Разбитые. Как закалялась сталь  (гет)

Это конец, девочка, слышишь?

Это конец.

Ты превращаешься в тень,

в ходячий живой мертвец.

Лжец тот, кто скажет,

что всё пройдёт

и наступит тишь.

Увы,

на оборванных крыльях

заново не взлетишь.

Юлиана Масалович

Для Слизеринцев дружба и братство — не пустые слова, как привыкли считать ученики других факультетов.

В зелёной гостиной по вечерам трещал камин, а огонь причудливо плясал, создавая блики и тени на стенах.

Пэнси и Дафна обсуждали день. Группка гриффиндорцев назвала девушек факультета Салазара куртизанками. Блейз, Драко, Тео и ещё несколько ребят отомстили с помощью кулаков. Теперь Блейз лежал в больничном крыле, а у Теодора и Драко были разбиты их идеальные аристократичные профили.

Дафна написала письмо Блейзу в больничное крыло, чтобы Забини прочёл, как только придёт в себя. Астория мягко целовала Драко, успокаивая его нрав. Пэнси помогала залечить синяки на теле Нотта, который, хоть и имел опыт в медицине, не справлялся и отшучивался, что до свадьбы заживёт.

Ребята вместе смеялись и пили какао. Астория говорила, что завтра они все вместе пойдут в больничное крыло, и она напомнит им о мирных способах решения проблем.

Уже заполночь друзья сидели в креслах, обнявшись, и думали, что ничто их не разлучит.

Ни насмешки, ни родители, ни надвигающаяся война.

Ничто и никогда.

* * *

— Ну, полно вам, молодые люди, полно, — причитал Слизнорт, рассаживая студентов по группам.

Зельеварение сегодня стояло первым уроком, на улице был гололёд, из-за которого мадам Помфри посетило уже несколько студентов, и промозглый холод на пару с серым давящим небом совершенно не поднимали настроение. Поэтому профессор Слизнорт решил, что небольшое соревнование между группами студентов поможет Слизерину и Когтеврану поднять настроение в такой серый день. Не сказать, что Николь понравилась эта идея, но небольшое разнообразие и правда слегка взбодрило.

— Мисс Паркинсон, рядом с мистером Винсентом есть свободное место. А вас, мистер Малфой, я попрошу сесть за стол у окна, — профессор упорно игнорировал холодное недовольство блондина, надутые губы Пэнси и раздражение когтевранцев, которым пришлось занять свои места среди слизеринцев. — Прекрасно! Теперь, когда все заняли свои места, предлагаю вашему вниманию зелье со страницы 493.

Николь вместе с остальными студентами зашуршала страницами учебника.

— А чтобы оживить вас немного, я освобождаю победившую команду от домашнего задания на неделю.

Многие студенты встрепенулись и обратили своё внимание на параграф в учебнике, но Малфой едва заметно закатил глаза. Они с Николь сидели прямо напротив друг друга. Это было настолько близко, что девушка боялась ногой случайно задеть его ботинок под столом. Благо, их разделял метр древесины, посуда для зелий и учебники. Точно, учебники. Николь поспешила вникнуть в написанное. Освобождение от домашки — мелочь, но приятная. Тем более, что Снейп обещал сложное практическое занятие, а если уж он назвал его сложным, то...

— Ладно, ребята, — сказала Гринграсс. — Давайте не позволим всем этим неучам обойти нас.

Николь обернулась на вторую группу учеников, большинство из которых были когтевранцами, среди которых затесалось несколько слизеринцев. И это их она назвала неучами?

Дафна с минуту вглядывалась в учебник.

— Хорошо. Драко, рассчитай, пожалуйста, количество инградиентов для котла нашего объёма. Миллисента, подготовь посуду. А мы с тобой, — Гринграсс, сморщив нос, кивнула в сторону Николь, — подготовим остальное.

С этого момента работа не то что бы закипела, но началась. Рейнер и другие девушки кружили вокруг стола, взвешивая порошки и коренья, пока Малфой, сидя на месте, продолжал вести расчёты.

Тонкие пальцы с выраженными фалангами аккуратно сжимали белоснежное перо, на самом кончике которого застыла капелька чернил. И она сорвалась бы неровной каплей на пергамент, если бы слизеринец вовремя не превратил её в аккуратную букву. А затем в ещё одну. И ещё.

Из-под металлического наконечника появлялись неровные, слегка пляшущие буквы. Одна иногда попадала на другую, а между некоторыми и вовсе не было соединяющей линии. Словно это не одно слово, а несколько разных, известных только самому Драко. Заглавные буквы Малфой писал исключительно печатные, а вот строчные были прописными. Иногда, в самом конце абзаца, в последнем слове, он вместо точки рисовал странную загогулинку, похожую на змейку.

Тем не менее, на пергаменте не было ни единого пятнышка, а текст аккуратным строем ложился на бумагу строчка за строкой. Истинно аристократическая чистота и выверенность до миллиметра во всём — даже в почерке, в котором с первого взгляда не видно ни капли утонченности. Но это лишь с первого.

Если присмотреться, можно увидеть многое, не так ли, Драко Малфой?

* * *

Астория влюбилась в Драко, когда ей было одиннадцать. Маленькая девочка едва не утонула в серых глазах тринадцатилетнего подростка, который уже давно начал целоваться с девочками. Хотя тогда это не показалось удивительным — он был необычайно красив и статен уже тогда.

Девушка казалась Драко угловатым подростком, пока однажды он не осознал, что в ней было то, чего не было в остальных. Она смотрела на него, прямо ему в глаза. Асторию не волновало его положение, его деньги, причёска, костюмы и прочее. Её волновал исключительно он сам.

Гринграсс поднялась по лестнице и постучала в дверь, ведущую в комнату Драко. Ответа не последовал, поэтому девушка надавила на ручку и вошла внутрь. Малфой лежал на кровати и пялился в потолок. Крэбба и Гойла в комнате не было, и Астория несказанно обрадовалась этому.ㅤ

Её любовь всегда была ненавязчивой, прохладной, как и всякая любовь аристократов. Но это никогда не означало, что эти чувства были недостаточными или фальшивыми. Просто Астория умела любить по-другому: без глупых затей и ненужных клятв, которые, как известно, не могли долго прожить. Такие эмоции гасли, рушились, исчезали. А её любовь медленно перетекала в ещё более сильную и нежную привязанность, которая поддерживала Драко Малфоя.

— Не занят? — мягко спросила девушка.

— Похоже на то, что я занят? — задал Драко встречный вопрос. Астория отрицательно покачала головой, улыбнувшись. Парень сел и постучал по месту рядом с собой. — Садись.

Он одёрнул рукав рубашки, скрывая чёрное тату змеи.

Метка.

Мерзкое клеймо раба.

Практически все пожиратели гордились ею, хотя чему тут гордиться? Тому, что ты — чья-то безвольная кукла? И главное, чья, — змееподобного убийцы, помешавшегося на каком-то мальчишке.

Который час Драко разглядывал её. Пожизненное напоминание о том, как Малфои пытались выжить в своём собственном поместье, в страхе и без надежды на спасение. Отец следовал идеям Реддла лишь сначала, когда они звучали как далёкие и великие планы о спасении магического мира от маглов и всей той грязи, что они за собой несут. Какой чистокровный не захочет поддержать такого лидера? Да, жертвы будут огромны, но счастливый конец оправдывал средства. И Люциус, как и многие древние семейства, поддержали его, но это было лишь начало.

После того, как Волан-де-Морт сошёл с ума, жизнь тех последователей, которые не относились к нему с чрезмерным фанатизмом, превратилась в кошмар. Драко помнил лишь эту сторону медали и поэтому не понимал выбор отца, но и сделать ничего не мог. Да и лорд Малфой теперь тоже не имел никакой власти даже в своём Мэноре.

Слизеринка присела рядом с парнем и повернулась к нему.

— Какие планы на выходные? Может сходим в Хогсмид?

— Лорд созывает всех, не получится.

— Жаль. Что-то серьёзное? Это опасно для тебя?

— Сомневаюсь, что ему будет дело до меня. Он завёл себе новую игрушку, — усмехнулся Драко.

— О чём ты?

— Не важно, — отмахнулся парень, не желая в сотый раз мусолить тему Рейнер.

— Ты заходила к Блейзу?

— Да, мадам Помфри говорит, что завтра его выпишут.

— Хорошо. Скажу Тео, чтобы купил выпивку. Отметим его выздоровление.

— Вы слишком много пьёте, — недовольно покачала головой Тори.

Да, он пил слишком часто. С Блейзом, с Тео, иногда с Пэнси или же и вовсе один. Драко считал алкоголь своим лекарством и часто повторял, что убивает не огневиски, а Авада Кедавра. И он в любое время мог получить заклинание в голову, поэтому тратить время на рассуждения о вреде алкоголя не собирался.

— Жизнь одна, — пожал плечами парень.

— В философы заделался? — усмехнулась девушка.

— Да, есть такое. Полежишь со мной?

Через несколько дней снова смотреть на пытки, а возможно даже принимать в них участие, в этот раз — на стороне мучителя. И Драко тошно от этой мысли, но ещё хуже осознание того, что если он не сделает этого, пострадает его семья. Все они делали это ради близких. Малфой — ради родителей, Рейнер тоже спасала свою семью, а Нотт хотел уберечь Пэнси. Даже если они смогли спасти хотя бы одного человека в этой войне, это уже победа.

— Конечно, — улыбнулась Астория. Пусть он не любил её, но сейчас Тори устраивало и это присутствие парня в её жизни.

* * *

Быстрыми широкими шагами Драко поднимался по лестнице. Пятый этаж, восточное крыло. Именно там Николь Рейнер в окружении своих подруг ожидала звонка на урок. Увидев девушку, Малфой сразу же направился к ней. Когтевранка, увлечённая разговором, заметила его, только когда парень уже стоял рядом с ними.

— Есть разговор. В 7 в выручай-комнате, — сухо выдал Драко и, не дожидаясь ответа, скрылся с глаз девушек. Просто поставил её перед фактом, зная, что Рейнер обязательно придёт. Хотя бы для того, чтобы сказать ему о том, как её раздражает его поведение.

— Вы встречаетесь? — Камилла Уайетт удивлённо прижала руки ко рту.

— С Малфоем? Нет! Конечно же нет! Он же... Нет! — яро возражала Николь, боясь даже допустить такую мысль. Они же ненавидели друг друга и готовы были перегрызть глотки!

— Жаль, а мне он нравится, — пожала плечами Араксия Вудс. — Он же такой... Такой... — девушка не могла подобрать слов, чтобы описать степень своего восхищения парнем.

— Мы сейчас об одном и том же Малфое говорим? — вопросительно приподняла бровь Николь. — И вообще, Араксия, я всё расскажу Джеффу! У тебя есть парень вообще-то!

— Я и не спорю! Но это не отменяет того факта, что Малфой чертовски красив.

— Мне без разницы, — отмахнулась Николь. — К тому же, он помолвлен с Асторией Гринграсс.

— Тогда зачем он позвал тебя? — подруги не переставали мусолить уже надоевшую для Николь тему. Одна только фамилия Малфой приводила девушку в бешенство, потому что, вспоминая блондина, невозможно было не вспомнить о метке, которая уже которые сутки не давала Рейнер нормально спать. И тот разговор, о котором говорил Драко, явно не принесёт ей ничего хорошего. Уж в этом Николь была уверена наверняка.

— Обсудить... Эмм... Совместный проект по зельеварению! — нагло лгала Николь. Именно в этот момент она поняла, что отныне ложь станет её верной спутницей, ведь нельзя допустить, чтобы кто-то узнал о том, что она пожирательница. — Да, профессор Слизнорт дал нам дополнительное задание, поэтому приходится работать вместе... — лгать она явно не умела.

Подруги с сомнением посмотрели на когтевранку, но ничего не сказали и вошли в кабинет. Николь облегчённо вздохнула. Прокатило. Но одно девушка понимала точно. Во что бы то ни стало, ей нужно научиться лгать. Вопрос жизни и смерти.

* * *

Парень сидел на диване, ожидая её уже битые полчаса. От этого его настроение ухудшалось, а необходимость покурить возрастала. Нет, у Драко не было зависимости, по крайней мере, так говорил он сам. Ему просто отчаянно хотелось сделать очередную затяжку и успокоить нервы.

Быть Малфоем непросто. Быть Малфоем — как маленькая Антарктида. В беспросветных льдах только один король, королева да принц. Принц, душа которого давно заколота в лёд. Принц, путь которого предопределён с рождения и любое отклонение от него карается тяжким бременем предательства. Таким принцем был Драко. Отрицание этого дешёвого положения было одной из нескольких стадий перед грядущей войной. Убийственное будущее. Буквально.

В нём не было ни доброты, ни романтики, ни искренности, которую так жаждала найти Астория, пыталась выжать Пэнс, пробовали выбить Блейз и Тео. В нём не было ничего, кроме той глыбы льда, по крайней мере, сейчас. Моментами ощущение не покидало, что тот, кто шесть лет назад поступал в Хогвартс — незнакомец, напыщенный, праздный наглец, без гроша собственного в кармане и власти, без собственного имени и достоинства. А может быть и нет? Он растерял того себя, обрёл лишь только то, что так желал взрастить в нём отец.

Иронично, не находите? С годами чувства притупляются, да и к тому же, у всякого, кто участвует в войне, они упраздняются в какой-то мере. Его губы трогались лишь в ледяной улыбке, по инерции, движения резкие, но размеренные, слова — сплошной яд.

Таким ли должен быть по-твоему Малфой, отец?

Малфои — заснеженные Альпы или что-нибудь похуже, заколоченное под кристаллической коркой. И тем не менее, слишком живучи для этого грешного мира, где сами — первородный грех.

Малфои — казнь, предательство, змеиная суть. И дражайшее превосходство, оно диктовало ему ещё тогда, не отпускало и до сих пор, решая каждый его шаг, решение или же саму жизнь.

Малфои — не прерогатива, не выбор, не дар, Малфои — ловушка, сотканная из гремучей крови. В этом не было ни капли смысла, но полное и чудовищное ощущение контроля над тобой.

Из года в год истина слишком въедалась под кожу, заставляла Драко прекратить ощущать неправильность его выборов, решений, судьбы. Кровь, которой он гордился ещё полгода назад, которой бил вокруг всех, которая была дороже всего, что можно было найти, именно кровь обуяла каждую минуту этой жизни. Осознание этого лишь одно. И жизнь грешна, саркастически грешна и в то же время утончённа. Она играла в шахматы, и в этой игре Драко не король, не королева, даже не конь, Мерлин его дери, всё, что ему отведено — пешка, да и то, на вражеском поле.

Концовка игры? Она ясна.

Шах и мат. Поставленный ему.

Драко Малфой — потомок богатого аристократического рода, упрямый и мятежный подросток, курящий дорогие сигареты. Воспитанный в строгости и принципах, он привык носить холодную маску и скрывать свои эмоции.

ㅤ

Юный Малфой — тот самый замкнутый привлекательный мальчик, что постоянно серьёзен и погружён в свои мысли. Одиночка, чья улыбка доступна лишь избранным, чей стиль прост и вместе с тем элегантен.

В него влюблялись, его желали, им восхищались. Богатый мальчик с уймой амбиций. Но мало кто знал настоящего Драко Малфоя. Мальчика, который всей душой ненавидел свою метку и не пожелал бы такой участи никому. Даже Поттеру.

Времена меняются...

Дверь выручай-комнаты открылась и внутрь вошла девушка.

— Ты опоздала, — тут же раздался голос Малфоя. Его руки сжались в кулаки, костяшки побледнели.

— Меня задержал профессор Флитвик, — тихо ответила Николь и села рядом с Драко.

— Меня это не волнует, — отрезал парень и замолчал.

Тик-так. Тик-так.

Стук часов был оглушительным в этой тишине. Сигарета в руках Малфоя тлела, серая дымка окутала комнату.

— Ты куришь? — спустя время спросила девушка.

— Разве не заметно? — Драко фыркнул и выдохнул дым. Когтевранка наблюдала за парнем. В его руках даже окурок магловской сигареты выглядел как произведение искусства.

— Заметно, просто это... странно. Это ведь магловская привычка.

— Да вы сговорились?! — разозлился слизеринец, вспоминая, как точно такой вопрос недавно ему задавала Астория.

— С кем?

— Не важно. Я не для этого тебя позвал. Завтра собрание пожирателей. В 8 утра приходи в кабинет Снейпа.

— Мне нужно знать что-то ещё? — Николь почувствовала, как начали трястись её руки от одного только упоминания собрания. Этот жест не остался без внимания Драко.

— Правило номер один — никогда не показывай Лорду, что тебе страшно. Прячь руки, делай, что хочешь, но не позволяй ему увидеть, иначе...

— Иначе что?

— Если повезёт, обойдёшься насмешкой, но это редкость. Его любимое наказание

— Круциатус.

— Тебе уже приходилось испытывать это? — при упоминании непростительного заклинания, девушка с трудом сглотнула ком в горле.

— И не один раз, — Драко затушил окурок и поднялся с дивана, давая понять, что разговор окончен.

— Это всё? Только одно правило? — Николь поднялась вслед за ним.

— Нет, но сейчас для тебя оно основное. Да и... Я не уверен, что мои советы помогут тебе.

— Почему?

— Рейнер, ты реально не понимаешь? Ты грязнокровка! — воскликнул Малфой. — Тёмный Лорд несколько месяцев твердил, что собирается избавить мир от грязнокровок, а тут вдруг принимает одну из них в ряды пожирателей. Тебе не кажется это странным?

— Он хочет показать, что даже маглорождённые на его стороне, — девушка проглотила его оскорбление, не желая развязывать конфликт.

— Если тебе нравится верить в это, не буду мешать, — сказал слизеринец и вышел из комнаты быстрее, чем Рейнер успела что-то ответить. Она осталась стоять, обдумывая его слова.

* * *

Ноги сами подняли Николь на Астрономическую башню. Всё было, будто в тумане, она очнулась только когда прохладный воздух проник под одежду.

Волосы, что были собраны в тугую косу, подрагивали от ветра. Ладони обвили холодный металл перил, и она, всматриваясь вдаль, сжимала их до побеления. Чувства переполняли до краёв, девушка совсем не понимала, как с ними справиться.

Постоянное ожидание «по умолчанию» чего-то страшного, грядущего бурей сшибить их с ног, ощущение, что все усилия и борьба в итоге будут напрасными, страх, животный страх, живущий под корками сознания, от которого ночью просыпаешься в поту и слезах, мурашками покрываешься всякий раз, когда читаешь газеты по утрам, в выискивании любых новостей и происшествий. И усталость, такая жгучая, разливающаяся по всему телу и рассудку, от переизбытка всего этого.

Её мрачные мысли были перебиты внезапным шумом на лестнице, и Николь инстинктивно развернулась, нацеливая палочку в грудь парню, который, совсем не ожидавший этого, ошарашенно отпрянул, поднимая руки чуть выше. Девушка выдохнула, её рука медленно опустилась вниз. Когтевранка осматривала слизеринца перед ней. Тот же, пройдя мимо, не обращал никакого внимания на волшебницу, словно и не было этого инцидента.

Николь с минуту наблюдала за парнем: водила взглядом по его ровной, как струна спине, тонким пальцам на перилах и макушке с движущимися в такт ветру волосам. Она совсем не знала Теодора Нотта, кроме, разве что имени и принадлежности к факультету серебристо-зелёных. И того, что именно по его вине она приняла метку.

Нотт был тем самым, кого девушка должна была ненавидеть. Но Николь продолжала смотреть на него. По непонятной ей причине, мозг отказывался принимать Нотта за врага. Возможно, она была совсем наивной, отчаянно верившей, что студенты, с которыми прошли все годы её обучения под одной крышей Хогвартса, не могли быть плохими.

Николь бросила последний взгляд на спину парня и скоро развернулась, шагая вниз на выход.

* * *

Ровно в 8 утра Николь уже стояла под кабинетом профессора Снейпа. Она постучала и вошла внутрь, обнаружив, что Малфой и Нотт уже были там. Самого профессора в комнате не было.

— Опаздывать у маглов в крови? — вместо приветствия спросил Драко.

— Я не опоздала! Сейчас ровно 8!

— 8:02, если быть точнее, — ответил Драко, посмотрев на наручные часы.

Николь ничего не сказала и отошла от парней подальше.

— Ты придираешься, — констатировал Теодор.

— Я просто не перевариваю её, — фыркнул Малфой.

— Она ничего тебе не сделала.

— Плевать.

— Как тебя вообще люди терпят? — усмехнулся Нотт.

— Без понятия. Когда уже Снейп придёт? — Драко нетерпеливо поглядывал на часы.

— Профессор Снейп, Драко, — Северус грозно посмотрел на своего ученика, проходя в кабинет. Малфой хмыкнул, но ничего не ответил. — Пора.

Учитель ЗОТИ достал из шкафа портключ и положил на стол. Активировав его, профессор попросил учеников прикоснуться к магическому предмету, чтобы переместиться на территорию Малфой-Мэнора.

— Почему мы не используем каминную сеть? — спросила Николь.

— Все передвижения отслеживаются Министерством. Не нужно вызывать лишних подозрений, — ответил Северус.

Слизеринцы, когтевранка и профессор дотронулись до портключа и вмиг оказались у ворот Мэнора. Драко открыл ворота и пропустил своих «коллег» во двор. Несмотря на раннее утро, на территории Мэнора было темно. Николь задалась вопросом, бывало ли здесь когда-нибудь солнце.

Этот дом всегда выделялся на фоне остальных, практически похожих по строению, но если от прежних веяло теплом, уютом и любовью, то от этого особняка отчётливо несло болью, злостью и бесконечным мраком. Словно стены этого здания пропитались кровью его жертв, их криками и нескончаемым страданием.

Обитатели этого дома были сотканы из эмоций и чувств, которыми их напитывал Мэнор. Они отчаянны, сломаны, в них не осталось и капли чего-то живого. Каждый из них существовал за счёт ужаса, используя дом в качестве энергетического вампира. Он в самом деле вытягивал из них всё светлое, оставляя после себя лишь кучу тёмных нитей, оплетающих их сердца.

У человека, оказавшегося на территории, волей-неволей по телу пробежит целая армия мурашек, а мозг начнёт давать позывы поскорее отсюда убраться. Но стоит сделать всего лишь небольшой шаг назад, как всеми импульсами почувствуешь нестерпимое желание разгадать все тайны этого места, словно невидимая нить завязалась в узел на шее и тянет посетить каждый тёмный уголок, изучить его, прикоснутся и раствориться в нём.

Эти стены видели многое, пожалуй, даже слишком, и любой человеческий глаз не смог бы перенести того, что происходило здесь.

Смерти, убийства, пытки, заговоры. Именно такими тайнами была наделена каждая крупица Малфой-Мэнора.

Ни единая живая душа, хоть раз ступившая за порог Мэнора, не выйдет оттуда такой же светлой и невинной, какой зашла туда мгновениями ранее. Даже самые невинные, чистые, казалось бы, оберегаемые самим Мерлином, окажутся полностью в грязи, целиком и полностью, от кончиков волос до пальцев ног.

Ни одному этого не избежать.

Николь шла позади Теодора. Внутри бушевали двоякие чувства: с одной стороны, Рейнер ненавидела Нотта, ведь именно из-за него она оказалась здесь, но с другой, девушка понимала, что задания Лорда проваливать нельзя, а она была именно «заданием» парня.

За большим столом в гостиной уже сидели Нарцисса и Люциус Малфой. Драко кивнул им в знак приветствия и занял своё место напротив. Николь не знала, куда садиться ей, а спрашивать об этом девушка боялась. Она вообще предпочитала помалкивать в присутствии пожирателей, иногда забывая, что она сама теперь стала одной из них. Все расселись по местам и за столом осталось только два места. Рядом с одним пустующим стулом сидела Беллатриса Лестрейндж, и Николь сразу поняла, что это место Того-Чьё-Имя-Нельзя-Называть. Когтевранка села на второй свободный стул, недалеко от Драко.

Дверь громко хлопнула и все повернули голову в сторону звука. Вошедший казался опасным, и опасность завораживала, как танец змеи. Простота и лёгкость манер только усиливали страх: противник был настолько уверен в себе, что не находил нужным как-то подчеркивать своё положение при помощи одежд или спесивого надувания щёк. Его губы улыбались, ибо не было ему нужды в грозных гримасах: и так все понимали, кто здесь хозяин.

— Вижу, все в сборе, — Волан-де-Морт занял своё место. — Рад видеть здесь нашу юную мисс Рейнер, — он смотрел прямо в глаза девушки, улыбаясь. Николь тяжело сглотнула и, вспомнив слова Драко, спрятала руки под стол, ощущая, как их охватывала мелкая дрожь. — Всю неделю мы работали не покладая рук. За это время в темницах Мэнора появилось много новых посетителей. Думаю, все вы понимаете, что это значит, — пожиратели, исключая Малфоев, Нотта и профессора Снейпа, переглянулись, мерзко улыбаясь. Николь не совсем понимала, что происходит, но ей это совсем не нравилось.

Один из пожирателей, которого Рейнер не знала, покинул комнату и вновь вернулся, вводя девушку. По ней было заметно, что уже несколько дней она ничего не ела. Одежда, местами рваная, неряшливо свисала.

— Амелия Фреймут обвиняется в нападении и убийстве Маркуса Горна, нашего товарища, — объявил Тёмный Лорд. — Я приговариваю её к смерти. Антонин, — обратился к Долохову Том, — поручаю тебе воплотить наказание в жизнь.

Долохов кивнул и подошёл к жертве. Он принадлежал к той особой части Пожирателей, которые никогда не боялись Тёмного Лорда. Им двигало нечто большее. Причинять людям неописуемую боль, наслаждаться их страданиями. Антонин даже не надевал маску, за которой прятались остальные. Он не боялся, что его узнают — напротив, он к этому стремился.

«Он даже убивает медленно... берегись его!» — сказал как-то девушке один из волшебников.

Настоящий садист, изгнанный из Дурмстранга, он мечтал найти применение своим талантам и способностям. И он знал только одно — убивать. Возможно, поэтому Волан-де-Морт отдавал подобные поручения Долохову, ведь на самом деле он нашёл отличного бойца, которому доверял самые сложные задачи, с которыми тот успешно справлялся. А Долохов... Долохов получил то, чего всегда хотел — бесконечное поле битвы и авторитарного лидера, за которым при необходимости последует в самые тёмные глубины ада.

Николь с опаской наблюдала, как Антонин поднимал свою палочку на девушку.

— Круцио!

Глаза когтевранки округлились, когда она увидела, как мучительно извивалось тело аврора. Крик Амелии заполнил собой всю комнату. Николь казалось, что это происходит с ней самой, а не с совершенно незнакомой ей девушкой. Было страшно.

Драко краем глаза заметил, как трясло Рейнер. Идиотка! Просил же не показывать страха! Тихий голос в голове нашёптывал ему: «В первый раз тебя трясло и похлеще», но Драко не слушал его.

Беллатриса поднялась и подошла к Долохову и его жертве. Теперь они вдвоём издевались над девушкой, устроив из этого целое представление. Голос Амелии уже сел от непрекращающихся криков.

— Прошу...

В тёмной комнате витал мерзкий запах крови и воздух, казалось, трещал по плохо сшитым швам. Долохов курил и чувствовал страх своей жертвы.

— Пожалуйста...

Глухой звук соприкосновения сапог пожирателя с кафелем действовал Николь на нервы.

— Давайте уже заткнём её! — взвизгнула Лестрейндж, и её слова эхом ударились о стены и проникли в подсознание.

Николь поморщилась. Когда девушка принимала метку, она ещё не до конца понимала, что её ждёт. Теперь осознание захлестнуло с головой. Вспомнились слова Драко: «Он научит тебя убивать». Только сейчас до неё дошло, что убивать — значит действительно лишать кого-то жизни.

Слёзы рвались наружу, но Рейнер не позволяла себе этой слабости. Она отводила взгляд от Амелии, чтобы не сорваться. Хотелось спасти её. Хоть как-то помочь. Но Николь понимала, что никому не станет легче, если она сделает это. В таком случае убьют и Амелию, и Николь. А, возможно, накажут и Драко. Всё-таки его заданием было следить за ней.

— Давай заткнём тебя, — твёрдым голосом произнёс Антонин, ногой отодвигая руку аврора.

Из угла послышался тихий скулёж. Лестрейндж засопела. Антонина всё бесило. Беллатрису тоже. Она не выдержала первой.

— Авада Кедавра!

Тело упало на пол, и Белла звонко рассмеялась. Николь захотелось ей врезать.

Рейнер перевела взгляд на Малфоя. Он смотрел на неё, словно говоря: «Это только начало».

— Николь, тебе понравилось шоу? — с улыбкой спросил Тёмный Лорд. Девушка заметила, как Драко кивнул, не отводя от неё взгляда.

— Да, мой Лорд... — ответила Рейнер.

— Отлично. Я знал, что не ошибся в тебе. Уверен, ты ещё проявишь себя и докажешь всем нам, что даже грязная кровь не помеха при благой цели, — Николь в очередной раз сглотнула, а Тёмный Лорд продолжил: — Не понимаю тех, кто видит во мне лишь чудовище и бездушного убийцу. Исключительно прекрасное вдохновляет меня на жестокие поступки. Неповторимые бордовые оттенки густой крови, насыщенно-синие вены, вздувающиеся от продолжительного «Круцио», хруст ломающихся костей, в тон разбавляемые последними вскриками... Я не просто убиваю, я познаю прекрасное.

Беллатриса зааплодировала.

— Красиво сказано, мой Лорд!

Тёмный маг одарил её улыбкой и Лестрейндж засияла. Когтевранку передёрнуло.

Николь посмотрела на Нотта и вспомнила их разговор.

«— Я пожалею о своём решении?

— Да»

Теодор был прав, Николь пожалела.

* * *

Как только собрание завершилось, Малфой, Нотт и Рейнер вернулись в школу. Профессор Снейп задержался в Мэноре, поэтому кабинет учителя пустовал.

— Ты забыла, что я тебе говорил? Скрывать свой страх! Скрывать! Идиотка! — набросился на неё Драко, стоило им оказаться в кабинете Северуса Снейпа.

— Я пыталась!

— Плохо пыталась! А если бы это заметил не я, а Лорд? Ты вообще жить не хочешь?

— Малфой, успокойся. Для первого раза она держалась очень неплохо. И ты это знаешь. Так что перестань истерить, — вмешался Теодор.

Да, Драко знал это. Он понимал. Девчонка и впрямь держалась хорошо. По крайней мере, лучше, чем он в свой первый раз. Он всегда думал, что убивать легко, а наблюдать за тем, как это делают другие — ещё легче. Малфой ошибся. Крики той грязнокровки, первой жертвы, которую ему довелось увидеть, преследовали его очень долго.

Раньше Малфой никогда не баловался магловскими сигаретами, но с того самого дня это вошло в привычку. Стоило лишь увидеть бледное лицо той девушки, Кристин, и весь мир разом рухнул, превратившись в руины за жалкую секунду. Слишком быстро, чтобы это предотвратить. Он до сих пор помнил её имя и вспоминал её глаза, которыми она молила его о помощи. Драко тогда отвернулся...

Лишь совсем недавно парню удалось избавиться от этого жуткого чувства внутри. Он привык. Привык к крикам и словам «Авада Кедавра». Сам сказать бы не смог, но слышать их от других было уже так... естественно.

— Мне плевать. Из-за её неумения скрывать эмоции мы все могли подставиться! А что будет дальше? Тебе-то легко говорить — не тебя приставили следить за грязнокровкой! — Драко был зол. Он даже не понимал, почему злится. Слизеринец просто инстинктивно ненавидел Николь.

— На наших глазах убили девушку, а ты переживаешь из-за того, что у меня дрожали руки?! — не сдержалась когтевранка. — Да что с тобой не так? Она мертва! Её пытали, а мы все молча наблюдали за этим! — голос срывался на крик. — Её убили только за то, что она была на другой стороне! Она мертва, Драко! — слёзы уже катились по щекам, не взирая ни на что. — Они смотрели, как она умирает, и смеялись! Им было смешно! А её больше нет... У неё могли остаться родители, друзья, парень! Да какая разница, кто! Она мертва! Неужели вас это не волнует? Я не верю! Не верю, что вы уже настолько зачерствели!

— А что ты предлагаешь?! — рыкнул Драко. — Сказать Тёмному Лорду, что он поступает неправильно? Не знаю, как ты, а я ещё хочу пожить! Пойми, что теперь ты пожирательница! Обратного пути нет! Либо они нас, либо мы их! Не убьёшь ты, убьют тебя! Добро пожаловать в реальную жизнь, — он развёл руки в стороны. — Она довольно паршивая, но ты втянешься.

— Ни за что! Лучше убьют меня, чем я стану убийцей! — воскликнула Николь.

— Я посмотрю, что ты скажешь, когда он заставит тебя убивать, — ответил Драко и громко хлопнул дверью.

Николь обняла себя за плечи. Когда-то она мечтала о том, чтобы весь мир изменился и люди, что носили клеймо на левом предплечье — тоже. Теперь Рейнер стала одной из них.

— Малфой был бы не Малфоем, если бы не ушёл эффектно, — Теодор попытался разрядить обстановку. — Ты не злись на него. Уверен, он полностью согласен с тобой, но это же Малфой! Он никогда не признаёт чью-либо правоту.

Николь посмотрела на Нотта и выдавила из себя улыбку.

Нотт всегда отличался от своих сокурсников, оставаясь неприметным наблюдателем, не участвующим в потасовках. Он был вежлив и галантен с каждой дамой, не выдавая и грани каких-либо эмоций, будь то разговор с грязнокровкой или же просто наскучивающая беседа — для него все были одинаковы.

С ранних лет Теодор научился разделять самого себя на две части: одна из них была доступна любому, а вот вторую он трепетно скрывал в клетке своего организма, тихонько храня надежду на то, что однажды он сможет показать её достойному.

Шли годы и Тео смирился со своей участью, всё больше обрастая ледяной коркой, которая когтистыми лапами так и наровила коснуться его души, заморозить и её, но слизеринец не позволял, пока ещё нет.

Его Ахиллесовой пятой, как и точкой разрушения, была преданность. Нотт без лишних вопросов пройдёт огонь и воду, искупается в кровавой бане и сделает всё невозможное ради того, кому посчастливилось оказаться в его избранном кругу.

Таких людей крайне мало на этом свете, но даже они, находясь с Тео практически всё время, сражаясь плечом к плечу и неоднократно попадая в самые разные жизненные ситуации, не были впущены в его клетку, где все ещё боролась с подступающим холодом его светлая душа.

Однажды ему посчастливится всё изменить, но никто не знает, когда это однажды настанет.