Ненужный магическому миру (джен)

Так постепенно наступил Хэллоуин. Жители пансионата, находившиеся в более или менее здравом уме, изготавливали тематические украшения. Гарри корпел над тыквой, пытаясь вырезать что-то стоящее. Сам он не любил этот праздник с тех пор, так как однажды тётушка Мардж, сестра Вернона Дурсля, открыла пятилетнему ребёнку, что его родители погибли именно в этот день. Гарри знал, что и Дурсли, конечно же, подготовились к традиционному празднеству. Дядя Вернон наверняка весь вечер накануне вырезал тыквы, а тетя Петунья приготовила из их мякоти пирог и припасла конфеты для ряженых детишек, что будут ходить по улицам и клянчить сладости. В этой забаве, разумеется, примет участие и Дадли со своими дружками.

Вечером в пансионате состоялся праздничный ужин. Гарри опробовал практически все блюда. А среди тематических украшений он неожиданно заметил свою тыкву, отчего непроизвольно улыбнулся.

* * *

В Азкабане в честь Самайна охранники решили раздать заключённым чуть больше похлёбки. Сириус Блэк с удовольствием слопал увеличенную порцию и тут же завалился спать. Однако ему приснился странный сон. Он увидел больничную палату. На кровати лежал худенький, очень бледный мальчик со знакомыми зелёными глазами. Мальчик почему-то был неподвижным. Неожиданно Сириус заметил огромного мужчину, который поднял мальчика, словно пушинку, и усадил в странное кресло на четырёх колёсиках. Правда, два колесика были уж больно маленькими, а два другие уж больно большими. Неожиданно картинка изменилась. Сириус увидел свою темницу и себя в ней, словно со стороны… Вот он превращается в собаку… Однако вместо того, чтобы съесть похлебку, он выбегает из проклятой одиночки через приоткрытую дверь мимо самого дементора… Он бежит по длинному тюремному коридору и пытается прыгнуть в зарешеченное окно…

На этом Блэк просыпается. Он не сразу осознаёт, что по-прежнему находится в осточертевшей камере. Медленно, но верно он понимает, что видел всего лишь сон.

— Это всё сон. Я не мог совершить неудачный побег. Или мог? — спросил он самого себя. — Но если это не сон? А что, если всё было на самом деле? То почему я этого не помню? И кто этот странный мальчик, которого я видел? У него точно глаза Лили? — и тут Сириуса осенило, он понял, кого видел во сне. — Это Гарри! 

* * *

А вот в Хогвартсе праздник был в самом разгаре. Большой зал был украшен, как принято: у потолка летали тыквы, а факультетские приведения разыгрывали свою смерть. На уроке профессор Флитвик устроил самый настоящий подарок ученикам — сообщил, что они будут изучать чары левитации. Профессор расставил всех по парам, и Рону не повезло — ему в напарники досталась Гермиона Грейнджер. Хотя Гермиона, кажется, тоже не была в восторге. Сложно даже было сказать, кто из них выглядел более раздосадованным. Гермиона ни разу не заговорила с Роном с того самого дня, когда она с мальчишками наткнулась на трёхголового пса. 

— Не забудьте те движения кистью, которые мы с вами отрабатывали, — попискивал профессор Флитвик. — Кисть вращается легко. И резко. И со свистом. Запомните: легко и резко, и со свистом. И очень важно правильно произносить магические слова, не забывайте о волшебнике Баруффио. Он произнес «эс» вместо «эф» и в итоге обнаружил, что лежит на полу, а у него на груди стоит буйвол.

Достичь результата оказалось непросто. Невилл делал всё так, как говорил маленький профессор, но перо, которое нужно было поднять в воздух, продолжало упорно лежать на столе. Рону Уизли, стоявшему за соседним столом, тоже не слишком везло.

— Вингардиум Левиоса! — кричал он, размахивая своими длинными руками, как ветряная мельница.

Но лежавшее перед ним перо оставалось неподвижным.

— Ты неправильно произносишь заклинание, — донесся до Невилла недовольный голос Гермионы. — Надо произносить так: Винг-гар-диум Леви-о-са, в слоге «гар» должна быть длинная «а». 

— Если ты такая умная, сама и пробуй! — прорычал в ответ Рон. 

Гермиона закатала рукава своей мантии, взмахнула палочкой и произнесла заклинание. Пёрышко оторвалось от парты и зависло перед Гермионой на высоте примерно полутора метров.

— О, великолепно! — зааплодировал профессор Флитвик. — Все видели: мисс Грейнджер удалось!

К концу занятий Рон был в очень плохом расположении духа. Ведь многим удались эти чары, даже неумехе Лонгботтому, и тому удалось оторвать перо от парты примерно на пять миллиметров, а у него самого так ничего и не получилось. 

— Неудивительно, что ее никто не выносит, — пробурчал Рон, когда они пытались пробиться сквозь заполнившую коридор толпу школьников. — Если честно, она настоящий кошмар.

Наконец они выбрались из толпы, но в этот момент кто-то врезался в Невилла сбоку, видимо, не заметив его. Это была Гермиона. Она тут же метнулась обратно в скопление школьников, но Лонгботтом успел разглядеть ее заплаканное лицо, и это его встревожило. 

— По-моему, она услышала, что ты сказал, — озабоченно произнес Невилл, повернувшись к Рону. 

— Ну и что? — отмахнулся рыжий, но, кажется, ему стало немного неуютно. — Она уже должна была заметить, что никто не хочет с ней дружить. 

Гермиона не появилась на следующем уроке, и до самого вечера никто вообще не знал, где она. Лишь спускаясь в Большой зал на банкет, посвященный Хэллоуину, Невилл и Рон случайно услышали, как Парвати Патил рассказывала своей подружке Лаванде, что Гермиона плачет в женском туалете и никак не успокаивается, прося оставить ее в покое. Судя по виду, Рону стало совсем не по себе. Но уже через несколько мгновений, когда они вошли в празднично украшенный зал, Рон и думать забыл о Гермионе.

На стенах и потолке сидели, помахивая крыльями, тысячи летучих мышей, а еще несколько тысяч летали над столами, подобно низко опустившимся черным тучам. От этого огоньки воткнутых в тыквы свечей трепетали. Как и на банкете по случаю начала учебного года, на столах стояли пустые золотые блюда, на которых вдруг внезапно появились самые разнообразные яства. Невилл накладывал себе в тарелку запеченные в мундире картофелины, когда в зал вбежал профессор Квиррелл. Его тюрбан сбился набок, а на лице читался страх. Все собравшиеся замерли, глядя, как учитель подбежал к Дамблдору и, тяжело опираясь на стол, простонал:

— Тролль! Тролль... в подземелье... спешил вам сообщить... — И Квиррелл, потеряв сознание, рухнул на пол.

В зале поднялась суматоха. Понадобилось несколько громко взорвавшихся фиолетовых фейерверков, вылетевших из волшебной палочки директора, чтобы снова воцарилась тишина.

— Старосты! — прогрохотал Дамблдор. — Немедленно уводите свои факультеты в спальни!

Перси Уизли тут же вскочил из-за стола, явно чувствуя себя в своей стихии, и принялся командовать гриффиндорцами.

— Как мог тролль пробраться в замок? — спросил Невилл у Рона, когда они быстро поднимались по лестнице.

— Не спрашивай меня, откуда я знаю? — пожал плечами Рон. — Вообще-то это странно, говорят, что тролли ужасно глупые. Может, его впустил Пивз, решил так пошутить перед Хэллоуином?

Судя по оживленному движению на лестницах, эвакуация шла полным ходом. Только ученики из Пуффендуя оправдывали репутацию своего факультета: они потерянно столпились в одном из коридоров и мешали пройти остальным. Невилл и Рон прокладывали себе дорогу сквозь людское скопление, когда Лонгботтом вдруг схватил Рона за рукав.

— Я только что вспомнил: Гермиона! — вдруг испуганно воскликнул Невилл.

— А что Гермиона? — не понял Рон, он явно сейчас не хотел обсуждать «лохматую заучку».

— Она не знает про тролля, — заявил Невилл. — Нужно об этом сообщить преподавателям.

— Если хочешь рассказать учителю о Грейнджер, ну так иди и говори, — заявил Уизли и направился к лестнице, ведущей на этажи. — Я же, как послушный ученик, последую приказу директора.

И Уизли поспешил вслед за остальными гриффиндорцами, а Невилл так и остался стоять на месте. Выходит, Рону абсолютно плевать, что Гермиона в большой опасности по его вине. И тут трусливого Невилла вдруг охватила отвага. Он должен сообщить о Гермионе кому-то из учителей. Да даже если это будет профессор Снейп, человек, которого он боится больше всего! Невилл развернулся и рванул обратно в Большой зал. Но далеко он не убежал, так как врезался в кого-то мягкого, одетого в чёрную мантию. Приподняв голову, Невилл увидел знакомые сальные волосы и злые глаза.

— Лонгботтом! И куда это вы так спешите? — с нескрываемым сарказмом спросил Северус Снейп.

— Сэр… Гермиона Грейнджер… Она в женском туалете… — лепетал Невилл. Ну угораздило же его врезаться в профессора, которого он и так боится. — Она не знает про тролля, сэр… Она в опасности…

— Что ж, теперь о местонахождении мисс Грейнджер известно преподавателю. За проявленную ответственность, Лонгботтом, я присуждаю вам два балла, — процедил сквозь зубы Снейп, ведь мальчишка поступил правильно, обратившись к преподавателю, он поступил не как типичный гриффиндорец. Те-то, долго не думая, всегда идут в опасное место. — А теперь быстро в гостиную Гриффиндора!

Невиллу дважды повторять не пришлось, он тут же отправился в гостиную, где обнаружил Рона, который беспечно поедал куриные ножки. Только соседки Гермионы по комнате, Лаванда Браун и Парвати Патил, переживали за одноклассницу.

А в это время в женском туалете маленькая девочка прижалась к стене между двумя раковинами. В туалете вместе с маленькой девочкой находился тролль — создание ростом около четырех метров, с тусклой гранитно-серой кожей, бугристым телом, напоминающим валун, и крошечной лысой головой, больше похожей на кокосовый орех. У тролля были короткие ноги толщиной с дерево и плоские мозолистые ступни. Его руки свисали чуть ли не ниже колен, и потому гигантская дубина, которую он держал в руке, волочилась по полу.

От страшного испуга, Гермиона, казалось, совсем потеряла дар речи, а уж кричать и звать на помощь подавно не могла. Вид у неё был такой, словно она сейчас потеряет сознание. Тролль приблизился к ней и замахнулся своей дубиной. Что было дальше, Гермиона не помнила. Последнее, что девочка успела сделать, это закричать что было сил.

* * *

Гермиона кричала так, что её услыхали преподаватели, находившиеся этажом ниже, которые сразу поспешили на помощь. К женскому туалету на всех парах неслись профессоры Макгонагалл, Квиррелл и Снейп. Правда, последний плёлся чуть позади, так как довольно сильно хромал.

Три преподавателя ворвались в туалет и увидели… огромного тролля, в очередной раз размахивающего дубиной, и девочку на полу в луже собственной крови. Она лежала, как сломанная кукла, вовсе не шевелясь и не издавая не звука.

— Иммобилюс! Остолбеней! — одновременно выкрикнули профессоры Макгонагалл и Квиррелл, направляя палочки на тролля.

Тот пошатнулся и чудом не грохнулся на крохотную первокурсницу, но тут среагировал и Снейп.

— Оглохни! Петрификус тоталум! — в тролля прилетело сразу два заклинания, и он начал падать, но не успел. — Мобиликорпус!

Туша тролля теперь подчинялась воле Снейпа. Квиррелл взглянул на Гермиону, тихо заскулил и тут же плюхнулся на пол, схватившись за сердце. Снейп же убедился, что чудовище без сознания, но для надёжности всё же связал его толстыми веревками, применив «инкарцеро». Макгонагалл нагнулась над девочкой, проверяя, жива ли та.

— Она жива, Северус, — прошептала строгая ведьма в изумрудной мантии, — Слава Мерлину, жива. Хотя тяжело пострадала, но жива.

— Благодари не Мерлина, а Лонгботтома, — фыркнув, заявил Снейп, наколдовывая носилки и размещая в них ученицу, — Ему хватило ума сообщить мне, что эта Грейнджер не знает про тролля и находится в туалете.

— Что ж, мистер Лонгботтом получит заслуженное вознаграждение, — ответила Минерва Макгонагалл, — А теперь давайте доставим пострадавшую девочку в больничное крыло к Поппи Помфри.

Так они и поступили. Гермиону доставили в больничное крыло, где колдоведьма, мадам Помфри, принялась за работу. Проверка диагностическими чарами выявила у девочки перелом рёбер, перелом позвоночника, черепно-мозговую травму, перелом носа и вывих нижней челюсти. Только после осмотра колдоведьма приступила к лечению. Немного погодя в Больничное крыло пришёл и сам великий Альбус Дамблдор. Мадам Помфри сразу сообщила директору, что пострадавшую девочку следует доставить в больницу Святого Мунго, так как она сама никогда не имела дел с тяжёлыми повреждениями головы и позвоночника.

Уже вечером Макгонагалл наведалась в гостиную к своим гриффиндорцам с очень важным сообщением.

— У меня неприятные новости для вас. На мисс Грейнджер напал тролль в женском туалете. И, к сожалению, она сильно пострадала, — сообщила Макгонагалл и увидела на лицах детей ужас. — Но мисс Грейнджер могла погибнуть, если бы мистер Лонгботтом не предупредил профессора Снейпа. За этот отважный и умный поступок, мистер Лонгботтом, вы получаете двадцать очков.

Все уставились на Лонгботтома, а Невилл был весь раскрасневшийся. Ведь он впервые заработал очки для своего факультета, до этого же он только терял баллы.

— И ещё, я бы хотела знать, по какой причине мисс Грейнджер просидела весь день в туалете? — этот вопрос из уст декана был адресован всем гриффиндорцам.

Присутствующие начали переглядываться. Но тут неожиданно Рон Уизли вышел вперёд. Теперь все смотрели на младшего брата своего старосты.

— Наверное, это я виноват, — проговорил Рон, покраснев, как спелая ягода. — Я обозвал её лохматой заучкой. А также сказал, что с ней никто не будет дружить. Она, наверное, услышала и обиделась.

— Что же, тогда справедливо будет, если я назначу вам пятнадцать штрафных очков, мистер Уизли. — Строго проговорила Макгонагалл.

Так для школы чародейства и волшебства «Хогвартс» закончился Хэллоуин. А Гермиона попала в больницу Святого Мунго. Конечно, её декан, профессор Макгонагалл, отправилась домой к родителям Гермионы, чтобы сообщить о несчастном случае, произошедшем с их дочерью.

Родители Гермионы — маглы — пришли в ужас от услышанного. Отец, мужчина тридцати пяти лет, с карими глазами и темно-рыжими волосами, добился встречи с самим Альбусом Дамблдором. Мистер Грейнджер устроил старику самый настоящий разнос, а в конце заявил, что забирает свою дочь из учебного учреждения, где не в состоянии обеспечить безопасность учеников. Дамблдор было попытался возразить, но мистер Грейнджер быстро усмирил старика, заявив, что напишет в Министерство магии жалобу на школу.

А в это время миссис Грейнджер, ни на шаг не отходила от дочери. И когда та наконец-то очнулась, радость матери было невозможно описать. Вот только пока девочке нельзя было двигаться. В добавок мать строго запретила ей смотреться в зеркале. А всё потому, что у Гермионы остался шрам на всю щеку после нападения тролля. Также миссис Грейнджер объяснила дочери, что она больше не вернётся в «Хогвартс», потому что детям там опасно находиться.