Когда тают миражи (гет)

— Альбьери, какие новости? — беспокойно раскачиваясь в кресле, разговаривал по телефону Леонидас. — Не будут подавать? Ну, слава Богу! Ты меня успокоил. Нет, Лукас не объявлялся. Я связался с куратором его группы в университете, чтобы сообщили мне, когда он придет на занятия, но у них сейчас стажировка, которую он успешно прогуливает в моей компании. Да, да. Хорошо. До связи.

— Сеньор Леонидас, ну что? — с замиранием сердца спросила Далва.

— Кажется, пока с полицией обошлось. Родня девушки улетела в Марокко, но все равно еще рано расслабляться, такие дела не имеют срока давности.

— Спаси и сохрани!

— Ведь у нас же мало проблем, да, Далва? — возмущался бизнесмен. — Для полного счастья осталось Лукасу загреметь в тюрьму. И для кого, для кого только я строил свою компанию?..

— Сеньор Леонидас, но как же мальчик? Он не появлялся дома уже три дня, где он спит, что он ест? — волновалась служанка.

— Его проблемы, — огрызнулся Леонидас.

Внезапно в голову мужчины пришла какая-то шокирующая мысль, от которой он подскочил, как ужаленный, и побежал к выходу.

— Сеньор Леонидас! — привычно воскликнула Далва. — Куда же вы?!

— Я, кажется, понял, где они могут скрываться, — на ходу ответил он, доставая ключи от машины.

* * *

Лукас и Жади наслаждались своим выстраданным счастьем. Они сидели на диване в гостиной, нежно обнявшись, и ворковали, как голубки. Рядом хлопотала по хозяйству Иветти, то и дело умиляясь картине полной идиллии. В дверь позвонили.

— Кто там? — спросила Иветти.

Вместо ответа послышался еще один звонок.

— Наверное, это курьер привез пиццу, — поднялся с места Лукас и направился к двери, неосмотрительно открыв неизвестному гостю.

— Попался, негодяй! — с этими словами Леонидас влетел в дом, как ураган.

— Львеночек! Это еще что за вторжение? Я этого не потерплю!

— Помолчи, Иветти! — прикрикнул отец беглеца. — Мы с тобой еще поговорим.

— Зд-дравствуйте, — поздоровалась опешившая Жади.

— Здравствуйте! — невольно передразнил ее Леонидас. — Так, Лукас, выходи на пару слов.

— Папа, я не собираюсь перед тобой отчитываться, я не маленький! — категорично заявил Лукас.

— Ах, не собираешься? — свирепел Леонидас. — А ну, выходи, я сказал!

Он схватил непутевого сына за ухо и потащил в подъезд. Жади испуганно вскрикнула, Иветти, точно бойцовский петух, бросилась на бывшего возлюбленного с протестными возгласами: «Пусти ребенка, мерзавец!» Она сама могла бы надавать ему по шее, если бы Лукас вовремя не погасил конфликт и не вышел покорно за отцом.

— Сумасшедшая! — погрозил Леонидас из-за двери. — Чокнутая женщина!

— От чокнутого слышу!

— Сводница!

— Вредитель! Тиран!

— Стерва!

— Папа, успокойся. Если ты хочешь поговорить со мной, то я слушаю тебя.

— Еще как хочу. И, во-первых, ответь мне на вопрос, какого черта ты связался с несовершеннолетней, буквально похитив ее из мусульманской семьи?

— Жади через месяц исполняется восемнадцать, мы сразу подадим заявление в загс! — оправдывался Лукас.

— Этот месяц еще пережить надо, между прочим. Так, ладно, на что вы собираетесь жить? Ты не показываешься на работе трое суток, а у тебя выпускной курс!

— Папа, — собрался с духом Лукас, — я не буду работать в твоей компании.

— Что?! — в очередной раз ошалел от услышанного Леонидас.

— Я не хочу заниматься этим всю жизнь, это не мое, папа.

— Ну да, ты собираешься бренчать на гитаре до старости, я тебя понял!

— Я окончу университет, но работать буду там, где сам захочу. Прости, отец.

— Неблагодарный! Безответственный! Щенок! — распалялся Феррас-старший. — Ну, так послушай, что я тебе скажу. С этого дня ты можешь про меня забыть. Я не дам ни одного сентаво на ваше содержание. Хочешь быть самостоятельным? Пожалуйста, будь. Узнай, почем фунт лиха, поголодай, поскитайся по сомнительным конторам в поисках хоть какой-нибудь работы, тогда, может быть, ты начнешь ценить отца!

— Папа, к чему такая ненависть? — уже чуть не плакал от нервного напряжения Лукас.

— Это не ненависть, сын, это жизнь. И она тебя всему научит, а пока что, мне больше нечего тебе сказать.

С этими словами Леонидас демонстративно развернулся и зашагал прочь. Лукас вернулся в шоковом состоянии — этот разговор оказался для него крайне тяжелым. Зато теперь в глазах Жади он выглядел настоящим героем, рыцарем на белом коне, готовым сражаться за свою любовь до конца.

— Лукас, выпей чаю с мятой, он тебя успокоит, — подсуетилась Иветти. — Нет, ну вы слышали, каков наглец?

— Лукас, не переживай так, любовь моя! — утешала его Жади. — Вместе мы все преодолеем, главное, что мы рядом, и мы любим друг друга.

Парень дрожащими руками взял чашку и отпил немного. Этот разговор рано или поздно должен был состояться, и теперь он свободен от гнета отца, хоть и ценой вымотанных нервов.

* * *

В доме Феррасов со всей силы хлопнула входная дверь. Далва прибежала с кухни на этот звук и увидела быстро поднимающегося по лестнице Леонидаса.

— У меня больше нет сына, Далва! — кричал он в исступлении. — Было два, а теперь ни одного!

— Матерь Божья! — схватилась за голову служанка. — Неужели беда с Диогу ничему его не научила? Разве можно так с родным сыном? Ох, никакого покоя в этом доме!