Не хуже жизни (джен)

Город! Ряды вылизанных построек из кирпича, глины и камня, широкие площади с тысячами лавок и лавочников, предлагающих все на свете, высокие башни с узкими бойницами, направленными за обе стороны городских стен, трактиры для бедных и богатых, в первых из которых разбавленное застоявшейся водой пиво льют в грязные стаканы, а во вторых — в протертые, люди, продающие секреты, и люди, их покупающие, люди с деньгами, люди с оружием, люди с принципами, люди без чести, люди в экипажах, люди в канавах…

Как же в городе много людей. Фасс натянул капюшон ниже, присел на коробку с изображением черного пера, уставился на отполированные каблуками булыжники и постарался игнорировать расползающийся по шее к затылку жар. Голос Хозяина сладко нашептывал дюжину способов, как уместить человеческое тело в эту самую коробку, но Фасс его не слушал. Пытался не слушать. Надеялся перестать слышать. Морген обещал быстро справиться с покупками и клялся тотчас вернуться к товарищу, не выразившему восторга от предложения остаться ждать на улице и еще меньше желавшему заходить внутрь. С тех пор часы на центральной площади прозвенели дважды.

— Дядя.

Мужчина покосился на девочку в нищенских лохмотьях. На вид ей было не больше шести, но голод и грязь не позволяли точно определить возраст. Она уже давно ходила вокруг, прячась за проезжающими экипажами и разглядывая замотанного в плащ великана. Приближалась гроза, день стоял жаркий, отчего облачение Фасса вызывало больше вопросов, чем ему хотелось бы. Девочка протянула вперед раскрытые ладони.

— Дядя, дайте монетку.

Фасс опустил взгляд на ее руки. Под ногтями земля, кожа кажется прозрачной, на одной из ладоней свежий ожог, предплечья покрыты синяками. Она могла быть воровкой или просто нежеланным ребенком, а возможно, все сразу. Мужчина вновь отвернулся к булыжникам. Девочка сделала шаг вперед. Глаза неотрывно следят за капюшоном, руки протягиваются дальше.

— Дядя! Дайте монетку! А я Вам расскажу секрет!

Фасс усмехнулся.

— Не думаю, что у тебя есть подходящие для меня секреты.

Глаза девочки загорелись, она подошла вплотную, так, что Фасс мог расслышать биение ее сердца, частое, как у напуганного крольчонка. Сердца, гоняющего кровь по венам, горячую, сладкую, чистую кровь… Мужчина собирался встать, когда девочка негромко прошептала:

— Я расскажу тебе секрет о каменном великане, который ищет белого дракона.

Фасс замер. Что-то было не так. Его взгляд упал на прореху у колена в детских штанах. Через нее виднелась короткая жесткая черная шерсть.

— Мы знаем, что у великана есть друг, — продолжала говорить девочка, и казалось, что ее слова вязнут в знойном воздухе. — Друг напишет книгу, которую нельзя писать, и она будет в обложке из белой чешуи.

На пороге магазинчика показался Морген: зубы белеют в счастливой улыбке, руки прижимают к груди свертки чистого пергамента, кончики пальцев испачканы в чернилах.

— Благодаря ей великан встанет выше демонов, как в людской ненависти, так и в трепете слуг. Он вновь выкупит свою кровь, но на этот раз сотен не понадобится, всего лишь один.

Юноша прищурился от солнца и озадаченно посмотрел в сторону груды коробок с типографским клеймом. Из-за нее доносилось непонятное бормотание, как будто говоривший менял порядок букв в знакомых словах, делая их болезненно неузнаваемыми. Морген сунул свитки под мышку, подошел к коробкам, осторожно заглянул за них.

— А затем великан вспомнит то, что давно забыл, и захочет забыть это вновь.

Фасс сидел на криво подогнанных досках, наклонившись вперед. За руку его держала девочка-бродяжка и тихо говорила на искаженном языке. Морген не видел глаз мужчины, но зато хорошо видел ее: сияющие изумруды, окаймленные огненным ободом, похожим на отсвет закатного солнца. Заметив человека, девочка отпустила рукав потрескавшейся кожаной куртки и повернулась к нему с полуулыбкой.

— Дядя! Дайте монетку!

Морген смотрел в ее серые светлые глаза и хмурился. Может быть, показалось? Он залез свободной рукой в карман куртки, выудил оттуда серебряный. Солнце сверкнуло на свежей чеканке. Девочка быстро схватила монету, спрятала ее под обмотки, рассмеялась и убежала прочь, теряясь в десятках переулков сотен домов. Морген рассеянно почесал рыжеватую щетину на своей щеке, провожая взглядом детскую фигуру.

— Что это было? — обращаясь скорее к улице, чем к товарищу, спросил он.

Фасс сморгнул пляшущие под веками образы выжженных улиц и искорёженных солдатских доспехов. Воспоминания? Видения? Галлюцинация? Он обдумает позже. Что-то заслонило солнце. Подняв голову, Фасс наткнулся на обеспокоенный взгляд Моргена.

— Все хорошо?

— Да.

Мужчина поднялся на ноги. Кончик ножен глухо стукнулся о край коробки.

— Ты провел там вечность, — произнес он с укоряющим спокойствием. — Я начал засыпать.

Морген развел руками, виноватая улыбка очертила ямочки на щеках.

— Знаю, знаю! Прости. Кто же мог подумать, что в городе книг действительно будет столько книг! Знаешь, на перевале Ворона, например, никаких ворон нет, а Пастушья речка — это вообще пустыня! Я думал, и тут так будет…

Фасс обреченно вздохнул, сунул руки в карманы штанов и направился в противоположную от главной площади сторону.

— Подожди, ты куда?

— К стойлам.

Юноша перехватил бумаги под другую руку. Там, где Фасс ступал один раз, Моргену приходилось перешагивать дважды, поэтому прогулка бок о бок всегда требовала некоторых усилий.

— Мы что, уже уезжаем?

Мужчина покосился на юношу.

— Ты ведь купил то, что было тебе нужно?

— Ну…

— Значит, причин оставаться нет.

— А как же библиотека?

— С ней что-то не так?

— Мы же в Тинте! Городе зна-яй-яй…

Морген зацепился ногой за выбитый из мостовой камень. Выпавшие из раскинутых в попытке удержать равновесие рук свитки посыпались на землю. Фасс заметил, что некоторые из них уже были заполнены. Мужчина остановился, молча наблюдая, как юноша, посмеиваясь, собирает бумаги.

— Городе знаний обо всем, кроме дорог, — причитал Морген. — Тут есть ответы на любые вопросы! Ты же ищешь ответы?

Юноша заглянул товарищу в глаза.

— Наверняка здесь есть что-нибудь и про твоих этих драконов.

Морген ткнул свитком в выцветшую эмблему на груди мужчины.

— Даже если это секретная информация, стоит только правильно поискать…

— Нет, — отрезал Фасс.

Юноша удивленно поднял брови.

— Почему? Это же самый быстрый способ!

Фасс снова зашагал вниз по улице.

— Меня не пустят в библиотеку.

— Мы найдем тебе маску!

Морген поспешил следом, пристально глядя себе под ноги.

— Это большой город, здесь куча чудаков, из всех уголков мира. Руки твои под перчатками спрячем, скажем, что ты какой-нибудь важный посол…

— Не думаю, что они так просто в это поверят.

— Ну, тогда путешественник! Мало ли, зачем тебе библиотека. Там каждый день толпа народу проходит. Некоторые даже читать не умеют, просто любуются лепниной и фресками!

Фасс вздохнул.

— Там много людей.

— Давай я один схожу, а ты подождешь меня где-нибудь.

Посмотрев на восторг в глазах Моргена, мужчина понял, что ждать придется до первого снега.

— Если тебе здесь нравится, можешь оставаться, — пожал он плечами.

Юноша раздраженно рыкнул и толкнул Фасса в бок, на что мужчина ответил удивленным взглядом. Морген заметно смутился.

— Ладно. У тебя есть какой-то план? Ты знаешь, куда нужно идти?

— На север. Туда, где все произошло.

Фасс похлопал ладонью по груди.

— Зачем? — нахмурился Морген.

— Возможно, я узнаю места и что-нибудь вспомню.

— Или мы можем просто пойти почитать книги.

Мужчина снова вздохнул. Он гадал, осталась ли эта привычка с тех пор, как он был человеком, или привязалась позднее.

— Мы уже это обсудили. Если хочешь, иди, но я поеду дальше.

— Дай мне время хотя бы до вечера! — взмолился Морген. — Нам в любом случае нужен провиант, карта, овес… новый котелок, в конце концов! Как мы поедем без всего этого?

Фасс не задумывался о таких мелочах. Людям нужно есть, пить, спать, согреваться и иметь четкую цель. Мужчина попытался вспомнить, каково это.

— Хорошо, — ответил он, следя краем глаза за просиявшим юношей, — но только до темноты. После этого я уеду, вне зависимости от того, вернешься ты или нет.

К вечеру началась гроза. Ливень быстро превратил выезд из города в вязкое болото, из которого перепачканные грязью торговцы тщетно пытались вытолкать повозку с зерном. Взмыленные мулы беспрестанно ревели и шарахались в сторону при каждом новом ударе грома, грозясь столкнуть груз в окружавший город ров. Крики и щелканье кнута терялись в шуме воды.

Фасс отстраненно наблюдал за торговцами из-под навеса конюшни, мерно поглаживая стригущую ушами лошадь по шее. Морген не возвращался, но уехать в подобную грозу мужчина не мог. Он перевел взгляд на опустевшую улицу и насупившихся стражников у городских ворот перед ней. Вода звонко отскакивала от полированных шлемов, стекала по наплечникам. Один из солдат достал размокшую самокрутку, поморщился, сделал попытку собрать ее воедино, после чего с проклятием отшвырнул в ближайшую лужу. Лошадь Фасса фыркнула, натягивая накинутые на столб поводья, взволнованно переступила с ноги на ногу.

— Ну-ну, — успокаивающе пробурчал Фасс.

Он погладил животное по морде, а после снял с его спины седло и положил на засыпанную сеном землю. Лошадь в благодарность потянулась к нему, прикусывая за основание шеи. Фасс уперся ладонью в горячий конский нос.

— Проказница.

Мужчина снова прищурился на стену дождя. После разговора с нищенкой в нем засело нехорошее предчувствие. В последнее время он слишком часто встречал Порочных, а это никогда не было предвестником удачи. Морген наверняка решил не мочить бумаги на улице, сидит где-нибудь в библиотеке. А может, он вовсе не следил за временем и не знал, что близится ночь. Это казалось более вероятным.

С громким треском колесо купеческой телеги лопнуло, повозка осела и после очередного рывка окончательно зарылась в склизкую глину. Послышался взрыв новых возгласов и ругательств. Один из стражников с кислой миной кинул второму несколько монет.

— Как думаешь, он попал в неприятности? — обратился Фасс к лошади.

В ответ животное покосило глазом и тряхнуло головой, скидывая попавшее в гриву сено. Мужчина вздохнул.

— Вот и я так думаю.

— Вуль-фер-цанг… сто-ли-ца Турм-шпильц-вай-на… хм, какая-то ерунда.

Морген почувствовал, как на его ногу упал откинутый пергамент. Он услышал шуршание ткани походной сумки, а затем удивленное восклицание. О пол ударилось что-то металлическое и гулко покатилось по комнате. Предмет быстро со смехом подхватили, к звонкому восторженному голосу добавилось эхо.

Юноша медленно приоткрыл один глаз. Темно. Он почувствовал, что промок до нитки. Вокруг холодный камень, руки онемели. Морген попытался пошевелить ими, но что-то мешало. Он открыл второй глаз, повернулся в сторону шума. Вспышка молнии выхватила из теней детский силуэт, с любопытством разглядывающий котелок.

— Эй, — хрипло позвал юноша.

В горле саднило, как будто накануне он глотал лед. Ребенок на мгновение замер. Новая вспышка осветила расползающуюся по лицу улыбку. Слишком широкую, чтобы быть приветливой, и достаточно голодную, чтобы по спине пробежали мурашки. Котелок с грохотом отбросили в угол, улыбка оказалась у его лица, заставив отшатнуться к влажной стене.

— Ты проснулся! Это хорошо. Очень скучно было бы, если бы ты спал.

Морген похолодел. Голос девочки с изумрудными глазами.

— Где я? — сдавленно спросил он.

Не то, чтобы это имело значение, но других вопросов не нашлось. Девочка выпрямилась и раскинула руки в стороны.

— У меня дома! Тебе нравится?

Морген прищурился, вглядываясь в темноту. Кажется, здесь был стол и узкое окошко под потолком, с обломанной решеткой. Через него с улицы затекала тухло пахнущая вода. Вдоль одной из стен горой навалена одежда или мешки, недалеко от них темнела, скорее всего, сумка. На этом убранство заканчивалось.

— Очень… просторно, — пробормотал Морген.

— Здорово, что тебе нравится! Ты же тут теперь останешься.

Морген уставился на девочку. Ее глаза переливались двумя живыми зелеными огнями. Юноша почувствовал непреодолимое желание закричать, но заставил себя проглотить страх.

— У тебя очень красивые глаза, — почти без дрожи в голосе произнес он.

Девочка хмыкнула.

— Как тебя зовут? — собрав все свое дружелюбие, продолжил юноша.

Морген изо всех сил старался верить в то, что это обычное гостеприимство жителей Тинта. И что его связанные руки — это какая-то новая детская игра. Ему очень не хотелось думать, что он проигрывает.

Девочка наклонилась ближе. Морген почувствовал ее дыхание на своей щеке.

— Виссе, — прошептала она.

Юноша нервно засмеялся, вжимаясь спиной в камень.

— О-очень приятно. Я Морген.

— Я знаю.

Девочка отошла в сторону. Что-то с шелестом закружилось на полу, отскочив от ее пинка. Молния осветила один из исписанных мелким почерком свитков. Еще она осветила черный бычий хвост, обмахивающий ноги Виссе.

— Ты уже начал писать свою книгу? Мы ее не нашли. Ты ее прячешь?

— Э… какую книгу?

— Про Порочных!

Изумруды гневно сверлили юношу.

— Ты что, еще не начинал?

— Э…

Морген почувствовал себя вернувшимся в стены академии. Ладони потеют от волнения, в животе засело чувство вины за проступок, который, хоть ты этого и не помнишь, но несомненно совершил. Девочка фыркнула.

— Очень плохо. Но ничего. Ты теперь останешься тут и будешь писать для нас, мы подождем.

— Что? — Морген подтянул к себе ноги. — Нет-нет, постой, я не могу остаться! Меня там ждет…

Он почувствовал ледяные пальцы вокруг своей лодыжки. В озарившем на мгновение комнату свете стоявшая на коленях фигура Виссе выглядела неправильной: просвечивающая кожа на ребрах, видневшихся через прогнившие обмотки, была настолько натянута, что, казалось, вот-вот лопнет; спина слишком сильно выгнута; спутанные длинные волосы облепили лицо, но не настолько, чтобы скрыть ширящийся рот. Алая каемка изумрудных глаз стала похожей на заледеневшую кровь.

— Не волнуйся, ноги тебе теперь ни к чему, — промурлыкала Порочная.

Моргену очень хотелось закричать. И на этот раз он не стал сдерживаться. Было сложно сказать, что оказалось громче: его голос или одновременно раздавшийся раскат грома. Доверив тело инстинктам, он резко выпрямил ногу, целясь в ее лицо, почувствовал через подошву хруст, вырвался из ослабших пальцев и вскочил. Привыкшие к темноте глаза различили дверь в противоположной стене. Морген кинулся к ней. В его голень вонзились когти, раздирая плоть, а затем с неожиданной силой потащили в сторону. Юноша свалился на гору мешков, закашлялся от ударившей в нос пыли.

Виссе медленно поднялась. Глаза кидали блики на стекающую из сломанного носа на подбородок кровь. Она больше не улыбалась.

Морген почувствовал под руками что-то гладкое, выхватил это из-под мешковины и метнул в прыгнувшее на него существо. Предмет попал ей в живот, сбил в сторону, давая юноше возможность увернуться. В воздух взметнулось новое облако пыли. Морген скатился на пол, на четвереньках бросился к двери и судорожно, на ощупь, стал искать ручку. Ручки не было.

— Ты жадный злой человек! — завизжала сзади Порочная.

Морген пригнулся, часто дыша. Над его головой в дверь врезался котелок, волосы засыпало щепками. Виссе прыгнула ему на спину и вцепилась зубами в плечо. Морген снова закричал, попятился назад, врезался спиной в стену, надеясь скинуть противника, но та только крепче сжала челюсти. На глаза юноши попалось окно. Слишком узкое. Но это выход.

Морген почувствовал, как его живот обвивает хвост. Он схватил его, изо всех сил дернул вперед. Виссе разжала зубы, соскальзывая вниз по спине; Морген ударил назад локтем, настолько, насколько позволяли стягивающие запястья веревки, полагаясь на удачу и очень, очень ей молясь. Локоть ударился обо что-то мягкое, послышался влажный чавкающий звук. Порочная рухнула на пол и забилась, обхватив руками горло, с сипением пытаясь протолкнуть в себя воздух. Морген уже стоял под окном. Комната была достаточно низкой, но все еще не позволяла дотянуться до него, тем более со связанными руками. Юноша загнанно огляделся вокруг. Отлично, стол. Спина вспотела от полного ненависти, замыленного слезами изумрудного взгляда. Он метнулся назад, уперся ладонью в покрытый засечками край. По полу заскрежетали ножки, столешница шаталась и кренилась. Морген взлетел наверх, стукнулся макушкой о потолок, вытянул руки вперед и нырнул в окно.

В лицо ударили брызги воды, рот наполнился вкусом гнили, но юноше было все равно. Он отчаянно царапал ногтями мостовую и извивался всем телом, пытаясь протиснуться дальше. Морген успел вылезти наполовину, прежде чем застрял. Он в панике подался назад, затем снова вперед, но низ куртки намертво зацепился за обломки решетки и с каждым движением оставлял все меньше места для надежды.

— Нет-нет-нет-нет, — шептал Морген, словно в горячке.

Он почувствовал, что что-то коснулось его ноги и медленно стало закатывать штанину. Не спеша. Наслаждаясь.

Юноша всхлипнул. Этого не может быть, это происходит не с ним. Он поднял взгляд на улицу. Конечно же пусто, сейчас ведь гроза и, кажется, ночь. Фасс уже должен был уехать. Никто не придет. Никто не узнает.

Морген зажмурился, запрокинув голову.

— Фа-а-а-а-асс!!!

Он кричал так громко, как мог, снова и снова, пока не подавился дождем. Он бился и лягался, пока не понял, что это бесполезно. Он слышал сзади детский смех. Юноша бессильно уронил голову на согнутые руки, его плечи дрожали. Он чувствовал жгучую дразнящую боль в ноге, еще слишком слабую, предвещающую большее. Ей нравилось растягивать удовольствие. Это может продлиться до утра. Это может продлиться вечно.

— Фасс, — сдавленно всхлипнул Морген.

Его резко схватили за плечи и дернули вперед, чуть не вывернув руки из суставов. Ткань на решетке затрещала, но не сдалась. Морген вскинул голову. Горящие серебром полумесяцы глаз, пахнущая конским потом кожаная куртка.

— Фасс, — снова всхлипнул юноша.

Второй рывок протащил его дальше. Ржавые прутья распороли штаны на бедре. Мужчина отбросил Моргена в сторону и вцепился в тянущуюся из щели бледную руку. Что-то громко хрустнуло, а секундой позже воздух зазвенел от исступленного визга.

— Пусти!!! Отпусти!!!

Фасс без труда вытащил барахтающуюся в воздухе Порочную, выпрямился в полный рост. В ножнах шелестнул меч, лезвие легло на бешено вздымающийся и опадающий живот. Молния высветила панику на детском лице.

— Стой!!! Подожди! Почему?! Я поделюсь! Забирай его!

Сталь начала медленно погружаться под ребра.

— Нет!!! — снова взвизгнула Порочная. — Я расскажу, куда тебе идти! Я знаю, кто ты такой! Я расскажу, что ты сде…

Она подавилась кровью. Фасс продолжал медленно продвигать меч, глядя в затухающие глаза. Она судорожно тряслась, пыталась вырваться, но у всего есть только один конец. Кровь стекала по рукоятке и пальцам в потоки грязной воды у ног.

Морген не мог перестать смотреть. Он не верил в богов, но если бы они были, то он не сомневался, что они выглядели бы именно так. Покрытые шрамами, кровью и водой. Забирающие жизнь. Если бы боги существовали, то они бы вселяли такой же ужас.

Фасс плавным движением высвободил оружие, уронил тело на землю и подтолкнул его ботинком к окну в подвал. Тело бесшумно соскользнуло в темноту. Мужчина повернулся к лежащему в луже Моргену.

— Ты можешь встать?

Юноша с трудом отвел взгляд в сторону. Паника отступила, и ее место медленно занимала боль.

— Думаю, да.

Им пришлось петлять по затопленным улицам, чтобы избежать встречи с патрулями. Морген хромал, но безропотно продолжал идти, стиснув зубы. Его мысли возвращались к оставленным в подвале вещам. В тот день юноше удалось выторговать у подозрительного старика с засаленными волосами старую книгу, хорошую книгу, на которой стояло клеймо библиотеки. Морген знал на собственном опыте, что подобные книги невозможно вынести за пределы мраморных залов, по крайней мере, законным путем. Теперь рукопись была обречена бухнуть в подвальной сырости до тех пор, пока кто-то из стражников или жителей не решится отыскать источник сладковатого зловония, лежащий там же, на столе, со сломанной рукой и пронзенной грудью.

— Фасс, скажи, разве Порочные бывают детьми?

Мужчина посмотрел на него через плечо. Еще с момента спасения Морген отметил напряженность в движениях проклятого: как у кота, крадущегося мимо заснувшего алана⁽¹⁾.

— Дети умеют желать? — спросил в ответ мужчина.

— Да, но… Это значит, что она умерла почти сразу?

— Не обязательно. После возвращения у таких, как мы, уродства появляются не только на теле.

— Что ты имеешь в виду?

Фасс отвернулся.

— Мы выглядим так, как себя ощущаем.

Морген выдавил невеселую усмешку.

— А ты себя ощущаешь огромным каменным великаном?

Фасс резко остановился. Юноша последовал его примеру, покачнувшись в попытке распределить вес между двумя одинаково немеющими ногами.

— Почему ты так меня назвал?

— Ну… у тебя кожа серая, как камень, и ты большой.

Мужчина склонил голову набок, словно к чему-то прислушиваясь. На источающей тусклый красный свет рукоятке меча и ножнах шипели капли слабеющего дождя.

— Жаль, что мы не взяли с собой Сунэд, — разорвал Морген затянувшуюся тишину. — Она бы сейчас очень помогла.

Юноша отнял руку от кровившего бедра. Он не чувствовал боли, только жжение и усталость. Ему хотелось рассмеяться в лицо тому, кто посмел назвать летние ночи короткими. Занятый рассматриванием испачканной руки, Морген не заметил, как Фасс навис над ним, и вздрогнул под опустившейся на плечо тяжелой ладонью.

— Мы переночуем в конюшне. Утром ты сходишь за лекарствами.

Мужчина наклонился, взваливая юношу на плечи. Морген пораженно вцепился в его плащ.

— Ты чего?

— Тебе сложно идти. Я не хочу прятать еще один труп.

Фасс направился дальше по улице. Морген чувствовал на боку жар, исходивший от шеи Порочного. Ему казалось, что он слышит чей-то отдаленный шепот: Мальчишка… незачем… нужно нам обоим… Глаза слипались. Что за бесконечная ночь.

— Спасибо, — выдохнул он.

Уши будто бы забило ватой. Перед глазами стояла алая пелена. Меч жег бедро. Ему хотелось больше. Он чувствовал расслабившееся тело. Он чувствовал, что ему доверяли.

Он так слаб, Фасс. Это будет приятно. Ну же.

Порочному хотелось поддаться, но Фасс его не пускал. Он заставит его подчиняться. Он не такой.

Зачем ты обманываешь себя? Пролей кровь. Ты был создан для этого. Я знаю. Я тебя создал. Тебе станет легче.

Прокрасться мимо стражи. Дойти до конюшни. Посадить на землю. Дрожит. Отдать плащ? Заметно, нельзя. Отдать куртку. Он справится.

Фасс

Нужно уйти. Еще темно. Можно спрятаться. Нужно идти… в город…

Да

Ночь… где могут быть люди?.. трактир… бордель… красные фонари при входе…

Да

Где могут быть те, кого не ищут? Канавы… обочины… они должны были прятаться от дождя. Канализация?

Она не заперта

Ржавый скрип. Влажно. Кашель. Обмотки. Одеяла. Им все равно. Для них он не больше, чем еще один бродяга.

Ты слышишь?

Сердца. Жизни. Все эти жизни, лежащие перед ним, и такая удобная, такая горячая рукоятка меча. Для чего они живут? Если он убьет их сейчас, они ничего не потеряют.

Если бы боги существовали,

если бы они знали о таких, как он,

если бы они видели, как он плачет,

позабавило бы это их?

О да

Смех. Его ли это смех? Или это Его смех? В конце концов, есть ли разница? Он ничем не отличается от Сунэд. Он точно такой же, как нищенка.

Нет. Ты нечто большее, Фасс. Ты такой же, как я

Выше демонов… Если он встанет выше демонов, он сможет остановиться? Ему для этого нужен только один… один, которого он не должен убить. Возможно, один, который не даст ему дойти до конца.

Он настолько ценен, Фасс?

Так много лет назад. Кусок бумаги в его руках. Руны, которые он не знал, но понимал. Что бы ты отдал? Всё. Всех. Ради…

Он остановился. В духоте повисла тишина. Вокруг было множество тел. Никто из них не посмел кричать, а теперь и не смог бы. Кровь капала с остывшего меча.

Ночь подходила к концу.

Он все еще мог успеть дойти до подвала и забрать брошенные вещи. Наверное, Морген был бы этому рад.

1) Крепкая мускулистая порода собак, также называемая испанским бульдогом. Охотник, сторож, пастух.

Вернуться к тексту