Жертвенный Пёс (джен)

* * *

Официантка Мэри⁽¹⁾ сразу обратила внимание на этого мужчину. Нет, он был совершенно не в её вкусе — бледный, рыжий и с лицом столь обычным, что она и описать его не могла — вот только на фоне остальных посетителей кафе не заметить его было сложно. Одет в не новую, но всегда идеально чистую и глаженую одежду, с обилием самодельных браслетов, подвесок — и при этом с совершенно точно старинными перстнями и в очках из чернëного серебра, и со всегда чистыми, ухоженными волосами и руками. Всегда приветлив, безукоризненно вежлив, с безупречной осанкой и манерами.

Если бы она была своей матерью, она бы уже вовсю предалась теориям и сплетням. Но она не была своей матерью. Она ОЧЕНЬ не хотела уподобиться своей матери.

И всё бы ничего, вот только однажды случилось неожиданное — вместе с этим мужчиной в кафе заявился соседский приëмыш.

Гарри Поттер. Живое воплощение «проблемного ребёнка», по мнению всей Тисовой улицы.

Когда этот мальчишка появился у семейства Дурслей, Мэри уже была подростком. Что, впрочем, не мешало её родителям ставить его ей, как пример дурного поведения. И совсем недавно мать снова о нём напомнила, уведомив, что мальчишка теперь учится в «Школе святого Брутуса для неисправимых подростков с криминальными наклонностями». И вот тут Мэри просто не смогла устоять перед любопытством! Ведь не может это быть просто так, верно?

Толком подслушать, к её огромному разочарованию, не удалось. Они явились в довольно людное время, когда ей нужно было бегать по всему залу. Из интересного было только то, что мужчина оказался «дядей Джорджем» и учился вместе с родителями Поттера там же, где сейчас учился и сам Поттер. И вот тут-то и была странность: в Школе Брутуса девочки не учились. Мэри даже перезвонила матери — точно ли речь была о Брутусе? Так толком ничего и не выяснив, она просто изнывала от любопытства! Казалось бы, классическая ситуация: проблемный подросток попал в плохую историю, а прилично выглядящий человек оказался вовсе не приличным, вот только она совсем не знала деталей! Но потом ей повезло — через несколько недель Поттер и Джордж снова посетили кафе, и на этот раз услышать ей удалось гораздо больше.

Во-первых, они были в кино; во-вторых, Поттер получил новые очки, а в пакете была фирменная коробка с обувью Nike; в-третьих, родители Поттера, как и он сам, учились в частном пансионате и получали очень даже неплохие оценки.

Мэри не знала, что ей думать. Было ли это ожидаемыми ею «скандальными новостями»? И если первые два пункта были ещё ожидаемы, то как ей быть с третьим? Частный пансионат, да? Нет, конечно, и тут все можно было обосновать с какой угодно стороны — но вдруг этот Джордж не врёт?

Она задумалась. А что, собственно, она знала о Поттере?

Почему, на самом деле, такие правильные Дурсли оставили у себя столь проблемного ребенка? Да и его родители… Они ведь погибли в автокатастрофе, верно? Аварию автобуса СМИ наверняка бы осветили, значит, машина была частной. У ребенка на лбу шрам — возможно, он тогда тоже был в машине? И, раз остался только небольшой шрам, а родители погибли, вероятно, ребенок был в детском кресле на заднем сидении. А это всё не очень вяжется с образом живущих на пособие алкоголиков.

Что ж, у нее появилась тема для разговора с матерью. Интересно, она что-то знает о сестре миссис Дурсль?

* * *

Гарри со вздохом рухнул на кровать — как же хотелось спать! Но недавние события совершенно не хотели оставить его в покое!

Сначала были этот непонятный сон и встревоженный крёстный. Слово за слово — и Гарри пришлось подробно пересказать события второго курса, а именно про дневник Реддла — Сириус почему-то очень скрупулёзно отнëсся к этой информации и жаждал деталей. Что обидно, практически без толку — крестный написал, что эти события, как и действия дневника, подходили под описание нескольких типов артефактов, и узнать что-то конкретное так просто не выйдет. А в ходе переписки Гарри узнал как интересные, так и тревожные новости — оказывается, существовал артефакт под названием «Омут Памяти»⁽²⁾ и легилименция⁽³⁾ — может, и не «чтение мыслей» в магловском понимании, но, как и дневник, обе эти штуки позволяли просмотреть «кино» из воспоминаний. Теперь он был готов поспорить, что Снейп — легилимент. Крёстный отписал, что насчёт Снейпа не знает, а вот Дамблдор точно обладает такими способностями. И отчего-то на душе стало ещё паршивее.

Затем был завтрак, состоящий из ломтика грейпфрута, и он в который раз за последний месяц задумался, не решили ли Дурсли заморить его голодом — ведь в отличие от дяди Вернона и Дадли, карманных денег ему не давали никогда, и возможности поесть вне дома у него не было совсем. Возможно, конечно, что вездесущая тётя Петуния прознала о его тайнике с едой — но разве его бы не заставили сразу же все уничтожить?

Затем пришли письма от миссис Уизли и Рона. Гарри очень любил семью Уизли, но разве нельзя было поступить, как перед вторым курсом? Неужели они надеялись, что Дурсли проявят хоть какую-то тревогу по поводу его отсутствия? Неужели они думали, что Дурсли хоть как-то интересуются его жизнью?

Немного покрутившись, Гарри тяжело вздохнул и признал, что заснуть не выйдет. Конечно, он был рад провести остаток лета у семьи Уизли, да и один Чемпионат по квиддичу чего стоил! Вот только он бы с радостью променял это на возможность пожить с крёстным. Увы, нельзя — Сириус практически сразу при первой встрече приложил все свои усилия, дабы вбить крестнику в голову тот факт, что Министр им не друг — ему просто не выгодно признать Сириуса невиновным, какие бы доказательства они ни предоставили — и что именно сделают с Гарри, если их поймают вместе. Ну и рассказал о доме, доставшемся ему от дядюшки Альфарда — и который министерские разнесли⁽⁴⁾ буквально по кирпичику в поисках тайников и ценностей. А ведь по закону всё имущество Сириуса должно было перейти к Гарри, как к наследнику.

Совершенно не вовремя вспомнились слова об обысках у Малфоев перед вторым курсом. Гарри нахмурился и обиделся сам на себя — о чём он только думает? Во-первых, они были полностью заслуженными — ведь именно отец Драко подкинул Джинни тот проклятый дневник! Да и Малфоев вряд ли обворовывали. Он глубоко вдохнул, пытаясь прекратить столь ненужные размышления. О чём бы вспомнить? Итак, обклеенное марками письмо. Неужели мистер Уизли не мог помочь жене? Хотя, вероятно, он и сам не знает, какие марки нужно клеить. Гарри уже достаточно повидал волшебников, так что один факт того, что письмо было отправлено и доставлено, уже был для них подвигом.

«Министерство насквозь коррумпировано и во многом некомпетентно».

Как бы Гарри ни любил семью Уизли, сложно было не признать правоту слов крёстного. Хотя, возможно, мистер Уизли вполне компетентен в своей работе?

* * *

Дурсли надели свою лучшую одежду.

Гарри просто не мог в это поверить!

Дурсли невероятно презирали волшебников — так зачем они оделись, как на приём к Королеве? Или они запомнили, что мистер Уизли работает в Министерстве?

Гарри и не подумал о том, что Уизли могут попасть в насквозь магловский дом Дурслей через ставший волшебным камин. Впрочем, разве Дурсли сами не боялись, что кто-то из соседей их увидит? Так что — всё, как вы хотели.

И уже в доме Уизли, посмеиваясь и поднимаясь по лестнице от разозлëнной на выходку близнецов миссис Уизли, он вдруг едва не споткнулся. Хмыкнул, усмехнулся и пошёл дальше.

— У меня всё в порядке — в основном, из-за того, что Дурсли страшно боятся, что ты можешь вдруг нагрянуть и по моей просьбе превратить их всех в летучих мышей.

— И почему именно в мышей? — хмыкнул Сириус, отправляя в рот новую пригоршню попкорна. — Да и я больше удивляюсь, почему они не боятся тебя.

— Меня?

— Угу. Ну, вот смотри: ты ведь вырастешь, сможешь пользоваться палочкой безнаказанно. Что помешает тебе вернуться к ним и «пошутить»? И я не говорю о чём-то криминальном. Просто шутки — по меркам волшебников. Они ведь уже знают, кто ты, верно?

Действительно, просто шутки.

Для волшебников.

* * *

1) Безымянная проблемная дочь безымянных соседей Дурслей, о которой упоминается в самом начале книги.

Вернуться к тексту

2) Омут памяти (англ. Pensieve, в некоторых переводах встречается слово «думоотвод») — неглубокая каменная (или металлическая) чаша с вырезанными на ободке рунами. Предназначена для просмотра чьих-либо воспоминаний. Для этого воспоминание, которое представляет собой нечто среднее между газом и жидкостью, выливают в Омут памяти.

Вернуться к тексту

3) Легилименция (англ. Legilimency) — способность мага проникать в сознание другого человека (от латинского lego, legere — читать; mens — ум, разум). Маглы называют это «телепатией», «чтением мыслей», но это не совсем верно. Умелый легилимент может считывать воспоминания, некие визуальные образы в памяти, отделять истинные воспоминания от фантазий и снов, даже помещать свои видения в чужое сознание, но читать мысли так, как если бы они были написаны на бумаге, он не может.

Вернуться к тексту

4) Отсебятина. В каноне не поясняется, куда делся этот дом.

Вернуться к тексту