Ну Насть (гет)

Люди кинулись искать друг друга.

Теперь я понимал, что имели в виду родители, когда говорили, что с каждым годом, с каждым месяцем мир становится уродливее.

Все как с ума посходили.

Мигом, как это обычно бывает, появились проныры, которые за скромное вознаграждение брались скрыть слитую информацию от посторонних глаз. Дядя Володя одним из первых наших знакомых заказал такую услугу для всей своей семьи.

Другие проныры брали на себя особо сложные случаи — искали данные о человеке без отчества или о ком-то с очень популярным именем. Моих полных тезок, например, в списках нашлось больше пяти тысяч.

В новостях сообщали об увеличении бюджета Министерства информационной безопасности и обещали переловить и пересажать всех этих хакеров иностранных. Как всегда своевременно.

Мама разобиделась на отца и две недели с ним не разговаривала, потому что он собирался пережить ее на целых четыре года.

Сестра гордилась своей находчивостью: и пятая плойка при ней, и дату маменька все равно откопала бы. За деньги или сама.

Настю я почти не видел. Незнайки вышли на улицы. Они собирались на площадях, совали в руки прохожим листовки и призывали уважать право людей на личные тайны. В конце августа я приехал на Пушкинскую, чтобы забрать ее. Мы договаривались посидеть где-нибудь, а потом ко мне. Пока у нее не начался семестр. Тогда времени совсем не останется.

Издалека я увидел ее в легком летнем платье вместо привычных джинсов и свитшота — и вдруг, как будто прошел через водопад Озарения, осознал, что больше ее в таком виде не застану. Уже послезавтра обещали понижение температуры до сентябрьских плюс четырех.

Я снял темные очки и помахал ей.

Настя шустро сунула стопку листовок кому-то из незнаек, которые шатались тут же, и поспешила ко мне.

— Привет, Кузнецов, — выдохнула она, с разбегу поднимаясь на носочки, обнимая меня и подставляя губы под поцелуй. — Я уже думала, ты не приедешь, надоело тут торчать.

Ее длинные волосы пахли ветром и совсем чуть-чуть духами. Я обнял ее за поясницу и прижал к себе. Почему нельзя забрать этот запах с собой.

— Уже чуть меньше веришь в Незная? — поддел я с улыбкой, касаясь губами кончика Настиного носа. — Взялась за ум? — я изобразил из себя одного из тех взрослых, которые настаивали, что когда-нибудь это всенепременно случится.

— Да ну тебя. После того моего поста, ну, про родственников Реутова, все стали слишком приторными. Куда ни придешь, везде встречают с улыбкой и кивают, мол, да-да, зачем знать эту дату, ты права, верим в Незная, возьми еще пирожок, помяни покойника. А на самом деле, все остаются при своем мнении.

— Люди охотно переобуваются, только когда им это выгодно. Или когда это становится модным. Погоди, скоро все режиссеры и разработчики игр начнут делать одного из главных героев незнайкой, вот увидишь. Даже если фильм будет снят по мотивам книги дяди Володи.

Мы шли по аллее к машине, Настя на ходу поправила поясок платья и тихо сообщила:

— Я на работу устроилась.

— На работу? Ты не говорила, что собиралась.

— Да это спонтанно получилось, — она состроила забавную рожицу. — Цены на недвижку постоянно растут, папа говорит, надо сейчас брать, пока они могут помочь с первоначальным взносом. Меня тревожит, что раньше он этих разговоров не заводил. Вдруг это связано с тем, что он разузнал мамину дату? И она какая-то плохая. Когда уже люди поймут, что лучше не знать? Изменить все равно ничего нельзя, но они начинают перекраивать свои планы, делать какие-то глупые вещи, которых, может, в жизни не совершили бы. Может, им и не положено было их совершить. Еще эта справка из Первой медицинской, высру я им ее, что ли…

— Так ты правда считаешь, что у тебя нет даты? — осторожно спросил я, усаживаясь за руль и кивком напоминая Насте пристегнуться. — Я думал, это имидж такой. Незнаечный.

Она посмотрела на меня укоризненно. Типа «заткнись, Кузнецов». Мне нравился этот ее взгляд. Я примирительно улыбнулся и сменил тему:

— Ну, и как там на работе?

— Да как обычно, — хихикнула Наська, — хотят знать, кем я вижу себя через пять лет, и почему хочу убирать именно их туалет.

— Они еще будут заставлять тебя развиваться, — пригрозил я, втайне надеясь, что она передумает тратить свое время впустую. — Пройти курс «Лучшие чистящие средства для унитазов» и написать план, как ты предполагаешь расти до руководителя клининговой службы ветеринарки.

— Да мне просто деньги нужны. И туда удобно добираться. Эта клиника аккурат на полпути от Щелчка до дома.

— Не вздумай ляпнуть им правду. Работодатель должен быть уверен, что ты искренне обожаешь наводить порядок.

— И животных, — полувопросительно добавила Настя.

— В последнюю очередь, — хмыкнул я, перестраиваясь в соседний ряд.

Дома я полез в холодильник за остатками мяса и, пока оно разогревалось, налил нам выпить.

— Помочь? — помыв руки, Настя заглянула ко мне.

Когда мы трое — я, Настя и стол — оказываемся на кухне, все заканчивается примерно одинаково.

Я отставил свой стакан и не стал отдавать бокал ей.

— Ага. — Потискав ее, я попытался стащить с нее платье, но из-за пояса ничего не вышло. Я плюнул и просто задрал подол. — Отвезти тебя завтра в Первую медицинскую? Можем даже сейчас поискать дату, чтобы облегчить врачу задачу, — в шутку выдохнул я, забираясь рукой в Настины трусы, — где-нибудь здесь.

— Там ее нет. Я в школе кучу раз там искала. — Мы заржали как дебилы. — …Пока думала о тебе.

С каждым таким признанием я все больше убеждался, что незнайки в чем-то правы. Или мама была права в том, что крамольные мысли передаются половым путем.

Нахуй эту издевательскую осведомленность. Нахуй расписанную по минутам жизнь. Как плевок в лицо.

Строил бы сейчас планы, как женюсь на девочке, влюбленной в меня со школы, а не вот это все.

В кармане дрогнул телефон, от плиты потянуло горелым, но я не стал прерываться. Кому нужно это мясо. Не его запах я буду вспоминать в тот сырой февральский день.

Я был почему-то уверен, что день будет сырой.

— Тебя кто-то очень хочет, — заметила Настя спустя сколько-то минут, пытаясь отскрести от сковороды еду и разложить по тарелкам.

Телефон вибрировал без остановки, с каждым разом все требовательнее. Я глянул на номер.

— С работы. Потом перезвоню.

— Кузнецов, скажи мне знаешь что… — протянула она, усаживаясь напротив меня. — Юлька утверждает, что ее сводят с каким-то сорокалетним карликом. Это же шутка такая? Она кринжует?

— Это мама наша кринжует, — прожевав первый кусок, ответил я. — С подачи подружки своей. Он какой-то знакомый Антиповых, бизнес, дрели, квартира на Пресне, полный набор, ну, ты поняла. Похож на обезьяну, ниже Юльки на голову, но Маша рылась в этой слитой базе и узнала, что…

— Дай угадаю. Этому не очень привлекательному Крезу жить осталось всего-ничего? Какая гадость, — она решительно отодвинула тарелку, будто мигом потеряла аппетит.

Я не стал уточнять, что из этого гадость — рыться в базе или подкладывать дочь под доходягу. Или все вместе.

Настя быстро написала сообщение в телеге — я все чаще ловил себя на мысли, что часами могу наблюдать, как ее тонкие пальцы перебирают буквы на экране. Телега мигом заголосила.

— Чего? — грубо спросила Настя. — Да, только узнала, — она закатила глаза, — я думала, ты шутишь, Юль. Нет, я не видела посты в твоем блоге. — Сестра быстро затараторила в ответ. — Ну, я даже Ваню не читаю, а ведь с ним я сплю. Хорошо, не буду напоминать, — мстительно протянула Настя. — Люблю тебя, дура, не пропадай.

На следующий день я привез ее в клинику, посадил около нужного кабинета, швырнул на соседнее кресло ключи с телефоном и отошел в туалет. Настя сказала, что, если дату найдут, она возьмет справку с закрытыми глазами, сунет в сумку и точно так же, не глядя, распрощается с ней в банке.

«А если не найдут?» — поддел я, хотя знал, что это невозможно. Только если она не какой-то неизученный феномен.

«Ты же сам сказал, что за деньги найдут даже моего пропавшего в Великую Отечественную деда».

Когда я вернулся, Настя уже была в кабинете. Я сунул ключи в карман, а сам проверил телефон. Шесть пропущенных с одного и того же номера.

Рассматривая стерильно белую дверь прямо передо мной, я впервые задумался над тем, чтобы перезвонить. А потом забрать Настю оттуда, не подвергая ее соблазну прочесть справку. Я представлял, как это сложно — не знать, когда умрешь, и не хотеть знать.

Через полчаса она вышла сама.

— Ну?

Мне это напомнило сцену из фильмов, где парень встречает свою девушку из кабинета гинеколога, и та объявляет, что им теперь нужен дом побольше.

— Ладно, чего уж там, я предполагала, что никакая я не особенная, — кокетливо улыбнувшись, пожала плечами Настя. — Но ведь я правда не могла увидеть свою дату, потому что она за ухом.

— Ты всегда вздрагиваешь, когда я тебя туда целую. Совпадение?

Она запихала папку с документом поглубже в сумку и показала мне кончик языка. Они с Юлькой в детстве делали какую-нибудь пакость и пытались повесить на меня с точно такими же лицами.

— Александр Павлович сказал, что объектив фотокамеры не может ее зафиксировать. Зато я теперь поняла, почему Костик хранил ту фотку в клауде. Это не фотка была, а эскиз татуировки. — Она глянула на меня и перестала улыбаться. — Юлька говорила, ты тоже такую делал, ну, с датой. Многие так делают.

Что-то в ее словах насторожило меня.

— Делал, — сухо подтвердил я.

Похоже, Настя ждала откровения, но… было бы чем хвастаться.

Потом. Ближе к делу.

До банка мы доехали, перекинувшись всего парой слов.

В очереди перед нами был один человек, в кресле у стола менеджера сидел обильно потеющий мужичок.

— …мне бы… главное, не больше, чем на шестнадцать лет. И процент бы… чтобы не очень грабительский. Это же не слишком маленький срок у меня?

— На больший срок, чем в справке, все равно не дадут, — равнодушно бросила девочка в форменном галстуке. — Так что не волнуйтесь. Если по доходу пройдете, одобрят.

— Ипотека ровно на всю жизнь. Вот это удача, — скептически пробормотал наш усатый сосед, оторвавшись от планшета.

— Надо было липовую справку купить, — прошептала Настя, нервно покачивая ногой. — А так придется объяснять этой дуре, почему я не знаю свою дату.

— После истории с Антиповым она должна тебя бояться, а не ты ее, — я обнял Настю за плечи, задушив в себе очередной порыв перезвонить тому настойчивому абоненту. — Пригрози ей оставить отзыв на Банки.фу.

Она неожиданно прижалась ко мне, как испуганный зверек, и, опасливо поглядывая в сторону небольшого экрана, где только что высветился номер нашего усатого соседа, прошептала:

— Ваня, а где ты работаешь?

Она всегда звала меня Кузнецов.

С окончанием лета ее и без того едва заметные веснушки начали пропадать — одна за одной, будто отсчитывая дни в обратном порядке.

Я по глазам прочел, что она успела пробить в интернете номер, с которого мне звонили шесть раз.

Своими тонкими ловкими пальцами.

— Да неважно. Я все равно собираюсь увольняться.