Ты нужна мне (I Need You) (гет)

Второе утро подряд Гарри Поттер просыпался, зарывшись лицом в мягкие, вьющиеся волосы прижавшейся к нему восхитительно теплой ведьмочки. Он не знал, как именно они располагались ночью, но на данный момент обнаружил себя лежащим на спине, с Гермионой, удобно устроившейся на его плече и положившей руку ему на грудь. Гарри хмыкнул, решив, что вчера она была права: так гораздо удобней. "К такому недолго и привыкнуть", — лениво подумал он, прислушиваясь к своим ощущениям..

При всей его неопытности в вопросах отношений с противоположным полом, Поттер не мог не поражаться чистоте и какой-то по-детски наивной доверчивости своей вновь приобретенной подруги. Такое отношение его и радовало, и удивляло одновременно. Конечно, он не стал бы пользоваться ее расположением, но откуда бы ей об этом знать? В который раз с момента их встречи в кабинете директора, Гарри посетила мысль, что Гермиона каким-то особым образом "чувствует" его, порой даже лучше чем он сам — и, что поразительно, эта связь между ними возникла буквально с первого взгляда. Наверное, именно это в книгах красиво называлось "родством душ". Такое ее доверие, несомненно, подкупало и провоцировало на откровенность, которой Гарри не позволял себе уже очень давно. Он не утрачивал способности к открытому общению, но тяга к задушевным разговорам уходила вместе с людьми, с которыми он делился самым важным. И сейчас вернулась вместе с Гермионой.

Эта мысль заставила его на мгновение прижать ее к себе покрепче, впрочем, сразу же и отпустив — Гарри побоялся разбудить доверчиво прильнувшую к нему девушку. Опасения оказались напрасными — она тут же вернула объятия, прижавшись к нему в ответ.

— Доброе утро! — весело поприветствовала его Гермиона, приподняв голову, чтобы подарить замечательную довольную улыбку.

— И тебе того же. Давно не спишь?

— Несколько минут, — призналась она. — Мне было так хорошо, что не хотелось даже шевелиться, чтобы все не испортить.

— Тогда, я полагаю, нам нужно когда-нибудь попробовать снова, — как-бы пошутил Гарри. Скосив глаза, он увидел, что ее улыбка стала шире.

— Возможно, — ответила Гермиона, принимая его игру. — Остальная часть твоей истории будет такой же безжалостной и эмоционально выматывающей?

Гарри сделал вид, что задумался.

— Дальше все будет намного, намного хуже, — трагическим шепотом сообщил он, впрочем, все впечатление портила предвкушающая улыбка, предательски появившаяся на его лице.

— Тогда, наверное, нам придется еще пару раз повторить эту процедуру, — лукаво усмехнулась Гермиона, выбираясь при этом из трансфигурированной постели.

Молодые люди молча, не сговариваясь, решили пока остановиться на достигнутом, стараясь не замечать растущее физическое влечение друг ко другу.

Пока Гермиона искала свой халат и палочку, Гарри вспоминал, не упустил ли он вчера чего-либо из виду, пересказывая ей события четвертого курса. Оказалось, что несколько моментов требуется прояснить, потому что они в дальнейшем существенно повлияли на исход событий. Пока девушка трансфигурировала кровать обратно в диван, он прошел на кухню, чтобы налить себе и ей немного сока.

— Я забыл кое о чем упомянуть вчера, — крикнул он ей, приглашая присоединиться к себе, и, когда она вошла, продолжил:

— Дело в том, что Волдеморт не зря использовал именно мою кровь в ритуале обретения плоти. Это было обусловлено его желанием обойти защиту крови моей матери. Ты же помнишь, что случилось на первом курсе, когда Квирелл попытался ко мне прикоснуться.

Гермиона кивнула, выдвинув стул и присаживаясь за стол.

— В общем, его план сработал, потому что после этого он мог дотрагиваться до меня без всяких проблем. Но побочным эффектом использования моей крови стало то, что мы с Волдемортом оказались как-то связаны. Дамблдор считал, что это даже в какой-то мере даровало мне защиту от него.

Гермиона пригубила сок и задумалась над значением этого откровения.

— Я никогда не был уверен, существует ли эта защита на самом деле, — признался Гарри. Но Дамблдор придавал очень большое значение этому факту. Конечно, он тогда не особо откровенничал со мной на эти темы. У него вообще была плохая привычка не рассказывать мне ничего действительно важного... до поры до времени. Ну да ладно, не будем сейчас об этом, — махнул он рукой с некоторой досадой.

— Еще стоит упомянуть репортершу, доставившую мне массу неприятностей своими лживыми заметками в прессе.

— И кто это был? — заинтересовалась Гермиона, отложив на время вновь появившиеся мысли о причинах разочарования Гарри в старом директоре.

— Рита Скиттер, — ответил он с брезгливой миной. Самая лживая писака из всех, кого можно встретить. Она мастерски искажала и перевирала все новости, безбожно передергивая и абсолютно превратно трактуя факты. Но, помимо всего, она еще и писала вещи, о которых не должна была бы знать в принципе.

Гарри отвлекся ненадолго, чтобы приготовить им несколько тостов.

— В общем, оказалось, что она анимаг, к тому же незарегистрированный, с анимагической формой в виде жука.

— Ясно, — пробормотала Гермиона. — Именно так она добывала свои сенсации, верно?

— Конечно. Но она слегка злоупотребила своими возможностями. У Добби получилось поймать ее в ночь перед третьим заданием. Он не сразу признался мне в этом, но ему удалось произвести на нее неизгладимое впечатление. Как он потом выразился: "Никто не должен доставать великого Гарри Поттера". Добби около трех недель держал эту жучиху в стеклянной банке, сообщив ей, что она станет первым экспонатом в его большой энтомологической коллекции.

Гарри усмехнулся, выкладывая на стол несколько сортов джема и мармелада.

— Когда она в полной мере прониклась будущим карьерным ростом, он притащил ее к МакГонагалл, с которой Скиттер добровольно заключила что-то вроде соглашения.

Гермиона прирыла лицо ладонями, силясь не рассмеяться. Она хорошо помнила гиперактивного маленького эльфа со второго курса.

— И как поживает сейчас его коллекция? — спросила она.

Градус веселья в комнате сразу же снизился, благодаря мрачному выражению, возникшему на лице Гарри.

— Нет никакой коллекции.

Гермиона накрыла его руку своей, мягко поглаживая.

— Он погиб... во время войны.

— Я сожалею...

Гарри кивнул, принимая ее соболезнования.

— Я как-нибудь возьму тебя с собой, на его могилку. Только это уже другая история.

После этих слов наступила пауза, и некоторое время они завтракали в молчании.

— Кстати, я отослала тебе письмо с поздравлениями, после того, как прочитала в конце года, что ты выиграл Турнир. Но ответа не было, так что я терялась в догадках, получил ли ты его.

— В самом деле? — Гарри был искренне удивлен. — Хоть и с опозданием, но спасибо, — он улыбнулся. — Я действительно ничего не получал. Тем летом я был изолирован от внешнего мира, и моя переписка была очень ограничена. Скорей всего, твое письмо не пропустили, потому что тот, кто проверял почту, не узнал твою фамилию. Прости.

Гермиона улыбнулась ему в ответ, внутренне радуясь, что удалось сменить тему.

— Ничего страшного, правда.

Указав на опустевшие тарелки и стаканы, она приподнялась из-за стола.

— Нам уже нужно идти. И большое спасибо тебе за завтрак.

* * *

Гермионе не терпелось увидеть Выручай-комнату в действии. После того, как Гарри объяснил ей способ вызова двери, она долго экспериментировала с созданием обычной маггловской среды обитания, при этом дискутируя с ним на тему оптимального использования возможностей Комнаты. Начала она с собственного дома, а Гарри в ответ показал ей дом №4 по Прайвет Драйв. Они оба пришли к соглашению, что из всех помещений кухня отличается от своих аналогов в волшебном мире сильнее всего. В свою очередь, стоматологическая клиника родителей Гермионы и обычная маггловская больница должны были продемонстрировать огромную разницу между медицинским обслуживанием в мире, в котором они провели детство, и в том, где им пришлось адаптироваться.

По ходу дела они обсудили, как лучше преподнести перспективность взаимоотношений двух сообществ — магического и маггловского — сыграв на контрасте между магией и технологией. Поскольку электрические приборы не работали в условиях Хогвартса, Гарри пообещал Гермионе помочь зачаровать те устройства, которые она собиралась использовать на своих занятиях в качестве учебных пособий. Они потратили все утро, почти полностью отбраковав инвентарь, имевшийся в кабинете Маггловедения, и составив список необходимого для приобретения оборудования.

Пока они работали над этим, Гарри параллельно просвещал Гермиону относительно теперешней жизни их бывших однокурсников, начав, естественно, с третьего члена их первоначального трио.

— Рон играет в квиддич за Пушки Педдл, он всегда фанател за эту команду, если ты помнишь. Сейчас он их резервный вратарь. Женат на Лаванде Браун.

— Ничего себе! Никогда бы не подумала. Мне даже сложно представить их вместе.

— Ну, Рону всегда нравились женщины с большими... эмм, с большой грудью, — объяснил Гарри. — После того, как ты перевелась, Лаванда, как бы, ну... выросла в некоторых местах.

Гермиона закатила глаза и покачала головой.

— У них уже двое детишек, — добавил Гарри с усмешкой.

— Дальше, Невилл женился на Ханне Эббот, Парвати и Симус тоже вместе. Скорее всго, в этом году будет свадьба. Симус планирует открыть бар, как накопит немного деньжат. Он приценивается в Хогсмиде к "Кабаньей голове" , таверне младшего брата Дамблдора, Аберфорта. Они с Симусом хорошо узнали друг друга во времена, когда оба участвовали в Хогвартском сопротивлении. Правда, я не думаю, что тот на самом деле готов ее продать.

Ах да, еще Невилл — страшный талант в гербологии, и нам нужно будет обязательно попытаться заполучить его в штат, когда Спраут соберется на пенсию.

— Что на счет Дина Томаса?

Гарри замолчал на мгновение, и Гермиона поняла по его лицу, что сейчас услышит.

— Его убили во время войны, — тихо сказал он. — Не многим магглорожденным удалось тогда выжить.

Гермиона уже сомневалась, стоит ли спрашивать дальше, но любопытство победило.

— А как Мелисса Роупер и Элизабет Риверс? (1)

Гарри пожал плечами.

— Не уверен. Мелисса покинула Хогвартс после четвертого курса, Элизабет — после шестого. Семья Мелиссы была среди тех, кто поверил, что Волдеморт возродился. А после шестого курса многие студенты вообще не захотели возвращаться в Хогвартс. Даже Парвати и Падма были близки к этому, и было похоже, что на нашем курсе Лаванда останется единственной девушкой с Гриффиндора, кто доучится в Хогвартсе до конца.

Гермиона печально покачала головой.

— Вернемся к Уизли. Джинни пока еще не замужем и играет в квиддич за Холихедских Гарпий. Она охотник, — Гарри сделал почти незаметную паузу, прежде чем продолжить. — Перси работает в Министерстве. Билл женился на Флер и у них есть дочь. Чарли все так же ухаживает за драконами в Румынии. Помнишь, как мы контрабандой переправили к нему Норберта на первом курсе?

Гермиона улыбнулась и кивнула, при этом удивляясь столь внезапному переходу на другую тему. Она уже почти задала вопрос о Фреде и Джордже, как вдруг поняла, почему Гарри избегнул упоминать их. Не желая больше тревожить старые раны, девушка решила свернуть этот разговор.

* * *

Этим вечером, начиная, похоже, новую традицию, Гермиона снова пришла к Гарри в одном халатике, наброшенном поверх пижамы. Небольшим отличием от прошлого раза были мокрые волосы — после пыльной работы по уборке полок и шкафов она вымыла голову. Гарри заметил, что в таком виде ее волосы выглядят гораздо прямее.

— Они опять завьются, когда высохнут, — рассмеялась Гермиона на его реплику. — Когда я еще училась в Салеме, мне попалось зелье, с помощью которого можно регулировать даже количество завитков. Можно даже сделать волосы абсолютно прямыми. Если хочешь, могу как-нибудь показать.

— Нет-нет, мне нравятся твои кучеряшки, — отказался Гарри, утягивая ее за собой на диван. — Мне кажется, с прямыми волосами ты превратишься в какую-то незнакомку. Я помню, насколько твоя прическа была, эмм, объемной, когда мы только познакомились. Но то, что я вижу сейчас, выглядит великолепно.

— Спасибо. Ты тоже сильно изменился, — с веселым прищуром ответила Гермиона. — Хотя о твоей прическе этого, пожалуй, не скажешь. Итак, пятый курс?

Гарри вздохнул.

— Этот год был наихудшим из проведенных мной в Хогвартсе. Начавшись с безрадостного лета, все становилось только хуже, а закончилось, — он печально покачал головой, — вовсе катастрофически.

Гермиона снова обняла его.

— И что, за целый год не было ни единого светлого пятна?

Гарри на мгновение задумался.

— Были, но немного. Целых два, если точнее. В тот год я узнал, что мне нравится преподавать, и обнаружил у себя неплохие способности к этому. И второе... — Гарри слегка покраснел. — На пятом курсе я первый раз поцеловался, — признался он со смущенной улыбкой.

— С кем? С Джинни? — предположила Гермиона

— Нет. Чо Чанг, — поправил ее все еще смущенный парень. — Но это был неудачный опыт.

Гермионе тут же захотелось подвергнуть его жесткому допросу. В конце концов, он уже второй раз упоминал о своих романтических чувствах к Чо. Хотя МакГонагалл и сказала ей, что у Гарри никого нет, девушке очень хотелось убедиться, что у него не осталось никаких чувств к первой пассии.

С трудом сдерживая свое желание, она предложила:

— Расскажи мне тогда про преподавание. Что это было?

— До этого еще нужно дойти. Чтобы объяснить все по порядку, мне придется рассказать тебе о череде неприятных событий, которые случились тогда.

Он начал с рассказа о своей изоляции у Дурслей, когда было совершенно не с кем поговорить и неоткуда узнать новости о происходящем в магическом мире. Гарри все больше и больше разочаровывался во всех. Он злился на Сириуса и семью Уизли за то, что они бросили его одного в эту бездну неведения. Как потом ему стало известно, они действовали по наущению Дамблдора. Все закончилось атакой пары дементоров, когда Гарри вечером возвращался из парка домой вместе с Дадли

Гермиона воскликнула:

— Что?! Дементоры?! Возле дома твоих родственников? — Гарри мрачно кивнул.

— Потом я узнал, что они были посланы ведьмой из Министерства, Амбридж, — он выплюнул это имя с отвращением. — Министерство Магии все лето обвиняло во всех смертных грехах и меня, и Дамблдора за то, что мы объявили о возвращении Волдеморта. Фадж не хотел даже слышать об этом, а Амбридж была его верной шавкой. Хочешь узнать, как она выглядела — представь себе жабу в розовом платье. И вот она решила, что меня нужно заткнуть.

Гермиона только качала в изумлении головой, пока он рассказал ей о последующих событиях, начиная от прилетавших одна за другой министерских сов, отправленных ему в связи с использованием чар патронуса, и заканчивая сопровождением его на площадь Гриммо. Это был родовой дом Сириуса и по совместительству штаб-квартира организации, основанной Дамблдором для борьбы с Волдемортом, называемой Орденом Феникса. Затем он в красках описал, как его судили за применение волшебства в несовершеннолетнем возрасте и как Дамблдор успешно сыграл роль его адвоката.

— Как ты уже могла догадаться, я пребывал не в лучшем настроении почти все лето. Я был зол на всех и вся, и однозначно демонстрировал это окружающим своим поведением. Даже после того, как я добрался до дома Сириуса, мое общение с другими сводилось к минимуму, — он печально усмехнулся. — Можно даже сказать, что я был откровенно груб со всеми. И ситуация абсолютно не улучшилась, когда Рон получил значок старосты.

— Рон? Да ты шутишь! — взвилась Гермиона. — Я не верю в это. Как они могли не дать его тебе?

Гарри покачал головой.

— Дамблдор объяснил это конце года тем, что он думал, будто я уже достаточно загружен другими делами.

— Но это же... — Гермиона выпрямилась и возмущенно всплеснула руками. — Это была бы именно та поддержка, которая была тебе нужна! Он мог показать, что верит в тебя. Задвигая тебя, он лишь дал остальным повод думать, что в статьях Пророка есть зерно истины.

Гарри пожал плечами и, приобняв ее за плечи, снова притянул к себе.

— Да, но это было вполне в его духе. Наверно, это было еще одно испытание моего характера или что-то вроде того.

Гермиона фыркнула с отвращением. Через несколько секунд, успокоившись, она спросила:

— Тогда кто был старостой девочек Гриффиндора?

— Лаванда, — ответил Гарри.

— Лаванда? — переспросила Гермиона. Задумавшись на мгновение, она решила, что четыре бывших однокурсницы примерно стоили одна другой, так что, по сути, выбора особого и не было. — Так значит, именно так они сблизились с Роном?

— Не сразу, конечно, но рано или поздно этим все должно было закончиться. Как бы там ни было, но год начался не лучшим образом. А когда я узнал, что профессором Защиты назначили Амбридж, мне стало и вовсе невесело.

Гермиона уже потихоньку начала привыкать к манере Гарри сообщать плохие новости, поэтому в этот раз ее реакция была сдержанной. Но когда Гарри рассказал ей о пытке кровавым пером, которую Амбридж устроила ему на отработке, девушка не выдержала и взорвалась.

— Ах она... ошибка природы, гнусная паразитка! Как это сошло ей с рук?!

— Ну, не совсем сошло. МакГонагалл заметила мои раны на следующем занятии, и у нее состоялся разговор с Амбридж. Не уверен, чем именно она ей пригрозила, но с тех пор перо больше не использовалось. Однако, Амбридж нашла другой способ сделать меня несчастным, — и он рассказал о событиях матча Гриффиндор — Слизерин, когда поддразнивание над Малфоем после игры закончилось для Фреда, Джорджа и самого Гарри "пожизненным" запретом на квиддич (который, на самом деле, дотянул только до конца года).

Гарри тяжело вздохнул.

— Это было самое тяжелое время, из всего, что я провел в Хогвартсе. Я по-настоящему впал в отчаяние. Чувствал себя таким одиноким. Рон был занят обязанностями старосты и квиддичем — он стал вратарем команды, но у него не очень получалось, поэтому ему приходилось много тренироваться. Джинни, конечно, никуда не делась, но она стала ловцом вместо меня, поэтому, когда у них были тренировки, я лишался даже ее общества. Временами я шатался по замку с Фредом и Джорджем, но они в основном были слишком заняты продвижением своего бизнеса. О, я же забыл тебе рассказать! Я отдал им тысячу галлеонов, свой приз за Турнир, чтобы они могли открыть свой собственный магазин приколов.

Гермиона засмеялась. Только Гарри мог сделать нечто подобное, и при этом считать это не стоящим упоминания. Потом ей пришла на ум другая мысль.

— А когда же Рон занимался, при такой загруженности? Не припомню у него особых способностей к учебе.

— Он и не занимался, просто списывал. Обычно, у меня.

Предвидя ее негативную реакцию, он добавил:

— Да, я понимаю, что в долгосрочной перспективе это его не спасет. Но тогда это меня мало волновало.

— Но это же должно было догнать его на СОВах.

— И догнало. Он едва вытянул большинство предметов на Удовлетворительно, а остальные сдал еще хуже.

Гарри усмехнулся.

— Я тут подумал, если бы ты не уехала, то однозначно свела нас с ума дополнительными занятиями. Рон бы ворчал, конечно, но и экзамены сдал бы получше. Он после этого потерял место старосты, в следующем году его отдали Невиллу, — предвидя ее возражения, он быстро добавил. — Кто тому времени значок уже был мне без надобности. Мне было чем заниматься и без этого.

— Ну так вот, — продолжил он, — довольно скоро Амбридж стала Генеральным Инспектором. Эта новая должность была введена Министерством для того, чтобы Амбридж могла везде совать свой нос, третировать профессоров и вносить изменения в школьные правила. Она называла их Декретами об образовании. Новые полномочия якобы давали ей власть над МакГонагалл, а также право вышвыривать нас из команды по квиддичу. Но для МакГонагалл это стало последней каплей, и она предложила нам бороться...

oooOOOooo

— Мистер Поттер, задержитесь, пожалуйста, — попросила профессор Трансфигурации, когда он убирал книги в сумку. Рон быстро кивнул, давая понять, что они встретятся в общей гостиной. Когда они остались одни, профессор наложила заглушающие чары на дверь и окна, что заставило Гарри удивленно приподнять брови. Дело явно принимало серьёзный оборот.

— Полагаю, что вас, так же, как и меня, не устраивает текущее положение дел. Если не сказать больше, — начала она. – У меня есть предложение, которое, хочется верить, избавит нас от некоторых проблем.

Гарри неуверенно кивнул , ожидая продолжения. Судя по заговорщицкой улыбке обычно строгого профессора, он понял, что у нее появилась идея, как нейтрализовать кошмарное розовое жабообразное проклятие, которое обрушило на них Министерство.

— Я хочу, чтобы ты возглавил группу по обучению Защите от Темных Сил, — выдала она.

Гарри раскрыл рот от изумления, но подавил первоначальное желание отказаться и попытался сначала просчитать последствия. Амбридж была никудышным учителем, она запрещала колдовать на своих занятиях, и все шло к тому, что возможность использовать заклинания студенты получат только во время сдачи практической части экзамена. МакГонагалл предлагала вариант, позволяющий продемонстрировать некомпетентность Амбридж как инспектора и в то же время подорвать ее авторитет. Но…

— Вы правда думаете, что я смогу обучать кого-то? – с сомнением спросил он.

— Да, правда, — заверила она его. – Я уверена, что, благодаря усердной работе по подготовке к Турниру в прошлом году, ты теперь лучше всех на курсе разбираешься в защитных заклинаниях. Я помогу тебе с теми заклинаниями, знание которых требуется для сдачи СОВ и ЖАБА, чтобы ты мог учиться с опережением, — она остановилась и одарила его долгим выразительным взглядом.

— Это не только позволит тебе с толком проводить время, но и пойдет на пользу твоим однокурсникам, а также уменьшит результативность министерской пропаганды, поскольку у тебя будет возможность выступить в положительном свете, что создаст приятное впечатление у студентов. И, наконец, мы сможем вывести на чистую воду эту отвратительную женщину, показав всем, каких успехов могут добиться студенты при правильном подходе.

Гарри не мог не заметить ее неодобрительного намека на апатичное состояние, в котором он находился последние несколько недель, и почувствовал себя виноватым. Она предлагала ему шанс отплатить за учиненную в отношении него несправедливость. И он решился.

— Хорошо, — объявил он. — Я согласен.

oooOOOooo

— Это просто потрясающе! – просияла Гермиона. – Какая гениальная идея! Так вот как ты начал преподавать. Но, должно быть, было непросто держать все в секрете и в то же время тайно распространять информацию, — отметила она.

— Да, но МакГонагалл практически обо всем позаботилась сама, — сказал он. – Она сговорилась со Спраут и Флитвиком, а те начали со старост своих факультетов. Шесть старост пятого курса были вовлечены в дело, и уже они налаживали контакт с остальными студентами. Поначалу это были в основном гриффиндорцы с пятого и седьмого курсов, не желавшие завалить СОВ и ЖАБА. Хотя было и несколько шестикурсников, например, Кэти Белл и Чо Чанг, и кое-кто с четвертого курса, вроде Джинни, Колина Криви и Луны Лавгуд – они пришли вместе, потому что просто хотели быть частью заговора.

— Кто такая Луна Лавгуд? – поинтересовалась Гермиона, услышав незнакомое имя.

И вновь на лице Гарри появилось уже знакомое, полное боли выражение. После паузы он ответил:

— Она была, по меньшей мере, совершенно необыкновенной личностью. Луна дружила с Джинни, и я познакомился с ней в Хогвартс-Экспрессе в том году. У нее был свой собственный, особенный взгляд на мир, из-за чего ее избегали и вечно дразнили другие. Но она никогда не позволяла никому достать себя и всегда выдавала что-то веселое и жизнерадостное, — он усмехнулся. – Даже, если это было что-то совершенно из ряда вон, и никто толком не мог понять, что она имела в виду.

— В общем, поиск желающих вступить в нашу подпольную группу шел вовсю, и в ближайшие выходные в Хогсмиде МакГонагалл устроила нам встречу. Она зарезервировала для нас комнату на верхнем этаже «Кабаньей головы». Это место было выбрано потому, что большинство студентов избегали его из-за дурной репутации.

Гермиона кивнула, соглашаясь с обоснованностью выбора.

— Однако некоторые привели с собой друзей, и я совершенно не был уверен, что всем им можно доверять. Поэтому, прежде чем начать, я попросил всех подписать тайную клятву, которую написала МакГонагалл. Само собой, у кого-то это вызвало возмущение. Тогда Чо встала и выступила в мою поддержку, уняв поднявшуюся шумиху, — Гари склонил голову и ненадолго задумался. – Я улыбнулся ей в знак признательности, но это взбесило Джинни. Она так посмотрела на Чо… — он с отвращением покачал головой. – Они весь год друг на друга косились.

Гермиона понимающе кивнула. Очевидно, что китаянка нравилась Гарри, но Джинни уже его «присвоила» . Между двумя девушками, боровшимися за внимание одного парня, просто не могло не быть конфликтов.

— Затем Фред и Джордж заявили, что они дадут клятву, а кто откажется – тот просто придурок и должен пойти провериться, — продолжил Гарри. – Этого оказалось достаточно, чтобы каждый решил для себя, хочет он остаться и подписать клятву или уйти. Оставшимся я объяснил, что мы задумали, и большинство идея привела в восторг. У пары человек еще были вопросы, что вполне понятно, и я на них ответил. Кто-то сказал, что нам нужно название для нашей организации, и остаток дня мы потратили придумывая варианты. Некоторые были очень забавными. Например, "Лига Противников Амбридж" или мое любимое – "Министерство Магии — Маразматики". Наконец, Чо предложила АД, в честь одного оборонного движения, чье название имело такую же аббревиатуру. Но Джинни в последний момент предложила изменить на "Армию Дамблдора", и всем это показало забавным. Всем, кроме Чо, разумеется. Но чаще всего мы говорили просто "АД".

Гарри потянулся.

— Вот так все и началось. Мы встречались раз или два в неделю в Выручай-комнате. Я показывал, как применять то или иное заклинание, поправлял, если они ошибались, и когда все осваивали предыдущее, я переходил к следующему. К концу года я даже научил кое-кого чарам Патронуса, — закончил он с ноткой гордости в голосе.

Гермионе было интересно, каким учителем он был, в каком стиле работал, как вел себя с аудиторией. Гарри честно ответил, что чувствовал необходимость обозначить свой авторитет и поэтому на время занятий отставлял в сторону все приятельские отношения. Он сохранял дистанцию, но старался дать понять, что готов в любой момент прийти на помощь. К шуткам и баловству относился неодобрительно, все внимание присутствующих должно было быть сконцентрировано на деле. По сути, он первое время брал пример с МакГонагалл, хотя его задачей было скорее стать похожим на Флитвика, умевшего правильно себя подать и добиться всеобщего уважения. Хотя он и не хвастал своими успехами, МакГонагалл позднее подтвердила, что из него получился невероятно успешный учитель.

— Отлично. А теперь расскажи мне про поцелуй, — быстро сменила тему Гермиона, лукаво улыбаясь, когда они покончили с АД и первыми шагами Гарри в преподавании.

Гарри застонал, но решил не спорить. Он поведал ей, как Добби украсил Выручай-комнату омелой и прочими рождественскими радостями к последнему перед каникулами занятию АД, а затем, не углубляясь в подробности, рассказал, как Чо дождалась, пока все выйдут, и, не переставая плакать по Седрику, сделала так, что они оказались под омелой. Остальное Гарри доверил дорисовать воображению подруги. Гермиона надулась и попыталась выведать детали, но Гарри был непреклонен.

— И это все? – возмутилась она.

Гарри покачал головой.

— Пожалуй, можно добавить только, что после этого я вернулся в общую гостиную.

Гермиона тут же оживилась, улыбнулась и выжидающе посмотрела на него. Гарри понял, что выбора у него нет и придется продолжать.

— Там меня ждали Рон и Джинни. Рон спросил, что меня задержало, ведь прошло около получаса.

Гермиона многозначительно хмыкнула, но Гарри сделал вид, что этого не заметил.

— Джинни уставилась на меня. Я был слегка не в себе и просто отмахнулся, не будучи уверен, что хочу посвящать их в случившееся. Затем Рон спросил, чего хотела Чо – он все еще не догадался – и после этого Джинни уже не смогла сдержаться. «Целовались?» — прошипела она мне.

Гермиона кивнула. Она уже поняла, к чему он клонит: ситуация определенно не могла разрешиться тихо и спокойно.

— Джинни вряд ли смирилась бы с таким, — иронично подметила она.

Гарри качнул головой.

— Это мягко сказано. Рон едва не вывалился из кресла. Его распирало от зависти, и он признал, что я невероятный счастливчик, раз смог подцепить такую горячую штучку. Но потом он увидел, как взбесилась Джинни, и быстро перестроился. Он начал обвинять меня в том, что я, якобы, изменяю его сестре. Потом до него дошло, что картина целующихся меня и Джинни его тоже не устраивает. В итоге он просто разозлился, и решил в очередной раз надуться на меня.

А вот от Джинни я отхватил по полной. Она повторяла снова и снова, что Чо просто ничтожество, и что она лезет ко мне только потому, что я знаменит, или просто ищет замену Седрику, и еще много других неприятных вещей. Какое-то время я ее игнорировал, но в конце концов не выдержал, наорал, что это вообще не ещё дело, и отправился спать.

— Жаль, что она превратила такой особенный для тебя момент – первый поцелуй – в неприятное воспоминание, — сказала Гермиона, и Гарри согласно кивнул.

Некоторое время они посидели в тишине, а потом Гермиона попросила его перейти к рассказу о том, как завершился тот ужасный год.

— Ну, тут, опять же, произошла целая цепочка событий, — начал он. – Но началось все с видения во время экзамена по Истории магии, который стоял последним в расписании.

— Видения? – удивленно переспросила Гермиона.

— Да, — подтвердил Гарри. – Видишь ли, они посещали меня, по большей части в виде снов, в течение всего года. В них я видел коридор Отдела тайн в Министерстве Магии. Потом выяснилось, что это Волдеморт посылал мне эти образы, но тогда я этого не знал и не чувствовал. Мы с ним были связаны через мой шрам, — сообщил он, касаясь пальцем лба.

Гермиона подняла взгляд и чуть отстранилась поразившись.

— Постой-ка! Я раньше не обращала на это особого внимания, но твой шрам почти пропал! Его едва можно разглядеть.

Гарри широко улыбнулся.

— Гермиона, я тебя обожаю.

Гермиона удивилась еще больше, не понимая, чем было вызвано это заявление.

— Первое, на что всегда смотрели люди при встрече со мной, — это мой шрам, — пояснил он. – Это, так скажем, мой отличительный признак, по которому меня всегда идентифицировали. Гарри Поттер? Посмотри на шрам и убедись. Но ты здесь уже три дня, мы провели вместе довольно много времени, и ты впервые заметила это! Ты даже представить не можешь, как это приятно, — он притянул ее к себе и обнял.

Гермионе потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.

— Я… ну… что ж, всегда пожалуйста, — сказала она, наконец. – Насчет меня можешь не беспокоиться. Для мне ты всегда будешь моим другом Гарри, а не Мальчиком-Который-Выжил, — она обняла его в ответ.

— Так на чем я остановился? – спросил Гарри, когда их объятия немного ослабели.

— Видения, посланные Волдемортом, — напомнила Гермиона.

— Точно. Так вот, они приходили на протяжении всего года, и я понятия не имел, что они могут значить. Все началось со снов, в которых я оказывался в длинном коридоре, и меня переполняло желание узнать, что находится за дверью в его конце. Как я уже говорил, оказалось, что это был коридор Отдела тайн и вел он в Зал пророчеств.

Гермиона едва удержалась, чтобы не прервать его в этом месте. Ей было интересно, зачем все это было нужно Темному Лорду, но она все же убедила себя, что Гарри сам ей все объяснит.

— В последнюю ночь перед рождественскими каникулами мы узнали, что эти сны были реальны, — продолжил он. – Той ночью мне снилось, что я гигантская змея, подбирающаяся к сидящему человеку. Потом я бросился на него и укусил.

Гермиона неприязненно поморщилась, Гарри кивнул.

— Да, это и впрямь было омерзительно, меня потом еще несколько дней всего трясло. Но самое жуткое, что человеком, которого я укусил, оказался мистер Уизли, и все произошло как раз тогда, когда я видел свой сон. Парни разбудили меня, я стонал, что на отца Рона напали. Они позвали МакГонагалл, и она отвела меня к Дамблдору. Он все проверил, и выяснил, что мистер Уизли действительно находился в Отделе тайн, лежал на полу и истекал кровью. Дамблдор отправил людей ему на помощь, и мистера Уизли доставили в Святого Мунго как раз вовремя.

— Боже мой! – ахнула Гермиона. – Это же просто…

— Невероятно, — закончил за нее Гарри. – Да. Как я сказал, я был не в себе с того момента, как узнал, что это я каким-то образом напал на него. Так или иначе, Дамблдор отправил меня и семью Уизли в дом Сириуса на все каникулы. И вначале следующего семестра он сказал, что я должен обучаться окклюменции со Снейпом, чтобы не давать возможности Волдеморту проникать в мой разум.

Гермиона понимающе кивнула.

— Ясно. В этом есть смысл.

Гарри коротко усмехнулся: разумеется, она читала о таком.

— Это не считая того факта, что ничего из этого всего не вышло, — возразил он. – Во-первых, обучал меня Снейп, так что уже по определению я ничему не мог научиться. Он просто орал: «Очистите сознание!» и затем пытался залезть мне в голову. Я до сих пор убежден, что его попытки только ухудшали ситуацию. Но, даже если бы он действительно хотел чему-то меня обучить, это не имело никакого значения. Видишь ли, из-за моего шрама у Волдеморта был по сути прямой доступ в мою голову. Он не читал мои мысли как при легилименции, но мог воздействовать на мое сознание. Конечно, это работало в обе стороны. Я тоже зачастую влезал в его разум, особенно когда он испытывал сильные эмоции.

— Должно быть это было чертовски неприятно, — с тревогой заметила Гермиона.

— Это точно, — подтвердил Гарри. – И ситуация периодически выходила из-под его контроля. Иногда я случайно получал сведения, которыми он, будь его воля, не стал бы со мной делиться. Как, например, в случае с мистером Уизли.

— Но как? – ей очень хотелось знать. – Что такого особенного было в твоем шраме?

Гарри помялся, затем мрачно сказал:

— В нем была заключена часть его души.

— Что?! – вскричала Гермиона. Она отстранилась, чтобы взглянуть на него, и его рука соскользнула с ее плеча. Тут же она ощутила его беспокойство – Гарри подумал, что это вызвано отвращением из-за его последних слов. Гермиона быстро вернулась и спрятала голову у него на груди, чтобы избавить от этих мыслей.

— Гарри, мне так жаль! Представить не могу, как ужасно ты себя чувствовал.

Гарри кивнул, ощущая облегчение, – она не испытывала к нему неприязни и продолжала беспокоиться за него.

— Но связь разрушилась, когда ты убил его, да? – предположила она. – Поэтому твой шрам стал пропадать?

— Вроде того, — ответил Гарри. – Но все это случилось позднее. На данный момент важно то, что когда в конце года во время экзамена у меня опять было видение, я был убежден, что оно такое же реальное, как и в случае с мистером Уизли. Но на этот раз я видел Сириуса, Волдеморт пытал его. И находились они в Зале пророчеств в Отделе тайн.

— В том самом, в который ты весь год хотел попасть во время своих видений, — уточнила Гермиона.

Гарри кивнул и продолжил.

— Все выглядело так по-настоящему, что когда я очнулся, то понял, что кричу. После того, как я отделался от экзаменатора, заверив его, что со мной все в порядке, я выбежал из Большого зала, где и проходил экзамен. Я попытался сообразить, что же мне делать. Поблизости не было практически никого, к кому я мог бы обратиться. Дамблдора выжили Амбридж и Фадж – Амбридж назначили временно исполняющей обязанности директора, хотя сам замок не дал ей попасть в кабинет Дамблдора. Хагрид и МакГонагалл тоже были вне замка – для ареста Хагрида днем ранее были направлены авроры, и МакГонагалл пыталась остановить их. Хагрид бежал, но сама МакГонагалл пострадала сразу от нескольких оглушающих заклинаний и ее забрали в Святого Мунго.

Гермиона слушала молча, широко раскрыв глаза; только то, как она периодически сжимала его руку, говорило о том, как на самом деле пугали ее эти откровения. Но Гарри отстранился от нее и сел прямо, затем повернулся, посмотрел в окно на простирающиеся вокруг земли Хогвартса, заново переживая все те события, оставившие неизгладимый след в его памяти и в его душе.

— Я был абсолютно уверен, что все по-настоящему! – настойчиво произнес он, руки его были крепко стиснуты в кулаки. – У меня даже мысли ни разу не возникло, что это может быть ложное видение. Я даже не знал, что такое вообще возможно. Если бы хоть кто-нибудь подсказал мне!

Гермиона склонилась вперед, потянулась к нему и мягко пожала его напряженную руку в знак поддержки. Гарри немного расслабился и разжал кулаки. Гермиона погладила тыльную сторону его ладони, снимая скопившееся в нем напряжение. Он повернулся к ней и продолжил:

— И я понял, что мне нужно как можно скорее попасть в Лондон. Но как? Вся каминная сеть замка была под наблюдением, меня бы сразу поймали. Амбридж конфисковала мою Молнию, да она и была бесполезна: лететь на метле было слишком долго.

Продолжая рассказывать, Гарри встал и принялся ходить взад-вперед.

— Я знал, что в это время дня в Министерстве полно народа, и все же в моем видении Сириус и Волдеморт были одни, так что они должны были находиться в безлюдной части здания. Чтобы иметь хоть какой-то шанс на спасение Сириуса, я должен был подобраться к им незамеченным. Поэтому мне была нужна моя мантия-невидимка. И больше времени.

— Хроноворот, — озвучила свою догадку Гермиона.

Гарри кивнул.

— Составив это нехитрый план, я побежал в спальню, которая была пуста, так как остальные еще сдавали экзамен, — сказал он. — Я взял мантию и вернулся на четыре часа назад, полагая, что этого будет достаточно. Затем я пробрался в сарай, где хранился инвентарь для квиддича, и взял самую быструю метлу, какую смог найти, — метлу Кэти Белл. Пришлось исхитриться, чтобы управлять метлой, оставаясь при этом под мантией-невидимкой, но у меня получилось. Дальше мне требовалось выяснить, как попасть туда, куда мне было нужно.

Гарри остановился и снова посмотрел в окно.

— Меня выручила Хедвиг, — сказал он после паузы. — Она летела рядом со мной все время, как я покинул Хогвартс. Она чувствовала, что я поблизости, хотя я был под мантией, и она не могла меня видеть. Вместе мы прилетели в Лондон.

Он глубоко вздохнул, и Гермиона поняла, что еще один друг Гарри не пережил войну. Она не знала, когда и как он потерял Хедвиг, но не стала прерывать его и спрашивать об этом.

— Всю дорогу я думал, что же мне делать, — продолжил он. — Я знал, что должен помочь, но мне в голову пришла мысль, что это может быть ловушка, — Сириуса могли схватить только для того, чтобы добраться до меня. Меня это, конечно, не останавливало, но я понимал, что должен быть очень осторожен. Добравшись до Министерства, я сразу отправил Хедвиг с посланием к Римусу. Затем я проверил, полностью ли мантия укрывает меня, спрятал метлу и прошел через вход для посетителей, замаскированный под старую телефонную будку. Я сверился с часами — до того момента, когда у меня было видение, оставалось еще полчаса.

Гарри обернулся к Гермионе.

— Ты знаешь что-нибудь об Отделе тайн?

Она отрицательно покачала головой, и Гарри стал объяснять:

— Он находится на нижнем, девятом уровне. Там практически никого не бывает, кроме невыразимцев, так что понятно, почему в моем видении там больше никого не было. Но когда я попал туда, там было совершенно пусто, кто-то определенно приложил к этому руку. Поверь, это было очень жутко.

Он снова отвернулся и низким, приглушенным голосом продолжил:

— Когда я вышел из лифта, то оказался в прямом коридоре, ведущем к непримечательной черной двери. Это была та самая дверь, которую я месяцами наблюдал в своих снах. За ней была большая мрачная круглая комната со множеством черных дверей по периметру. Они ничем не отличались друг от друга, и как только одна дверь закрывалась, комната начинала кружиться, и потом было совершенно невозможно определить, какую из них ты открывал. Мне бы понадобилась вечность, чтобы вычислить ее. Я пытался открывать одну и ту же дверь снова и снова.

— Тебе просто нужно было делать метки на тех, дверях, которые ты уже пробовал, — вырвалось у Гермионы.

Гарри иронично взглянул на неё.

— Прости, — смущенно пробормотала она.

— Да нет, ты абсолютно права, — отметил он. — Это сэкономило бы мне кучу времени, — он ухмыльнулся. — Видишь, я же говорил, ты была нужна мне. Возможно, я хотел, чтобы ты была рядом, так же сильно, как и не хотел этого, — сказал он задумчиво. — Я бы с ума сошел, если бы ты погибла или пострадала, когда дело дошло до сражения.

Гермиона чувствовала, как ее разрывает на части: она понимала его заботу, но ей бы очень хотелось помочь ему.

— В конце концов, я все-таки нашел нужную дверь — оказалось, нужно было просто попросить комнату показать ее, — и вошел в комнату, заполненную хроноворотами. Я не стал там задерживаться, потому что и так отставал от графика, но схватил один из самых маленьких хроноворотов и взял с собой. Я планировал использовать его в сражении, отправляясь назад во времени, когда ситуация становилась бы критической. Тот хроноворот, который у меня был, переносил минимум на час назад, и я хотел возвращаться на более короткое время.

Гарри сделал паузу и перевел дыхание.

— А за следующей дверью находился Зал пророчеств...

oooOOOooo-

Гарри бросил на ноги приглушающее заклинание, чтобы не было слышно шагов, прежде чем проскользнуть в комнату, в которой высились полки с рядами пыльных стеклянных шариков. Он снова сверился с часами – по его подсчетам Волдеморт как раз в это время должен был пытать Сириуса. Однако до него не доносилось ни звука, во всем зале не было ни единого признака движения. Возможно, Темный Лорд тоже применил заглушающее заклинание.

Вспомнив, что в своем видении он "видел" их в ряду с номером девяносто семь, он тихонько двинулся от пятидесятого ряда к шестидесятому и дальше, внимательно читая таблички с номерами. Прокравшись к девяносто пятому ряду, он услышал голоса.

— Сколько нам еще ждать? — нетерпеливо спросил мужской голос.

— Если он примчится сюда с помощью летучего пороха, то не больше получаса, — снисходительно ответил второй голос. — Если полетит — то еще часа три или чуть больше. Просто будьте наготове.

Гарри пробила дрожь — он узнал этот высокомерный тон и привычку растягивать слова. Люциус Малфой, и, должно быть, в целой компании Пожирателей Смерти. Подобравшись к последнему проходу, Гарри посмотрел вдоль ряда полок туда, откуда доносились голоса, и смог различить целую дюжину темных фигур со скрытыми капюшонами лицами.

— Помните, мы не должны обнаружить себя до того, как он возьмет пророчество, — прошипел Малфой. – И никаких заклинаний, пока мы его не отберем. Всем ясно? – Он пристально смотрел на одну из фигур в маске до тех пор, пока ее обладатель не кивнул, пусть и с неохотой. – Кроме того, мальчишка не должен быть ранен или, не дай Мерлин, убит – Темный Лорд желает заняться им собственноручно.

Гарри отступил назад и вернулся на несколько рядов, чтобы подумать. Несомненно, они готовили для него ловушку. Самым разумным было немедленно уйти и рвать отсюда когти не оглядываясь. Но он не был уверен в том, что они не держат Сириуса где-то еще. И еще ему стало любопытно, что за пророчество они имели в виду. Что в нем было такого важного, что они решились устроить все это?

К тому же Римус вместе с Орденом, должно быть, уже в пути. Если Гарри не успеет их предупредить, то они могут попасть в расставленную для него ловушку. И он сомневался, что Пожиратели Смерти в этом случае задумаются, пускать ли в ход смертельные проклятия. С другой стороны, им было велено не причинять ему вреда – так что у него было преимущество. А если добавить к этому мантию-невидимку и хроноворот…

В его голове стал выстраиваться план. Он достал из кармана свой недавно приобретенный хроноворот и осмотрел его. Если он применит старый хроноворот, то вернется примерно в то время, как он летел сюда, – это ему было ни к чему. Он отошел к двери, прошел вдоль первого ряда и на секунду вытащил ногу из-под мантии. Затем запомнил время и крутанул один раз маленькие песочные часы.

Он обнаружил себя во вращающейся комнате. Подавив порыв последовать своему первоначальному плану и убежать, пока была возможность, он неподвижно постоял в тишине, пока его двойник пробовал открывать двери, включая ту, что вела к большому амфитеатру, прежде чем открылась нужная. Со всей осторожностью, на какую только был способен, он вошел в проем, пока дверь была открыта, и вновь прошел мимо лежавших повсюду хроноворотов. Он подождал несколько минут, пока двойник проверит следующую дверь, проскочил через нее, остановился около первого ряда, напротив того места, где он запустил хроноворот, и стал ждать. Несколько долгих минут спустя он заметил возникшую из ниоткуда ногу и проверил время. Десять минут. Отлично.

Теперь, когда Гарри снова остался один, он совсем снял мантию-невидимку и спрятал ее под своей школьной мантией. Шагнув в главный проход, он собрал всю свою храбрость и позвал:

— Сириус! Ты здесь?

Как он и ожидал, ответа не последовало. Медленно, тщательно проверяя номера рядов, он повторил свой путь через стеллажи с шарами – пророчествами, как он знал теперь, – поражаясь тому, как много их здесь было. Когда он достиг ряда с номером девяносто семь, то остановился и сделал вид, что растерянно оглядывается. Он снова позвал:

— Сириус?

Сжимая в одной руке палочку, а в другой – хроноворот, он пожал плечами и осторожно пошел вдоль ряда, всматриваясь вперед и оглядываясь назад в явном недоумении, разыскивая своего попавшего в плен крестного отца.

Дойдя до конца ряда, он повернулся и пошел в обратную сторону, рассматривая пыльные стеклянные шарики и останавливаясь, чтобы приглядеться получше. Затем он увидел его.

С.П.Т. – А.П.В.Б.Д.

Темный Лорд и (?) Гарри Поттер

Еще раз оглядевшись, он глубоко вдохнул и снял мерцающий шарик с полки. Но ничего не произошло. Чувствуя нечто вроде разочарования, Гарри начал счищать пыль с поверхности шарика.

И тогда, прямо у него за спиной, растягивающий слова голос произнес:

— Очень хорошо, Поттер. А теперь повернись, медленно и без фокусов, и отдай его мне.

Гарри замер, но подавил желание обернуться и немедленно вступить в схватку. У него была проблема – ему нужно было удерживать три вещи, а рук было всего две. Он держал пророчество одной рукой, прижимая его к груди, другую руку прятал в кармане мантии, сжимая хроноворот между большим и указательным пальцем, а оставшиеся три пальца держали палочку. Ему хотелось исчезнуть немедленно, но нужно было получить больше информации.

— Где Сириус? – требовательно спросил он, повернувшись и чуть задыхаясь от переполнявших эмоций. Справившись со своими нервами, он быстро добавил, уже громче: — Я знаю, вы прячете его где-то здесь!

К этому времени действие дезиллюминационных чар закончилось и перед ним возникло еще несколько фигур в черном. Они заблокировали оба выхода из прохода, тем самым поймав его в ловушку.

— Я знаю, вы прячете его где-то здесь, — передразнил его кто-то высоким голоском, и остальные Пожиратели засмеялись над его безрассудной смелостью и полнейшим неведением.

— Отпустите его, если хотите получить эту штуку, — настаивал Гарри, сильнее сжимая в руке пророчество. Теперь он был абсолютно уверен, что видение, в котором Сириус был схвачен, было просто иллюзией, и следующие слова Малфоя только лишний раз это подтвердили.

— Пришла пора понять разницу между снами и реальностью, Поттер, — снисходительно произнес он. – А теперь отдай мне пророчество или мы перестанем быть такими дружелюбными и нам придется применить силу.

Сделав вид, что обдумывает предложение, Гарри поднял повыше стеклянный шарик, чтобы повнимательнее его рассмотреть, другой рукой незаметно делая один оборот маленького хроноворота.

Он обнаружил, что снова стоит у входа в помещение, рядом с первым проходом, ровно там, где он находился десять минут назад. Быстро достав мантию-невидимку, он одел ее, прежде чем его двойник обернется и встретится с ним лицом к лицу. И хотя он точно знал, что этого не случится, потому что уже не произошло, он все равно двигался в спешке. Что же делать теперь?

Он получил подтверждение того, что видение было фальшивкой, но его распирало от желания отомстить Волдеморту и его Пожирателям Смерти за то, что они заставили его пройти через все это. К тому же еще оставался Орден, который, как он надеялся, должен был появиться с минуты на минуту. Если бы только им удалось схватить кого-нибудь из этих приспешников зла прямо на месте и разоблачить, особенно Малфоя…

Он незаметно прошел туда, где должна была состояться стычка, на этот раз остановившись с другой стороны от прохода, за стеллажом, стоявшим напротив того, где он нашел пророчество, на безопасном расстоянии от того места, где должны были появиться Пожиратели. Затем настало самое сложное – выждать следующие десять минут.

После того как прошла, казалось, целая вечность, появились Пожиратели Смерти. Они возникли между ним настоящим и его двойником из прошлого. Хотя Гарри и не мог видеть, что там происходило, но все прекрасно слышал: и свой требовательный голос, и высокомерные ответы Малфоя. По поднявшемуся шуму он понял, что его двойник только что привел в действие хроноворот. Крики «Куда он делся?», «Он, должно быть, аппарировал!», «Как это возможно, мальчишке всего пятнадцать!» и «Видимо, он что-то задумал!» мешались с недоверчивыми возгласами. Это были идеальные условия для того, чтобы пустить парочку заклинаний. Он снова снял мантию, чтобы создать видимость того, что аппарировал к этому месту.

— Остолбеней! Остолбеней! Остолбеней! – произносил он так быстро, как только мог. В поднявшейся неразберихе Пожирателям потребовалось несколько секунд, чтобы определить его местоположение, и, прежде чем в его сторону полетело первое ответное заклинание, Гарри в очередной раз крутанул хроноворот.

Все свелось к получасовой игре в кошки-мышки, которая на самом деле продолжалась менее трех минут. Обе стороны оказались недовольны результатом. У Пожирателей Смерти создалось впечатление, что Поттер постоянно аппарирует на короткое расстояние, пускает в них несколько заклинаний и аппарирует снова. Что касается Гарри, то он не добился ровным счетом ничего, потому что как только он оглушал кого-то из Пожирателей, другие тут же приводили последнего в чувство.

Очень скоро Гарри понял, что те несколько известных ему заклинаний, подходящие в такой ситуации, — Остолбеней, Экспеллиармус, Петрификус Тоталус, Импедимента и Инкарцеро – были относительно безобидны и не причиняли сколько-нибудь существенного вреда. С мрачной решимостью он заключил, что должен выучить больше заклинаний, которыми можно было бы окончательно вывести противника из игры, или хотя бы чтобы эффект от их применения сохранялся дольше. Взрывающее заклинание оказалось полезным для уничтожения полок, на которых хранились пророчества, и острые осколки разбитых шариков посыпались на преследователей. Но Гарри понятия не имел, как действует это заклинание, если применить его к человеку, и он не хотел тратить сейчас ни времени, ни сил, чтобы это выяснять.

Вернувшись во времени в последний раз, он попытался использовать обезоруживающее заклинание – и сразу за ним манящие чары, чтобы отобрать у Пожирателей волшебные палочки и сломать их. Несколько раз у него получилось, но противников было слишком много, и они начали понимать, что он делает. Когда оглушающее пролетело над ним, разминувшись с его головой на каких-то пару дюймов, Гарри понял, что пришла пора сворачиваться. В последний раз крутанув маленькие песочные часы, он остался стоять у двери, вместо того чтобы идти навстречу своим врагам.

Когда последний двойник исчез, едва не попав под оглушающее проклятие, Гарри крикнул: «Вам никогда не отобрать его у меня!» — и проскользнул через дверь. Оказавшись по другую сторону, он запечатал дверь Коллопортусом и остановился на секунду, чтобы решить, что делать дальше. Он понимал, что должен скрыть факт кражи второго хроноворота, и хотел, чтобы никто больше не имел возможности пользоваться такой тактикой сражения, поэтому при помощи нескольких Редукто он уничтожил весь запас хроноворотов. Затем он вернулся во вращающуюся комнату и, когда она остановилась, проскользнул в другую комнату, где, как он надеялся, ему удастся спрятаться до появления Ордена.

Он обнаружил, что находится в амфитеатре с уходящими вниз ярусами каменных скамей. В самом низу находилась казавшаяся очень древней каменная арка, закрытая ветхой, слегка покачивающейся вуалью. Гарри быстро спустился и присел за возвышением, на котором располагалась арка, так, чтобы его не было видно из дверного проема наверху.

Укрытый мантией-невидимкой, он был уверен, что его не обнаружат еще по крайней мере минут десять. А если они подберутся слишком близко, то он сможет воспользоваться хроноворотом, чтобы быстро перемещаться по открытому пространству, и будет прятаться за скамьями. К тому же по периметру комнаты располагалось еще много дверей, так что ему было куда бежать, в случае чего. План был не идеален, но это было лучшее, на что он мог сейчас рассчитывать.

Сидя в ожидании, он увеличил карман своей мантии так, чтобы там поместилось пророчество, и спрятал там стеклянный шарик, тем самым освободив руку и получив возможность свободнее пользоваться параллельно и палочкой, и хроноворотом. Если ему удастся продержаться достаточно долго, и Пожиратели Смерти продолжат свои лихорадочные поиски, в идеале члены Ордена смогут застать их врасплох. Гарри знал, что в составе Ордена было двое или трое авроров, и было бы просто отлично, если бы им удалось поймать кого-то из Пожирателей Смерти.

Скорее, чем ему бы хотелось, одна из дверей наверху открылась, и группа Пожирателей ввалилась внутрь. Беспокойно переглянувшись между собой и осмотрев со своего места арку, они принялись за поиски.

— Проверяйте под каждой скамьей, — приказал визгливый женский голос, раздавшийся у другого входа. – Он должен быть где-то здесь!

Поиски шли медленно, но Пожиратели неумолимо приближались к тому месту, где он прятался. Гарри весь подобрался и крепко сжал в руках палочку и хроноворот.

Неожиданно, со стороны главного входа послышались крики, и дверь распахнулась. Но вновь явившиеся не были одеты в маски и черные мантии! Орден прибыл!

* * *

Гермиона вздохнула с облегчением. Рассказ заставил ее побеспокоиться, даже учитывая то, что она знала — с Гарри ничего не случилось. Ее дыхание резко оборвалось, когда Гарри повернулся к ней и посмотрел с непередаваемой мукой во взгляде.

— Что-то еще случилось тогда? – спросила она, чувствуя, как все у нее внутри сжалось.

— Сириуса убили, — безжизненным голосом ответил он.

Гермиона нежно обняла его, стараясь утешить, видя, что он окончательно сник.

— Я отправился туда, чтобы спасти его, и закончилось все тем, что он все равно погиб, — простонал Гарри.

— Я сидел там и смотрел, как он дразнит своего противника. Он вел себя так, словно все это было просто шуткой, — мрачно продолжил он. – А потом Беллатриса Лестрейндж убила его прямо у меня на глазах, — он повернулся в кольце рук Гермионы и снова посмотрел в окно.

— Я пытался использовать хроноворотом, чтобы вернуться назад и спасти его, но это не сработало, — поведал он. – Я уже видел, как он умер, и не мог ничего изменить. Все мои попытки использовать против нее заклинание или толкнуть ее, чтобы сбить с цели, потерпели крах. Я не мог сделать ничего, что могло бы выдать мое присутствие, пока мой двойник все еще был там. В любой другой комнате я мог нападать на Пожирателей, но в комнате с аркой я был абсолютно беспомощен. После трех или четырех попыток я сдался.

Гермиона вновь сжала его в объятиях, стараясь поддержать так, как только было возможно. Гарри повел плечами и повернулся к ней.

— Когда сражение шло полным ходом, появился Дамблдор и взял ситуацию в свои руки, но сделал это недостаточно быстро, — с горечью сообщил он. – После убийства Сириуса Беллатриса каким-то образом выбралась из той комнаты и бежала. Так что последний раз я использовал хроноворот, чтобы покинуть комнату и добраться до Атриума раньше нее. Я собирался заставить ее заплатить!

Он отвернулся и некоторое время молчал.

— Я спрятался у лифтов и стал ждать. Ох, как же я хотел, чтобы она страдала! Как только решетка отъехала, и она выбежала наружу, я послал в нее… Круциатус.

Глаза Гермионы широко раскрылись в изумлении, но она не стала колебаться. Она тут же поняла, что Гарри не должен подумать, будто она станет хуже к нему относиться из-за того, что он использовал непростительное проклятие. Она переплела свои пальцы с его и сжала его руку, говоря, что все понимает.

Он повернулся к ней, и на лице его читались благодарность и облегчение.

— Оно не сработало, — сообщил он. – Она только посмеялась надо мной, сказала, что мне кое-чего не хватает для того, чтобы заклинание подействовало. Нужно по-настоящему наслаждаться тем, что причиняешь боль, чтобы заклинание работало как надо. Я больше ни разу не пытался его использовать, независимо от того, как я злился по ходу битвы. В этой связи я выучил еще один важный урок – у тебя есть шанс только на один неожиданный удар. Нужно всегда помнить об этом.

Гермиона серьезно кивнула. Уже не первый раз по ходу своего рассказа Гарри описывал события в ключе полученного им опыта. Так проявлялась его преподавательская сторона.

Этим его история не завершилась.

— Она атаковала меня, и все, что я мог сделать, — это уворачиваться от ее заклинаний, изредка посылая что-то в ответ. Если бы она так не переживала за пророчество, я бы ни за что не выжил. Затем появился Волдеморт и я понял, что мне конец, но почти тут же пришел Дамблдор. Он не моргнув глазом обездвижил Беллатрису и переключился на Волдеморта. Это была самая невероятная дуэль из всех, что я когда-либо видел. Но когда Волдеморт понял, что ему не победить, он сменил тактику. Он завладел моим разумом.

Гермиона ахнула, никак не ожидая подобного развития событий.

— Я никогда еще не испытывал такой дикой боли, даже с учетом того Круциатуса, что он применял ко мне годом ранее, — продолжил Гарри. – Мне очень хотелось умереть. Я решил, что смерть станет для меня избавлением, и я увижу Сириуса и маму с папой.

Гермиона почувствовала, как глаза ее защипало от мысли о том, что Гарри хотел умереть. Она не могла представить себя в ситуации, когда смерть представлялась бы ей лучшим вариантом, и надеялась, что ни одному из них никогда больше не придется испытать ничего подобного.

— Внезапно он исчез, — сказал Гарри. – Дамблдор позже объяснил, что он просто не мог вынести мыслей, связанных с таким чувством как любовь. Так что, когда я стал вспоминать людей, которых любил, это вытолкнуло его из моего сознания. Вот так неожиданно все и закончилось. Авроры повалили в Атриум, Волдеморт схватил Беллатрису и исчез, даже Фадж это видел и вынужден был согласиться с тем, что все это время Дамблдор и я говорили правду. Безрадостная вышла победа.

Гермиона хотела предложить отправиться спать, но Гарри перебил ее.

— Это еще не все. Дамблдор сделал портключ и отправил меня в свой кабинет. Пока я ждал там, вспомнил, что пророчество все еще лежит у меня в кармане. Я достал его и решил послушать, что же в нем такого, раз из-за него случилось столько бед. И я его разбил.

Гермиона сглотнула. У нее было скверное предчувствие – там почти наверняка не содержалось ничего хорошего. И Гарри подтвердил ее опасения, воспроизведя роковые слова.

— «Тот, у кого есть сила победить Темного Лорда… Рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца… И Темный Лорд отметит его как равного себе, но он будет обладать силой, неведомой Темному Лорду… И один умрет от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… Тот, у кого есть сила победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…»

— О нет! – вскрикнула Гермиона, когда все обстоятельства выплыли наружу. – Так вот почему… вот почему все это происходило с тобой. И… и те инициалы, они принадлежали Дамблдору, верно?

Гарри кивнул.

— С.П.Т. – это профессор Трелони, она преподавала здесь Прорицания. Тебе повезло, что не довелось посетить ни одно из ее занятий. Ты бы их возненавидела, — заверил он.

— Но он знал! – с возмущением воскликнула она. – Дамблдор все знал и ничего не рассказывал тебе!

Гарри покачал головой.

— Совершенно ничего. Я был в бешенстве – орал на него около получаса, когда он вернулся. Да и вещам в его кабинете тоже порядком досталось.

— На мой взгляд, у тебя было на это право, — гневно выдохнула она. Это заставило Гарри слегка улыбнуться.

Несколько секунд Гермиона смотрела на него, ожидая, что он скажет еще что-то. Но Гарри промолчал, и она снова трансфигурировала диван в кровать. На этот раз она позволила ему лечь первым, затем устроилась рядом, прижалась к нему и обхватила руками поперек туловища.

* * *

Позволив себе расслабиться и насладиться обволакивающим теплом лежащей рядом девушки, Гарри удивился тому, как близки они стали, какая тесная связь возникла между ними всего за три дня с того момента, как она вновь вошла в его жизнь. Он никому никогда не говорил о том, что использовал Круциатус в схватке с Беллатрисой, – ни Луне, ни Флер, ни даже МакГонагалл. Еще никогда в жизни ему не было так уютно рядом с кем-то, никогда он не чувствовал такого признания, такой… любви.

Любви? Похоже, это достаточно четко характеризовало то, что происходило между ними. Чувство, которое зародилось много лет назад, теперь было как никогда сильным. Но что же это на самом деле? Платоническая любовь? Родственное чувство? Или все же романтическое? Что ж, у него никогда не было сестры, но он был абсолютно уверен, что то, что он в данный момент испытывал, совсем не походило на то, что мог бы чувствовать брат к своей сестре. Гарри повернулся на спину, позволив Гермионе удобно устроиться на его плече, и обнял ее одной рукой.

Как бы это чувство ни называлось, оно было прекрасно.

Этой ночью Гермиона долго не могла заснуть. Ее сердце замерло, когда Гарри сказал: «Я тебя обожаю». Они не могли отрицать, что их тянуло друг другу, но оба все еще делали вид, что ничего не замечают. Со вздохом девушка закрыла глаза и решила, что завтра обязательно спросит обо всем прямо.

(1) Есть основания полагать, что вместе с Гарри на первый курс поступили еще девять гриффиндорцев, просто Джоан никогда не вводила в сюжет последних двух. Похоже, она планировала по десять студентов на каждый факультет, возможно пять мальчиков и пять девочек. Несколько раз в каноне, когда проводится совместный урок для двух факультетов, в отношении учебного инвентаря используется число 20 (например, уроки полетов и гербология). На третьем курсе во время урока ЗоТИ восемь гриффиндорцев сразились с боггартом, не считая Гарри и Гермионы.

Первоначальный список студентов, составленный Роулинг, включал сорок персонажей, но некоторые были обозначены только фамилиями. Для шестерых из них в книгах не определена принадлежность к тому или иному факультету, и чтобы сделать количество студентов везде одинаковым, нужны две девочки на Гриффиндор, две — на Пуффендуй, один мальчик на Когтевран и один — на Слизерин. Из этих шести фамилий я взял две (Риверс и Роупер) и обозначил их как недостающих гриффиндорок. Подробнее читайте в "Секретах списка студентов" на сайте Harry Potter Lexicon (hp-lexicon.org).

Кстати, вполне возможно, что Дин Томас на самом деле не был маглорожденным, а только считал себя таковым (Я не в курсе всех интервью Роулинг, данных после выхода книг, касательно пересмотра ею некоторых положений канона). Он не знаком со своим отцом, так что тот мог быть и волшебником. Но с практической точки зрения Дин маглорожденный, и, самое главное, Министерство считает его маглорожденным.

(2) У МакГонагалл была возможность организовать встречу чуть лучше, чем это сделала Гермиона в пятой книге, так что она договорилась о выделении заговорщикам отдельной комнаты. По случайному стечению обстоятельств это оказалась та самая комната, в которой Дамблдор проводил собеседование с Трелони и услышал роковое пророчество.