Leading into Battle (джен)

Может быть, прошло несколько веков; может — только несколько часов. Трандуил не знал. В любом случае, времени прошло достаточно, чтобы оцепенение в его теле успело исчезнуть и уступить место жгучему беспокойству. Он ходил из стороны в сторону возле костра, а Бард за ним наблюдал.

Неожиданный шум заставил его развернуться и начать всматриваться в мерцающее пламя факелов. Красные всполохи выхватили из темноты чей-то силуэт. Трандуил подскочил. Эту фигуру он узнал бы когда угодно. Когда старый волшебник подошёл, он развернулся.

— Митрандир! — крикнул он. — Какие новости?

Стук собственного сердца казался оглушительным.

Волшебник слегка улыбнулся. С плеч Трандуила будто свалилась гора. Облегчение было столь сильным, что он едва удержался на ногах.

— Он жив.

Митрандир кивнул и развернулся, собираясь покинуть костёр. Трандуил пошёл следом. Когда он понял, что волшебник направляется к его палатке, он прибавил шаг.

— Тебя долго не было, Митрандир, — не обвинение, а просто утверждение: Трандуил не чувствовал в себе силы обвинять волшебника.

Гэндальф вздохнул, его плечи устало сгорбились.

— Нужно было многое сделать, Трандуил, — глухо сказал он. — Много глубоких порезов на голове, колотая рана, сломано большинство рёбер. — Гэндальф повернулся к королю. — Ты видел синяки, mellon nin. Там довольно серьёзные повреждения, и день, который он провёл среди тех орков, никак не пошёл ему на пользу.

Трандуил кивнул. Когда они приблизились к палатке, он остановился в тени и повернулся к Гэндальфу.

— Митрандир, — тихо произнёс он. — Сейчас я задам тебе вопрос. Обещай мне, поклянись всеми Валар, что твой ответ будет честен.

Гэндальф нахмурился, но кивнул.

— Я обещаю, — сказал он.

Глаза Трандуила сверкнули.

— Поклянись!

— Я клянусь Элберет, что отвечу тебе честно.

Гэндальф взглянул на Трандуила. Тот выглядел обеспокоенным. Очень обеспокоенным. Его кожа казалась полупрозрачной и бледной, глаза потускнели. Его кулаки сжались и разжались. И ещё раз. И ещё.

Король кивнул.

— Хорошо, — пробормотал он. — Итак, Митрандир. Леголас выживет? Он поправится?

Гэндальф вздохнул, уже начиная жалеть о данной клятве.

— Не знаю, — сказал он, помолчав. — Он ещё слаб, он потерял много крови, и мы не можем переносить его, потому что боимся повредить его рёбра ещё сильнее. Он едва дышит, иногда кашляет кровью. Хотя, кажется, ему не очень больно, потому что он постоянно теряет сознание, — он замолчал: во взгляде Трандуила было безумное, дикое отчаяние, его руки тряслись.

— Прошу, — хрипло прошептал король. — Ответь мне.

— Я верю, — осторожно сказал Гэндальф. — Верю, что худшее позади. Я не уверен, что он точно будет жить, но, думаю, ещё есть шанс... что он.... выживет, — неловко закончил он. И шагнул назад, не зная, какую ожидать реакцию.

Трандуил стоял молча и неподвижно, скрытый тенью палатки. Он моргнул, пытаясь справиться со смятением, охватившим его разум. Была ли надежда? Была ли, в конце концов, надежда? Он должен был верить, что была. Он должен был хоть во что-то верить.

Наконец Гэндальф скрылся в палатке. Трандуил, помедлив, откинул полог, прикрывающий вход в палатку, и последовал за волшебником.

Он остановился.

Целители расступились, и он смог увидеть койку. Там был его сын.

Для Трандуила существовал только Леголас. Сын всё ещё лежал там, и Трандуил не мог понять, дышал тот или нет. Торс и плечо Леголаса были перевязаны, одна штанина срезана, и нижнюю часть ноги тоже покрывали повязки. Оставшиеся на виду участки кожи были либо смертельно бледными, почти прозрачными, либо покрыты множеством синяков. Длинные золотистые волосы были просто заплетены и спадали на плечо.

Король так и стоял, неподвижный, безмолвный, будто зачарованный. Но тут Леголас слегка шевельнулся, с его губ сорвался стон. И чары спали, Трандуил метнулся вперед, отталкивая целителей, и опустился рядом с сыном на колени. Леголас мотнул головой и закашлялся.

Одна из целительниц зашла с другой стороны койки. Она Аккуратно осторожно приподняла голову Леголаса, повернула набок и подложила под неё кусок ткани. Как оказалось, весьма своевременно: как только Леголас вновь откинулся на подушку, его вновь скрутил приступ жестокого кашля, и на этот раз из его рта на ткань хлынула тёмно-красная кровь.

Трандуил, стоящий рядом на коленях, осторожно отвел с лица содрогающегося от кашля сына прилипшую прядь волос. Как ткань потемнела, целительница быстро приподняла голову Леголаса и опять подложила чистую ткань. Трандуил наблюдал за ее работой в молчании. Через несколько минут Леголас притих: боль была слишком сильна, и он провалился обратно в темноту. От края его губ на ткань стекала струйка крови.

Целительница аккуратно повернула его голову и убрала насквозь мокрую ткань. Вздохнув, она бросила ткань на другой конец палатки.

— Сейчас не так много, как раньше, владыка, — мягко сказала она.

Трандуил, казалось, её не слышал. Он потянулся к стопке чистой перевязочной ткани и начал осторожно вытирать кровь с лица сына, всё еще лежащего в беспамятстве.

— Оставьте нас, — тихо произнёс он.

Целительница нахмурилась.

— Владыка? — она колебалась.

Не отрывая взгляда от лица сына, Трандуил отмахнулся, затем повернулся и взял еще один кусок чистой ткани.

— Я знаю, что нужно делать, — негромко сказал он. — Идите, присмотрите за другими.

Целительница было открыла рот, но тут Гэндальф слегка кашлянул, и она промолчала. Целители собрали перевязочные материалы и покинули палатку.

Трандуил слегка улыбнулся:

— Hannon le, Митрандир.

Гэндальф вздохнул. Он приблизился к койке и опустился на пол. Трандуил отложил окровавленную ткань и устало привалился к койке.

Он всё так же сидел, когда полог откинулся, и в палатку зашёл Бард. Лучник опустился рядом с ним.

— Как он? — тихо поинтересовался Бард; он не был уверен, что получит ответ.

Трандуил, ничего не ответив, покачал головой. Гэндальф глянул на Барда.

— Только время покажет, — устало сказал он.

Трандуил вздохнул, затем обернулся и вновь оглядел лежащего на койке бесчувственного сына.

— Почему это случилось, Митрандир?

Гэндальф покачал головой.

— Я не знаю, mellon nin, но мы не в наших силах изменить то, что уже свершилось. Всё, что мы можем, это...

— Да, да, я знаю, — резко оборвал его Трандуил. — Все, что мы можем, это использовать время, которое нам дано, — передразнил он Гэндальфа. Получилось так похоже, что Бард подавил смешок. А Гэндальф покосился на короля эльфов:

— Если тебе не нужны мои советы, Трандуил, то я просто не буду их давать.

Тут Гэндальф посмотрел на Барда, и лучник был вынужден прикусить губу, чтобы не рассмеяться.

Трандуил поднял голову и улыбнулся Барду.

— Весьма неосторожно, Бард, — он лениво махнул в сторону волшебника. — Зная Митрандира... Отныне ты рискуешь постоянно выслушивать чепуху, которую он несёт.

Гэндальф ухмыльнулся.

— Mitho Orch, Oropherion, — пробормотал он.

Трандуил удивлённо поднял брови.

— Почему, Митрандир? Не уверен, что тут остались орки, которых можно целовать. Какая жалость.

Бард фыркнул, представив это, и опять прикусил губу, но под пристальным взглядом Гэндальфа он не выдержал и засмеялся.

Смех, впрочем, тут же оборвался: Леголас шевельнулся и застонал. Трандуил кинулся к нему. Он положил ладонь на лоб сына, другой сжал его руку, забормотал что-то успокаивающее. Леголас постепенно затихал, и Трандуил тяжело вздохнул. Он обернулся и сел рядом с койкой.

Гэндальф сочувственно улыбнулся.

— Я знаю, что тебе нужно, mellon nin, — тихо сказал он.

Он достал маленькую бутылку красного вина. Бард улыбнулся. Он забрал чашки, которые были оставлены в палатке, и раздал присутствующим. Под взглядом Трандуила Гэндальф разлил вино. Затем король хмуро уставился в свою чашку.

— Что ж, я могу сказать одно, mellon nin.

Гэндальф покосился на него, продолжая наливать вино Барду.

— Хм-м-м?

Трандуил криво улыбнулся.

— По крайней мере, ты не утаил дорвинионское.

Гэндальф хмыкнул и поднял свою чашку.

— За победу.

Бард поднял чашку.

— За победу, — повторил он.

Трандуил обернулся и посмотрел на Леголаса. Было ли это победой?.. Он должен был надеяться на это.

Он поднял свою чашку.

— За победу.

* * *

Над горизонтом замерцали первые лучи солнца, в палатке становилось светлее. Трандуил сидел, устало прислонившись к койке. Гэндальф покинул его вскоре после того, как закончилось вино: он собирался встретиться со скорбящими соратниками Торина. А вскоре вслед за волшебником ушёл Бард, и Трандуил остался в одиночестве. Хотя целители были где-то неподалёку. Периодически они заглядывали в палатку, чтобы проверить состояние Леголаса.

Позади послышались сдавленные звуки. Трандуил обернулся, и его сердце дрогнуло: лицо Леголаса было бледным и напряжённым от боли, из горла опять вырывался жестокий кашель.

Встав на колени, Трандуил быстро повернул голову сына в сторону, подложил под неё ткань и уже почти привычным движением помассировал его грудь. Леголас кашлял всю ночь, и хотя целители не распространялись о своих предположениях, они были обеспокоены. Но кашель становился реже, и крови на ткани оставалось всё меньше.

Когда кашель стих и палатка наполнилась хриплым, но ровным дыханием Леголаса, Трандуил отложил ткань в сторону. На белом осталось только несколько капель крови, и он вздохнул с облегчением. Он повернулся обратно к койке. Его встретил усталый взгляд серых глаз.

Леголас слабо улыбнулся.

— Ada, — прошептал он.

Трандуил застыл. Все это время с тех пор, как он вернул сына, с тех пор, как вспыхнула крошечная искра надежды, на ум ему приходил миллион вещей, которые он мог сказать Леголасу. Но теперь он замер в безмолвии. Он не знал, что сказать.

Леголас попытался приподняться, но его серебристо-серые глаза помутнели от очередного приступа боли, и он рухнул обратно, тяжело дыша.

Трандуил покачал головой. Он улыбнулся сыну, его глаза слегка заблестели.

— Не двигайся, — мягко сказал король. Он взял небольшую чашку с водой. Затем осторожно приподнял голову сына и поднёс чашку к его губам.

— Где... где я? — пробормотал Леголас, оглядывая палатку. — Что?..

— Всё хорошо, — тихо проговорил Трандуил, когда Леголас вновь закашлялся. — Всё хорошо. Ты в безопасности, и с тобой всё будет в порядке. Я здесь, с тобой.

Леголас попытался улыбнуться, но его глаза начали закрываться, и он явно прикладывал усилия, чтобы продолжать держать их открытыми. Он поморгал и попытался поднять голову, но его измученное тело запротестовало, и он просто откинулся на койку.

Трандуил осторожно поправил одеяло.

— Всё хорошо, — мягко прошептал он. — Спи. Я здесь.

Веки Леголаса опустились. Через несколько мгновений он расслабился, исчезла постоянная гримаса боли. Трандуил коснулся лица сына, его бледные пальцы скользнули по покрытым синяками щекам.

— Я здесь, — опять прошептал он. У него вырвался вздох облегчения, его губы тронула лёгкая улыбка. Он сел рядом с койкой и, наконец, позволил своему разуму отправиться в свободное блуждание.

Леголас очнулся. С ним всё будет в порядке.

Он снова улыбнулся.

Всё наладится. Он его не потеряет, больше нет.

— Я должен в это верить, — пробормотал он. Перед глазами всё слегка плыло, кажется, он задремал. Палатка вокруг него была заполнена бледным светом, а ковёр под ногами был совсем не красным.

Ничуть.

Словарь

mellon nin — друг мой

hannon le — благодарю тебя

mitho Orch, Oropherion — поцелуй орка, Ороферион (ругательство — прим. пер.)