Дурак (джен)

От автора: рейтинг попер в гору. В этой главе уже и секс.

Так же спасибо Кисо за выражение "пушистый уебок", оно пришлось к месту.

Вызывать на допрос крысёныша Ронни не стал. Чо, вызвать ради одного вопроса, есть ли у того друзья?.. Да ну нахуй, не такой он дебил, и уж точно не персонаж маггловского детектива (в последних Уизли знал толк, потому что уже несколько лет как матушка к ним до неприличия пристрастилась).

Вместо этого Ронни решил выпить парочку пива в компании какого бывшего однокурсника. С кем давно не виделся и не то чтобы успел соскучиться, но рожу подзабывать точно стал. Например...

— Здорово, твоё хориное величество, — вежливо сказал величайший следователь, засунув голову в камин и грациозно отклячив жопу.

Собеседнику этого, конечно, видно не было, но тот же Уокер просто обожал входить в кабинет в неподходящий момент.

— Пошел нахуй, Уизел, — ответил «хориное величество» Малфой — и оглянулся, не слышат ли родители. — Милостыню не подаем, иди к другому дому.

— А, так ты перстень наследника тем утыркам тупо по дружбе подарил?

Возможно, дело было в цвете каминного пламени, но Рону показалось, что слизеринская рожа слегка позеленела.

— Чего тебе надо, позор волшебного общества?

— Побухать, — признался Удивительный Уизли. Потом подумал, что от такой честности собеседника преждевременно удар хватит и выдал вторую половину правды. — Ну и попиздеть. Скорее даже второе.

Наследник «древне-ейшего и бла-агороднейшего» дома Малфоев ощутимо выдохнул:

— Блядь, стоило догадаться, что ты не просто так от бабла отказался. Про отца говорить не буду, даже не надейся.

— За отца тебя Гарри спросит, — не удержался от шпильки Ронни — и понял, что в первый раз Малфой вовсе не зеленел, так, сбледнул чуток.

— Уизел, за такие намеки блюют слизняками.

— Хорек, — ответил Рональд в тон, — а за такие — навешивают сытных поджопников, без всяких палочек. Доказывай потом, что не сам свалился.

Некоторое время старые враги мерили друг друга такими злобными взглядами, что будь оба на десять-пятнадцать лет младше — вспыхнули бы стихийно-магическим синим пламенем. Затем Малфой вспомнил-таки про свое буржуйское воспитание, поджал губы и выдавил:

— Место сам назначишь?

— Мне так-то похуй, — Ронни сообразил, что ступил, и стоило придумать кабак заранее. — Давай в «Горном еноте», камин так и называется.

— Через час, мне надо переодеться, — строил манерную рожу слизеринец.

— Не будь, как баба, — отрезал брутальный Уизли. — Через полчаса.

Сообщив дежурному, что уходит через камин, и тот надо блокануть, Ронни вернулся в кабинет и уже через семь минут занял уютный угловой столик, потягивая недурное бархатное и от скуки придумывая, как будет высмеивать малфоевское опоздание. По ходу, белобрысая глиста думала ровно о том же, и еще через пять минут возникла в камине. Видимо в честь свиданьица, парень оделся в безукоризненную светло-серую в тонкую полоску мантию и бликующие лакированные туфли. Что уж говорить, контраст вышел полный: Рон по старой привычке свою мантию уже смял в помойный комок, оставшись в свитере фирмы «Мамкин самовяз», висящих на жопе джинсах и потрепанных кроссовках.

Здороваться не стали: оба, не сговариваясь, решили, что виделись совсем недавно, чтоб еще и язык напрягать.

— Зря оделся, как на свадьбу, — тем не менее не удержался Ронни. — «Енот» — это угол Второго рабочего тупика и Син-стрит. Не поймут. За пидора примут.

Малфой неаристократично запунцовел.

— Я не собираюсь шляться по улицам, которыми брезгует даже такое отребье, как ты. Чего хотел?

— Говорю же, побухать. — На этом месте он сообразил, что перегибает палку, и закончил уже мирно. — Не знаю, с чего ты решил, что я жду от тебя какой-то услуги, мне просто нужна консультация слизеринца.

Искомый слизеринец сначала недоверчиво изогнул бровь, но сообразив, что Рон не выебывается, а говорит всерьез, даже заулыбался:

— Ты что, в бизнес решил удариться?

— Иди в пень, Малфой, в пизду мне твой бизнес не сдался. Смотри сам: слизеринец-полукровка оканчивает школу, уже после победы. Реально ему устроиться на работу?

— Морган, что ли? — как ни в чем не бывало поинтересовался он. — Зачем он тебе?

Ронни аж пивом поперхнулся. Пока он кашлял, обильно сбрызгивая им как раз принесенные гренки, Малфой брезгливо отодвинул собственную тарелку и снисходительно пригубил напиток. Впрочем, выражение «так уж и быть, попробую эту мочу» быстро сменилось на его лице удивлением, а потом и довольством: «Енот» был кабак для своих, и пиво здесь варили сами, очень и очень недурное.

— Так ты его знаешь? — наконец отдышался Рон.

Ну что ж за день такой! Сначала мама, теперь эта... бледная спирохета!.. (Положительно, Гермионина учеба вкупе с ее же экспрессивностью существенно обогатила словарный запас парня).

— Уизел, —протянул Малфой с чувством невероятного подъема собственной значимости Малфой. — На нашем факультете всегда все знают всё. Нас мало, и поэтому мы держимся вместе.

На этом месте благородный пафос все-таки зашкалил, и «великолепный оратор» это понял.

— А вообще, если честно, приблизительно в одно время с нами на факультете учились только четверо полукровок. Одна закончила за два года до нас, еще двое, брат и сестра, поступили в девяносто шестом. По времени окончания подходит только Морган.

— И что, ты всех знаешь по именам? — Рон с таких подробностей настолько охуел, что даже восхищение в голосе скрыть не смог. Сотрудник ДМП, блядь... А ведь еще в Авроры собирался...

— Только Моргана, — признался Малфой. — Да ты что, Уизел, смеешься? Нужно мне по именам всяких полукровок выучивать!.. Просто Дэйви — знатный придурок, вот его все и знали, с первого по седьмой курс. У него был пунктик, про подражательство директору. Вроде как Дед Дамби — единственный настоящий слизеринец на весь Хогвартс, и у него надо еще поучиться. Крестному — в смысле, Снейпу, — это вообще не нравилось, как ты понимаешь.

— Так ведь профессор Дамблдор учился в Гриффиндоре!..

— По мнению Моргана, это лучше всего доказывало, что директор — слизеринец, — едко, но непонятно ответил ревнитель крови и факультетских традиций.

Ронни окончательно запутался и попытался скрыть это за хорошим глотком пива. Хуйня какая-то выходила, особенно с директором. Может, Морган — псих недееспособный? А если просто обычный ебанавт?..

— Короче, Малфой. Не тяни кота за яйца. Взяли бы Моргана на работу после школы?

— Ваши или наши?

— А есть разница?

— Еще какая! — довольно ответил хорек. — Вашим в голову я не залезу. А сам бы не взял. Тебя бы взял, и сестру твою взял — вы с одной стороны типа как герои, а с другой — старая, чистокровная семья. И репутации профит выходит, и условности соблюдены. Ну и в кайф над вами начальствовать, что уж там.

— Да мы бы и не пошли! Нахуй надо!

— А от него проку никакого, — продолжил мысль Малфой, — скорее даже наоборот: вроде как слизеринцы своих пристраивают. Мы и так пристраиваем, только тех, кто может быть полезным — а с Моргана никакого проку, лучше кому другому место придержать.

— Ладно, спасибо, чувак, — искренне сказал Рон. — Если пиво вставило, заходи, только под пидора больше не одевайся.

— Э, погоди! — запротестовал хорек. — Ты чо, о перспективах трудоустройства Моргана поговорить хотел?

— Именно так, — не оборачиваясь, но крайне довольным голосом ответствовал Ронни-бой, — именно, именно так.

Домой он пошел пешком, не решившись трансгрессировать после единственной, но все же выпитой кружки. К тому же пеший ход всегда активизировал мысли, а величайшему следователю как раз нужно было подумать.

То, что сказал хорек, было пиздецки логично — и оттого как-то неприятно. Выходит, своим, в смысле, слизеринцам, Дэвид Морган ни за каким хуем не сдался. Какая понтовая работа типа министерства, Мунго или того же ДМП, не говоря уж об Аврорате, ему как бывшему слизеринцу тоже не светила. А частники, на каком бы факультете ни учились, наверняка предпочитали тоже брать своих.

Выходит, сбывать пыльцу на Син-стрит крысёныша толкнула все общество, и он сам в составе этого общества... Мог бы так-то и настоящую взять, а не безобидную подделку.

На этом моменте Ронни-бой ощутил неприятное свербящее чувство в черепушке и даже заподозрил какого коварного легилимента в непосредственной близости от собственной значительной следственной башки. Однако как ни рыскал цепкий сыщицкий взор, никого бдительный Уизли не обнаружил и успокоенный пошел домой.

— Фу-у, Рон, от тебя опять пивом несет!

Как Гермиона сумела распознать запах, для Ронни осталось загадкой: в хате так воняло горелой едой, что обоняние забивалось начисто. Судя по всему, девушка опять пыталась приготовить ужин и опять не преуспела. Со свойственным ей с детства перфекционизмом Герми упорно бралась за самые сложные блюда, не овладев толком даже основами — впрочем, ему это даже нравилось. Не может же его личная заучка быть совершенной абсолютно во всем!..

Тем более сегодня: несмотря на все старания, доесть матушкины пирожки не удалось, и Рон был прямо-таки противоестественно сыт. А даже если проголодался бы — разогреть остатки ни разу не проблема.

— Чудо-нос! — торжественно объявил он, целуя девушку в кончик искомого органа. — Чует пиво даже в сердце газовой атаки!

Он бы еще постебался, но Гермиона, позабыв про пиво, слегка укусила его верхнюю губу — и Ронни-бой напрочь утратил возможность думать головой. Во всяком случае, верхней. Перекинул самую клевую, самую охуенную девчонку на земле через плечо, еще и по заднице пришлепнул и потащил в комнату. В пизду тот ужин, хоть в угольки он сгорел, когда у него есть Гермиона!..

Некоторое время (но не меньше часа) спустя, окончательно разворошив кровать и доев прямо в ней пирожки (после секса Рона, как обычно, обуял зверский голод, и тех едва хватило), они развалились поверх скомканного одеяла. Лохматая голова Герми приятно тяготила Рону плечо, а пушистые волосы лезли в рот. В этом единственный минус длинных волос у девушки: когда трахаешься, они прямо стараются тебя удушить нахуй...

Живоглот недовольно следил за хозяйкой со шкафа. В их первый раз мерзкое отродье чуть не довело Ронни-боя пристальным взглядом до нервной импотенции, но потом он не только привык, но и научился прицельно кидаться тапками. Правда, пушистый уебок повадился в метательные в снаряды ссать, но за это Рон его просто лишний раз пиздил.

— Как работа? — щекотным шепотом спросила Гермиона его в самое ухо. — Устал?

Он, признаться честно, еще как устал, хотелось развалиться на кровати и ваще ничо не делать, а вокруг пусть суетится его девушка, чаю там приносит... или пива... Но после такого вопроса оставалось только погладить гладкое горячее бедро и самодовольно заявить:

— Ты чо, ни капельки не устал! Еще раз?

— Ну не сразу же, — засмеялась Герми. — Что у вас, снова Содом и Гоморра?

Ронни-бой в душе не ебал, кто такие Содом и Гоморра, но судя по именам — какие-то чистокровные вырожденцы типа Гонтов. Не так страшно по сравнению с отморозками с Син-стрит.

— Да не, нормальные утырки, справляемся.

— Рон!..

— Короче, типичное такое жулье, в меру тупое. — Спешно поправился храбрейший Уизли. — Мне ж светлое дело отписали, вот, жду экспертизы наркоты. Долго у вас в лаборатории делают?

— Смотря что за наркота, — весело ответила Гермиона. — Если алигоция, то с неделю, если экспертиз немного, ну и до бесконечности — в завал.

— А если пыльца? В смысле не муховертки, а крапивницы, но под видом муховерток.

— Ну это вообще раз плюнуть, — уверенно ответила девушка и многообещающе провела рукой по груди Рона, так что волоски встали дыбом. — Тут много ума не надо, если загрузка у лаборатории нормальная, то вообще сразу сделают.

Значит, вот-вот, может, даже завтра, подумал Рон удовлетворенно. Значит, переквалифицирует дело на мошенничество, первую часть — а там уже на условку можно спокойно выходить.

Тут пальцы Гермионы спустились ниже, к животу, и он резко перевернулся, накрыв собой девушку. Спрашивать о втором разе больше не рискнул: вдруг опять откажется.