Это принадлежало моей дочери (джен)

Возраст 16: Уют

Летняя жара заставила их сбросить одежду, оставив лишь самое необходимое, и охладиться у реки около подножия Тропы воинов, которую он построил несколько лет назад для тренировок Элой. Одежда сушилась на ближайших камнях, а постиранное белье свисало с верёвки, натянутой между двумя деревьями.

Раст натянул на себя чистую рубаху, сбросил штаны и сел, опустив ноги в воду. Элой сидела рядом, натирая недавний синяк на голени мылом, сделанным из целебной мази. Мазь они начали готовить, когда стало ясно, что она получает гораздо больше ушибов во время тренировок, чем раньше, спеша на опасные восхождения или сражаясь с многочисленными падальщиками. Запах лекарственных трав от мыла наполнял воздух. Она осторожно погрузила раненую ногу в речной поток.

Глядя на своё отражение в бегущей воде, Раст вытянул нож из ближайшей сумки, чтобы подравнять волосы на висках. Элой наблюдала за тем, как он старается не упустить отражение в движущейся водной поверхности и неаккуратно сбривает клок волос.

— Дай мне, — приказала она, протягивая руку за ножом.

Она уже стригла его раньше, а он помогал ей с плетением кос, пока она решала, как именно ей нравится больше. Воспоминания о её первых попытках заплести косички вызвали у него улыбку.

Раст протянул ей нож рукоятью вперёд и придвинулся ближе, опёршись руками на бёдра. Осмотрев его голову, девочка приступила к стрижке. Раст чувствовал её дыхание на щеке. Мозолистыми пальцами она оттягивала ему ухо, чтобы случайно не порезать.

Их жизнь наполняли относительная тишина и спокойствие после начала подготовки к Испытанию. Ночами, по завершении дневных дел, Элой часто лежала на кровати, вглядываясь в воздух и делая странные жесты. Синий свет визора около её уха разгонял мрак в тускло освещённой хижине. Раст спросил как-то её об этом устройстве, и она объяснила, что оно делает. Он видел, что эта штука помогает ей видеть то, что не видят другие. Мужчина не одобрял древние технологии, но приветствовал её увлечение чтением следов и охотой, обучая её и этому.

Но, как следствие, они разговаривали меньше, чем раньше. И те тёплые моменты, что они делили на двоих, когда она была младше, улетучились без следа. Элой всё меньше высказывала вслух эмоции и, если ей случалось расстроиться, пропадала в лесной глуши Объятий, не ища в Расте утешения и поддержки. Она бегала торговать с Карстом у Колыбели Матери, хотя Раст и высказывался против. Взбиралась туда, куда он уже не мог добраться в силу подступающего возраста. Она думала, что он не замечает следы слёз или покрасневшие глаза, когда возвращалась в хижину, сбежав на весь день.

Когда он просил её помочь Чудной Грате или набить побольше добычи, она отвергала его учения о Великой Матери и бросала ему вызов. Препираться по поводу закона племени с ней было утомительно — она разбивала его доводы и никогда не уставала спорить.

Сидя здесь, в уютной тишине у реки, и чувствуя, как её умелые руки придают его волосам привычную форму, он чувствовал, будто она и впрямь его дочь.

Они никогда напрямую не обсуждали это, кроме того раза, когда девочке было четырнадцать и её лихорадило. Он бодрствовал подле неё, пока она засыпала в болезненном бреду и вновь приходила в себя. Он отжал ткань, намоченную в миске, и водрузил её на лоб Элой, давая потоку мыслей увлечь себя. В руке мужчина держал ожерелье Аланы, гладя большим пальцем резной костяной амулет и пропуская сквозь пальцы кожаный шнур, вспоминая каштановые волосы и голубые глаза.

— Раст...

Глаза Элой широко распахнулись, она вжалась в подушку, а огненно-рыжие волосы разметались, словно нимб. Он проверил, нет ли у неё жара, убрав компресс и потрогав висок тыльной стороной ладони. Вновь опустил тряпицу в миску с холодной водой.

— Тебе нужно отдыхать, Элой, — мягко заметил он, убирая одинокую прядь с её вспотевшего лба. Она внезапно схватила его руку и прижала к своей щеке.

— Пожалуйста, скажи мне, что это, — попросила она, глядя на другую его руку, в которой покоился амулет. Он покачал головой, но она не отпускала его. Он знал, что Элой, скорее всего, помнила украшение. После церемонии имянаречения девочка носила его какое-то время, пока он не застал её за жеванием амулета. Ей было около трёх.

— Он очень важен для меня, — произнёс Раст неловко. — Он принадлежал кое-кому, кого я очень любил.

Элой взглянула на него. Её оливковые глаза пытались обнаружить ответ на его лице — даже в состоянии лихорадки она не потеряла свою обычную наблюдательность. Он вспомнил, как она закусывала губу, что было её личной привычкой, не приобретённой. И тщательно размышлял над тем, что сказать.

— Ты разрешал мне носить его раньше, — медленно констатировала она.

— Да, разрешал, — подтвердил он, сжимая амулет. Её пальцы крепче схватили его руку. Она вдохнула и на мгновение задержала дыхание. В глазах мелькнуло обеспокоенное выражение.

— Раст... — колеблясь, начала она. — Я знаю, что меня тебе дали матриархи...

Она попыталась поймать его взгляд, прежде чем продолжить.

— ...но твоя ли я дочь?

Вопрос не должен был поразить его так сильно, как поразил. Стоило признаться, во многом так случилось из-за того, что произошло два года назад. Он глубоко вздохнул и встретился с ней взглядом. Она всматривалась в его глаза, ища понимания, с краткой вспышкой надежды в зелёной глубине.

Они никогда откровенно не говорили на эту тему, и тем ненавистнее было ему подавлять искорку надежды, что девочка несла в себе, и о которой он и не знал.

— Нет, Элой, я не твой родитель, — тихо сказал он, наблюдая за тем, как её взгляд уходит в сторону, а пальцы соскальзывают с руки, которую он уже сам прижал к её щеке. Он погладил большим пальцем веснушчатую кожу. Девочка закрыла глаза и нахмурилась. Амулет в другой руке казался тяжёлым, словно громозев,⁽¹⁾ пока Раст пытался подобрать слова.

— Но ты моя дочь, — едва эти слова успели сорваться с его губ, он тут же почувствовал вину за то, что поверил ей свои сокровенные мысли.

Он понимал, что болезнь затуманила её способность мыслить. В её глазах стояли непролитые слёзы, когда она вновь встретила его взгляд. Он знал, что в таком уязвимом лихорадочном состоянии Элой не запомнит толком этот разговор. Раст безмолвно надеялся, что всё-таки запомнит, и кривая улыбка на лице подростка заставила его сердце сжаться. Она вновь провалилась в сон, и после того, как поправилась, они никогда более это не обсуждали.

Более взрослый голос вырвал его из воспоминаний.

— Вот и всё... готово.

Раст осмотрел результат её трудов, провел ладонью по коротко остриженным вискам. Обрезанные волосы опали в ручей. Он бросил взгляд назад и одобрительно кивнул Элой. Та криво усмехнулась, возвращая ему нож, уже вымытый в ручье.

Она вытащила из сумки собственный костяной гребень и распустила небрежный хвост, в который до этого связала волосы, чтобы они не мешались во время стирки и чистки брони.

Он наблюдал, как красноватая завесь её волос рассыпалась по плечам. Выгоревшие на солнце кончики уже были ниже лопаток. Элой потянулась к бусинам и шнуркам, которые вынула, пока тщательно мыла голову.

Раст с теплотой вспоминал те дни, когда она только начала учиться заплетать волосы. Косички выходили кривыми и неровными, и хижина полнилась её раздраженным ворчанием. Он предлагал ей помочь, но она отказывалась всё чаще, совершенствуя причёску, придуманную ею самой.

Теперь он наблюдал, как она распутывает оставшиеся узлы, молча осматривая результат её предыдущих действий. Внезапный порыв ностальгии настиг его. Прежде чем он успел остановить себя, выпалил:

— Помощь нужна?

Раст тут же мысленно отвесил себе пинка, когда она недоверчиво повернулась к нему и подняла бровь. Но прежде чем укол отказа поразил его, он почувствовал как она впихнула ему в руку костяной гребень и кожаный мешочек с украшениями для волос. Он ошарашенно уставился на её спину — Элой повернулась к нему, чтобы ему было удобнее плести. Он почувствовал неожиданный прилив привязанности, зная, что это может быть последний раз, когда им выпала такая минута. Прежде чем она пройдёт через Испытание.

Он заметил брошенный через плечо взгляд — Элой удивилась его неподвижности — и начал разбирать пальцами огненные локоны, расплетая оставшиеся узлы и разделяя пряди для плетения кос.

Мужчина почувствовал, как она издала облегчённый вздох и опустила плечи. Во время тренировок она всегда выкладывалась в полной мере. Приятно было видеть, как она время от времени отдыхает, уделяя внимание и себе.

Заплетая волосы у виска, он обратил внимание, что визор, который она обычно носила около уха, сейчас был зажат между пальцами — Элой проверяла, не повреждён ли он.

— Поверить не могу, что ты хранишь эту штуку все эти годы, и она до сих пор не сломалась, — непринуждённо озвучил он эту мысль вслух.

— Я удивлена, что он не сломался из-за всего, что я с ним делала, — громко фыркнула она.

Раст слегка улыбнулся, радуясь разговору не только о тренировках или охоте. Он продолжил работу, разделяя пряди, заколотые на затылке, и завязывая кончики заплетённых кос. Он случайно бросил взгляд на её лицо. Она повернулась к летним солнечным лучам, и на губах блуждала лёгкая довольная улыбка. В полуденном свете виднелись веснушки, усыпавшие её щёки и переносицу. Она ещё не успела нанести угольные тени, которыми обычно красила веки. Тёмные ресницы отчётливо выделялись на коже.

Старый воин усмехнулся про себя, зная, какими взглядами одаривали его прекрасную молодую воспитанницу всякий раз, когда ей случалось заходить в Колыбель Матери. Нетрудно было уловить желание во взглядах молодых Воинов и охотников, в то время, как по большей части люди смотрели на неё холодно или даже грубо.

Внутренне Раст надеялся, что она найдёт того, с кем разделит жизнь после того, как выиграет Испытание. Не "если", а "когда", разумеется, — девочка-подросток была способна выиграть состязание даже сейчас, в этом он был уверен. Хотя без некоторых жизненных уроков он бы её оставил, прежде чем передать Элой её судьбе — о какой бы судьбе ни говорила Тирса много лет назад. Но законы племени гласили, что до Испытания будущий Воин должен достичь возраста девятнадцати лет — совершеннолетия в глазах племени и Великой Матери.

Он молчаливо поблагодарил Богиню, что у них с Элой ещё три года впереди. Ему будет её не хватать, когда придёт время Испытания. И ещё по той причине, что она всё ещё была крайне эгоистичной, сосредоточенной исключительно на той цели, которую поставила перед собой в шесть лет. Да, жизненных уроков для неё оставалось предостаточно до того времени, когда она выйдет из-под его опеки.

Он закончил работу, продевая косичку в последнюю бусину и крепко подвязывая шнурком.

Элой ощупала голову и широко улыбнулась, поворачиваясь к нему и удивляя небывалым проявлением чувств. Она его обняла. Он держал её крепче и дольше, чем она ожидала, — Элой сначала напряглась, а потом расслабилась в его объятиях.

Его маленькая девочка взрослела на глазах, и ему только оставалось наслаждаться каждым днём того недолгого отрезка времени, что был им отведён.

1) Прим. перев.: На самом деле, громозевы в мире Horizon появились на тринадцатом году правления Джирана, когда Элой было около восьми, а Раст безвылазно сидел в Объятиях Матери и не мог знать о новых машинах. Так что сравнение на совести автора.

Вернуться к тексту