Тьма и Свет/Darkness and Light (гет)

На следующий день после нападения грабителей погода выдалась удушающе жаркой и влажной. Долговязого Лиса и Пиру нужно было постоянно поливать водой, потому что их головы то и дело клонились к земле, а походка от жары становилась вялой. Они въехали в район садов и ферм, откуда с дороги открывался прекрасный вид во все стороны. Китиара и Стурм сменили кольчуги на рубашки с короткими рукавами, и к полудню Китиара расстегнула блузку и завязала её полы на талии. Охладившись, они остановились в инжирной роще пообедать.

«Жаль, что они зелёные», — сказала Китиара, зажимая незрелый инжир между большим и указательным пальцами. «Я люблю инжир».

«Сомневаюсь, что сторож в саду разделит ваш восторг, если вы не заплатите за то, что съели», — сказал Стурм. Он выбрал мякиш большой булки и наполнил её нарезанными сухофруктами и сыром.

«Да ладно. Ты что, никогда не воровал яблоки или груши? Не воровал курицу и не жарил её в костре из коры, пока фермер охотился за тобой с вилами?»

«Нет, никогда».

«Я — да. И мало что есть в жизни слаще еды, которую ты приправляешь остроумием». Она бросила фиговую ветку и присоединилась к Стурму под деревом.

«Ты никогда не задумывался, что твои остроумные мелкие кражи могут сделать с фермером, да, Кит? Что он или его семья могут остаться голодными на ночь из-за твоей ворованной еды?»

Она ощетинилась. «Хороший ты человек, мастер Светлый Меч. Но с каких это пор ты работаешь за еду, которая идёт тебе в живот? Сыну лорда очень легко рассуждать о справедливости для бедных, ведь сам он никогда не был бедняком».

Стурм молча считал до десяти, пока гнев не утих. «Я работал», — просто сказал он. «Когда мы с моей матерью и её служанкой Карин впервые приехали в Утеху двенадцать лет назад, у нас были деньги, которые мы привезли с собой. Но вскоре они закончились, и мы оказались в отчаянном положении. Моя мать была очень гордой женщиной и не принимала милостыню. Мы с госпожой Карин подрабатывали в Утехе, чтобы прокормить семью. Хотя мы никогда не говорили об этом матери».

Раздражение Китиары улеглось.

«Что ты делал?»

Он пожал плечами. «Поскольку я умел читать и писать, я получил работу у писца Деримиуса, переписывал свитки и рукописи. Так я не только мог зарабатывать пять серебряных монет в неделю, но и читать всякую всячину».

— Я этого не знала.

«На самом деле, я встретил Таниса в лавке Деримиуса. Он принес бухгалтерскую книгу, которую вел для Флинта. Танис пролил чернила на последние страницы и хотел, чтобы Деримиус заменил их новым пергаментом. Танис увидел шестнадцатилетнего мальчика, что-то строчащего серым гусиным пером, и спросил обо мне. Мы разговорились и подружились.

Это заявление было прервано раскатом далёкого грома. В душном воздухе на западе собрались иссиня-чёрные грозовые тучи. Они быстро двигались на восток, поэтому Стурм запихнул остатки обеда в рот и вскочил на ноги. Он что-то пробормотал прожевывая хлеб с сыром.

"Что?" — спросила Китиара.

"…лошадей. Лошадей надо привязать!" Молния пронзила облака и устремилась к холмам, где были повержены разбойники. Откуда-то сверху налетел порывистый ветер, закручивая пыльные вихри в глаза Стурму и Китиаре. Они привязали Долговязого Лиса и Пиру к фиговому дереву и поспешно укрылись одеялами, чтобы спрятаться от дождя. Внизу по дороге Китиара увидела стену дождя, надвигающуюся на них.

"Вот и он!" — сказала она.

Буря разразилась над инжирной рощей со всей своей яростью. Дождь обрушился им на головы сквозь скудную завесу из одеял. За считанные секунды Стурм и Китиара промокли насквозь. Дождь скапливался между рядами деревьев и затапливал низинные места. Вода переливалась через пальцы ног Китиары. Долговязый Лис не смог этого вынести. Нервный от природы зверь, он встал на дыбы и заржал, пока буря бушевала вокруг него. Его ужас передался обычно невозмутимому Пире, и обе лошади начали рваться с привязи. Молния ударила в самое высокое дерево в саду, разнеся его на миллион горящих осколков. Лошади, охваченные ужасом, вырвались на свободу и поскакали прочь: Долговязый Лис побежал на восток, а Пира — на север.

«За ними!» — крикнул Стурм, перекрывая шум. Он и Китиара помчались вслед за своими скакунами. Долговязый Лис был длинноногим спринтером и мчался по прямой. Пира была ловкой и вертлявой. Она петляла среди густолиственных фиговых деревьев, дюжину раз меняя направление в двадцати местах. Китиара поплелась за ней, проклиная ловкость своей любимицы. Сад заканчивался оврагом. Китиара скатилась по грязному берегу и нырнула в воду глубиной по колено.

«Пира!» — позвала она. «Пира, безмозглая кляча, где ты?»

За свой крик она получила лишь полный рот воды. Она оглядела обе стороны оврага в поисках следов. В ярком свете молнии Китиара увидела нечто странное. Чёрный силуэт, похожий на щит воина, вырисовывался на фоне облаков, примерно в сорока футах над ней. Ослепительное сияние померкло, но Китиара успела заметить длинную линию, тянущуюся под щитом к земле. Китиара поплелась вперёд, не зная, что её ждёт. Долговязый Лис легко обогнал своего хозяина, но Стурм смог идти по следам его копыт в грязи. Стена плотно растущих кедровых деревьев перекрывала конец сада. В лесу была только одна узкая прогалина, достаточно широкая, чтобы пролезла лошадь, и Стурм, конечно же, нашёл след Лиса именно там. Он нырнул в густые заросли вечнозелёных деревьев. Сломанные молодые деревца хорошо подсказывали, куда ушёл его конь. Молнии над головой сверкали необычайно активно. Они трещали и пульсировали от облака к облаку. Один долгий удар молнии озарил глаза Стурма чудом: огромная птица порхала на штормовом ветру. Птица качалась из стороны в сторону, но так и не улетела. Ещё одна молния вспыхнула, и он понял почему. Кто-то привязал верёвки к лапам птицы. Китиара взбиралась на холм из твёрдой грязи. Её волосы прилипли к голове, а одежда, казалось, впитала тонну воды. С вершины холма она смогла взглянуть вниз, на широкую поляну. Пиры не было видно. Однако было на что посмотреть. В центре поляны находилось нечто, чего Китиара никогда не видела. Это было похоже на огромную лодку с большими кожаными парусами, свёрнутыми по бокам. Мачт не было, но нос был длинным и острым, как птичий клюв, а снизу у корпуса были колёса. Над лодкой, привязанный к ней веревочной сеткой, висел большой брезентовый мешок. Огромный мешок в форме яйца извивался и корчился на ветру, словно живое существо. Толпа маленьких человечков окружила лодку. над ними из земли поднимались по два высоких шеста с двух сторон. С вершин этих четырёх шестов свисали длинные верёвки, а на концах верёвок висели те самые «щиты воина», которые видела Китиара. В это же время из кедров на противоположной стороне той же поляны появился Стурм. Он уставился на существо. Не говоря ни слова, он направился к нему. Стурма поприветствовал маленький человечек в блестящей шляпе и длинном пальто.

«П-приветствую и поздравляю!» — весело сказал он.

«Привет», — ответил растерянный Стурм. «Что здесь происходит?"

В тот момент, когда он говорил, молния ударила в одну из «птиц», привязанных к шесту (тому самому, что Китиара приняла за щит). Бело-голубой огонь пробежал по веревке к шесту. От шеста он пронесся по другой веревке в футе от земли, пока не достиг странной лодки, где она исчезла. Лодка покачнулась на колесах, а затем опустилась.

«Ч-что делаем? Ну, мчимся вверх, как видишь», — сказал коротышка.

Когда он откинул назад широкие поля шляпы, Стурм увидел его светлые глаза и кустистые белые брови и понял, что он гном. «Это действительно ч-чудесный шторм. Нам так п-повезло!» Китиара бродила вокруг странного судна, старательно держась на расстоянии. В один особенно яркий удар молнии она увидела, как Стурм разговаривает с малышом. Она сложила ладони рупором и крикнула: «Стурм!»

«Кит!» Она присоединилась к нему. «Ты нашёл лошадей?»

«Нет, я надеялась, что они прибежали к тебе».

Она изобразила широкие круги руками. «Я упала в канаву!»

«Понятно. Что нам делать?»

«Кхм», — сказал гном. «П-правильно ли я понял, что вы д-двое потеряли своё с-средство передвижения?»

«Верно», — хором ответили Стурм и Китиара.

«С-счастливая с-судьба! Возможно, мы сможем помочь друг другу». Он снова опустил поля шляпы. Тонкая струйка воды пролилась на его пальто. «Ты пойдёшь со мной?»

«Куда мы отправимся?» — спросил Стурм.

«На данный момент, в зависимости от погоды», — ответил гном.

«Я за!» — сказала Китиара.

Гном провёл их по трапу на левый борт лодки. Внутри было светло, тепло и сухо. Их проводник снял шляпу и пальто. Это был взрослый мужчина своей расы, с густой белой бородой и розовой лысиной. Он дал Стурму и Китиаре по полотенцу, которые, будучи рассчитанным на гномов, были не больше полотенец для рук. Стурм вытер руки и лицо. Китиара отряхнула полотенце от грязи, отжала его и повязала вокруг головы, как шарф.

«С-следуйте за мной», — сказал гном. «Мои к-коллеги присоединятся к нам п-позже. Сейчас они с-собирают молнии».

С этим поразительным заявлением он повёл их по длинному узкому проходу между двумя рядами машин непостижимого назначения. Все стержни, рукоятки и шестерни были искусно выкованы из железа или латуни и тщательно отполированы. Их проводник подошел к небольшой лестнице, по которой он поднялся. Верхняя палуба, куда они вошли, была разделена на небольшие каюты. Гамаки были подвешены на крюках, и всевозможные коробки, ящики и большие стеклянные бутыли были забиты на каждом дюйме пространства пола. Только узкая дорожка по центру прохода была пригодна для ходьбы. Они поднялись по второй лестнице и оказались в доме, построенном в центре палубы. В стенах были иллюминаторы, и Стурм видел, что дождь все еще хлестал снаружи. Рубка была разделена на две большие комнаты. Передняя комната, куда они вошли, была оборудована как рулевая рубка корабля. Штурвал был установлен на носовой части, которая была панорамно остеклена множеством стеклянных панелей. Из пола и потолка торчали всевозможные рычаги, а также таинственные указатели: «Высота», «Указанная скорость воздуха» и «Плотность изюма в кексах на завтрак». Китиара представила их. Глаза гнома расширились, и он благосклонно улыбнулся, узнав, что Стурм — отпрыск древнего соламнийского рода. Из любопытства он расспросил Китиару о её прошлом. Но она отклонила его вопрос и рассказала об их путешествии, цели и общем разочаровании из-за потери лошадей.

«В-возможно, я могу быть п-полезен», — сказал гном. «Меня зовут Тот-Кто-Заикается-При-мерно-Посреди-Самых-Глубоких-Технических-Объяснений…» — Стурм перебил его, зная длину гномьих имён. «Пожалуйста! Как вас называют те, кто не принадлежит к гномьей расе?»

Гном вздохнул и очень медленно проговорил: «Меня часто н-называют „Статтсом“ — совершенно неадекватное приближение к моему настоящему н-имени».

«Его достоинство — краткость», — сказал Стурм.

«К-краткость, мой дорогой рыцарь, не является достоинством для тех, кто любит з-знание ради него самого». Статтс сложил короткие пальцы на своём круглом животе. «Я хотел бы предложить вам д-должность, если, учитывая обстоятельства, вы заинтересованы».

«Какую должность?» — спросила Китиара.

«Мы с к-коллегами прибыли сюда сегодня из Каэргота». В памяти людей всплыло неловкое зрелище корабля гномов в гавани Каэргота. «Мы п-прибыли в этот регион Соламнии, потому что погодные условия здесь известны своими с-сильными грозами». Стурм погладил пальцами подсыхающие усы.

«Вы искали бурю?»

«И-именно. Молнии жизненно важны для работы нашей м-машины». Статтс улыбнулся и похлопал по подлокотнику кресла. «Разве это не к-красавица? Она называется П-Повелитель Облаков».

«Что она делает?»

«Она л-летает».

«Конечно, так и есть», — усмехнулась Китиара. «Очень изобретательно с вашей стороны, гномы. Какое это имеет отношение к нам со Стурмом?»

Маленькое лицо Статтса залилось густым румянцем.

«Кхм. Н-нам немного не повезло. Видите ли, при расчёте оптимального отношения подъёмной силы к массе кто-то не учел эффект от того, что «Повелитель облаков» остановится на почве, находящейся в состоянии повышенной гидратации».

«Что ты сказал!»

«Мы застряли в грязи», — сказал Статтс, снова покраснев.

«И ты хочешь, чтобы мы тебя откопали?» — спросила Китиара. «За что мы с б-благодарностью доставим вас в любую точку Кринна, куда вы пожелаете. В Энстар, на Балифор или в далёкий Картай…»

«Мы направлялись на Соламнийские равнины», — сказал Стурм.

«Вот куда нам нужно идти». Китиара ткнула Стурма локтем в рёбра.

«Ты ведь не воспринимаешь этого маленького психа всерьёз?» — прошипела она уголком рта.

«Я знаю гномов-механиков», — ответил он. «Их изобретения работают с удивительной регулярностью».

«Но я не…» — Статтс вскочил. «Ты захочешь это о-обсудить. Могу я предложить тебе привести себя в порядок, хорошо п-поесть, а потом р-решить? У нас на борту есть станция очистки, подобной которой ты ещё не видел». «Даже так», — пробормотала Китиара.

Они согласились искупаться и пообедать с гномами. Статтс потянул за гирлянду, свисавшую с потолка у штурвала. Глубокое гортанное «А-У-У-ГА!» разнеслось по летающему кораблю. Появился молодой гном в засаленном комбинезоне и с очень густыми рыжими бровями. «Проводи наших гостей к станции очищения», — сказал Статтс. Гном с густыми бровями насвистел в ответ несколько нот.

«Нет, по одному», — сказал Статтс. Густые брови снова свистнул.

«Он всегда так разговаривает?» — спросила Китиара.

«Да. Мой коллега…» — тут он минут пять декламировал имя гнома. — «выдвинул теорию о том, что разговорный язык произошёл от пения птиц. Можете называть его…» Статтс сделал паузу и посмотрел на лохматого парня, который чирикал и щебетал. Статтс продолжил: «Птичий зов».

Птичий зов провёл Стурма и Китиару под палубу на корму. Там, свистом и жестами, он указал на две кабинки по обе стороны коридора. На дверях висели одинаковые таблички: «Станция быстрой и гигиенической очистки, усовершенствованная и предоставленная летающему кораблю «Повелитель облаков» Гильдией мастеров гидродинамики и подмастерьев, а также учениками горы Небеспокойсь, двенадцатый уровень, Санкрист Ансалон Кринн». Стурм перевел взгляд с двери на Китиару.

«Как думаешь, оно работает?» — спросил он.

«Есть только один способ узнать», — ответила она, стаскивая с головы грязное полотенце и бросая его на пол.

Она вошла в дверь, и та с тихим щелчком захлопнулась за ней. Кафельные стены внутри очистительной станции были покрыты письменами. Китиара прищурилась, разглядывая рукописные надписи. Часть текста была написана вбок, часть — вверх ногами. Большая часть касалась правильной и научной процедуры купания. Часть была бессмысленной — например, она увидела строку: «Абсолютное значение плотности изюма в идеальном маффине — шестнадцать». А часть надписи была грубой: «Изобретатель этой станции имел навоз вместо мозгов». Она сняла верхнюю одежду и сложила её в удобную плетёную корзину. Китиара ступила на приподнятую деревянную платформу. Раздался жуткий, резиновый шипящий звук, и из трубы над её головой хлынула вода. Это застало её врасплох, поэтому она зажала рукой носик. Едва она успела остановить одну струю, как слева от неё из стены ударила другая. Эту она заткнула пальцем. И тут началась настоящая схватка. По лицу Китиары стекали грязь и вода, и она услышала за спиной грохот и скрип. Она обернулась, не открывая водопроводных труб. Квадратная плитка на стене отвалилась, открыв сочленённый металлический стержень, который разворачивался и тянулся к ней. На конце стержня быстро вращалась круглая подушечка из шерсти. Колеса и блоки, установленные вдоль сочленённого стержня, заставляли овчину вращаться. «Как жаль, что я без меча!» — громко воскликнула Китиара. Ствол дрогнул и потянулся к ней. Это был момент принятия решения. Она приняла вызов и отпустила трубы. Вода хлынула, смывая грязь с её тела. Китиара схватилась за кружащуюся шерсть, ухватившись за неё обеими руками. Шкивы завизжали, а шнуры зазвенели. Наконец ей удалось сломать стержень у первого сочленения. Вода остановилась. Китиара стояла, тяжело дыша, пока вода стекала через щели в полу. В дверь постучали.

«Кит?» — позвал Стурм. «Ты закончила?»

Прежде чем она успела ответить, с потолка над её головой упал тяжёлый кусок ткани. Она закричала и замахнулась кулаками на невидимого нападавшего, но попала только по воздуху. Китиара сдернула ткань с головы. Это было полотенце. Она вытерлась и завернулась в него. Стурм стоял в коридоре, тоже закутанный в сухое полотенце.

«Что за место», — сказал он, улыбаясь шире, чем Китиара когда-либо видела.

«Мне нужно поговорить со Статтсом!» — заявила она.

«Что случилось?»

«На меня там напали!»

Появился Статтс. «Какая-то п-проблема?»

Китиара собиралась возмутиться, но Статтс не обращался к ней. Он проскочил мимо и открыл панель в стене. Внутри лежал довольно измученный гном, с упавшей трёхногой табуреткой. На уровне пояса гнома находилась рукоятка с надписью «Чистящая станция № 2 — Вращающееся моющее устройство».

«Это то, с чем я боролась?» — спросила Китиара.

«Похоже на то», — сказал забавляющийся Стурм. «Бедняга просто выполнял свою работу. Флис — как мочалка, только он моет тебя».

«Я и сама могу себя помыть, спасибо», — кисло сказала она.

Статтс вытер лицо рукавом.

«Всё это о-очень огорчительно. Я должен попросить вас, госпожа Китиара, не п-повреждать оборудование. Теперь мне придётся написать рапорт в п-пяти экземплярах в Гильдию аэростатики». «Я присмотрю за ней», — сказал Стурм. «У Кит есть привычка критиковать то, чего она не понимает».

Птичий Зов пронесся по коридору, яростно насвистывая.

Статтс оживился. «О, х-хорошо. Пора у-ужинать».

Гномы обедали в задней части рубки. Длинный дощатый стол подвешивался к потолку, как на океанском судне, но гномы «улучшили» изобретение матросов, прикрепив к потолку и свои сиденья. Они с удовольствием раскачивались из стороны в сторону. Поэтому Стурму и Китиаре пришлось втиснуться на узкие цепные качели, чтобы просто сесть за стол. Ужин оказался довольно обычным: фасоль, ветчина, капуста, кексы и сладкий сидр. Статтс извинился: у них на борту не было повара с научным образованием. Воины были благодарны за это. Гномы ели быстро и молча (потому что так было эффективнее). Вид десяти склоненных лысеющих голов, сопровождаемый лишь стуком ложек по тарелкам, немного нервировал. Стурм прочистил горло и сказал: «Пожалуй, нам стоит представиться…»

«Все знают, кто вы», — сказал Статтс, не поднимая глаз. «Я р-разослал меморандум, пока ты о-очищался».

«Тогда можешь представить нам свою команду», — сказала Китиара. Статтс резко вскинул голову. «Они н-не команда. Мы к-коллеги».

«Прошу прощения!» Китиара закатила глаза.

«Вы п-прощены». Он быстро отправил в рот остатки фасоли. «Но если вы настаиваете».

Статтс соскользнул с качающегося сиденья и прошёл вдоль ряда гномов-едоков. Он мигом составил подробный портрет каждого из своих коллег, включая имя, которым могли называть каждого «те, кто не принадлежит к гномьей расе». Стурм свёл всё это в короткий мысленный список: Птичий Зов — главный механик, отвечающий за двигатель; Уинговер — правая рука Статтса; отвечающий за управление машиной; Сайтер — астроном и навигатор по небесным светилам; Ропериг — эксперт по верёвкам, шнурам, проволоке, ткани и так далее; Монтажник — ученик Роперига; Флэш — собиратель и хранитель молний; Беллкранк — главный слесарь и химик; Катвуд — ответственный за плотницкие работы, столярное дело и все неметаллические детали; Рейнспот — предсказатель погоды и врач по должности.

«Как вы пришли к тому, чтобы построить эту, э-э, машину?» — спросил Стурм. «Это часть моего жизненного поиска», — сказал Уинговер, гном выше среднего роста с ястребиным носом. «Полная и успешная воздушная навигация — вот моя цель. После многих лет экспериментов с воздушными змеями я встретил нашего друга Беллкранка, который открыл очень разреженный, эфирный, воздух, который, будучи заключенным в подходящий мешок, будет парить и поддерживать другие предметы».

«Нелепость!» — сказал Сайтер. «Этот так называемый эфирный воздух — чушь!»

«Послушайте, звездочёт», — с усмешкой сказал пузатый Беллкранк. «Как, по-вашему, мы смогли долететь до этой точки из Каэргота, а? Магия?»

«Нас поддерживали крылья», — с жаром ответил Сайтер. «Подъёмная сила ясно показывает…»

«Это был эфирный воздух!» — возразил Рейнспот, сидевший рядом с Беллкранком.

«Крылья!» — закричали со стороны стола Сайтера.

«Воздух!» — закричали союзники Беллкранка.

«Коллеги! К-коллеги!» — воскликнул Статтс, поднимая руки, призывая к тишине. «Цель нашей экспедиции — с научной точностью установить в-возможности «Повелителя облаков». Давайте не будем без нужды спорить о теориях, пока не будут получены д-данные». Гномы погрузились в угрюмое молчание. Дождь барабанил по стеклу над столом. Враждебная тишина длилась неловко долго. Затем Рейнспот поднял глаза к тёмным стёклам и сказал: «Дождь прекращается».

Через несколько секунд равномерное гудение полностью стихло.

«Откуда он это знает?» — спросила Китиара.

«Теории расходятся», — сказал Уинговер. «Как раз сейчас на острове Санкрист заседает комитет, чтобы изучить талант нашего коллеги».

«Как они могут изучать его, когда он здесь?» — удивился Стурм. Его проигнорировали.

«Это его нос», — сказал Катвуд.

«Его нос?» — спросила Китиара.

«Благодаря размеру и относительному углу расположения ноздрей Рейнспота он может определять изменения относительного давления и влажности воздуха, просто дыша».

«Чушь!» — сказал Ропериг.

«Чушь», — повторил Фиттер, самый маленький и юный из гномов, со своего места рядом с Роперигом.

«Это его уши», — продолжил Ропериг. «Он слышит, как дождь прекращается из облаков, прежде чем достигнет земли».

«Чушь собачья!»

Это снова Сайтер. «Любому дураку понятно, что это его волосы. Он чувствует, как распускаются корни, когда в воздухе падает влага…»

Беллкранк, сидевший напротив Сайтера, схватил со стола кекс и швырнул его в подбородок соперника. Флэш и Фиттер набросились на упавший кекс и разломили его.

«Двенадцать, тринадцать, четырнадцать», — сосчитал Флэш.

«Что он делает?» — спросил Стурм.

«Считает изюм», — ответил Статтс. «Это его текущий проект: определить среднюю мировую плотность изюма в кексах».

Китиара закрыла лицо руками и застонала. После ужина, когда всё закончилось, гномы покинули летающий корабль, чтобы разобрать снаряжение на лугу. Китиара и Стурм, уже высохшие, оделись достаточно, чтобы вернуться к своему лагерю в инжирном саду и забрать снаряжение. Шторм утих, и в рваных просветах между облаками засияли звёзды.

«Мы всё делаем правильно?» — спросила Китиара.

«Эти гномы не все шнурки завязали». Стурм оглянулась на странную машину, криво лежащую на грязном поле. «Им не хватает здравого смысла, но они неутомимы и изобретательны. Если они смогут доставить нас на высокие равнины Соламнии за день, то я, например, не прочь помочь им выкопаться из грязи».

«Не верю, что эта штука летает», — сказала она.

«Мы никогда не видели, как она летает. Насколько нам известно, её занесло сюда бурей».

Они добрались до размокших остатков лагеря и собрали разбросанные вещи. Китиара взвалила седло Пиры на плечо.

«Чёрт бы побрал эту лошадь», — сказала она. «Я вырастила её из жеребенка, и она ни разу не оглянулась, когда освободилась. Держу пари, она уже на полпути к Гарнету».

«Боюсь, Долговязый Лис оказал на нее дурное влияние. Тириен предупреждала меня, что он пугливый». «Возможно, Долговязый был прав», — сказала Китиара.

«Почему?» — спросил Стурм. Она перекинула мокрый спальный мешок через седло. «Если гномы умеют делать хотя бы половину того, что обещают, мы, возможно, тоже пожалеем, что не убежали от бури».