Министерство Тайн. Загадка Красной Гарпии (гет)

В субботу утром, когда Поттер вернулся с очередного (он старался не думать о том, что оно могло быть последним) задания, одна простая мысль не давала ему покоя: имеет ли Драко Малфой какое-нибудь отношение к Красной Гарпии? Мысль эта посетила его, когда он, запыхавшийся, ехал в лифте вместе с несколькими сослуживцами, участвовавшими в операции.

Дело не отличалось незаурядностью: какой-то мелкий неудачник-воришка с утра пораньше пробрался в одну из лавок в Косом Переулке, не подумав о сигнальных чарах. Мракоборцам понадобилось меньше минуты, чтобы оказаться на месте, но преступник попался проворный и увернулся от заклятий, которые, не достигнув цели, разнесли в щепки фасад витрины. Стёкла посыпались прямо на стражей порядка, но Гарри, закрываясь рукавом, рванул вперёд, едва заметив, что вор собрался трансгрессировать. Он успел схватиться за него прежде, чем они вдвоём трансгрессировали; мелькнули дома и подстриженные кусты, Поттер заметил испуг в лице волшебника, с ужасом осознав, что он собирался совершить ещё один скачок в пространстве. Наверняка опасался, что Гарри запомнит место, где он жил и не преминёт явиться сюда. Тот попытался вырубить незадачливого преступника, но их вновь затянуло в круговорот изменявшегося пространства и невежливо выплюнуло на мостовую в какой-то подворотне. Всё это вспыхнуло ярким воспоминанием о побеге из Министерства с Яксли на хвосте, но Поттер тряхнул головой и набросился на вора, ловко защёлкивая на его запястьях магические наручники, и только после этого осознал, что не встретил сопротивления.

— Моргана тебя раздери за твои прыжки, — выругался Гарри, увидев, что волшебника «расщепило»: шею пересекала глубокая рана, скрывавшаяся под воротом лёгкой куртки, а левая рука явно не функционировала, выгнувшись в плену наручников под неестественным углом.

Пришлось прибегнуть к помощи колдомедиков и волшебников из группы аннулирования случайного волшебства. Тут-то Поттер и вспомнил о Драко Малфое.

Оттирая чужую кровь с ладоней, Гарри стоял посреди пока что ещё своего отсека и хмуро смотрел на перегородку, за которой раньше была Гермиона. Решив, что сейчас не самое лучшее время думать об этом, он вернулся мыслями к бывшему заклятому врагу.

Тот времени на службе даром не терял и сейчас занимал пост главы штаб-квартиры стирателей памяти, соседствующей с Группой аннулирования случайного волшебства, а также Комитетом по выработке объяснений для магглов. Все три подразделения входили в состав Отдела магических происшествий и катастроф, расположившегося на третьем уровне. Поттеру приходилось там бывать и, признаться, там ему нравилось.

Хотя как только покидал круглый зал с лифтами и попадал в выложенный зелёным мрамором коридор, каких-либо ярких впечатлений окружение не вызывало. В этом плане отличий между всеми уровнями за исключением цветовой гаммы и выборочных деталей не было никакой. Двигаясь по одному из них, Гарри неизменно думал об утомительности ходьбы по постоянным прямым. Всё Министерство (кроме Отдела тайн) состояло сплошь из вот таких коридоров, объединявших кабинеты и просторные залы. Как будто бесконечные тоннели, вырытые кротом. С другой стороны, это было удобно, и заблудиться практически невозможно, но всё же тому, кто продумывал планировку Министерства, немного не хватило изобретательности.

Однако было кое-что выделявшее штаб-квартиру стирателей памяти: она совершенно не была похожа на мракоборческую штаб-квартиру. Стены здесь обиты деревянными панелями цвета выбеленного дуба, и аккуратные кованые светильники, систематически развешенные по ходу движения, создавали впечатление камерности с легчайшим отголоском уюта, что было нехарактерно для Министерства в целом. Даже шаги волшебников, перемещавшихся между кабинетами, полностью глушились специальными чарами, наложенными на паркетный пол.

Всё это создавало приятное впечатление, и Гарри с завистью подумал о том, как хорошо было там находиться. И только потом вспомнил, что послезавтра из пчелиного улья перебирался в собственную уютную норку.

Что-то подсказывало Поттеру: учитывая прошлое, Драко не мог не знать о Красной Гарпии и делах его отца. Оставалось лишь выяснить, какую роль отводили ему. Тёмный Лорд не обошёл Драко стороной, вряд ли Гарпия поступила иначе.

Словно по мановению волшебной палочки совсем рядом раздался знакомый голос:

— Мистер Поттер, вы танцевать умеете?

Вопрос был настолько неожиданный, что Гарри впился ошарашенным взглядом в невозмутимое лицо Барти.

— Танцевал лишь раз на четвёртом курсе во время святочного бала в Хогвартсе, — наконец, отозвался Поттер, но, заметив интерес, с которым Крауч-младший оценил засохшие следы крови на манжетах мракоборческой формы, вдруг насторожился.

— Это не моя кровь, — зачем-то пояснил он, что, впрочем, ситуацию не улучшило.

— Бессмысленный риск перед новой, более безопасной должностью, — наконец, поделился Барти своим мнением, что вызвало ожидаемую реакцию у Гарри: достав палочку, он заклинанием стёр кровь и безрадостно откликнулся:

— В этом всё и дело.

Крауч-младший понимающе промычал и, качнувшись на каблуках, словно невзначай склонился чуть ниже над плечом Поттера, шепнув:

— Если вы так грезите об опасности, поверьте, впереди её хоть отбавляй.

Дождавшись, пока Гарри взглянет на него в поиске подтверждения сказанным словам, тот криво улыбнулся и почти исчез из поля зрения мракоборца, пока тот вновь не вспомнил про Малфоя. Сообразив, что привлекать лишнее к себе внимание беготнёй по штаб-квартире не стоило, Поттер написал короткую записку и направил её в сторону Сектора.

Через двадцать минут они встретились в том самом бетонном коридоре, как Гарри называл его про себя. На этот раз волшебники не проследовали в дальний зал, а вошли в первую дверь, за которой оказался уютный кабинет, оформленный просто, но с удобством: высокие стены до середины обиты дубовыми панелями, а выше и до самого потолка оклеены светлыми обоями, над серединой кабинета свисала люстра со множеством свечей, дающая достаточно света, значительную часть паркетного пола покрывал ковёр, а массивный стол в центре окружали четыре кресла. Здесь же был старинный шкаф и сервант, в котором Поттер углядел несколько бутылок с напитками и поднос с бокалами и графином.

Когда Гарри, минуя наводящие вопросы, напрямую спросил о Драко, Крауч-младший сказал, что Малфой-младший пока что не состоял в Красной Гарпии, но имел все шансы вскоре туда попасть. И не успел Поттер спросить ещё что-нибудь, как раздался щелчок провернувшейся дверной ручки, что заставило мракоборца обернуться и с негодованием увидеть виновника текущей встречи.

— Прошу меня простить, я вернусь через три минуты, и мы начнём, — прозвучал спокойный голос, взгляд серых глаз мазнул по лицу Гарри, и дверь закрылась вновь.

Нисколько не удивлённый произошедшим Барти взмахнул палочкой в сторону серванта, и оттуда незамедлительно выплыл мельхиоровый поднос с тремя стаканами и высоким графином, наполненным водой со льдом, дольками лайма и листьями мяты — разгар рабочего дня не подразумевал распитие спиртных напитков. Гарри тихо вздохнул: в свете увеличившегося количества собеседников ему бы чего покрепче…

Мысль оборвалась, когда взгляд Поттера переместился с графина на Крауча-младшего, который непонятно с чего опять заинтересовался формой мракоборца.

— С танцами разобрались. Что насчёт хорошо одеваться? — выдал Барти с таким видом, словно ничего странного он не спросил.

Гарри терпеливо и очень медленно выдохнул.

— К чему такие вопросы, позвольте поинтересоваться?

Многозначительно хмыкнув, Крауч-младший запустил пальцы под лацкан форменного пиджака Поттера и медленно провёл рукой вниз, к пуговицам, чем смутил мракоборца, не понимавшего, к чему весь этот разговор, тем более в таком месте:

— Красная Гарпия — заведение далеко не для бедных людей, мистер Поттер. Однако шансы оказаться в самом её сердце зависят не только от размера кошелька и положения в обществе, но и от того, лейбл какой фирмы пришит к горловине вашего пиджака, — отстранившись, он потянулся к графину и заключил. — Нетрудно догадаться, что из всего вышеперечисленного вы не обладаете только последним.

Гарри хотел выдать простое: «Какого хрена?», и это почти сорвалось с языка, но, заглянув в глаза Барти, всё стало кристально ясно. Тот остался доволен смышлёностью подопечного и поочерёдно наполнил три стакана. Взяв один, Поттер успел сделать глоток, когда Драко вернулся. Он прошёл по мягкому ковру, задев обоняние Поттера ароматом дорогого одеколона, и опустился в одно из свободных кресел.

— Есть успехи? — просто и без предисловий спросил Барти, а Гарри почувствовал необъяснимую внутреннюю дрожь, досаждавшую, как мошка, жужжащая возле уха. Подобная реакция была вызвана одной простой мыслью: раз Драко был здесь, значит, он был заодно с Барти. И против собственного отца.

Лицо не выдало Малфоя, даже изгиб светлых бровей был привычно-надменный, но выдержка на мгновение дала сбой, когда тонкие пальцы слегка оттянули ворот белой рубашки.

— Как вам известно, он погружен в специальный гипноз, над памятью работают лучшие сотрудники штаб-квартиры, в связях с Красной Гарпией уличены не были. Обеспечена полная конфиденциальность, как вы и просили, мистер Крауч-младший, — заговорил Драко так, словно они вели простую светскую беседу. — К тому же, вы собственноручно проверили каждого из них. Что касается успехов, сеансы длятся не более получаса за раз, чтобы не повредить сознание. Учитывая то, что работу начали только вчера, за это время удалось проникнуть лишь в поверхностные слои памяти и просмотреть недавние воспоминания.

— Вы уверены, что это точно не выйдет за пределы данного места? — спросил Гарри с неподдельно-серьёзным видом.

Рука Барти, державшая стакан, застыла на полпути ко рту, и он медленно проговорил, так, словно ответ был очевиден:

— Абсолютно. Каждый стиратель памяти сдаёт все воспоминания о рабочем процессе в специальное хранилище, расположенное в соседнем кабинете, чтобы исключить малейшую возможность утечки информации, — услышав это, Гарри заметно расслабился, а вот Драко выглядел озадаченным.

— Мистер Крауч-младший, — вежливо начал он, — нам было бы проще работать, если бы мы знали, что конкретно следует искать.

Поставив локоть на мягкий подлокотник, Поттер водил подушечками пальцев по губам, пытаясь предположить, каким количеством информации Барти поделился с Малфоем и, что самое главное, почему решил не рассказывать ему всё. Может, опасался, что кому-нибудь тоже придёт в голову идея покопаться в памяти бывшего слизеринца? Вариант вполне логичный.

— Как я понимаю, это связано с Красной Гарпией? — продолжал допытываться Драко, но не успел Барти и слова сказать, как объектом внимания Малфоя стал Гарри, достойно встретивший почти позабытые нахальные искры в серых глазах, будто говоривших: “Ну конечно, там, где есть Поттер, жди беды”.

— Значит, с ней, — ответ лежал на поверхности, и Малфой деловито откинулся на спинку кресла, более не удостоив школьного “друга” ни единым нормальным взглядом: он пролетал мимо мракоборца, как пейзаж за окном поезда. — Мы сделаем всё возможное, просто дайте моим людям время. И позаботьтесь о том, чтобы человек, изображающий моего отца, не прокололся. Второго шанса может не представиться.

— Делаем всё возможное, — улыбнулся Крауч-младший, но сразу посерьёзнел. — Однако ваш отец лишь связующее звено. Красная Гарпия так просто не отступится. Будьте осторожны в своей штаб-квартире.

Тень догадки скользнула по тонким чертам лица Драко.

— Вы знаете всех, кто состоит в организации, мистер Крауч-младший, — протянул он совершенно малфоевским тоном, резанувшим по ушам всё сильнее хмурившегося Поттера. — Возможно, кто-то из моей штаб-квартиры?

Мракоборец даже не удивился, когда Барти поднял ладони и ответил, искусно маскируя улыбку за мягкой интонацией:

— Я не располагаю подобной информацией, мистер Малфой.

Драко терпеливо выдохнул, абсолютно точно уверенный, что собеседник лжёт.

— Не располагаете или не хотите делиться?

— Ничем более не могу помочь, — парировал Крауч-младший, поднимаясь с кресла, и Гарри, спохватившись, последовал его примеру. — Будем ждать новых результатов.

Он прошествовал в сторону выхода, и Поттер прежде, чем отвернуться, успел перехватить крайне недовольный взгляд Драко, посланный ему в спину. Уже почти закрыв дверь, мракоборец остановился и, сосчитав до пяти, вернулся в кабинет.

— Послушай, Малфой, — вырвалось у него с тем же раздражением, что присутствовало во все года учёбы в школе, — нам придётся много сотрудничать.

— И? — на лице Драко было написано непонимание, как вышеупомянутый факт мог что-то изменить. Он постукивал пальцами по стенкам стакана, отведя взгляд, а Поттер нервно подёргал ручку, но мгновенно прекратил, едва та издала мерзкий скрипучий звук.

— Хотелось бы, чтобы всё прошло нормально.

Их взгляды вновь пересеклись и удерживали друг друга немного дольше, чем позволяли приличия, но вот Малфой качнул головой, отчего прядь волос упала на висок, и ровно ответил:

— Так и будет.

“Мерзкий маленький хорёк”, — Гарри прокручивал в мыслях знакомую мантру, быстро двигаясь по коридору. — “Как был им, так и остался”.

Хотя Поттер прекрасно понимал, что это давно не так.

Работая в тесно контактировавших отделах, у них было предостаточно времени, чтобы аккуратно изучить друг друга. Конечно, о былой школьной вражде никто не забыл, но с окончанием войны всё как будто началось с нового, хоть и не совсем чистого листа.

Раз за разом Поттер без особого энтузиазма присматривался к Малфою, пытаясь хотя бы на короткое мгновение вновь увидеть того задиристого невыносимого слизеринца, но почти всегда терпел неудачу. Вкус в одежде у Драко всегда был изысканный, а вкус, помноженный на внушительное состояние, — беспроигрышная комбинация. Отточенные до совершенства движения, характерная манера разговора — Малфой словно перекатывал слова на языке, пробуя их на вкус, — чувство собственного достоинства, читавшееся в выражении лица и наклоне гладко причёсанной головы…

Он словно избавился от ненужной и наигранной мишуры школьных лет, подчистил ряды ближайшего окружения и уж точно пересмотрел отношения с «тёмными» ребятами, служа магическому сообществу на стороне света. Первые изменения Поттер не без удивления заметил ещё тогда, много лет назад в особняке Малфоев, когда Драко вглядывался в его распухшее от жалящего заклинания лицо и не желал выдавать врага.

Прошлые уроки определённо пошли ему на пользу.

Однако было во всём этом одно маленькое «но», чей смысл был прост: они мало общались после войны и едва ли доверяли друг другу, обоим сложно было отвыкнуть от былой взаимной неприязни. Прошло шесть лет, и ситуация немного улучшилась. Волшебники могли находиться в обществе друг друга, если того требовали обстоятельства, и подобный расклад устраивал обе стороны. Однако забыть прошлые обиды оказалось не под силу. Ненавидя друг друга раньше, теперь они попросту друг друга терпели.

И как бы ни тешило сознание сладкое чувство, разливавшееся в груди всякий раз, когда блондину жизнь становилась как кость поперёк горла, сейчас разум подсказывал: подобные чувства неуместны. Судя по отношению Драко к Красной Гарпии, Поттер понял: уготованная ему роль была не из лучших. Поэтому надо спрятать все предрассудки куда подальше и заняться делом.

Барти поджидал его у выхода, плавно раскачиваясь с пятки на носок, и Гарри показалось, что он услышал отголосок некой мелодии, которую волшебник насвистывал. Когда мракоборец приблизился, Крауч-младший как будто хотел что-то ему сказать, но передумал, одарив лишь неожиданно озорным взглядом прежде, чем повернуть дверную ручку.

Поттеру этот взгляд, конечно же, не сулил ничего хорошего.

Через пару часов он задумчиво жевал кусок стейка, поперхнувшись на словах Рона, возмущавшегося по поводу нового рабочего места Гермионы:

— Да Барти ни одной юбки не пропустит!

Колдунья отвесила ему подзатыльник и уставилась в окно с оскорблённым выражением лица, а Гарри принял решение больше не вести с другом разговоры на скользкие темы.

* * *

Как известно, пост главы того или иного отдела — должность важная и престижная. Главы подразделений при добросовестном выполнении обязанностей и удачном стечении обстоятельств впоследствии могут подняться по карьерной лестнице и возглавить отдел. Особая история с Отделом обеспечения магического правопорядка, ведь именно отсюда брал начало самый короткий путь к креслу министра магии. Также имела место быть ещё одна закономерность: тот, кто возглавлял штаб-квартиру мракоборцев, через некоторое время мог стать начальником второго уровня Министерства. Гарри прекрасно понимал, что ему не “светит” возглавить управление отделом лет до тридцати, как минимум, и был этому несказанно рад (ему бы с новой должностью разобраться), тем более этот пост надёжно оккупировал Бартемиус Крауч-старший. Что ему действительно не давало покоя, так это мысли о Крауче-младшем. С его амбициями можно было пойти очень и очень далеко, а он прекрасно чувствовал себя в кресле начальника Сектора борьбы с неправомерным использованием магии. Правда, Барти был буквально вездесущ, и Поттер не раз задумывался над тем, что волшебник был в курсе всех событий, происходивших в Министерстве. Казалось, его полномочия выходили далеко за рамки занимаемой должности — возможно, именно поэтому Барти не хотел ничего менять. Как выяснилось, подобный расклад вещей был всегда, и многие подозревали, что в своё время тут не обошлось без Крауча-старшего, хотя все были наслышаны о сложных взаимоотношениях между отцом и сыном, вернее, о полном отсутствии этих самых отношений.

В любом случае, эта новость, как любая другая, быстро приелась ещё за много лет до того, как Волдеморт возродился, и волновала лишь новоприбывших сотрудников, да и то недолго.

Какие бы странные события ни происходили, было кое-что приятно-удивительное. Министерство “молодело” на глазах: всё большее число молодых магов занимало достаточно высокие посты. Возможно, это была своеобразная дань минувшей войне и её “героям”, но факты были налицо, и зачастую начальнику того или иного подразделения было не больше двадцати пяти лет. Мнения на этот счёт были самые разнообразные, но министр Кингсли Бруствер смотрел на это с оптимизмом, и даже в “Ежедневном пророке” неоднократно подчёркивалось, что «в молодом правлении заключено прогрессивное будущее свободного от насилия магического сообщества Великобритании». Так ли уж оно было свободно от насилия, нужно было ещё поспорить, ведь даже если закрыть глаза на Красную Гарпию, несправедливости было хоть отбавляй.

С тех пор, как на Поттера была возложена новая “миссия”, разум волшебника одолевал ещё один вопрос, напрямую связанный с личностью Барти Крауча-младшего. Он не торопился раскрывать карты, Снейп на какое-то время и вовсе исчез из поля зрения, поэтому Гарри самостоятельно пытался понять, в чём им так насолила Красная Гарпия? Что двигало ими в борьбе против неё? За что они сражались? Во имя пресловутого добра во всём мире? Верилось с трудом, особенно если учесть тот факт, что Крауч-младший как раз был в верхушке организации — только дурак не догадался бы.

Гарри хоть и соображал порой долго, круглым дураком себя не считал, и его выводил из себя тот факт, что он, по сути, являлся марионеткой в чужих умелых руках. Это было настолько понятно и прозрачно, что доводило мракоборца до белого каления, и в редкие минуты он был готов послать Барти вместе со всем его планом куда подальше.

Однако тот дёргал за нужные верёвочки, давя на больной мозоль: “Ах, мистер Поттер, вы позволите невинным людям пропадать и дальше только потому, что не можете переступить через собственные предрассудки и уязвлённую гордость?”. Мистер Поттер проглатывал колючий ком так и не произнесённых проклятий и позволял верёвкам натягиваться дальше, смутно ощущая, что они постепенно превращались в петлю, пока ещё свободно болтавшуюся на его шее.

Люди действительно исчезали, не часто, за последний месяц было всего три случая, но факт оставался фактом. Информация была чрезвычайно секретная, не выходящая за пределы второго отдела, но даже далеко не все его сотрудники были в курсе событий. Конечно, пропажи всегда случались, но не по одинаковой схеме: в один момент человек буквально растворялся без следа, исчезал с работы и не появлялся дома. Связь трудно отследить, люди не были знакомы, работали в разных отделах Министерства. Одно у них было общее: возраст колебался от двадцати двух до двадцати четырёх лет.

Будь эта проблема единственной, ей бы можно было уделить больше времени, но, как обычно бывает, на Гарри свалилось всё и сразу: новая должность начальника штаб-квартиры мракоборцев, Лавгуд в качестве его секретаря, перевод Гермионы, небольшие проблемы с Джинни и Драко Малфой, которого в жизни Поттера стало непривычно много.

Одно радовало несказанно: отдельный кабинет означал тишину и относительный покой (что вопреки самым мрачным прогнозам Гарри оказалось не так уж плохо), который был нарушен в третье по счёту утро Поттера на новом посту.

Он постепенно привыкал к иной манере поведения, свойственной начальнику целой штаб-квартиры, а не старшему мракоборцу — именно это оказалось самым сложным. Не резко увеличившийся объём работы и ответственности за неё, а именно необходимость соответствовать новому статусу. Это означало бесконечную работу над самим собой, ведь вокруг него не друзья из Отряда Дамблдора и даже не его молодые бойцы, а взрослые волшебники, многие из которых переловили бесчисленное количество тёмных магов не только во времена первой и второй магических войн, но и в мирное время. Были и те, кто моложе, но не менее амбициозные и сложные в управлении. Как только Робардс справлялся?..

Поттер понимал: недостаточно занять высокую должность. Нужно, чтобы подчинённые увидели в тебе начальника, но этого пока что не произошло. Не то чтобы они его не слушались, просто дела в штаб-квартире шли своим чередом, и за три дня Гарри пока не представилось случая проявить исключительные лидерские способности.

За последние три дня Поттер смог оценить ещё одну особенность службы в Министерстве Магии — особенность, о которой не понаслышке знал и раньше, но в полной мере смог прочувствовать на собственной шкуре только после повышения.

Министерство тонуло в бумажках. Работники копошились в них с энтузиазмом, которому позавидовали бы навозные жуки. Да, Министерство являлось сложным организмом с мудрёной пирамидальной структурой, обусловленной строгим разделением полномочий и предоставляемых привилегий. Строжайшее соблюдение субординации лишь упрочило сложившуюся структуру. С другой стороны, организация была слишком сложной, количество людей в штате того или иного отдела — намеренно увеличенным, но такой порядок практиковался на протяжении нескольких веков. Он обеспечивал нормальное функционирование политической системы, а вместе с тем и развитие магического общества Великобритании.

Тем не менее, без минусов не обошлось. Благодаря значительной численности и осознанию собственного могущества сотрудники Министерства (особенно из верхушки) приняли исключительное положение, почувствовав себя руководящим центром всей общественной жизни. Реализуя интересы исключительно господствующего слоя, они не разделяли жизненных потребностей остальных магических сословий и классов.

Гарри осознал это ещё в тёмное время правления Волдеморта — кратковременное, но тяжелейшее для магической Британии. Тогда Министерство действовало жёстко и открыто: чистокровные и угодные Тёмному Лорду правили балом, а остальных истребляли и смешивали с грязью.

С наступлением мира ситуация коренным образом изменилась — по крайней мере, так казалось на первых порах. Сейчас же ни в чём нельзя было быть уверенным. Забыв про открытую тиранию и дискриминацию, правительство, тем не менее, вернулось к привычным и, как любила выражаться Гермиона, средневековым методам. Действуя умнее и хитрее (в противном случае, государство пережило бы не одно восстание), правительство выполняло функции, обеспечивающие порядок в государстве, зачастую отвлекая внимание масс всякими мелочами от поистине насущных проблем. Тот же метод применялся и к собственным работникам, погружая их в пучину бесконечной бумажной работы, чтобы у тех даже времени и сил не нашлось подумать о чём-то другом.

Пресловутое копошение в макулатуре напрягало не одного Поттера, но по большей части складывалась удручающая картина: большинство видело свою работу не в том, чтобы чётко и продуктивно действовать в пределах вверенных обязанностей, а в том, чтобы исполнять эти требования исключительно формально. Проще говоря, «отписаться», тем самым удовлетворив начальство, сведя свою деятельность к написанию отчётов вместо фактического выполнения работы. Порой то, что оказывалось на бумаге, доходило до абсурда, и Гарри не раз сталкивался с подобным.

Бороться с этим было бесполезно, тем более что это очень даже устраивало руководящие слои Министерства. Элементарная лень подчинённых являлась главным секретом успеха и гарантом спокойного правления. Однако в свете открывшегося знания о таинственной организации, пустившей корни в управленческий аппарат магической Британии, Поттер опасался за возможные плоды этого правления. Памятуя о неких серьёзных преступлениях Гарпии в прошлом, что можно заключить о её нынешних мотивах? Именно.

Заняв пост главы мракоборческого подразделения с лёгкой руки Гарпии, меньше всего Гарри хотел стать частью системы, созданной из самых подлых побуждений нынешнего правящего слоя.

Узнать истинные стремления Красной Гарпии в рядах Министерства — вот что отныне стало прерогативой Поттера.

От размышлений его отвлекли голоса в приёмной.

— Лучше своих посчитай, Лавгуд, — лениво отмахнулся Драко в ответ на туманное замечание Луны о количестве мозгошмыгов, вьющихся возле его головы, и без стука вошёл в кабинет Поттера.

Тот даже не удивился наглости бывшего слизеринца, который вёл себя так, словно находился на своей территории: тот осмотрелся, уделяя внимание отдельным деталям в довольно минималистичной обстановке, после чего остановился в центре кабинета. Перекрестив ноги, Малфой деловито поставил одну туфлю на носок и нетерпеливо поинтересовался:

— Долго мне тебя ждать?

Из выражения лица Поттера ушло всё недовольство, сменившись неподдельным замешательством. В мысли закралось воспоминание об особенном настроении Крауча-младшего после встречи с Малфоем.

— В смысле?

Драко цокнул языком и ответил, одновременно развернувшись на каблуках:

— Магазины закрываются в шесть, так что советую не тратить моё время попусту.

Гарри вскочил, но нужные слова не сразу пришли на ум, поэтому его короткое:

— Какого чёрта, Малфой? — услышала уже закрывшаяся дверь.

В приёмной была лишь Полумна, с непривычно-сосредоточенным видом перелистывавшая бумаги в папке, и Поттер только сейчас заметил, что папок было много. Подумав о том, что вчера в его руки попало меньше двадцати дел, Гарри в сомнении задержался возле стола Лавгуд, фиксируя голые ступни колдуньи с накрашенными фиолетовым лаком ногтями (туфли висели на крючках для верхней одежды при входе), а потом вышел в штаб-квартиру. Луна проводила взлохмаченный затылок начальника задумчивым взглядом и, отхлебнув малинового чая, продолжила изучение отчёта об очередном преступлении, претендующем на закрытие.

— Знаешь в чём твоя проблема, Поттер? — заговорил Драко, когда Гарри, перейдя на быстрый шаг (начальнику не к лицу беготня), догнал его практически у самого выхода из штаб-квартиры. Тот лишь раздражённо дёрнул бровями, и Малфой сладко произнёс, наслаждаясь звучанием “приговора”:

— У тебя отвратительный вкус в одежде.

Праведный гнев с сочными оскорблениями мгновенно затихли внутри Поттера, едва тот вспомнил о престранном разговоре с Краучем-младшим, суть которого сводилась к тому, о чём сейчас сказал Драко. Правда, начальник Сектора подал это под более мягким соусом заковыристых формулировок, однако смысл не менялся.

— Барти, да? — Гарри обречённо выглянул из-под чёлки, и серые глаза напротив зажглись удовольствием.

— Барти-Барти, — имя начальника Сектора перекатилось на языке Малфоя, и Поттер внезапно поймал себя на мысли, что его собственное имя из-за двойной “р” в середине звучало бы так же мягко в устах слизеринца, шедшего на полшага впереди. При условии, если бы тот хоть раз забыл о фамилии школьного недруга.

В следующий миг мысль показалась жутко неуместной, и “недруг”, поправив очки, почти покорно шёл рядом с Драко, принципиально не поворачивая голову в его сторону.

Уже через двадцать минут он, не стесняясь миловидных девушек-консультантов, одаривал Малфоя яркими ненавистными взглядами всякий раз, когда отдёргивал шторку примерочной кабины. Тому было всё равно: он продолжал восседать на роскошном диване, вытянув перекрещенные ноги так, чтобы не растянуть брюки на коленях, и оценивал очередной наряд Поттера. Властная рука Драко, знавшего толк в хорошей одежде, уверенно отодвинула бывшего сокурсника в сторону от вешалок, едва они переступили порог дорогого бутика для волшебников на Оксфорд-стрит (мракоборец и не подозревал о существовании подобных). Пока он отточенным движением двух пальцев перебирал висевшие на вешалках рубашки и костюмы, изредка останавливая свой выбор на приглянувшихся моделях, Гарри топтался у примерочной и искусно игнорировал весьма однозначные взгляды девушек, в чьей помощи Малфой не нуждался. Впрочем, накрашенные девичьи губы то и дело изгибались в улыбках, и Поттер прекрасно понимал, на что всё это похоже со стороны, но два определённых вопроса волновали его больше, чем то, что они с Драко смахивали на парочку геев. Кто будет за всё платить, и с каких пор белобрысый знает, что идёт Гарри, а что нет, причём, лучше него самого?

Убедиться в последнем и признать поражение Поттер смог после первой же примерки, когда увидел своё отражение в высоком зеркале. Малфой, держа чашечку кофе, недоверчиво свёл брови у переносицы, едва начальник мракоборцев показался из кабинки.

— Что не так? — смутился Гарри, рефлекторно одёргивая манжеты и поправляя воротник рубашки светло-лавандового цвета, которая ему втайне понравилась, но признаваться в этом он, конечно же, не собирался.

— Ты, — наконец, выдал Драко, вернув себе высокомерно-предвзятый вид, и сделал маленький глоток кофе (для того, чтобы Поттера позлить) прежде, чем пояснить, — не думал, что ты можешь хорошо выглядеть.

Задохнувшись от возмущения, мракоборец дёрнул ни в чём неповинную шторку, но Малфой успел заметить, как обиженно сверкнули зелёные глаза за стёклами очков. Не прошло и нескольких секунд, как эти самые очки зазвенели на керамическом полу, шторка вздрогнула, и послышались сдавленные ругательства. Расплывшись в жутко довольной улыбке, Малфой подозвал девушку, стоявшую неподалёку в готовности выполнить любую просьбу, и сказал, чтобы она поменяла все выбранные рубашки на меньший размер.

Результат замены Гарри почти мог лицезреть со следующей примеркой: “почти” потому, что Драко успел отобрать у него оправу прежде, чем тот водрузил её на переносицу и в ответ на недовольное шипение услышал железобетонное: “Так лучше”. Щурясь и подавляя нервные вздохи, Поттер рассматривал своё отражение, поворачиваясь к зеркалу то одним боком, то другим, пока не заключил:

— Рубашка маловата.

— Ничего она не маловата, — протянул Малфой, ожидавший подобную реплику, и продолжил поигрывать очками, чётко выговаривая каждое слово и наслаждаясь реакцией Гарри. — Не забывай о том, куда ты в ней пойдёшь.

Горе-модель, несколько секунд назад узнав то, что являлась обладателем довольно неплохой фигуры, обернулась так резко, что едва не свернула себе шею.

— Идиот несчастный, — выдохнул Драко, откинувшись на мягкую спинку дивана, когда очки всё-таки были отобраны законным владельцем, примерявшим очередной наряд. Уже потом к приглянувшимся костюмам Малфой подобрал несколько пар обуви.

Таким образом, гардероб будущего разведчика пополнился значительным количеством качественной одежды. Пока девушка накладывала считывающие чары на каждый ценник, Поттер качал головой, бурча под нос что-то вроде: “У меня за всю жизнь столько не было”. Малфой состроил правдоподобно-сожалеющее выражение лица, хотя его глаза откровенно смеялись, но в следующий миг он уже называл адрес Гарри, куда должны были доставить все его покупки. Услышав итоговую сумму, Поттер только и смог, что обалдело открыть рот, но Драко спокойно расплатился, уже на выходе сказав:

— Я и не надеялся, что у тебя будет такое количество денег с собой, — обворожительно улыбнувшись девушкам на прощание, Малфой вышел из магазина и добавил, — но это не значит, что ты мне ничего не должен.

Он оставил последнее слово за собой, мгновенно трансгрессировав, и Гарри, снедаемый разносторонними чувствами, отправился в Гринготтс.

Он даже не удивился, когда по возвращению в Министерство его ждал сиреневый самолётик.

“Сегодня Ваш выход, мистер Поттер. БК-м”.

* * *

Инструкции — вот и всё, что получил Гарри за два часа до появления на пороге бара “Адмирал Дункан”. Лист пергамента стандартного формата, на котором выстроились ровные строчки, написанные заботливой рукой Крауча-младшего о том, как следует вести себя в пределах «Валькирии». Поттер понимал, Барти — человек занятой, ему некогда объяснять. Проще перехватить Гарри в коридоре второго уровня и сунуть конверт, тут же слившись с толпой других волшебников. От того, что он обнаружил внутри, едва ли стало легче. Если изложить в нескольких словах, то суть написанного сводилась к простым тезисам: ни с кем особо не разговаривать, не в свои дела нос не совать, вести себя непринуждённо и много не пить.

Чудесно. Просто чудесно.

Гарри расхотел идти домой, хотя ему нужно было подготовиться. Он не знал, ушла ли Полумна, но она напомнила о себе, появившись в дверном проёме в половине восьмого.

— Здесь документы на подпись, — прошелестела колдунья, лебедем вплывая в кабинет со стопочкой оранжевых папок. — Я все их просмотрела, так что тебе осталось лишь поставить подписи.

Лавгуд подалась вперёд, осторожно опуская папки на стол, отчего волнистые пряди волос соскользнули с плеч, потревожив маленькие вишенки на заколках: цветы трансфигурировались сегодня утром.

— То есть ты фактически… выполнила мою работу за меня? — он не мог поверить, но это было так.

— Я хорошо умею сопоставлять факты и делать выводы, приходя к верному заключению. У тебя есть более важные заботы, — спокойно отозвалась Луна и, улыбнувшись при виде хрустальной статуэтки совы (Гарри купил её в лавке в Косом Переулке по пути в банк, она напомнила ему о погибшей Хедвиг), бесшумно вернулась в приёмную, оставив Поттера наедине с собственными мыслями.

С того самого момента, как Полумна получила свой приказ о переводе, Гарри не сомневался в одном факте.

Лавгуд была одной из них. Из Красной Гарпии. Иначе почему Барти, а это было его рук дело, приставил к Поттеру именно её? Значит, Полумна была заодно с Краучем-младшим и Снейпом и считала этот факт достаточно очевидным, чтобы открыто говорить о нём.

Казалось, Гарри уже не удивился бы, если бы узнал, что кто-то из близких знакомых тоже состоял в Гарпии. Каждый по своей причине. Какова была причина Луны — вот что было интересно Поттеру.

Он разобрался с документами и, наложив на кабинет запирающие чары, отправился домой, чтобы подготовиться к визиту в “Валькирию”. Его первому визиту, не связанному с вызовом из-за постоянных дебошей.

Говоря об общем впечатлении, что произвёл на него вечер, всё прошло вполне гладко, если не считать внушительной денежной суммы, которую пришлось перевести на неизвестный счёт за членство в Красной Гарпии. Для этого он посетил Гринготтс второй раз за день. Гарри не стал рассказывать об этом Джинни, отложив не особо радостную новость до лучших времён, и правильно сделал.

Облачившись в одну из рубашек и брюк, приобретённых не без помощи Малфоя, Поттер появился в Сохо в уговоренные десять вечера. Настроение было препоганое, сказался неприятный разговор с Джинни (она оказалась недовольна тем, что он “бросал её”, и даже доводы, что это работа под прикрытием, а не развлечение, не помогли), но Гарри постарался прогнать лишённые радости мысли прежде, чем войти в заветные двери.

Внутри “Адмирал Дункан” являл собой среднестатистический лондонский бар с деревянными панелями на стенах, массивными светильниками, мягкими диванами и длинной барной стойкой. «Ладно, не такой уж среднестатистический», — промелькнуло в голове Поттера, когда он, постаравшись не передёрнуть плечами от неприязни, заметил пару молодых мужчин, обменявшихся коротким поцелуем в глубине зала. Посетителей в это время было не так много, но мракоборец был уверен, что после полуночи их количество значительно увеличится.

Однако Гарри не стал здесь задерживаться, пересёк зал и, свернув в коридор, миновал санузлы и служебные входы, пока не остановился у бордовой двери в самом конце. Она была незаметна для магглов благодаря чарам, рассеивающим внимание. Простой, но действенный метод.

А дальше хорошо знакомый маршрут, по которому Поттер ходил далеко не один десяток раз в составе оперативной группы в первый год службы в штаб-квартире. Незамысловатая трель ударов палочкой по дверной ручке, после чего раздавался щелчок, в замочной скважине на мгновение вспыхивал золотой свет, и стражи порядка оказывались в очередном коридоре. Стены здесь были красные, как и ковровая дорожка на полу, освещаемая двумя люстрами, а в конце вырисовывалась белая непрозрачная завеса, похожая на густой туман. Гибель воров и лжецов, смывающая любой обман, будь то оборотное зелье или чары, изменявшие внешность.

Пройдя сквозь завесу, мракоборцы оказывались в вестибюле овальной формы, в центре располагалась прямоугольная стойка. Обычно мракоборцы не обращали внимание на прочее убранство, хотя посмотреть было на что: в огромном зеркале отражались низкие диванчики, обои вишнёвого цвета с плавно движущимися на них замысловатыми узорами и паркетный пол из тёмных пород дерева усиливали впечатление таинственности, золотые вазы и канделябры на стенах, громоздкий резной потолок с постоянно изменявшимися фресками. Роскошь, граничащая с излишней вычурностью, что было нормой для «Валькирии», нисколько не трогала чувства мракоборцев.

Они пересекали вестибюль и, на ходу продемонстрировав раскрытые удостоверения человеку за стойкой, входили в распашные двери, ведущие в основной зал клуба.

Маршрут, по времени занимавший меньше минуты, привычный и не вызывавший каких-либо чувств, кроме сосредоточенности, собранности и обострения всех рефлексов. Сейчас же внутри Гарри просыпалось волнение пополам с трепетом перед неизведанным: так всегда бывает, когда привычное вдруг открывается в новом, доселе неизвестном свете. Странная, сюрреалистичная, в какой-то степени даже абсурдная ситуация.

Однако служба научила Поттера держать лицо и не терять самообладание ни при каких условиях.

Он уже хотел показать новенькое удостоверение седовласому магу за стойкой, облачённому в мантию насыщенного винного цвета, но тот сделал жест рукой, говоривший, что подобная формальность ни к чему.

— Добро пожаловать, мистер Поттер. — Он дружелюбно улыбнулся, открывая толстый журнал, куда прытко пишущее перо мгновенно занесло имя нового посетителя. Гарри взглянул на росчерк золотых чернил, в то время как волшебник открыл ящик под крышкой стойки, где оказалось множество разноцветных фишек, похожих на те, что используют в казино. Они были разложены по отдельным секциям, и Поттер отметил, что больше всего было жёлтых, чуть меньше синих и чёрных. И, наконец, он успел насчитать не больше десятка красных, когда волшебник достал жёлтую фишку.

— Ваша палочка, сэр.

Гарри без колебаний передал палочку, ведь Барти предупреждал об этой процедуре. Волшебник прошептал заклинание, и тонкая светящаяся нить на несколько мгновений соединила палочку и фишку, скрепляя их узами магии. Отныне фишка принадлежала Поттеру, и как только она коснулась его ладони, он почувствовал приятное тепло, охватившее руку, после всё тело и растаявшее в районе висков.

Ещё не до конца понимая, что только что произошло, Поттер спрятал фишку в нагрудном кармане рубашки и шагнул к двустворчатым дверям. Как и в прошлые разы, они сами раскрылись перед ним, впуская разведчика в сердце «Валькирии» и Красной Гарпии.

Сердце, которое всегда было очень шумным.

Волны музыки накрыли Гарри, отбивая чёткий ритм, казалось, во всём теле, и волшебник не сразу смог отвлечься от привычного воинственного настроя, что вызывали эти стены.

Зал круглой формы, по площади не меньший, чем Атриум, заканчивался переливчатым, как северное сияние, высоким потолком. Центром композиции выступал просторный танцпол, который кольцами обхватывали три балкона с барами и зонами отдыха гостей, напоминая древнегреческий амфитеатр. Свет переливался всеми цветами радуги и пульсировал в такт музыке, над танцполом закручивался неоновый серпантин, искрящийся золотым, если его случайно задеть.

Гарри видел это множество раз, но никогда не смотрел на всё с любопытством, проснувшимся сейчас. Разве что настороженности было больше, чем обычно в стенах «Валькирии».

Несмотря на середину недели, посетителей было много, и Поттер не смог удержаться, чтобы натренированным взглядом не выделить несколько сомнительных личностей, которым через пару часов могла грозить встреча с сырыми и холодными камерами в подземелье Министерства.

Тряхнув головой, он в очередной раз напомнил себе, зачем пришёл сюда, и приблизился к бару на нижнем уровне. Памятуя о предупреждении Барти не налегать на спиртное, Поттер заказал себе порцию виски и, пока таяли кубики льда, решил осторожно изучить обстановку. Так, небрежно облокотившись на сиявшую неоновым жёлтым барную стойку и сделав несколько глотков, меньше чем за пять минут Гарри успел насчитать тринадцать волшебников, которых знал или просто видел в Министерстве. Кто-то, с кем случайно пересекался его взгляд, кивал в знак приветствия, на чьём-то лице Поттер различил легчайшую тень удивления его нахождением здесь в штатском.

«Может, я под прикрытием работаю», — мысленно усмехнулся он, понимая, что предположение очень похоже на правду. Значит, пусть так и будет, даже если только в мыслях мракоборца.

Итак, если верить Краучу-младшему и Снейпу, это место открыто для всех. Сюда мог попасть каждый, и не было ничего страшного в том, чтобы сказать кому-то из своих приятелей: «Эй, я тут слышал об одном хорошем местечке, почему бы нам туда не сходить?». О «Валькирии» знал, пожалуй, каждый маг в Британии. О том, что под её покровом пряталась самая таинственная организация нынешнего времени, знали далеко не все.

Эдвард Брикман был вхож в более секретные структуры Красной Гарпии, попасть в которые значительно труднее как с теоретической, так и с практической точки зрения, потому что Поттер нигде не заметил каких-либо дверей, кроме санузлов и технических помещений. Иначе это было бы слишком просто.

Взгляд сам собой вернулся к подвижному, как жидкий шёлк, потолку, сейчас сиявшему насыщенно-зелёным…

Отпив ещё немного виски, Гарри поставил два локтя на стойку и против воли расплылся в улыбке, когда в зеркальном отражении за полками с выпивкой вдруг заметил, с каким святым ужасом на него пялился один волшебник. Ещё в прошлом году Поттер задержал его за хранение и употребление запрещённых веществ, именно в этом зале. Парню вкатили кратковременное тюремное заключение со штрафом в придачу, и — Поттер быстро загнул пальцы — в январе этого года как раз должны были выпустить.

Внезапное веселье завладело Гарри, стоило ему, обернувшись, отсалютовать волшебнику бокалом, улыбнувшись своей самой обаятельной улыбкой, отчего бедняга постарался как можно скорее скрыться с глаз мракоборца в танцующей толпе.

— Веселитесь, мистер Поттер? — раздалось слева, и Гарри перевёл взгляд на мистера Безупречность. Если до этого мракоборец периодически испытывал уколы лёгкой зависти при виде идеальных костюмов и выправки Барти Крауча-младшего, то сейчас это чувство приняло оттенок безнадёжности. Потому что чёрные узкие брюки и рубашка насыщенно-синего цвета, не менее облегающая, чем все те рубашки, что подобрал Драко для Гарри, чертовки хорошо смотрелись на волшебнике. Вот только Поттер был готов поспорить на собственную мантию невидимости, что он не выглядел в них так, как Барти, который отлично знал силу своей привлекательности и безумного обаяния. Даже волосы, привычно торчащие в разные стороны на макушке, соответствовали буйной натуре и нисколько не портили общего впечатления, что Гарри вряд ли мог сказать о своей причёске.

Хорошо, стоило признать: не без чужой помощи обновив гардероб, Поттеру в кои-то веки стало нравиться то, что он видел в отражении зеркала. И зеркалу, кстати, тоже. По крайней мере, отражение перестало корчить кислые рожи и теперь довольно улыбалось.

В конце концов, должность теперь позволяла носить костюмы. Гоняясь за преступниками, такого себе нельзя было позволить.

— Скорее осматриваюсь, — туманно ответил Гарри, стараясь делать вид, что бокал с тонким слоем недопитого виски на дне, стоявший рядом, принадлежал вовсе не ему. Впрочем, Крауч-младший появился с целью собственными глазами удостовериться, что всё шло по плану и его инструкциями не пренебрегали. Хоть вид у него был крайне довольный, а по губам блуждала расслабленная улыбка, Поттер не позволял себе расслабиться ни на мгновение, потому что карие глаза неотрывно следили за каждым его движением.

— И как? — Барти не собирался ничего пить, это Поттер понял сразу.

— Много знакомых лиц, — прозвучало так, словно он был больше недоволен этим фактом, чем обрадован, отчего Крауч-младший лишь усмехнулся.

Потянувшись к пачке сигарет в кармане брюк, он вдруг остановился и, медленно выгнув одну бровь, опять взглянул на Гарри особенным взглядом, как в том бетонном коридоре. А спустя пару дней Малфой потащил Поттера по магазинам.

Тревога успела мелькнуть в сознании, когда Барти, подцепив пальцами его рубашку, мягко, но настойчиво потянул в сторону танцевавшей толпы, уверенно пятясь назад.

— Послушайте, я не танцую с мужчинами. К тому же, — Гарри посмотрел по сторонам, когда они остановились на краю танцпола, — мы привлекаем ненужное внимание.

На них действительно смотрели, не все, конечно, но мракоборец успел перехватить несколько заинтересованных взглядов, ведь полюбоваться было чем. Вряд ли Барти знали меньше, чем Поттера, и то, что волшебник вполне недвусмысленно протянул ладонь, приглашая на танец, окончательно вогнало мракоборца в ступор. Он не мог понять, чего добивался Крауч-младший, и тот мгновенно угадал ход его мыслей.

Барти устало вздохнул и, казалось, едва сдерживался, чтобы не возвести глаза к потолку.

— Вы выглядите так, словно вам сами-знаете-куда вогнали кол и он мешает вам думать о чём-либо, кроме этого.

Шокированный столь нехарактерным для волшебника резким и неприличным замечанием, Поттер позволил Барти оказаться в своём личном пространстве. Карие глаза говорили о том, что всё это — точно не изощрённый способ поглумиться над мракоборцем, и что один едва ли получит от этого танца больше удовольствия, чем другой.

С другой стороны, сказанное возымело эффект, и Гарри прикинул, что, согласившись на танец, они привлекут меньше внимания, чем если он откажется. Так, проигнорировав предложенную ладонь, он сам положил одеревеневшую руку на плечо Барти и напрягся чуть сильнее, когда чужие пальцы легли на талию. Только пальцы, легчайшее касание, разрушить которое не составило бы труда.

Будто по заказу музыка сменилась на тягучую, как сироп, мелодию с бархатным женским голосом, и Гарри не сразу обнаружил, что во время разворота они оказались чуть ближе, чем допустимо.

Чем вообще могло быть допустимо между двумя мужчинами, не состоявшими ни в каких нестандартных отношениях.

— Если говорить про кол, — напомнил Крауч-младший, когда сделал очередной шаг, а Поттер, напомнив самому себе Дровосека из сказки об Изумрудном городе, на негнущихся ногах отступил в такт партнёру, — он вам не только думать, но и двигаться мешает.

— Может, вы не будете прибегать к столь…изящному сравнению? — тихо огрызнулся мракоборец, хотя музыка была настолько громкая, что услышать их никто точно не смог бы.

— Отчего же, — хмыкнул Барти вполне серьёзно, ни на миг не прекращая танец, — сравнение очень удачное. Разве вы не чувствуете?

И словно в подтверждение своих слов он поднял руку выше, легко проводя ладонью по спине Поттера между лопаток, и тот как будто действительно почувствовал инородное тело, начинавшееся у копчика и заканчивавшееся в глотке. Глянув вверх, Гарри с негодованием отметил искрившийся от злорадного веселья взгляд Крауча-младшего, которому ситуация, как оказалось, доставляла ни с чем не сравнимое удовольствие.

Он был ходячей пороховой бочкой в опасной близости от огня. При всей своей выдержке, строгости и ворохе принципов Барти мог взорваться в два счёта, но делал это крайне редко и как-то по-особенному. Ему даже не нужно было повышать голос, чтобы окружающие поняли, что перед ними человек, много лет назад являвшийся одним из лучших Пожирателей Смерти.

Однако случались моменты, когда пороховая бочка превращалась в бочку с петардами, в точности как сейчас. Гарри не знал, какой из двух вариантов Крауча-младшего ненавидел сильнее.

— А говорили, танцевали лишь раз, — мимолётно и уже не так злорадно улыбнулся он, когда Поттеру всё-таки удалось смириться со своим положением и расслабиться.

Они смотрели друг другу в глаза секунды три, и Гарри отвернулся первым. В горле першило — скорее всего, от лёгкого запаха табачного дыма, витавшего в воздухе в союзе с незнакомым сладковато-терпким ароматом, — и он ничего не смог поделать со жгучим желанием положить конец жутко неудобной ситуации, оказавшись как можно дальше от Барти и этого заведения. Миссия миссией, однако Гарри уже представлял неоднозначные взгляды в Министерстве тех, кто не просто узнал его, но и, возможно, увидел танцевавшим с Краучем-младшим. Не хватало ему слухов о…

От одной только мысли в одну секунду стало дурно.

Не хватало ему слухов о служебном романе.

— Про Малфоя вы уже всё знаете, — вновь заговорил Барти, и Гарри с трудом, но отвлёкся от невесёлых раздумий, — вон за тем столиком сидит знакомый вам человек.

Мракоборец поднял голову, заглядывая в лицо волшебнику, который был выше его на полголовы: Крауч-младший плавно повёл подбородком в сторону верхнего балкона.

— Только аккуратно, вокруг много глаз, — почти шёпотом добавил он, и Гарри смог посмотреть в указанном направлении, как только они развернулись в танце.

И действительно, на одном из диванов в компании нескольких волшебников Поттер увидел Блейза Забини: тот выглядел весёлым, смеясь над шутками друзей, и попивал коктейль.

— Мистер Забини служит в Отделе Тайн и через несколько лет построит блестящую карьеру невыразимца, — продолжил Барти, глядя куда-то поверх макушки мракоборца. — В этом ему поможет не только острый ум и рвение к высотам.

Гарри вопросительно выгнул брови, пытаясь выражением лица дать понять, что намекал на Красную Гарпию, и, конечно же, попал в точку.

— Вон там ещё одна ваша знакомая, — он указал подбородком на высокую девушку с длинными чёрными волосами, стоявшую возле бара, и Поттер узнал Анджелину.

— Работает в Портальном управлении в Отделе магического транспорта, — кивнул он, начиная понимать ход мыслей Барти и почти не задумываясь над тем, чтобы вовремя переставлять ноги: танцевать получалось уже на автомате, причём удивительно хорошо.

— А ещё весьма преуспела на одном экзотичном, но весьма популярном в этих стенах поприще, — протянул Крауч-младший, и Гарри, мельком глянувший на него, отчего-то не хотел слышать подробности. Анджелина была женой Джорджа. Ничего более Поттер знать не желал.

— Сюда также частенько заглядывает ваш сослуживец, Маркус Флинт.

— Я понимаю, к чему вы клоните, — выдохнул Поттер, осторожно переводя взгляд с одного лица на другое и всё чаще возвращаясь к тем, что были знакомы. — Практически все, кого я знаю, бывают здесь. Однокурсники и те, кто постарше. Все служат в Министерстве и практически все связаны с…сами-знаете-чем. Вопрос в том, где всё остальное.

Гарри вновь надеялся, что Барти поймёт его без слов, и как только он поднял многозначительный взгляд наверх, Поттер понял, что над ними — не просто зачарованный потолок. Этим уровнем «Валькирия», а вместе с ней и Красная Гарпия не ограничивались.

Однако не успел Поттер посмотреть в том же направлении, как во время очередного плавного шага они неуловимо оказались ещё ближе друг к другу. Подобный поворот оказался совершенно недопустим для мракоборца, который в одну секунду был готов послать Крауча-младшего и весь его великий план куда подальше, так как он не собирался делать то, что не было заложено в его природе. Однако рука, теперь крепко обнимавшая его за поясницу, показалась железной, а последовавшие слова развеяли самые дикие предположения, промелькнувшие в мыслях:

— Я не пошутил, сказав, что вокруг много глаз, мистер Поттер, — в речи, сладкой, как патока в пироге, скрывался яд, и даже не глядя на Барти, мракоборец догадался, что тот вынуждал себя быть вежливым, когда наверняка хотел прибегнуть к помощи магии для более действенного внушения. Впрочем, это не мешало волшебнику прекрасно справляться с выбранной ролью, ведь Гарри ощущал тепло от близости другого тела и лёгкую щекотку на виске от прикосновения прядей чужих волос.

— Выше нас ещё много этажей, сокрытых чарами от посторонних глаз, и вы непременно окажетесь там. Однако не забывайте: с сегодняшнего дня за вами следят очень внимательно и пристально, поэтому… — Крауч-младший немного отстранился, чтобы заглянуть Поттеру в глаза, у которого уже челюсть ныла от того, как сильно он сжимал зубы. — Пусть лучше все считают, что вы, Гарри Джеймс Поттер, честный женатый мракоборец, на самом деле интересуетесь мужчинами, чем заподозрят, что вы пытаетесь что-то разнюхать.

Гарри только сейчас обнаружил, что они сделали полный круг на танцполе, возвратившись к бару, возле которого встретились. Сочтя свою миссию выполненной, Барти не стал задерживаться, сказав напоследок:

— Запомните мои слова, Поттер. Однажды они вам пригодятся.

Он растворился в толпе, забрав с собой тот необычный, будоражащий обоняние терпкий аромат, а Поттер, допив остатки виски, которые ждали его на стойке, решил, что на сегодня с него хватит.

Похоже, страх о распространении слухов о служебном романе всё ещё был актуален.

Когда шумный зал остался позади, и Гарри вдохнул ночной воздух Сохо, предупреждение начальника Сектора приобрело определённый смысл: за пару часов мракоборец дважды почувствовал себя объектом внимания, словно кто-то смотрел ему в спину, пока он этого не видел.

“И это только начало”, — мысленно сокрушался он, свернув в ближайший безлюдный переулок, откуда трансгрессировал домой, за секунду до этого заметив тёмный силуэт человека, отделившийся от кирпичной стены.

— Чёрт возьми… — выдохнул Поттер уже на площади Гриммо, потерянно посмотрев по сторонам, будто за высокими фонарными столбами мог прятаться ответ на вопрос, кто это был. В предположение, что случайный прохожий, верилось с трудом.

* * *

— И как он?

Из-за приоткрытой двери кабинета начальника штаб-квартиры мракоборцев, ведущей в приёмную, раздался приглушённый девичий шёпот, едва Гарри Поттер ушёл в третий отдел.

— Барти? — уточнила Гермиона. — Честно, я была о нём худшего мнения.

Послышалось бурление закипевшей воды, фарфоровые чашки негромко стукнулись о блюдца, звякнули щипчики для сахара-рафинада.

— Работы много, одних нарушений Декрета о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних знаешь сколько? Что, впрочем, неудивительно. Вспомни нас в школе.

— Помню, — звук кипятка, наполняющего чашки, ворвался между репликами Полумны, — в шкафчике ваза с конфетами и печеньем, достань.

Застучали каблуки, едва слышно скрипнули петли на дверце серванта.

— Но это ещё ладно, с колдовством в присутствии магглов или в магглонаселённых районах всё гораздо сложнее. Тут приходится подключать Отдел магических происшествий и катастроф, я по-прежнему бегаю, но теперь преимущественно между приёмной и Комитетом по выработке объяснений для магглов, который расположен уровнем выше. Крауч-младший не одобряет передачу документов через сторонние лица, приходится всё делать самостоятельно. Устаю ужасно...

Цокот каблуков раздался в обратном направлении, и дальнейший разговор перемежался позвякиванием ложек о стенки чашек:

— Тем не менее, ты на каблуках, — в голосе Лавгуд отчётливо слышалась улыбка, ответом которой стало хмыканье Гермионы и глухой удар небрежно снятой обуви о паркетный пол.

— Виноват случай, — голос Уизли звучал виновато. — Я пришла в туфлях — красных, на высоченной шпильке, что купила перед днём рождения Рона — и что ты думаешь? Барти как увидел... — на несколько мгновений воцарилась пауза, и было слышно, как кто-то отхлебнул горячий чай. — Ты никогда не замечала, что у него лисий взгляд?

— Лисий? — прошепелявила Полумна, не успев прожевать печенье.

Зашуршали обёртки конфет, и ответ Гермионы прозвучал немного нервно:

— Именно лисий. Хитрый такой, но в то же время…

Новая пауза заставила Барти, который почти сразу после повышения Поттера наложил на его кабинет и приёмную подслушивающие чары, выпрямиться в кресле своего кабинета и в любопытстве напрячь слух, потому что колдунья заговорила совсем тихо.

— Знаешь, он не вызывает у меня доверия. После того дела с Брикманами всё стало так странно: меня перевели в Сектор борьбы с неправомерным использованием магии, Гарри повысили. Он теперь мало рассказывает о том, чем занимается, и мне кажется, что Барти специально изолировал его от меня. Ещё твоё появление…

— Тебе это не нравится, — без капли злости или обиды откликнулась Полумна, и Гермиона поспешила исправиться:

— Нет, ни в коем случае, просто это действительно странно, — немного помолчав, она добавила:

— Только пообещай, что дальше этого кабинета разговор не выйдет.

— Он и не выйдет, — спокойно отозвалась Лавгуд, вновь звеня ложкой в чашке, — так что там с туфлями?

— Туфли Барти… оценил.

Лицо мастера зелий, что в данный момент сидел в кабинете Барти и тоже слышал этот разговор, приняло выражение, свидетельствующее о том, что услышанное не стало большим сюрпризом.

— Возможно, Рон прав, и тебе нужно быть с ним осторожнее.

— Я и так осторожна, — в голосе Гермионы на мгновение послышался металл, но потом вновь стал прежним, — и чётко выполняю свои рабочие обязанности. К тому же, он не выходит за рамки делового общения, а вот такие эпизоды…в этом нет ничего особенного. Ты же знаешь, он со всеми колдуньями так себя ведёт.

Если кто хорошо знал Уизли, то в её интонации мог распознать особенные нотки, как будто она саму себя пыталась убедить в том, что говорила.

Крауч-младший явно расслышал их и расплылся в улыбке, но в следующий миг произнёс одними губами удивлённое «что?», едва заметив неодобрение Снейпа.

— Откуда мне такое знать... — заметила Полумна, после чего отпила чай, и их разговор перешёл на тему грядущего выходного.

Крауч-младший прошептал заклинание, прерывая связь.

— Что думаешь?

Снейп, до этого постукивая кончиками пальцев по губам, убрал руку от лица и прошил волшебника строгим взглядом:

— Ты прекрасно знаешь, что я думаю по поводу заигрывания с моими бывшими студентами, — взгляд стал немного мягче, хотя левая бровь, периодически недовольно выгибаясь, свидетельствовала о том, что профессор вряд ли быстро сменит гнев на милость. — Тем не менее, план твой и тебе выбирать, каким способом претворять его в жизнь. Как дела у Поттера?

Выскользнув из-за стола, Барти закружил по ковру в центре кабинета, и мастер зелий коснулся палочкой подлокотника, немного разворачивая кресло так, чтобы видеть собеседника.

— Хорошо. Обживается в новой должности, вливается в Красную Гарпию, — остановившись под стеклянной люстрой, он встретил внимательный взгляд Снейпа, и в карих глазах не осталось ни капли былого веселья. — За ним следят, Северус.

Сомнение отбросило тень на лицо хозяина кабинета, и его гость, разгладивший несуществующую складку на рукаве пиджака, прекрасно знал, что услышит сейчас.

— Я не могу держать его в поле своего зрения постоянно, но это под силу тебе. Пора вступить в игру, мой друг.

— Мы договаривались, что моё появление произойдёт несколько позже.

Их взгляды вновь столкнулись, привычно вступая в борьбу, но на этот раз Снейп сдался первым. Обычно Барти никогда не хватало сил выдержать напор чёрных глаз, всегда побеждавших в подобной схватке, но он не был бы собой, если бы за столько лет их знакомства не вычислил обходные пути.

Уже названная “лисья” хитрость подожгла искры в глазах, когда начальник Сектора, опираясь ладонями на спинку второго кресла, проигнорировал усталый жест мастера зелий: тот подпёр висок подушечками пальцев, словно у него резко заболела голова. На самом деле, он тоже успел хорошо изучить Крауча-младшего и знал, что обычно означала вкрадчиво-шёлковая интонация:

— Ну же, профессор Снейп, я никогда не прошу вас сделать что-либо просто так.

“И переход к официальной форме общения”, — с усмешкой подумал профессор, опустив ногу на ногу и покачивая носком туфли, в то время как Барти замер, слегка склонив голову к плечу, и уголок его рта подрагивал в непреодолимом желании выгнуться в азартной улыбке.

— Моргана тебя раздери, Барти, — сдался мастер зелий, вставая, при этом вид у обоих был такой, словно каждый считал себя победителем, а о проигравших не могло быть и речи. Одарив друг друга прощальными кивками, они расстались, и Крауч-младший довольно прищёлкнул пальцами, едва Снейп с достоинством покинул его кабинет.

* * *

Работа с Люциусом была завершена. В его сознание поместили ложные воспоминания за ту неделю, что он провёл в «бетонном коридоре», и он вернулся на своё законное место в Министерстве. Продолжать и дальше было рискованно, рано или поздно Малфою пришлось бы появиться в стенах Красной Гарпии, и никакое оборотное зелье или другие магические уловки не позволили бы сделать это другому человеку.

Гарри захотел узнать, каких результатов добились стиратели памяти, но его поджидал неприятный сюрприз: ни один документ не попал к нему в руки, а раздражённый Драко и вовсе заявил, что это не его, Поттера, дело. Никакие уговоры не помогли, и они как будто вернулись обратно во времени лет на десять, испытывая друг к другу былую враждебную неприязнь. По крайней мере, такие чувства испытывал Гарри.

В остальном же всё складывалось хорошо.

Всю неделю Поттер осторожно, но уверенно двигался вперёд, работая над своим поведением, разыскивая тот самый стержень руководителя внутри себя, о чём как-то упомянула Полумна за обедом, и даже преуспел. Возможно, новые костюмы и рубашки, которые Гарри стал одевать на работу, неплохо помогли ему: он и раньше-то не ходил, как понурый осёл, но сейчас плечи сами собой расправлялись, а подбородок поднимался выше, едва он оказывался в Министерстве. Среди подчинённых Поттер всё явственнее ощущал себя именно начальником, а не двадцатитрёхлетним волшебником, волей случая занявшего не предназначавшееся ему кресло. Были, конечно, кое-какие моменты, нуждавшиеся во внимании, но всё должно было прийти со временем.

И тут этот неприятный эпизод с Малфоем. Хотя, признаться честно, дело было не только в нём. Обилие дел в штаб-квартире выматывало, Поттер вертелся, как юла вокруг своей оси, но что ещё сильнее подкашивало, так это стремительно ухудшавшиеся отношения с Джинни. Плюс Красная Гарпия. Плюс Маркус Флинт.

Он был, пожалуй, самым проблемным мракоборцем, с которым Поттеру предстояло справиться. Нет, он не проявлял неуважения, чётко исполнял любые распоряжения и по-прежнему оставался одним из лучших сотрудников, вот только нахальный взгляд никуда не исчез, за что, к сожалению, не было предусмотрено наказания.

Быстро двигаясь по коридору, Гарри даже не заметил, как едва не столкнулся со Снейпом, покинувшим Сектор борьбы с неправомерным использованием магии. Профессор проводил его хмурым взглядом, пока Поттер не скрылся за дверью штаб-квартиры мракоборцев, в мыслях которого маячило грядущее заседание Отдела магического правопорядка, до которого оставалось три дня, ведь на календаре уже красовалось двадцать шестое апреля, суббота. В среду Гарри, как начальник одного из подразделений должен был отчитаться о проделанной за месяц работе, что представляло большую сложность по двум причинам. Во-первых, он занимал новую должность всего полторы недели, что в свою очередь означало необходимость работы с документами за предыдущие две с половиной недели, которые Поттер прежде в глаза не видел. К счастью, с этим ему как раз помогла Полумна, за неделю разобравшись с прошлыми делами, предоставив их Гарри для изучения уже в систематизированном виде.

Во-вторых, как показала практика, методы работы штаб-квартиры, введённые давно и сохранившиеся при его предшественнике Робардсе, оказались устаревшими и непродуктивными. Обычно каждая группа мракоборцев представляла собственный отчёт начальнику в день, предшествовавший заседанию. Если Гермиона, как и некоторые другие, успевала заранее подготовить документы, то остальные не отличались расторопностью. Отчёты приобретали приличный вид лишь к позднему вечеру последнего дня. Когда Робардс успевал их просмотреть, оставалось загадкой. Суматохи от этого было предостаточно.

Гарри такая политика не устраивала, он не мог явиться в среду утром на заседание с документами, которые увидел во вторник вечером. Это не ежедневные отчёты перед начальником второго отдела о работе штаб-квартиры, это нечто иное.

Что, если он слегка изменит правила?..

Поттер уверенно пересёк оставшуюся часть помещения и, повернувшись лицом к штаб-квартире, обвёл взглядом волшебников, попавших в поле зрения. Немногие заметили необычное поведение начальника: большинство продолжало суетиться в проходе, кто-то работал в отсеках.

— Прошу минуту внимания, — голос Гарри, усиленный заклинанием Сонорус, облетел просторное помещение, достигнув самых дальних отсеков. Его желание было мгновенно исполнено: те, кто спешили по проходу, остановились на месте, другие выглянули из-за стеклянных перегородок — Гарри мельком заметил удивлённое лицо вернувшегося с задания Маркуса. Проходивший рядом Невилл в любопытстве взглянул на друга, а вышедшая из приёмной Лавгуд, забрав принесённые Поттером документы, отступила назад, чтобы не отвлекать внимание от фигуры начальника, скрестившего руки на груди и серьёзно взглянувшего на подчинённых.

— Прошло полторы недели с момента моего назначения на должность начальника штаб-квартиры, — заговорил он в непривычной для этого места тишине, что удивительным образом придало ещё больше уверенности. — Как всем известно, на следующей неделе состоится заседание глав второго отдела, и за день до этого согласно установленным порядкам каждый, кто возглавляет ту или иную оперативную группу, обязан представить отчёт начальству. Так было при Робардсе. Теперь правила изменились, и раз заседание в среду, то я хочу видеть отчёты у себя на столе не во вторник, а максимум во второй половине понедельника. Это значительно облегчит и мою, и вашу жизнь. Более того, вы будете проделывать то же самое каждые две, а не четыре недели, что также избавит штаб-квартиру от лишних хлопот в преддверии конца месяца. И просьба обойтись без нелепых формулировок, все плохие отчёты будут возвращаться на переделку.

Не встретив протеста, Гарри удовлетворённо кивнул.

— Спасибо за внимание.

Отвернувшись, он едва успел сделать шаг в направлении своего кабинета, заметив одобрительную улыбку Полумны, как вдруг раздались возмущённые и не очень голоса: далеко не все были довольны нововведениями.

— При всём уважении, мистер Поттер, подобное неприемлемо!

— Как же мы успеем всё сделать?

— Немыслимо, просто немыслимо…

— Мы что, должны работать в выходной?

Стало очевидно, что былая пауза являла собой всеобщий ступор, а не одобрение. Звучали и другие реплики, все в рамках приличия, но сам факт того, что с решением Гарри не были согласны, вызвал в нём прилив святого возмущения.

— Я так понимаю, вы собираетесь ослушаться прямого приказа руководства? — громко спросил он, уже не прибегая к помощи Соноруса, но его услышали все: гвалт мгновенно стих. Молодые и взрослые, неопытные и изловившие не один десяток преступников — все смотрели на него, и в их глазах Поттер видел различные эмоции: от поощрения до откровенного шока.

О том, что одна-единственная фраза поразительным образом заставила замолчать всех, Гарри предпочитал не думать.

— Возражений больше нет, отлично, — кивнул он, пряча руки в карманах брюк, и твёрдо заключил. — Отчёты в понедельник после обеда. К ослушавшимся и опоздавшим будут применены соответственные санкции.

Поразмыслив буквально пару мгновений, Поттер подозвал Маркуса, с каменным выражением лица глядя на его приближение.

— Отчёт о деятельности вашей группы, мистер Флинт, я хочу видеть не в понедельник, а сегодня вечером, — проигнорировав то, как чистый шок вытянул лицо недруга, Гарри намеренно неторопливо взглянул на циферблат наручных часов. — Время пошло.

Маркус явно хотел спросить, почему для него сделали “исключение”, хотя догадывался об ответе, но Поттер, ощущая неземное удовлетворение, уверенно пошёл к приёмной. Хлопок закрывшейся двери поставил жирную точку.

— Ты молодец, — Луна вошла в приёмную вслед за ним, и Гарри обнаружил, что они не одни: в гостевом кресле сидела Гермиона, допивавшая чай, которая наверняка слышала всё, что произошло сейчас в штаб-квартире. По тому, с какой улыбкой она встретила его, Поттер понял: слышала.

Гермиона нырнула в чёрные туфли и, тихо охнув от боли в пятке (туфли были совсем новые, она надевала их всего несколько раз), поспешила вернуться на своё рабочее место, оставив Гарри и Полумну наедине.

Поттер сделал несколько шагов по приёмной, сняв очки, потёр глаза основанием ладоней, обдумывая свои новаторские действия, и заговорил, не глядя на Луну, уткнувшуюся в папку:

— Ты не представляешь, какой бардак здесь раньше творился. Прекрасно это знаю, сам сидел там: шум, гам, работает лишь половина, остальные создают видимость бурной деятельности. Мракоборцы “хороши”: эффективные во время выездов, они зачастую ленятся заниматься бумажными делами в пределах штаб-квартиры. Отчёты готовят в последний момент. Так же невозможно работать! Пусть теперь меня возненавидят, но я должен навести порядок.

— Безусловно, — Лавгуд встала, протянув документы Поттеру, и поменяла местами папки в стеллаже, нарушившие алфавитный порядок, — не зря же тебя назначили на эту должность. Далеко не все одобряли твою кандидатуру, но теперь ты показал, чего стоишь.

Он и сам знал: многие были не в восторге от того, что его поставили во главе как зелёных, так и бывалых мракоборцев. “Доброжелателей” хватало и среди первых, и среди вторых, Поттер понимал, что его не воспринимали всерьёз. По крайней мере, до сегодняшнего дня. Безусловно, от подобных нововведений его вряд ли полюбили сильнее, но ослушаться никто точно не мог, в противном случае — разжалование или увольнение.

Теперь у него новая роль, и если он не поставит себя выше других на карьерной лестнице, чётко обозначив собственное превосходство, как бы ему не претила эта мысль, он рухнет вниз, даже не успев почувствовать твёрдую почву под ногами.

Таким образом, важный шаг был сделан, и перед Гарри появилась новая задача: удержать эту вершину. Как ни удивительно, проблем с этим в ближайшем будущем не возникло: никто более не выражал недовольства чем-либо, и все распоряжения выполнялись беспрекословно.

Он почти успел вернуться в кабинет, когда взгляд упал на надпись на обложке верхней папки, что отдала ему Полумна.

Клара Брикман.

На второй значилось: Эдвард Брикман.

Решение далось почти легко.

— Думаю, эти дела стоит закрыть, — произнёс он, оборачиваясь к секретарю, — одинаковый яд, отсутствие улик, указывающих на причастность кого-либо к возможному убийству.

— Ты принял правильное решение, — девичьи пальцы перебирали пушистый кончик сиреневого пера. — Всё равно ничего больше не удастся разузнать.

Кажется, оба прекрасно понимали, почему.

Кивнув, Поттер вернулся к работе, и через пару часов прервался на чашку чая. Размешивая ложкой сахар, он не заметил, как спросил вслух сам у себя, куда мог запропаститься Снейп. Сидевшая во втором кресле Полумна что-то пробормотала в ответ, на что Гарри не обратил внимания: она часто разговаривала сама с собой, и сейчас звучала как раз размеренная, немного ленивая интонация.

— Думаю, ему некогда.

Только спустя десять секунд Поттер осознал смысл сказанного.

— Ты что-то знаешь про него?

— Я знаю то, что другие обыкновенно знать не должны, — вновь склонившись над столом, Лавгуд вывела закорючку на полях старого документа.

— Мне хватило загадок с крестражами, давай обойдёмся без хитростей.

Гарри надеялся, что его улыбка была вежливой, когда Луна вновь взглянула на него, и в светлых, почти прозрачных глазах мелькнуло слишком взрослое выражение. Так обычно смотрят на детей, интересующихся устройством элементарных вещей. Свернув лист бумаги трубочкой и отправив его в мусорную корзину, она встряхнула волосами, отчего вишенки тихо зазвенели, и заключила:

— Ты меня не слушаешь, Гарри Поттер.

Чёрт возьми.

И потом Гарри осенило.

Место их первой со Снейпом встречи, та самая лестница, соединяющая нижний уровень залов суда и камер с уровнем, включавшим в себя самый загадочный отдел. Отдел Тайн.

То, что другие обыкновенно знать не должны.