Ты нужна мне (I Need You) (гет)

Изначально я планировал писать совершенно о другом, но эта идея начала преследовать меня, когда я заканчивал работу над «Когда Гари встретил Гермиону», и избавиться от нее не получилось. Это своего рода альтернатива предыдущей истории: вместо того, чтобы играть большую роль в приключениях Гарри, Гермиона полностью устраняется из его жизни.

Мне пришлось хорошо поработать, и по этой причине прошло почти полгода со времени моей последней публикации. Все начиналось с мини, но в итоге разрослось так, что мне пришлось сделать разбивку на главы, по одной на каждый год. Первые несколько глав относительно коротки, но некоторые из более поздних разрослись до более, чем десять тысяч слов в каждой. Похоже, что в общем итоге это будет больше чем пятьдесят тысяч слов, что делает эту историю одной из самых длинных, что вышли из-под моего пера.

Что объединяет все фанфики про Гарри и Гермиону? Мысль: «Как бы я вообще выжил — сдал экзамены — победил Волдеморта — и т.д., без нее?». Если судить по канону, у него не было вообще никаких шансов. Уже в первой книге, спустя менее чем месяц после инцидента с троллем, Гарри размышляет, как ему повезло, что у него есть такой друг, как Гермиона, и что бы он делал с домашними заданиями без нее. И это все получило развитие вплоть до седьмой книги, где Гарри в основном отходит на задний план, позволяя Гермионе взять на себя большую часть ответственности при охоте на хоркруксы.

Но если бы ее не было с ним, очевидно, кто-то другой должен был бы исполнять ее роль. По крайней мере, хоть частично.

В этой истории, Гарри получил поддержку от других, и ему все же удалось выполнить свое предназначение — но не все в его жизни гладко.

Повествование начинается спустя пять лет после финальной битвы.

We used to laugh, we used to cry

We used to bow our heads then, wonder why

And now you're gone, I guess I'll carry on

And make the best of what you've left to me

Andy Williams — I Need You

Мы вместе смеялись, мы плакали вместе

Шептались друг с другом — о чем, интересно?

Но вот ты ушла — мне лишь память осталась

И, ради нее, я продолжу, пожалуй.

Гарри Поттер стремительно шел по древним коридорам Хогвартса, и полы черной мантии эффектно развевались за его спиной. Молодой профессор ЗОТИ с кривой усмешкой подумал о том, что этот эффект — едва ли не самое полезное из всего, чему он научился у Северуса Снейпа. Не сказать, чтобы ненавистный профессор Зельеварения за время своей преподавательской карьеры действительно пытался взрастить в нем подобный талант, как и любые другие полезные навыки — но Гарри перенял у него эту манеру, как, впрочем, и некоторые другие. И тот факт, что он научился данному трюку у человека, к которому испытывал столь глубокие, и притом далеко не положительные чувства, вовсе не мешал им успешно пользоваться. Во-первых, ему и самому на самом деле все это нравилось, во-вторых — здорово пугало студентов.

Конечно, распугивать сейчас было некого — наступила пора летних каникул, и студенты разъехались по домам. Да и, по большому счету, образ Гарри Поттера вовсе не нуждался в дополнительных атрибутах для создания должного впечатления. Парень, который выжил, Избранный, победитель Волдеморта, герой волшебного мира — он являлся одним из самых сильных волшебников современности и идолом для подрастающего поколения.

К сожалению, у всеобщего почитания и благоговения была цена.

Гарри Поттер был одинок.

У него не было по-настоящему близких друзей, да и жизнь он вел скорее затворническую. Поттер, конечно, посещал необходимые светские мероприятия, обычно в сопровождении представительницы прекрасного пола из числа бывших членов Армии Дамблдора. Среди них у него было достаточно приятельниц, безмерно благодарных и глубоко признательных, готовых охотно предложить ему свою помощь в таких случаях. К несчастью, любое появление Гарри на публике сопровождалось не вызывающим ничего кроме досады преклонением перед героем всех встречных: мужчин, женщин, знакомых ему и незнакомых. В итоге, девушки, которые могли бы быть ему интересны — избегали его общества, не желая растворяться в толпе восторженных поклонниц, а те, кому он был нужен только из-за своей славы — не интересовали уже его.

Вообще, среди всех женщин, встреченных Поттером на жизненном пути, лишь с немногими у него выходило нормально общаться — и были они, скорее, исключением из правил. Но ни с одной из них он не мог завести романтических отношений. Одна давно перемахнула пятидесятилетний рубеж, и была его наставницей, коллегой, и директором Хогвартса в придачу, вторую он потерял во время войны, третья была счастлива в браке и имела маленькую дочь. И, наконец, последняя — вернее, первая... эту он вообще не видел уже лет десять, с тех пор, как она ушла из школы после второго курса.

Гермиона Грейнджер была его другом и постоянно участвовала вместе с ним во всех приключениях в течение первых двух лет в Хогвартсе, пока родители не забрали ее. Сложно было винить их за это: ее чуть не убил василиск, ползавший в том году по школьным коридорам, и она пролежала окаменевшей до конца учебного года. Гермиона продолжила свое обучение в Салемском институте ведьм, они с Гарри около года обменивались письмами, но постепенно их переписка сошла на нет. Хотя иногда он вспоминал о ней, задаваясь вопросом, как она там, и как бы сложилась его жизнь, если бы она осталась в Хогвартсе.

Он выбросил все эти мысли из головы, как только достиг кабинета директора. МакГонагалл позвала его, чтобы познакомить с новоназначенным преподавателем Маггловедения. Скорее всего, это будет молодая ведьмочка или молодой волшебник — бывший декан не оставляла попыток расширить круг друзей Поттера. Конечно, именно с такой целью она практически принудила его показать преподавателю замок и помочь устроиться на новом месте.

Войдя в кабинет, и избегая встречаться глазами с портретом предыдущего директора, он быстрым кивком поприветствовал Филиуса Флитвика, тоже присутствовавшего здесь. С МакГонагалл разговаривала молодая женщина, как Поттеру показалось, примерно одного с ним возраста. Она стояла к нему вполоборота, поэтому лицо новой коллеги он толком разглядеть не мог, но обратил внимание на длинные, слегка вьющиеся каштановые волосы. Прервав разговор, она обернулась к нему, и тут него перехватило дыхание.

— Привет, Гарри! — в карих глазах отражалось нетерпение пополам с волнением, и это всколыхнуло в нем вспоминания, в которых он видел такое же смешение чувств на ее лице. — Помнишь меня?

— Гермиона? — выдохнул он. Ее несмелая улыбка стала ярче, она счастливо кивнула. Гарри наконец-то совладал с ногами, и сделал шаг ей навстречу, но в следующее мгновение остановился и, улыбнувшись, приглашающе развел руки. Гермиона, без лишних слов, бросилась к нему.

— Это, правда, ты! — изумленно воскликнул он, наслаждаясь ее объятьями, такими знакомыми, будто и не существовало десяти лет разлуки, прошедших с тех пор, как они обнимались в последний раз. — Не могу поверить, что ты здесь, — почувствовав, как она кивнула, уткнувшись ему в плечо, он понизил голос до шепота. — Я так по тебе скучал...

Гарри довольно быстро сообразил, что, какими бы знакомыми ни казались ему ее объятия, кое-что делало их немного другими. В последний раз они имели место между двенадцатилетним мальчиком и тринадцатилетней девочкой — сейчас же обнимались молодые мужчина и женщина. Однако прежде, чем он смог глубже проанализировать свои ощущения, она отстранилась, чтобы снова взглянуть на него. На этот раз ее улыбка выражала исключительно восторг и удивление.

— Неужели это правда?

Прежде чем Поттер сподобился на что-то кроме утвердительного кивка, МакГонагалл откашлялась, привлекая к себе внимание. Видимо, поначалу она собиралась представить их друг другу более официально, но не стала вмешиваться, подозревая, что вряд ли будет услышана. Убедившись, что ее снова слышат и видят, она тепло улыбнулась.

— Я совершенно уверена, что вам двоим есть о чем поговорить, чтобы наверстать упущенное. Надеюсь увидеть вас на ужине в Большом Зале.

Понимая, что их только что проинструктировали и вежливо выпроводили, Гарри, улыбнувшись, покинул кабинет вместе с Гермионой. Когда дверь за ними закрылась, Флитвик повернулся к МакГонагалл и ухмыльнулся.

— Минерва, и почему мне кажется, что у этого назначения есть скрытый мотив, не имеющий ничего общего с замещением вакансии? — с хитрым огоньком в глазах поддразнил директора низенький профессор.

— Уверяю вас, мой старый друг, мисс Грейнджер вполне достаточно квалифицирована для этой должности, — отвергла все инсинуации директор, впрочем, не скрывая самодовольства.

Флитвик кивнул собственным мыслям, внутренне поддерживая начинание МакГонагалл. Мистер Поттер, несомненно, заслужил толику счастья.

* * *

Как только двое воссоединившихся друзей сошли вниз по лестнице, Гарри снова повернулся к Гермионе, и, закрыв глаза, помотал головой, в попытке убедиться, что все это ему не привиделось.

— Это просто невероятно! — воскликнул он, все еще не веря в происходящее.

Легкий румянец покрыл щеки Гермионы.

— Я боялась, что ты меня забыл, — произнесла она застенчиво.

— Ни черта подобного! Да ты единственная здесь, кто видел во мне просто Гарри, без всяких условностей.

Гермиона понимающе кивнула. Гарри предложил ей руку, которую она с готовностью приняла, и повел Гермиону вниз по коридору.

— Полагаю, мисс, теперь я должен приветствовать вас в Хогвартсе и показать вам замок? Не осмелюсь допустить, что вы совершенно случайно запомнили, где находится библиотека, — поддразнил он ее.

— Боюсь, что мисс все же прекрасно помнит это. Я даже совершенно не случайно помню, где находится больничное крыло — учитывая сколько времени я там провела, всякий раз как ты умудрялся травмироваться, — отшутилась она.

— О, я был, наверное, одним из самых преданных пациентов мадам Помфри, — улыбнулся Гарри. — Нужно будет зайти навестить ее, и мадам Пинс тоже. Уверен, обе тебя хорошо помнят.

Ожидая, пока одна из движущихся лестниц примет нужное положение, Гарри вернулся к теме отъездаГермионы.

— Все пошло по-другому после того, как ты ушла из Хогвартса.

Гермиона качнула головой и одарила его скептическим взглядом.

— Нет, в самом деле. Сколько раз мне хотелось поделиться с тобой чем-то, обратиться за помощью и советом...

Гермиона молчала, внимательно слушая, пока они спускались. Гарри вздохнул.

— Особенно на четвертом курсе. Тогда мне очень нужен был друг, — он помолчал, потом добавил: — В следующем году было то же самое. Да и все эти годы, на самом-то деле.

Гермиона покраснела от такого неожиданного заявления.

— Все не могло быть настолько плохо, — возразила она. — Ты же выиграл Турнир без моей помощи, к тому же Рон оставался с тобой, — она прервалась, наткнувшись на потемневший взгляд Гарри.

— Мне никто не поверил, когда я сказал, что не бросал записку со своим именем в Кубок Огня. Никто, в том числе и Рон. Даже те, кто меня поддерживал, всего лишь думали, что я оказался достаточно умен, чтобы обхитрить защиту. Если бы только ты была здесь...

— Конечно, я бы поверила тебе, — признала Гермиона, положив вторую ладонь на его руку. — Все, кто близко с тобой знаком, знают, что ты не стал бы гоняться за лишним вниманием.

— Вот об этом я и думал. Ты бы поддерживала меня несмотря ни на что, и помогала бы всем, чем смогла.

Гермиона кивнула, Гарри с задумчивым видом взглянул на нее.

— Думаю, ты бы помогла мне и с Рождественским балом. Была бы моей партнершей.

Двусмысленность его слов заставила глаза Гермионы расшириться.

— Хочешь сказать... Думаешь, мы могли бы нравиться друг другу? — нерешительно проговорила она.

Гарри остановился и повернулся к ней. Он подразумевал совсем не это, но теперь, если поразмыслить — Гермиону безусловно нельзя было назвать непривлекательной. С другой стороны, в то время все его мысли были заняты одной девушкой с Рейвенкло. Он мягко улыбнулся своей спутнице и покачал головой.

— Извини, я имел в виду не это, хотя, полагаю, нельзя исключать такой вариант развития событий, — признал он. — Я хотел сказать, мы бы могли пойти на бал как друзья. Именно так я тогда и сделал, пригласив девушку, которая была моим другом. Ну, это я так считал.

— В смысле? — Гермиона все еще пыталась справиться со смущением от своего предположения. — С кем же ты пошел?

— С Джинни Уизли, — поморщившись, ответил Гарри.

— Ох... она же была в тебя влюблена. Не думаю, что она избавилась от этого чувства, особенно после того, как ты спас ее из Тайной комнаты, — она помолчала. — Дай-ка угадаю. Ты попросил ее как друга, но она поняла тебя превратно. Для нее сбылась мечта об ее принце, рыцаре в сверкающих доспехах, пришедшем за ней, чтобы унести ее в закат, — Гермиона усмехнулась; гримаса Гарри превратилась в трагическую маску.

— И что случилось дальше? — спросила она, вновь взяв его за руку и продолжая идти по коридору.

— Она решила, что мы теперь официально вместе, до конца жизни. Хотя у нас больше не было никаких свиданий, Джинни упорно стояла на своем еще два года. Позже я узнал, что она угрожала всем девушкам, к которым я проявлял хоть малейший интерес. Так все и продолжалось, пока в конце шестого курса я не объявил ей, что мы не вместе, никогда не были вместе, и никогда не будем.

Гермиона покачала головой. Если бы она осталась в Хогвартсе, возможно, у нее и получилось бы подсказать Джинни, как найти подход к Поттеру, увидеть в нем живого человека со своими слабостями и недостатками, а не вышедшего из сказок героического Мальчика, который выжил.

— Ладно, хватит обо мне, — решил Гарри. — Расскажи про себя, как ты жила?

— Ну, как ты знаешь, я перевелась в Салем. Его я и закончила, пять лет назад.

— Лучшая в выпуске, полагаю? — не преминул поддеть ее Гарри. Щеки Гермионы порозовели.

— Угадал, — призналась она, скромно улыбаясь. — Но, к твоему сведению, учиться там не было и близко так... увлекательно, как в Хогвартсе, — добавила девушка.

—То есть, никаких троллей, трехглавых собак и василисков, пытающихся убить тебя год за годом? — пошутил Гарри.

— Точно. По сравнению с тем, что происходило здесь, все события там можно считать прозаичными и обыденными.

Они продолжили общаться в подобной манере, оба удивленные тем, как легко получилось снова наладить те непринужденные, почти родственные отношения, которые были у них когда-то. Гарри спросил Гермиону, как у нее получилось влиться в новый коллектив, и она рассказала, что два года дружбы с Гарри и Роном помогли ей понять, что не всем нравится, когда их поучают, и научили не вести себя как Девочка, которая знает все — поэтому старт на новом месте оказался более успешным. Гермиона призналась, что поначалу ей также очень помогла слава Мальчика, который выжил — каким-то образом стало известно, что она являлась его близким другом. Гарри был рад, что от его известности был хоть какой-то прок и она оказалась полезна Гермионе, поэтому не замедлил ее в этом заверить.

После окончания Салема Гермиона выполнила пожелание родителей и поступила в маггловский университет. Соответственно, они вернулись в Англию (на седьмом курсе, когда для магглорожденных и их семей в Англии стало очень опасно, родители Гермионы переехали в США), где она последние пять лет проучилась в Королевском Колледже Лондона, и недавно получила ученую степень в области истории. Темой ее диссертации стало колдовство и отношение к нему общества в разные периоды времени.

— И вот я здесь, — заключила она. — Я ведь всегда собиралась вернуться в волшебный мир. Потому и связалась с МакГонагалл, когда заканчивала Колледж, а она с энтузиазмом пригласила меня в Хогвартс. Директор хочет, чтобы я полностью пересмотрела учебную программу по Маггловедению, — увидев одобрительный кивок Гарри, она смущенно добавила: — То, что ты здесь преподаешь, тоже сыграло немаловажную роль в моем согласии. Я надеялась, мы сможем восстановить нашу дружбу.

Гарри усмехнулся.

— Похоже, с этим больших трудностей не возникнет. Но, должен сказать, МакГонагалл оказалась большой интриганкой. Я уже не первый год пытаюсь доказать, насколько важно правильное преподавание Маггловедения для будущего всего волшебного сообщества — ведь то, что было до сих пор в Хогвартсе, иначе, как профанацией и не назовешь. А она до последнего скрывала от меня, кого позвала преподавать этот предмет.

К этому времени они достигли конечной точки своего маршрута — комнаты для персонала.

На самом деле, как пояснил Гарри, эта комната служила входом в жилые помещения преподавателей.

Посреди преподавательской стоял большой стол, окруженный стульями с высокими удобными спинками — тут собирались профессора. В другом конце комнаты находилась заколдованная дверь, подобная той, что использовалась, чтобы попасть в Косой переулок из Дырявого Котла — с тем отличием, что, помимо пассов палочкой, требовалось назвать имя преподавателя, в чьи апартаменты вы собирались попасть.

Гарри произнес: «Гарри Поттер», дверь открылась, и он перешагнул порог.

За дверью на стене располагалась гладкая металлическая пластинка, к которой Гарри приложил руку и сказал: «Гермиона Грейнджер — полный доступ». Затем он пригласил Гермиону войти. Девушка переступила порог и огляделась.

— Полный доступ?

— Это значит, что ты сможешь прийти ко мне в гости, когда захочешь. Каждый преподаватель сам определяет границы своего гостеприимства. Полный доступ означает, что ты можешь пройти в любое помещение. Бывает неполный, когда, например, можно войти только в гостиную.

Гермиона подумала мгновение, затем подняла одну бровь.

— И как много преподавателей получили у тебя полный доступ?

Гарри пожал плечами и отвернулся, чтобы скрыть охватившее его смущение.

— На самом деле, ни один. У всех остальных доступ частичный. Я просто... В общем, я надеюсь, что мы снова станем близкими друзьями.

Гермиона улыбнулась и быстро его обняла, впрочем, тут же отпустив и продолжив осмотр жилища. Гарри показал ей все — выходило что-то вроде большого люкса в роскошном отеле. Тут было все необходимое для комфортного существования. Присутствовали даже кухня и столовая. Хотя большинство преподавателей предпочитали принимать пищу в Большом Зале, у них была также возможность готовить себе самим, либо пользоваться услугами Хогвартских эльфов. Наличествовали тут и камин, для связи или быстрого перемещения по замку, и портал непосредственно в класс преподавателя. В общем, все было довольно удобно и продуманно.

Гарри, позвав домового эльфа по имени Винки, познакомил ее с Гермионой, и объяснил, что она поможет новому преподавателю разместиться в предназначенных ей комнатах. Затем продемонстрировал возможности каминной сети замка, связавшись с МакГонагалл. Директор не смогла полностью скрыть веселого изумления при виде того, что Гарри привел девушку к себе, а не, например, в преподавательскую, или ее новые апартаменты — в ответ смущенный Поттер начал запальчиво объяснять, что всего лишь хотел показать Гермионе примерный план помещений и как работает инфраструктура жилых комнат.

Затем они вернулись в преподавательскую, где Гермиона, стоя у двери, открыла свои апартаменты. Войдя внутрь, она обернулась, чтобы взглянуть на Гарри, потом быстро приложила руку к пластине, аналогичной той, что была в его личных комнатах, и произнесла: «Гарри Поттер — полный доступ». Гарри улыбнулся ей в ответ, проходя внутрь. Девушка спросила его, нужно ли им выходить каждый раз в общую комнату, чтобы сходить друг к другу в гости — на что он ответил, что попасть туда, куда ты был приглашен, можно и через внутрикомнатные порталы.

Остаток дня они провели, занимаясь убранством комнат Гермионы. Винки с отрядом других домовых эльфов, как заправские дизайнеры, таскали им образцы мебели, фурнитуры, декора и других элементов интерьера, а Гарри с Гермионой выбирали, что им больше по вкусу. Изначально Гарри сосредоточился на кухне со столовой, Гермиона занималась спальней, а в гостиной они поработали уже вместе. Гарри подтрунивал над ней, что в наличии есть только четыре стены — следовательно, существует логическое ограничение для количества книжных шкафов.

Однако к концу дня все выглядело более-менее прилично, по крайней мере, Гермиона казалась довольной.

За ужином в Большом Зале новоиспеченная профессор возобновила знакомство с мадам Помфри и мадам Пинс, а также со своими старыми преподавателями: профессорами Спраут и Синистрой. Пообщалась она и с теми, чьи занятия ей, в силу относительной краткосрочности обучения в Хогвартсе, посетить не довелось. В их числе были преподававшая Древние Руны профессор Бабблинг и преподаватель Арифмантики — профессор Вектор. И, конечно же, состоялась эмоциональная встреча с Хагридом, который, как шепнул Гермионе Гарри, некоторое время вел занятия по уходу за магическими созданиями, перед тем как вернуться к привычной работе лесничего.

Все это помогло ей почувствовать, что ее здесь ждали и с радостью принимают. Профессора настаивали, чтобы она звала их по именам. Это оказалось не так-то просто и требовало определенных усилий, особенно в случае с МакГонагалл и профессором Флитвиком. Вскоре она обнаружила еще и тот факт, что преподаватели оказывают громадное, пожалуй даже излишнее уважение Гарри. Судя по всему, все они были в полном восторге от него. По имени его звала лишь МакГонагалл, остальные обращались исключительно «мистер Поттер» либо «профессор Поттер». Особенно бросилось ей в глаза, как Поппи Помфри, когда выражала свою радость от ее присоединения к преподавательскому составу, воскликнула, что не могла вспомнить, когда видела последний раз улыбку мистера Поттера до этого вечера.

После ужина они снова оказались в комнатах Гарри, где Гермиона спросила у него, что все это значит. Гарри вздохнул, налил им выпить и, вручив ей один бокал, присел рядом на диване.

— Насколько ты в курсе того, что здесь происходило?

— Я старалась быть в курсе событий. Знаю, что ты — победитель Волдеморта.

Гарри заставил себя взглянуть ей в глаза.

— Дело не только в том, что я смог его уничтожить, а в том, что у меня с этим не возникло больших затруднений и получилось все очень... легко, по крайней мере — внешне.

Глаза Гермионы расширились, но девушка не отстранилась от него, как он боялся. Наоборот, подсев поближе, она взяла его за руку.

— В самом деле? Ну, это... это же замечательно, разве нет? — она запнулась, но смотрела на него с пониманием.

— Ты часто слышала, чтобы кто-то называл Дамблдора по имени?

Гермиона отрицательно покачала головой. Такое и в самом деле случалось довольно редко.

— Он пользовался неимоверным уважением, — продолжил Гарри. — Со мной то же самое, только еще хуже. Дамблдору было шестьдесят лет, когда он победил Гриндевальда, а я умудрился окончательно прикончить Волдеморта, не достигнув и двадцати.

Гермиона задумалась над его словами. Она могла представить себе реакцию волшебного мира: кто-то поклонялся Поттеру, кто-то боялся его, кто-то ненавидел, и почти все ему завидовали. Некоторые ведьмы, а если поразмыслить, то очень многие, преследовали его с известным интересом. Ее бывший лучший друг, а она надеялась, что и будущий, был фактически вынужден жить в изоляции, и девушка была уверена, что такое положение далеко от предела его мечтаний.

Гермиона придвинулась к Гарри еще ближе, взяла в свои руки его ладонь и положила голову ему на плечо.

— Расскажи мне все, — прошептала она.

— Это длинная история, — предупредил он.

— Ничего. В нашем распоряжении все лето.

Глава 2. Беглецы, дементоры и хроноворот

Гермиона немного изменила позу, устраиваясь поудобней под боком у Гарри, и приготовилась терпеливо ждать начала повествования. Он глубоко вздохнул и прикрыл глаза, погрузившись в воспоминания.

— Прости, что перестал тебе писать. Было слишком много такого, что я не мог тебе рассказать — приходилось держать это в секрете. Мне было слишком сложно разделить, что можно говорить, а что нет, и чем дальше, тем все становилось запутанней.

— Все в порядке, — успокоила его Гермиона. — Мы должны что-то оставлять позади, чтобы свободно двигаться дальше, и я подумала, что это как раз тот случай. К тому же, из-за загруженности учебой я не предпринимала особых попыток исправить ситуацию, так что в этом есть и моя вина. Даже удивительно, что мы, не смотря ни на что, так долго поддерживали связь.

— Ты помнишь, что я писал тебе о событиях третьего курса? — спросил Гарри. Почувствовав, как Гермиона заерзала, он уточнил свой вопрос. — Помнишь про Сириуса Блэка и дементоров? Про то, как превратилась в щепки моя метла во время матча по квиддичу, и на Рождество я получил новую Молнию? И как я выучил чары Патронуса для борьбы с дементорами?

— Такое, пожалуй, забудешь! Ты меня просто поразил. Для третьего курса это заклинание было слишком сложным! И, если помнишь, я тебе сразу же ответила, и предупредила, чтобы ты не садился на новую метлу, пока не найдешь кого-то, кто бы ее проверил.

Гарри усмехнулся.

— К тому времени, как я получил твое письмо, метлу уже конфисковала МакГонагалл. Естественно, я этому не слишком обрадовался, но к следующему матчу метла уже была у меня, так что все сложилось как нельзя лучше. Рон и Вуд чуть не лопнули от зависти. Но, должен признать, что и ты, и МакГонагалл подозревая неладное, были в чем-то правы. Оказалось, что эту метлу прислал мне Сириус.

Гермиона села прямо и с изумлением уставилась на него.

— Ты не упоминал об этом! — воскликнула она. — Ты написал в самом конце, что он оказался невиновен, но не объяснил, что тебя заставило прийти к такому выводу. Так что же произошло на самом деле?

Гарри успокаивающе погладил ее по руке, и Гермиона склонила голову ему на плечо, приготовившись слушать дальше.

— Все началось с того, что МакГонагалл позвала меня в свой кабинет, как только мы прибыли в замок, — начал вспоминать Гарри...

* * *

— Поттер! Мне нужно вас видеть!

Гарри и Рон с удивлением обернулись: это профессор МакГонагалл кричала поверх голов студентов. Гарри начал пробиваться к ней с холодком на сердце — МакГонагалл необъяснимым образом удавалось при любых обстоятельствах заставлять его чувствовать себя проштрафившимся.

— Не нужно так переживать, я всего лишь хочу поговорить с вами в своем кабинете, — сказала она. — Уизли, вы можете идти.

После того, как Гарри был тщательно обследован мадам Помфри на предмет отсутствия последствий встречи с дементорами в поезде, он, наконец, оказался в кабинете МакГонагалл, где она жестом велела ему сесть.

— Мистер Поттер, не могу выразить, как я сожалею об уходе мисс Грейнджер из Хогвартса, — начала она. — И, я уверена, это досадное событие значит для вас куда больше, чем для всех остальных.

Гарри пожал плечами и отвернулся. Он действительно был очень опечален отсутствием лучшей подруги, тем более что чувствовал себя в какой-то степени виноватым в происшедшем. Но декан привела его в свой кабинет не для того, чтобы всего лишь выразить сочувствие.

— Из-за этого, а также из-за уникальности вашей ситуации, я решила, что мне необходимо уделить особое внимание вашему образованию, — сообщила она.

Гарри от удивления открыл рот.

— Чего?.. кгхм, но почему?

МакГонагалл наклонилась вперед.

— Если я не ошибаюсь, то ваш уровень успеваемости за последние два года достигался в значительной степени именно благодаря усилиям мисс Грейнджер.

Поттер неохотно кивнул. Без помощи Гермионы и, Гарри со смущением понял это, без ее настойчивости (кто-то глупый обозвал бы это «занудством»), ему понадобилось бы слишком много везения, чтобы закончить первые два курса.

— Мистер Поттер, — вздохнула обычно суровая МакГонагалл. — Из-за того, кем вы являетесь, и, учитывая, что ждет вас впереди, очень важно, чтобы вы сконцентрировались на своем магическом образовании. Не мне вам говорить, с чем вам пришлось столкнуться в первые два года, и нет никаких оснований предполагать, что в будущем ситуация изменится к лучшему. Проще говоря, вы не перестали быть мишенью для Темного Лорда и его последователей.

Гарри с трудом проглотил ставший в горле ком и кивнул. Он, хотя и неохотно, пришел к такому же заключению.

— В отсутствии надлежащей мотивации, которую обеспечивала вам мисс Грейнджер, и ввиду отсутствия в вашем ближайшем окружении людей, которые могли бы заменить ее на этом поприще, я не вижу другого выхода. Вам нужно изменить график занятий, включив туда два предмета, на которые мисс Грейнджер записалась, в отличие от вас, и существенно увеличить количество времени, которое вы посвящаете учебе.

Гарри побледнел. Неужели она хочет сказать, что он должен учиться так же, как это делала Гермиона? Но она была гением! Ему понадобится больше часов, чем есть в сутках, чтобы хотя бы приблизиться к ее достижениям.

— Я убрала Прорицания из вашего расписания, — МакГонагалл нахмурилась при упоминании этого предмета. — И добавила Арифмантику и Древние руны. Со мной вы будете заниматься каждый день. И вы должны будете использовать вот это, — она вытащила длинную цепь с маленькими песочными часами на конце.

Гарри стало любопытно, он подался вперед.

— Что это?

— Хроноворот.

* * *

— Что? — ахнула Гермиона. — Она дала тебе хроноворот? Ты представляешь себе, как они редки, не говоря уже о том, сколько существует ограничений на их использование?

— Я немного в курсе, — улыбнулся Гарри. — Видишь ли, поскольку я использовал один из них целых пять лет, мне пришлось изучить все об этих штуках, чтобы безопасно пускать его в ход.

— Ох, ну конечно, — виновато потупилась Гермиона.

Гарри ободряюще сжал ее руку.

— На самом деле, она изначально планировала дать его тебе, — как он и ожидал, ее глаза округлились. — Она хотела дать тебе возможность посещать все предметы, на которые ты записалась. У нее был свой человек в Отделе Тайн, который, наверное, был у нее в долгу, он дал ей эту штуку без ведома других. Когда ты не вернулась в Хогвартс, и МакГонагалл поняла, что мне нужно увеличивать нагрузку, она решила отдать хроноворот мне.

Гермиона только покачала головой в недоумении, в то время как Гарри продолжал.

— Мне выделили личную учебную комнату, от которой только у меня был ключ. Там были письменный стол и раскладушка, так что я мог подремать, когда уставал. Можно было перекусить, еда доставлялась каждый день. Если еще вспомнить мою мантию-невидимку, то дела у меня шли более чем хорошо.

— Могу представить, — пробормотала Гермиона, все еще пребывая в легком шоке.

— Да, все это действительно мне пригодилось, — усмехнулся Гарри. — И не только для учебы.

Гермиона встрепенулась и отскочила от него, глаза ее сузились.

— Гарри Джеймс Поттер! Скажите мне, что вы не использовали такой чрезвычайно редкий и мощный магический артефакт для каких-то шалостей!

Гарри скорчил преувеличенно серьезную гримасу, всем своим видом выражая оскорбленную невинность. Гермиона вздохнула и откинулась на спинку дивана. С обреченностью человека, готового ко всему, она спросила:

— И что ты натворил?

— Ну, был один день в Хогсмиде... —с ностальгией вспомнил Гарри. Искоса поглядывая на девушку, он положил руку на спинку дивана с ее стороны. Не выдержав его нерешительных взглядов, Гермиона переместилась ближе, и Гарри начал рассказывать о том, как ему запретили поход в Хогсмид из-за дяди, который не подписал ему разрешение, и как Фред и Джордж дали ему Карту Мародеров.

Тут он прервался, чтобы продемонстрировать девушке зачарованный пергамент, дав ей возможность всласть поохать и поахать над будоражащим воображение поистине волшебным искусством, которое понадобилось при его изготовлении. Затем он продолжил, поведав, как в том году выбирался из замка каждый поход в Хогсмид (тут Гермиона снова воззрилась на него), и как в одну из таких вылазок столкнулся с Малфоем возле Визжащей Хижины и бросил в него комок грязи, когда он начал оскорблять Рона. К сожалению, мантия-невидимка соскользнула с него, дав Малфою возможность увидеть лицо Гарри, поэтому он был вынужден бежать со всех ног к замку. Там он вернулся на час назад и пошел в библиотеку, где сел за изучение дементоров и чар Патронуса, не забыв при этом несколько раз попросить помощи у мадам Пинс. Когда его нашел Снейп, у Гарри было железное алиби, и он имел удовольствие наблюдать, как мадам Пинс выгоняет Снейпа за излишний шум в библиотеке.

Повздыхав для приличия и без особого энтузиазма отругав Гарри, Гермиона потребовала еще раз Карту Мародеров, чтобы взглянуть на нее поближе.

— Кто такие Лунатик, Хвост, Бродяга и Сохатый? — спросила она чуть погодя.

— Создатели карты, которыми оказались мой отец со своими друзьями, — ответил парень с гордостью. — Бродяга — это Сириус, Сохатый — мой отец, Лунатик — профессор Ремус Люпин, который вел у нас ЗОТИ в тот год, и Хвост — Питер Петтигрю, — при упоминании этого имени Гарри чуть нахмурился.

— Откуда они взяли такие необычные прозвища? — задала Гермиона неизбежный вопрос.

Гарри ощутимо помрачнел.

— Ремус Люпин был оборотнем, — при этих словах глаза Гермионы снова округлились. — Остальные трое решили стать анимагами, для того, чтобы быть с ним, когда он оборачивался. Сириус был большим черным псом, Питер — крысой, а папа был оленем.

Гермиона кивнула, в таком свете эти прозвища обретали смысл.

— А ты не пробовал стать анимагом? — спросила она, пытаясь поднять Гарри настроение.

— Нет, никогда не находил на это времени, — ответил он. — Хочешь, попробуем заняться этим вдвоем?

Гермиона, просияв, согласилась, и следующие несколько минут они провели в предположениях, какой могла бы быть их анимагическая форма. Гарри мнил себя птицей: орлом или соколом, но Гермиона почему-то представляла его только в виде льва. Девушка сразу отказалась быть совой, считая это слишком заезженным штампом, поэтому Гарри согласился с тем, что из нее бы вышла симпатичная львица. (Фрейд пробежал мимо, радостно потрясая бородой — прим. пер.)

В конце концов, Гермионе это надоело, и она попросила Гарри вернуться к прерванной истории.

— События достигли своего апогея в конце года. В последний день на экзамене по Прорицаниям Рон услышал, как Трелони вошла в транс и предсказала, что слуга Темного Лорда вырвется на свободу и воссоединится со своим хозяином.

Гермиона презрительно усмехнулась — она считала такой предмет, как Прорицания, бесполезным, но Гарри постарался убедить ее, что это пророчество было истинным, одним из целых двух, что сделала профессор за свою жизнь.

— После этого мы получили записку от Хагрида, в которой сообщалось, что дело Клювокрыла проиграно, и он будет казнен, поэтому решили пойти к нему, чтобы поддержать его в тяжелый момент.

Гермиона кивнула, она уже знала историю о том, как Клювокрыл напал на Малфоя и был приговорен к смерти.

— Но сначала мы проверили, свободен ли путь, с помощью карты. И каково было наше удивление, когда мы обнаружили в хижине Хагрида точку с подписью Питер Петтигрю! — Гермиона ахнула, а Гарри продолжил: — Я даже подумать не мог, что это тот самый Питер Петтигрю. Все, что я предполагал, что это может быть какой-то его родственник. Однако когда мы добрались туда под мантией, Хагрид был один, в очень расстроенных чувствах, и мы не стали задавать ему лишних вопросов. Убитый горем, Хагрид даже выронил из рук молочник, когда наливал нам чай, и благодаря этому мы обнаружили Коросту. Оказалось, крыса пряталась у него в хижине, с тех пор как Сириус Блэк пробрался в общежития Гриффиндора.

Гермиона задумалась на мгновение, переваривая эту информацию.

— Ты хочешь сказать... Питер Петтигрю был Коростой?!

Гарри кивнул.

— Мы не поняли этого, пока Сириус не напал на него. То есть, когда большой черный пес, который, как мы потом узнали, и был Сириусом Блэком, набросился на Рона. Мы возвращались в замок, и Рон нес в руках Коросту. Мы решили, что ничем не можем помочь Клювокрылу. Была мысль устроить ему побег, но Хагрид сказал, что мы не успеем. Тогда я решил, что использую хроноворот, чтобы вернуться и освободить его — но для этого я должен был уйти, чтобы не видеть, как его на самом деле казнят.

Гермиона согласилась, что такая идея имела смысл.

— Но этот план провалился, когда Сириус, превратившийся в большую собаку, набросился на Рона, вцепился в него зубами и потащил его к Дракучей Иве, — продолжил Гарри. — Я преследовал их, но не смог близко подобраться. Как только они достигли дерева, Ива ударила Рона так, что он потерял сознание, Сириус же смог увернуться. Я увидел, как он прикоснулся к наросту на стволе дерева, и исчез вместе с Роном в открывшейся щели. Понадобилось какое-то время, прежде чем я смог понять, что нужно сделать, но в итоге мне удалось последовать за ними. Внутри дерева начинался длинный туннель, который привел меня к Визжащей Хижине.

— Визжащей Хижине? — подпрыгнула Гермиона. — Зачем было делать подземный ход из Хогвартса в этот дом с привидениями?

Гарри рассказал ей историю Ремуса, и о том, как Визжащая Хижина использовалась для его трансформаций в полнолуние. Затем описал, как столкнулся в доме с Сириусом, и тот рассказал ему подлинную историю предательства родителей Гарри. Как сбежавший заключенный смог убедить его, что именно Петтигрю был Хранителем Тайны и выдал его родителей.

— Потом, когда мы со всем этим разобрались, мы вернулись по туннелю назад в Хогвартс, со все еще бессознательным Роном и связанным Петтигрю. Нам казалось, что представить живого Петтигрю будет достаточно для доказательства невиновности Сириуса. Но, прежде чем мы достигли замка, на нас напали дементоры.

— О, нет... — застонала Гермиона. — Дай угадаю: в суматохе Петтигрю превратился в крысу и убежал?

Гарри печально кивнул.

— Сириус попытался отвлечь их на себя, но его быстро поймали. Я хотел вызвать Патронуса, но был застигнут врасплох, и у меня не получилось ничего достойного. И мне пришлось использовать хроноворот.

— Ох... — теперь Гермиона поняла, как ему удалось вывернуться. — Ты вернулся на час назад, освободил Клювокрыла, спрятал его где-то — держу пари, что в Запретном лесу (Гарри подтвердил ее слова одобрительным кивком) — а потом подождал. Так как ты был готов в это раз, то вызвал Патронуса, отогнал дементоров и снова поймал Петтигрю.

— Не совсем так, — поправил ее Гарри. — Я надеялся провернуть все именно таким образом, но, к сожалению, у меня не получилось. Я освободил Клювокрыла и убедил его уйти. Это было не сложно, потому что он уже заметил прибытие Макнейра и очень волновался, чувствуя, что должно произойти что-то нехорошее. Потом начал ждать, — Гарри стал говорить тише, плечи его поникли, и Гермиона прижалась к нему теснее, чтобы как-то подбодрить. — Понимаешь, Маховики довольно хитро устроены. Ты не можешь изменить ничего, чему ты был свидетелем. Если ты не видел чего-то, и не знаешь наверняка, что оно случилось, ты можешь это изменить — но если ты увидел что-то своими глазами, оно будет уже зафиксировано. Потому что если ты вернешься и изменишь это — значит, ты не мог увидеть того, что произошло в первый раз.

Гермиона подтвердила, что поняла, что он имеет в виду. Многим людям будет недоступна эта концепция, но ее логический ум схватил все на лету. (Кто понял с первого раза, вы приняты в клуб Грейнджер — прим. пер.)

— Именно поэтому я не хотел смотреть на казнь Клювокрыла, — отметил Гарри. — Так как я не знал доподлинно, что произошло, оставалась надежда, что кто-то спасет его в последнюю минуту. Так все и обернулось на самом деле, когда я его спас.

Гермиона смотрела на него, показывая, что внимательно слушает.

— Тогда случилось слишком много всего и сразу, — уныло сказал Гарри. — Я не мог поймать Петтигрю, пока он не скрылся из виду для меня прошлого, а потом было слишком поздно, потому что пока я отгонял Патронусом дементоров от Сириуса, крыса успела сбежать.

Гермиона приоткрыла было рот, чтобы подсказать ему, что можно было сделать, но быстро одернула себя. Уже ничего нельзя исправить, зачем бередить другу душу? Но Гарри заметил ее порыв.

— Да, я знаю, что мог бы использовать хроноворот, чтобы вернуться еще раз и позволить разобраться с этой проблемой третьему мне. Но я додумался до такого только на следующий день, когда было уже поздно.

— И что вы делали дальше? — спросила Гермиона после небольшой паузы.

— Сириус вернулся по туннелю в Визжащую Хижину и убежал оттуда. А я позаботился о Роне, затем пошел к Ремусу и Дамблдору и рассказал им все, что произошло.

Он замолчал, и они посидели какое-то время в тишине. Гарри размышлял над тем, как все могло бы быть, а Гермиона приникла к нему, даря свое тепло и чувство спокойствия и уюта. Девушка была рада тому, что он открылся ей, и что их близкая дружба так быстро вернулась. Даже больше того, потому что они никогда не были так физически близки раньше. И эта деталь дополняла их прежнюю дружбу, делала ее лучше.

Гарри, не подозревая об этом, думал о том же. Такие близкие отношения, позволяющие по-настоящему открыться другому человеку, доверяя ему полностью, в его жизни фактически отсутствовали. Он закрыл глаза и наслаждался этим чувством. И, конечно, как мужчина, он не мог не заметить, какую красивую женщину обнимал. Это тоже было достойной темой для размышлений.

Жизнь Гарри Поттера изменилась поразительным образом всего за один день.

Примечание автора:

Эффект домино. Когда Гарри использовал хроноворот после конфликта с Малфоем, он не потерял Карту Мародеров. Ремус не пошел искать его в Визжащую Хижину. Снейп ничего не обнаружил, когда пришел в кабинет Ремуса, чтобы принести ему Аконитовое зелье. Соответственно, в Визжащей Хижине не было ни Снейпа, ни Ремуса, и оборотень выпил зелье.

Тем не менее, дементоры все еще были там, и атаковали Сириуса и Гарри. (И Снейп оставался все тем же злобным мерзавцем, который раскрыл тайну Ремуса в конце года, в результате чего тот потерял работу.)

Гарри проснулся, испытывая необычные ощущения. Ныла шея, затекли руки и ноги, сбоку что-то ощутимо придавило, а лицо щекотали длинные каштановые волосы. Внезапно его озарило, что вчера они с Гермионой так и заснули, сидя на диване, и, видимо, провели таким образом всю ночь.

Почувствовав, что девушка начала шевелиться, Гарри решил подать голос.

— Доброе утро!

Гермиона несколько раз моргнула, пока до нее доходило то, что он сам осознал несколькими минутами ранее. Она повертела головой, пытаясь размять шею, и ответила:

— Доброе! Как спалось?

— Чувствую себя совершенно разбитым, но на удивление выспавшимся, — ответил Гарри, взглянув на часы. — Мы спали почти восемь часов.

Губы Гермионы тронула легкая улыбка.

— Моя первая ночь с парнем. Должна сказать, я представляла ее себе совершенно иначе.

Гарри дернулся было, но, увидев, что она шутит, позволил себе улыбнуться.

— Первый раз провела ночь, или первый раз спала ночью? — поддел он ее.

Гермиона бросила на него обиженный взгляд.

— Э-э-э... ну да, это не мое дело, — быстро сдал назад Гарри, немилосердно при этом покраснев.

Гермиона немного нервно повела плечами.

— Первый раз во всех смыслах, — неожиданно призналась она, взглянув на него с каким-то затаенным ожиданием. Гарри вдруг понял, что от него ждут ответной откровенности.

— О, вот как... — он запнулся, собираясь с духом, — ну, для меня это тоже... первый раз.

(Вот вам! Вот вам, гадкие НЦ-шники! То ли еще будет :) — прим. пер.)

— Хорошо, — подытожила она. — В следующий раз давай сначала все же приляжем. Подозреваю, так будет гораздо удобнее.

Гарри вытаращил глаза, но затем увидел насмешливую улыбку на ее лице, и они вместе посмеялись. С легким стоном поднявшись на ноги, он подал Гермионе руку. Условившись встретиться с ним через полчаса за завтраком в Большом Зале, Гермиона отправилась к себе, воспользовавшись порталом, а Гарри еще какое-то время задумчиво рассматривал место, где она стояла. Он пытался понять, было ли это "в следующий раз" просто шуткой, или все же тут скрывался намек?

* * *

Друзья провели этот день, гуляя по замку и его окрестностям. Гермионе захотелось взглянуть на туннель, идущий от Дракучей Ивы до Визжащей Хижины, и осмотреть сам дом изнутри. Вдобавок, Гарри показал ей новую достопримечательность Хогвартса, которая появилась тут уже после нее: белый мавзолей Дамблдора, расположившийся на берегу озера.

Гермиона заметила, что Гарри говорит о нем без всякого почтения, и задалась вопросом, что могло случиться, чтобы вызвать у него столь явные возмущение и обиду на почитаемого всеми бывшего директора. Девушка не стала тотчас спрашивать его об этом, разумно предположив, что в конечном итоге все и так узнает, когда он продолжит рассказывать ей о своей жизни. Когда они спустились к озеру, Гарри спросил, в курсе ли она, что в озере существует колония русалок. Гермиона отрицательно покачала головой.

— А как ты их обнаружил?

Гарри застыл, вглядываясь в глубину темной водной глади.

— Это было второй задачей Турнира Трех Волшебников. Нам предстояло спасти заложников со дна озера, а удерживали их в плену как раз те самые русалки. Он потряс головой, выныривая из воспоминаний.

— Я расскажу тебе об этом сегодня вечером.

Вернувшись в замок, Гермиона посвятила оставшееся время изучению кабинета Маггловедения и имеющихся в библиотеке книг по этому предмету. Молодой профессор постепенно приходила в ужас от осознания всей неподъемности стоящей перед ней задачи, учитывая чудовищный дефицит ресурсов. Практически все маггловские артефакты были устаревшими на десятки лет, а книги и того больше. Да и те, что имелись, изобиловали ошибками и неточностями. Гермиона подошла к мадам Пинс и осведомилась, планируется ли обновление библиотечных фондов.

— Ничего не могу обещать, — категорично заявила библиотекарь. — Мы можем заказать несколько книг, но библиотечный бюджет не предусматривает масштабного обновления книгохранилищ. Да и вообще, разве у магглов что-то изменилось за последние пятьдесят лет? Наверняка ведь нет.

Гермиона вынужденно проглотила реплику, которая, скорее всего, серьезно повредила бы ее попыткам наладить отношения с неуступчивой библиотекарем.

В этот момент решил вмешаться Гарри.

— Мне кажется, директор предполагала что-то такое, когда принимала на работу Гермиону, — заявил он. — Думаю, если Вы обратитесь к ней, она санкционирует необходимые расходы.

Мадам Пинс незамедлительно сбавила тон.

— Конечно, профессор Поттер. Уверенна, вы правы! Она торопливо повернулась к Гермионе: — Почему бы вам не дать мне список необходимого? Я посмотрю, что можно с этим сделать. Гермиона отдав список поблагодарила ее, и вышла вместе с Гарри.

В коридоре девушка обернулась, забавно свела брови и продекламировала:

— Конечно, профессор Поттер! Как скажете, профессор Поттер!

Гарри закатил глаза и покачал головой. Гермиона улыбнулась, поднялась на цыпочки и быстро поцеловала его в щеку.

— Спасибо. На самом деле, я очень ценю твою помощь.

* * *

Вечером Гермиона снова пришла к Гарри, чтобы послушать очередную историю из его жизни. Гарри несколько мгновений задумчиво смотрел на нее, пытаясь понять о чем говорит ее наряд, состоящий из пеньюара и коротких пижамных штанишек. По здравому размышлению он решил не заморачиваться и заранее согласиться со всем, что она запланировала. Быстро извинившись, парень переоделся в более соответствующие случаю футболку и домашние брюки и вернулся к девушке.

— Итак, — начал он, удобно расположившись рядом с Гермионой на диване, — последнее письмо я написал тебе в начале четвертого круса, так? — девушка утвердительно кивнула. — Значит, ты знаешь, что происходило на чемпионате мира по квиддичу. По сути, именно благодаря чемпионату это письмо и увидело свет. Когда мы бродили по лагерю болельщиков, я заметил группку ведьм с баннером "Салемский Институт Ведьм", и вспомнил, что не писал тебе все лето.

Он сделал паузу, стараясь вспомнить детали того письма.

— Выходит, я рассказал тебе про набег Пожирателей Смерти, Черную Метку, и про то, как нам сообщили о Турнире Трех Волшебников, когда мы вернулись в Хогвартс. На момент написания письма все было прекрасно. Проблемы начались в тот вечер — по иронии судьбы, это был вечер Холлоуина — когда проводилась жеребьевка чемпионов. До этого студенты бросали записки со своими именами в Кубок Огня, и тем вечером, во время ужина он начал стрелять искрами и выбрасывать их, — Гарри сокрушенно покачал головой. — Сначала вылетели имена Седрика Диггори, Виктора Крама и Флер Делакур, и все решили, что вопрос с Чемпионами уже решен — но тут вылетело мое имя. После этого началось форменное сумасшествие.

Гермиона подсела ближе и взяла его за руку. Она чувствовала, что теперь все их вечера будут проходить именно так.

— Ты узнал, как это могло случиться?

— Да. В тот год у нас должен был вести Защиту Грюм Грозный Глаз, но вместо него под оборотным зельем действовал Барти Крауч-младший, который был Пожирателем Смерти, — мрачно сказал Гарри.— Он вбросил мое имя, как участника от вымышленной школы, и сумел обмануть Кубок, чтобы тот выбрал четыре имени. Так как от четвертой школы был всего один участник, то понятно, кого выбрал Кубок. Потом меня вызвали в отдельную комнату, где уже находились чемпионы и директора школ, и объявили, что, благодаря заключенному магическому контракту, я могу выбирать: либо участие в турнире, либо участь сквиба.

— Не может такого быть! — запротестовала Гермиона. — Им нужна была, как минимум, подпись, сделанная тобой собственноручно. Тем более, всем известно, что магия контракта в первую очередь учитывает именно намерения сторон.

— Просто за все тогда отвечал Барти Крауч-старший, который и озвучил это решение, — объяснил Гарри. — Позже мы узнали, что собственный сын держал его под Империусом. Однако в тот момент никто ничего не заподозрил, и тем более я, с моим уровнем знаний, — он саркастично ухмыльнулся. — А тот парень, поддельный Грюм, я имею в виду, покуражился над нами вволю. Он уже тогда в общих чертах рассказал, как все это провернул. Я до сих пор помню его слова: "Может быть, кто-то надеется, что Поттер погибнет".

Гермиона в смятении покачала головой.

— Почему? — спросила она. — И почему именно ты?

— Как это? Именно потому что я — Гарри Поттер, — ответил он, вложив в голос еще больше сарказма. Девушка ткнула его острым локтем в ребра, от чего Гарри непроизвольно вздрогнул, виновато улыбнувшись.

— Ладно, если серьезно, то это был заговор, организованный Волдемортом с целью поймать меня и использовать для ритуала своего возрождения. Его мечта осуществилась в конце третьего испытания. Барти Крауч-младший весь год тайно помогал мне с турниром, чтобы удостовериться, что я выиграю, и превратил приз Турнира, Кубок, в портал, который доставил меня прямиком к его хозяину. Но все это стало ясно позднее. Почему именно я? Потому что Волдеморт был одержим мной еще до моего рождения из-за пророчества. Но обо всем этом я узнал только в конце следующего года.

— Хорошо, расскажешь об этом позже, — разрешила Гермиона. — Что произошло потом?

— Как я уже сказал вчера, никто не верил, что я понятия не имею, каким образом мое имя оказалось в Кубке, — Гарри вздохнул. — Ни Рон, ни Фред с Джорджем, никто. Некоторые праздновали и поздравляли меня, словно это грандиозная победа Гриффиндора. В конце концов, я понял, что их не переубедить и ушел спать. В это время Гермиона снова прижалась к нему, и он приобнял ее за плечи. Она сжала его свободную руку, выражая свое сочувствие и поддержку. — А на следующее утро...

* * *

Гарри оделся и спустился вниз, в гостиную, где был встречен аплодисментами немногих присутствующих гриффиндорцев. Перспектива спускаться в Большой Зал и терпеть подобное еще и там не прельщала нисколько. Но, прежде чем он решил, стоит ли вообще туда идти, к нему подбежал Колин Криви.

— МакГонагалл хочет видеть тебя в своем кабинете, — выпалил он, сумев придержать бесконечный восторг перед своим кумиром ровно настолько, насколько требовалось, чтобы передать это сообщение. Гарри кивнул, вышел через портретный проем и направился вниз, чтобы встретится с главой своего факультета.

— Доброе утро, мистер Поттер, — сказала заместитель директора, глядя на него поверх очков. — Угощайтесь печеньем. Гарри поблагодарил ее и взял несколько штук, чувствуя признательность за то, что теперь ему удастся избежать похода в Большой Зал. По крайней мере, до обеда.

— Мы снова оказались в затруднительном положении. Правила Турнира вполне определенно гласят, что вы не можете получать помощь ни от кого из сотрудников Хогвартса. Боюсь, мы должны прекратить наши индивидуальные занятия.

Гарри хмуро кивнул. И это как раз тогда, когда он начал думать, что хуже быть уже не может.

— Однако там ничего не говорится о том, что вы не можете получать помощь от кого-то, кто в штат не входит, — продолжила она, и усмешка заиграла на ее губах. — Что если это будет, к примеру, кто-то из обслуживающего персонала? Она резко хлопнула в ладоши, и секунду спустя в кабинете материализовалась еще одна фигура.

— Добби? — пораженно выпалил Гарри.

— Это Добби, сэр, да, это он! — пропищал маленький эльф, подпрыгивая от волнения.

— Добби, что ты здесь делаешь? — поинтересовался Гарри.

— Добби прибыл, чтобы работать в Хогвартсе, сэр! — последовал немедленный ответ. — Но хозяйка МакГонагалл рассказала Добби о другой работе.

Гарри вопросительно взглянул на вышеупомянутого профессора.

— Я подумала, что, возможно, вы пожелаете взять Добби к себе на службу, — пояснила МакГонагалл. — Тогда он не будет считаться сотрудником Хогвартса. Но он сможет продолжать работать здесь, и любая информация, что он получит... — она не закончила фразу, но Гарри быстро сообразил, что она задумала. Любой, кто хотел бы передать ему какую-нибудь информацию, мог просто озвучить ее в присутствии домашнего эльфа.

— И у Добби есть прекрасное место для сэра Гарри Поттера, где он мог бы практиковать свои магические заклинания, — радостно объявил сияющий от восторга эльф. — Его называют Комната Так-и-Сяк или Выручай-Комната.

— Выручай-Комната? — переспросила Гермиона, незнакомое название пробудило в ней любопытство. — Что это?

— Это просто гениальная штука, — заверил ее Гарри, пускаясь в описание волшебным образом изменяющейся комнаты.

— Я покажу тебе ее завтра, — пообещал он ей в конце. — Ты могла бы использовать ее как класс для своих занятий по Маггловедению. Достаточно представить любую сцену из жизни магглов, любое событие, и комната воссоздаст их.

— Так или иначе, мне пришлось провести много времени наедине с мантией-невидимкой, хроноворотом, Добби и Комнатой. Несколько месяцев я был фактически отгорожен от остальных студентов. Я тренировался до упаду, решив, что это будет самым правильным в моем положении. Но когда узнал, в чем будет состоять первое задание... — он замолчал и покачал головой: даже столько лет спустя с трудом верилось в такое. — Драконы. Я должен был выйти один на один против дракона!

Гермиона застыла, сама будучи не в силах поверить услышанному. Гарри рассказал ей о том, как Хагрид тайком показал ему драконов (вероятно, тому намекнула МакГонагалл), как он подсказал о драконах Седрику, и, наконец, как фальшивый Грюм отвел Гарри к себе и намекнул, что он может воспользоваться своими полетными навыками, чтобы выполнить задание. Он был удивлен тем, что Грюм настолько откровенно ему помогает, и сообщил об этом МакГонагалл, поэтому в следующий раз, когда одноглазый экс-аврор снова решил помочь, он передал свой совет через Добби. Оглядываясь назад, Гарри считал, что обязан был заподозрить неладное, но Гермиона успокоила его, заверив, что человек, находящийся в таких стрессовых обстоятельствах, вряд ли станет в чем-то подозревать своих благодетелей.

Далее Гарри под аккомпанемент восторженных восклицаний Гермионы поведал о захватывающей воздушной дуэли с Венгерской Хвосторогой, закончившейся стремительным нырком к гнезду и захватом яйца. Девушка одобрительно отнеслась к тому, что Гарри даже не собирался бросаться в дракона заклинаниями, не говоря уже о том, чтобы причинить существенный вред животному и его кладке — как это проделал Крам. Но тут же пришла в ярость, узнав, как директор Дурмштранга несправедливо выставил оценки, позволив болгарскому чемпиону сравняться с Гарри по очкам и разделить с ним первое место. Гарри слегка сжал ее руку, выражая свою признательность за такую реакцию. Затем, с ноткой обиды в голосе рассказал, что все с его факультета — в первую очередь Рон, как и многие другие хогвартские студенты, быстро изменили свое мнение и начали оказывать ему поддержку, когда он вышел в лидеры. Но несмотря на праздник, который устроили в гриффиндорской башне, у Гарри остался неприятный осадок — он предпочел бы, чтобы они верили в него тогда, когда он в этом действительно нуждался.

— Была бы я там, они бы услышали о себе много интересного, — заявила Гермиона. — Особенно Рон. Он обязан был знать тебя получше, чем остальные.

Гарри пожал плечами на эту реплику, но улыбнулся, представив, как досталось бы от Гермионы их общему другу за его поведение.

— Ладно, хватит об этом, — решила она. — Расскажи лучше про Рождественский бал.

Гарри поморщился, но подчинился.

— Ну... как только я узнал от МакГонагалл о том, что обязан быть на балу, причем со своей парой, то в первую очередь подумал о Чо Чанг.

— Кто это? — не смогла вспомнить Гермиона.

— Девушка с Рэйвенкло, на год старше нас, — ответил он, и быстро продолжил, пока она не задала еще один напрашивающийся вопрос. — Она была игроком их квиддичной команды, ловцом.

Тут Гарри слегка прокраснел, и добавил:

— Я обратил на нее внимание за год до этого, когда мы играли против Рэйвенкло.

Гермиона улыбнулась, заметив его смущение.

— О, так ты не просто спутался с игроком конкурирующей команды, она еще и оказалось дамочкой постарше!

Гарри попытался прожечь в ней дыру возмущенным взглядом, но быстро сдался и заулыбался в ответ.

— И что случилось дальше? — спросила она.

— Я слишком долго набирался храбрости, чтобы пригласить ее. Так что, когда решился, у нее уже была пара. Седрик Диггори, если конкретней. В довольно унылом настроении я вернулся в гостиную, где ко мне подошла Джинни, видимо, чтобы утешить. И тут я сказал себе: «Стоп, она же девушка. Может, ее пригласить?»

— Надеюсь, ты не сказал этого вслух? — неодобрительно прервала его Гермиона.

— Нет, конечно, — запротестовал Гарри. — Ты за кого меня принимаешь, за Рона?

Гермиона хихикнула.

— Да, такое больше в его стиле, — признала она.

— В любом случае, — продолжил Гарри, — Джинни страшно покраснела. Она так запиналась и заикалась, что я уже начал волноваться за ее душевное здоровье. Мне пришлось ее успокаивать, сказав, что мы идем просто как друзья, но, когда она все же смогла сказать мне «да», ее взгляд все еще блуждал где-то далеко, — Гарри нахмурился, вспоминая это.

— Что же в этом плохого? — Гермиона не могла понять, почему его так расстроила эта сцена.

— Уже позже я узнал, что ее приглашал Невилл. Она сказала ему, что подумает — подозреваю, в надежде ,что я не найду себе пару. Не могло же быть простым совпадением, что она ждала меня, когда я вернулся от Чо. Из-за этого Невилл довольно долгое время был на меня в обиде.

Гермиона посочувствовала ему, понимая, как это было несправедливо. А потом еще добавился Рон, отношения с которым и так были довольно шаткими, несмотря на то, что он извинился перед Гарри после первого задания. Но теперь в нем взыграли чувства старшего брата, и он принялся третировать Гарри, выясняя его намерения относительно младшей сестры — хотя тот и заверил его, что они идут на бал просто как друзья.

— Что до самого бала, это был сущий кошмар, и я был рад, когда он наконец закончился. Джинни была настолько не в себе, что я боялся, как-бы она не потеряла сознание, особенно когда мы открывали бал первым танцем. Но потом и я случайно наткнулся на немигающий взгляд Рона... В общем, слово «неуклюжий» вряд ли в полной мере описывает наши телодвижения. В завершение вечера все, на что я был способен, это проводить Джинни до лестницы в спальню и сказать ей «спокойной ночи». Теперь я понимаю, как сильно она была этим разочарована, наверное.

Гермиона вздохнула и положила голову на плечо Гарри.

— Бедняжка, — утешила она его. — Что бы ты тогда не предпринял, стало бы только хуже.

— О, нет, худшее было только впереди, после второго задания, — сообщил ей Гарри, переходя тем самым к следующей части своих приключений на четвертом курсе. О том, как он разгадал, но не без помощи Седрика, загадку яйца, и узнал, что должен будет достать со дна озера что-то ценное для него. Как Добби раздобыл ему немного жаборослей, чтобы дышать под водой — после того, как «подслушал» разговор об этом МакГонагалл и фальшивого Грюма. Как он достиг первым русалочьей деревни и обнаружил четырех девушек, привязанных к столбам: Джинни, Чо Чанг, сестру Флер — Габриель, и неизвестную ему девушку, которая была с Крамом на балу. Как он ждал других чемпионов, боясь оставить заложниц одних, и как, наконец, возвращался с двумя заложницами — Джинни и Габриель.

— Вот, в этом весь он, мой благородный Гарри Поттер! — слегка поддразнила его Гермиона, когда Гарри признался ей, что всерьез поверил, будто через час заложники погибнут под водой. Притяжательное местоимение «мой» повисло в наступившей на мгновение тишине. Немного подумав, каждый из них молча признался себе, что скрытый в нем смысл довольно приятен. Наконец, Гермиона решилась прервать паузу.

— Надо полагать, Джинни была на седьмом небе от счастья: она же оказалась твоим сокровищем!

— Конечно. Правда, ее счастье слегка омрачилось, когда Флер меня поцеловала.

Гермиона приподняла брови в немом вопросе, и даже немного отклонилась назад, чтобы взглянуть на него.

— Нет, нет, это не то, что ты подумала! — быстро исправился Гарри. Это был поцелуй в щеку. Ну, ты же знаешь французов. Просто она была благодарна мне за спасение своей сестры.

— Тем не менее, держу пари, ты был впечатлен, — игриво поддела его Гермиона, видя, как он разволновался.

Гарри вздохнул, явно засмущавшись, но кивнул утвердительно.

— Меня поцеловала вейла, одетая только в мокрый купальник. Что я при этом чувстовал, по-твоему? Наверное, я был слегка ошеломлен, — сообщил он, явно преуменьшая.

Гермиона улыбнулась и положила голову обратно ему на плечо.

— Тогда мне понятны чувства Джинни.

— Она никогда не ладила с Флер. Она и сейчас с ней на ножах, хотя Флер ее невестка.

— Что?! — ахнула Гермиона. — Вейла вышла замуж за Рона?

— Нет, нет, что ты, — прервал ее Гарри. — Не за Рона. За Билла, ее старшего брата. Они познакомились на Турнире, утром перед третьим заданием.

— Ох, — перевела дух девушка, — тогда ясно. Так что, у Джинни действительно не было повода ревновать? — спросила она, не скрывая своего скептицизма.

Гарри покачал головой.

— Мне тогда даже и в голову не приходило, что я мог бы быть с Флер. Она была совершенно не для меня. Я был четырнадцатилетним сопляком, а она потрясающей семнадцатилетней девушкой. А в первую нашу встречу она назвала меня "этьот маленький мальшик", — добавил он с кривой усмешкой.

— Так что нет, не было. А вот Рон опозорился, приглашая ее на Рождественский Бал. Он убежал еще до того, как она ему отказала. У Рона всегда были трудности с сопротивлением вейловскому очарованию, поэтому теперь он всегда старается выдерживать с Флер максимальную дистанцию на семейных посиделках.

Гермиона улыбнулась, представив себе это, но потом все же задала вопрос, который ее тревожил:

— Но ты задумывался об этом потом? Гарри мягко покачал головой.

— Она к тому времени уже была с Биллом, так что ничего серьезного. Скорее, это были мысли из разряда "что, если бы...", но это уже после того, как я узнал ее получше. Сейчас она среди лучших моих друзей, хотя видимся мы достаточно редко. Во время войны Флер проявила себя с самой лучшей стороны, благодаря ей я не опустил руки даже тогда, когда все, казалось, уже было кончено, — Гарри умолк на мгновение.

— Я забегаю вперед.

— Да, вернемся к Турниру, — поддержала его Гермиона. — Может, расскажешь про третье задание?

— Конечно. Между самими заданиями ничего особо интересного не произошло. Я продолжал тренироваться, используя хроноворот — это давало мне четыре лишних часа в день, а бывало, и побольше. Но появилась проблема по имени Джинни. Она все время вертелась около меня. Народ дразнился, что я обзавелся девушкой, я объяснял, что мы с ней просто друзья, а Джинни распускала слухи, что мы с ней договорились так всем отвечать. В итоге, вся школа поверила, что мы действительно встречаемся, — Гарри вздохнул, и задумчиво посмотрел на Гермиону.

— На ее месте должна была быть ты, — внезапно сказал он.

Гермиону это застигло врасплох

— Ч-что? — с трудом выговорила она.

— Ну, смотри, я уже говорил — ты бы мне поверила с самого начала. Значит, мы бы проводили вместе много времени, готовясь к заданиям, верно?

— Угу, — согласилась профессор маггловедения.

— И я бы пригласил тебя на Бал, вместо Джинни. Следовательно, ты бы стала моим сокровищем на втором задании. В подсказке ведь говорилось: "Мы забрали то, чего тебе будет очень не хватать". Кому это определение подошло бы больше, чем тебе?

Предположение Гарри выглядело очень правдоподобным, и Гермионе оставалось только согласиться с его логикой.

— Получается, если бы я была с тобой все это время, я бы заняла место Джинни в хогвартских сплетнях? — сконфуженно спросила она.

Гарри кивнул. Оба молодых профессора вдруг почувствовали, что в комнате стало как-то слишком жарко, но говорить об этом вслух не решились.

— Думаю, я бы справилась со всем этим гораздо лучше, — скромно заявила Гермиона. — Ну и, поскольку мы дружили с первого курса, твоему отрицанию все бы поверили.

Гарри хотел было сказать, что в случае с Гермионой он, возможно, и не стал бы ничего отрицать — но решил все же не форсировать события, и промолчал. Спустя несколько мгновений, собравшись с мыслями, он продолжил.

— Третье задание — это самая скверная часть всей истории с Турниром, — честно предупредил он. Гермиона прижалась к нему теснее, и подбодрила:

— Продолжай. Я никуда не сбегу.

Она завороженно слушала, как четыре чемпиона вошли в лабиринт, чтобы достичь цели, пробиваясь через магические ловушки и встречая на пути смертельно опасных существ. Однако внезапно в повествовании возник фальшивый Грюм, который заставил Виктора Крама, чемпиона Дурмстранга, под Империусом напасть на двух остальных участников, тем самым расчищая Гарри путь к Кубку, который стоял в центре лабиринта. Гарри немного нарушил его план, выручив Седрика Диггори, и в результате добравшись до Кубка одновременно с ним.

Но Кубок оказался портключом.

Гермиона с все возрастающим ужасом слушала, как Гарри рассказывает глухим, подавленным голосом о тех жутких событиях, будто переживая их заново. Аппарация на неизвестное кладбище. Сильная, до потери сознания, боль в шраме. Внезапное, ничем не оправданное и оттого еще более страшное, убийство Седрика Диггори. Привязанный к надгробию могилы Гарри, наблюдающий, как его кровь используется в темном ритуале отрубившим себе руку Петтигрю.

— Самое худшее при всем этом было ощущать собственное бессилие и понимать, что дело идет к моей смерти. Я был застигнут врасплох, хотя знал ведь, что все происходящее со мной на Турнире неспроста. Я сосредоточился на этих модредовых соревнованиях, тогда как должен был сделать все, чтобы у моих недоброжелателей ничего не получилось.

Гарри прикрыл глаза и скривился. Он тяжело переживал свою оплошность, несмотря на то, что с тех пор прошло столько времени.

— Я не взял с собой хроноворот. Решил, что в лабиринте он мне не нужен. Если бы он был у меня с собой, я легко сбежал бы, как только у меня стали свободны руки.

Он открыл глаза и посмотрел на Гермиону, которая с сидела с гримасой горя на лице.

— После этого я поклялся никогда не снимать хроноворот с себя. И я снял его только после окончания войны.

Гарри откинул голову назад и продолжил свою историю.

— Волдеморт выбрался из котла и призвал всех своих Пожирателей. Когда они прибыли, он выступил перед ними с длинной речью, живописуя, как хитро ему удалось выжить и, наконец, вернуть себе тело. После этого безносый решил сделать шоу из моего убийства. Сначала он несколько раз проклял меня Круциатусом, а потом попытался взять под Империо, но у него не получилось.

У Гермионы сдавило горло. В четырнадцать лет Гарри пережил несколько мощнейших Круциатусов от самого могущественного в мире волшебника, и после этого смог еще и сбросить его Империус. Насколько же он был силен, ее лучший друг?

Гарри не заметил ее состояния, и продолжил рассказывать. Повествование становилось все более и более ошеломляющим.

— Он освободил меня, вернул палочку, и я попытался дать ему отпор, но наши палочки заблокировали друг друга. Волдеморт был очень удивлен этим обстоятельством, как и я. Позже Дамблдор объяснил мне, будто это случилось оттого, что наши палочки были сестрами: в обеих была сердцевина из пера феникса Дамблдора, Фоукса. Это сыграло важную роль, когда мы в следующий раз снова стояли друг против друга.

К этому времени Гермиона уже сидела в полном шоке и с открытым ртом, поэтому смогла только кивнуть.

— Потом начали твориться странные вещи, — продолжил Гарри («Ну да, как-будто все происходившее до этого было нормальным», — подумала Гермиона). Моя палочка как-то взяла верх над его палочкой, и заставила ее воспроизвести некторые предыдущие события. Я видел что-то наподобие призраков людей, которых он убил, включая Седрика... и моих родителей.

Из глаз Гермионы потекли слезы, но она не стала их вытирать. Девушка прижалась к Гарри еще сильнее, почти взобравшись к нему на колени, и сжала его руку с такой силой, что почти остановила в ней кровообращение.

Гарри завершил эту невозможную историю описанием возвращения в Хогвартс, с Кубком-портключом и телом Седрика на руках. В суматохе, которая возникла, фальшивому Грюму удалось на время захватить Гарри, но он был освобожден подоспевшими Дамблдором, Снейпом и МакГонагалл. Закончилось все на печальной ноте, ведь министр Фадж не поверил Поттеру и не дал допросить Крауча-младшего, совершив над ним быструю казнь через поцелуй дементора, после чего сбежал из больничного крыла, бросив на тумбочке приз за Турнир в виде тысячи галеонов.

* * *

Рассказ закончился. К этому времени молодые люди были полностью эмоционально опустошены. Гермиона долго смотрела на Гарри, сидящего с отсутствующим выражением лица, и в этот момент окончательно решила, что план, который возник у нее в начале вечера, нужно доводить до конца. Девушка встала, и, потянув за руку Гарри, заставила его подняться на ноги. Игнорируя удивление на его лице, она трансфигурировала диван, превратив его в удобную кровать.

Быстро сняв халат и оставшись в одной майке и пижамных штанишках, Гермиона юркнула под одеяло. Устроившись поудобней, она взглянула Гарри в глаза и недвусмысленным жестом приоткрыла одеяло с его стороны. Гарри, конечно, иногда не мог похвастаться быстротой мышления, но в тот момент он не думал и секунды, принимая ее приглашение.

Эта ночь стала поворотным моментом в его жизни. Гермиона Грейнджер смогла уловить кое-что, скрытое за развернувшейся драмой и впечатляющими воображение подвигами. События четвертого курса стали поворотной точкой в жизни Гарри, отправив его по пути одиночества и самоизоляции. Начав полагаться только на себя, он отдалился от сокурсников, и чем дальше, тем больше отчуждался от своих друзей, замыкаясь в самом себе. В конечном результате все пришло к тому, что его знал весь волшебный мир — но по-настоящему не знал никто.

Гермиона твердо решила это исправить.

От переводчика:

Все хотят проды. А переводчик хочет отзывов. Без них как-то не переводится.

Второе утро подряд Гарри Поттер просыпался, зарывшись лицом в мягкие, вьющиеся волосы прижавшейся к нему восхитительно теплой ведьмочки. Он не знал, как именно они располагались ночью, но на данный момент обнаружил себя лежащим на спине, с Гермионой, удобно устроившейся на его плече и положившей руку ему на грудь. Гарри хмыкнул, решив, что вчера она была права: так гораздо удобней. "К такому недолго и привыкнуть", — лениво подумал он, прислушиваясь к своим ощущениям..

При всей его неопытности в вопросах отношений с противоположным полом, Поттер не мог не поражаться чистоте и какой-то по-детски наивной доверчивости своей вновь приобретенной подруги. Такое отношение его и радовало, и удивляло одновременно. Конечно, он не стал бы пользоваться ее расположением, но откуда бы ей об этом знать? В который раз с момента их встречи в кабинете директора, Гарри посетила мысль, что Гермиона каким-то особым образом "чувствует" его, порой даже лучше чем он сам — и, что поразительно, эта связь между ними возникла буквально с первого взгляда. Наверное, именно это в книгах красиво называлось "родством душ". Такое ее доверие, несомненно, подкупало и провоцировало на откровенность, которой Гарри не позволял себе уже очень давно. Он не утрачивал способности к открытому общению, но тяга к задушевным разговорам уходила вместе с людьми, с которыми он делился самым важным. И сейчас вернулась вместе с Гермионой.

Эта мысль заставила его на мгновение прижать ее к себе покрепче, впрочем, сразу же и отпустив — Гарри побоялся разбудить доверчиво прильнувшую к нему девушку. Опасения оказались напрасными — она тут же вернула объятия, прижавшись к нему в ответ.

— Доброе утро! — весело поприветствовала его Гермиона, приподняв голову, чтобы подарить замечательную довольную улыбку.

— И тебе того же. Давно не спишь?

— Несколько минут, — призналась она. — Мне было так хорошо, что не хотелось даже шевелиться, чтобы все не испортить.

— Тогда, я полагаю, нам нужно когда-нибудь попробовать снова, — как-бы пошутил Гарри. Скосив глаза, он увидел, что ее улыбка стала шире.

— Возможно, — ответила Гермиона, принимая его игру. — Остальная часть твоей истории будет такой же безжалостной и эмоционально выматывающей?

Гарри сделал вид, что задумался.

— Дальше все будет намного, намного хуже, — трагическим шепотом сообщил он, впрочем, все впечатление портила предвкушающая улыбка, предательски появившаяся на его лице.

— Тогда, наверное, нам придется еще пару раз повторить эту процедуру, — лукаво усмехнулась Гермиона, выбираясь при этом из трансфигурированной постели.

Молодые люди молча, не сговариваясь, решили пока остановиться на достигнутом, стараясь не замечать растущее физическое влечение друг ко другу.

Пока Гермиона искала свой халат и палочку, Гарри вспоминал, не упустил ли он вчера чего-либо из виду, пересказывая ей события четвертого курса. Оказалось, что несколько моментов требуется прояснить, потому что они в дальнейшем существенно повлияли на исход событий. Пока девушка трансфигурировала кровать обратно в диван, он прошел на кухню, чтобы налить себе и ей немного сока.

— Я забыл кое о чем упомянуть вчера, — крикнул он ей, приглашая присоединиться к себе, и, когда она вошла, продолжил:

— Дело в том, что Волдеморт не зря использовал именно мою кровь в ритуале обретения плоти. Это было обусловлено его желанием обойти защиту крови моей матери. Ты же помнишь, что случилось на первом курсе, когда Квирелл попытался ко мне прикоснуться.

Гермиона кивнула, выдвинув стул и присаживаясь за стол.

— В общем, его план сработал, потому что после этого он мог дотрагиваться до меня без всяких проблем. Но побочным эффектом использования моей крови стало то, что мы с Волдемортом оказались как-то связаны. Дамблдор считал, что это даже в какой-то мере даровало мне защиту от него.

Гермиона пригубила сок и задумалась над значением этого откровения.

— Я никогда не был уверен, существует ли эта защита на самом деле, — признался Гарри. Но Дамблдор придавал очень большое значение этому факту. Конечно, он тогда не особо откровенничал со мной на эти темы. У него вообще была плохая привычка не рассказывать мне ничего действительно важного... до поры до времени. Ну да ладно, не будем сейчас об этом, — махнул он рукой с некоторой досадой.

— Еще стоит упомянуть репортершу, доставившую мне массу неприятностей своими лживыми заметками в прессе.

— И кто это был? — заинтересовалась Гермиона, отложив на время вновь появившиеся мысли о причинах разочарования Гарри в старом директоре.

— Рита Скиттер, — ответил он с брезгливой миной. Самая лживая писака из всех, кого можно встретить. Она мастерски искажала и перевирала все новости, безбожно передергивая и абсолютно превратно трактуя факты. Но, помимо всего, она еще и писала вещи, о которых не должна была бы знать в принципе.

Гарри отвлекся ненадолго, чтобы приготовить им несколько тостов.

— В общем, оказалось, что она анимаг, к тому же незарегистрированный, с анимагической формой в виде жука.

— Ясно, — пробормотала Гермиона. — Именно так она добывала свои сенсации, верно?

— Конечно. Но она слегка злоупотребила своими возможностями. У Добби получилось поймать ее в ночь перед третьим заданием. Он не сразу признался мне в этом, но ему удалось произвести на нее неизгладимое впечатление. Как он потом выразился: "Никто не должен доставать великого Гарри Поттера". Добби около трех недель держал эту жучиху в стеклянной банке, сообщив ей, что она станет первым экспонатом в его большой энтомологической коллекции.

Гарри усмехнулся, выкладывая на стол несколько сортов джема и мармелада.

— Когда она в полной мере прониклась будущим карьерным ростом, он притащил ее к МакГонагалл, с которой Скиттер добровольно заключила что-то вроде соглашения.

Гермиона прирыла лицо ладонями, силясь не рассмеяться. Она хорошо помнила гиперактивного маленького эльфа со второго курса.

— И как поживает сейчас его коллекция? — спросила она.

Градус веселья в комнате сразу же снизился, благодаря мрачному выражению, возникшему на лице Гарри.

— Нет никакой коллекции.

Гермиона накрыла его руку своей, мягко поглаживая.

— Он погиб... во время войны.

— Я сожалею...

Гарри кивнул, принимая ее соболезнования.

— Я как-нибудь возьму тебя с собой, на его могилку. Только это уже другая история.

После этих слов наступила пауза, и некоторое время они завтракали в молчании.

— Кстати, я отослала тебе письмо с поздравлениями, после того, как прочитала в конце года, что ты выиграл Турнир. Но ответа не было, так что я терялась в догадках, получил ли ты его.

— В самом деле? — Гарри был искренне удивлен. — Хоть и с опозданием, но спасибо, — он улыбнулся. — Я действительно ничего не получал. Тем летом я был изолирован от внешнего мира, и моя переписка была очень ограничена. Скорей всего, твое письмо не пропустили, потому что тот, кто проверял почту, не узнал твою фамилию. Прости.

Гермиона улыбнулась ему в ответ, внутренне радуясь, что удалось сменить тему.

— Ничего страшного, правда.

Указав на опустевшие тарелки и стаканы, она приподнялась из-за стола.

— Нам уже нужно идти. И большое спасибо тебе за завтрак.

* * *

Гермионе не терпелось увидеть Выручай-комнату в действии. После того, как Гарри объяснил ей способ вызова двери, она долго экспериментировала с созданием обычной маггловской среды обитания, при этом дискутируя с ним на тему оптимального использования возможностей Комнаты. Начала она с собственного дома, а Гарри в ответ показал ей дом №4 по Прайвет Драйв. Они оба пришли к соглашению, что из всех помещений кухня отличается от своих аналогов в волшебном мире сильнее всего. В свою очередь, стоматологическая клиника родителей Гермионы и обычная маггловская больница должны были продемонстрировать огромную разницу между медицинским обслуживанием в мире, в котором они провели детство, и в том, где им пришлось адаптироваться.

По ходу дела они обсудили, как лучше преподнести перспективность взаимоотношений двух сообществ — магического и маггловского — сыграв на контрасте между магией и технологией. Поскольку электрические приборы не работали в условиях Хогвартса, Гарри пообещал Гермионе помочь зачаровать те устройства, которые она собиралась использовать на своих занятиях в качестве учебных пособий. Они потратили все утро, почти полностью отбраковав инвентарь, имевшийся в кабинете Маггловедения, и составив список необходимого для приобретения оборудования.

Пока они работали над этим, Гарри параллельно просвещал Гермиону относительно теперешней жизни их бывших однокурсников, начав, естественно, с третьего члена их первоначального трио.

— Рон играет в квиддич за Пушки Педдл, он всегда фанател за эту команду, если ты помнишь. Сейчас он их резервный вратарь. Женат на Лаванде Браун.

— Ничего себе! Никогда бы не подумала. Мне даже сложно представить их вместе.

— Ну, Рону всегда нравились женщины с большими... эмм, с большой грудью, — объяснил Гарри. — После того, как ты перевелась, Лаванда, как бы, ну... выросла в некоторых местах.

Гермиона закатила глаза и покачала головой.

— У них уже двое детишек, — добавил Гарри с усмешкой.

— Дальше, Невилл женился на Ханне Эббот, Парвати и Симус тоже вместе. Скорее всго, в этом году будет свадьба. Симус планирует открыть бар, как накопит немного деньжат. Он приценивается в Хогсмиде к "Кабаньей голове" , таверне младшего брата Дамблдора, Аберфорта. Они с Симусом хорошо узнали друг друга во времена, когда оба участвовали в Хогвартском сопротивлении. Правда, я не думаю, что тот на самом деле готов ее продать.

Ах да, еще Невилл — страшный талант в гербологии, и нам нужно будет обязательно попытаться заполучить его в штат, когда Спраут соберется на пенсию.

— Что на счет Дина Томаса?

Гарри замолчал на мгновение, и Гермиона поняла по его лицу, что сейчас услышит.

— Его убили во время войны, — тихо сказал он. — Не многим магглорожденным удалось тогда выжить.

Гермиона уже сомневалась, стоит ли спрашивать дальше, но любопытство победило.

— А как Мелисса Роупер и Элизабет Риверс? (1)

Гарри пожал плечами.

— Не уверен. Мелисса покинула Хогвартс после четвертого курса, Элизабет — после шестого. Семья Мелиссы была среди тех, кто поверил, что Волдеморт возродился. А после шестого курса многие студенты вообще не захотели возвращаться в Хогвартс. Даже Парвати и Падма были близки к этому, и было похоже, что на нашем курсе Лаванда останется единственной девушкой с Гриффиндора, кто доучится в Хогвартсе до конца.

Гермиона печально покачала головой.

— Вернемся к Уизли. Джинни пока еще не замужем и играет в квиддич за Холихедских Гарпий. Она охотник, — Гарри сделал почти незаметную паузу, прежде чем продолжить. — Перси работает в Министерстве. Билл женился на Флер и у них есть дочь. Чарли все так же ухаживает за драконами в Румынии. Помнишь, как мы контрабандой переправили к нему Норберта на первом курсе?

Гермиона улыбнулась и кивнула, при этом удивляясь столь внезапному переходу на другую тему. Она уже почти задала вопрос о Фреде и Джордже, как вдруг поняла, почему Гарри избегнул упоминать их. Не желая больше тревожить старые раны, девушка решила свернуть этот разговор.

* * *

Этим вечером, начиная, похоже, новую традицию, Гермиона снова пришла к Гарри в одном халатике, наброшенном поверх пижамы. Небольшим отличием от прошлого раза были мокрые волосы — после пыльной работы по уборке полок и шкафов она вымыла голову. Гарри заметил, что в таком виде ее волосы выглядят гораздо прямее.

— Они опять завьются, когда высохнут, — рассмеялась Гермиона на его реплику. — Когда я еще училась в Салеме, мне попалось зелье, с помощью которого можно регулировать даже количество завитков. Можно даже сделать волосы абсолютно прямыми. Если хочешь, могу как-нибудь показать.

— Нет-нет, мне нравятся твои кучеряшки, — отказался Гарри, утягивая ее за собой на диван. — Мне кажется, с прямыми волосами ты превратишься в какую-то незнакомку. Я помню, насколько твоя прическа была, эмм, объемной, когда мы только познакомились. Но то, что я вижу сейчас, выглядит великолепно.

— Спасибо. Ты тоже сильно изменился, — с веселым прищуром ответила Гермиона. — Хотя о твоей прическе этого, пожалуй, не скажешь. Итак, пятый курс?

Гарри вздохнул.

— Этот год был наихудшим из проведенных мной в Хогвартсе. Начавшись с безрадостного лета, все становилось только хуже, а закончилось, — он печально покачал головой, — вовсе катастрофически.

Гермиона снова обняла его.

— И что, за целый год не было ни единого светлого пятна?

Гарри на мгновение задумался.

— Были, но немного. Целых два, если точнее. В тот год я узнал, что мне нравится преподавать, и обнаружил у себя неплохие способности к этому. И второе... — Гарри слегка покраснел. — На пятом курсе я первый раз поцеловался, — признался он со смущенной улыбкой.

— С кем? С Джинни? — предположила Гермиона

— Нет. Чо Чанг, — поправил ее все еще смущенный парень. — Но это был неудачный опыт.

Гермионе тут же захотелось подвергнуть его жесткому допросу. В конце концов, он уже второй раз упоминал о своих романтических чувствах к Чо. Хотя МакГонагалл и сказала ей, что у Гарри никого нет, девушке очень хотелось убедиться, что у него не осталось никаких чувств к первой пассии.

С трудом сдерживая свое желание, она предложила:

— Расскажи мне тогда про преподавание. Что это было?

— До этого еще нужно дойти. Чтобы объяснить все по порядку, мне придется рассказать тебе о череде неприятных событий, которые случились тогда.

Он начал с рассказа о своей изоляции у Дурслей, когда было совершенно не с кем поговорить и неоткуда узнать новости о происходящем в магическом мире. Гарри все больше и больше разочаровывался во всех. Он злился на Сириуса и семью Уизли за то, что они бросили его одного в эту бездну неведения. Как потом ему стало известно, они действовали по наущению Дамблдора. Все закончилось атакой пары дементоров, когда Гарри вечером возвращался из парка домой вместе с Дадли

Гермиона воскликнула:

— Что?! Дементоры?! Возле дома твоих родственников? — Гарри мрачно кивнул.

— Потом я узнал, что они были посланы ведьмой из Министерства, Амбридж, — он выплюнул это имя с отвращением. — Министерство Магии все лето обвиняло во всех смертных грехах и меня, и Дамблдора за то, что мы объявили о возвращении Волдеморта. Фадж не хотел даже слышать об этом, а Амбридж была его верной шавкой. Хочешь узнать, как она выглядела — представь себе жабу в розовом платье. И вот она решила, что меня нужно заткнуть.

Гермиона только качала в изумлении головой, пока он рассказал ей о последующих событиях, начиная от прилетавших одна за другой министерских сов, отправленных ему в связи с использованием чар патронуса, и заканчивая сопровождением его на площадь Гриммо. Это был родовой дом Сириуса и по совместительству штаб-квартира организации, основанной Дамблдором для борьбы с Волдемортом, называемой Орденом Феникса. Затем он в красках описал, как его судили за применение волшебства в несовершеннолетнем возрасте и как Дамблдор успешно сыграл роль его адвоката.

— Как ты уже могла догадаться, я пребывал не в лучшем настроении почти все лето. Я был зол на всех и вся, и однозначно демонстрировал это окружающим своим поведением. Даже после того, как я добрался до дома Сириуса, мое общение с другими сводилось к минимуму, — он печально усмехнулся. — Можно даже сказать, что я был откровенно груб со всеми. И ситуация абсолютно не улучшилась, когда Рон получил значок старосты.

— Рон? Да ты шутишь! — взвилась Гермиона. — Я не верю в это. Как они могли не дать его тебе?

Гарри покачал головой.

— Дамблдор объяснил это конце года тем, что он думал, будто я уже достаточно загружен другими делами.

— Но это же... — Гермиона выпрямилась и возмущенно всплеснула руками. — Это была бы именно та поддержка, которая была тебе нужна! Он мог показать, что верит в тебя. Задвигая тебя, он лишь дал остальным повод думать, что в статьях Пророка есть зерно истины.

Гарри пожал плечами и, приобняв ее за плечи, снова притянул к себе.

— Да, но это было вполне в его духе. Наверно, это было еще одно испытание моего характера или что-то вроде того.

Гермиона фыркнула с отвращением. Через несколько секунд, успокоившись, она спросила:

— Тогда кто был старостой девочек Гриффиндора?

— Лаванда, — ответил Гарри.

— Лаванда? — переспросила Гермиона. Задумавшись на мгновение, она решила, что четыре бывших однокурсницы примерно стоили одна другой, так что, по сути, выбора особого и не было. — Так значит, именно так они сблизились с Роном?

— Не сразу, конечно, но рано или поздно этим все должно было закончиться. Как бы там ни было, но год начался не лучшим образом. А когда я узнал, что профессором Защиты назначили Амбридж, мне стало и вовсе невесело.

Гермиона уже потихоньку начала привыкать к манере Гарри сообщать плохие новости, поэтому в этот раз ее реакция была сдержанной. Но когда Гарри рассказал ей о пытке кровавым пером, которую Амбридж устроила ему на отработке, девушка не выдержала и взорвалась.

— Ах она... ошибка природы, гнусная паразитка! Как это сошло ей с рук?!

— Ну, не совсем сошло. МакГонагалл заметила мои раны на следующем занятии, и у нее состоялся разговор с Амбридж. Не уверен, чем именно она ей пригрозила, но с тех пор перо больше не использовалось. Однако, Амбридж нашла другой способ сделать меня несчастным, — и он рассказал о событиях матча Гриффиндор — Слизерин, когда поддразнивание над Малфоем после игры закончилось для Фреда, Джорджа и самого Гарри "пожизненным" запретом на квиддич (который, на самом деле, дотянул только до конца года).

Гарри тяжело вздохнул.

— Это было самое тяжелое время, из всего, что я провел в Хогвартсе. Я по-настоящему впал в отчаяние. Чувствал себя таким одиноким. Рон был занят обязанностями старосты и квиддичем — он стал вратарем команды, но у него не очень получалось, поэтому ему приходилось много тренироваться. Джинни, конечно, никуда не делась, но она стала ловцом вместо меня, поэтому, когда у них были тренировки, я лишался даже ее общества. Временами я шатался по замку с Фредом и Джорджем, но они в основном были слишком заняты продвижением своего бизнеса. О, я же забыл тебе рассказать! Я отдал им тысячу галлеонов, свой приз за Турнир, чтобы они могли открыть свой собственный магазин приколов.

Гермиона засмеялась. Только Гарри мог сделать нечто подобное, и при этом считать это не стоящим упоминания. Потом ей пришла на ум другая мысль.

— А когда же Рон занимался, при такой загруженности? Не припомню у него особых способностей к учебе.

— Он и не занимался, просто списывал. Обычно, у меня.

Предвидя ее негативную реакцию, он добавил:

— Да, я понимаю, что в долгосрочной перспективе это его не спасет. Но тогда это меня мало волновало.

— Но это же должно было догнать его на СОВах.

— И догнало. Он едва вытянул большинство предметов на Удовлетворительно, а остальные сдал еще хуже.

Гарри усмехнулся.

— Я тут подумал, если бы ты не уехала, то однозначно свела нас с ума дополнительными занятиями. Рон бы ворчал, конечно, но и экзамены сдал бы получше. Он после этого потерял место старосты, в следующем году его отдали Невиллу, — предвидя ее возражения, он быстро добавил. — Кто тому времени значок уже был мне без надобности. Мне было чем заниматься и без этого.

— Ну так вот, — продолжил он, — довольно скоро Амбридж стала Генеральным Инспектором. Эта новая должность была введена Министерством для того, чтобы Амбридж могла везде совать свой нос, третировать профессоров и вносить изменения в школьные правила. Она называла их Декретами об образовании. Новые полномочия якобы давали ей власть над МакГонагалл, а также право вышвыривать нас из команды по квиддичу. Но для МакГонагалл это стало последней каплей, и она предложила нам бороться...

oooOOOooo

— Мистер Поттер, задержитесь, пожалуйста, — попросила профессор Трансфигурации, когда он убирал книги в сумку. Рон быстро кивнул, давая понять, что они встретятся в общей гостиной. Когда они остались одни, профессор наложила заглушающие чары на дверь и окна, что заставило Гарри удивленно приподнять брови. Дело явно принимало серьёзный оборот.

— Полагаю, что вас, так же, как и меня, не устраивает текущее положение дел. Если не сказать больше, — начала она. – У меня есть предложение, которое, хочется верить, избавит нас от некоторых проблем.

Гарри неуверенно кивнул , ожидая продолжения. Судя по заговорщицкой улыбке обычно строгого профессора, он понял, что у нее появилась идея, как нейтрализовать кошмарное розовое жабообразное проклятие, которое обрушило на них Министерство.

— Я хочу, чтобы ты возглавил группу по обучению Защите от Темных Сил, — выдала она.

Гарри раскрыл рот от изумления, но подавил первоначальное желание отказаться и попытался сначала просчитать последствия. Амбридж была никудышным учителем, она запрещала колдовать на своих занятиях, и все шло к тому, что возможность использовать заклинания студенты получат только во время сдачи практической части экзамена. МакГонагалл предлагала вариант, позволяющий продемонстрировать некомпетентность Амбридж как инспектора и в то же время подорвать ее авторитет. Но…

— Вы правда думаете, что я смогу обучать кого-то? – с сомнением спросил он.

— Да, правда, — заверила она его. – Я уверена, что, благодаря усердной работе по подготовке к Турниру в прошлом году, ты теперь лучше всех на курсе разбираешься в защитных заклинаниях. Я помогу тебе с теми заклинаниями, знание которых требуется для сдачи СОВ и ЖАБА, чтобы ты мог учиться с опережением, — она остановилась и одарила его долгим выразительным взглядом.

— Это не только позволит тебе с толком проводить время, но и пойдет на пользу твоим однокурсникам, а также уменьшит результативность министерской пропаганды, поскольку у тебя будет возможность выступить в положительном свете, что создаст приятное впечатление у студентов. И, наконец, мы сможем вывести на чистую воду эту отвратительную женщину, показав всем, каких успехов могут добиться студенты при правильном подходе.

Гарри не мог не заметить ее неодобрительного намека на апатичное состояние, в котором он находился последние несколько недель, и почувствовал себя виноватым. Она предлагала ему шанс отплатить за учиненную в отношении него несправедливость. И он решился.

— Хорошо, — объявил он. — Я согласен.

oooOOOooo

— Это просто потрясающе! – просияла Гермиона. – Какая гениальная идея! Так вот как ты начал преподавать. Но, должно быть, было непросто держать все в секрете и в то же время тайно распространять информацию, — отметила она.

— Да, но МакГонагалл практически обо всем позаботилась сама, — сказал он. – Она сговорилась со Спраут и Флитвиком, а те начали со старост своих факультетов. Шесть старост пятого курса были вовлечены в дело, и уже они налаживали контакт с остальными студентами. Поначалу это были в основном гриффиндорцы с пятого и седьмого курсов, не желавшие завалить СОВ и ЖАБА. Хотя было и несколько шестикурсников, например, Кэти Белл и Чо Чанг, и кое-кто с четвертого курса, вроде Джинни, Колина Криви и Луны Лавгуд – они пришли вместе, потому что просто хотели быть частью заговора.

— Кто такая Луна Лавгуд? – поинтересовалась Гермиона, услышав незнакомое имя.

И вновь на лице Гарри появилось уже знакомое, полное боли выражение. После паузы он ответил:

— Она была, по меньшей мере, совершенно необыкновенной личностью. Луна дружила с Джинни, и я познакомился с ней в Хогвартс-Экспрессе в том году. У нее был свой собственный, особенный взгляд на мир, из-за чего ее избегали и вечно дразнили другие. Но она никогда не позволяла никому достать себя и всегда выдавала что-то веселое и жизнерадостное, — он усмехнулся. – Даже, если это было что-то совершенно из ряда вон, и никто толком не мог понять, что она имела в виду.

— В общем, поиск желающих вступить в нашу подпольную группу шел вовсю, и в ближайшие выходные в Хогсмиде МакГонагалл устроила нам встречу. Она зарезервировала для нас комнату на верхнем этаже «Кабаньей головы». Это место было выбрано потому, что большинство студентов избегали его из-за дурной репутации.

Гермиона кивнула, соглашаясь с обоснованностью выбора.

— Однако некоторые привели с собой друзей, и я совершенно не был уверен, что всем им можно доверять. Поэтому, прежде чем начать, я попросил всех подписать тайную клятву, которую написала МакГонагалл. Само собой, у кого-то это вызвало возмущение. Тогда Чо встала и выступила в мою поддержку, уняв поднявшуюся шумиху, — Гари склонил голову и ненадолго задумался. – Я улыбнулся ей в знак признательности, но это взбесило Джинни. Она так посмотрела на Чо… — он с отвращением покачал головой. – Они весь год друг на друга косились.

Гермиона понимающе кивнула. Очевидно, что китаянка нравилась Гарри, но Джинни уже его «присвоила» . Между двумя девушками, боровшимися за внимание одного парня, просто не могло не быть конфликтов.

— Затем Фред и Джордж заявили, что они дадут клятву, а кто откажется – тот просто придурок и должен пойти провериться, — продолжил Гарри. – Этого оказалось достаточно, чтобы каждый решил для себя, хочет он остаться и подписать клятву или уйти. Оставшимся я объяснил, что мы задумали, и большинство идея привела в восторг. У пары человек еще были вопросы, что вполне понятно, и я на них ответил. Кто-то сказал, что нам нужно название для нашей организации, и остаток дня мы потратили придумывая варианты. Некоторые были очень забавными. Например, "Лига Противников Амбридж" или мое любимое – "Министерство Магии — Маразматики". Наконец, Чо предложила АД, в честь одного оборонного движения, чье название имело такую же аббревиатуру. Но Джинни в последний момент предложила изменить на "Армию Дамблдора", и всем это показало забавным. Всем, кроме Чо, разумеется. Но чаще всего мы говорили просто "АД".

Гарри потянулся.

— Вот так все и началось. Мы встречались раз или два в неделю в Выручай-комнате. Я показывал, как применять то или иное заклинание, поправлял, если они ошибались, и когда все осваивали предыдущее, я переходил к следующему. К концу года я даже научил кое-кого чарам Патронуса, — закончил он с ноткой гордости в голосе.

Гермионе было интересно, каким учителем он был, в каком стиле работал, как вел себя с аудиторией. Гарри честно ответил, что чувствовал необходимость обозначить свой авторитет и поэтому на время занятий отставлял в сторону все приятельские отношения. Он сохранял дистанцию, но старался дать понять, что готов в любой момент прийти на помощь. К шуткам и баловству относился неодобрительно, все внимание присутствующих должно было быть сконцентрировано на деле. По сути, он первое время брал пример с МакГонагалл, хотя его задачей было скорее стать похожим на Флитвика, умевшего правильно себя подать и добиться всеобщего уважения. Хотя он и не хвастал своими успехами, МакГонагалл позднее подтвердила, что из него получился невероятно успешный учитель.

— Отлично. А теперь расскажи мне про поцелуй, — быстро сменила тему Гермиона, лукаво улыбаясь, когда они покончили с АД и первыми шагами Гарри в преподавании.

Гарри застонал, но решил не спорить. Он поведал ей, как Добби украсил Выручай-комнату омелой и прочими рождественскими радостями к последнему перед каникулами занятию АД, а затем, не углубляясь в подробности, рассказал, как Чо дождалась, пока все выйдут, и, не переставая плакать по Седрику, сделала так, что они оказались под омелой. Остальное Гарри доверил дорисовать воображению подруги. Гермиона надулась и попыталась выведать детали, но Гарри был непреклонен.

— И это все? – возмутилась она.

Гарри покачал головой.

— Пожалуй, можно добавить только, что после этого я вернулся в общую гостиную.

Гермиона тут же оживилась, улыбнулась и выжидающе посмотрела на него. Гарри понял, что выбора у него нет и придется продолжать.

— Там меня ждали Рон и Джинни. Рон спросил, что меня задержало, ведь прошло около получаса.

Гермиона многозначительно хмыкнула, но Гарри сделал вид, что этого не заметил.

— Джинни уставилась на меня. Я был слегка не в себе и просто отмахнулся, не будучи уверен, что хочу посвящать их в случившееся. Затем Рон спросил, чего хотела Чо – он все еще не догадался – и после этого Джинни уже не смогла сдержаться. «Целовались?» — прошипела она мне.

Гермиона кивнула. Она уже поняла, к чему он клонит: ситуация определенно не могла разрешиться тихо и спокойно.

— Джинни вряд ли смирилась бы с таким, — иронично подметила она.

Гарри качнул головой.

— Это мягко сказано. Рон едва не вывалился из кресла. Его распирало от зависти, и он признал, что я невероятный счастливчик, раз смог подцепить такую горячую штучку. Но потом он увидел, как взбесилась Джинни, и быстро перестроился. Он начал обвинять меня в том, что я, якобы, изменяю его сестре. Потом до него дошло, что картина целующихся меня и Джинни его тоже не устраивает. В итоге он просто разозлился, и решил в очередной раз надуться на меня.

А вот от Джинни я отхватил по полной. Она повторяла снова и снова, что Чо просто ничтожество, и что она лезет ко мне только потому, что я знаменит, или просто ищет замену Седрику, и еще много других неприятных вещей. Какое-то время я ее игнорировал, но в конце концов не выдержал, наорал, что это вообще не ещё дело, и отправился спать.

— Жаль, что она превратила такой особенный для тебя момент – первый поцелуй – в неприятное воспоминание, — сказала Гермиона, и Гарри согласно кивнул.

Некоторое время они посидели в тишине, а потом Гермиона попросила его перейти к рассказу о том, как завершился тот ужасный год.

— Ну, тут, опять же, произошла целая цепочка событий, — начал он. – Но началось все с видения во время экзамена по Истории магии, который стоял последним в расписании.

— Видения? – удивленно переспросила Гермиона.

— Да, — подтвердил Гарри. – Видишь ли, они посещали меня, по большей части в виде снов, в течение всего года. В них я видел коридор Отдела тайн в Министерстве Магии. Потом выяснилось, что это Волдеморт посылал мне эти образы, но тогда я этого не знал и не чувствовал. Мы с ним были связаны через мой шрам, — сообщил он, касаясь пальцем лба.

Гермиона подняла взгляд и чуть отстранилась поразившись.

— Постой-ка! Я раньше не обращала на это особого внимания, но твой шрам почти пропал! Его едва можно разглядеть.

Гарри широко улыбнулся.

— Гермиона, я тебя обожаю.

Гермиона удивилась еще больше, не понимая, чем было вызвано это заявление.

— Первое, на что всегда смотрели люди при встрече со мной, — это мой шрам, — пояснил он. – Это, так скажем, мой отличительный признак, по которому меня всегда идентифицировали. Гарри Поттер? Посмотри на шрам и убедись. Но ты здесь уже три дня, мы провели вместе довольно много времени, и ты впервые заметила это! Ты даже представить не можешь, как это приятно, — он притянул ее к себе и обнял.

Гермионе потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.

— Я… ну… что ж, всегда пожалуйста, — сказала она, наконец. – Насчет меня можешь не беспокоиться. Для мне ты всегда будешь моим другом Гарри, а не Мальчиком-Который-Выжил, — она обняла его в ответ.

— Так на чем я остановился? – спросил Гарри, когда их объятия немного ослабели.

— Видения, посланные Волдемортом, — напомнила Гермиона.

— Точно. Так вот, они приходили на протяжении всего года, и я понятия не имел, что они могут значить. Все началось со снов, в которых я оказывался в длинном коридоре, и меня переполняло желание узнать, что находится за дверью в его конце. Как я уже говорил, оказалось, что это был коридор Отдела тайн и вел он в Зал пророчеств.

Гермиона едва удержалась, чтобы не прервать его в этом месте. Ей было интересно, зачем все это было нужно Темному Лорду, но она все же убедила себя, что Гарри сам ей все объяснит.

— В последнюю ночь перед рождественскими каникулами мы узнали, что эти сны были реальны, — продолжил он. – Той ночью мне снилось, что я гигантская змея, подбирающаяся к сидящему человеку. Потом я бросился на него и укусил.

Гермиона неприязненно поморщилась, Гарри кивнул.

— Да, это и впрямь было омерзительно, меня потом еще несколько дней всего трясло. Но самое жуткое, что человеком, которого я укусил, оказался мистер Уизли, и все произошло как раз тогда, когда я видел свой сон. Парни разбудили меня, я стонал, что на отца Рона напали. Они позвали МакГонагалл, и она отвела меня к Дамблдору. Он все проверил, и выяснил, что мистер Уизли действительно находился в Отделе тайн, лежал на полу и истекал кровью. Дамблдор отправил людей ему на помощь, и мистера Уизли доставили в Святого Мунго как раз вовремя.

— Боже мой! – ахнула Гермиона. – Это же просто…

— Невероятно, — закончил за нее Гарри. – Да. Как я сказал, я был не в себе с того момента, как узнал, что это я каким-то образом напал на него. Так или иначе, Дамблдор отправил меня и семью Уизли в дом Сириуса на все каникулы. И вначале следующего семестра он сказал, что я должен обучаться окклюменции со Снейпом, чтобы не давать возможности Волдеморту проникать в мой разум.

Гермиона понимающе кивнула.

— Ясно. В этом есть смысл.

Гарри коротко усмехнулся: разумеется, она читала о таком.

— Это не считая того факта, что ничего из этого всего не вышло, — возразил он. – Во-первых, обучал меня Снейп, так что уже по определению я ничему не мог научиться. Он просто орал: «Очистите сознание!» и затем пытался залезть мне в голову. Я до сих пор убежден, что его попытки только ухудшали ситуацию. Но, даже если бы он действительно хотел чему-то меня обучить, это не имело никакого значения. Видишь ли, из-за моего шрама у Волдеморта был по сути прямой доступ в мою голову. Он не читал мои мысли как при легилименции, но мог воздействовать на мое сознание. Конечно, это работало в обе стороны. Я тоже зачастую влезал в его разум, особенно когда он испытывал сильные эмоции.

— Должно быть это было чертовски неприятно, — с тревогой заметила Гермиона.

— Это точно, — подтвердил Гарри. – И ситуация периодически выходила из-под его контроля. Иногда я случайно получал сведения, которыми он, будь его воля, не стал бы со мной делиться. Как, например, в случае с мистером Уизли.

— Но как? – ей очень хотелось знать. – Что такого особенного было в твоем шраме?

Гарри помялся, затем мрачно сказал:

— В нем была заключена часть его души.

— Что?! – вскричала Гермиона. Она отстранилась, чтобы взглянуть на него, и его рука соскользнула с ее плеча. Тут же она ощутила его беспокойство – Гарри подумал, что это вызвано отвращением из-за его последних слов. Гермиона быстро вернулась и спрятала голову у него на груди, чтобы избавить от этих мыслей.

— Гарри, мне так жаль! Представить не могу, как ужасно ты себя чувствовал.

Гарри кивнул, ощущая облегчение, – она не испытывала к нему неприязни и продолжала беспокоиться за него.

— Но связь разрушилась, когда ты убил его, да? – предположила она. – Поэтому твой шрам стал пропадать?

— Вроде того, — ответил Гарри. – Но все это случилось позднее. На данный момент важно то, что когда в конце года во время экзамена у меня опять было видение, я был убежден, что оно такое же реальное, как и в случае с мистером Уизли. Но на этот раз я видел Сириуса, Волдеморт пытал его. И находились они в Зале пророчеств в Отделе тайн.

— В том самом, в который ты весь год хотел попасть во время своих видений, — уточнила Гермиона.

Гарри кивнул и продолжил.

— Все выглядело так по-настоящему, что когда я очнулся, то понял, что кричу. После того, как я отделался от экзаменатора, заверив его, что со мной все в порядке, я выбежал из Большого зала, где и проходил экзамен. Я попытался сообразить, что же мне делать. Поблизости не было практически никого, к кому я мог бы обратиться. Дамблдора выжили Амбридж и Фадж – Амбридж назначили временно исполняющей обязанности директора, хотя сам замок не дал ей попасть в кабинет Дамблдора. Хагрид и МакГонагалл тоже были вне замка – для ареста Хагрида днем ранее были направлены авроры, и МакГонагалл пыталась остановить их. Хагрид бежал, но сама МакГонагалл пострадала сразу от нескольких оглушающих заклинаний и ее забрали в Святого Мунго.

Гермиона слушала молча, широко раскрыв глаза; только то, как она периодически сжимала его руку, говорило о том, как на самом деле пугали ее эти откровения. Но Гарри отстранился от нее и сел прямо, затем повернулся, посмотрел в окно на простирающиеся вокруг земли Хогвартса, заново переживая все те события, оставившие неизгладимый след в его памяти и в его душе.

— Я был абсолютно уверен, что все по-настоящему! – настойчиво произнес он, руки его были крепко стиснуты в кулаки. – У меня даже мысли ни разу не возникло, что это может быть ложное видение. Я даже не знал, что такое вообще возможно. Если бы хоть кто-нибудь подсказал мне!

Гермиона склонилась вперед, потянулась к нему и мягко пожала его напряженную руку в знак поддержки. Гарри немного расслабился и разжал кулаки. Гермиона погладила тыльную сторону его ладони, снимая скопившееся в нем напряжение. Он повернулся к ней и продолжил:

— И я понял, что мне нужно как можно скорее попасть в Лондон. Но как? Вся каминная сеть замка была под наблюдением, меня бы сразу поймали. Амбридж конфисковала мою Молнию, да она и была бесполезна: лететь на метле было слишком долго.

Продолжая рассказывать, Гарри встал и принялся ходить взад-вперед.

— Я знал, что в это время дня в Министерстве полно народа, и все же в моем видении Сириус и Волдеморт были одни, так что они должны были находиться в безлюдной части здания. Чтобы иметь хоть какой-то шанс на спасение Сириуса, я должен был подобраться к им незамеченным. Поэтому мне была нужна моя мантия-невидимка. И больше времени.

— Хроноворот, — озвучила свою догадку Гермиона.

Гарри кивнул.

— Составив это нехитрый план, я побежал в спальню, которая была пуста, так как остальные еще сдавали экзамен, — сказал он. — Я взял мантию и вернулся на четыре часа назад, полагая, что этого будет достаточно. Затем я пробрался в сарай, где хранился инвентарь для квиддича, и взял самую быструю метлу, какую смог найти, — метлу Кэти Белл. Пришлось исхитриться, чтобы управлять метлой, оставаясь при этом под мантией-невидимкой, но у меня получилось. Дальше мне требовалось выяснить, как попасть туда, куда мне было нужно.

Гарри остановился и снова посмотрел в окно.

— Меня выручила Хедвиг, — сказал он после паузы. — Она летела рядом со мной все время, как я покинул Хогвартс. Она чувствовала, что я поблизости, хотя я был под мантией, и она не могла меня видеть. Вместе мы прилетели в Лондон.

Он глубоко вздохнул, и Гермиона поняла, что еще один друг Гарри не пережил войну. Она не знала, когда и как он потерял Хедвиг, но не стала прерывать его и спрашивать об этом.

— Всю дорогу я думал, что же мне делать, — продолжил он. — Я знал, что должен помочь, но мне в голову пришла мысль, что это может быть ловушка, — Сириуса могли схватить только для того, чтобы добраться до меня. Меня это, конечно, не останавливало, но я понимал, что должен быть очень осторожен. Добравшись до Министерства, я сразу отправил Хедвиг с посланием к Римусу. Затем я проверил, полностью ли мантия укрывает меня, спрятал метлу и прошел через вход для посетителей, замаскированный под старую телефонную будку. Я сверился с часами — до того момента, когда у меня было видение, оставалось еще полчаса.

Гарри обернулся к Гермионе.

— Ты знаешь что-нибудь об Отделе тайн?

Она отрицательно покачала головой, и Гарри стал объяснять:

— Он находится на нижнем, девятом уровне. Там практически никого не бывает, кроме невыразимцев, так что понятно, почему в моем видении там больше никого не было. Но когда я попал туда, там было совершенно пусто, кто-то определенно приложил к этому руку. Поверь, это было очень жутко.

Он снова отвернулся и низким, приглушенным голосом продолжил:

— Когда я вышел из лифта, то оказался в прямом коридоре, ведущем к непримечательной черной двери. Это была та самая дверь, которую я месяцами наблюдал в своих снах. За ней была большая мрачная круглая комната со множеством черных дверей по периметру. Они ничем не отличались друг от друга, и как только одна дверь закрывалась, комната начинала кружиться, и потом было совершенно невозможно определить, какую из них ты открывал. Мне бы понадобилась вечность, чтобы вычислить ее. Я пытался открывать одну и ту же дверь снова и снова.

— Тебе просто нужно было делать метки на тех, дверях, которые ты уже пробовал, — вырвалось у Гермионы.

Гарри иронично взглянул на неё.

— Прости, — смущенно пробормотала она.

— Да нет, ты абсолютно права, — отметил он. — Это сэкономило бы мне кучу времени, — он ухмыльнулся. — Видишь, я же говорил, ты была нужна мне. Возможно, я хотел, чтобы ты была рядом, так же сильно, как и не хотел этого, — сказал он задумчиво. — Я бы с ума сошел, если бы ты погибла или пострадала, когда дело дошло до сражения.

Гермиона чувствовала, как ее разрывает на части: она понимала его заботу, но ей бы очень хотелось помочь ему.

— В конце концов, я все-таки нашел нужную дверь — оказалось, нужно было просто попросить комнату показать ее, — и вошел в комнату, заполненную хроноворотами. Я не стал там задерживаться, потому что и так отставал от графика, но схватил один из самых маленьких хроноворотов и взял с собой. Я планировал использовать его в сражении, отправляясь назад во времени, когда ситуация становилась бы критической. Тот хроноворот, который у меня был, переносил минимум на час назад, и я хотел возвращаться на более короткое время.

Гарри сделал паузу и перевел дыхание.

— А за следующей дверью находился Зал пророчеств...

oooOOOooo-

Гарри бросил на ноги приглушающее заклинание, чтобы не было слышно шагов, прежде чем проскользнуть в комнату, в которой высились полки с рядами пыльных стеклянных шариков. Он снова сверился с часами – по его подсчетам Волдеморт как раз в это время должен был пытать Сириуса. Однако до него не доносилось ни звука, во всем зале не было ни единого признака движения. Возможно, Темный Лорд тоже применил заглушающее заклинание.

Вспомнив, что в своем видении он "видел" их в ряду с номером девяносто семь, он тихонько двинулся от пятидесятого ряда к шестидесятому и дальше, внимательно читая таблички с номерами. Прокравшись к девяносто пятому ряду, он услышал голоса.

— Сколько нам еще ждать? — нетерпеливо спросил мужской голос.

— Если он примчится сюда с помощью летучего пороха, то не больше получаса, — снисходительно ответил второй голос. — Если полетит — то еще часа три или чуть больше. Просто будьте наготове.

Гарри пробила дрожь — он узнал этот высокомерный тон и привычку растягивать слова. Люциус Малфой, и, должно быть, в целой компании Пожирателей Смерти. Подобравшись к последнему проходу, Гарри посмотрел вдоль ряда полок туда, откуда доносились голоса, и смог различить целую дюжину темных фигур со скрытыми капюшонами лицами.

— Помните, мы не должны обнаружить себя до того, как он возьмет пророчество, — прошипел Малфой. – И никаких заклинаний, пока мы его не отберем. Всем ясно? – Он пристально смотрел на одну из фигур в маске до тех пор, пока ее обладатель не кивнул, пусть и с неохотой. – Кроме того, мальчишка не должен быть ранен или, не дай Мерлин, убит – Темный Лорд желает заняться им собственноручно.

Гарри отступил назад и вернулся на несколько рядов, чтобы подумать. Несомненно, они готовили для него ловушку. Самым разумным было немедленно уйти и рвать отсюда когти не оглядываясь. Но он не был уверен в том, что они не держат Сириуса где-то еще. И еще ему стало любопытно, что за пророчество они имели в виду. Что в нем было такого важного, что они решились устроить все это?

К тому же Римус вместе с Орденом, должно быть, уже в пути. Если Гарри не успеет их предупредить, то они могут попасть в расставленную для него ловушку. И он сомневался, что Пожиратели Смерти в этом случае задумаются, пускать ли в ход смертельные проклятия. С другой стороны, им было велено не причинять ему вреда – так что у него было преимущество. А если добавить к этому мантию-невидимку и хроноворот…

В его голове стал выстраиваться план. Он достал из кармана свой недавно приобретенный хроноворот и осмотрел его. Если он применит старый хроноворот, то вернется примерно в то время, как он летел сюда, – это ему было ни к чему. Он отошел к двери, прошел вдоль первого ряда и на секунду вытащил ногу из-под мантии. Затем запомнил время и крутанул один раз маленькие песочные часы.

Он обнаружил себя во вращающейся комнате. Подавив порыв последовать своему первоначальному плану и убежать, пока была возможность, он неподвижно постоял в тишине, пока его двойник пробовал открывать двери, включая ту, что вела к большому амфитеатру, прежде чем открылась нужная. Со всей осторожностью, на какую только был способен, он вошел в проем, пока дверь была открыта, и вновь прошел мимо лежавших повсюду хроноворотов. Он подождал несколько минут, пока двойник проверит следующую дверь, проскочил через нее, остановился около первого ряда, напротив того места, где он запустил хроноворот, и стал ждать. Несколько долгих минут спустя он заметил возникшую из ниоткуда ногу и проверил время. Десять минут. Отлично.

Теперь, когда Гарри снова остался один, он совсем снял мантию-невидимку и спрятал ее под своей школьной мантией. Шагнув в главный проход, он собрал всю свою храбрость и позвал:

— Сириус! Ты здесь?

Как он и ожидал, ответа не последовало. Медленно, тщательно проверяя номера рядов, он повторил свой путь через стеллажи с шарами – пророчествами, как он знал теперь, – поражаясь тому, как много их здесь было. Когда он достиг ряда с номером девяносто семь, то остановился и сделал вид, что растерянно оглядывается. Он снова позвал:

— Сириус?

Сжимая в одной руке палочку, а в другой – хроноворот, он пожал плечами и осторожно пошел вдоль ряда, всматриваясь вперед и оглядываясь назад в явном недоумении, разыскивая своего попавшего в плен крестного отца.

Дойдя до конца ряда, он повернулся и пошел в обратную сторону, рассматривая пыльные стеклянные шарики и останавливаясь, чтобы приглядеться получше. Затем он увидел его.

С.П.Т. – А.П.В.Б.Д.

Темный Лорд и (?) Гарри Поттер

Еще раз оглядевшись, он глубоко вдохнул и снял мерцающий шарик с полки. Но ничего не произошло. Чувствуя нечто вроде разочарования, Гарри начал счищать пыль с поверхности шарика.

И тогда, прямо у него за спиной, растягивающий слова голос произнес:

— Очень хорошо, Поттер. А теперь повернись, медленно и без фокусов, и отдай его мне.

Гарри замер, но подавил желание обернуться и немедленно вступить в схватку. У него была проблема – ему нужно было удерживать три вещи, а рук было всего две. Он держал пророчество одной рукой, прижимая его к груди, другую руку прятал в кармане мантии, сжимая хроноворот между большим и указательным пальцем, а оставшиеся три пальца держали палочку. Ему хотелось исчезнуть немедленно, но нужно было получить больше информации.

— Где Сириус? – требовательно спросил он, повернувшись и чуть задыхаясь от переполнявших эмоций. Справившись со своими нервами, он быстро добавил, уже громче: — Я знаю, вы прячете его где-то здесь!

К этому времени действие дезиллюминационных чар закончилось и перед ним возникло еще несколько фигур в черном. Они заблокировали оба выхода из прохода, тем самым поймав его в ловушку.

— Я знаю, вы прячете его где-то здесь, — передразнил его кто-то высоким голоском, и остальные Пожиратели засмеялись над его безрассудной смелостью и полнейшим неведением.

— Отпустите его, если хотите получить эту штуку, — настаивал Гарри, сильнее сжимая в руке пророчество. Теперь он был абсолютно уверен, что видение, в котором Сириус был схвачен, было просто иллюзией, и следующие слова Малфоя только лишний раз это подтвердили.

— Пришла пора понять разницу между снами и реальностью, Поттер, — снисходительно произнес он. – А теперь отдай мне пророчество или мы перестанем быть такими дружелюбными и нам придется применить силу.

Сделав вид, что обдумывает предложение, Гарри поднял повыше стеклянный шарик, чтобы повнимательнее его рассмотреть, другой рукой незаметно делая один оборот маленького хроноворота.

Он обнаружил, что снова стоит у входа в помещение, рядом с первым проходом, ровно там, где он находился десять минут назад. Быстро достав мантию-невидимку, он одел ее, прежде чем его двойник обернется и встретится с ним лицом к лицу. И хотя он точно знал, что этого не случится, потому что уже не произошло, он все равно двигался в спешке. Что же делать теперь?

Он получил подтверждение того, что видение было фальшивкой, но его распирало от желания отомстить Волдеморту и его Пожирателям Смерти за то, что они заставили его пройти через все это. К тому же еще оставался Орден, который, как он надеялся, должен был появиться с минуты на минуту. Если бы только им удалось схватить кого-нибудь из этих приспешников зла прямо на месте и разоблачить, особенно Малфоя…

Он незаметно прошел туда, где должна была состояться стычка, на этот раз остановившись с другой стороны от прохода, за стеллажом, стоявшим напротив того, где он нашел пророчество, на безопасном расстоянии от того места, где должны были появиться Пожиратели. Затем настало самое сложное – выждать следующие десять минут.

После того как прошла, казалось, целая вечность, появились Пожиратели Смерти. Они возникли между ним настоящим и его двойником из прошлого. Хотя Гарри и не мог видеть, что там происходило, но все прекрасно слышал: и свой требовательный голос, и высокомерные ответы Малфоя. По поднявшемуся шуму он понял, что его двойник только что привел в действие хроноворот. Крики «Куда он делся?», «Он, должно быть, аппарировал!», «Как это возможно, мальчишке всего пятнадцать!» и «Видимо, он что-то задумал!» мешались с недоверчивыми возгласами. Это были идеальные условия для того, чтобы пустить парочку заклинаний. Он снова снял мантию, чтобы создать видимость того, что аппарировал к этому месту.

— Остолбеней! Остолбеней! Остолбеней! – произносил он так быстро, как только мог. В поднявшейся неразберихе Пожирателям потребовалось несколько секунд, чтобы определить его местоположение, и, прежде чем в его сторону полетело первое ответное заклинание, Гарри в очередной раз крутанул хроноворот.

Все свелось к получасовой игре в кошки-мышки, которая на самом деле продолжалась менее трех минут. Обе стороны оказались недовольны результатом. У Пожирателей Смерти создалось впечатление, что Поттер постоянно аппарирует на короткое расстояние, пускает в них несколько заклинаний и аппарирует снова. Что касается Гарри, то он не добился ровным счетом ничего, потому что как только он оглушал кого-то из Пожирателей, другие тут же приводили последнего в чувство.

Очень скоро Гарри понял, что те несколько известных ему заклинаний, подходящие в такой ситуации, — Остолбеней, Экспеллиармус, Петрификус Тоталус, Импедимента и Инкарцеро – были относительно безобидны и не причиняли сколько-нибудь существенного вреда. С мрачной решимостью он заключил, что должен выучить больше заклинаний, которыми можно было бы окончательно вывести противника из игры, или хотя бы чтобы эффект от их применения сохранялся дольше. Взрывающее заклинание оказалось полезным для уничтожения полок, на которых хранились пророчества, и острые осколки разбитых шариков посыпались на преследователей. Но Гарри понятия не имел, как действует это заклинание, если применить его к человеку, и он не хотел тратить сейчас ни времени, ни сил, чтобы это выяснять.

Вернувшись во времени в последний раз, он попытался использовать обезоруживающее заклинание – и сразу за ним манящие чары, чтобы отобрать у Пожирателей волшебные палочки и сломать их. Несколько раз у него получилось, но противников было слишком много, и они начали понимать, что он делает. Когда оглушающее пролетело над ним, разминувшись с его головой на каких-то пару дюймов, Гарри понял, что пришла пора сворачиваться. В последний раз крутанув маленькие песочные часы, он остался стоять у двери, вместо того чтобы идти навстречу своим врагам.

Когда последний двойник исчез, едва не попав под оглушающее проклятие, Гарри крикнул: «Вам никогда не отобрать его у меня!» — и проскользнул через дверь. Оказавшись по другую сторону, он запечатал дверь Коллопортусом и остановился на секунду, чтобы решить, что делать дальше. Он понимал, что должен скрыть факт кражи второго хроноворота, и хотел, чтобы никто больше не имел возможности пользоваться такой тактикой сражения, поэтому при помощи нескольких Редукто он уничтожил весь запас хроноворотов. Затем он вернулся во вращающуюся комнату и, когда она остановилась, проскользнул в другую комнату, где, как он надеялся, ему удастся спрятаться до появления Ордена.

Он обнаружил, что находится в амфитеатре с уходящими вниз ярусами каменных скамей. В самом низу находилась казавшаяся очень древней каменная арка, закрытая ветхой, слегка покачивающейся вуалью. Гарри быстро спустился и присел за возвышением, на котором располагалась арка, так, чтобы его не было видно из дверного проема наверху.

Укрытый мантией-невидимкой, он был уверен, что его не обнаружат еще по крайней мере минут десять. А если они подберутся слишком близко, то он сможет воспользоваться хроноворотом, чтобы быстро перемещаться по открытому пространству, и будет прятаться за скамьями. К тому же по периметру комнаты располагалось еще много дверей, так что ему было куда бежать, в случае чего. План был не идеален, но это было лучшее, на что он мог сейчас рассчитывать.

Сидя в ожидании, он увеличил карман своей мантии так, чтобы там поместилось пророчество, и спрятал там стеклянный шарик, тем самым освободив руку и получив возможность свободнее пользоваться параллельно и палочкой, и хроноворотом. Если ему удастся продержаться достаточно долго, и Пожиратели Смерти продолжат свои лихорадочные поиски, в идеале члены Ордена смогут застать их врасплох. Гарри знал, что в составе Ордена было двое или трое авроров, и было бы просто отлично, если бы им удалось поймать кого-то из Пожирателей Смерти.

Скорее, чем ему бы хотелось, одна из дверей наверху открылась, и группа Пожирателей ввалилась внутрь. Беспокойно переглянувшись между собой и осмотрев со своего места арку, они принялись за поиски.

— Проверяйте под каждой скамьей, — приказал визгливый женский голос, раздавшийся у другого входа. – Он должен быть где-то здесь!

Поиски шли медленно, но Пожиратели неумолимо приближались к тому месту, где он прятался. Гарри весь подобрался и крепко сжал в руках палочку и хроноворот.

Неожиданно, со стороны главного входа послышались крики, и дверь распахнулась. Но вновь явившиеся не были одеты в маски и черные мантии! Орден прибыл!

* * *

Гермиона вздохнула с облегчением. Рассказ заставил ее побеспокоиться, даже учитывая то, что она знала — с Гарри ничего не случилось. Ее дыхание резко оборвалось, когда Гарри повернулся к ней и посмотрел с непередаваемой мукой во взгляде.

— Что-то еще случилось тогда? – спросила она, чувствуя, как все у нее внутри сжалось.

— Сириуса убили, — безжизненным голосом ответил он.

Гермиона нежно обняла его, стараясь утешить, видя, что он окончательно сник.

— Я отправился туда, чтобы спасти его, и закончилось все тем, что он все равно погиб, — простонал Гарри.

— Я сидел там и смотрел, как он дразнит своего противника. Он вел себя так, словно все это было просто шуткой, — мрачно продолжил он. – А потом Беллатриса Лестрейндж убила его прямо у меня на глазах, — он повернулся в кольце рук Гермионы и снова посмотрел в окно.

— Я пытался использовать хроноворотом, чтобы вернуться назад и спасти его, но это не сработало, — поведал он. – Я уже видел, как он умер, и не мог ничего изменить. Все мои попытки использовать против нее заклинание или толкнуть ее, чтобы сбить с цели, потерпели крах. Я не мог сделать ничего, что могло бы выдать мое присутствие, пока мой двойник все еще был там. В любой другой комнате я мог нападать на Пожирателей, но в комнате с аркой я был абсолютно беспомощен. После трех или четырех попыток я сдался.

Гермиона вновь сжала его в объятиях, стараясь поддержать так, как только было возможно. Гарри повел плечами и повернулся к ней.

— Когда сражение шло полным ходом, появился Дамблдор и взял ситуацию в свои руки, но сделал это недостаточно быстро, — с горечью сообщил он. – После убийства Сириуса Беллатриса каким-то образом выбралась из той комнаты и бежала. Так что последний раз я использовал хроноворот, чтобы покинуть комнату и добраться до Атриума раньше нее. Я собирался заставить ее заплатить!

Он отвернулся и некоторое время молчал.

— Я спрятался у лифтов и стал ждать. Ох, как же я хотел, чтобы она страдала! Как только решетка отъехала, и она выбежала наружу, я послал в нее… Круциатус.

Глаза Гермионы широко раскрылись в изумлении, но она не стала колебаться. Она тут же поняла, что Гарри не должен подумать, будто она станет хуже к нему относиться из-за того, что он использовал непростительное проклятие. Она переплела свои пальцы с его и сжала его руку, говоря, что все понимает.

Он повернулся к ней, и на лице его читались благодарность и облегчение.

— Оно не сработало, — сообщил он. – Она только посмеялась надо мной, сказала, что мне кое-чего не хватает для того, чтобы заклинание подействовало. Нужно по-настоящему наслаждаться тем, что причиняешь боль, чтобы заклинание работало как надо. Я больше ни разу не пытался его использовать, независимо от того, как я злился по ходу битвы. В этой связи я выучил еще один важный урок – у тебя есть шанс только на один неожиданный удар. Нужно всегда помнить об этом.

Гермиона серьезно кивнула. Уже не первый раз по ходу своего рассказа Гарри описывал события в ключе полученного им опыта. Так проявлялась его преподавательская сторона.

Этим его история не завершилась.

— Она атаковала меня, и все, что я мог сделать, — это уворачиваться от ее заклинаний, изредка посылая что-то в ответ. Если бы она так не переживала за пророчество, я бы ни за что не выжил. Затем появился Волдеморт и я понял, что мне конец, но почти тут же пришел Дамблдор. Он не моргнув глазом обездвижил Беллатрису и переключился на Волдеморта. Это была самая невероятная дуэль из всех, что я когда-либо видел. Но когда Волдеморт понял, что ему не победить, он сменил тактику. Он завладел моим разумом.

Гермиона ахнула, никак не ожидая подобного развития событий.

— Я никогда еще не испытывал такой дикой боли, даже с учетом того Круциатуса, что он применял ко мне годом ранее, — продолжил Гарри. – Мне очень хотелось умереть. Я решил, что смерть станет для меня избавлением, и я увижу Сириуса и маму с папой.

Гермиона почувствовала, как глаза ее защипало от мысли о том, что Гарри хотел умереть. Она не могла представить себя в ситуации, когда смерть представлялась бы ей лучшим вариантом, и надеялась, что ни одному из них никогда больше не придется испытать ничего подобного.

— Внезапно он исчез, — сказал Гарри. – Дамблдор позже объяснил, что он просто не мог вынести мыслей, связанных с таким чувством как любовь. Так что, когда я стал вспоминать людей, которых любил, это вытолкнуло его из моего сознания. Вот так неожиданно все и закончилось. Авроры повалили в Атриум, Волдеморт схватил Беллатрису и исчез, даже Фадж это видел и вынужден был согласиться с тем, что все это время Дамблдор и я говорили правду. Безрадостная вышла победа.

Гермиона хотела предложить отправиться спать, но Гарри перебил ее.

— Это еще не все. Дамблдор сделал портключ и отправил меня в свой кабинет. Пока я ждал там, вспомнил, что пророчество все еще лежит у меня в кармане. Я достал его и решил послушать, что же в нем такого, раз из-за него случилось столько бед. И я его разбил.

Гермиона сглотнула. У нее было скверное предчувствие – там почти наверняка не содержалось ничего хорошего. И Гарри подтвердил ее опасения, воспроизведя роковые слова.

— «Тот, у кого есть сила победить Темного Лорда… Рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца… И Темный Лорд отметит его как равного себе, но он будет обладать силой, неведомой Темному Лорду… И один умрет от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… Тот, у кого есть сила победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…»

— О нет! – вскрикнула Гермиона, когда все обстоятельства выплыли наружу. – Так вот почему… вот почему все это происходило с тобой. И… и те инициалы, они принадлежали Дамблдору, верно?

Гарри кивнул.

— С.П.Т. – это профессор Трелони, она преподавала здесь Прорицания. Тебе повезло, что не довелось посетить ни одно из ее занятий. Ты бы их возненавидела, — заверил он.

— Но он знал! – с возмущением воскликнула она. – Дамблдор все знал и ничего не рассказывал тебе!

Гарри покачал головой.

— Совершенно ничего. Я был в бешенстве – орал на него около получаса, когда он вернулся. Да и вещам в его кабинете тоже порядком досталось.

— На мой взгляд, у тебя было на это право, — гневно выдохнула она. Это заставило Гарри слегка улыбнуться.

Несколько секунд Гермиона смотрела на него, ожидая, что он скажет еще что-то. Но Гарри промолчал, и она снова трансфигурировала диван в кровать. На этот раз она позволила ему лечь первым, затем устроилась рядом, прижалась к нему и обхватила руками поперек туловища.

* * *

Позволив себе расслабиться и насладиться обволакивающим теплом лежащей рядом девушки, Гарри удивился тому, как близки они стали, какая тесная связь возникла между ними всего за три дня с того момента, как она вновь вошла в его жизнь. Он никому никогда не говорил о том, что использовал Круциатус в схватке с Беллатрисой, – ни Луне, ни Флер, ни даже МакГонагалл. Еще никогда в жизни ему не было так уютно рядом с кем-то, никогда он не чувствовал такого признания, такой… любви.

Любви? Похоже, это достаточно четко характеризовало то, что происходило между ними. Чувство, которое зародилось много лет назад, теперь было как никогда сильным. Но что же это на самом деле? Платоническая любовь? Родственное чувство? Или все же романтическое? Что ж, у него никогда не было сестры, но он был абсолютно уверен, что то, что он в данный момент испытывал, совсем не походило на то, что мог бы чувствовать брат к своей сестре. Гарри повернулся на спину, позволив Гермионе удобно устроиться на его плече, и обнял ее одной рукой.

Как бы это чувство ни называлось, оно было прекрасно.

Этой ночью Гермиона долго не могла заснуть. Ее сердце замерло, когда Гарри сказал: «Я тебя обожаю». Они не могли отрицать, что их тянуло друг другу, но оба все еще делали вид, что ничего не замечают. Со вздохом девушка закрыла глаза и решила, что завтра обязательно спросит обо всем прямо.

(1) Есть основания полагать, что вместе с Гарри на первый курс поступили еще девять гриффиндорцев, просто Джоан никогда не вводила в сюжет последних двух. Похоже, она планировала по десять студентов на каждый факультет, возможно пять мальчиков и пять девочек. Несколько раз в каноне, когда проводится совместный урок для двух факультетов, в отношении учебного инвентаря используется число 20 (например, уроки полетов и гербология). На третьем курсе во время урока ЗоТИ восемь гриффиндорцев сразились с боггартом, не считая Гарри и Гермионы.

Первоначальный список студентов, составленный Роулинг, включал сорок персонажей, но некоторые были обозначены только фамилиями. Для шестерых из них в книгах не определена принадлежность к тому или иному факультету, и чтобы сделать количество студентов везде одинаковым, нужны две девочки на Гриффиндор, две — на Пуффендуй, один мальчик на Когтевран и один — на Слизерин. Из этих шести фамилий я взял две (Риверс и Роупер) и обозначил их как недостающих гриффиндорок. Подробнее читайте в "Секретах списка студентов" на сайте Harry Potter Lexicon (hp-lexicon.org).

Кстати, вполне возможно, что Дин Томас на самом деле не был маглорожденным, а только считал себя таковым (Я не в курсе всех интервью Роулинг, данных после выхода книг, касательно пересмотра ею некоторых положений канона). Он не знаком со своим отцом, так что тот мог быть и волшебником. Но с практической точки зрения Дин маглорожденный, и, самое главное, Министерство считает его маглорожденным.

(2) У МакГонагалл была возможность организовать встречу чуть лучше, чем это сделала Гермиона в пятой книге, так что она договорилась о выделении заговорщикам отдельной комнаты. По случайному стечению обстоятельств это оказалась та самая комната, в которой Дамблдор проводил собеседование с Трелони и услышал роковое пророчество.

От автора:

В комментариях были подняты несколько тем, которые, я считаю, заслуживают более детального рассмотрения.

Во-первых, возник вопрос, куда вы попадаете, когда используете хроноворот. В фильме и книге это показано по-разному, и я подозреваю, что большинство помнит именно то, что было на экране. Я принимаю за канон только книжный вариант, поскольку киноверсия кишит сценами, противоречащими книгам, и пример с хроноворотом лишь один из многих.

В книге мы встречаемся с хроноворотом в первый и в последний раз в 21-й главе.

Когда Гермиона активировала хроноворот, они находились в больничном крыле. Возникнув в холле, друзья спрятались в туалете, как раз перед тем, как они же, только из прошлого, прошли в этом месте, направляясь к Хагриду. Другими словами, они переместились во времени и пространстве и в результате очутились рядом с тем местом, где уже находились ранее, но вне зоны видимости. Именно этот эффект я использовал в своей истории.

Во-вторых, необходимо разъяснить, почему Гарри не знаком со смертельными заклинаниями или чарами, способными причинить серьезный ущерб. Некоторые читатели заявляют, что студенты могли бы изучать эти заклинания в рамках подготовки к СОВ и ЖАБА. Я с этим в корне не согласен. Учитывая все, что мы знаем о Министерстве Магии и атмосфере волшебного мира Британии в целом, равно как и о взглядах Дамблдора, для меня совершенно очевидно, что преподаваемые в Хогвартсе заклинания по своей природе или защитные, или ограничивающие. Поэтому-то их и преподают в рамках предмета под названием Защита от Темных Сил.

Гарри получил от МакГонагалл список заклинаний, требовавшихся для сдачи СОВ и ЖАБА. И, само собой, он был сосредоточен на преподавании студентам именно этих заклинаний (и, на всякий случай, добавил чары Патронуса, выручившие его во время схватки с дементорами годом ранее). Таким образом, у него фактически не было опыта сражений с Пожирателями Смерти, поэтому, когда он столкнулся с ними в Отделе Тайн, то быстро осознал необходимость пополнения своего арсенала заклинаний. И, наконец, использование Редукто в целях создания сквозной дыры в груди противника, его расчленения или обезглавливания — это чистейший фанон. Не припомню, чтобы где-то в книгах оно применялось в таком ключе. (Если кто-то нашел упоминания обратного, буду рад ознакомиться).

Третьим камнем преткновения стали жалобы на отсутствие серьезных изменений в основной сюжетной линии в связи с отъездом Гермионы. Но я оставил все именно так, поскольку ни одно событие, связанное с Волдемортом, как, например, его попытки заманить Гарри в Министерство при помощи видений, не имело отношения к тому, кто был у Гарри в друзьях. Также и Сириус погиб из-за собственной легкомысленности и попыток дразнить Баллатрису в ходе дуэли, а не из-за того, что там не оказалось Гермионы.

С другой стороны, отсутствие Гермионы сказалось на отношении Гарри к учебе, его изоляции от окружающих во время Турнира Трех Волшебников, его решении отправиться в Министерство в одиночку и так далее. Оно так же отразилось на менее глобальных эпизодах: например, ситуация на отборах с МакЛаггеном, которая будет показана в этой главе. Тем, кто предпочитает сюжет, кардинально расходящийся с каноном, лучше поискать его где-нибудь в другом месте (сказанное выше не относится к последней книге — как раз-таки с ней эта история имеет мало общего) или же написать свой собственный фик. Если он будет написан хорошо, я с удовольствием его прочту.

Ну а сейчас для вас — новая супер объемная глава!

* * *

Открыв глаза на следующее утро, Гарри обнаружил, что на этот раз он прижимается к спине Гермионы и обнимает подругу, а не наоборот. Он с облегчением отметил, что ни его руки, ни какие-либо другие части тела, не совершали ничего предосудительного. Гарри попытался осторожно отодвинуться, чтобы уничтожить гипотетические проблемы в зародыше, не разбудив при этом Гермиону, но, как только он пошевелился, она тут же обернулась к нему.

— Как себя чувствуешь? — мягко спросила она.

— Хорошо. Отлично, если честно, — ответил он. — Из тебя просто прекрасный слушатель. Благодаря тебе я смог немного освободить свою голову от того, что там скопилось. Я заснул моментально и проспал всю ночь как убитый. Вот, только-только проснулся, — не желая терять настрой, он решил сменить тему. — К счастью, я не совершил случайно ничего неуместного, — пошутил он, чуть крепче обнимая Гермиону за талию, чтобы показать безобидное положение собственных рук.

Гермиона на несколько секунд отвела взгляд и прикусила нижнюю губу, после чего испытующе посмотрела на Гарри.

— Что если я скажу, что это не было бы неуместно?

Гарри встретил ее взгляд.

— Тогда я не хотел бы, чтобы это произошло случайно.

Гермиона кивнула, впечатленная тем, каким зрелым был его ответ. Она отстранилась от него и села, согнув ноги в коленях, в то время, как он повернулся и лег, оперевшись на локти, готовый к обсуждению вопроса, для которого — они оба знали — пришло время.

— Похоже, что к этому все и идет, — начала Гермиона. — И должна сказать, что я нахожу саму мысль об этом чертовски заманчивой. Но есть кое-что, чем я хотела бы с тобой поделиться в связи со всем происходящим. Я никогда ни с кем по-настоящему, всерьез, не встречалась, поэтому все это для меня в новинку, — призналась она. — В Салеме в основном общаются группами, а не один на один. Если мы куда-то выбирались, то шли все вместе. Кто-то находил себе пару, кто-то — нет. Когда я вернулась и поступила в университет, то несколько раз бывала на свиданиях, но по большей части я была так занята учебой, что времени на что-то еще совершенно не хватало. К тому же, учитывая мои планы вернуться в магический мир, не было никакого смысла начинать строить отношения с магглом.

Она робко взглянула на него и добавила:

— Кроме того, в моей жизни был мальчик, с которым я познакомилась в детстве, и любой другой парень проигрывал в сравнении с ним.

Естественно, Гарри покраснел, как только понял, что она имела в виду его. Но Гермиона не стала прерываться, и продолжила:

— Тем не менее, я обратила внимание, что многие девушки довольно... скажем так, легкомысленны в вопросах близости. Им ничего не стоило познакомиться с парнем в баре и затем провести с ним ночь. Это не для меня. По-моему, в такие отношения стоит вступать с кем-то, кто будет для тебя особенным, — ее вывод был очевиден.

Гарри понял, что настала его очередь для ответной откровенности.

— У тебя уже есть некоторое представление о том, какой моя жизнь стала теперь, — заметил он. — Но ты пока не до конца понимаешь, насколько все ужасно. Мне практически не с кем поговорить — я имею в виду возможность поделиться чем-то действительно важным, — и я не могу быть уверен, что люди сохранят в секрете то, что я им доверил. Какие уж тут свидания, — он невесело усмехнулся, а затем продолжил: — Честно говоря, прямо сейчас друг мне нужен больше романтического партнера.

Гарри заметил огорчение на лице Гермионы и почувствовал укол сожаления, но он хотел, чтобы она поняла всю ситуацию целиком, прежде чем он что-то испортит.

— Ты мог бы получить и то, и другое, — мягко предложила она.

Гарри кивнул, отчасти радуясь тому, что она не сдается.

— Возможно, но мне бы не хотелось рисковать, — возразил он.

— И что же мы имеем на сегодняшний день? — поинтересовалась Гермиона.

Гарри задумался на несколько секунда, затем расплылся в широкой улыбке.

— Что ты думаешь насчет того, чтобы составить мне компанию на балу в Министерстве на следующей неделе? — спросил он.

Ответ Гермионы включал в себя полные энтузиазма объятия.

* * *

За завтраком Гермиона стала расспрашивать Гарри про бал, и он пояснил, что это было одно из тех ежегодных общественно значимых мероприятий, посещение которых он считал своим долгом. На этот раз торжество было посвящено его окончательной победе над Волдемортом. Гермиона поинтересовалась, кто обычно сопровождал его по такому случаю, и он поведал ей, что молодые ведьмы из числа членов АД— Кэти Белл, Сьюзен Боунс, Падма Патил и Трейси Девис — оказывали ему такую услугу.

— А как же Чо Чанг? — спросила Гермиона.

Гарри поморщился и отрицательно качнул головой.

— В первый раз моей партнершей действительно была именно она, но я быстро понял, что Чо ждала от этого события куда большего, чем я. Она все еще надеялась, что мы будем встречаться.

— Ты так и не рассказал, чем у вас все закончилось на пятом курсе, — напомнила Гермиона.

Гарри снова мотнул головой.

— Ничего не вышло, — признался он. — Я дважды приглашал ее на выходные в Хогсмид, первый раз на День Святого Валентина. Сказать по правде, в тот раз она сама старательно мне намекала на приглашение, пока я не понял, в чем, собственно, дело. Но оба раза в субботу утром, как раз перед тем, как нам нужно было идти, у нее случались проблемы со здоровьем.

Гермиона с подозрением приподняла брови, и Гарри кивнул в ответ.

— Позднее я узнал, что это Джинни приводила ее в такое состояние при помощи штучек Фреда и Джорджа, вызывавших симптомы различных болезней, — их использовали те студенты, которые хотели прогулять занятия, — пояснил он. — После второго раза Чо растеряла всю свою уверенность. Она решила, что близнецы тоже причастны ко всему происходящему, — хотя это было не так, — а выступать против близнецов не решался никто, так что она сдалась. Она продолжала одаривать меня тоскливыми взглядами на собраниях АД, но когда бы я ни пытался вновь пригласить ее куда-нибудь, она говорила, что ей очень жаль, но у нее другие планы.

Гермиона заявила, что никогда не подозревала в Джинни подобного коварства, и Гарри заверил ее, что такие выходки были вполне в духе младшей Уизли. Затем Гермиона поняла еще кое-что.

— По одной девушке с каждого факультета, — отметила она. — Тут есть какой-то тайный смысл?

— Просто совпадение, — уверенно сказал он. — Вначале их было больше, я старался, чтобы все факультеты были в деле, но не ставил целью выбрать одну девушку с каждого. Однако Ханна Аббот стала встречаться с Невиллом, а отцу Дафны Гринграсс пришла в голову светлая мысль — оформить наши с ней встречи в нечто более определенное. Он предложил мне помолвку с его дочерью.

Гермиона открыла рот от изумления. Гарри ответил ей кислой улыбкой.

— Я вежливо отклонил предложение и больше никогда ее не приглашал. Она дико извинялась, хотя сама была обижена, но другого выхода не было.

— Должно быть, был еще кто-то с Гриффиндора, — Гермиона никак не могла остановиться и сыпала вопросами о своих "конкурентках". Она пыталась вспомнить, как выглядели все эти девочки в двенадцать-тринадцать лет, и затем представляла, насколько привлекательными они могли бы быть сегодня. По сути, лучше всех она знала Кэти, и для нее не было секретом, что охотница сборной Гриффиндора обладала спортивной фигурой и была весьма привлекательна. Падма, само собой, была сестрой-близнецом Парвати и, как и ее сестра, считалась одной из самых красивых девочек на курсе. С Сьюезен Боунс Гермиона была знакома плохо, хотя она вроде бы припоминала, что та была одной из первых на их курсе, у кого стала формироваться фигура. О Трейси Девис Гермиона вообще почти ничего не знала, если не считать того факта, что Трейси училась на Слизерине.

Гарри пожал плечами.

— Из старшекурсниц я был близко знаком лишь с Кэти. На нашем курсе в конечном итоге остались только Лаванда и Парвати, и я уже говорил, что Лаванда стала встречаться с Роном, а Парвати — с Симусом. Ну а Джинни сделала все возможное, чтобы я не имел никаких контактов с ее ровесницами или с кем-то младше нее.

— А сама Джинни не входила в список претенденток.

Это был наполовину вопрос, наполовину – утверждение. Гарри в ответ только хмуро покачал головой из стороны в сторону. Гермиона хотела узнать, как складывались его отношения с другими Уизли, а не только с Джинни, но воздержалась от развития темы. Решив, что пора завязывать с расспросами, она, тем не менее, была твердо намерена разузнать о тех четырех девушках все, что только возможно.

После завтрака они стали обсуждать планы на день, и тут на Гарри снизошло озарение, и он понял, что мог бы сделать несколько полезных вещей сразу.

— Думаю, самое время посетить Косой переулок, — решил он.

* * *

Для Гермионы визит в Косой переулок стал весьма познавательным событием. Она со школьных времен знала, что волшебники начинали суетиться при появлении Гарри, но это было ничто по сравнению с тем, как они относились к нему теперь. Их реакцию, которую она могла наблюдать, пока они шли по улице от Дырявого котла, можно было кратко охарактеризовать как священный трепет. Гермиона чувствовала, как неуютно в такой обстановке было Гарри, и она придвинулась ближе к нему, чтобы он ощутил ее поддержку. Наконец, какая-то девчушка набралась смелости и рванула им навстречу, чтобы получить автограф. Подружки за ее спиной перешептывались и хихикали, и Гермиона поняла, что это поколение юных ведьм просто без ума от ее лучшего друга.

Это навело на малоприятные мысли о начале ее второго курса и Гилдерое Локхарте. Само собой, то, что Гарри стал предметом всеобщего обожания, было более чем заслуженно, в отличие от ситуации с тем жуликом! Гермиона отступила назад, пока Гарри, натянуто улыбаясь своей маленькой поклоннице, расписывался на куске пергамента. Напоследок он сказал, что будет рад видеть ее в своем классе, когда она поступит в Хогвартс, чем заставил девочку отчаянно покраснеть.

Когда он закончил, юная ведьма вернулась к своим попутчикам и спряталась за маму, чьи куда более откровенные взгляды в сторону Гарри не укрылись от Гермионы. Пока они пробирались через успевшую собраться небольшую толпу к ярко оформленному магазину с тремя буквами У над дверью, она инстинктивно взяла друга за руку, и, пожалуй, в этом движении просматривались некоторые собственнические чувства. Однако она не была готова к судорожным вздохам зевак, вызванным этим простым, казалось бы, жестом. Придерживая для нее дверь, Гарри поддразнил ее, заявив, что она возможно только что сделала сюжет для первой полосы Ежедневного Пророка. И что-то подсказывало ей, что он вовсе не шутил!

Гарри посвятил ее в истоки создания Ужастиков Умников Уизли, которые были мечтой всей жизни близнецов Уизли — Фреда и Джорджа. Братья сделали его младшим партнером магазина приколов в благодарность за то, что он предоставил им необходимый стартовый капитал, а после их смерти во время войны он стал владельцем половины их бизнеса. Ли Джордан, Анжелина Джонсон и Алисия Спиннет получили по одному проценту каждый, остальное же отошло семье Уизли. Так что, в сущности, голос Гарри был решающим, хотя он оставил всю текущую работу на Ли и двух бывших партнерш по сборной по квиддичу. Гарри признался Гермионе, что постепенно передавал им свою долю, раз уж они все равно сами делали всю работу.

Как только они вошли внутрь, Гермиона тут же решила, что "магазин приколов" — совершенно неподходящее название. "Торговый центр проделок" было бы более уместным. Все вокруг пестрело яркими красками. Отдел в передней части магазина был увешан фотографиями с запечатленными на них вспышками фейерверков, которые можно было приобрести здесь же. Чуть дальше тянулись полки, заставленные коробками с разными товарами, которые шевелились, подпрыгивали и издавали различные звуки – в общем, делали все, чтобы привлечь внимание покупателей, словно крича: «Меня! Выбери меня!» Вдоль каждой стены до самого потолка были навалены коробки с логотипом «УУУ». В другом отделе продавались разные штуки, которые представляли собой совершенно не то, чем казались на первый взгляд: фальшивые волшебные палочки, меняющаяся сама по себе одежда, перья с подвохом и многое другое.

Покупатели расступались перед ними, разговоры сами собой стихли, и отовсюду стал доноситься шепот: «Гляди, это же Гарри Поттер!», «Он здесь!», «Не может быть! Ты уверен?», «Кто это с ним?», «Понятия не имею». Наконец, Гарри увидел знакомые лица и заново представил Гермиону Ли, Анжелине и Алисии.

Краем глаза Гермиона заметила, что посетители магазина сделали вид будто вернулись к покупкам, хотя каждый при этом внимательно следил за ними. Гарри говорил достаточно громко, так что теперь все присутствующие были в курсе ее имени и того, что она его старый друг, а заодно и новый профессор маггловедения в Хогвартсе. С его стороны это был вполне логичный ход, чтобы дать жаждущей общественности необходимый минимум информации.

Алисия и Анжелина приветливо ее обняли, оглядели с ног до головы, и каждый отметил, как сильно все они повзрослели с последней встречи. Гарри оставил Гермиону с Алисией, чтобы та устроила ей экскурсию по магазину, а сам ушел с Ли и Анжелиной. Внимание Гермионы привлекла одна вещь на витрине рядом с прилавком – коробка с надписью: «Патентованные грезы наяву», которые, судя по предупреждению на этикетке, не предназначались для лиц младше шестнадцати — вероятно из-за возможного «взрослого» содержания этих самых грез.

— Судя по всему, это просто невероятное волшебство! — воскликнула она, изучив информацию на этикетке.

— Давай, попробуй, хотя бы несколько секунд, — принялась соблазнять Алисия. — Вот, возьми этот Установщик стартовых параметров, — она достала из коробки подвеску на цепочке, что-то там отрегулировала и передала ее Гермионе, которая, не тратя времени на расспросы, быстро огляделась по сторонам, села позади прилавка и нацепила подвеску на шею.

Тут же она перенеслась на пустынный тропический пляж, где под палящим солнцем росли пальмы и мягкий прибой набегал на золотистый песок. На ней было ярко-голубое бикини, а рядом, не выпуская ее руки и вглядываясь в морскую даль, сидел Гарри, одетый в темно-синие плавки. Когда грезы начали набирать обороты, молодые люди повернулись друг к другу и обнялись, не скрывая пылающих страстью взглядов. Затем рука Гарри скользнула по ее спине и развязала узел на верхней части ее купальника, в то время как сам он наклонился, чтобы поцеловать ее…

Внезапно видение оборвалось, и Гермиона снова очутилась в магазине приколов, пытаясь восстановить дыхания и чувствуя, как бешено колотится сердце.

— Ничего себе! — это было все, что она смогла выговорить.

Алисия ухмыльнулась.

— И куда же тебя занесло? — поинтересовалась она. — Пиратский корабль, джунгли или пустынный пляж?

— Пляж, — выдохнула Гермиона. Сделав над собой усилие, чтобы привести мысли в порядок, она спросила: — Как вам удалось заставить Гарри дать добро на использование его персоны в подобных вещах?

Глаза Алисии сверкнули и, подавшись вперед и понизив голос, она ответила:

— Никак. Задать можно только общую обстановку. Воображение покупателя доделает остальное.

Гермиона густо покраснела, осознав, что только что раскрыла себя, но Алисия только отмахнулась.

— Не заморачивайся на этот счет, — пояснила она. — В конечном итоге, согласно нашим опросам, больше половины ведьм, покупающих это, грезят о Гарри, — она рассмеялась. — Если бы можно было гарантировать, что он будет являться всем без исключения, то мы могли бы поднять цену вдвое, а то и втрое!

Чувствуя некоторое облегчение, Гермиона продолжила путешествие по магазину, завершив его в подсобном помещении, которое, очевидно, представляло собой мастерскую. Там она нашла Гарри, обсуждавшего с Ли и Анжелиной новый продукт, находившийся пока в разработке. Как только она вошла, Гарри поднял на нее взгляд и пояснил, что близнецы оставили кучу записей с разными идеями, но весь фокус состоял в том, чтобы воплотить эти проекты в жизнь. Гермиона взглянула на страницу, над которой они так усердно размышляли, затем села и углубилась в ее изучение.

— Мы уже получили нужный эффект, — сказал Ли. — Но у нас никак не выходит отрегулировать его продолжительность. Иногда он длится всего несколько секунд, иногда — часами.

Гермиона кивнула, сосредоточив внимание на одной из строк заклинания. Степень изощренности этой магии, а также те чары грез наяву, которые она уже имела счастье испытать на себе, заставили ее пересмотреть свое мнение относительно парочки рыжих шутников.

— Что если добавить руну контроля вот здесь? — предложила она, указывая на ряд символов.

Ли посмотрел поверх ее плеча, куда она предлагала внести корректировки, и, почесав голову, пробормотал, что это может сработать. Затем он бочком пододвинулся к Гарри.

— Наш бюджет позволяет нам нанять консультанта? — громким шепотом спросил он. — И еще, она свободна?

Гарри только улыбнулся и протянул руку, чтобы ласково пожать Гермионе плечо.

— Как дела у Кэти? — обратился он к Анжелине, видя, что Гермиона пока не в силах оторваться от тетради с записями.

— Прекрасно. Паддлмер точно попадут в плей-офф, так что ее не будет еще как минимум неделю, — сказала она и нахмурилась. — Так что прекрати откладывать и найди уже себе другую пару для бала, — ворчливо закончила Анжелина.

— Уже нашел, — известил он, довольно ухмыляясь. — Я иду с Гермионой.

Три головы тут же вскинулись и повернулись к ведьме, которая только что закончила изучать записи о различных фокусах и трюках и, поднявшись, присоединилась к Гарри с легкой улыбкой на губах. Каждый не преминул поддразнить ее на тему того, понимала ли она, во что вляпалась, и отметить, что ей потребуется вся гриффиндорская храбрость, чтобы пережить предстоящее суровое испытание. Вдобавок Алисия понимающе ей кивнула, чем заставила щеки Гермионы порозоветь.

Позволив друзьям повеселиться, Гарри объявил, что им уже пора идти. Вместо того, чтобы пробивать себе обратный путь через поджидавшую снаружи толпу, которая наверняка стала только больше, он повел Гермиону в прилегающий кабинет. Там он рассказал ей, что крупные магазины в Косом переулке имеют отдельный канал в каминной сети для доступа в Гринготтс, и со вспышкой зеленого света они перенеслись в вестибюль гоблинского банка.

Вместо того, чтобы пристроиться к очереди на обслуживание, Гарри сразу подошел к одному из столов и попросил позвать Флер Уизли. Гоблин поднял на него взгляд и нахмурился, но после того, как понял, кто перед ним стоит, потрудился нацепить на физиономию более нейтральное выражение. Он указал им на расположенную поблизости дверь, и Гарри провел Гермиону в помещение, оказавшееся небольшим конференц-залом.

В следующую минуту в комнату ступила самая красивая женщина из всех, что Гермионе доводилось видеть.

— 'Арри, что п'гивело тебя сегодня сюда? — обняв Гарри и расцеловав его в обе щеки, очаровательная блондинка одарила его сияющей улыбкой. Гермиона словно окаменела, но потом заставила себя успокоиться, вспомнив, что это должно быть та самая француженка — участница Турнира Трех Волшебников, о которой она читала. Еще важнее было то, что она входила в круг самых близких друзей Гарри. Но, несмотря на то, что Гермионе удалось справиться с собой очень быстро, эта ведьма заметила ее реакцию, и вопросительно уставилась на спутницу Гарри.

Тот постарался быстро представить ей Гермиону как своего давнего друга и нового профессора Хогвартса, что, однако, не слишком помогло — Гермиона едва не поежилась от откровенно изучающего взгляда лучистых голубых глаз француженки. Гарри же, то ли ничего не заметив, то ли предпочитая не замечать, как ни в чем не бывало продолжил говорить, задав Флер вопрос о семье.

— У нас все хо'гошо, но моя маленькая Виктуар скучает по своему к'гестному, — сообщила она с улыбкой.

— Мы же виделись на ее дне рождения, — возразил Гарри, хотя выражение его лица все равно стало виноватым.

— Мон шер, это было целых три месяца назад, — упрекнула она и рассмеялась легким серебристым смехом, когда он смущенно потупил взгляд.

— Да, действительно, — признал за собой вину Гарри, — но я был очень занят из-за окончания учебного года, а теперь постараюсь выбраться к вам как только смогу. Скажи ей, что в первый же теплый солнечный денек мы отправимся по пляжу на поиски самой красивой ракушки, — после этого он наклонил голову и лукаво взглянул на Флер. — Помнится, когда мы с ней разговаривали в прошлый раз, она говорила, что хочет маленького братика или сестренку.

На этот раз пришел черед Флер чувствовать неловкость.

— Когда-нибудь — возможно, но не сейчас, — смущенно ответила она. — Кстати, к воп'госу о сест'гах, ты же помнишь, что Габ'гиель в этом году исполняется семнадцать. И она инте'гесуется, когда наступит ее оче'гедь быть твоей па'гой.

Гарри изобразил крайнюю встревоженность этой новостью.

— Ты же знаешь, что для вейлы не существует преград между нею и идеальным мужчиной, — поддразнила Флер.

— В таком случае, как тебя угораздило связаться с лузером вроде Билла? — парировал Гарри с ехидной ухмылкой.

— Ага, с лузером, значит? — новый голос раздался прямо за их спинами, заставив Гермиону подпрыгнуть и резко развернуться от неожиданности. Гарри остался совершенно спокоен, из чего следовало, что он был осведомлен о присутствии здесь еще одного человека и последняя шутка предназначалась и ему тоже. — Чтоб ты знал, я, при желании, все еще способен поучить молодых выскочек, вроде тебя, уму-разуму.

Гермиона старалась не разглядывать их нового собеседника слишком уж откровенно. Это был весьма красивый мужчина с рыжими, как и у всех Уизли, длинными волосами, забранными в конский хвост и смотревшимися очень стильно. Для передвижения он использовал оборудование, которое, как предположила Гермиона, представляло собой аналог маггловского инвалидного кресла-коляски — нечто вроде паланкина, парящего над землей по принципу ковра-самолета. Она обратила внимание, что ниже колен у него не было ног.

— Ах, 'Арри, но ведь когда мы впе'гвые вст'гетились, ты был всего лишь маленьким мальчиком, — вздохнула Флер. — Так что ничто не могло уде'гжать меня от того, чтобы влюбиться в моего Билла.

Гермиона была впечатлена беззаботными, почти на уровне флирта шутками, которыми они обменивались, словно это было чем-то само собой разумеющимся. В итоге все закончилось общим дружеским смехом.

Затем Гарри представил Гермиону Биллу, который, задумчиво посмотрев на нее, отметил, что ее имя звучит знакомо. После того, как Гермиона рассказала, что они с Гарри и Роном были близкими друзьями в течение первых двух лет их совместной учебы в Хогвартсе, Билл улыбнулся и припомнил, что слышал о ее потрясающих успехах в учебе. Гарри добавил, что она первая догадалась о том, что таинственным монстром Слизерина был василиск, и вычислила, каким образом гигантскому змею удавалось перемещаться по замку, что впоследствии помогло ему отыскать Тайную Комнату, имея представление о том, с кем ему предстоит встретиться. Билл тут же сделался серьезным и сказал, что вся их семья в долгу перед ней за ее вклад в спасение Джинни.

Гарри постарался побыстрее разрядить обстановку, пошутив, что последнее замечание Билла было очень кстати, поскольку он как раз собирался попросить об услуге: так как он пригласил Гермиону стать его парой на министерском балу по случаю победы, он надеялся, что Флер не откажет ему в любезности помочь Гермионе прикупить что-нибудь подходящее из одежды. Гермиона явно была удивлена его просьбой.

Планировать все заранее было скорее в ее духе, чем в его, но она и предположить не могла подобного развития событий. Конечно, ей потребуется официальный наряд, и помощь Флер была бы очень кстати.

Флер и Билл были изумлены.

— Говоришь, она твой ста’гый друг? — укоризненно спросила француженка. — Ты кова’гный тип, Га’ри Потте’р.

Билл тоже не остался в стороне, точно так же как и Ли с Анжелиной, спросив у Гермионы, понимает ли она, во что ее втянули.

После недолгих колебаний Гермиона расправила плечи и уверенно кивнула.

— У меня имеется неплохая идея по этому поводу, — заявила она. — И я думаю, дело того стоит.

Гарри взял ее за руку и благодарно сжал, тепло улыбнувшись подруге.

Все это не укрылось от Флер, которая внимательно изучала нового игрока на их сцене и оценивала шансы Гермионы стать парой для ее друга. Судя по всему, Гермиона прошла проверку, потому что белокурая красавица открыто улыбнулась ей.

— Несмотря на твой ум, ты все же, наверное, училась на Гриффиндоре, — решила она. Гермиона кивнула, чуть улыбнувшись, а Флер объяснила свой вывод: — Студентка Рейвенкло обдумывала бы такое решение гораздо дольше.

Всех развеселил такой убедительный довод, и Флер отвела Гермиону в сторону, чтобы обсудить их предстоящее путешествие по магазинам. По ее мнению им стоило выбрать для их целей Париж из-за двух существенных преимуществ: модные вещи там лучше покупать там, чем в Лондоне (ее французское происхождение не позволяло ей даже предположить иного, но и Гермиона была с ней согласна), и им не придется думать о конспирации (магическая британская пресса от них не отлипнет, если заметит). Гермиона без колебаний признала ее правоту.

После того как время и место субботней встречи были согласованы, хогвартские профессора отправились назад. Чтобы не проходить через центральный вход, Гарри провел Гермиону по частному коридору, отведенному банком для привилегированных клиентов. Они вышли в безлюдном закутке Косого переулка, после чего быстро выбрались через Дырявый котел в маггловский Лондон. Быстрая трансфигурация мантий — и можно было расслабиться, смешавшись с толпой прохожих, спешащих по своим делам в час пик.

Гарри поддержал предложение Гермионы перекусить, а после неторопливого обеда в уютной кафешке у нее родилась еще одна идея: заглянуть в клинику к ее родителям. Грейнджеры встретили его тепло, и они вместе вспомнили первую (и последнюю) встречу, когда Гарри было еще двенадцать.

Гарри воспользовался возможностью и заверил их, что он полностью понимает причины, по которым они посчитали необходимым забрать Гермиону из Хогвартса. Это спасло Грейнджеров от беспокойства по поводу его реакции на их решение, ставшее причиной не одного скандала в их семье.

Затем обнаружился тайный смысл визита к родителям Гермионы, когда она как бы невзначай поинтересовалась у матери, не хотела бы та присоединиться к ней в походе по магазинам в Париже. Ее глаза сияли, когда она принялась объяснять, зачем ей понадобилось новое бальное платье. Немного отойдя от первоначального шока, Грейнджеры не смогли удержаться от оценивающих взглядов в сторону Гарри. Для них не было секретом его положение в магическом мире, равно как и желание дочери возобновить их прежнюю дружбу.

* * *

Вечером, к удивлению и легкому беспокойству со стороны Гермионы, Гарри попросил отложить очередной этап своего жизнеописания, объясняя это тем, что ему необходима передышка. И впервые с того момента, как Гермиона вернулась в Хогвартс, она провела ночь в своей постели.

Ее немного встревожило то, как сильно ее это беспокоит. В конце концов, она спала одна всю свою сознательную жизнь, и как в таком случае ей удалось так быстро привыкнуть делить постель с Гарри?

Гарри, лежа в своей комнате, пришел к такому же открытию. Он был обескуражен тем, насколько, оказывается, она ему нужна. Как бы теперь не наломать дров, ведь вернуться к прежнему ходу событий ему совсем не улыбалось.

* * *

На следующее утро Гермиона обнаружила в гостиной приглашение позавтракать в Большом зале в восемь утра. Быстро одевшись, она присоединилась к уютной дружеской компании Гарри и тех профессоров, кто был в этот день в замке. Когда совы принесли утренний выпуск Ежедневного Пророка, друзья узнали, что Гарри слегка промахнулся со своим шуточным предсказанием: статья о том, как Гарри Поттер посетил Косой переулок в сопровождении молодой девушки, недавно занявшей пост профессора Хогвартса, была размещена не на первой, а всего лишь на третьей странице.

Гарри насмешливо предположил, что вероятной причиной было отсутствие подходящей фотографии, и напророчил, что еще до захода солнца Гермиона получит просьбу об интервью. Гермиона на это только недоверчиво усмехнулась, но тут МакГонагалл сообщила ей, что один такой запрос уже поступил.

Гарри тут же объявил, что намерен провести день вне Хогвартса. Поначалу Гермиону возмутило такое равнодушие, но МакГонагалл пояснила, что если Гарри будет присутствовать во время интервью, то репортеры и фотографы будут заняты исключительно им одним. А выступление перед журналистами могло стать для них отличной возможностью донести до общественности их планы по изменению подхода к преподаванию курса Маггловедения.

И Гарри, и МакГонагалл в итоге оказались правы. Первый вопрос репортерши был: а не присоединится ли к ним профессор Поттер. Разочарование, последовавшее за сообщением о том, что его нет в замке, было совершенно очевидным. Но, тем не менее, интервью было продолжено, и она любезно во всех подробностях записала изменения, вносимые в учебную программу. Журналистка заметно оживилась, когда Гермиона поведала о том, что все эти реформы были в первую очередь идеей Гарри, и что все ее усилия на этом поприще им целиком и полностью поощрялись.

Гарри вернулся к ужину, но вновь отказался продолжить свой рассказ, ссылаясь на то, что ей завтра рано вставать. Гермиона предположила, что знает истинную причину его молчания. Что-то случилось в тот злополучный год, что-то, что до сих пор терзало его, и он переживал, что ее мнение о нем изменится, когда она узнает правду. Гермиона решила, что непременно найдет способ развеять его опасения.

* * *

Гермиона была потрясена, узнав, что у таких знаменитых домов мод, как Ив Сен-Лоран и Пьер Карден, есть филиалы, торгующие одеждой для волшебников. Но вместо того, чтобы посетить один из них, Флер повела ее в бутик, который хотя и был поменьше, но выглядел не менее шикарно. Хозяйка магазина тут же ее узнала и обеспечила теплый прием. Флер представила миссис и мисс Грейнджер мадам Жаннет, уже много лет шьющую для семьи Делакур.

Но когда Флер сообщила волшебнице с серебристыми волосами, что сегодня в качестве покупателя выступит Гермиона, энтузиазм Мадам Жаннет ощутимо приугас. Гермиона не могла ее винить: почти идеальные фигура, волосы и лицо Флер куда больше подходили для представленных здесь нарядов, нежели ее собственная обыденная внешность. Тем не менее, женщина тут же оживилась, когда Флер заметно похолодевшим тоном известила ее, что, если они подберут здесь что-нибудь подходящее, этот наряд будет оплачен Гарри Поттером, поскольку мадемуазель Грейнджер будет сопровождать его на балу по случаю победы, который состоится на следующей неделе.

Гермиона собиралась было запротестовать против спонсорства Гарри, но Флер сказала ей шепотом, что независимо от того, что они купят, он получит хорошую скидку. Позже Гермиона узнала, что это значило на самом деле: в волшебном мире Гарри редко за что-то платил, владельцы магазинов по всей Европе были только рады одевать его бесплатно.

Она была восхищена этим волшебным бутиком, где с клиентом работали куда более вдумчиво и внимательно, нежели у мадам Малкин. Было невозможно не понять, как отличается повседневная одежда массового производства от официальных платьев, сшитых по индивидуальному заказу. Их препроводили в примерочную — большую гостиную, меблированную стульями и столами, в которой стояли несколько зеркал и стойки с тканями. Там, поначалу, при помощи сложного заклинания был создан идеальный манекен, который повторял ее пропорции — пожалуй, даже слишком идеальный, если учитывать, что получилась точная обнаженная копия ее фигуры, вплоть до пятнышек и морщинок. Хорошо хоть, у этого манекена не торчали соски, как у фабричных, это было бы еще более неловко, подумала Гермиона. Вероятно, это потому, что в июле в Париже довольно тепло, и ей совсем не было холодно, когда сканирующее заклинание снимало ее параметры. Вот если бы они отправились на шоппинг сразу после вчерашнего сеанса “грез наяву”... Девушка почувствовала, что ее щеки запылали при этой мысли.

Увидев ее смущение, Флер заверила Гермиону, что магический конструкт развеется, как только они выйдут из примерочной, так что четыре женщины, присутствовавшие при его создании, останутся единственными, кто его видел.

Затем мадам Жаннет принесла большие альбомы с изображениями разных фасонов, из которых можно было выбирать. Простое прикосновение палочкой — и манекен будет одет в понравившееся платье. Таким же образом менялся цвет и тип ткани.

Прежде всего следовало решить: выбрать платье на бретельках или без, с V-образным вырезом, глубоким декольте или вовсе без него и так далее. Будучи не в силах разрешить эту дилемму, Гермиона спросила Флер, на чем бы остановилась она сама.

— Я, как п'гавило, носила платья без б'гетелек, — немедленно ответила она. — Не считая пе'гиода беременности и ко'гмления.

Миссис Грейнджер, стоявшая возле дочери, понимающе кивнула.

— Сколько? — спросила она у белокурой француженки.

— На два размера, — с улыбкой ответила та. — Это был единственный пе'гиод в жизни, когда мне действительно была нужна подде'гжка.

— Примерно та же история, — кивнула миссис Грейнджер. Ее позабавило, что ее и эту удивительную представительницу волшебного мира объединяли такие простые вещи. — Отец Гермионы думал, что он в раю.

Поняв, о чем шла речь, Гермиона густо покраснела. Прежде чем ее мать смогла смутить ее еще больше, рассуждая на тему того, как будущая беременность отразится на ней самой, она спросила, что одевали другие спутницы Гарри, отправляясь с ним на светские мероприятия. Флер на секунду задумалась.

— Кто как, — наконец ответила она. — Кэти обычно носила без бретелек и лямок. Сьюзен куда крупнее ее и предпочитала платья на широких бретельках с V-образным вырезом. Трейси одевалась и так, и так. А Падма часто носила сари, закрывавшее шею.

— А как насчет Чо? — Гермионе хотелось знать ответ.

Флер покачала головой с выражением отвращения на лице, подошла к столу и принялась листать страницы одного из альбомов. Отыскав там очень открытое платье без бретелек, она воссоздала его на манекене.

Миссис Грейнджер ахнула.

— Гермиона Джейн, ты никогда не покажешься в этом на людях!

Гермиона всей душой была с ней согласна. В таком наряде ее грудь была бы едва прикрыта крохотным кусочком ткани.

— Как оно вообще держится? — озадаченно спросила миссис Грейнджер.

Флер и Гермиона насмешливо переглянулись и в один голос ответили:

— Магия!

В конце концов Гермиона остановилась на платье с тонкими бретельками и V-образным вырезом, декольтированном чуть сильнее, чем предпочла бы ее мать, но Флер и мадам Жанетт заверили ее, что такой вариант будет вполне соответствовать случаю. (Гермионе совсем не хотелось, чтобы ее сравнивали с Чо). Легкая фиалкового цвета ткань буквально струилась по фигуре.

Только Гермиона решила, что они завершили с нарядом, окончательная модель которого ожидала последнего одобрения, в комнату вошел волшебник, которого очевидно прислала к ним мадам Жанетт. Он представился как Жак, еще один друг семьи Делакур, являвшийся к тому же счастливым обладателем магазина эксклюзивных ювелирных изделий. Он внимательно изучил со всех сторон результат работы модельеров, кивая всякий раз, как переводил взгляд с манекена на Гермиону и обратно.

— Б'гиллианты и сапфиры, — вынес он свой вердикт. — Для оже'гелья и се'гежек, — он провел пальцем вдоль выреза на шее и перевел взгляд на француженок, кивнувших ему в ответ.

Затем он покинул комнату. Когда Гермиона осознала, что тут назревало, она пришла в ужас.

— Я не могу позволить Гарри покупать мне такие вещи, независимо от того, какую скидку он получит, — выдохнула она, обращаясь к Флер.

Но тут вернулся Жак, неся с собой сверкающую конструкцию из серебра и драгоценных камней, заставившую обеих представительниц семьи Грейнджер почувствовать слабость в ногах. Пока он пристраивал украшение на шее менекена, Флер оттащила протестующих англичанок в сторону и объяснила, что драгоценности предоставляются на время и это была обычная практика на подобного рода мероприятиях. Гермиона и ее мать поняли, что это было похоже на церемонию награждения премией Британской академии кино и телевизионных искусств, где дизайнеры одевали звезд в целях демонстрации публике своей работы. (1) В этом мире Гарри Поттер был аналогом члена королевской семьи, и законодатели волшебной моды отдали бы свои палочки за право сшить наряд для него и его спутницы.

Три женщины решили воспользоваться предоставленной им возможностью и провести весь оставшийся день в Париже. Когда миссис Грейнджер отправилась в магазин вин и сыров, Гермиона получила наконец шанс расспросить Флер о ее отношениях с Гарри. На лице ее спутницы появилась нежная улыбка, но Флер заверила Гермиону, что испытывает к зеленоглазому волшебнику исключительно сестринские чувства, отметив, что ему было всего четырнадцать и он был слишком мал даже для своих лет, когда они впервые встретились. Гермиона продолжала стоять на своем и спросила, могло ли что-то измениться, когда они оба стали старше.

Но Флер не собиралась рассуждать на тему "если бы да кабы" и сказала, что верит в то, что проживет всю свою жизнь с человеком, с которым ее соединила судьба, и не представляет себя с каким-то другим гипотетическим партнером. Однако она подробно остановилась на том, что если бы не встретила в свое время Гарри, то не познакомилась бы с Биллом. И если бы она не заинтересовалась Биллом, то не стала бы ближе общаться с Гарри, а следовательно не узнала бы его так хорошо как теперь, и их взаимной дружбе и уважению было бы не суждено случиться. Так что несмотря на то, что они часто поддразнивают друг друга, их отношения едва ли когда-нибудь переросли бы во что-то большее.

Гермионе же, заявила Флер, нужно ловить момент и не упускать свое счастье. Они с Гарри очевидно нравятся друг другу, и ей не стоит переживать из-за тех лет, которые они провели врозь. Вполне возможно, что учись они вместе все семь лет, то стали бы относиться друг к другу как брат и сестра и никогда не пришли бы к тому, что есть у них сейчас. Да кто знает, что могло случиться, может она вообще влюбилась бы в Рона! Гермиона посмеялась над этим, учитывая как мало общего у них было, но Флер повторила, что никто не знает наверняка.

Что касается Гарри, то Флер выразила мнение, что он так крепко закрылся в себе, что потребуется предпринять решительные действия, чтобы вытащить его наружу и привнести в его жизнь романтику. Его прошлый опыт в делах сердечных был не особенно удачным. Женское чутье подсказывало Флер, что именно Гермионе нужно проявить инициативу, чтобы у них с Гарри что-то сложилось.

Гермиона обдумала все услышанное и приняла решение. Время пришло.

* * *

Вернувшись в Хогвартс, Гарри остался ждать у крыльца замка. За последние два дня он много думал о том, чего хочет от их отношений. Гермиона превосходно держалась во время прогулки по Косому переулку и справилась с тем давлением, которое на нее оказали. Все прошло даже лучше, чем можно было ожидать. Он уже почти смирился с тем, что никогда не встретит ту, которая будет видеть в нем не знаменитость, а его самого. И вот теперь та, о ком он мечтал, словно по волшебству возвратилась к нему. Должен ли он воспользоваться своим шансом?

Уже наступил вечер, когда Гермиона наконец вернулась, и Гарри вышел, чтобы встретить ее, идущую от ворот к замку. Она поприветствовала его радостной улыбкой и крепко обняла.

— Поход за покупками удался? — с нетерпением спросил он. — Нашла что-нибудь?

— Ах, Гарри, это было просто потрясающе, — выпалила она, чуть отстраняясь от него. — Платье изумительное и... — она прервалась и посмотрела на него сияющими глазами. — Огромное спасибо тебе... за все.

А затем она его поцеловала.

Поцелуй был нежным, но решительным. Он был быстрым, но казалось, что длился вечность. Он был внезапным, но не так чтобы совсем уж неожиданным. Он был простым жестом признательности, но содержал в себе скрытый смысл. Это было обещание возможного будущего.

Когда все закончилось, Гарри не знал, что сказать. Гермиона взяла его за руку и повела к озеру.

— Думаю, пришло время вернуться к нашему разговору, — мягко предложила она. — Расскажи мне про следующий год.

— Не жди счастливого конца, — предупредил он, но сопротивляться не стал.

— Не беспокойся, — заверила она. — Я никуда не сбегу.

* * *

Пока они прогуливались вокруг озера, Гарри начал рассказ о событиях, последовавших за его вторжением в Министерство. Прежде всего Гермиона хотела знать, что случилось с Амбридж.

— МакГонагалл порядочно подпортила ей жизнь, — усмехнулся Гарри. — Она в течение всего года педантично вела записи, и, если помнишь, в свое время заключила сделку с Ритой Скиттер. Как только стало ясно, что мы с Дамблдором все это время говорили правду, в Ежедневном Пророке тут же появилась статья, разоблачающая все злодейства Амбридж. Фадж и без того едва ли мог пережить свой конфуз, но это стало последним гвоздем в крышку его гроба. Амбридж была уволена как раз перед тем, как он сам был вынужден уйти в отставку.

— А что насчет тебя? — нерешительно спросила Гермиона. — Как ты справлялся... со всем случившимся?

— Не очень, — признался Гарри, покачав головой. — Несколько недель меня буквально всего трясло. Но без поддержки я не остался. Во-первых, Луна составляла мне компанию и поддерживала беседу, когда я бесцельно слонялся вокруг Хогвартса последнюю неделю семестра. Ее мама умерла, когда она была маленькой, так что Луна могла понять мои чувства. Летом я немного пообщался с Тонкс. Она дала понять, что многие, не только я, чувствовали свою вину за случившееся, и она в том числе. Всем нам нужно было пережить это и двигаться дальше. Сириус хотел бы, чтобы мы тепло вспоминали о нем, а не страдали от нескончаемой хандры.

Гермиона понимающе кивнула.

— И, наконец, Флер, — добавил Гарри.

— Флер? А она-то каким образом оказалась в этом замешана? — удивилась Гермиона.

— Большую часть лета я провел в доме Уизли, — пояснил Гарри. — И она тоже у них гостила — они с Биллом только-только обручились. Ее отношения с Миссис Уизли не очень ладились, Рон цепенел в ее присутствии, а Джинни... Джинни было плевать на нее. Так что Флер много времени проводила в моем обществе и... в общем, мы с ней признали друг в друге родственную душу. Возможно потому, что страдали от одной и той же проблемы — люди не видели нас самих за нашими образами.

Гермиона вспомнила, что уже слышала нечто подобное от Флер этим вечером, а Гарри, между тем, продолжил:

— Ей тоже было тяжело заводить друзей. Парни рядом с ней тут же превращались в идиотов, а девчонки ревновали к ней и боялись, что она уведет их парней, — он ухмыльнулся. — Каково было твое первое впечатление от встречи с ней?

Гермиона на секунду задумалась и пожала плечами.

— Наверное поначалу меня сбила с толку ее невероятная красота, — она подняла глаза на Гарри и увидела, что его улыбка стала шире.

— А еще ты сжала мою руку, — с ноткой самодовольства сообщил он, и Гермиона почувствовала, что ее щеки, освещенные лучами заходящего солнца, начинают краснеть. Она надеялась, что Гарри этого не заметил. — Не беспокойся на этот счет, — сказал он, ободряюще коснувшись ее руки. — С ней это постоянно происходит, так что она привыкла.

— Так или иначе, — продолжил он, — Флер стала первой девушкой, с которой я смог нормально поговорить... с тех пор, как ты уехала, я имею в виду. Но мне просто повезло: она была старше, уже окончила школу и в придачу была помолвлена. Так что в Хогвартсе я едва ли мог встретить такого собеседника.

— А как же Луна? — предположила Гермиона.

Глаза Гарри слегка потемнели, когда взгляд его устремился на запад, туда, где солнце приближалось к полосе горизонта.

— Луна была милой, и доброй, и самой верной из всех, но она не та, с кем можно вести задушевные беседы. С Луной ты чаще всего выполняешь роль слушателя. Только не очень долго, потому что через какое-то время начинаешь сомневаться в ее здравомыслии.

Он повернулся к Гермионе и покачал головой.

— Она постоянно говорила вещи, звучавшие совершенно абсурдно. В конце концов любой разговор сводился к обсуждению существ, существование которых вызывало большие сомнения, и многие из них были к тому же невидимы. Ее убеждения были просто непоколебимы. Знаешь те низкопробные журнальчики, промышляющие публикацией выдуманных заговоров? — Гермиона кивнула, ее родители иногда позволяли себе колкие замечания по поводу "этих психов". — Так вот, отец Луны был издателем магического аналога такого рода прессы под названием "Придира", — Гарри слегка улыбнулся. — Она бы тебя с ума свела.

— Полагаю, она училась в Пуффендуе? — предположила Гермиона.

Гарри отрицательно качнул головой.

— Когтевран, — поправил он. — Она была совершенно уникальна.

Некоторое время они шли молча, пока Гермиона переваривала услышанное. Судя по реакции Гарри, Луна была одной из тех его друзей, которых он потерял во время войны. Она терпеливо ждала, когда он сможет вернуться к рассказу.

— В общем, что мне действительно было нужно — так это обсудить с кем-то пророчество, — сказал Гарри. — Но едва мы с Флер стали достаточно близки, чтобы я смог разделить с ней эту тайну, как лето подошло к концу. Я так ничего ей и не рассказал, — ироничная улыбка исказила его лицо. — Пожалуй, все было даже слишком хорошо, — мы столько времени проводили вместе, что у некоторых членов семьи Уизли стали возникать подозрения. Джинни особенно увяла.

Его улыбка превратилась в усмешку.

— И в один из последних дней Флер подарила мне поцелуй в щеку и сказала, что в этот год я непременно должен найти себе девушку, — он хмыкнул. — Джинни перекосило. По ее мнению у меня уже была девушка — она. Она была ужасно зла и возненавидела Флер пуще прежнего. Думаю, Джинни все еще винит Флер в том, что мы не вместе.Во всяком случае, она все еще отказывается находится с Флер в одной комнате во время семейных посиделок Уизли.

Гермиона уже успела понять, что определяющим фактором в общении с девушками для него было — вели ли они себя с ним как восторженные фанатки. Флер прошла это проверку, в отличие от Джинни. Гермиона задалась вопросом, что было бы, если бы Джинни тоже осознала сей факт.

Решив сменить тему, она спросила о том, как Гарри справился с СОВ. Гарри сообщил, что получил "П" по ЗОТИ, Трансфигурации и Заклинаниям благодаря всем тем дополнительным занятиям в течение года, и, по больше части, "В" по остальным предметам. В частности он упомянул про "В" по зельям, отметив, что позднее этот факт сыграет важную роль. Гермионе стало любопытно, что бы это могло значить, и Гарри рассказал, как Дамблдор использовал его, чтобы заставить старого профессора вернуться к работе.

— Не думала, что он такой манипулятор, — неодобрительно заметила Гермиона.

— Это еще что... — пробормотал Гарри в ответ.

Гермиона чувствовала недосказанность.

— По крайней мере, у тебя был нормальный учитель по Защите... или я ошибаюсь? — она запнулась, заметив, как потемнел взгляд Гарри.

— Ты не обратила внимания, что Дамблдор ни разу не сказал, что тот профессор преподавал Защиту от Темных Искусств? — с досадой спросил Гарри.

— Тогда что же? — поинтересовалась она.

— Зелья.

— Но ведь... о нет! — выдохнула она, сопоставив факты.

Гарри мрачно кивнул.

— После катастрофического провала в Министерстве я твердо решил обдумывать все более тщательно и не делать допущений. Но Дамблдор хотел от меня точно обратного — чтобы я предположил, что Слизнорт нужен ему для замещения должности преподавателя по Защите от Темных Искусств. Но в действительности Слагхорн был предыдущим профессором по Зельям — оказалось, что и мои родители, и родители Рона постигали искусство зельеварения под его чутким руководством. Он также любил водить дружбу с перспективными студентами или теми, кто обладал полезными знакомствами. Из таких персон он сформировал группу, которую называл "Клуб Слизней". Позже я расскажу о нем подробнее, — добавил он отстраненно.

— В общем, по некоторому размышлению я прямо спросил, станет ли он преподавать Защиту, на что Дамблдор ответил, что отдал это место Снейпу. Эта новость меня совершенно не обрадовала и свела на нет все теплые чувства по отношению к директору, зародившиеся благодаря скорому освобождению от Дурслей. Он, конечно, пытался защитить Снейпа, на что я ответил, что моя оценка за СОВ по Зельям была выше, чем на любом из проводимых Снейпом экзаменов. Я был прав, и он это знал. В конечном итоге он пошел на компромисс, разрешив нам и дальше проводить собрания ОД в рамках группы по обучению защите. Единственным условием было открытие доступа в ОД и другим студентам, включая слизеринцев, но это и без того входило в мои планы. Я все еще использовал магическую клятву МакГонагалл, которую она превратила в обещание не поддерживать Волдеморта каким бы то ни было образом.

Он пожал плечами.

— Слизеринцы, возражавшие против моего общества в любом случае не присоединились бы к нам. За весь год только Дафна Гринграсс и Трейси Девис присутствовали постоянно. Пару раз приходил Блейз Забини, но потом бросил. Остальные семеро — кто тайно, а кто открыто — поддерживали Волдеморта. Как оказалось, Драко уже обзавелся Темной меткой.

Затем Гарри перешел к непосредственному рассказу о событиях того года, который оказался наиболее близким к понятию "нормальный". МакГонагалл назначила его капитаном гриффиндорской сборной по квиддичу. Это, а также руководство занятиями АД и обещанные Дамблдором индивидуальные занятия позволили ему отказаться от значка старосты. Оценивая ситуацию с позиции дня сегодняшнего, он полагал, что мог бы облегчить себе жизнь, переложив заботы о квиддиче на плечи Рона: самолюбие многих кандидатов в сборную было задето результатами отборочных, и это еще не говоря о последующих неудачах в турнире.

Он кратко описал отборочные испытания и появление на них крупного семикурсника по имени Кормак МакЛагген, претендовавшего на место вратаря. Они с Роном показали одинаковый результат, так что Гарри предварительно включил в команду их обоих, сказав, что играть будет тот, кто за неделю до матча покажет лучший результат.

В итоге к первому матчу МакЛагген с его заносчивостью и высокомерной снисходительностью по отношению к окружающим настроил всех против себя. Но Рон чувствовал себя преданным, и их с Гарри дружба продолжила трещать по швам. Позже Гарри обнаружил, что из-за этого в руководстве командой он больше полагался на советы Кэти, что привело к сближению со старшим членом их команды.

Еще одним моментом, заслуживающим внимания, стало новое прозвище — Избранный — которое налепили на него газеты (Гермиона что-то сочувственно прошептала), и необычный учебник по зельям. До первого учебного дня Гарри и не подозревал, что Слагхорн допускает в свой класс студентов, получивших "В" за СОВ по Зельям, тогда как Снейп требовал не ниже "П", и был вынужден одолжить книгу, когда неожиданно обнаружил этот предмет в своем расписании.

Он стал нахваливать Гермионе попавшее ему в руки сокровище: заметки на полях, позволявшие усовершенствовать каждое из зелий, а также содержавшие несколько весьма полезных заклинаний, изобретенных предыдущим владельцем книги. Они даже позволили ему выиграть приз на первом уроке за сваренный им напиток Живой Смерти — пузырек зелья Феликс Фелицис.

— Тебе бы она точно понравилась! — воскликнул он.

Гермиона не была в этом уверена, но оставила свои сомнения при себе. Она стала расспрашивать о зелье, приносящем удачу, но Гарри только хитро ухмыльнулся, пообещав вернуться к этой теме позднее.

— В общем, — заключил он, когда они достигли дальнего берега озера и направились обратно к замку, — тот год ничем особенно примечательным не отличался, если не считать раздражающих приглашений Слагхорна вступить в его Клуб Слизней, моих частных уроков с Дамблдором... ах да, и еще Малфоя, планирующего убить директора.

Гарри добился этим заявлением нужного эффекта, вызвав у Гермионы резкий вдох, за которым немедленно последовал удар по его руке.

— Ты гад! — проворчала она, прежде чем обреченно вздохнуть. — Ладно, расскажи сначала про Малфоя.

Гарри перечислил безуспешные попытки Малфоя выполнить поручение, данное ему самим Волдемортом. Первая заключалась в подчинении одного из студентов при помощи Империуса с тем, чтобы он в первые же выходные в Хогсмиде пронес на территорию Хогвартса проклятое ожерелье. Как оказалось, этим студентом была Кэти Белл, которую Гарри пригласил на прогулку (помня о совете Флер о близких знакомствах). План Драко провалился, но Кэти едва не погибла, и ей потребовалось несколько месяцев в Мунго, чтобы восстановиться. Учитывая серьезность ситуации, Гермиона воздержалась от подколок насчет его неудавшегося свидания.

Однако она не удержалась от пары смешков, когда он стал описывать другой случай, начавшийся с того, что Рон случайно съел несколько сдобных котелков, пропитанных любовным зельем — подарок Гарри от одной из почитательниц по имени Ромильда Вейн. Все бы ничего, но после того, как рассудок Рона был возвращен Слизнортом, они решили отпраздновать это бутылкой медовухи, оставшейся с Рождества. Однако напиток оказался отравленным, а Рону посчастливилось попробовать его первым. Гарри спас друга, схватив и затолкав ему в горло безоаровый камень.

— Не представляю, как можно было рассчитывать, что хотя бы одна из этих попыток сработает, — заметила Гермиона, поразмыслив. — Особенно первая. Каким образом ожерелье должно было попасть к Дамблдору?

Гарри пожал плечами.

— Я думал о том же. Тогда я считал, что это я был мишенью. Это конечно заставило меня дважды подумать, прежде чем приглашать куда-то девушку, раз уж моя компания едва не стоила Кэти жизни. Наконец, я пришел к выводу, что таким образом Малфой просто пытался отвлечь внимание от свой настоящей цели, но наверняка я не знал.

Что касается Клуба Слизней, то Гарри по большей части удавалось избегать присутствия на его "заседаниях". Впервые он столкнулся с этим явлением в Хогвартс Экспрессе по пути в школу, когда Слизнорт пригласил его и Невилла вместе с некоторыми другими студентами в свое купе. С этого момента были заведены еженедельные встречи за ужином. Гарри посетил рождественскую вечеринку, на которую позвал Сьюзен Боунс.

Он признался, что обратил внимание на то, что Сьюзен, хотя и была племянницей Амелии Боунс, бывшей главы ДМП, ни разу не была приглашена в Клуб. Гарри полагал, что причина была в том, что Мадам Боунс стала жертвой Волдеморта предыдущим летом, и Слагхорн не хотел, чтобы его ассоциировали с ее племянницей. Так что Гарри выбрал ее не случайно.

— И это была единственная причина? — съязвила Гермиона.

Гарри отметил, что Сьюзен, кроме всего прочего, была очень милой девушкой, преданным членом АД, да и школьные мантии смотрелись на ней весьма элегантно. Гермиона позволила себе довольную усмешку, и Гарри закатил глаза в ответ на ее кривляния.

— А как Джинни относилась к тому, что ты встречаешься с другими девушками? — осведомилась она, и ее ухмылка стала шире.

Гарри усмехнулся в ответ.

— Да никак в общем-то, если не считать бесчисленных свирепых взглядов, — ответил он. — Видишь ли, после замечания Флер она решила сменить тактику. Она нашла себе парня, вероятно затем, чтобы вызвать во мне ревность. В тот год она встречалась с Дином Томасом. Так что жаловаться она не могла, во всяком случае не вслух. Кэти, имея в друзьях Фреда и Джорджа, совершенно ее не боялась. Да и Сьюзен могла сама о себе позаботиться.

Гарри закатил глаза, припомнив еще кое-что.

— Джинни делала все возможное, чтобы я увидел ее вместе с Дином, — добавил он. — Однажды я прошел мимо них по пустынному коридору, пока они обжимались там. К несчастью, особенно для нее, в это время рядом со мной был Рон. Так что они разругались вдрызг, а мы с Дином сбежали так быстро, как только могли.

Гермиона хихикнула.

— Ладно, возвращаемся к Клубу Слизней, — решила она.

— Да больше и нечего особо рассказывать, — сказал Гарри. — За исключением того, что Малфоя туда совершенно точно никто не звал. Его унижение едва все не испортило. Мне пришлось мириться со всем этим бредом, хотя бы для вида, потому что мне кое-что нужно было от Слизнорта. И это приводит нас к следующей части истории — моим так называемым специальным урокам с Дамблдором.

Оставшуюся часть прогулки Гарри потратил на то, чтобы поведать Гермионе о нескольких встречах с директором в течение года, которые оказались, как он отметил с некоторой неприязнью, не более чем биографически-психологическим портретом Волдеморта, и состояли в основном из просмотра печальных воспоминаний.

Гермиона пришла в ужас, когда он рассказал о том, как Темный Лорд разделил свою душу и создал хоркруксы, и еще больше ее изумило и привело в негодование то, что одним из хоркруксов был дневник, ставший причиной стольких бед на их втором курсе.

Удивило ее и то, что другой хоркрукс, кольцо, сильно навредило директору — его рука почернела и высохла. Но больше всего ее изумило то, что мудрый старый волшебник, единственный, кого по общему мнению боялся Волдеморт, за все время не обучил ее друга ни единому заклинанию или методу борьбы!

— Он показал мне кое-что на нашем последнем занятии, — с неохотой признал Гарри. — Я был весьма разочарован бестолковостью наших встреч и настоял на том, чтобы он научил меня заклинанию обнаружения и объяснил, как ему удалось уничтожить хоркрукс в кольце.

Гермиона обратила на него горящий взор в надежде услышать строжайший секрет, известный всего паре человек во всем мире.

И Гарри ее не разочаровал.

— Он разрушил его мечом Гриффиндора.

Беззвучное "Подумать только!" сорвалось с ее губ, когда он рассказал, как магический клинок впитал разрушительную силу яда василиска, когда Гарри пронзил им гигантскую змею на втором курсе.

— Что ж, это хотя бы была полезная информация, — заметила Гермиона, когда к ней вернулся голос.

Гарри серьезно кивнул.

— И она очень пригодилась мне годом позже, — согласился он.

Некоторое время они шли молча, пока Гарри не вздохнул и не повернулся к ней.

— И это приводит нас к окончанию года... дню, когда умер Дамблдор.

Гермиона переплела свои пальцы с его, не отрывая взгляда от его глаз.

— Самая болезненная часть рассказа, не так ли? — мягко спросила она.

Гарри кивнул, прикованный к месту ее теплом и поддерживающим взглядом.

— Тогда давай продолжим, когда вернемся, — сказала она.

Гарри последовал ее совету, и они вошли в замок, направившись в его комнаты. Там Гермиона спросила его, в чем он обычно спит летом. Он покраснел и сообщил, что, когда жарко, спит в одних шортах. Гермиона кивнула и велела ему переодеваться, пообещав, что скоро вернется.

Когда она пришла, на ней был легкий летний спальный костюм, состоящий из пижамных шорт и свободной майки без рукавов, обнажившей полоску кожи на ее талии, когда она подняла руки, чтобы освободить волосы от заколок. Затем она прошла в спальню, забралась в его кровать и жестом пригласила присоединиться.

— Что ты делаешь? — спросил он, удивленный ее смелостью.

— Показываю, что я имела ввиду, когда говорила, что останусь с тобой, несмотря ни на что, — решительно ответила она. — Я нужна тебе.

Гарри кивнул и устроился рядом с ней. Он вытянулся на спине и обнял прижавшуюся к нему Гермиону. У него перехватило дыхание, когда их обнаженные ноги переплелись, что порядком мешало сосредоточиться на необходимости продолжить рассказ. По крайней мере, он полагал, что именно это и значилось в повестке дня. Для него это была неизведанная территория, но ее исследование совершенно определенно обещало быть весьма приятным занятием! Гермиона терпеливо дождалась, когда он удобно устроится, и подтолкнула его продолжить рассказ.

Она в восхищенном молчании слушала, как Гарри разгадал истинный план Драко Малфоя — использовать Исчезающие шкафы, чтобы помочь Пожирателям Смерти тайно проникнуть в Хогвартс. Он весь год пользовался Выручай-комнатой у всех под носом, чтобы осуществить свой план, кульминацией которого стала ночь, в которую Гарри и Дамблдор покинули замок и отправились на поиски хоркрукса.

Гарри, однако же, подозревал, что что-то назревало, и попросил тех членов АД, которым он доверял больше всего, патрулировать замок и следить за всем, что бы там ни затевал Малфой. Он даже раздал свой флакон с Феликс Фелицис, и все, кроме Рона, сделали по глотку. На удивленный взгляд Гермионы, Гарри усмехнулся и рассказал, как он притворился, что дал Рону зелье перед первым матчем по квиддичу, и Рон великолепно справился. Так что по извращенной логике друга он и в этот раз вполне мог обойтись без зелья.

— К несчастью, — добавил Гарри с потемневшим лицом, — Рон из-за этого был сильно ранен в ходе сражения, которое все же состоялось, и оказался единственным из членов АД, получившим больше пары царапин. Потребовалось несколько недель, чтобы он встал на ноги.

Затем Гарри пересказал их с Дамблдором путешествие к пещере и изматывающие попытки извлечь медальон из резервуара, расположенного в центре подземного озера, в котором кишмя кишели инферналы. Успеха они добились благодаря тому, что Дамблдор добровольно выпил наполнявшую резервуар отраву, погрузившую его разум в мир видений, заставлявших директора трястись от ужаса. Когда впоследствии Гарри удалось успешно аппарировать вместе с измученным и ослабевшим Дамблдором обратно в Хогсмид, то встретил их ужасающий светящийся призрак Темной Метки, паривший над Астрономической башней.

Его голос опустился почти до шепота, когда он дошел до того момента, как подлетел на позаимствованной метле к башне только лишь за тем, чтобы тут же быть обездвиженным Дамблдором, после чего он был вынужден беспомощно стоять и наблюдать из-под мантии-невидимки, как Малфой разоруживает директора. Появившиеся вслед за ним Пожиратели Смерти стали насмехаться над беспомощным, но по-прежнему поразительно спокойным и собранным старым волшебником.

До тех пор, пока не появился Снейп и не произнес слова смертельного проклятия. Авада Кедавра.

Гермиона пыталась подавить всхлип, чувствуя, каким напряженным был Гарри и видя, какая мука скрывалась в его взгляде. Так или иначе, хотя теперь она и знала, какие ужасные события ему пришлось пережить, не они в конечном счете были причиной его горя. Она протянула руку и погладила его по щеке, молча подбадривая и поддерживая его. После продолжительной паузы он продолжил...

* * *

Когда тело Дамблдора, как большая тряпичная кукла, перевалилось через край башни, Гарри неожиданно обнаружил, что снова может двигаться. Действуя бессознательно, он сорвал с себя мантию-невидимку, спрятал ее под мантией и погнался за последним скрывшимся в дверном проеме Пожирателем. Он думал только об одном — схватить Снейпа и Малфоя и заставить их заплатить!

— Ступефай! Инкарцеро!

Прежде чем фигура в черной мантии достигла пола, Гарри промчался мимо него и рванул вниз по лестнице, призывая, хватая и ломая на бегу его палочку.

Одним меньше.

Он выбежал в коридор, который больше напоминал поле битвы. Вокруг него члены АД и Ордена сражались с Пожирателями Смерти. К счастью, все, кого он узнавал, были живы и относительно невредимы. Он бросился в самую гущу боя, швырнув взрывные проклятия в двух крупных Пожирателей Смерти, мимо которых он пробегал. Но к этому моменту Снейп и Малфой почти скрылись из поля зрения.

Он свернул за угол и едва не попал под пролетевший в дюймах от его головы луч проклятия. Уклонившись, он заметил один из проходов, который должен был привести его в холл. Он понял, что чтобы аппарировать, Пожирателям нужно добраться до Хогвартских ворот. Если бы он только прихватил одну из метел, на которых они прилетели к Астрономической башне несколько минут назад, то мог бы легко догнать их! Но тут ему в голову пришла другая идея.

Пробежав через холл, он столкнулся с Эрни МакМилланом и еще одним хаффлпафцем, которые, привлеченные шумом, вышли из своей гостиной. Гарри выкрикнул быстрые извинения и побежал к главным дверям. На ступенях он бросил еще один взгляд на свою цель, направлявшуюся, как он и предполагал, к воротам. Аккуратно прицелившись, он выкрикнул заклинание, которое удавалось ему лучше всего: "Экспеллиармус!"

С мрачным удовлетворением он наблюдал, как палочка Драко выскользнула из его руки, но прежде чем Гарри смог призвать ее, сзади его атаковали оглушающим заклинанием и он распластался на земле. Он быстро сообразил, что, срезая путь, должно быть обогнал кого-то из Пожирателей и теперь оказался в совершенно невыгодной позиции в окружении врагов. Настало время задействовать свой план.

Сунув руку под мантию, он нащупал меньший из двух маховиков времени, висевших на его шее, и быстро сделал пару оборотов, прикинув, что произошедшее заняло не больше двадцати минут. Мгновение спустя он вновь оказался в Хогсмиде.

Выверенным движением, отработанным годами практики, он извлек мантию-невидимку и скрылся под ней, чтобы не быть замеченным собой из прошлого и Дамблдором. Затем он заставил себя успокоиться и остановился на минуту, чтобы подумать и просчитать свои дальнейшие шаги.

Он решил, что прежде всего необходимо было узнать наверняка, что произошло с Дамблдором. Существовала вероятность, что заклинание пролетело мимо, а сильный порыв ветра столкнул директора с края башни. Маловероятно, но все-таки возможно. Даже в этом случае оставалось время, чтобы перехватить Снейпа и Малфоя, прежде чем они могли сбежать. И заставить заплатить за ужасное преступление, которое они совершили!

Наметив план действий, он пробежал через тяжелые ворота и призвал Молнию, после чего бесшумно помчался к Астрономической башне, замерев как раз под зубцами стены. Уже там он завис в воздухе, снова слушая окончание разговора Дамблдора и Малфоя, и насмешки и улюлюканье Пожирателей Смерти. Услышав, как вошел Снейп, он приблизился к тому месту, над которым, как он полагал, находился Дамблдор, и попытался взять себя в руки.

— Авада Кедавра!

Гарри стиснул зубы, злость все еще грозила возобладать над ним, но через секунду в поле его зрения появилась темная фигура тела директора, возникшая на фоне неба, и он рванул с места, чтобы перехватить его. С резким ударом он поймал его, выровнял метлу и направил ее к земле у основания башни.

Как и ожидалось, все его надежды были напрасны. События повторили те, свидетелем которых он уже был. Дамблдор, величайший волшебник современности, был мертв. Гарри осторожно положил неподвижное тело директора и поправил съехавшие очки на его лице. Затем он огляделся в поисках палочки, которую Драко сбросил с башни разоруживающим заклинанием, и отыскал ее в траве.

К его удивлению, палочка задрожала в его руках от едва сдерживаемой мощи. Отложив на время это загадочное наблюдение, он вспомнил про хоркрукс — изначальную цель их путешествия — и стал обшаривать карманы Дамблдора, пока не нашел его, простой золотой медальон. Гарри сунул его в свой карман, и тут же услышал громкие голоса, доносившиеся через главный вход в замок. У него оставалось еще две, максимум три, минуты до того момента, как его жертвы достигнут ворот.

Он знал, что может победить Снейпа и Малфоя, если застанет их врасплох, хотелось бы чтобы кто-то прикрыл его от оставшихся Пожирателей. И тут он понял, что нужно делать.

— Добби! — тихо позвал он.

В прошлом году этот неугомонный эльф крепко его отругал (то есть, поворчал на него в той вежливой, официальной манере, в какой слуги по всему миру бранят своих хозяев) за то, что Гарри не взял его с собой в Отдел Тайн. Маленький друг немедленно явился на его зов, словно все это время с нетерпением ждал, когда Гарри призовет его.

Гарри быстро проинструктировал его: пропустить Снейпа и Малфоя, дождаться, когда предыдущего его собьют с ног, а затем остановить Пожирателей Смерти, напавших на него со спины... что бы для этого ни потребовалось. Добби яростно кивнул и исчез.

Гарри применил дезилюминационные чары, поднялся в воздух и перелетел к внешней стороне стены, оказавшись позади тяжелых ворот. Там он спешился, все еще находясь под действием чар, и принял стойку. Что же теперь? Если он схватит этих убийц, то их, скорее всего, отправит в Азкабан, и какова вероятность того, что они не сбегут оттуда при первой же возможности? Теперь, когда Дамблдор мертв, шансы на это были весьма велики. А если Волдеморту удастся захватить Министерство, то их просто выпустят.

Громкий крик привлек его внимание. Это был гиппогриф, Махаон, которого Хагрид приобрел взамен Клювокрыла, и он теперь атаковал убегающих слизеринцев (3). Гарри принял решение. Он воспользуется палочкой Дамлдора, на случай, если кто-то впоследствии решит проверить его собственную. К тому же это будет верхом справедливости.

* * *

Гарри замолк, и ведьма в его руках подождала несколько секунд, прежде чем сказать спокойным, мягким тоном:

— Ты убил их.

— Я убил их, — подтвердил он. — Рассекающим проклятием. Они истекли кровью.

Гермиона знала, что Гарри отчаянно нуждался в подтверждении ее поддержки. Из-за этого он так переживал и не хотел об этом рассказывать. Она вспомнила своего дедушку, который сражался во Второй мировой. Он был вынужден убивать вражеских солдат, но он совершенно точно не был плохим человеком. Она крепче обняла Гарри.

— Это правильно.

Гарри ошеломленно воззрился на нее.

— Это была война, Гарри, — настойчиво произнесла она. — На войне с врагами поступают именно так.

Облегчение на его лице плавило ей сердце. Она потянулась и мягко поцеловала его.

— Как убедить тебя, что я тебя не оставлю? — возмущенно спросила она.

— Сейчас ты здесь, — удовлетворенно ответил он. — Этого вполне достаточно.

И он поцеловал ее.

Поцелуй был нежным, но решительным. Он был коротким, но казалось, что будет длиться и длиться. Он был простым жестом признательности, но полным скрытого смысла. Это было обещанием возможного будущего.

Когда поцелуй закончился, она прижалась лбом к его щеке.

— Случилось что-нибудь еще? — спросила она.

Гарри отрицательно качнул головой.

— Почти ничего. Я велел Махаону улетать и не возвращаться, так что если бы кто-то и попытался обвинить его, то не смог бы поймать. Я оставил тела и вернулся к основанию башни, отослав Молнию обратно в кладовку для инвентаря, и нашел Добби и Хагрида, стороживших Пожирателей Смерти. Я оглушил и связал Пожирателей, после чего вернулся к телу Дамблдора. Три дня спустя его похоронили в гробнице на берегу озера.

Гермиона кивнула и обняла Гарри.

— И, кстати, — добавил он, — хоркрукс оказался подделкой.

Гермиона удивленно ахнула, но затем расслабилась. Этот рассказ мог и подождать.

Она повернулась на бок, отвернувшись от Гарри, вынудив его приподняться за ее спиной и склониться над ней. Затем она взяла его руку и положила себе на живот, так что теперь он крепче прижимался к ней, и вместе с тем его рука оказалась под ее майкой. К его удивлению, она передвинула его руку выше, пока та не оказалась вблизи ее груди, создавая легкий контакт.

Гарри понял. Она доверяла ему. Она была готова к развитию их отношений. И она позволила ему вести. Он слегка сжал ее в объятиях и мягко поцеловал сзади в шею. Затем они оба закрыли глаза.

Гермиона чувствовала, что согревается, не только благодаря теплому дыханию Гарри, но внутреннему сиянию радости и удовольствия. Она собиралась произнести три заветных слова, но решила, что для них еще будет время.

— Спокойной ночи, Гарри, — пробормотала она. — Добрых снов.

Но Гарри ее уже не слышал.

* * *

(1) Изначально это была отсылка к премии "Оскар", но потом я понял, что в Британии есть своя кинопремия — премия Британской академии кино и телевизионного искусства. Быстрый поиск по интернету показал, что у них тоже есть своя "Красная дорожка", на которой звезды демонстрируют свои наряды с прицелом на то, что дизайнер будет упомянут, так что я изменил название премии. К счастью или нет, я также нашел фотографию платья без бретелек, которое представлял на Чо Чанг (описывалось чуть выше). Оно было на Дженнифер Лоуренс на премии БАКиТИ в 2011 (если не считать того, что оно держалось даже без магии!)

(2) Гарри так и не узнал, что это Снейп был Принцем-полукровкой, поскольку рядом не было Гермионы, которая бы занялась изучением данного вопроса, и, как становится ясно в конце главы, у Снейпа не было возможности раскрыть правду о своем происхождении.

(3) Если помните, в этой истории Клювокрыл в конце третьего курса улетел один, без Сириуса. Так что Хагриду пришлось взять другого гиппогрифа. Неудивительно, что он назвал его Махаон.

От автора: Эта глава оказалась такой длинной, что я решил разбить ее на две части. Знакомый ход, правда? Теперь вам придется заплатить в два раза больше, чтобы прочитать ее целиком! Ах да, это же все бесплатно... Ладно, забудьте.

Некоторые из вас после прочтения предыдущей главы интересовались, узнал ли Гарри, что Снейп был Принцем-Полукровкой? Нет, в этой истории этого не произошло.

* * *

Глава 6. Последнее испытание. Часть 1.

Проснувшись следующим утром, Гарри долго не мог припомнить, когда в последний раз ему удавалось так хорошо выспаться. Он чувствовал себя таким беззаботным, таким расслабленным и отдохнувшим, словно тяжелый груз вдруг свалился с его плеч. Конечно, виной всему была чудесная ведьмочка, лежавшая в его постели.

Гермиона чуть отодвинулась, хотя их ноги все еще соприкасались, а ее ладонь покоилась на его руке. Девушка лежала на спине, слегка повернувшись в его сторону, и ее майка на бретельках открывала весьма соблазнительный вид. Гарри размышлял над недвусмысленным приглашением к действию, которое ему дали этой ночью. Должен ли он принять его? Гарри знал, что за последние пять лет в его постели могла бы побывать изрядная доля волшебниц Соединенного Королевства. На самом деле, намеков — надо заметить, весьма прозрачных — было немало, но никто не вызывал у него большого желания откликнуться на такое предложение.

Однако, нынешнее искушение было очень велико. Что и говорить, воздержаться от немедленных активных действий его заставило только соображение, что будет не очень по-джентльменски предпринимать какие-то действия пока она спит.

Гарри повернулся на бок и приподнялся на локте. Свободной рукой он осторожно коснулся обнаженного плеча Гермионы и скользнул пальцами вдоль ее руки. Он заметил, что ее губы тронула улыбка, и счел это хорошим знаком. Затем его рука двинулась к ее животу и принялась поглаживать его — легко, но не настолько, чтобы это можно было принять за щекотку. Наконец, нарочито медленно Гарри запустил руку под нижний край майки Гермионы и позволил тыльной стороне пальцев оказаться вплотную к ее груди.

Гермиона давно проснулась, но не открывала глаз, стремясь испытать как можно дольше неописуемое чувство комфорта и безопасности, овладевшее ею рядом с Гарри. Когда он начал свои манипуляции, она позволила себе только мимолетную улыбку, чтобы немного подбодрить и в то же время не спугнуть его. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить дыхание ровным — желание замереть и не дышать было очень сильным, а ее пульс учащался тем быстрее, чем смелее становились его действия. Когда, наконец, его прикосновения стали весьма интимными, она тихонько застонала.

— Ах... как хорошо, — выдохнула Гермиона.

Гарри перевел дух. Они оба и не заметили, что все это время он, оказывается, не дышал, и это заставило ее снова улыбнуться. Осмелев, Гарри двинулся дальше, одним пальцем проведя окружность по ее груди и постепенно продвигаясь к центру.

Именно в этот момент блестящий, безупречный ум Гермионы просигнализировал ей, что нужно срочно сообщить Гарри нечто чрезвычайно важное, о чем она хотела ему сказать еще прошлой ночью.

— Мои родители пригласили нас сегодня на обед.

Гарри отдернул руку, словно ему ее обожгло. Глаза Гермионы распахнулись, она выругалась про себя такими словами, каких приличной девушке и знать не полагалось. Ситуация была комичной, словно события происходили в каком-нибудь кинофильме, но при этом им почему-то совсем не было смешно.

— Гарри, ничего страшного, — попыталась убедить его девушка, когда они уже сидели на постели напротив друг друга. Заявление вышло двусмысленным, под стать всей ситуации. Гарри сидел весь пунцовый от смущения, лицо Гермионы цветом немногим отличалось от него. Она потянулась к нему и взяла за руки.

Решив начать с менее деликатного вопроса, она продолжила:

— Тебе не о чем волноваться, все будет хорошо. Ты им обоим нравишься.

Если бы Гермиона не старалась так усердно развеять его тревогу, то определенно посмеялась бы над тем, что мужчина, повсеместно известный как самый могущественный и уверенный в себе волшебник, съеживается при одной лишь мысли о том, чтобы провести время с родителями своей подруги.

— Что если твой отец спросит, спал ли я с его дочерью? — выпалил Гарри.

На этот раз Гермиона позволила себе улыбнуться, понимая какая борьба идет сейчас в его голове.

— Просто отшутись и все, — предложила она, пододвигаясь ближе к нему. — Я тоже там буду, так что позволь мне самой с этим разобраться, коль скоро вопрос непосредственно меня касается.

Прежде чем Гарри успел изложить альтернативный сценарий развития событий, при котором Гермионы может рядом и не оказаться, она продолжила:

— И потом, это очень личный вопрос. Отец никогда не поступит настолько бестактно, чтобы поднимать подобные темы за моей спиной.

Гарри не был так в этом уверен, но не стал возражать вслух.

— Кроме того, мама позаботится о том, чтобы он был паинькой и вел себя наилучшим образом, — закончила Гермиона с усмешкой.

Затем она взяла его руку и поднесла к своей груди, возвращая в прежнее положение.

— Гарри. Все в порядке.

На этот раз от непосредственного контакта их отделял тонкий слой хлопка, но смысл ее слов был абсолютно ясен.

Почувствовав его молчаливое согласие, Гермиона передвинулась так, чтобы усесться поперек его колен, и положила голову ему на плечо, а руку — на его голую грудь. Она обрадовалась тому, что Гарри не убрал руку и после того, как она ее отпустила. Гарри решил воспользоваться шансом и исследовать ранее запретную территорию.

Какое-то время ни один из них не произносил ни звука, после чего Гарри заговорил первым, попросив сделать перерыв на несколько дней перед продолжением рассказа о последнем годе войны. Гермиона не возражала, понимая, что ему нужно собраться с силами и оправиться от эмоционального перенапряжения, вызванного тем, что ему пришлось снова пережить все те ужасы, с которыми ему пришлось столкнуться в свои семнадцать лет. Она не возражала, поскольку было ясно, что ей больше не нужен был этот повод, чтобы оставаться ночью рядом с Гарри. Гарри застыл в притворной задумчивости над озвученным ею умозаключением, но Гермиона ткнула его в бок, всем видом выражая крайнюю степень возмущения. Гарри расплылся в улыбке и объявил, что всецело поддерживает ее выводы.

Гермиона все же задала еще один вопрос о шестом курсе.

— Что насчет вас с Джинни? Ты говорил, что в конце года расставил все точки над "i".

— Так оно и было, — признал он. — Тут надо немного вернуться назад, к финальному матчу по квиддичу, когда мы выиграли Кубок.

Он подробно рассказал о том, как Джинни стремительно пересекла гриффиндорскую гостиную, кинулась к нему с объятиями и неистово поцеловала.

Описывая эти события, Гарри заявил, что у него было чувство, словно все это длилось несколько дней, хотя на самом деле прошло лишь несколько секунд.

Гарри отстранил от себя Джинни так быстро, как только смог, повернулся к Кэти и поцеловал и ее тоже, а затем чмокнул в щеку их третьего охотника — Демельзу Робинс. Джинни и Кэти остаток вечера обменивались красноречивыми взглядами. Глаза Джинин кричали: "Отвали от моего парня, Белл!", а глаза Кэти: "Тебе не запугать меня, Уизли!" (в конце концов, она уже пять лет дружила с близнецами.)

Наконец, в один из дней после гибели Дамблдора, но до его похорон Гарри решил объясниться с Джинни и выложил ей все напрямик, чем несказанно обидел рыжую ведьму.

— Молли была в бешенстве, когда узнала, — поведал Гарри. — С тех пор в Норе мне не особенно рады.

Это удивило Гермиону, учитывая, как близок он был раньше с семьей Уизли.

— Причина не только в Джинни, — пояснил он. — Миссис Уизли также винила меня в том, что Рон и Билл пострадали. На Билла во время вторжения в замок напал Сивый и оставил жуткие раны на его лице.

Гермиона кивнула, вспомнив первую встречу со старшим сыном Уизли. Когда она увидела его в Гринготтсе, ее внимание было приковано к его искалеченным ногам, и она не особенно уделяла внимание его шрамам.

— Рону раздробило тазовую кость, когда на него обрушилась стена, — продолжил Гарри. — Придя в себя, он не стал предъявлять ко мне никаких претензий. Он понимал, что сам виноват, раз отказался от Феликс Фелицис. К тому же ему льстило внимание, в центре которого он оказался после того, как стал единственным серьезно пострадавшим из всех студентов, вставших в ту ночь на защиту Хогвартса. В газетах много об этом писали. Он был героем. Заходили даже разговоры о том, чтобы вручить ему Орден Мерлина третьей степени, но это было до того, как Министерство пало к ногам Волдеморта.

Гермиона снова кивнула — услышанное вполне соотносилось с тем, что она помнила о втором своем друге. Он был склонен наслаждаться славой, в отличие от Гарри, который терпеть всего этого не мог. Это напомнило ей, что первостепенной задачей на данный момент была подготовка к предстоящей встрече. Еще немного посидев уютно прижавшись к Гарри, Гермиона вздохнула и объявила, что им нужно вставать и собираться.

* * *

Гермиона сказала, что одеться им нужно просто, но элегантно, что в случае Гарри значило — широкие брюки защитного цвета с голубой оксфордской рубашкой на пуговицах. Гермиона несколько раз меняла наряд, прежде чем остановилась на темно-синей короткой юбке и плотно облегающей белой майке под бело-голубой клетчатой кофтой. Заметив, что теперь пришел ее черед нервничать, Гарри сказал, что она потрясающе выглядит, и быстро поцеловал ее в щеку, когда они покидали Хогвартс.

Едва они прибыли в дом Грейнджеров, мама Гермионы утащила дочь, чтобы обсудить кое-какие детали, связанные с ее бальным платьем, оставив Гарри на попечение мистера Грейнджера. Гарри с трудом сглотнул, когда тот пригласил его в свой рабочий кабинет.

— Гермиона довольно высокого мнения о тебе, — услышал Гарри, как только они остались наедине.

— Я тоже очень ее ценю, — быстро ответил Гарри, размышляя, к чему ведет этот разговор.

Мистер Грейнджер кивнул.

— Но она беспокоится о тебе.

Эти слова заставили Гарри улыбнуться: беспокойство Гермионы о нем во многом определяло их отношения с самого знакомства. Отец Гермионы сделал паузу и остановился напротив Гарри.

— С тобой случилось много всего плохого. Тебе пришлось участвовать в ужасных событиях. Событиях, пережить которые — уже подвиг. Хочу показать кое-что, что может тебе помочь.

Он отошел к стене, на которой висел заключенный в рамку орден с сопроводительной надписью.

— Знаешь что это? — осведомился он у гостя.

— Да, сэр, — ответил Гарри.

Это был Крест Виктории, высшая награда за героизм в Соединенном Королевстве. Ему говорили, что врученный ему орден Мерлина первой степени является аналогом этой награды в волшебном мире, хотя по мнению самого Гарри Крест Виктории имел куда большую ценность.

— Мой отец получил его во время Второй Мировой, — продолжил мистер Грейнджер. — Он никогда особенно не распространялся в присутствии детей о том, за что его получил. По правде говоря, он не любил поднимать эту тему. Думаю, и ты чувствуешь нечто подобное.

Гарри кивнул, ощущая, как сдавливает горло.

— Но, став старше, я раскопал его записи. Он уберег весь свой взвод, когда они попали в засаду. Прокрадываясь за спинами врагов, так что они не могли его обнаружить, он уничтожил их всех до единого. Его товарищи клялись, что это высший пример доблести на их памяти. Но отец просто пожимал плечами и говорил, что всего лишь делал то, что должен был. Его начальству практически пришлось заставлять его принять награду.

Гарри снова кивнул. Это он тоже мог понять.

— Ко всему прочему он был самым добрым и мягким человеком из всех, кого я знал. Надо было видеть его с Гермионой. Она карабкалась ему на колени и обнимала его, а он обнимал ее в ответ, — мистер Грейнджер замолк и взгляд его стал отрешенным. — Но он всегда готов был встать на защиту — никто не стал бы угрожать его семье. — Он обернулся к Гарри и улыбнулся. — Думаю, именно ему Гермиона обязана своей храбростью. С начальной школы она всегда противостояла хулиганам. Не отступала ни на шаг.

Гарри улыбнулся в ответ, вспоминая исполненную яростной решимости девочку, учившуюся вместе с ним первые два года в Хогвартсе.

Мистер Грейнджер вновь поднял взгляд к медали за отвагу.

— Он умер летом после третьего курса Гермионы в Салеме.

После почтительного молчания он поманил Гарри обратно к двери.

— Я просто подумал, что тебе захочется это узнать, — пояснил он. — Только не рассказывай Гермионе подробности того, как он убивал тех солдат. Она знает его только как любимого дедушку.

Гарри кивнул, но подозревал, что мистер Грейнджер недооценивает свою дочь. Он готов был держать пари, что Гермиона тоже добралась до дедушкиных записей о войне.

— Спасибо, что поделились со мной, сэр. Я вам очень признателен.

Мистер Грейнджер был польщен.

— Знаю, что ты пока не готов обращаться ко мне по имени, — сказал он, кладя руку Гарри на плечо (про себя он думал, будет ли этот молодой человек однажды назвать его папой), — но "мистер Грейнджер" вполне сойдет.

За обедом родители Гермионы поделились несколькими историями из своей врачебной практики, а затем слово взяла Гермиона с рассказом о первой неделе в Хогвартсе и всех тех изменениях, которые они с Гарри готовили для курса Маггловедения. Пораженный воодушевлением, с которым она говорила, Гарри с нежностью смотрел на Гермиону, что не могло укрыться от ее родителей.

Когда обед подходил к концу, Гермиона достала выпуск Ежедневного Пророка, чтобы показать родителям статью со своим интервью. Миссис Грейнджер отметила, что имя Гарри в ней упоминается не меньше полудюжины раз.

— По словам МакГонагалл, они еще вели себя весьма сдержанно, — сообщила Гермиона.

Страдальческое выражение на лице Гарри дало понять, что последняя фраза не расходилась с истиной, а также то, что сам Гарри думал по этому поводу. И снова родители Гермионы отметили их взаимную привязанность, которая стала куда более очевидной, чем пару дней назад.

— Что же будет, когда вы двое покажетесь вместе на балу? — озабоченно спросила миссис Герйнджер.

Гарри скривился и обреченно вздохнул.

— Помните, как английские газеты среагировали на объявление принца Чарльза о предстоящей свадьбе с принцессой Дианой? — вопросом на вопрос ответил Гарри (он тогда был еще совсем маленьким, но позже читал о поднявшейся шумихе).

— Ты, должно быть, шутишь! — воскликнула миссис Грейнджер. Но молодые люди заверили ее, что аналогия была вполне уместной. — Вы все еще уверены, что хотите идти на этот бал?

Гермиона слышала эти ноты сомнения так часто, что уже порядком от них устала.

— Да, мы уверены, — решительно и не без раздражения в голосе парировала она, чем удивила обоих родителей. Чета Грейнджеров осознала, что между этими двумя все было серьезнее, чем они думали.

Гермиона задумалась над тем, как показать матери сложившуюся ситуацию изнутри.

— Не хочешь сходить с нами в Косой переулок? — предложила она.

Миссис Грейнджер сомневалась.

— Не слишком ли очевидно это будет? — заметила она. — Ты, я и Гарри вместе?

Гарри усмехнулся.

— Вам никогда не хотелось стать невидимкой?

Позже вечером Гермиона вместе с матерью незамеченными прошмыгнули через Дырявый котел и направились во Флориш и Блоттс. Оказавшись внутри вне поля зрения других покупателей, Гермиона накрыла мать мантией-невидимкой Гарри, усадила ее на стул у окна, убедившись, что мантия скрывает и стул тоже, так что никому не пришло бы в голову сесть на него.

Со своего места миссис Грейнджер могла прекрасно видеть поднявшуюся на улице суету при приближении Гарри. Прохожие вытягивали шеи, толкали своих спутников и продвигались ближе, создавая вокруг него толпу. Даже если бы ей не нужно было сидеть тихо, она все равно не могла бы от потрясения произнести ни звука.

Едва переступив порог, Гарри столкнулся с Гермионой и спросил, как проходили ее покупки. Ответ был слишком тихим, чтобы его можно было расслышать с того места, где сидела миссис Грейнджер, но суть, видимо, была в том, что Гермиона нашла все, что ей было нужно. Они обменялись дружеским объятием, которое нельзя было истолковать никак иначе, и тем не менее до миссис Грейнджер донеслись вздохи зевак. Где-то на улице щелкнула вспышка фотокамеры. Гарри сказал Гермионе, что они увидятся в замке, и друзья расстались. Прятавшаяся под мантией-невидимкой миссис Грейнджер недоуменно покачала головой. И как интересно ее дочь собиралась терпеть подобное все время?

* * *

Тем же вечером, сидя в гостиной, чета Грейнджеров обдумывала события уходящего дня и мистер Грейнджер задал главный вопрос.

— Как думаешь, они спят вместе?

Его жена задумчиво покачала головой.

— Вряд ли они уже были близки.

Она знала, что в отношениях молодых волшебников за последние пару дней произошли перемены, и была в значительной степени уверена, что заметила бы по поведению дочери, если бы случилось нечто подобное.

— А по поводу сна... — продолжила она и повернулась к мужу с хитрой улыбкой на губах. — Ты всегда говорил: "Не спрашивай, если не хочешь услышать ответ", — не так ли?

Мужчина издал стон и потряс головой в притворном ужасе.

— Как они могли влюбиться друг в друга всего за неделю? — спросил он.

— Едва ли это произошло за неделю, — возразила она. — Полагаю, все началось одиннадцать или двенадцать лет назад. Просто процесс прервался на долгие годы. Ты же знаешь, что именно из-за Гарри главным образом расстроилась Гермиона, когда мы отправили ее в Салем.

Мистер Грейнджер понимающе кивнул.

— Думаешь, мы были неправы, не позволяя ей видеться с ним летом? — спросил он.

— Мы делали то, что считали лучшим для нее, — с грустью ответила миссис Грейнджер. (Первое лето их семья провела в Штатах. А на следующий год Гарри не ответил на письмо Гермионы, так что она с сожалением оставила надежду увидеться с ним на каникулах.)

— Ей бы из года в год, каждым летом приходилось бы переживать ту же грусть расставания и вечно беспокоиться о нем, если бы мы поступили иначе, — добавила она, вспоминая одну из причин принятого решения. — Но в конце концов все обернулось как нельзя лучше, тебе не кажется?

Ее муж пожал плечами, но миссис Грейнджер шутливо ударила его по руке.

— Я думаю, это очень романтично, — заявила она с улыбкой. — Похоже, им было предначертано быть вместе, и теперь они нашли путь друг к другу.

* * *

Выпуск Магического Еженедельника на этот раз ознаменовался статьей с рассуждениями на тему того, кому же посчастливится сопровождать Гарри Поттера на предстоящем балу в честь победы. Один из репортеров данного издания еще год назад вычислил определенную закономерность, и все знали, что на сей раз пришла очередь Кэти Белл. Однако все также знали и о том, что Кэти не сможет присутствовать на балу из-за расписания тренировок по квиддичу.

Репортер связался со Сьюзен Боунс, которая значилась в списке следующей, но ее ответ был кратким: "Без комментариев". Никто из прочих друзей Гарри не добавил к этому ровным счетом ничего. И все же Сьюзен была наиболее вероятной претенденткой, хотя в качестве возможных кандидатур назывались и другие имена, включая Дафну Гринграсс и Чо Чанг. Новая профессор Хогвартса Гермиона Грейнджер, дважды за последнюю неделю замеченная с мистером Поттером в Косом переулке, была упомянута лишь в самом конце списка едва ли не по чистой случайности.

Гермионе не терпелось увидеться со вторым лучшим другом, с которым она не общалась уже десять лет, и вскоре ей представился такой шанс. Гарри связался с Роном, и они договорились о встрече. К несчастью, все прошло не так хорошо, как рассчитывала Гермиона.

Не сказать, что встреча была неприятной, просто возникло чувство, что у них больше не осталось ничего общего. Между ними определенно не было того взаимопонимания, которое ощущалось с Гарри. Если вспомнить, с Гарри у нее всегда было больше общего, чем с Роном, и тот факт, что они стали старше, ничего в этом отношении не изменил. Рон и Лаванда не сильно интересовались учебой Гермионы в университете, да и Маггловедение не особенно вписывалось в круг того, что они считала достойным внимания (для Рона магглы были по большей части лишь странным увлечением его отца).

Спустя некоторое время Рон утащил Гарри в другую комнату, чтобы поболтать о квиддиче, оставив Гермиону с Лавандой, "чтобы девчонки могли посплетничать". Но Гермиона и в школе не так чтобы очень тесно общалась с Лавандой, и теперь она с ужасом обнаружила, что им по-прежнему не о чем поговорить. В конечном итоге Гермиона была вынуждена слушать нескончаемые рассказы бывшей соседки по спальне о ее детях.

Ирония была в том, что когда-то Гермиона немного завидовала привлекательной и веселой девочке Лаванде, но стоящая перед ней теперь женщина вследствие двух беременностей набрала вес и повзрослела куда больше, чем на десять лет. Неожиданно Гермиона обнаружила, что размышляет над тем, не станет ли эта пышногрудая блондинка в конечном счете похожей на Молли Уизли. Наконец, огорченной ведьме удалось добиться того, что Гарри поймал ее умоляющий взгляд, и он объявил, что им пора идти.

В остальном следующие несколько дней прошли без происшествий. Ночи, однако, проходили более занимательно. Молодые люди продолжали делить постель и использовали возможность изучить новый аспект их отношений; каждый учился и запоминал, какие прикосновения доставляли другому удовольствие. Это были весьма полезные уроки.

Наконец, накануне праздника, Гермиона предложила Гарри завершить его рассказ. Она объяснила свою просьбу тем, что будет очень кстати узнать, как все произошло, до посещения самого праздника. После некоторого размышления Гарри согласился. В конце концов, он собирался рано или поздно все ей рассказать, и это был, пожалуй, самый подходящий момент.

— Сколько тебе нужно времени, чтобы собраться? — спросил он.

— О, я... пару часов, я думаю, — нерешительно ответила Гермиона, застигнутая врасплох внезапной переменой темы. — А лучше все три, — исправилась она, подумав. — Флер послала за парикмахером.

— Ладно, значит сразу после ланча, — решил Гарри. — Тогда у нас будет уйма времени.

* * *

Войдя к Гарри в комнату, Гермиона обнаружила его стоящим и смотрящим в окно. Было видно, что он обеспокоен предстоящим разговором. Она встала позади него, обняла и прислонилась головой к его спине.

— Ты же знаешь, что я люблю тебя, верно? — мягко спросила она.

Гарри обернулся в кольце ее рук и улыбнулся.

— Знаю. Но будешь ли ты любить меня завтра?

Гермиона посмотрела на него с любопытством.

— Похоже на слова песни, которую часто слушали родители, — сказала она. — Хотя я уже забыла, кто ее пел.

— Думаю, много кто, — ответил Гарри. — Версию, которую слышал я, исполняли The Four Seasons.

Красноречивый взгляд Гермионы, последовавший за этим откровением, требовал, чтобы он поделился подробностями.

— Когда война закончилась, я нашел много вещей, принадлежавших родителям, в том числе и мамину коллекцию пластинок, по большей части рок шестидесятых годов, — признался он. — Я часто сидел и слушал некоторые песни, страдая от одиночества и предаваясь жалости к самому себе, — Гарри пожал плечами. — Эта композиция зацепила за живое, поскольку волшебный мир попеременно то любил меня, то ненавидел.

Гермиона чувствовала, что у нее слезы на глаза наворачиваются от тоски, звучавшей в его голосе.

— Гарри, я обещаю, что со мной тебе ничего подобного не грозит, — заверила она, сопроводив свои слова крепким объятием.

Когда она отпустила его, Гарри кивнул и глубоко вздохнул. Он взял со стола у дивана старую, местами потертую книжку.

— Мне кажется, лучше всего начать с посещения Годриковой Впадины... и с этой книги.

Гермиона пролистала книгу, пока они шли к воротам замка, и Гарри пояснил, что Сказки Барда Биддля хорошо известны детям волшебников, выросшим в магическом мире. Затем Гарри обратил ее внимание на одну конкретную сказку — Сказку о трех братьях. Поскольку Гермиона читала очень быстро, она скоро справилась с историей и выжидающе посмотрела на Гарри.

— Обрати внимание на символ, нарисованный над заголовком, — указал он. — Он означает три дара из сказки. Линия — это палочка, круг — камень, треугольник — мантия.

Гермиона рассмотрела символ, кивнула и вновь подняла взгляд на Гарри.

Он глубоко вздохнул.

— Оказалось, что они действительно существуют. Некоторые обстоятельства, вероятно, были приукрашены, например то, что дары преподнесла сама Смерть, но трое братьев — реально существовавшие люди. Скорее всего, они были очень могущественными волшебниками и сами создали эти три магических предмета.

Гарри замолчал, поймав недоверчивый взгляд Гермионы, и кивнул, сохраняя серьезное выражение лица, дав понять, что это не шутка.

— Существуют люди, называющие себя Искателями, посвятившие жизнь поискам этих магических реликвий, именуемых Дарами Смерти, — продолжил он. — Их можно отличить по наличию такого вот символа. Они верят, что если соединить Дары Смерти вместе, то их владелец станет Повелителем Смерти.

Гермиона все еще качала головой, но они уже достигли ворот, так что Гарри прервал свои объяснения. Обняв Гермиону за талию, он крутанулся на месте и аппарировал. Они появились на окраине маленькой деревни, куда Гарри и повел Гермиону, направляясь к небольшой центральной площади.

Первым делом он показал ей военный мемориал — обелиск, покрытий именами павших в бою солдат, который волшебным образом превратился в статую семьи Поттер, когда они приблизились. Гермиона улыбнулась, увидев изображение маленького Гарри на руках матери, и сжала руку друга. Затем он повел ее к маленькой церкви на другом конце площади, за которой обнаружилась узкая калитка, преграждавшая вход на старинное кладбище.

Гарри отворил калитку, но, сделав пару шагов, остановился и быстро поцеловал Гермиону.

— Мечтал сделать это с тех пор, как услышал о них(1), — ухмыльнулся он.

Гермиона закатила глаза, но не смогла сдержать ответной улыбки. Гарри вновь взял ее за руку и повел через ряды надгробий, местами очень старых, местами более новых.

К удивлению Гермионы он остановился у могилы Кендры и Арианы Дамблдор, матери и сестры их бывшего директора. Когда Гермиона заметила, что понятия не имела, что Дамблдор и Гарри родом из одного и того же места, Гарри слегка нахмурился и сказал, что Дамблдор не счел нужным сообщить ему об этом.

А затем они остановились у надгробной плиты на могиле Джеймса и Лили Поттер. Гермиона прижалась к Гарри, он обнял ее, и несколько минут они постояли в почтительном молчании. Про себя Гарри представил молодую ведьму своим родителям и сказал им, что, как ему кажется, она и есть та, кого он искал, — девушка, готовая разделить с ним всю жизнь. Он почувствовал теплое сияние после того, как закончил свой мысленный монолог, и счел это знаком их одобрения.

Ожидая, пока Гарри завершит безмолвный разговор с родителями, Гермиона наколдовала венок из роз и шагнула вперед, чтобы положить его на могилу. Благодарное объятие, которым наградил ее Гарри, когда она вернулась к нему, и ее наполнило теплом.

— Я стараюсь приходить сюда по крайней мере четыре раза в год, — сказал Гарри, когда они пошли дальше. — На мой День рождения, Хэллоуин, Рождество и Пасху.

— Если ты захочешь, я буду ходить сюда с тобой, — предложила Гермиона.

Ответом ей был еще один признательный поцелуй.

— Теперь я должен рассказать тебе то, что поможет связать все увиденное и услышанное в единое целое, — объявил Гарри, остановившись у очень древнего, пострадавшего от непогоды камня, выглядевшего так, словно он простоял тут сотни лет. Впрочем, почему "словно"?

У Гермионы дыхание перехватило, когда она увидела символ Даров Смерти под именем на камне — Игнотус Певерелл.

— Да, — подтвердил Гарри упавшим голосом. — Это один из трех братьев из сказки. Тот, кто стал обладателем мантии невидимости... и я его прямой потомок.

— Ты хочешь сказать, что... твоя мантия! — Гермиона ахнула.

— Та самая мантия из сказки, — подтвердил Гарри. — Все оказалось еще запутаннее. Его брат, обладатель Воскрешающего Камня, Кадмус Певерелл, является предком Марволо Гонта и, в конечном итоге, Тома Марволо Риддла. Также известного как Лорд Волдеморт.

Глаза Гермионы расширились, когда она поняла, что Гарри и Волдеморт произошли от двух легендарных братьев.

— Ирония еще и в том, что Волдеморт, потративший столько усилий, чтобы обрести бессмертие, даже не понял, что унаследовал один из Даров Смерти, — продолжил Гарри. — Он превратил его в хоркрукс.

— Кольцо, — тихонько выдохнула Гермиона.

— Кольцо, — подтвердил Гарри.

— А что насчет палочки? — решилась она задать вопрос, после того как несколько минут переваривала шокирующие открытия.

— Она переходила от одного волшебника к другому, — сказал Гарри. — И носила разные имена: Старшая Палочка, Палочка Смерти, Палочка Судьбы, — но пропала на долгие годы, пока Грегорович, мастер волшебных палочек, живущий на материке, не нашел ее. Гриндевальд отнял ее у него, а от Гриндевальда она перешла к Дамблдору.

— Ты хочешь сказать... — Гермиона почувствовала слабость в коленях, когда осознала то, что из этого следует. — Это та палочка Дамблдора, которую ты подобрал после его смерти, и... — она осеклась, не решаясь продолжить.

— И использовал для убийства Снейпа и Малфоя, — закончил за нее Гарри. — Теперь ты понимаешь? Контроль над палочкой переходит всякий раз, как только волшебник погибает или терпит поражение. Не знаю точно, стал ли ее владельцем Малфой, после того, как обезоружил Дамблдора на крыше Астрономической башни, или же Снейп, после того, как убил его, но в любом случае она стала моей с того момента, как я убил их обоих.

Гарри замолчал, наблюдая за тем, как менялось выражение ее лица, пока она пыталась переварить полученную информацию и сделать нужные выводы. Сначала она сосредоточенно нахмурилась, а потом глаза ее вновь расширились.

— Да, она сыграла большую роль в том, что Дамблдор прослыл самым могущественным волшебником своего времени. Собственно, как и в моем случае, — подтвердил Гарри.

— То есть получается, что ты владелец двух Даров Смерти, — произнесла Гермиона, погрузившись в размышления. — А третьим был камень в кольце, которое Дамблдор...

— Я расскажу о нем позднее, — прервал ее Гарри.

Во взгляде, которым одарила его Гермиона, ясно читалось, что "прямо сейчас" нравится ей куда больше, чем "позднее". Гарри ответил ей нахальной ухмылкой, что ее совершенно не удовлетворило.

— Пойдем, есть еще одно место, которое я хотел бы показать тебе, прежде чем мы вернемся в замок, — объявил он.

Гермиона неохотно позволила увести себя с кладбища, и они вновь подошли к окраине деревни; дома там стояли на большем расстоянии друг от друга, нежели в центре. Гарри и Гермиона остановились в конце улицы, напротив разрушенного дома, обломки которого валялись по всему двору, по пояс заросшему травой и окруженному давно оставленной без ухода живой изгородью. Гермиона быстро поняла, что это и есть тот самый дом, в котором жил маленький Гарри, тот самый дом, в котором Волдеморт убил его маму и папу, а сам Гарри выжил.

Гарри показал ей спрятанную надпись, сделанную в память о смерти его родителей и его первой победе над Темным Лордом. Затем он рассказал о том, как впервые пришел сюда вместе с Добби во время охоты за хоркруксами. Рассказал и о том, как к нему обратилась Батильда Бэгшот, непонятным образом обнаружившая его, хотя он и был в тот момент под мантией-невидимкой, и жестом пригласила следовать за ней.

— Батильда Бэгшот? — перебила его Гермиона. — Автор Истории магии? Она тоже жила в Годриковой Впадине?

Гарри кивнул и поведал отвратительную правду: на самом деле это был труп Батильды, в котором сидела змея Волдеморта, Нагайна, и она напала на него, как только Гарри вошел в дом Батильды. К ужасу Гарри заклинания на нее совершенно не действовали.

Но Добби, сделавший себя невидимым, все это время следовал за ним. Он остановил змею и швырнул ее об стену вспышкой своей эльфийской магии. Это дало Гарри время, чтобы вытащить меч и убить змею, прежде чем она могла напасть снова.

— Не так уж сложно, если сравнивать с василиском, — саркастически отметил Гарри в конце.

Гермиона выдохнула с облегчением, но тут же нахмурилась.

— Подожди-ка. А когда это ты успел раздобыть меч? — возмутилась она.

Гарри запустил пальцы в волосы и робко улыбнулся.

— Похоже, мне придется вернуться немного назад, — заметил он.

Гермиона закатила глаза и обиженно фыркнула, но не стала сопротивляться, когда он снова обнял ее и перенес их обратно в Хогвартс.

Пока они шли по территории замка, Гарри поведал о долгом разговоре с МакГонагалл, который состоялся после смерти Дамблдора и в ходе которого Гарри сообщил ей о пророчестве, включая полученную от директора информацию о хоркруксах Волдеморта. Строгая профессор скрепя сердце согласилась с его планом оставить школу и исполнить миссию по поиску и уничтожению хранилищ осколков души. Согласилась она и с тем, что он должен взять меч Гриффиндора, чтобы использовать его для уничтожения хоркруксов, когда он их найдет. Затем она трансфигурировала идеальную копию меча и повесила ее на стене директорского кабинета вместо оригинала.

После похорон Дамблдора Гарри и Добби просто-напросто исчезли. Они сменили несколько убежищ — обычные квартиры в маггловской Англии и Шотландии. Добби был большим специалистом по части пряток в равной степени и от магглов, и от волшебников, а Гарри ничем не отличался от обычного молодого парня, махнувшего на себя рукой и пытавшегося свести концы с концами.

На этом моменте Гарри заметил, что Гермиона все сильнее и сильнее сгорает от нетерпения, и понял, что она все еще жаждет узнать судьбу кольца. Гарри в очередной раз удивил ее, сказав, что Дамблдор завещал ему его.

— Что? Как? — это было все, что она поначалу могла вымолвить.

Гарри снова усмехнулся и, взяв ее за руку, повел на очередной круг по берегу озера.

— Он оставил мне две вещи: книгу, которую я показал тебе ранее, и снитч, тот самый, который я поймал на первом матче по квиддичу, — пояснил он. — И никаких ключей к разгадке, кроме того символа. Почти год прошел, прежде чем я узнал, что кольцо все это время находилось внутри снитча, хотя такая мысль и приходила мне в голову. На снитче было зашифрованное послание: "Я открываюсь под конец", — только и всего. В конце концов я решил попробовать открыть его с помощью Старшей палочки, и это сработало.

Гарри посмотрел в сторону противоположного берега и взгляд его стал не таким сосредоточенным.

— Я использовал его всего раз. Чтобы поговорить с мамой и папой... с ними настоящими, а не надгробными плитами с их именами.

Он почувствовал руки Гермионы, обвившие его со спины, и подался назад, позволяя себе на несколько секунд расслабиться в ее успокаивающих объятиях.

— Но в чем смысл? — недовольно спросила Гермиона, когда они продолжили свой путь вокруг озера. — Как это должно было помочь тебе найти и уничтожить хоркруксы? Я понимаю, как полезна могла быть палочка, но не очень-то похоже, что Дамблдор собирался отдать ее тебе. Для чего нужны были такие запутанные подсказки? И для чего вообще нужен камень?

Гарри пожал плечами.

— Ему нравилось манипулировать людьми. Думаю, он хотел, чтобы я сам дошел до разгадки или что-то в этом роде. Но на самом деле все это только мешало.

Взгляд его на мгновение потемнел, но Гермиона этого не видела.

— Это просто... просто... ар-р-р-р-р! — кипятилась она. — Я его не понимаю! — Она повернулась к Гарри и нахмурилась. — Теперь мне хотя бы ясно, куда подевалось твое к нему уважение.

Гарри бесстрастно кивнул.

— В этом я не был одинок, — сказал он с неким удовлетворением. — После того, как он умер, его имя гремело повсюду. О нем вышло две книги: одна за авторством Элфиаса Дожа, его близкого друга, и в ней Дамблдор был прямо-таки святой, а вторая — это скандальный опус Риты Скитер, и уж она приложила все силы, чтобы о Дамблдоре не было сказано ни одного доброго слова. Догадываешься, которая из них имела больший успех?

Гермиона сделала мысленную пометку раздобыть и прочесть по экземпляру каждой из книг.

— Но разве Рита Скитер не та писака, которая доставила тебе столько неприятностей во время турнира? — заметила она.

Гарри кивнул.

— И она же помогла мне на пятом курсе. И, как оказалось, многое из того, что она написала о Дамблдоре, было правдой, даже если она и постаралась выставить все в самом невыгодном свете. Например то, что в юности Дамблдор дружил с Гриндевальдом.

— Нет! — Гермиона уже было решила, что привыкла к поразительным откровениям Гарри, но он продолжал ее шокировать.

— Так и было, — заверил ее Гарри. — Они провели вместе лето после окончания Хогвартса. Гриндевальд был племянником Батильды Бэгшот. Если верить Рите, а по ее словам у нее есть соответствующее подтверждающее письмо самого Дамблдора, они строили планы по установлению мирового господства.

Гермиона была потрясена и смогла только в изумлении покачать головой.

— Но они поссорились, якобы из-за того, что Дамбдлору не пришлись по душе методы, которыми предлагал действовать Гриндевальд. В ходе произошедшего между ними конфликта погибла сестра Дамблдора, и это сильно его потрясло. Он жалел об этом до конца своих дней.

Некоторое время они шли в тишине, пока Гермиона переваривала услышанное. Когда она, наконец, снова посмотрела на Гарри, он поведал ей еще кое-что.

— Тем летом после смерти Дамблдора мы с Добби собирали все, что могло бы помочь нам в поисках хоркруксов, а я постепенно привыкал пользоваться палочкой Дамблдора. Ты же помнишь, я тогда понятия не имел, что это Старшая палочка, — знал только, что она очень могущественная. Тем временем приближалась свадьба Билла и Флер. Было много споров о том, где ее проводить, но Молли настояла на том, чтобы праздник устроили в Норе. Эта идея не казалась мне удачной, поскольку такая толпа народа представляла собой прекрасную мишень, но, как я и говорил, в доме Уизли отношение ко мне порядком остыло, так что мое мнение в расчет не принималось. Молли даже не хотела, чтобы меня приглашали на свадьбу, но Флер и не собиралась демонстрировать меня всем присутствующим. В конце концов, я пришел туда в качестве гостя семьи Делакур, а мой облик был изменен с помощью чар. Но, как я и боялся, во время церемонии все полетело ко всем чертям...

* * *

Усевшись за стол в окружении друзей и родственников Флер, Гарри подумал, что у их плана был один крошечный недостаток: он не говорил по-французски. Мама Флер отлично поработала с чарами, изменяющими внешность (судя по всему, все вейлы владели ими превосходно), так что никто не смог бы узнать Гарри в этом светловолосом кузене Делакур. Ей даже удалось почти полностью скрыть его шрам. Но единственным знакомым ему гостем со стороны семьи Делакур был Виктор Крам, и Гарри пришлось делать вид, что они не знакомы.

Впрочем, в этом не было особой необходимости: Крама интересовали исключительно присутствующие на празднике симпатичные девчонки, и в тот момент его взгляд был прикован к Джинни. Насколько Гарри мог судить, сама Джинни к этому обстоятельству относилась весьма благосклонно, хотя Рон, Фред и Джордж внимательно следили за развитием событий.

И несмотря на то, что Гарри все еще нервничал, предчувствуя возможное нападение Пожирателей Смерти, и старался быть начеку, у него была возможность хотя бы чуть-чуть отвлечься и расслабиться. Торжество проходило по плану, и Гарри уже начало казаться, что все кончится хорошо. Но тут случилось то, чего он боялся.

С оглушительным треском рухнули опоры, на которых держался навес, и на некоторое время все присутствующие были дезориентированы волной пронесшейся разрушительной магии. Когда гости пришли в себя, их глазам предстало жуткое зрелище: за главным столом восседал Волдеморт собственной персоной в компании не менее дюжины Пожирателей Смерти.

Гарри стиснул в кулаке маховик времени и стал спешно придумывать план. Несколько смельчаков выступили вперед с волшебными палочками на изготовку, чтобы оказать сопротивление захватчикам, но с ними расправились быстро и жестко. При полном отсутствии согласованности и взаимодействия сопротивление быстро угасло. Гарри, в свою очередь, знал, что ему нужно сдерживать себя до тех пор, пока не появится возможность застать противников врасплох.

Едва Волдеморт появился на свадебном торжестве, его хриплый, шипящий голос заставил вздрогнуть всех присутствующих, кода он требовательно спросил:

— Где Гарри Поттер?

Когда ответа не последовало, он поднял палочку и, направив ее на Флер, угрожающе прорычал, что навсегда изуродует ее очаровательное личико, если Поттер не появится немедленно. Билл моментально вскочил, взмахнул палочкой, но Волдеморт оказался быстрее и наслал на Билла заклятие — Гарри не расслышал со своего места какое именно, — после чего Билл повалился на землю, крича в агонии. Как только до Гарри донесся пронзительный, полный ужаса крик Флер, он решил: сейчас или никогда. И поднялся на ноги.

— Том Риддл, ты просто трус! — прокричал он.

Волдеморт в ярости повернулся туда, куда нацелили свои волшебные палочки ближайшие Пожиратели Смерти. Но секунду спустя у всех на глазах Гарри исчез!

Вернувшись в прошлое на час назад, он быстро упал на землю и откатился под один из пока еще пустующих столов. Церемония была в самом разгаре, так что никто не смотрел в его сторону, когда Гарри торопливо надевал мантию-невидимку и отменял изменяющие внешность чары. Теперь настала самая сложная часть — ожидание.

Тихо призвав Добби, Гарри изложил ему свой план. Добби принес с собой Молнию и быстро закивал, когда Гарри объяснил, что ему нужно оставаться невидимым и ждать, пока Гарри из будущего не встанет и не закричит, а затем он должен сделать все возможное, чтобы задержать Пожирателей Смерти, постаравшись при этом не подвергать себя опасности. Гарри знал, что Добби будет следовать этим указаниям ровно до тех пор, пока сам Гарри остается невредимым, в противном случае он тут же кинется в бой, не заботясь о сохранности собственной жизни.

Гарри же в это время будет скрываться под мантией-невидимкой (которая с недавнего времени, приблизительно со дня смерти Дамблдора, по непонятным причинам стала действовать еще лучше, чем прежде) (2) и переберется поближе к главному столу. Так он надеялся определить, какое заклятие поразило Билла, а затем отвлечь на себя внимание Волдеморта и Пожирателей Смерти и заставить их погнаться за собой. В его голове промелькнула мысль, что он, возможно, мог убить Волдеморта прямо здесь и сейчас, воспользовавшись внезапностью нападения, но он знал, что в этом не будет никакого проку до тех пор, пока не уничтожены все хоркруксы. Возродив в памяти трусливое нападение Волдеморта на Билла, Гарри с мрачной решимостью подумал, что серьезное ранение в данном случае было бы как раз кстати.

Наконец, ровно через час после того, как он привел в действие маховик времени, воспроизводимая им в памяти сцена повторилась в реальности. Гарри стоял под мантией всего в паре футов от главного стола, и его едва не вырвало, когда он увидел вблизи, что за заклинание использовал Волдеморт. Это была ужасающая смесь из разрывающих плоть и растворяющих кости проклятий, в первую очередь поразивших ступни Билла и постепенно поднимавшихся по его ногам. Крик Билла разорвал воздух, когда его нижние конечности стали просто исчезать.

Гарри понимал, что ему потребуется вся доступная сила, а потому решил использовать палочку Дамблдора, оставив собственную про запас. Как только Волдеморт повернулся в сторону источника донесшейся из толпы насмешливой реплики, Гарри поднял волшебную палочку и ее кончик выступил за края мантии-невидимки.

"Фините Инкантатем!"

Он вложил всю свою энергию в беззвучное отменяющее заклинание, и с облегчением увидел, что уничтожающее проклятие Волдеморта, добравшись до коленей Билла, перестало действовать. Гарри заставил себя отвернуться от этого жуткого, душераздирающего зрелища, а Волдеморт пришел в еще большую ярость, каким-то образом догадавшись, что его заклятия кем-то отменено.

Тем временем, зажатая в другой руке палочка из остролиста с пером феникса, казалось, начала действовать по собственной воле: из нее вырвалась струя золотого света и ударила точно в грудь Темного Лорда. С громким треском, сбивая попадавшиеся по пути столы и стулья, Волдеморт пронесся по воздуху, а его палочка улетела в противоположном направлении. Последовавший за этим оглушительный грохот означал, что траектория полета темного мага пересеклась с плоскостью стола, заставленного бутылками с шампанским, вином, огневиски и другими алкогольными напитками.

Гарри не стал тратить время на то, чтобы насладиться этим зрелищем. Схватив предварительно спрятанную метлу, он молниеносно вскочил на нее, взмыл в воздух и пронесся над головами изумленной толпы, надеясь, что следующая часть его плана сработает так же удачно, как и предыдущая.

К несчастью, он не учел тот факт, что Волдеморт оставит дозорных неподалеку от Норы. Шестое чувство, отточенное на уклонениях от носившихся вне поля зрения бладжеров, заставило его в последний момент вильнуть в сторону и избежать пары алых вспышек, разминувшись с ним всего на какие-то несколько дюймов.

Но теперь еще один участник вступил в сражение. Перед глазами Гарри мелькнули белые перья — разгневанная белоснежная сова слетела с близстоящего дерева и метнулась на волшебника, посмевшего напасть на ее хозяина.

— Хедвиг, нет! — закричал Гарри.

Он беспомощно наблюдал за тем, как один из Пожирателей Смерти запускает в упор взрывающее проклятие.

Жертва верной совы не стала напрасной. Гарри яростно потряс головой, чтобы избавиться от застилавших глаза слез, и в полной мере использовал предоставленное действиями Хедвиг преимущество. Пара взрывных проклятий — месть за ее смерть — оставили лишь две кровавые воронки в том месте, где секунду назад стояли его противники. Но дыра, образовавшаяся теперь в его сердце, не стала от этого меньше.

Донесшиеся сзади крики возвестили о том, что ему некогда убиваться горем, поскольку группа Пожирателей Смерти призвала метлы, чтобы броситься в погоню. И к удивлению Гарри, за их спинами, как дым на ветру, парил сам Волдеморт. Ему для этого не требовалась ни метла, ни какие-либо другие устройства.

Гарри атаковал снова, пролетая над полями и рощами загородной местности вдоль реки Оттер. Он был уже достаточно далеко, чтобы приступить к следующей части своего плана. Гарри знал, что его Молния — самая быстрая из существующих метел, а его сравнительно небольшой вес и способности квиддичного игрока гарантировали, что его не поймают. Но как долго Пожиратели будут преследовать его, прежде чем сдадутся? Был только один способ это проверить.

Но в его расчеты вмешалось еще одно непредвиденное обстоятельство. Волдеморту не нужна была метла, и его возможности не ограничивались ее скоростными характеристиками. Он стремительно опередил своих приспешников, и Гарри понял, что до конца дня ему придется пережить еще одну схватку.

Однако окончилось все весьма тривиально. Хотя Волдеморт и позаимствовал у кого-то другую палочку, но волшебная палочка, принадлежавшая Гарри, по-прежнему демонстрировала свое превосходство над Темным Лордом. И снова Гарри, казалось, даже не нужно было целиться. Первым же заклинанием он поразил свою мишень, и Волдеморта отбросило назад — послышался треск и громкий вопль, эхо которого разнеслось до самого края темнеющего горизонта. Ошеломленный и оставшийся без поддержки, заключенный в искусственно созданном теле противник стал стремительно падать. Надежда на то, что это воплощение заклятого врага погибнет от полученных при падении травм, была ничтожно мала, но даже при большой удаче это ненадолго избавило бы их от Волдеморта.

И Гарри полетел в сторону заходящего солнца, не имея представления, да и не заботясь о том, куда он направляется. Он мог лететь хоть до самой Шотландии. Теперь ему не было пути обратно в Нору, ни сейчас, ни, возможно, когда-либо вообще. Беда пришла в дом Уизли единственно из-за того, что Волдеморт явился к ним в поисках Гарри Поттера.

Слезы побежали по его щекам при мысли о любимой сове. Это была еще одна потеря в его жизни, наверное самая болезненная на данный момент. Он был слишком мал, чтобы помнить мать и отца, с Седриком был едва знаком, ну а Сириус... ему так и не предоставилось возможности по-хорошему узнать крестного — для Гарри он был скорее неким образом, нежели реальным человеком. Хедвиг же была его верным спутником во всех неприятностях, имевших место на протяжении последних лет его жизни. (3)

И это был не конец. Гарри пугала вполне реальная вероятность того, что смертей с каждым днем будет все больше и больше. Кто же следующий?

* * *

(1) Вышеупомянутая калитка, в оригинале "kissing gate" (англ. kiss — поцелуй), — узкая калитка V-образной формы. По одной из версий название происходит от игры, в которой двое или больше человек по одному проходят через калитку, при этом идущий впереди не позволяет пройти следующему до получения "пропуска", в качестве которого выступает поцелуй. (прим. пер.)

(2) Идея того, что Дары усиливают друг друга появлялась и в других фанфиках. Например, в "Возвращаясь поздно" за авторством Paracelsus на portkey.org (также опубликованном на fanfiction.net, никнейм автора — alchymie).

(3) Мне претит то, как обыденно прописана в седьмой книге потеря Гарри Хедвиг. Я думаю, что ее смерть должна была подействовать на Гарри гораздо сильнее, нежели было показано Дж.К. Роулинг.

От автора: Небольшое пояснение по предыдущей главе: на момент повествования (имеется в виду эпизод со свадьбой) никто не знал о том, что Гарри был обладателем Старшей Палочки, включая самого Гарри. Волдеморт совершил нападение, рассчитывая обнаружить Гарри на празднике, но вовсе не потому, что он знал, что тот завладел палочкой. Только после сражения с Гарри в воздухе (как в моей истории, так и в седьмой книге) Волдеморт решает, что палочка ему необходима, и принимается за ее поиски.

* * *

Глава 7. Последнее испытание. Часть 2.

Гарри и Гермиона некоторое время стояли на берегу озера, не нарушая тишины и держась за руки, разделяя скорбь по старому преданному другу. Гермиона терпеливо ждала, когда Гарри сможет продолжить, и он дал понять, что признателен за это, поцеловав ее в макушку.

Упавшим почти до шепота голосом он рассказал о том, как некоторые из присутствовавших на свадьбе гостей во главе с Флер вступили в сражение и смогли одолеть оставшихся Пожирателей Смерти. Гарри поинтересовался у Гермионы, знала ли она о том, что когда вейлу захлестывает злость, она начинает швыряться огненными шарами. Гермиона кивнула в ответ и вздрогнула, попытавшись представить, как удивительной красоты женщина, с которой она недавно познакомилась, впадает в подобную ярость.

Гарри продолжил рассказ, сказав, что Билл получил необходимую помощь как раз вовремя, и его жизнь была вне опасности, но, как уже знала Гермиона после встречи в Гринготтсе, ничто не могло вернуть ему ноги. Потребовалось время, чтобы унять поднявшийся шум и неразбериху и восстановить порядок, и, в конечном итоге, Фред и Джордж обнаружили тело Хедвиг. Они получили весточку от Гарри, и на следующий день он присоединился к ним, чтобы устроить ей подобающие похороны в роще неподалеку от Норы.

После всего пережитого, а в особенности после того, как им пришлось воочию лицезреть то, что случилось с их старшим братом, которого они любили и уважали, близнецы уже никогда не были такими, как прежде. Заядлые шутники, они кардинальным образом изменили сферу применения своих дарований: стали изобретать смертельные ловушки и при любом удобном случае расставлять их на сторонников Волдеморта.

Как позже выяснилось, перед тем, как заявиться в Нору, Волдеморт направил значительные силы на захват Министерства Магии. В ходе ожесточенного сражения Министр Скримджер был убит и вся власть оказалась в руках Темного Лорда. Так же, как и во время свадьбы, большинство находившихся в здании волшебников не оказали сопротивления, больше заботясь о том, чтобы сберечь свою жизнь и работу. По прошествии нескольких дней политические механизмы вновь пришли в движение под контролем другого Министра и новых начальников департаментов и отделов, исполнявших указания Темного Лорда.

Едва ли не единственным исключением стали авроры. Многие из них погибли в битве за Министерство, но кое-кому удалось бежать и спрятаться, чтобы собрать силы для нового удара.

В захвате Министерства для светлой стороны было только одно преимущество. Роли поменялись: теперь уже они были наносящими удары и совершающими набеги мятежниками, в то время как на Пожирателей Смерти легла ответственность, и они уже не могли убивать направо и налево. Пожиратели оставались пусть и небольшой, но все же частью магического мира, и крупномасштабное восстание было им вовсе не на руку, так что им нужно было быть уверенными в том, что рядовые волшебники будут чувствовать себя в безопасности. В частности, необходимо было заверить их, что в Хогвартсе их детям ничего не угрожает. Так что замок по сути оказался за пределами театра военных действий, что сделало его таким безопасным, каким он никогда не был за все годы учебы Гарри.

Что касается семьи Уизли, то они были объявлены врагами нового режима. В то время как Рон и Джинни оставались под защитой Хогвартса, Нора стала постоянной мишенью. Предвидя такой исход, Билл и Флер подготовили новое укрытие — небольшой домик на побережье Корнуолла, прозванный Коттедж Ракушка. Он уже находился под защитой чар Фиделиус и в конечном счете стал плацдармом для смертельной игры в кошки-мышки, затеянной Фредом и Джорджем. Артур и Молли, потрясенные тем, как развивались события, переехали туда вместе со всей семьей.

Не замедляя шага, Гарри сделал глубокий вдох и взял Гермиону за руку.

— С тех пор исход борьбы с Волдемортом зависел от того, кто из нас окажется быстрее, — сказал он. — Волдеморт пришел к выводу, что для победы надо мной ему нужна Старшая Палочка, поэтому-то он тратил максимум времени на ее поиски. Что до меня, то, как ты уже знаешь, мне было поручено найти и уничтожить хоркруксы, чтобы окончательно его победить.

Гермиона кивнула, соглашаясь.

— По иронии судьбы каждый из вас обладал информацией, которая требовалась другому, — сказала она.— Он знал, где спрятаны хоркруксы, а ты знал место нахождения палочки.

На этот раз пришла очередь Гарри согласно кивнуть, хотя у него имелось одно важное уточнение.

— В то время я еще не знал, чем на самом деле была палочка Дамблдора, — отметил он. — Я обнаружил, что его палочка очень могущественна, хотя и не понимал до конца, почему она так хорошо меня слушалась, ведь палочка должна подходить волшебнику. Думаю, прошли месяцы, прежде чем я начал что-то подозревать, и только к следующей весне я был окончательно уверен в ответе, — лицо его помрачнело. — Оливандер подтвердил мои догадки после того, как я спас его. Он настоял, чтобы я стер ему память и избавил от воспоминаний об этом, — Гарри покачал головой и снова посмотрел на Гермиону.

— С того момента я должен был быть особенно осторожен с существовавшей между мной и Волдемортом связью, — добавил он. — Но на протяжении всего пути, моего — к хоркруксам, а его — к Старшей Палочке, нас отвлекали постоянные нападения с той или другой стороны. Я чувствовал, что должен помочь тем, кто продолжал сражаться, а Волдеморт просто жаждал мести. Эти стычки были довольно жестокими.

Гарри заколебался, затем остановился и повернулся к Гермионе.

— Как ты и говорила, это была война, а на войне ты убиваешь врагов, потому что они хотят убить тебя. Дамблдор не одобрил бы того, что я делал.

Гермиона подалась вперед и поцеловала его в щеку.

— Ты поступал правильно, — уверенно сказала она. — Фред и Джордж погибли во время одного из таких нападений?

Гарри угрюмо кивнул.

— Римус и Грюм тоже. Близнецы попали в засаду, устроенную каким-то умником. Римус погиб, погнавшись за Фенриром Грейбеком. Римус добился своего, но полученные раны оказались смертельными.

Гарри поведал горькую историю двух оборотней, а также рассказал о тайной свадьбе Римуса и Тонкс. Едва он хотел приступить к рассказу о гибели Грюма, как Гермиона прервала его.

— Расскажи мне о хоркруксах, — попросила она, не желая долго останавливаться на болезненной теме. Слишком многие из друзей Гарри не пережили войну.

— Что ж, про тот, что находился в змее Волдеморта, ты уже знаешь, — сказал он, немного подумав. — Еще один был спрятан в Гринготсе, другой — в Хогвартсе. А хоркрукс, который, как мы думали, хранился в пещере, на самом деле уже долгое время находился на площади Гриммо.

Гарри покачал головой.

— Мне часто приходилось полагаться на судьбу и волю случая. Взять, к примеру, медальон. Видишь ли, Дамблдор отследил его место нахождения, но к тому времени, как мы достигли пещеры, оказалось, что кто-то уже добрался до него раньше нас. Так что он мог находиться где угодно. Не повезло. Однако тем, кто похитил медальон, оказался брат Сириуса, бывший Пожирателем Смерти, но переменивший сторону. Он-то и перенес медальон на площадь Гриммо. Впервые мы обнаружили его еще двумя годами ранее во время уборки в доме, но тогда мы еще не знали, что это за вещь. Повезло. Но к тому времени, как я все понял, медальона в доме уже не было. Неудача. К счастью, мы смогли обнаружить его довольно быстро. Теперь понимаешь, о чем я?

Гермиона кивнула, и он продолжил:

— После свадьбы я, в конечном итоге, вернулся на площадь Гриммо. Я чувствовал себя несчастным и разочарованным в жизни, и это место вполне отражало мое настроение — мрачное и угрюмое.Сириус завещал мне дом на Гриммо, но тогда я впервые вернулся в него после смерти Сириуса. Я решил осмотреть его комнату, находившуюся на самом верху. Прямо напротив комнаты его брата. Тогда я и узнал почерк и инициалы из записки, которая была спрятана в медальоне.

Гарри подробно рассказал о записке и о том, что узнал от домового эльфа Блэков Кричера о попытках Регулуса противостоять Темному Лорду. Кричер стал гораздо доброжелательнее к Гарри после того, как узнал, что тот исполняет последнюю волю его любимого хозяина, и поведал о том, как Наземникус Флетчер украл медальон вместе с другими найденными в доме ценностями. Гарри поручил старому домовику проследить за вором и выяснить, где теперь находился медальон. И Кричер выполнил задание.

— И медальон был... — Гарри выдержал драматическую паузу, — у Долорес Амбридж.

— Что? Это та самая Амбридж, что доставила тебе столько неприятностей на пятом курсе? — изумленно воскликнула Гермиона.

— Она самая, — подтвердил Гарри. Его лицо вновь стало мрачным и он рассказал о той роли, что избрала злобная ведьма в подконтрольном Волдеморту правительстве: она разыскивала маглорожденных волшебников и волшебниц, обвиняла их в краже магии, после чего отправляла в лагеря, охраняемые дементорами. Мало кому удалось выжить.

Он остановился и повернулся к озеру, нагнулся, чтобы поднять камень, и швырнул его в воду. В попытке унять раздражение от неприятных воспоминаний Гарри бросил следом еще три камня.

— Мы о ней позаботились, — почти прорычал Гарри. — С моей мантией и способностями Добби не составило большого труда пробраться в Министерство и найти ее. Она находилась в зале суда и просто светилась от счастья, вынося приговор одному маглорожденному за другим.

Еще два камня плюхнулись в озеро друг за другом, словно на его поверхности была мишень в виде лица Амбридж.

Наконец Гарри кивнул с выражением мрачного удовлетворения.

— Я обездвижил ее и призвал ее палочку, Добби схватил медальон, и мы оставили ее с дементорами. Едва исчез ее патронус, как они тут же столпились вокруг нее. Мы заперли их в зале суда и погнали оттуда маглорожденных, ожидавших своей очереди, чтобы предстать перед судом.

Гарри глубоко вздохнул и повернулся к Гермионе.

— Понятия не имею, сколько из них смогло спастись и впоследствии не попасться снова, но мы сделали все, что могли, — закончил он, вяло пожав плечами.

Гермиона шагнула вперед, взяла его за руку и ободряюще сжала ее, прежде чем попросить его продолжить рассказ.

— Итого два хоркрукса, если считать тот, что был в Нагайне, — заметил Гарри, когда они продолжили путь. — Тот, что был в Хогвартсе, найти было не сложно. По крайней мере, мне не впервые удалось задать правильный вопрос.

— Сложно было пробраться в замок? — поинтересовалась Гермиона.

Гарри покачал головой.

— Да не особенно. Сюда есть несколько тайных проходов, если знать где искать. Но даже и без них, всегда можно пройти через Запретный лес. — Он пожал плечами. — На самом деле я пробыл тут довольно долго.

Гермиона неверяще уставилась на него. Она думала, что он провел год скрываясь, перемещаясь с места на место, тренируясь в применении защитных заклинаний.

— Ты не боялся, что тебя поймают? — возмутилась она.

— Вообще-то нет, — ответил он. — Так же как и с Министерством. Тут было даже проще, поскольку никто не ожидал, что я появлюсь в школе, к тому же большинство студентов и преподавателей были на моей стороне. Особенно члены АД.

На лице Гарри промелькнула самодовольная улыбка.

— Волдеморт пытался насадить в школе своих сторонников, но постепенно все они исчезли. У них была привычка совать свой любопытный нос в Запретный лес и больше не возвращаться.

Гермиона смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Мощный Конфундус при помощи Старшей Палочки, — поведал Гарри заговорщицким шепотом.— И только тогда, когда все студенты и преподаватели имели непрошибаемое алиби, — закончил Гарри, удовлетворенно кивнув, а затем добавил: — У них не было подходящих людей для замены, так что те, кого отправляли в Хогвартс, звезд с неба не хватали.(1)

— В итоге, почти все время, пока Совет подыскивал нового директора, школой управляла МакГонагалл, — он усмехнулся, а Гермиона закатила глаза и улыбнулась.

— Так или иначе, я был уверен, что хоркрукс был спрятан в Тайной комнате, — продолжил Гарри. — Мы с Добби вели поиски несколько дней! В один прекрасный момент я совсем пал духом и сказал нечто вроде "Куда бы ты пошел, если бы хотел спрятать что-то в Хогвартсе?" И Добби немедленно вспомнил про Комнату Спрятанных вещей. Это комната была более известна как Выручай-комната.

— И какой же хоркрукс был спрятан там? — поинтересовалась Гермиона.

— Диадема Рейвенкло, — ответил Гарри, и его поднявшееся было настроение как ветром сдуло. — И вот тут начинается самая мрачная часть истории.

Он остановился на покрытой травой поляне и, наколдовав покрывало, постелил его поверх поросшего мхом бревна. Затем сел около него и откинулся на спину, вытянув ноги, пока Гермиона опускалась рядом с ним. Ярко светило солнце, отражаясь в водах озера на фоне Хогвартса. Это было спокойное, наполненное умиротворением место, и ирония была в том, что оно сильно контрастировало с той информацией, которую Гарри собирался сообщить. Чувствуя это, Гермиона прижалась к нему и взяла за руку, готовясь к худшему.

Гарри рассказал, как после возвращения из Годриковой Впадины он стал обдумывать, где еще могли быть спрятаны хоркруксы. В то же время он старался разобраться со сказкой про трех братьев. Вспомнив, что он видел на шее отца Луны, Ксенофилиуса Лавгуда, медальон, похожий на изображенный возле заголовка сказки символ, он навестил этого странного человека. От него-то он и узнал об Искателях и услышал легенду о Дарах Смерти, а также о знаменитой диадеме Ровены Рейвенкло. Поблагодарив Ксенофилиуса за информацию и за поддержку, которую оказывала Гарри Придира, он продолжил поиски, в конце концов обнаружив диадему в Выручай-комнате.

Несколько месяцев спустя Гарри узнал, что Пожиратели нанесли визит издателю Придиры и угрожали ему. И вскоре после Пасхи они схватили его дочь, чтобы обеспечить лояльность отца.

— Через месяц я нашел ее в особняке Малфоев, — сказал он севшим голосом. — Я не знал, где еще искать хоркруксы, и решил, что возможно Волдеморт оставил какие-то из них на хранение своим Пожирателям Смерти, как он сделал с дневником. Поскольку дневник доверили Малфоям, и Добби мог легко перенести нас в дом, с него мы и начали. Мы с Добби очутились в тайном подвале, где Люциус хранил темные артефакты. Там-то мы и нашли Луну.

Гарри почувствовал, как Гермиона сжала его ладонь, — она определенно почувствовала, как нелегко давались ему эти слова.

— Ее пытали, — прошептал Гарри. — Я видел это по ее глазам. Они были совершенно пусты, в них не осталось ни капли жизни. Вот тогда я потерял себя и окончательно сломался. Душа Луны была по-настоящему чистой, эта девочка никому и никогда не причиняла вреда, а эти животные пытками довели ее до безумия, — он повернулся, и Гермиона увидела слезы на его лице.

— Я не смог удержать свои эмоции под контролем, и из-за это потерял и Добби, — проговорил он, и Гермиона замерла, испуганно ахнув. — У нас была своя тактика нападения. Добби мог исчезать в любой момент и благодаря его эльфийской магии ничто не могло его остановить. Так что как только мы оказывались в беде, я использовал маховик времени, и он исчезал. Но на этот раз я потерял бдительность, потому что беспокоился за Луну. Они услышали меня и спустились вниз, чтобы проверить в чем дело. Беллатриса Лестрейндж заметила меня первой и послала в меня режущее проклятие. И Добби, вместо того, чтобы спастись самому, закрыл меня собой. И погиб.

Гермиона со слезами на глазах крепко обняла Гарри, стараясь забрать хотя бы часть его боли. Наконец Гарри продолжил, и голос его звучал будто издалека.

— Я сорвался. Я крутил маховик снова и снова, пока каждый Пожиратель Смерти в этом доме не был мертв, — он безрадостно фыркнул. — Старшая Палочка колдует очень мощные взрывные проклятия. Затем я поджог весь дом Адским Пламенем.

Гермионе вспомнился последний эпизод Звездных войн, где Энакин находит во вражеском лагере свою измученную пытками мать и впадает в убийственную ярость. Она представила испуганные глаза Энакина, когда тот вернулся к Падме и сказал, что убил всех. Это стало первым шагом по темному пути. Гермиона задалась вопросом, насколько далек был Гарри от той же судьбы и была безмерно благодарна судьбе за то, что он смог избежать участи киногероя.(2)

Некоторое время Гермиона хранила молчание, стараясь осознать весь ужас тех событий. Но она ни на мгновение не ослабила объятий, давая Гарри понять, что она его ни за что не осуждает и ее желание поддержать его ничуть не ослабло.

Наконец Гарри смог продолжить.

— В тот момент я был полностью потерян, не знал, куда идти и что делать. Никогда еще я не был так близок к тому, чтобы сдаться. Все случившееся разом обрушилось на меня. Почти все, кто был мне дорог, погибли: Добби, Римус, Фред и Джордж, Хедвиг, — я почувствовал, что у меня никого не осталось. Потом я вспомнил про Билла и Флер, укрывавшихся в коттедже Ракушка. А еще я должен был как-то помочь Луне и мистеру Олливандеру, который тоже находился в плену у Малфоев, так что я забрал их оттуда вместе с телом Добби.

С куда большей легкостью Гарри рассказал о том, как его встретили в Ракушке. Флер выбежала ему навстречу, и он попытался пробормотать извинения за те увечья, которые получил Билл, но она не стала его слушать. Вместо этого она горячо поблагодарила его за спасение жизни не только Биллу, но и всем тем, кто пришел на свадьбу. Чувствуя, что он был в отчаянии, она обняла его крепко-крепко и расцеловала в обе щеки, пока до него не дошло то, что она пыталась до него донести.

Гарри смущенно улыбнулся.

— Ничто так не помогает пересмотреть взгляды на жизнь, как объятия и поцелуи взволнованной вейлы, — заявил он.

Гермиона улыбнулась в ответ. Она больше не ревновала Гарри к Флер, а испытывала лишь благодарность за помощь, которую та оказывала Гарри в самый мрачный период его жизни. Но, несмотря на данный вейлой совет не зацикливаться на том, как все могло бы быть, у Гермиона не получалось отделаться от мысли, что не спаси Гарри тогда на свадьбе жизнь Биллу, ее лучший друг вполне мог сейчас быть с Флер и жить совершенно другой жизнью.

Гарри тем временем рассказал, как Флер проводила Луну и Олливандера в дом и уложила их отдыхать, а Билл, перемещавшийся на летающем ковре, которым его оснастили гоблины Гринготса, остался рядом с Гарри, пока тот копал могилу и хоронил Добби. Вернувшись в дом и устроившись за столом, Гарри съел приготовленную Флер запеканку и рассказал о том, чем был занят все это время.

Сказанное Беллатрисой во время сражения в особняке Майлфоев дало Гарри повод считать, что именно ей был доверен последний хоркрукс, который она для сохранности поместила в свой сейф в Гринготсе. И теперь Гарри размышлял над тем, как ему туда пробраться. Билл предложил использовать самый простой путь, поскольку шансы Гарри пробраться в сейф тайком были весьма скудными, даже с учетом возможностей его мантии-невидимки.

Но гоблины отказались помочь им, хотя и выступали на их стороне. Волдеморт своими требованиями отдать банк под свой контроль уже настроил гоблинов против себя. Однако сейфы Гринготса были неприкосновенны — их безопасность была главной причиной того, почему волшебники доверяли им свои сокровища.

Альтернативный план состоял в том, чтобы попросить Тонкс стать похожей на Беллатрису (которая и в самом деле была похожа на ее мать Андромеду) и попробовать получить доступ к сейфу. Но прежде чем воспользоваться этим рискованным планом, Гарри решил вернуться в Хогвартс. МакГонагал снова исполняла обязанности директора, поскольку подконтрольный Волдеморту попечительский совет отказался предлагать кандидатуру на этот пост после того, как останки их последнего избранника были найдены неподалеку от колонии акромантулов.

— Она тайком провела меня в директорский кабинет, так что я смог поговорить с портретом Дамблдора, — пояснил Гарри. — Я думал, он посоветует мне, что еще я мог бы сделать, — он нахмурился. — Но вместо этого он сказал только, как разочаровался во мне и как сильно я отклонился от своей миссии. Он сказал, что в убийстве Снейпа и Малфоя не было необходимости, поскольку их действия в ту ночь были лишь частью его плана.

— Что?! — воскликнула Гермиона. — И откуда, черт побери, ты должен был знать об этом?

— Именно это я и сказал, — заверил ее Гарри. — Я просто взорвался и высказал все, что я думал по поводу того, что он не посвятил меня в свой великий план, оставив мне только сомнительные догадки о том, как справиться с этой миссией, и парочку непонятных ключей к разгадке. Но он только сидел и смотрел на меня этим своим приводящим в бешенство "мне-лучше-знать" взглядом. Я был так зол, что комнату начало трясти. МакГонагалл пришлось схватить меня, чтобы успокоить. Но это было только начало. Когда я взял себя в руки, то поставил его в известность, что мне осталось достать только один хоркрукс, и что я думал, что он спрятан в Гринготсе, и спросил, не знает ли Дамблдор, как туда пробраться.

Гарри покачал головой и выпрямился. Даже спустя пять лет ему было все еще горько вспоминать об этом. Он повернулся к Гермионе, понимая, что то, что он собирался сказать, приведет в ярость и ее.

— Он просто сделал печальное лицо и сказал мне, что я ошибся, — произнес Гарри. — Кроме хоркрукса в чаше Хаффлпафф Волдеморт непреднамеренно создал еще один хоркрукс в ту ночь, когда попытался убить меня в Годриковой Впадине. Когда смертельное проклятие отразилось и попало в него, его душа снова разделилась, и одна из частей прицепилась ко мне. Так что последним хоркруксом был я, и я должен был умереть для того, чтобы Волдеморт мог быть побежден.

После этих слов Гермиона сорвалась. Прошло немало времени, прежде чем Гарри смог различить что-то связное в том потоке слов, который извергала Гермиона. Она вскочила на ноги и сделала несколько быстрых шагов, потом развернулась и пошла обратно, бормоча что-то про маразматичных стариков и ихвергая прочие красочные обвинения. Гарри поймал ее, когда она вновь проходила мимо него и не отпускал, пока она слегка не успокоилась.

— И что ты сделал потом? — наконец спросила она.

Гарри пожал плечами.

— Несколько минут я пребывал в шоке, — ответил он. — Но к тому моменту я так устал от всего, что просто принял его слова как данность. Пойти к Волдеморту, позволить убить себя и покончить со всем. Я лишь надеялся, что мне представится шанс как-нибудь утащить его с собой.

— Нет! — крикнула Гермиона, потрясенная тем, что такая мысль вообще пришла ему в голову.

— Именно это и сказала МакГонагалл, — сообщил ей Гарри. — Она не хотела об этом слышать и велела мне выйти, пока она будет проводить обстоятельную беседу с портретом, — воспоминания об этом заставили Гарри усмехнуться, и Гермиона поймала себя на том, что эта картина и у нее вызывает улыбку.

— Так что мне пришлось искать другой выход, и я снова отправился к Биллу и Флер, — продолжил Гарри. — Я не знал, ждут ли гоблины, что я пойду на переговоры, после их первоначального отказа. Билл и Флер сказали, что попробовать стоит. Еще я спросил Билла, возможно ли отделить хоркрукс от человека. Он сказал, что вероятно такая возможность существует, но ему нужно было посмотреть. Так что я вернулся и попросил о еще одной встрече с Рагноком, главным гоблином Британии.

К этому моменту Герри и Гермиона уже достаточно успокоились, чтобы продолжить прогулку и начали обратный путь к замку.

— Я представил все как вполне реальную опасность для гоблинов, обслуживающих хранилища, — сказал Гарри. — Я предложил им проверить все сейфы Пожирателей Смерти, в особенности принадлежащие Беллатрисе Лестрейндж. И если они что-то найдут, то могут сами это уничтожить. При таком раскладе мне не нужно было проникать в хранилище, так что их репутация оставалась в безопасности. Гоблинам нужны были доказательства потенциальной угрозы, и я, при помощи Омута памяти, показал им свои воспоминания о Тайной Комнате, чтобы дать понять, что хоркрукс может обладать собственным разумом.

Шагавшая рядом с ним Гермиона кивнула, соглашаясь с его словами. Приведенные им аргументы были, по ее мнению, весьма убедительными.

— Их весьма впечатлили мои приключения, особенно тот момент, где появился меч Гриффиндора, — не без гордости отметил Гарри. — Сперва они хотели потребовать меч в обмен на свою помощь, коль скоро он был сделан руками гоблинов, — Гарри прервал свой рассказ, чтобы объяснить Гермионе, каковы представления гоблинов об обладателях их творений. — Но когда Рагнок увидел, как я достаю меч из Распределяющей Шляпы, он сказал, что я могу оставить его, раз меч сам выбрал меня. Вместо этого в счет платы за свою помощь они потребовали останки василиска.

Гарри повернулся к Гермионе и расплылся в улыбке.

— После смерти Волдеморта они пригласили меня на устроенный ими праздник. Они объявили, что я навсегда получу особый статус среди гоблинов. И они подали к столу мясо василиска.

Гермиона была поражена и не смогла удержаться от вопроса.

— И как оно на вкус?

Когда она увидела его ухмылку, то уже знала ответ еще до того, как он его озвучил.

— Похоже на курицу.

Гермиона застонала, мысленно ругая себя за то, что попалась на это старое клише, но, поразмыслив, с усмешкой сказала, что для этого были все основания, коль скоро василиск вылупляется из куриного яйца.

Гарри рассмеялся и продолжил свою историю:

— В Гринготсе есть целое собрание книг про разрушение проклятий, и Билл смог найти там ритуал, позволяющий поместить часть души одного человека в тело другого. Это было частью сделки. У гоблинов был узник, приговоренный к смерти. Они провели над ним ритуал, а затем обезглавили его мечом. Их весьма впечатлил вопль, который издал хоркрукс, когда его уничтожали.

— Было больно избавляться от него? — тут же спросила Гермиона.

Гарри кивнул.

— У меня словно голова раскололась надвое. Думаю, я отрубился ненадолго. Но мысль о куда худшей альтернативе помогла мне продержаться.

Гермиона вздрогнула на этих словах, и Гарри обнял ее за плечи.

— Вскоре после этого гоблины обнаружили чашу Хельги Хаффлпафф. Как я и предполагал, она находилась в сейфе Беллатрисы. Гоблины позволили мне уничтожить хоркрукс, и мы отправились обратно в Коттедж Ракушку.

Они уже почти подошли к замку, и Гарри, взяв Гермиону за руку, свернул с дороги, увлекая ее за огромные валуны, пока они не добрались до уединенного уголка всего в нескольких метрах от берега. Понизив голос, он рассказал, что это было его особое место, куда он приходил все три последних года учебы в Хогвартсе, когда ему хотелось побыть одному. Никто кроме Добби и Хедвиг не знал о нем.

Гермиона одарила его признательной улыбкой, понимая, как много это значит для него. Они присели на большой плоский камень, и Гарри снова заговорил:

— И теперь развязка была просто вопросом времени...

* * *

Гарри в очередной раз бросил взгляд на заходящее солнце, шагая взад-вперед вдоль берега озера, в нескольких сотнях футов от мраморной гробницы Дамблдора, надежно скрытый мантией-невидимкой. У него было чувство, что этой ночью все закончится.

Довольно простое решение пришло ему в голову, пока он сидел в Коттедже Ракушка и обдумывал свою стратегию. Он знал, что Волдеморт ищет Старшую Палочку, так что все, что Гарри было нужно, — это дождаться его появления, для чего он и спрятался в Запретном лесу в одолженной Биллом палатке. Реализация плана, однако, потребовала куда больше усилий. Прежде всего, у него больше не было связи с Темным Лордом, так что он не мог знать, когда именно тот появится. Гарри также обнаружил, что круглосуточное бдение в засаде в течение месяца существенно превышало возможности отдельно взятого волшебника, даже при наличии у него маховика времени.

Эту проблему он решил, заручившись помощью Кричера. Старый эльф полностью изменил свое отношение к Гарри с тех пор, как помог ему прийти в себя и уничтожить медальон Слизерина, и теперь верно служил ему и относился с почтением. Кричер даже привел себя в порядок, надел чистое полотенце и всегда носил на шее медальон Регулуса. Гарри по-прежнему его недолюбливал, но предпочел отодвинуть свои чувства на второй план. Так что Кричер нес вахту ночью, в то время как Гарри дежурил в течение дня. Покуда он мог быть заранее предупрежден о появлении Волдеморта у гробницы, он мог при необходимости использовать маховик времени, чтобы занять выгодную позицию и напасть на Волдеморта из засады.

МакГонагалл позаботилась о том, чтобы поиски Волдеморта привели его в Хогвартс. Она сообщила Гарри, что настоящую палочку Дамблдора нашли в вещах бывшего директора и, даже не подозревая о том, что у него могла быть другая, похоронили ее вместе с ним. На всякий случай она предложила Рите Скитер написать статью на годовщину смерти Дамблдора, и история, в которой как бы случайно был упомянут сей ключевой факт, появилась на страницах Ежедневного Пророка месяцем ранее.

После недолгих размышлений Гарри отверг любые мысли о самоотверженной битве с Волдемортом лицом к лицу. Ему достаточно было вспомнить всех близких ему людей, павших в сражении: Седрика, Сириуса, Дамблдора, Хедвиг, Фреда, Джорджа, Ремуса и Добби, — а также тех, кому были нанесены физические или душевные травмы, таких как Билл и Луна, ставших жертвами на пути Темного Лорда к господству над миром, чтобы понять, что единственно важным было уничтожение Волдеморта. И если для этого нужно было напасть из засады, то так тому и быть. Гарри использовал Воскрешающий Камень, чтобы вызвать духов своих родителей, и посоветовался с ними, и оба они заверили его, что Гарри мыслит в верном направлении.

Он испытал громадное облегчение, когда учебный год закончился и все студенты отправились домой на летние каникулы. Теперь можно было не бояться, что в опасности окажутся невинные свидетели предстоящих событий. МакГонагалл, в свою очередь, вызвала нескольких бывших авроров, составлявших самую крупную группу сопротивления попыткам Темного Лорда захватить магический мир Британии, возглавляемую Шеклботом и Тонкс. Она даже включила в эту группу делегацию гоблинов в качестве дополнительных свидетелей. В то время Гарри еще не знал, что в школе остались несколько членов АД, готовых защищать замок. Уже тогда несколько пар омниноклей были настроены на то, чтобы через окна башен отслеживать любую активность у озера вблизи гробницы.

Гарри прекратил свое патрулирование и еще раз проверил свои палочки. Было непросто решить, какую из них использовать. С помощью Старшей Палочки он мог использовать более сильные заклинания, но остролист с пером феникса была лучше настроена на противостояние палочке Волдеморта. В их последнюю встречу она без труда с первого же заклинания нашла свою цель.

В конце концов Гарри пришел к мысли, что после избавления от хоркрукса он чувствовал, что полон магической энергии. Он решил, что или Дары Смерти делали его сильнее, или хоркрукс все время подавлял его. Или возможно повлияло и то, и другое. В любом случае, Гарри решил держать Старшую Палочку про запас, пристегнутой к ноге, и использовать для первой атаки свою первую палочку.

Донесшийся от гробницы треск привлек его внимание — неподалеку от нее появился домашний эльф, лихорадочно оглядывающийся по сторонам.

— Я здесь, — прошептал Гарри, задавая эльфу направление.

— Он идет, — в приближающемся существе Гарри узнал Винки. — Он привел много плохих существ, но пока они остаются в лесу.

Доставив сообщение, обеспокоенная эльфийка тут же исчезла.

Гарри вздохнул с облегчением. Полученные новости позволяли не беспокоиться хотя бы об одном: теперь это будет схватка один на один. Гарри бесшумно приблизился к светящемуся белому монументу, когда солнце наконец скрылось за горизонтом. Мир вокруг погрузился в неподвижную тишину, нарушаемую только жужжанием насекомого, зависшим над водой у берега.

Неожиданно он совершенно отчетливо ощутил присутствие чистого зла. Гарри быстро огляделся по сторонам, но ничего не увидел, и тут его внимание привлекло какое-то движение в небе над лесом. Нечто мерцающее скользило по направлению к гробнице, и Гарри понял, что это его смертельный враг под дезиллюминационными чарами опускается на землю всего в дюжине шагов от него. Мысленно поблагодарив далекого предка за переданную по наследству лучшую в мире мантию-невидимку, Гарри бесшумно подошел еще ближе, пока Волдеморт, сбросив маскировочные чары, целенаправленно шагал в сторону мраморного сооружения.

Гарри чуть выставил палочку через раздвинутые полы мантии, прицелился и набрал в грудь воздуха.

"Контролируй свои эмоции! Нанеси первый удар!"

Гарри прокручивал эти слова в голове снова и снова, дожидаясь наилучшей возможности для атаки, пока Волдерморт был занят решением своей задачи. Темный Лорд поднял волшебную палочку и сотворил мощное разрезающее заклинание, и могильная плита с оглушительным треском развалилась надвое.

Одновременно с этим золотой луч вырвался из палочки Гарри. Волдеморта швырнуло на монумент, и он с глухим стуком врезался в каменную поверхность и сполз на землю, а его палочка полетела в противоположном направлении. Не теряя время на то, чтобы похвалить себя за успех, Гарри выпустил целую цепочку заклинаний, оглушающих и обездвиживающих врага, призвал его палочку и сбросил с плеч мантию.

Только после этого он остановился, чтобы перевести дух, и сделал несколько глубоких вдохов, замедляя разогнавшееся сердце. Бросив взгляд на свой трофей, Гарри сломал его пополам и бросил на землю.

"Сконцентрируйся! Закончи свою миссию! Не отвлекайся и не пускайся в пустую болтовню!"

Гарри поднял руку и достал из висевших за спиной ножен меч Гриффиндора. Сделав несколько шагов, он приблизился к остававшемуся без сознания противнику, скорчившемуся у подножия монумента. Несколько секунд Гарри разглядывал змееподобное лицо, на протяжении долгих лет посещавшее его в кошмарах, а затем одним взмахом отделил его от бледного тощего тела.

Гарри приготовился к ответному выбросу магии, но по сравнению с криками, сопровождавшими разрушение хоркруксов, пронесшаяся по воздуху волна была сущим пустяком. Создавалось впечатление, будто вся сущность Волдеморта, неуклонно ослабевающая все это время, утратила последние крохи жизненной энергии. Вместо этого за его спиной что-то ярко вспыхнуло, и Гарри обернулся и пригнулся, делая шаг назад, чтобы избежать, как он думал, направленного в него заклинания, одновременно поднимая палочку и готовясь отразить нападение.

Но это была всего лишь Рита Скитер, и вспышка ее камеры полыхнула снова, запечатлевая снимок, который она впоследствии будет при каждом удобном случае демонстрировать как самый пугающий кадр из всех, что ей доводилось делать за всю свою долгую репортерскую карьеру: Гарри Поттер, пригнувшийся к земле, как готовая к броску пантера, направляющий в нее меч и волшебную палочку, с пылающими яростью изумрудными глазами.

Прежде чем кто-то из них успел произнести хоть слово, до них донесся шум множества голосов, победные крики эхом раздавались в стенах замка, и союзники Гарри уже спешили к нему. Несколько метел спикировали с Астрономической башни, Рон и Кэти первыми настигли его. Вскоре к ним присоединились Анджелина, Алисия и Ли, а после подбежали Невилл, Сьюзен и прочие члены АД, Тонкс и Бруствер с аврорами и наконец МакГонагалл, Флитвик и остальные профессора, — все они кричали от радости.

Но битва еще не была закончена. На опушке Запретного леса собиралась толпа, имеющая отнюдь не добрые намерения. Защитники замка тут же обратили взгляды к новой угрозе, и Гарри быстро отлевитировал голову и тело поверженного врага, пока они отступали к более защищенным стенам Хогвартса.

* * *

Из укромного уголка на берегу озера Гарри и Гермионе открывался прекрасный вид на гробницу и возвышавшийся неподалеку замок, и описываемые Гарри события пятилетней давности без труда представали в воображении друзей.

Гермиона переместилась к Гарри на колени и положила голову ему на грудь, и он обнял девушку. Едва она издала вздох облегчения, ожидая, что история подошла к концу, как стало ясно, что она поторопилась с выводами.

Так и не дождавшись продолжения, Гермиона подняла взгляд на Гарри, чтобы узнать причину его колебаний. Гарри посмотрел на нее и пожал плечами.

— Развязка оказалась не такой эпичной, как можно было ожидать, — произнес, наконец, Гарри. — Идея поднять тело Волдеморта в воздух вдруг оказалась едва ли не гениальной. Видишь ли, к тому моменту почти все последователи Волдеморта были наемниками. Фред и Джордж вывели из игры многих приближенных к нему Пожирателей Смерти, а с оставшимися я покончил в доме Малфоев. Как только эти новобранцы увидели, что Волдеморт повержен, они поняли, что ловить им теперь было нечего. У кого было побольше мозгов, те тут же скрылись обратно в Запретном лесу. Некоторых поймали, но большинство ретировалось туда, откуда и появилось. Нашей главной проблемой были великаны.

— О нет! — воскликнула Гермиона. — Великаны — грозные противники. Как вы с ними справились?

Желая приободрить ее, Гарри обнял Гермиону чуть крепче.

— Знаешь, откуда взялся миф, будто слоны боятся мышей? — спросил он.

Сбитая с толку отвлеченностью вопроса, Гермиона молча кивнула.

— Уверен, у этого мифа есть реальная подоплека, имеющая магические корни. К примеру, ты знаешь, что василиск, одно из самых опасных магических существ, может быть побежден простым петушиным криком?

Гермиона кивнула, догадываясь теперь, к чему вела эта аналогия.

— Хочешь сказать, что у великанов есть своя слабость, и это какое-то маленькое безобидное существо или что-то вроде того?

Гарри усмехнулся, восхищаясь ее острым умом.

— Ага, — подтвердил он. — Домашние эльфы.

На лице Гермионы появилась широкая улыбка. Ей всегда нравились эти маленькие создания, вечно готовые услужить.

— Великаны очень устойчивы к любым формам магии, кроме одной, — продолжил Гарри. — Магия домовиков по природе своей защитная, но когда их жилищу угрожает опасность, они могут быть очень свирепыми. Как только первый великан атаковал замок, эльфы щелкнули пальцами, и все великаны отправились обратно в лес. Они быстро смекнули, что к чему.

Гермиона рассмеялась и радостно хлопнула в ладоши.

— На этом все и закончилось?

Гарри рассказал о том, как на следующий день авроры во главе с Кингсли Бруствером вернули Министерство, подавив ничтожное сопротивление. По предложению гоблинов водруженную на пику голову Волдеморта разместили в самой оживленной части Косого переулка, прямо напротив входа в Гринготс. После этого окончательность и бесповоротность поражения Волдеморта уже ни у кого не вызывала сомнений. Не менее убедительно выглядела и фотография Гарри с мечом в одной руке и палочкой в другой, торжественно стоявшего одной ногой поверх обезглавленного врага. Эта фотография занимала добрую половину первой страницы экстренного выпуска Ежедневного Пророка, в котором было объявлено о победе Мальчика, Который Выжил, награжденного теперь новым прозвищем — Герой Магического Мира.

Гарри также поведал о том, как он, воспользовавшись своим едва ли не безграничным влиянием, добился проверки заявлений некоторых резко изменивших свои взгляды волшебников о том, что они действовали под заклятием Империус, при помощи сыворотки правды. Он же настоял на том, чтобы Римус, Фред и Джордж были награждены Орденами Мерлина первой степени за их героическую жертву. Когда воссозданный Визенгамот воспротивился вручению такой награды оборотню, Гарри обуяла ярость. Визенгамот спешно пересмотрел свои возражения.

Гермиона захихикала, представив эту сцену. Хотя сама она никогда не боялась пылающего решимостью взгляда Гарри, она прекрасно знала, какой эффект такой взгляд производил на других волшебников. У большинства из них колени подгибались (особенно это касалось волшебниц, но по несколько иным причинам.)

В течение всего следующего года, тянувшегося, как ночной кошмар, он всячески ускользал от проводившихся в его честь праздничных мероприятий и сосредоточился на организации похорон и поминальных служб по погибшим или просто исчезал без следа. Гарри рассказал и о том, что Луна находилась на длительном лечении в больнице Святого Мунго, как и родители Невилла, пострадавшие еще в период первой войны с Волдемортом. Ко всем прочим несчастьям отец Луны, узнав, что случилось с его дочерью, тоже утратил рассудок. Теперь они были вместе, отгороженные от всего остального мира.

— Довольно скоро все это окончательно меня раздавило, — признался Гарри. — Мне хотелось сбежать и спрятаться где-нибудь, может даже вообще уйти из волшебного мира, по крайней мере из тех его частей, где меня хорошо знают. Но Флер и МакГонагалл такой расклад не устраивал. МакГонагалл забрала меня в Хогвартс и выделила комнату. Министерство объявило, что я получу высшие баллы без сдачи ЖАБА, но директор пресекла эти разговоры на корню. Она сказала, что в конечном итоге я горько пожалею, если не сдам экзамены самостоятельно.

Гермиона кивнула, соглашаясь с МакГонагалл, правоту которой признавал и сам Гарри.

— Экзамен по Защите я сдал сразу же и без труда получил "П", — не без гордости сообщил он. — К предстоящему семестру МакГонагалл сделала меня помощником профессора по ЗОТИ, которым стал выделенный Бруствером аврор. К концу года я вел предмет у всех семи курсов, и с того момента у меня уже была работа. В течение всего года я учил остальные предметы и весной сдал ЖАБА по Трансфигурации, Чарам, Арифмантике и Древним Рунам, — и, прежде чем Гермиона успела спросить, добавил, посмеиваясь над тем, что предугадал ее вопрос: — Я получил два "П" и два "В".

Гермиона состроила рожицу, передразнивая его, и они оба рассмеялись.

— И это подводит нас к дню сегодняшнему, — заключил Гарри.

У Гермионы оставался еще один вопрос.

— А что именно означает твой статус Повелителя Смерти?

— Ты имеешь в виду кроме скидок в волшебных магазинах Британии и части континента? — хмыкнул Гарри.

Гермиона ответила ему тычком локтем в ребра.

— Ты так говоришь, будто речь идет только о финансовой выгоде, — пожаловалась она.

— Дары Смерти не так уж и сильно изменили мою жизнь, — пояснил Гарри. — Оказалось, что легенда была несколько преувеличена. Я пользуюсь Старшей Палочкой для тяжелой работы, когда нужно использовать по-настоящему сильные заклинания, Мантией — когда мне нужно уединение, а Камень я спрятал там, где его никто никогда не найдет.

— И все? — неверяще воскликнула Гермиона.

— Более или менее, — заверил он. — Мы со Смертью не устраиваем дружеские посиделки за чашкой чая, если ты об этом.

Гермиона закатила глаза, но больше ничего не сказала, и они еще какое-то время посидели молча в уютных объятиях друг друга. Гарри почувствовал, как его наполняет внутренний покой, недоступный на протяжении многих лет, а может и вовсе прежде неизведанный.

— Я люблю тебя, — наконец прошептал он.

— Я тоже тебя люблю, — без промедления ответила Гермиона, подтверждая свой ответ быстрым поцелуем.

Но Гарри хотел сказать еще кое-что.

— Ты нужна мне, — с жаром произнес он. — За прошедшие две недели я понял, как сильно нуждался в тебе. Но я боялся, что когда ты узнаешь, в каком я был отчаянии, это отпугнет тебя.

Гермиона сморгнула набежавшие на глаза слезы.

— Я здесь и не оставлю тебя, — пообещала она.

Гарри крепко обнял ее.

Внезапно Гарри посетила одна идея, и он, слегка отстранившись, спросил:

— Ты не хотела бы заглянуть к родителям прежде чем идти на бал?

Гермиона выглядела озадаченной.

— Ну, ты знаешь, чтобы они могли сделать фотографии и все в таком духе, — пояснил он.

Гермиона была потрясена тем, каким внимательным и заботливым он был, даже после эмоционального потрясения, вызванного его долгим рассказом. Нежно поцеловав его, она прошептала:

— Я люблю тебя.

— И я тебя люблю, — ответил Гарри, крепче сжимая ее в объятиях. Затем он поднялся на ноги и помог встать Гермионе. — Пора готовиться к балу.

Широкая улыбка не сходила с лица Гарри, пока они шли, держась за руки, в сторону замка.

— Знаешь, — произнес он с чувством полного удовлетворения, — впервые я жду его с нетерпением.

* * *

(1) Сложно представить другую причину для назначения на должность профессоров в седьмой книге Алекто и Амикуса Кэрроу.

(2) Звездные Войны, Эпизод II: Атака клонов появился на свет в мае 2002 года, за год и два месяца до этой истории.

Заключительная заметка: Вот мы и подошли к последней главе. Спасибо всем, кто читал эту историю и спасибо за ваши отзывы. Очень приятно, что читатели так высоко оценили данную работу.

Если после прочтения вам покажется, что в дальнейшем должны были произойти еще какие-то события, считайте, что так оно и было, просто меня не было рядом, чтобы вам о них рассказать.

* * *

Эпилог. Новые профессора.

Гарри, Гермиона и еще несколько профессоров Хогвартса появились в сопровождении вспышки света у входа в замок. Они воспользовались предоставленным МакГонагалл порталом, при помощи которого попали в Министерство Магии на бал в честь победы и после его завершения вернулись обратно. Поднявшись по лестнице и войдя в замок, преподаватели обменялись пожеланиями доброй ночи и стали расходиться. Аврора Синистра и Батшеба Бабблинг понимающе улыбнулись и помахали паре волшебников, отставших от основной группы и искавших уединения, чтобы обсудить события прошедшего вечера.

Гермиона прижалась к Гарри и удовлетворенно вздохнула. Сегодня она получила бесценный опыт. Это было нечто совершенно новое для нее, не похожее ни на что из того, что ей приходилось испытывать раньше. Прибыв к месту проведения мероприятия, она почувствовала себя так, как наверное чувствовала себя Золушка, когда Принц пригласил ее на танец. Когда они с Гарри вошли в зал, все разговоры стали стихать и помещение постепенно погрузилось в тишину. Волшебники и волшебницы оборачивались и привставали со своих мест, чтобы посмотреть на них. Несколько секунд спустя шум разговоров вновь наполнил зал, только на этот раз предмет обсуждения свелся у всех к одной-единственной теме.

Гермиона была уверена, что за этот вечер ее фотографировали больше, чем за последние десять лет, как минимум. Вечер был одновременно утомительным и волнующим, и теперь, хотя ее и одолевала неимоверная усталость, она была слишком возбуждена и чувствовала, что не сможет расслабиться в ближайшее время.

Гарри же был более чем доволен тем, как все прошло. Еще в доме у мистера и миссис Грейнджер, когда Гермиона сняла мантию, и он увидел ее платье, у него дыхание перехватило от восхищения. В тот момент он был рад, что предложил сначала зайти к ее родителям: после такого ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями, в противном случае на балу он не смог бы оторвать от нее глаз. И радость, вспыхнувшая в ее глазах в ответ на его восхищенный взгляд, стоила все тех шуток и подколов, которые отпустили в его сторону родители Гермионы.

Гарри и Гермиона заранее договорились, что не станут проявлять свои чувства на балу, и ограничились только тем, что держались за руки, пока пересекали зал. Такая политика никак не препятствовала хлынувшей волне предположений по поводу того, насколько на самом деле близкими были их отношения, и все же единственное, чем оставалось довольствоваться всем любопытным — теории и догадки. Наиболее проницательные из присутствующих представительниц женского пола, такие как Флер, с легкостью могли бы раскусить Гарри и Гермиону по тем взглядам, которыми они обменивались на протяжении всего вечера, но, к счастью, большинство участниц мероприятия были слишком поглощены собой, чтобы подмечать такие детали.

Воспользовавшись возможностью, Гарри представил Гермиону своим знакомым в Министерстве, наиболее близкими из которых были Министр Магии Кингсли Бруствер, Глава Департамента Магического Правопорядка Гавейн Робардс и Старший Аврор Тонкс (просто Тонкс). Гермиона была рада познакомиться с ними и узнать наконец, как выглядят люди, о которых она столько слышала, хотя, как сострил Гарри, с Тонкс в этом плане ничего нельзя было знать наверняка.

Гарри, как и всегда, сначала танцевал с девушкой, с которой пришел на бал. В соответствии со сложившейся традицией, следующей его партнершей была Флер, после чего он поочередно пригласил на танец Сьюзен и Трейси, уклоняясь от, казалось, бесконечных попыток привлечь его внимание со стороны остальных, сгорающих от нетерпения, волшебниц.

От своей привычной схемы он отклонился лишь однажды, когда по просьбе Флер согласился станцевать с Габлиэль. Пара тут же завладела вниманием большинства зевак, поскольку Габриэль выглядела просто ослепительно. К ужасу последней ее очарование не произвело на Гарри ровным счетом никакого впечатления, чего нельзя сказать о других танцующих рядом с ними волшебниках, чьим раздраженным партнершам приходилось периодически одергивать своих выпадавших из реальности спутников. Беспокойство, которое поначалу чувствовала Гермиона, быстро сменилось удивлением, и вместе с Биллом и Флер, к компании которых она присоединилась, она тихо посмеивалась над комичностью происходящего, в особенности над тем, как разочарованно надула губы вейла, когда песня закончилась.

Пока Гарри танцевал со Сьюзен и Трейси (Падма в этом году не смогла прийти), Гермиона поболтала с Ли и Анджелиной. Их отношения давно вышли за рамки дружеских и, наряду с Флер и Алисией, они были единственными, кто догадывался о том, насколько глубоки отношения Гарри и Гермионы. Ли и Аджелина сообщили Гермионе, что были счастливы видеть, как все обернулось. Ли также сказал ей, что его предложение о консультациях было более чем серьезным, и попросил наведаться к ним в магазин летом, когда у нее появится свободное время.

После этого Гермиона немного поболтала с Невиллом, Ханной, Симусом и Парвати. Ей было интересно узнать, что же произошло в жизни ее бывших однокурсников, в то время как самой ей приходилось терпеливо отвечать на вопросы, которые этим вечером ей задавали далеко не единожды. У их стола ненадолго остановились Рон и Лаванда, в результате чего все они были втянуты в детальный анализ текущего тура квиддичного турнира (любимая команда Рона Пушки Педдл давно вылетела из соревнований, из-за чего ему и пришлось коротать вечер на балу). Гермиона решила, что, судя по всему, турнир по квиддичу объяснял и отсутствие на празднике Джинни, так что все присутствовавшие Уизли относились к ней доброжелательно.

— Ну, что скажешь? — прервал ее мысли Гарри, когда они вошли в замок.

На лице Гермионы засияла улыбка, она сжала его руку, и в ее глазах он прочел ответ на свой вопрос.

— Все было потрясающе! — выпалила Гермиона. — Я чувствовала себя словно принцесса, хотя временами я не была уверена, что выдержу такое пристальное внимание. Теперь я понимаю, какого тебе приходилось все эти годы.

— Ты и выглядела как принцесса, — заверил Гарри, чем вызвал у нее еще одну улыбку. — Мне было очень непросто смотреть на кого-то, кроме тебя.

На такую неприкрытую лесть Гермиона цокнула языком и бросила на Гарри оценивающий взгляд.

— То есть ты даже не обратил внимания на те потрясающие платья, в которые нарядились другие девушки? — задала она провокационный вопрос.

Гарри пожал плечами, но Гермиона настаивала на том, чтобы он рассказал, как выглядели другие волшебницы, с которыми он танцевал.

Гарри не смог вспомнить наряд Трейси, но верно назвал цвет платья Сьюзан — красное. Гермиона к такому короткому и сдержанному описанию отнеслась скептически, поскольку в своем платье Сьюзен смотрелась более чем эффектно: она обладала фигурой, достоинства которой подчеркивала практически любая одежда. В этой связи Гермиона была рада, что угадала с вариантом декольте. Без сомнения ожерелье с бриллиантами и сапфирами акцентировало внимание именно там, где нужно.

— А во что была одета Флер, ты случайно не заметил? — поддразнила она Гарри.

— Серебристое платье без бретелек, — тут же ответил он.

Гермиона приподняла одну бровь.

— Просто она всегда надевает серебристое платье без бретелек, — с усмешкой пояснил Гарри.

Гермиона округлила глаза, но не смогла сдержать улыбки.

— Не против составить мне компанию и в следующий раз? — с надеждой спросил Гарри.

Гермиона остановилась и посмотрела на него. Выражение ее лица стало серьезным.

— С радостью, — прошептала она и потянулась к нему, чтобы поцеловать. — Хотя полагаю, это будет вполне убедительным доказательством того, что мы встречаемся, — в ее последних словах слышался вызов. — Так когда случится этот следующий раз?

Заверив Гермиону, что они абсолютно, на все сто процентов, пара, Гарри сообщил. что следующее крупное официальное мероприятие состоится на Хеллоуин. Его проводили в память обо всех погибших за время обеих войн с Волдемортом, в том числе в честь родителей самого Гарри. В этот день все одевались в черное, хотя наряды все же были не траурными, а изящными.

— Ясно. В таком случае, МЧП — то, что нужно, — кивнув ответила Гермиона.

Она чувствовала облегчение от того, что повод для этого торжества не повергал Гарри в пучину грусти. Он, напротив, был искренне признателен волшебному сообществу за ту дань уважения, которую они отдавали его родителям.

Гермиона рассмеялась над озадаченным выражением на его лице, когда он пытался понять, что означала загадочная аббревиатура МЧП. Она сжалилась на ним и объяснила, что в гардеробе каждой женщины имелось маленькое черное платье, простое, элегантное, короткое платье, подходящее к любому случаю. После небольшого пояснения Гарри согласился, что такой наряд прекрасно подойдет к балу по случаю Хэллоуина.

— Похоже я должен сказать Сьюзен, что она легко отделалась, — произнес Гарри с коварной усмешкой.

К его удивлению Гермиона ответила ему застенчивой улыбкой.

— На самом деле я, кажется, уже это сделала, — призналась она. — Видишь ли, они с Трейси приперли меня к стенке в дамской комнате...

* * *

В отражении зеркала Гермиона увидела, как в уборную зашли две девушки, в одной из которых она тут же узнала Сьюзен Боунс, и секундой позже вспомнила, что вторую зовут Трейси Девис. Гермиона приветливо улыбнулась вошедшим. Внешность Сьюзен была весьма впечатляющей: у нее были изумительные темно-рыжие волосы и потрясающая фигура, — в то время, как внешность Трейси была более заурядной. Как показалось Гермионе, Трейси была довольно похожа не нее саму, только волосы у Трейси были короче.

Девушки обменялись приветствиями и представились друг другу, отпустив пару стандартных реплик по поводу того, как много времени прошло с их последней встречи и все в таком же духе.

Затем Сьюзен наложила на комнату заглушающие чары.

— Ты не просто подменяешь Кэти, — заявила она, и, судя по тону, ее слова больше напоминали обвинение, чем вопрос.

Гермиона осторожно кивнула. Сьюзен расплылась в улыбке, а выражение лица Трейси стало оценивающим.

— Простите, если... — начала извиняться Гермиона.

— Не надо, мы вовсе не расстроены, — прервала ее Сьюзен. — Мы просто хотим лучшего для Гарри. Сказать по правде, твое присутствие для нас — огромное облегчение.

— Теперь я понимаю, как непросто вам четверым приходилось все это время, — призналась Гермиона.

На этот раз Трейси отмахнулась от ее слов.

— Мы обязаны ему жизнью, — твердо сказала она. — Это ничтожная цена за то, что он для нас сделал.

— Пожалуй, это действительно так, но... — Гермиона начала было возражать, не желая приуменьшать тот вклад, который они внесли за последние пять лет, чтобы сделать Гарри счастливее.

— Нет, похоже, ты не понимаешь, — перебила ее Трейси. — Мы буквально обязаны ему жизнью. Я, Сьюзен и большинство других членов АД были бы мертвы, если бы Гарри не обучил нас защищать себя.

Гермиона была поражена тем, с каким жаром говорила выпускница Слизерина, и посчитала за лучшее молча выслушать ее до конца.

— Ты знаешь, насколько он хорош как учитель? — с вызовом спросила Трейси.

Гермиона отрицательно покачала головой, поскольку ей еще не доводилось присутствовать на уроках Гарри.

— К тому времени, как все было кончено, наш класс был самым малочисленным в новейшей истории, — сообщила Сьюзен. — Меньше половины студентов закончило седьмой курс. Остальные погибли или покинули страну.

Трейси фыркнула.

— Или сели в тюрьму, — добавила она, имея в виду многих своих соседей по факультету, схваченных силами сопротивления. — Большинство слизеринцев выбрали не ту сторону. Все, за исключением Дафны, Блейза и меня. Мы с Дафной состояли в АД, а Блейз с матерью на последний год обучения уехал в Италию. В итоге кроме нас Хогвартс заканчивали двое слизеринцев, пять гриффиндорцев, шесть хаффлпафцев и четыре рейвенкловца. При этом каждый из оставшихся был членом АД.

— Нам всем не единожды приходилось сражаться за свою жизнь, — добавила Сьюзен. — Гарри удостоверился в том, что все мы знаем, как обезвредить противника, и умеем делать это быстро. И каждый из нас научился вызывать патронуса.

— На нашем курсе результаты СОВ по Защите сильно различались, — заявила Трейси. — Отец Дафны обратил внимание, что половина студентов — те, кто состоял в АД, — получили за экзамен "П" и "В". Из другой половины только некоторые студенты получили."В", а превосходной оценки не было ни одной. Потому-то мы с Дафной и вступили в АД на шестом курсе. И Гарри даже находил возможность встретиться с нами на протяжении седьмого курса, когда бы он ни наведывался в замок. Я до сих пор не могу понять, каким образом этот человек мог безнаказанно пробираться к нам и выходить обратно. Но к ЖАБА мы установили рекорд, который никто и никогда не сможет побить. Все мы получили Превосходно. Вот насколько хорош Гарри. Не исключено, что он станет лучшим профессором по Защите за всю историю Хогвартса.

У Гермионы челюсть отвисла от услышанного.

— Он ни разу не упомянул ничего из этого! — воскликнула она.

Сьюзен и Трейси синхронно покачали головами и закатили глаза.

— Это же Гарри Я-Слишком-Благороден-Чтобы-Хвастаться Поттер, — вздохнула Трейси. — Спорю на что угодно, что если ты поднимешь эту тему, Гарри будет терзаться из-за того, что смог помочь не всем.

Гермиона молча кивнула, подозревая, что Трейси скорее всего права.

Сьюзен понизила голос и наклонилась ближе.

— Попробуй заставить его расслабиться. Он о-о-очень напряжен.

Трейси кивнула.

— Для него Защита от Темных Искусств — дело жизни и смерти, и его нельзя винить в этом, потому что для нас все так и было, — пояснила она. — Но он до чертиков пугает студентов младших курсов, и даже те, кто постарше, его побаиваются.

"А может, и некоторые профессора", — подумала про себя Гермиона, но вслух ответила:

— Я посмотрю, что можно сделать.

На этот раз Сьюзен расплылась в улыбке.

— Ну так что, ты уже спала с ним?

* * *

Гарри и Гермиона миновали учительскую и прошли через зачарованную дверь, ведущую в комнаты Гермионы, но последние ее слова заставили Гарри остановиться.

— И что ты ей ответила? — спросил он, явно нервничая.

Гермиона усмехнулась.

— Я просто пожала плечами и подарила им самую загадочную улыбку, на которую была способна, — сказала она, но, видя, что такой ответ его не успокоил, продолжила: — Сьюзен надулась, но Трейси велела ей оставить меня в покое. Они обе прекрасно знают, как рьяно ты оберегаешь свою личную жизнь. Они никому не скажут.

Гарри расслабился, признавая ее правоту. Надежность Трейси и Сьюзен была основной причиной, по которой именно их он изначально выбрал в свои спутницы.

— Сьюзен сказала еще кое-что, — мягко произнесла Гермиона. — Она сказала, что знала о том, что ты скучал по мне, но только сегодня поняла, как сильно.

Гарри обнял ее.

— До этой недели я и сам не понимал, — прошептал он.

Он подтвердил свои слова мягким поцелуем, который быстро наполнился страстью.

Когда они отстранились друг от друга, Гермиона жестом указала на свою спальню.

— Сегодня моя очередь принимать гостей?

Гарри пожал плечами — место не имело для него никакого значения. Он улыбнулся, когда она взяла его за руку и потянула за собой в комнату. Он чувствовал, будто собирается сделать что-то запрещенное, намереваясь остаться в ее спальне, но не мог объяснить почему.

Гермиона остановилась у туалетного столика, чтобы снять сережки и попросила Гарри помочь ей с ожерельем. Когда украшения были убраны, она попросила его расстегнуть платье. Гарри согласно кивнул и почувствовал, как учащается его пульс и начинают слегка дрожать руки.

Затем она повернулась к нему, позволяя платью мягко соскользнуть к ее ногам, оставляя на ней лишь кружевные трусики фиалкового цвета.

Гермиона отвернулась и наклонилась, чтобы поднять платье, предоставляя Гарри возможность насладиться еще одним восхитительным видом, от которого у него перехватило дыхание. Он отчетливо слышал, как громко стучит в его груди сердце.

Затем Гермиона послала ему через плечо хитрую улыбку.

— Чувствуй себя как дома. Я скоро вернусь, — сказала она и скрылась в гардеробной комнате.

Когда она вернулась, Гарри уже успел раздеться, справедливо полагая, что именно этого она от него и ждала. Гермиона ответила озорной улыбкой на его взгляд, когда он увидел ее недавно приобретенную пижаму — футболку для квиддича с его именем.

Это было рекламное чудо. Несмотря на то, что прошло уже шесть лет с тех пор, как он последний раз вступал в игру, свитера и майки с фамилией Поттер на спине по-прежнему мгновенно улетали с прилавков магазинов. (Один только доход Гарри от отчислений с таких продаж был сравним с доходом самых высокооплачиваемых квиддичных звезд Британии, отчего сам Гарри чувствовал одновременно и удивление, и неловкость). Футболки были доступны в цветах любой команды (включая Холихедских Гарпий, что его несколько тревожило), но самым большим спросом пользовались гриффиндорские, красные с золотом. Именно в такую и была одета сейчас Гермиона.

Гарри предсказуемо застонал и шутливо нахмурился, отчего Гермиона улыбнулась шире. Она положила руки на бедра и повернулась на месте, демонстрируя ему со всех сторон свой наряд. Гарри не мог не заметить, что нынешний предмет гардероба сильно отличался от тех коротких маек, в которых она обычно спала. Квиддичная футболка едва прикрывала ее белье, наличие которого вызывало у Гарри одновременно и облегчение, и разочарование.

Гермиона обвила руками его шею и прижалась в нему, отчего майка задралась, безнадежно обнажая территорию ниже спины.

— Тебе нравится? — спросила Гермиона, дерзко улыбаясь.

— Мне определенно не к чему придраться, — пошутил Гарри, отступая на полшага назад.

— А белье ты заметил? — упорствовала Гермиона.

Гарри никак не мог понять, на что же именно он должен был обратить внимание, и очень милая недовольная гримаска Гермионы никак не помогала ему разрешить эту загадку.

— Есть пара отвлекающих факторов, которые, я думаю, меня оправдывают, — сказал он в свою защиту, многозначительно посмотрев на ее грудь.

Гермиона моментально покраснела, но по выражению ее лица было ясно, что она все еще ждет ответа.

— Эм... ну, они синие, верно? — предположил он, почесывая затылок и воскрешая в памяти тот момент, когда Гермиона наклонилась. — И... подходили под платье, — закончил он.

Судя по тому, что Гермиона просияла и наградила его очередным объятием, ответ оказался верным.

— Флер сказала, что соответствовать должно все, вплоть до нижнего белья, — назидательно сообщила она. — Потому что ты никогда не знаешь, что может произойти.

Гарри не был уверен, что он знает, что такого должно случиться, чтобы пришлось демонстрировать трусы, когда на тебе все еще надето платье, но решил, что это неподходящая тема для дискуссии. К тому же на Гермионе этот предмет одежды смотрелся потрясающе.

— Даже ткань подходящая. Очень приятная, — Гермиона застала его врасплох, переместив обе его руки себе на ягодицы для подтверждения своих слов.

Чувство и вправду было восхитительное, и Гарри позволил своим рукам исследовать изящные формы, скрытые тонкой шелковой тканью. Это была прежде неизведанная область: никогда до этого он не позволял себе спускаться ниже талии.

Гермиона притянула его к себе, вовлекая в поцелуй, и Гарри с нарастающим волнением запустил одну руку ей под майку, другой ласково продолжая поглаживать ее сзади. Руки Гермионы тоже не оставались без дела, и вскоре тишина комнаты стала нарушаться стонами.

— Гермиона, — выдохнул Гарри. — Ты... хочешь?..

— Н... нет, — справившись с собой ответила она. — Не сегодня... но скоро.

Оба они тяжело дыша повалились на кровать, и Гермиона быстро прижалась к нему, принимая любимую позу.

— Впрочем, — прошептала она ему на ухо, — возможно мне стоит... слегка облегчить твое напряжение.

Немного позже Гарри с удовольствием ответил ей тем же, и оба они хорошо спали этой ночью.

* * *

— И что теперь? — спросил Гарри следующим утром во время завтрака.

Хотя вопрос и звучал неоднозначно, у Гермионы уже был готов ответ.

— Думаю, нам стоит уехать ненадолго, пока все не уляжется, — предложила она. — По прошествии последних двух недель мы можем взять отпуск.

Гарри некоторое время обдумывал эту идею, после чего спросил:

— Есть идеи, куда поехать?

— Я думала над чем-то таким, где есть пляж, — предложила Гермиона, покусывая губу.

Гарри заметил румянец на ее щеках, и ему стало интересно, почему эта мысль ее смущает. В конечном счете прошлой ночью он видел больше того, что мог бы увидеть на пляже.

— Отлично, почему бы и нет? — согласился он. — Есть какие-то конкретные предложения?

И, как оказалось, они у нее были.

— Может быть, Греция? — неуверенно произнесла она. — Там красиво, много солнечных пляжей и есть несколько интересных мест в магической части страны.

— Неплохой вариант, но, по-моему, Греция недостаточно далеко, — заметил Гарри. — Я так понимаю, смысл в том, чтобы не быть узнанными?

Гермиона кивнула.

— В таком случае, как насчет Америки? Ты жила там пять лет, так что наверняка знаешь, на какие пляжи там можно сходить.

— Тогда, может, Ямайка? — немного подумав, предложила Гермиона. — Она в Карибском море, там говорят по-английски и довольно много примечательных мест, где живут волшебники, — Гермиона сделала паузу, посмотрев на Гарри, и он пожал плечами, дав понять, что не возражает. — Я рассмотрю подробнее оба эти варианта, — предложила она. — Потом и решим. Нам в любом случае потребуется несколько дней, чтобы все организовать.

* * *

Гермиона остановилась на пороге, наблюдая за тем, как маленькая девочка со светлыми волосами берет Гарри за руку и ведет наружу. Виктуар Уизли была самым очаровательным четырехлетним ребенком из всех, что ей доводилось видеть. И эта юная волшебница без труда вила из Гарри веревки. Как только они появились в доме Билла и Флер, она тут же объявила, что Гарри не было непозволительно долго, и настояла на том, что они должны прямо сейчас пойти за ракушками, как Гарри ей и обещал.

Когда Гарри представил девочке Гермиону, маленькая вейла тут же воззрилась на нее с подозрением, и Гермионе пришлось побороть желание рассмеяться над тем, как явственно отразились собственнические чувства на лице ребенка, но похоже совсем скоро ей так или иначе придется научиться делиться. В недалеком будущем Гермиона собиралась занять значительное место в жизни ее крестного отца.

— Тебе стоит с ней под'гужиться, — посоветовала Флер, остановившись позади Гермионы. — Ей понадобится в'гемя, но она сп'гавится.

Гермиона улыбнулась и кивнула, и в этот момент Гарри обернулся и посмотрел на нее. Он жестом пригласил ее присоединиться, и она, улыбнувшись, поспешила к ним.

Приблизившись, Гермиона, вместо того, чтобы встать по другу сторону от Гарри, подошла к Виктуар и протянула ей руку. Девочка несколько секунд колебалась, что-то подсчитывая в своей маленькой очаровательной головке, но в конце концов уступила, и они все вместе продолжили путь к пляжу.

Когда они достигли берега, Гарри наколдовал одеяло, на котором они с Гермионой устроились, наслаждаясь теплым днем, пока Виктуар искала ракушки, время от времени поднимая одну и бросая назад. Гермиону впечатлило умение девочки различать их. Спустя некоторое время Гермиона оставила свою сдержанность и положила голову на плечо Гарри, а он в свою очередь приобнял ее за талию.

Вскоре Гермионе стало жарко, и она сняла джемпер, оставшись в шортах и облегающей майке, не оставив без внимания восхищенный взгляд Гарри. Он поддержал ее, избавившись в свою очередь от футболки. Гермиона не могла перестать думать о намеченном на следующий день походе по магазинам и с нетерпением ждала предстоящий отпуск. Гарри был нужен полный комплект одежды для отдыха, и, кроме того, была еще одна вещь, которую ей необходимо было приобрести.

Коттедж Ракушка в очередной раз оправдал свое название, когда Тори (как называли ее все, кроме Флер) с гордостью разложила свои находки на перилах веранды, с которой открывался шикарный вид на море. Чуть позже Гарри отвел Гермиону в сторону от дома, чтобы показать могилу Добби. Это было еще одно безмолвное напоминание о понесенных потерях и тех жертвах, которые пришлось принести, и они несколько минут просто постояли молча, отдавая дань уважения. Гермиона наколдовала букет цветов, на этот раз лилий, и положила его рядом с надгробным камнем.

За ужином двое молодых профессоров обсуждали свои планы на отпуск. Гермиона воспользовалась возможностью расспросить Флер о чарах, изменяющих внешность, вроде тех, что она применила к Гарри во время их с Биллом свадьбы. К ее радости Флер с энтузиазмом откликнулась на просьбу и показала несколько интересных заклинаний, включая весьма полезные чары для осветления волос. Испробовав полученные знания на себе и Гарри, Гермиона заключила, что теперь едва ли кто-то сможет узнать их в Греции, так что они будут просто очередной парой скандинавских туристов. Гарри с ней согласился, и вопрос с местом для отдыха был решен.

* * *

Гарри с радостью помог Гермионе с приобретением бикини. Он не скрывал, что одобряет откровенность наряда, но не мог взять в толк, почему ей требовался определенный оттенок голубого. После первой же примерки он сказал, что она отлично выглядит в светло-синем купальнике, за что был вознагражден поцелуем. Но Гермиона настояла на том, что ей нужен конкретный цвет; она уже представляла себе, что именно ей требуется и узнает, когда увидит то, что хочет.

После четвертого магазина Гарри предположил, что возможно проще было использовать заклинание, изменяющее цвет. При таком раскладе она могла бы превратить одну вещь в несколько различных. За это он получил еще один поцелуй, даже при том, что не упустил возможности поддразнить Гермиону за то, что она вообще-то волшебница и могла бы и сама догадаться. Она лишь показала ему язык и заявила, что, должно быть, расслабилась, живя на протяжении пяти лет как маггл.

В итоге она остановила свой выбор на купальнике белого цвета. Когда Гермиона вышла из примерочной, чтобы показать ему потенциальную покупку, Гарри с трудом сглотнул. Он опешил от того, какой тонкой была ткань, и решил, что идея с изменением цвета пришлась очень кстати, в противном случае при намокании материал перестал бы скрывать вообще что-либо (1).

Лишь позднее он смог разглядеть одно важное обстоятельство, не учтенное им в своих рассуждениях. На пляжах Греции, которые они посещали, многие женщины ходили топлес, так что было совершенно неважно, насколько прозрачной была их одежда, коль скоро она все равно отправлялась в пляжные сумки.

* * *

Время, оставшееся до отпуска, пролетело незаметно, и уже скоро они проносились на самолете над водами Средиземного моря. Гарри улыбнулся Гермионе, когда она сжала его руку, в то время, как они снижались, чтобы приземлиться в Афинах. Он все еще не мог привыкнуть к золотистому цвету ее волос и легкому загару, появившемуся благодаря одному из заклинаний Флер. В то же время он подозревал, что на нем такие изменения внешности сказались еще сильнее: он-то в последние пять лет почти все время проводил в замке в Шотландии, что, мягко говоря, не очень помогало избавиться от бледности кожи.

К счастью, та же полузатворническая жизнь уберегла их от внимания прессы в дни после бала в честь победы. Было много догадок и предположений, но Гарри надеялся, что в отсутствие убедительных доказательств люди скоро сменят фокус своего внимания, по крайней мере на время, оставшееся до начала учебного года.

Вскоре Гарри обнаружил, что многое из того, что он знал о Древней Греции со времен начальной школы, расходилось с действительностью. Колосс все еще стоял на страже над гаванью Родоса, скрытый мощными отвлекающими внимание и маглоотталкивающими чарами, как и многие другие так называемые руины. А в Акрополе в Афинах, как оказалось, располагался вход в местное Министерство Магии, разместившееся прямо под Парфеноном.

Очень быстро Гарри пришел к мысли, что хотел бы и в будущем путешествовать с Гермионой так часто, как только возможно. У него ни разу не было настоящих каникул, поскольку он вечно был занят поиском пути к выживанию. Позднее, когда появилась возможность съездить куда-нибудь, он просто не нашел того, кого хотел бы попросить составить ему компанию, да и путешествовать в одиночестве желания не возникало. Но присущая Гермионе неутолимая жажда знаний и ее готовность делиться этими знаниями с ним, вкупе с ее радостным, оптимистичным настроем и шутливым подтруниванием, делали ее превосходным спутником.

За проведенную в Греции неделю они посетили и маггловские, и магические достопримечательности, и большим облегчением было то, что соблюдать инкогнито приходилось только во втором случае. Отпуск был незабываемым от начала и до конца, но пара моментов стала по-настоящему особенной.

* * *

После дня, проведенного на пляже, особенно после наблюдения за тем, как Гермиона наносит волшебный крем от загара на те части своего тела, которые никогда не доводилось лицезреть солнцу в Англии (и в добавок после того, как его попросили в этом деле помочь), Гарри по понятным причинам не особенно хотелось бродить по историческим местам. Но его настроение резко изменилось, когда они добрались до Священных Целительных Бассейнов Афины в Эдипсосе (2).

— Что особенного в этом месте? — без энтузиазма спросил Гарри, когда Гермиона провела его в подземный грот.

Пещера не выглядела просторной — в ней находился высеченный в камне бассейн с водой, несколько скамеек и пара укромных уголков в стене. А еще простая кровать у противоположного края бассейна. Погодите-ка... Кровать?

— Оно обеспечивает уединение тогда, когда это необходимо, — ответила Гермиона с застенчивой улыбкой. — А еще не трудно заметить, что здесь можно искупаться.

Гарри умолк, удивленный ее словами, и в гробовой тишине наблюдал за тем, как она сняла свой короткий топ и повесила его на появившийся на стене крючок.

Затем она поступила так же с юбкой, отчего Гарри в изумлении открыл рот. Он знал, что под майку Гермиона ничего не надела, она делала так на протяжении всего отпуска. Но сегодня она решила в принципе отказаться от нижнего белья.

Неспособный пошевелиться, Гарри пораженно наблюдал за тем, как она спускается по ступенькам в воду, над которой поднимался пар. Наконец Гермиона подняла на него взгляд и призывающе кивнула.

— Ты не собираешься присоединиться?

Гарри сорвал с себя рубашку, споткнулся, в спешке стягивая брюки, вызвав у подруги смех, и, избавившись от остатков одежды, наконец спустился к ней. Он нерешительно обнял Гермиону, а затем чуть более уверенно притянул ее ближе, вовлекая в поцелуй.

— Гермиона, — выдохнул он, когда ее руки стали путешествовать по его телу.

— Я готова, — ответила она на не озвученный им вопрос.

— Прямо сейчас? Здесь? — с некоторым недоумением спросил он.

Она обернула руки вокруг его шеи и вновь прижалась к нему.

— Эта вода обладает множеством интересных свойств, — начала она объяснять с легкой улыбкой на губах. — Больше всего она известна как средство для снятия боли, так что люди часто приходят сюда, чтобы избавиться от болевых симптомов. А следующими по частоте посетителями являются молодожены.

Глаза Гарри расширились, когда он понял, что она имела в виду.

— Она особенно хорошо помогает облегчить дискомфорт женщины во время первого раза, — добавила Гермиона, покраснев. — И на мужчин тоже влияет положительно.

Их первый раз был неуклюжим, но приятным. Второй оказался намного лучше. Третий стал потрясающим.

Остаток часа они провели в кровати в объятиях друг друга, бормоча какие-то ласковые глупости. Вспышка света возвестила о том, что отведенное им время истекло, и Гарри застонал. Не желая уходить, он немедленного предложил заплатить еще за час.

Но Гермиона засмеялась и вынудила его подняться.

— У нас еще будет предостаточно возможностей, ты так не считаешь? — поддразнила она, заставляя его ошалело улыбнуться.

В очередной раз одарив его озорной улыбкой, она принялась одеваться перед ним, не давая забыть о том, что на ней нет нижнего белья. И настояла, чтобы он последовал ее примеру.

К концу дня Гарри в полной мере проникся последствиями такого решения. На протяжении всего дня и в течение обеда они обменивались многозначительными взглядами, и Гермиона неоднократно поправляла при нем одежду, напоминая, что они вообще-то не совсем одеты. В начале дня Гарри думал, что в короткой белой майке и зеленой юбке в цветочек она выглядит потрясающе. Теперь все, о чем он мог думать, — это как поскорее сорвать их с нее. К тому времени, как они вернулись в отель, они оба были так возбуждены, что едва ли не бежали к своему номеру.

Майка Гермионы полетела прочь, в то время, как брюки Гарри просто испарились, едва за молодыми волшебниками успела закрыться дверь. Не желая больше тратить время на раздевания, Гарри поднял юбку Гермионы и повалил восторженно взвизгнувшую девушку на диван. Четвертый раз был быстрым и яростным.

В конце концов они добрались до кровати. Пятый раз был прекрасным и медленным. Это было волшебство.

И Гарри решил никогда не спорить с Гермионой по вопросу выбора места для проведения отпуска

* * *

В последний день в Греции Гермиона наконец нашла возможность претворить в жизнь фантазию из "Грез наяву". Ранним утром, пока не стало поджимать время, и на пляж еще не вышли толпы туристов, они сидели вдвоем на песчаном берегу, держась за руки и наблюдая за восходом солнца.

Их уединение обеспечивали безукоризненно работающие чары, о которых Гарри поведал Гермионе, когда рассказывал, как скрывал палатку в Запретном Лесу: Сальвио Гексиа, Кейв Инимикум, Протего Тоталум, — равно как и стандартные маглоотталкивающие чары — Репелло Магглетум. Заклинания были так эффективны, и скрывали их так хорошо, что, по словам Гарри, любой человек мог пройти прямо рядом с ними и даже не заподозрить, что они здесь. (3)

Гарри в совершенстве овладел навыком скрытности, и части комплекта голубого бикини вскоре упали на песок вместе с его плавками. Так родилось еще одно яркое воспоминание.

Гарри и Гермиона также обнаружили, что пляж — далеко не самое лучшее место для занятий любовью, поскольку песок и мелкие камни раздражали чувствительные участки тела. Но оба они сошлись во мнении, что попробовать все же стоило.

* * *

По возвращении в Хогвартс они посвятили весь август подготовке к занятиям и планированию нового курса маггловедения. Теперь, когда им приходилось посещать Косой переулок, Гарри переносил тот факт, что вокруг него вечно собиралась толпа, терроризировавшая его бесконечными расспросами, куда легче, чем прежде. Они оба спокойной отвечали на вопросы прессы, не делясь, впрочем, ничем, кроме радости от воссоединения с лучшим другом. Единственной бросавшейся в глаза переменой было то, что Гарри много улыбался в эти дни, чего раньше за ним особо не наблюдалось.

Гарри с удовольствием присутствовал при том, как Гермиона репетировала свои занятия, и вносил свою лепту, время от времени советуя ей сбавить темп повествования, особенно когда она погружалась в режим всезнайки и становилась чересчур педантичной. Гермиона, в свою очередь, настояла на том, что он тоже должен выступить перед ней, чтобы она могла перенять его опыт, да и ему не повредило бы научиться держаться перед аудиторией более расслабленно.

Гермиона поделилась с ним тем, что сказали ей Сьюзан и Трейси, и высказала мнение, что ему больше не нужно утверждать свой авторитет, как тогда, когда ему было пятнадцать и приходилось обучать студентов старше его. Ему вовсе не требовалось запугивать учеников, поскольку, переступая порог Хогвартса, они уже испытывали трепет перед ним. Гарри был сражен ее проницательностью и согласился с тем, что ему стоило бы найти более сбалансированный подход в преподавании.

И все же они находили время не только для работы. Прежде всего они сделали несколько интересных открытий в отношении Выручай-Комнаты. Хотя она и могла преобразиться в любое помещение, независимо от размера, но, как оказалось, она не могла имитировать улицу. К сожалению, это сводило на нет надежды на пляжный отдых в стенах замка. С другой стороны, комната прекрасно воспроизвела грот с исцеляющим бассейном. Когда молодые люди разделись и вошли в теплую воду, Гермиона пошутила, что хотя это и была просто вода, не обладающая никакими особыми полезными свойствами, теперь они вполне могли справиться без подобного рода помощи. По ее мнению Гарри всегда действовал на уровне не ниже "Превосходно". Гарри возвратил комплимент, сказав, что если это и так, то только потому, что вдохновляла его она.

Однажды Гермиона появилась в его классе в школьной форме, которая была невероятно короткой и имела весьма откровенное, привлекающее внимание декольте. Пока Гарри безуспешно пытался сохранить серьезность, Гермиона бессовестно флиртовала, при любой возможности наклоняясь вперед, демонстрируя ему шикарный обзор на декольте, от которого и без того было сложно оторвать взгляд. Но Гарри был твердо намерен закончить урок, сохранив самообладание. В конце концов Гермиона, не выходя из образа, собрала свои книги и обиженно надула губы.

— Мисс Грейнджер, боюсь мне придется наказать вас за ваш неподобающий вид, — объявил Гарри замогильным тоном.

Гермиона улыбнулась, бросила взгляд на свою грудь и потянула за край выреза, увеличивая его еще больше.

— Прошу прощения, профессор Поттер, — с улыбкой ответила она. — Вы хотите наказать меня прямо сейчас?

Она кивнула в направлении его кабинета, отчего у него тут же перехватило дыхание.

— Полагаю, это наилучший вариант, — согласился Гарри и без промедления потянул ее за собой.

Оказавшись внутри, Гермиона тотчас отложила книги в сторону и встала перед ним, опустив глаза в пол и соединив руки перед собой. После чего она сообщила, что была очень плохой девочкой и заслужила, чтобы ее отшлепали.

Прежде чем Гарри успел возразить (не то чтобы он собирался это делать!), она толкнула его в кресло и устроилась у него на коленях. У Гермионы был для него еще один сюрприз. Когда Гарри избавил ее от плотно облегавшей пятую точку мантии, то обнаружил, что на Гермионе были стринги.

С громким стоном Гарри сумел лишь пару раз слегка шлепнуть ее по заду, после чего решил сменить способ "наказания" и наклонил ее над столом. Возмущенные возгласы быстро сменились на восторженные. Вскоре после того, как один из предметов школьной мебели должным образом послужил их целям, они отправились в спальню, чтобы провести там остаток дня.

Остальные преподаватели так никогда и не узнали, почему после этого дня на лицах двоих их коллег появлялась широкая ухмылка всякий раз, как Гермиона обращалась к Гарри "профессор Поттер".

К концу месяца "его" спальня превратилась в "их" спальню. Гермиона решила, что ни к чему держать в ее комнатах кровать, которой она все равно не пользовалась, а лучше поставить там дополнительные книжные шкафы. Гарри еще в течение нескольких дней подшучивал над ней из-за этого — ровно до тех пор, пока она не спросила его с нахальной улыбкой, не предпочитает ли он, чтобы она попросила эльфов вернуть кровать обратно, чтобы она могла снова переехать к себе. Гарри тут же пошел на попятную, согласившись с тем, что она поступила абсолютно верно.

* * *

Первое сентября.

— Спасибо, Хагрид, я их заберу.

МакГонагалл давно надеялась назначить наконец Гарри деканом Гриффиндора, но до минувшего лета знала, что из-за его душевного состояния это была не самая лучшая идея. Однако теперь все изменилось. Увидев, как положительно Гермиона и Гарри влияют друг на друга, она обратилась к молодой паре с необычным предложением: совместно возглавить факультет. Гермиона с радостью поддержала эту идею, и ее энтузиазма с лихвой хватило, чтобы покрыть сдержанную реакцию Гарри. Он, в свою очередь, очень обрадовал МакГонагалл, когда попросил разрешить ему проводить первокурсников в Большой Зал на распределение.

Одиннадцатилетние волшебники и волшебницы прекратили нервно переговариваться, и их глаза округлились от удивления, когда они увидели, кто будет их провожать. Гарри улыбнулся и провел их в небольшую комнату неподалеку от Большого Зала.

— Так, внимание! — произнес он.

Видя благоговейный трепет на их лицах, он опустился на одно колено и жестом попросил их собраться вокруг него. Гарри произнес стандартную речь о системе факультетов, о том, что факультет, на который их распределят, станет для них семьей, и как они будут зарабатывать (и терять) баллы, чтобы в конце года получить Кубок Школы. Каждый раз, как он делал паузу, смотревшие на него во все глаза первокурсники синхронно ему кивали.

— А теперь, — сказал Гарри, завершив свою речь, — хотите знать, что я осознал только на последних курсах, хотя хотел бы понять это гораздо раньше?

После короткого колебания несколько голов вновь качнулось в утвердительном кивке, и остальные последовали их примеру.

— Ваш факультет может стать для вас семьей, но это вовсе не значит, что вы не можете заводить друзей с других факультетов, — произнес он. — На самом деле, я бы даже советовал поступать именно так. Если вы решите сами себя ограничить в общении рамками только своего факультета, то лишитесь возможности узнать отличных ребят.

Собравшиеся вокруг него дети огляделись по сторонам на своих сверстников, словно проверяя его слова, а затем повернулись к нему и снова кивнули.

— Хорошо, — продолжил Гарри. — Еще кое-что... Кому-нибудь из вас сейчас страшно?

Многие обменялись обеспокоенными взглядами, прежде чем кивнуть.

— Чтож, вы поверите мне, если я скажу, что я нервничал так же, как и вы, когда впервые приехал в Хогвартс?

На этот раз все отрицательно замотали головами, что заставило его усмехнуться.

— Тем не менее, это правда. Я до смерти боялся, что мне скажут, что произошла ошибка и мне здесь не место.

Десятки челюстей неверяще распахнулись.

Гарри ухмыльнулся.

— Все что от вас требуется, это немного уверенности в себе. Помните, что вы — часть этого мира. Что скажете, покажем всем эффектный выход? Давайте устроим им шоу, которое они не забудут!

Первокурсники были окончательно сбиты с толку. Неужели сам Гарри Поттер говорит им все это? Самые храбрые преодолели свои сомнения и решительно закивали, и вскоре уверенность распространилась на всех находившихся в комнате.

Гарри быстро объяснил, что он задумал. Для начала он выстроил их в линию в алфавитном порядке, а затем принялся ставить их в пару с конца алфавита к середине: сначала Абботт (дальняя родственница Ханны, как он узнал позднее) с Уильямсон и так далее, пока не дошел до Лоуренс и Мартин. Затем он объявил, что они промаршируют через зал и, подойдя к преподавательскому столу, разделятся: Абботт пойдет направо, а Уильямсон налево, и остальные последуют за ними в том же порядке.

Гарри сказал им начать маршировать на месте, затем заклинанием синхронизировал их шаги, так что теперь их марш выглядел идеально. Первокурсники улыбались ему, и Гарри, заговорщицки улыбаясь в ответ, открыл дверь и повел их в Большой Зал. Когда они перешагнули порог, Гарри наложил еще одно невербальное заклинание, заставляя мантии ребят красиво развеваться, пока они шли.

Шум в зале резко стих, когда студенты постарше увидели, как профессор Поттер ведет эту неожиданную процессию. Достигнув стола преподавателей, он повернулся к своему небольшому отряду и подмигивал каждой паре, которая подходила к нему, чтобы разделиться условленным образом и разойтись в заданном направлении. Когда процессия завершилась, Гарри послал им сигнал, и первокурсники встали по стойке смирно.

Сидевшая рядом с пустующим стулом Гермиона подумала, что это была самая милая сцена из всех, что ей доводилось видеть в Хогвартсе. Она знала, что Гарри планировал нечто особенное, но дальнейшее удивило даже ее. Гарри едва заметно шевельнул палочкой, сопроводив свои действия невербальным заклинанием, и над преподавательским столом вспыхнули фейерверки, сияющие огни которых выстроились в пламенную надпись:

"Добро пожаловать, студенты Хогвартса 2010!"

Присутствующие в зале потрясенно молчали, пока несколько студентов не начали аплодировать, и вскоре остальные последовали их примеру. А стоявшие в шеренге первокурсники выпрямились еще сильнее, сияя от гордости и чувствуя признательность к своему новому любимому учителю.

Гарри хмыкнул, глядя на профессоров, сидевших перед ним с выражением изумления на лицах. Когда его взгляд устремился на Гермиону, она закатила глаза в притворном негодовании, а затем послала ему одобрительную улыбку. Но это был еще не конец.

Еще одно неуловимое движение палочкой — и мантии всех присутствующих изменили цвет с обычного черного на красный, зеленый, желтый и синий в соответствии с тем, на каком факультете учились их обладатели. За исключением МакГонагалл, которая приобрела клетчатый вариант, сочетавший все четыре цвета.

— Гарри, веди себя прилично! — громко проворчала Гермиона, изумив всех, кто ее слышал.

Но еще поразительнее был его ответ.

— Да, дорогая.

Гарри щелкнул пальцами в направлении продолжавших вспыхивать фейерверков (творя в это время заклинание палочкой, спрятанной в левом рукаве), и они тут же погасли.

— Профессор Поттер, если вы закончили свое представление, не могли бы мы продолжить церемонию распределения? — укоризненно произнесла директор, прилагая немало усилий, чтобы сохранить серьезное выражение лица.

— Конечно, госпожа директор, — согласился Гарри, сопроводив свои слова глубоким поклоном.

Стоявшие поблизости от него первокурсники захихикали. Гарри же критически осмотрел табурет, который обычно использовали при распределении, в очередной раз взмахнул палочкой и трансфигурировал его в куда более впечатляющее мягкое кресло, установленное на платформе так, чтобы всем в зале было его хорошо видно.

— Аббот, Сара! — объявил он и обернулся, чтобы улыбнуться стоявшей в конце строя юной волшебнице со светлыми волосами, заплетенными в косички. Она поспешила к нему, и он наклонился, взял ее за руку, провел ее по ступеням к наколдованному креслу и, как только она уселась, опустил ей на голову Распределяющую Шляпу.

— Хаффлпафф! — объявила шляпа, и в тот же миг желтые фейерверки выстрелили в воздух из-за спинки кресла, вызвав бурные аплодисменты у факультета барсуков. Распределение продолжилось в том же духе, и каждый вердикт Распределяющей Шляпы сопровождался искрящейся вспышкой цвета выбранного факультета.

Когда все первокурсники были распределены и расселись по местам, Гарри расколдовал трансфигурированные им предметы и поклонился директору. Затем он прошел (с эффектно развевающейся у него за спиной мантией) вокруг стола, чтобы занять свое место рядом с Гермионой, и все присутствующие в зале провожали его взглядом на протяжении всего пути, гадая, что же произойдет дальше.

Гермиона сжала его руку под столом и, наклонившись к нему, прошептала:

— Выпендрежник.

Гарри отклонился назад с невинным выражением в духе "Кто? Я?" на лице, на что Гермиона покачала головой с наигранным раздражением, и многие из тех, кто видел эту сцену, не удержались от смеха.

— Спасибо, профессор Поттер, за это... увлекательное... выступление, — сказала МакГонагалл со своей фирменной скупой улыбкой.

После этого она объявила, что прежде чем они приступят к еде, она должна сделать несколько важных объявлений. Первое не стало сюрпризом для тех, кто не проспал все лето: Гермиона Грейнджер стала новым профессором Маггловедения. Она также сообщила подобравшимся студентам, что посещение этого предмета настоятельно рекомендуется всем, кто не был маглорожденным или не вырос среди магглов.

Когда Гарри наклонился к Гермионе, чтобы поздравить ее, и поцеловал в щеку, потрясенный вздох сорвался с губ большей части волшебниц в зале. Реакция была такой заметной, что секунду спустя оставшаяся часть зала разразилась смехом. Веселье быстро распространилось и на тех, кто сначала выразил разочарование, когда стало понятно, как глупо это выглядело.

Когда МакГонагалл сообщила, что профессор Поттер и профессор Грейнджер совместно будут возглавлять гриффиндорский факультет, громкие аплодисменты раздались со стороны всех четырех столов, и в этот момент все студенты будто бы стали понимать, что за время летних каникул в замке произошли большие изменения. МакГонагалл не стала озвучивать свои соображения насчет того, что в следующем году руководить Гриффиндором будут, судя по всему, уже профессора Поттер и Поттер.

После представления директора пара молодых преподавателей поднялась из-за стола, чтобы поблагодарить студентов, выразивших им свою признательность. Они приобняли друг друга одной рукой — этот жест стал для них естественным, но породил удивленные шепотки среди зрителей. Наконец Гермиона ликвидировала все сомнения, приподняв голову и нежно поцеловав Гарри, доказав всем присутствующим, что не сходившие последние несколько месяцев со страниц газет догадки касательно их отношений были вполне обоснованными.

Громко прочистив горло и возвратив себе внимание собравшихся в зале, МакГонагалл завершила свою речь традиционным приветствием.

— Добро пожаловать и поздравляю с началом нового учебного года!

Гарри и Гермиона встретились взглядами и улыбнулись друг другу, подумав об одном и том же:"И новой жизни".

* * *

Ты нужна мне

Как цветам нужен дождь.

Ты знаешь, что нужна мне.

Ты нужна мне.

Как зиме нужна весна.

Ты знаешь, что нужна мне.

Ты нужна мне.

* * *

(1) Да, знаменитое мокрое белое бикини предстает в ином виде.

(2) В результате небольшого исследования мной было обнаружено несколько мест в Греции, особенностью которых является наличие лечебных вод. Те, что находятся в Эдипсосе, в частности, известны еще со времен Аристотеля. Место, которое посетили Гарри и Гермиона, — Священные Целительные Бассейны Афины — плод моего воображения. Хотя при описании преимуществ вод в Эдипсосе действительно встречаются упоминания об облегчении гинекологических недугов, равно как и повышении мужской потенции.

(3) Упомянутые заклинания соответствуют тем, которые Гермионы использовала в седьмой книге для того, чтобы спрятать палатку. Они отлично сработали тогда, так почему бы не использовать их при более приятных обстоятельствах?