Leading into Battle (джен)

Эльфы атаковали первыми. Холодной и горькой была их ненависть к гоблинам. Их копья и мечи сияли во мраке столь же ярко, сколь смертелен был гнев рук, что держали это оружие. Вражеские войска плотно наполняли всю долину; и выпустили они в него град стрел, и каждая стрела мерцала, будто охваченная жгучим пламенем. Вслед за стрелами тысяча их копьеносцев спрыгнула вниз и атаковала.

Трандуил наблюдал за битвой, расположившись на возвышении одного из отрогов Одинокой Горы. Внизу, в долине, пели во мраке эльфийские луки, выпуская залп стрел. Стоило ему повернуться, как снизу до него донесся могучий клич: его копьеносцев атаковали огромные чёрные волны орков.

Тень вернулась, и сейчас Трандуил ощущал холод Мордора куда более остро, чем в тот день, когда Исилдур срезал кольцо с руки Саурона. Он с горечью покачал головой. Он знал, что это случится. Свет солнца начал меркнуть ещё при Дагорладе. Трандуил ожидал этого. И он знал, что это было только началом.

Король эльфов пристально смотрел на долину, наблюдая за атакой его воинов. Где-то там, возможно, на самом фронте, был его сын, Леголас.

* * *

Днём раньше.

Король эльфов стоял на вершине отрога горы. Некоторые его военачальники стояли рядом, ожидая приказаний. Меч праздно покоился в его руке: король наблюдал за движением войск в долине. Или, скорее, за ползанием муравьев, рассеянно думал он.

А со стороны скал к нему направлялся гонец.

— Приветствую, владыка.

— Приветствую, — сказал Трандуил. — Ты говорил с ним?

Под внимательным взглядом ледяных глаз гонец занервничал.

— Да, владыка.

— И что же?

— Он... он отказался приезжать, владыка, — при виде ярости, вспыхнувшей в глазах Трандуила, гонец сделал осторожный шаг назад. — Он передает, что он остается внизу, в долине, со своими воинами. Он собирается вести копьеносцев вперед, когда начнётся первая атака.

Трандуил почувствовал беспокойство.

— Он так сказал? Он отказался?

Меч качнулся в его ладони.

— Скажи ему... скажи, что это — приказ. Он не сможет его проигнорировать.

— Со всем уважением, владыка, я предвидел его ответ. Я сказал ему, что это был прямой приказ, а не просьба. Он отказался.

Трандуил вздохнул. Он мог предугадать, что так произойдет. Он должен был сам спуститься с отрога, но слишком многое ему нужно было сделать. Ещё оставался тактический маневр, который надлежало завершить, и Митрандир, с которым нужно было поговорить.

Он оглянулся: волшебник, наклонившись, беседовал с perian'ом. Удивительно: Трандуил не ожидал, что мистер Бэггинс будет участвовать в сражении и, более того, оставаться с ним, с королём лесных эльфов. Впрочем, perian был полон неожиданностей.

— Он говорил что-то еще?

— Говорил, владыка, — нервозно ответил посыльный. — Я попытался убедить его, но, к сожалению, его это только разозлило. Он попросил, чтобы я передал это сообщение лично вам.

— Я слушаю.

— Владыка Леголас требует, чтобы вы прекратили опекать его так чрезмерно, и говорит, что собирается остаться со своими войсками независимо от того, что вы будете делать. Затем он немного успокоился, владыка. Тогда он сказал, что он желает вам удачи в битве. И что он вас очень любит.

Трандуил кивнул. Его гнев рассеялся от последних слов, что передал его сын.

— Можешь идти, — пробормотал он, отпуская гонца.

Он должен был знать, что Леголас откажется оставлять свои войска и сражение. Он должен был догадаться, что его сына разозлит его приказ.

Трандуил вздохнул: теперь он наблюдал за армиями лишь потому, что ему очень хотелось хотя бы мельком увидеть сына.

— Я просто хочу, чтобы ты был в безопасности, — прошептал он.

* * *

Стоящий неподалёку Гэндальф улыбнулся, заметив, с каким беспокойством Трандуил наблюдал за сражением.

— Не бойся, — сказал он мягко и так тихо, что его мог услышать только эльф. — С Леголасом всё будет в порядке.

Трандуил негромко фыркнул.

— Его мнение о том, что значит «порядок», Митрандир, весьма отличается от нашего.

Гэндальф хмыкнул.

— Верно. Но помни, что он — опытный воин, mellon-nin. И прошли уже десятилетия с тех пор, как он в последний раз был серьезно ранен.

— Это не перестрелка в лесу, Митрандир, — возразил Трандуил. — Это — война. Прежде он никогда не воевал.

— Успокойся, Трандуил, — спокойно произнёс Гэндальф. — Он — лучший из твоих воинов, и он сможет вести тех эльфов вперёд.

Трандуил кивнул и вновь стал с тревогой наблюдать за битвой, что велась внизу. Невольно он подался вперед, напряженно наблюдая за атакой своих бойцов. Затем он вздохнул от облегчения: ряды орков дрогнули под сияющими эльфийскими копьями.

В течение бесчисленных минут Трандуил смотрел на неистовое сражение в долине, отчаянно надеясь, что скоро этот кошмар закончится.

Раздавшийся сзади крик заставил его резко развернуться. Гоблины забрались на скалы, окружающие отрог, и теперь падали на эльфов, словно пауки. Черные мечи резко лязгали, сталкиваясь с эльфийским оружием. Король знал, что враг начал побеждать: гоблинов было даже больше, чем предсказывал Гэндальф.

Трандуил покосился на волшебника, тот кивнул. Они обнажили мечи и присоединились к драке.

Казалось, они сражались уже целый век. И сколько бы гоблинов они не убивали, на месте поверженных врагов вставали новые, всё больше и больше, и те вопили от восторга, когда их тёмные клинки достигали эльфов, гномов и людей.

Трандуил продвигался вперёд. Острие его длинного меча кружилось вихрем, когда он сражался, пытаясь сдерживать чёрную волну вражеского войска.

Вдруг раздался грохот. Трандуил повернул голову, выискивая источник шума. Краем глаза он заметил, что от врат Эребора стали откалываться и падать огромные камни: отряд из тринадцати гномов присоединился к атаке. Кроме мистера Бэггинса.

Эта мысль заставила Трандуила обернуться, выискивая глазами маленького perian'а – за прошедшие месяцы тот успел неоднократно подвергнуть себя опасности. Его нигде не было видно, но Трандуил не знал, было ли это поводом для беспокойства. Может быть, наоборот, для утешения?... В конце концов, может быть, хоббит просто успел добрался до укрытия прежде, чем напали гоблины.

Когда Трандуил продолжил сражаться с бесчисленными ордами противника, его сердце уколола крошечная игла отчаяния. Гоблинов было слишком много. О победе не могло быть и речи.

Тем временем Торин опрометчиво повел множество гномов и людей в долину, в гущу битвы. К нему даже присоединились некоторые эльфы. Торин рванулся вниз, не имея охраны, не задумываясь о тактике, и теперь платил за это самую горькую и высокую цену.

Король эльфов вздохнул: он больше не мог видеть Торина Дубощита. И он не мог спуститься. Громадая орда гоблинов отрезала короля и его приближённых эльфов от долины, не позволяя помочь сородичам. Скоро всё должно было закончиться.

Но тут будто бы из ниоткуда пришёл раскатистый голос. Он разнёсся среди пёстрых скал, в которых теперь лежали тела: чёрные — орков, и некогда сияющие, а ныне угасшие, — эльфов.

— Орлы!..

Это простое слово зажгло в сердце Трандуила надежду. Король поднял голову. С удивлением и радостью смотрел он на приближающихся птиц.

Он подхватил клич:

— Орлы! Орлы летят!..

* * *

Пристальный взгляд Трандуила скользил по полю брани. Солнце словно начало тонуть, глубже погружаясь в небо, когда устало брёл мимо чёрных тел мёртвых гоблинов. Сердце замирало всякий раз, когда он замечал лежащего среди скал эльфа, человека или гнома.

Король эльфов перевёл взгляд ниже, желая найти Гэндальфа: тот уже успел спуститься в долину. Трандуил ускорил шаг. Увидев крупный валун, он забрался на него и осмотрелся.

— Митрандир? — спросил он. По его лицу скользнула тень тревоги: волшебник прижимал к груди сжатую руку.

Тот только покачал головой.

— Просто царапина, — проворчал волшебник. — Ее можно перевязать потом. А сейчас мы должны выяснить, что произошло.

Трандуил согласно кивнул. Его острое зрение позволило ему разглядеть Барда, стоящего с некоторыми людьми среди тел и скал. Он поднял руку в приветствии и увидел, чтот тот поднял свою в ответном жесте.

Бард, Гэндальф и Трандуил встретились посреди долины. Бард выступил вперед, его мрачное лицо было обеспокоенным.

— Торин пал.

Трандуил поражённо посмотрел на Барда.

— Он ещё дышит, — поправился тот. — Беорн вынес его с поля, но надежды почти нет. У него осталась только эта ночь. Может, ещё часть следующего дня. Не больше.

Трандуил повернулся к Гэндальфу. Волшебник, как ни странно, не казался удивленным.

— Ты знал, не так ли, Митрандир? Знали, что это произойдет.

Гэндальф посмотрел на короля эльфов и вздохнул.

— Да, — просто сказал он. — Я боялся этого. В своем сердце я знал, что этот поход унесёт его жизнь.

Бард кивнул.

-— Что с полуросликом? — спросил он. — Если мы потеряли в этом проклятом сражении кого-то столь невинного, это будет тяжелым ударом. Торин спрашивал про него, но если он мертв...

Он вздохнул.

— Он уже услышал о своих племянниках, — взгляд Трандуила стал пристальнее. — Они мертвы, — это был не вопрос, а просто констатация факта.

Гэндальф слегка побледнел.

— Фили и Кили тоже, — пробормотал он. — Слишком тяжёлая потеря. Такие молодые. Последние из рода Дурина.

Бард поглядел на Гэндальфа вопросительно.

— У Торина не было наследников? Сыновей?

Последнее слово заставило Трандуила побледнеть. Не обращая внимания на непонимание на лице Барда и сильное беспокойство на лице Гэндальфа, он обернулся, и его взгляд устремился к полю битвы. Сына нигде не было, и сердце словно сжала холодная рука. Где он был? Где был Леголас?

Трандуил повернулся к собеседникам. Его тяжелый взгляд упал на молодого человека, стоящего рядом с Бардом. Он подозвал его.

— Ты ранен? — спокойно спросил Трандуил. Человек опустил взгляд, чувствуя себя неуютно рядом с грозным эльфом.

Человек покачал головой. Король продолжил:

— Мне нужно, чтобы ты собрал всех моих войнов, всех эльфов, которые не пострадали в битве. Скажи им, что их король приказывает найти Леголаса и привести его к палаткам. И пусть ещё ищут perian'а. Он должен быть найден и приведён к Торину.

Юноша нахмурился.

— Мой... мой господин? Я не знаю эльфийский язык.

Трэндуил прошептал проклятие, пытаясь отчаянно припомнить слово на всеобщем.

Бард его понял.

— Полурослик, — наконец сказал он.

— Его голос в последний раз слышали около Вороньей Высоты — того возвышения, где стояли эльфы, — сказал Гэндальф.

Он повернулся к Трандуилу, заметив недоумение в тяжелом взгляде короля.

— Это он первым увидел орлов. Я узнаю его голос где угодно.

Человек низко поклонился.

— Мы найдем полурослика и... и...

— Леголаса, — нетерпеливо сказал Трандуил.

Юноша кивнул.

— Конечно, мой господин.

Он повернулся и почти побежал, оставляя предельно встревоженного эльфийского короля, раненого волшебника и смущенного лучника. Бард незаметно подошел к Гэндальфу, поскольку Трандуил развернулся и пошел в сторону лагеря, а Бард незаметно придвинулся к Гэндальфу.

— Кто такой Леголас? — прошептал он. — И почему он хочет, чтобы его нашли?

Гэндальф вздохнул и устало зашагал к лагерю.

— Думаю, если бы ты был на месте Трандуила, ты бы сделал всё, чтобы найти его, — мягко сказал он. — Леголас — его сын. Это он возглавлял первую атаку эльфов.

Бард побледнел.

— Но тогда... тогда он был в долине, верно? Сын Трандуила был в долине.

Можно было не продолжать. И он, и Гэндальф знали, что большая часть тех, кто участвовал в первой атаке, были мертвы.

Словарь:

perian — хоббит

mellon-nin — друг мой

Трандуил быстро шел по долине, оставляя позади трупы орков и тех кто пал в сражении. Небо уже было тёмным, но ярко горели факелы: поиски раненых продолжались.

На краю лагеря он остановился, нетерпеливо ожидая, пока его нагонят Бард и Гэндальф. Он смотрел на мерцающие факелы и молился всем Валар, чтобы его сын нашёлся.

Среди эльфов вести расходились быстро, и он знал, что Леголаса не было ни в лагере, ни среди раненых. Трандуил тяжело сглотнул. Он всё ещё был на поле битвы, и он молился так горячо, чтобы его сын всего лишь где-то искал раненых, а не... не...

Он покачал головой. Он не мог думать об этом.

Наконец волшебник и человек нагнали его. Все трое ступили в лагерь и направились к палаткам, освещённым множеством горящих факелов. Именно там лежали раненые. Люди, эльфы и гномы лежали на выложенных в ряд койках. Эльфы, самые сведущие в целительстве, ходили между койками. Их руки были заняты повязками.

Воздух был наполнен умиротворяющим целебным запахом ацелас. Трое измотаных воинов почувствовали, как с их плеч словно упал тяжелый груз.

И Бард, и Трандуил отказались от услуг лекарей, но Гэндальфа им пришлось заставить сесть, чтобы ему перевязали руку.

Увидев, как занервничал древний и могущественный волшебник, Трандуил слегка улыбнулся. На секунду Гэндальф прекратил ворчать и уставился на короля эльфов.

Трэндуил взглянул на него в ответ — особенным, сияюще-ледяным взглядом, тем, что мог остановить кого угодно.

И правда: келарь Трандуила, Гэлион, клялся, что видел своими глазами, как при Дагорладе этот взгляд немедленно остановил трёх мордорских орков — сразу перед тем, как те встретили короткую и мучительную смерть от руки короля.

Гэндальф только улыбнулся.

— Я знаю, что иногда чувствует твой сын, — ворчливо произнес он.

Когда он упомянул Леголаса, Бард смотрел на Трандуила, и потому он успел заметить миг, когда с лица короля слетела маска. Исчезла обычная строгость, и лучник увидел, как под ней проступает молчаливая внутренняя борьба. Лицо короля эльфов было измождённым и бледным даже для эльфа. Но это длилось не больше секунды. Затем маска вернулась, и к королю возвратилось его спокойное самообладание.

Гэндальф поднялся — его рука теперь болталась на перевязи, — и глубоко вздохнул.

Трандуил отвернулся, не позволяя волшебнику видеть его лицо: тот мог увидеть то, что на самом деле творилось в его душе

Он опустился на колени рядом с ближайшей койкой, на которой лежал раненый эльф. Тот с тихим вздохом открыл глаза. Слегка повернув голову, он увидел своего короля, стоящего рядом с ним на коленях.

Трандуил мягко шикнул на него, когда тот пытался заговорить. Он положил ладонь на лоб раненого. Эльф тихо выдохнул и прикрыл глаза, погружаясь в сон.

Гэндальф, вздохнув, двинулся вдоль ряда коек в сторону отдельной палатки.

— Посмотрю, как там Торин, — тихо сказал он.

Бард кивнул. После того, как Гэндальф скрылся в палатке, он перевёл взгляд обратно на Трандуила, который переходил от одного лежащего эльфа к другому. Король останавливался около каждого раненого. И каждому он дарил успокоение: кому-то — несколькими простыми словами, кому — просто своим присутствием. Немало смертельно раненых эльфов оставило этот мир, судорожно сжимая руку своего короля.

Гэндальф так и не вернулся, так что эльфийский владыка и Бард сами зашли в палатку Торина. Они просидели рядом со павшим гномом всю ночь, успокаивая старые раны, утешая друг друга.

Несколько раз к ним осторожно заглядывали люди. Они рассказывали Гэндальфу о бесплодых поисках Бильбо.

А встревоженные эльфы докладывали королю, что его сына всё ещё не нашли. И каждый раз Трандуил боролся с отчаянным желанием выскочить на поле битвы, выкрикивая имя своего сына.

Окончательно рухнула надежда на то, что Леголас вернётся целым и невредим, и теперь Трандуил мог только молиться, чтобы сын просто был жив.

Уже начало светать, когда Гэндальф начал серьезно беспокоиться о хоббите. Но вскоре снаружи раздался крик. Мужчина, который был в числе отправленных на поиски, вошел в сопровождении полурослика. Гэндальф пригласил хоббита в палатку, а Трандуил и Бард деликатно отошли.

Трандуил направился к границе лагеря.

Несколько людей обходили поле битвы. Большинство тех, кто не был ранен, были заняты в разведке, которую послали, чтобы справиться с оставшимися гоблинами.

Трандуил глубоко вздохнул. На поле он смотрел с тревогой. Как бы ему ни хотелось отрицать это, он очень боялся. Боялся увидеть, как тело его сына приносят назад, бездыханное, безжизненное. Боялся, что больше никогда услышит его голос и не услышит его смех. Боялся, что того, кого он любил больше всего, что есть в мире, отнимут у него него, унесут от него прочь, как когда-то отца.

Он вздохнул с горечью. Так много эльфов погибло, пытаясь защитить их дом. Так много погибло, пытаясь защитить его. Он не должен был позволять своему сыну участвовать в том нападени, не должен был позволять ему оставить отца.

Когда Трандуил шёл через лагерь, он чувствовал себя бессильным, как никогда прежде; меч бесполезно болтался сбоку. Какое толк был от меча, или лука, или кинжала, если их нельзя было использовать так, чтобы сделать то, что хотел больше всего на свете? Если они не могли помочь найти то, в чём он так сильно нуждался? Он не хотел чувствовать себя бессильным, зависимым от надежды — истончающейся, исчезающей, — надежде, что его сын был жив. О, Валар, он так ненавидел это.

Он ненавидел себя за то, что позволил Леголасу сражаться. Он ненавидел упроство своего сына, которое заставило того возглавить атаку в долине. Если бы Леголас слушал его, он мог бы сейчас быть в безопасности.

А мог и не быть. Трандуил покачал головой. Леголас, возможно, умер, сражаясь в долине. Но также легко он мог умереть и на Вороньей Высоте. Столько эльфов пало там. Столь же много. Может быть, слишком много, чтобы это могло оправдывать битву. Трэндуил знал, что ему не стоило думать об этом. Не стоило, поскольку, ибо как бы он продолжил идти, если бы его охватило отчаяние?..

Но если Леголас...

Тогда бы он, наверное, не смог бы вернуться. Нельзя было бы выбраться из ямы, которую он начал для себя рыть. Он не смог бы вернуться, если Леголас...

Трандуил сердито мотнул головой. Он не должен был думать об этом. Не сейчас, когда ещё оставался малейший проблеск надежды. Он не мог.

* * *

Измотанный эльф брёл по поле битвы. Его зоркие глаза внимательно выискивали любые признаки золотистых волос. От усталости он споткнулся и начал было падать, но человек, подскочивший к нему, поймал его за руку руку.

Темноволосый эльф мягко улыбнулся человеку.

— Благодарю тебя, — тихо сказал он, пытаясь вновь встать прямо. Внезапно он запнулся: он увидел вспышку золота. Но это был просто меч, на миг отразивший солнце.

Человек вздохнул. Как бы ему ни хотелось признаться эльфу в своей слабости, он ужасно устал, всё тело ломило, и ему хотелось вернуться к лагерю.

— Живым мы его не найдём, — сказал он наконец. — Почему мы не можем просто вернуться?

Эльф повернулся к нему. От усталости его шатало.

— Ты не понимаешь, что говоришь, — выдохнул он. — Он найдётся. Он должен найтись.

Человек успокаивающе взмахнул руками

— Хорошо, хорошо, — пробормотал он. — Мы будем продолжать искать. Но позволь мне спросить — почему?..

Эльф, оторвавшись от поисков, перевёл на него удивлённый взгляд.

— Потому что он — наш принц, — просто ответил он. — Это он вел нас в битву. Он рискнул своей жизнью ради нас. Я думаю, если мне придется провести одну ночь не в постели, это будет самым малым, что я могу для него сделать.

Человек нахмурился.

— Но почему он так важен? Почему мы ищем этого эльфа уже больше дня?

Эльф пожал плечами.

— Он — наш принц, — мягко произнёс он, перешагивая через трупы орков. — Он бы отдал свою жизнь для любого из нас. И мы дали клятву верности, присягу, чтобы защитить Лесное Королевство любой ценой. А Королевство — это король и принц. Без них мы бы все давным-давно погибли. Они дают нам надежду. — Эльф вздохнул, его темные волосы упали ему на лицо. Он откинул их назад. — Мы побудем здесь какое-то время. Вернись в лагерь, скажи кому-нибудь. Я останусь здесь. Я не покину эту поле, пока мы его не найдём.

Человек кивнул и пошел к палаткам.

Темноволосый эльф остался стоять, наблюдая за ним. Он провожал человека взглядом до самого лагеря. Затем с усталым вздохом он возобновился поиски.

Когда эльф достиг сердца долины, где пал Торин, солнце светило уже вовсю. Именно там Беорн нашёл Короля под Горой. Темноволосый эльф сделал глубокий вдох. Он попытался пререступить через труп орка, но его измождённое тело подвело его: ноги подогнулись, и он упал на каменистую землю.

Он вздогнул от боли и попытался приподняться на локтях. Внезапно он замер.

Там.

Там что-то было. Вспышка золота в груде огромных орков, телохранителей Бальга.

Он подтянулся на руках и стал карабкаться по скалам и телам. Пытаясь не дышать, он начал сдвигать трупы и отбрасывать их один за другим. Когда эльф добрался до последнего трупа, тот резко перевернулся. Из его шеи торчал белый нож.

Темноволосый эльф вытащил нож, заприкрепил его на поясе, но всё это уже было не важно. Он опустился на колени перед фигурой, лежащей на земле. Его дыхание перехватило.

Золотистые волосы веером налипли на окровавленное лицо, сплошь покрытое порезами и синяками. На его плече алая кровь мешалась с чёрной кровью орков. Эльф протянул дрожащие пальцы и нажав ими под челюстью.

Он удивлённо пробормотал:

— Он жив.

* * *

Торин Дубощит умер вскоре после того, как были найден полурослик.

Бард устало сел в своей палатке, доспехи он бросил на пол. Он поднимет их позже. Может быть, почистит, если будет время. А пока он был занят: он пытался справиться с последствями

битвы и с огромной проблемой в виде золота.

Он вздохнул, рассеянно потирая лоб. Видимо, все люди сейчас винили его. Это он должен был возродить Озерный Город, он должен был восстановить Дейл. Хорошо, что хотя бы Трандуил его не тревожил.

Лучник нахмурился. На самом деле, он не видел короля эльфов с самого утра, когда они прощались с Торином. Трандуил покинул их — со всем почтением, но очень быстро. С тех пор они не виделись.

Бард вздохнул и поднялся. Его палатка была добротной, но душной. Неделю назад, в тот роковой вечер, когда появился дракон, Бард был никем. Теперь он был героем, воином.

Он был наследником Гириона, правителем Дейла. У него была своя палатка. Этого было слишком много, чтобы можно было с этим смириться.

Отодвинув ткань, закрывающую вход в палатку, он направился прочь из лагеря. Солнце стояло высоко в небе; Бард приблизился к краю лагеря. Ему нужно было немного свежего воздуха.

Лучник остановился, заметив ещё одну фигуру. Трандуил стоял, глядя на поле битвы. Бард пошёл к нему, а король всё не отрывал взгляда от долины. Теперь мало кто принимал участие в поисках выживших. И действительно: Бард видел в долине только несколько людей, гномов и эльфов.

Вряд ли найдут кого-то ещё.

Услышав шаги Барда, Трандуил обернулся с кривой усмешкой.

— Если ты ищешь тишину и покой, боюсь, я для тебя — не лучшая компания.

Бард улыбнулся.

— Нет, мне просто нужно немного воздуха, — негромко произнёс он. — Все это слишком ... давит.

Трандуил кивнул, но ничего не сказал. Бард повернулся, окидывая взглядом поле битвы.

— Я уверен, ваш сын вернется, мой господин, — тихо сказал он. — Надежда есть.

Трандуил вздохнул. Надежда, с горечью подумал он. Надежда покинула нас, когда тень вернулась, когда пало моё королевство. Сейчас надежды для нас почти не осталось.

Он понял, что Бард все еще стоит рядом с ним. Тогда Трандуил развернулся и неторопливо пошел к лагерю. Бард торопливо попытался сменить тему.

— Дейл можно восстановить в ближайшее время, — сказал он. — Но это будет непростой задачей.

Трандуил тихо вздохнул и отвёл взгляд от поля битвы.

— Да, это будет непросто, — сказал он. — Но я хочу, чтобы ты знал: я и моё королевство будут рядом с тобой, если тебе понадобится помощь.

Трандуиль остановился, повернувшись к Барду.

— Мои воины и я прибудем, если будет нужна наша поддержка. Мы не забудем, что ты сделал для этого мира.

Бард смутился, но быстро справился с собой.

— Я глубоко благодарен вам, владыка, — сказал он, поклонившись королю эльфов. — У меня есть предчувствие, что когда-нибудь нам понадобится большая помощь.

Трандуиль криво улыбнулся. Они пошли дальше.

Вдруг король эльфов остановился, резко сузив глаза. Бард обернулся и посмотрел на него вопросительно. Трандуил замер. Бард проследил за его взглядом и увидел, как к лагерю, спотыкаясь, движутся две фигуры.

Трандуил задохнулся, едва сдержав крик ужаса: его острое зрение позволило ему разглядеть двух пришельцев. Это были эльфы. Один держал другого на руках. Они пошатнулись, а потом под взглядом короля оба рухнули на землю.

Трандуил смотрел, как второй эльф сразу склоняется над первым. Второй эльф повернулся к ним и быстро замахал рукой.

— SAES!

Этот отчаянный крик заставил короля мгновенно сорваться с места. Бард побежал следом, и только раз он останавился и схватил молодого воина за плечо.

— К целителям, — выдохнул он. — Скорее!

Человек кивнул, Бард быстро повернулся и помчался к королю. Он увидел, как король падает на колени перед лежащим эльфом. Когда Бард приблизился, темноволосый эльф покачнулся. Лучник подал эльфу руку, на которую тот тут же устало опёрся.

Бард тронул плечо Трандуила.

— Сир, — нерешительно сказал он. — Сир, нужно отнести их к палаткам.

Трандуил кивнул и взял безвольное тело на руки. Когда он встал, взгляд Барда скользнул по золотистым волосам, которые свисали вокруг окровавленного лица, покрытого многочисленными порезами и синяками. Земля, на которой прежде лежал эльф, была красной от крови.

Трандуил обернулся, и то, что предстало взору Барда, испугало лучника. Маска исчезла. Лицо Трандуила было белым; его обычно блестящие голубые глаза поблёкли и были наполнены страхом.

Трандуил двинулся, и несмотря на серьезность ситуации, Бард почувствовал невольное восхищение: король ступал, будто не касаясь земли — так плавно и быстро он шёл, прижимая к груди бессознательную ношу.

Бард шёл следом, поддерживая измученного черноволосого эльфа под руки. Он почти нёс его до тех пор, пока они не добрались до палаток. В животе лучника возник тугой узел страха.

Пошатываясь, они добрели до лагеря. Эльф встал, как вкопанный; он почти потерял сознание. И немедленно к нему потянулись чужие руки, утягивая прочь от Барда.

Лучник огляделся. Он увидел Гэндальфа, идущего через лагерь. Бард быстро направился к нему.

— Гэндальф, — крикнул он.

Гэндальф взглянул на него и удивлённо наморщил лоб.

— Что случилось, Бард? — послышался его низкий голос. — Где Трандуил?

Бард покачал головой.

— Я не знаю, что произошло, — признался он. — Мы увидели, к с поля битвы к лагерю явились двое эльфов. Один из них был без сознания. Лорд Трандуил забрал его и побежал в лагерь, а помог другому. А потом я потерял короля эльфов из виду. Я не знаю, куда он пошёл.

Гэндальф вздохнул.

Бард покачал головой.

— Я видел его лицо, но на нём была кровь и синяки. — Он немного помолчал. — У него были золотистые волосы.

Гэндальф слегка побледнел.

— И Трандуил, говоришь, сразу побежал в лагерь?

Бард кивнул.

— Я никогда не видел его таким напуганным, хотя я знаю его не так давно.

Волшебник глубоко вздохнул. Он развернулся и быстро зашалал через лагерь.

—Мы должны идти в палатку Трандуила, — сказал он Барду, поскольку следовавший за ним лучник выглядел озадаченным. — Они всё-таки смогли найти его.

Бард нахмурился.

— О чём ты, Гэндальф?

Гэндальф не сбавлял шаг. Наконец он ответил.

— Леголас. Это был его сын.

* * *

Трандуил бежал в лагерь, бережно прижимая к груди мягкое тело. Он уже чувствовал, как его туника начинает пропитываться тёплой кровью. От бессознательного тела, которое он держал на руках, слышалось хриплое дыхание. Лицо Трандуила побледнело еще сильнее, когда это дыхание начало сбиваться и учащаться.

Пораженные эльфы оборачивались вслед бежавшему королю. Целители, встревоженные появлением нового раненого, последовали за ним. И они ускорили шаг, заметив за бежащим королём вспышку светлых волос.

Несколько эльфов, оставленных в лагере, переглянулись. Их лица из озадаченных стали глубоко встревоженными. Все видели, как король исчез в его палатке вместе с целителями.

* * *

Трандуил уже задыхался, когда он наконец добрался до койки и смог опустить на неё сына. Целители начали разрезать окровавленную тунику, но Трандуил не шелохнулся, всё так же стоя на коленях перед койкой.

Лицо Леголаса было обращего к нему. Когда целители осторожно освободили его от окровавленной одежды, король, не удержавшись, поражённо выдохнул. Лицо его сына было покрыто кровью и несметным числом синяков. Светлые волосы, когда-то такие сияющие, были тусклыми и слипшимися. Трандуил едва мог признать сына.

Откидной полог шевельнулся, и в палатку ворвался холодный воздух. Трандуил оглянулся. Он увидел, как к нему медленно приближаются Гэндальф и Бард. Волшебник успокаивающе положил руку на плечо Трандуила, и все трое стали наблюдать за работой целителей.

— Не волнуйся, Трандуил, — мягко пробормотал Гэндальф. — Леголас сильный. Ты знаешь, что он выдержит это.

Трандуил молча кивнул, глядя, как работают целители. Его лицо, к которому было начал возвращаться румянец, стало совершенно бесцветным: целители сняли оставшиеся обрывки туники.

Бард изо всех сил пытался сдержать сдавленный возглас ужаса: он увидел туловище эльфа.

Множество глубоких порезов покрывали Леголаса в тех местах, где клинки орков проникали под его доспехи. Плечо было почти разрублено, его пересекала глубочайшая рана. Правая сторона тела эльфа казалась синей от бесчисленных огромных кровоподтёков.

Бард подался вперед, с трудом передвигая ноги.

— Сир, — сказал он осторожно. Когда Трандуил кивнул, он продолжил. — Сир, я говорил с эльфом, который нашел Вашего сына. Он сказал, что они нашли его посреди долины.

Трандуил обернулся, грозовые глаза уставились прямо на лучника. Тот сглотнул.

— Он был похоронен под орками, сир. Поэтому его не могли найти.

Бард вновь сглотнул и потянулся к своему поясу.

— Трандуил, — мягко сказал он. Глаза короля распахнулись шире. — Он был под телохранителем Больга. Они нашли его нож в шее Больга. Они думают, он убил его, а потом сразу потерял сознание.

Он держал нож Леголаса почти почтительно. Оружие было полностью покрыто чёрной кровью.

Трандуил вздохнул и на миг отпустил кисть Леголаса, чтобы встать. Он осторожно принял из рук Барда окровавленный нож, а затем стал внимательно рассматривать.

Внезапный хрип заставил его развернуться. Нож выпал из его руки. Сердце Трандуила подскочило к его горлу: его сын вдруг задёргался, а потом стал задыхаться, захлёбываться в крови, которая потоком хлынула из его рта.

Целители бросились вперед. Все слова застряли в горле Трандуила. Он смотрел, как движения его сына становятся всё слабее и слабее, как койка под ним окрашивается в алый.

Он смотрел, похолодевший и беспомощный, как его сын затихает. Смотрел, как вздымалась его грудь, когда он пытался втянуть в себя воздух.

Трандуил увидел, как грудь Леголаса медленно опустилась в одном последнем выдохе.

И не поднялась.

* * *

Вокруг Трандуила словно выросла стеклянная стена. Он не мог пошевелиться. Он слышал только собственное дыхание, вырывающееся из его груди. Как жестоко, подумал он горечью, что дышать было так легко. Он стоял, беспомощный, а целители отчаянно суетились вокруг тела на койке. Он ничего не мог сделать.

Мир молчал, всё было таким далёким.

И словно сквозь туман он смотрел, как эльфийка пытается прощупать пульс. Больше Трандуил ничего не видел. Он не чувствовал, как Гэндальф успокаивающе кладёт руку на его плечо, не чувствовал присутствие стоящего рядом Барда.

Его взгляд застыл на тонких пальцах, мягко касающихся шеи.

Он смотрел сквозь стекло, как целительница внезапно вскакивает и начинает надавливать на грудь его сына. А потом еще раз. Снова и снова.

И от этого движения мир разбился.

Трандуил слышал какой-то крик. Он чувствовал чьи-то руки, обхватывающие его за плечи; это не могло быть реальным. Этого не могло произойти. Это было невозможно; его сын никак не мог умереть прямо перед ним.

Обезумев, он вырвался, грубо откинул тех, кто пытался его удержать, и рухнул около тела. Он притянул его к себе, обхватил руками. У него вырвался крик.

— НЕТ!..

Трандуил продолжал отчаянно цеплялся за Леголаса, когда к нему шагнул Гэндальф. Он оглянулся, все еще сжимая тело сына. Его туника была насквозь мокрой от крови.

— СДЕЛАЙТЕ ЧТО-НИБУДЬ! — закричал он. — ВЫ ВСЕ! МИТРАНДИР! СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ!..

Он с отчаянием смотрел на целителей и Гэндальфа. Он видел их беспомощные взгляды, и руки, все еще давящие на грудь Леголаса. И что-то в нем надломилось.

— НЕТ! — снова крикнул он. Слёзы хлынули из голубых глаз и покатились по его бледному лицу. Он навис над Леголасом и тряхнул его за плечи. — Этого не может быть.

Он опять обернулся к остальным.

— Скажите мне, что этого нет. СКАЖИТЕ!

И уже до того, как он закончил говорить, он уже знал: они не могли. И он сломался. Его тело содрогнулось от волны затопившего его горя.

— Скажите мне, что это неправда. Пожалуйста. Этого не может быть. СКАЖИТЕ МНЕ!

Словарь:

saes — пожалуйста

— СКАЖИТЕ!..

Полный безнадёжного горя крик разнёсся по всему лагерю. Он отозвался эхом в тёмных уголках души, затем налетел на крошечную искру и замедлился, а потом и вовсе затерялся в черноте. Искра стала пламенем, пламя выросло в пожар, который сначала яростно вспыхнул во тьме пустого разума, а потом начал угасать.

Гэндальф смотрел на безутешного короля, и в глазах его блестели слёзы. Бард отвернулся, пытаясь остановить кровь: Трандуил сломал ему нос, вырываясь из его хватки. Целители не двигались. Трандуил распластался рядом с телом Леголаса. В палатке воцарилась мёртвая тишина.

Внезапно Трандуил напрягся. Его точёные пальцы медленно разжались, отпуская плечо Леголаса, и переместились на шею. Гэндальф встрепенулся, потому что Трандуил начал медленно садиться, глаза его раскрывались всё шире. Его пальцы всё ещё лежали на шее Леголаса: казалось, он боялся, что Леголас исчезнет, если он их уберёт.

Гэндальф приблизился к койке и наклонился. Он положил ладонь на грудь молодого эльфа. Его глаза удивлённо распахнулись: грудь Леголаса стала медленно, натужно вздыматься, впуская воздух.

— Он жив.

Когда Трандуил взглянул в лицо сына, из его глаз заструились слёзы. Его губы дрогнули, складываясь в бледную улыбку, и он вздохнул от невероятного облегчения. Чьи-то сильные руки вновь потянули его назад, и на этот раз он позволил отодвинуть себя, не сопротивляясь. Целители приблизились к бессознательному Леголасу, который судорожно хватал драгоценный воздух.

Одна из целительниц повернулась к стоящему в потерянном оцепенении Трандуилу. Она впилась в него взглядом.

— Уходите.

Трандуил моргнул, затем нахмурился.

— Что ты сказала? — спросил он. Его голос был то ли сердитым, то ли просто смущенным — было трудно разобрать. Целительница вздохнула. Покосившись на Леголаса, она решительно шагнула к королю. Он заметил, что ее руки уже были вымазаны багрово-красным.

— Уходите, — повторила она. — Вы не должны здесь находиться, когда мы будем работать.

Трандуил нахмурился ещё сильнее.

Целительница вздохнула.

— Послушайте, — сказала она немного мягче. — Вас здесь быть не должно. Я обещаю вам: если что-то изменится, мы вам сообщим.

Она взяла его за руку и подтолкнула к выходу из палатки. Трандуил, не желая подчиняться, обернулся и посмотрел на его сына. Он уже почти ничего не видел: койку окружили целители. Король повернулся обратно к эльфийке.

— Ты должна пообещать мне, — негромко сказал он. — Обещай, что если что-нибудь произойдёт, если будут хоть малейшие изменения, ты меня найдёшь. Обещай!

Взгляд короля был немного диким. Целительница не колебалась.

— Я обещаю, — просто сказала она.

Она подтолкнула его к откидному пологу, и Трандуил, спотыкаясь, нетвёрдо вышел на яркий солнечный свет.

Вслед за ним вышел Бард, неловко протиснувшись мимо целительницы. Лучник встал рядом с ним и успокаивающе положил ладонь на его плечо. Целительница, мягко улыбнувшись, выглянула из палатки.

— Обещаю, что когда придёт время, мы найдём вас.

Когда придёт время. Точный срок так и не был назван, но король догадывался, что имела в виду целительница. Они найдут его, когда придёт время прощаться.

Трандуил резко отвернулся, чувствуя себя уставшим от непредсказуемости. Полог, прикрывающий выход из палатки, опустился. Бард молча стоял рядом. Король глубоко вздохнул и пошёл прочь от палатки в сторону лагеря. Бард следовал за ним.

Они подошли к сердцу лагеря. Там горел большой костёр. Несмотря на яркое солнце, было очень холодно.

Когда король, сопровождаемый Бардом, приблизился к костру, все разговоры стихли. Среди тех, кто устроился у костра, было немало эльфов, и все ждали новости об их принце. Все взгляды устремились на короля.

А Трандуил, казалось, этого даже не заметил. Он вновь вздохнул и устало потёр лоб. Затем он нахмурился: он почувствовал на лице что-то влажное. Он посмотрел на свои руки.

Его лицо опять побелело. Его руки были покрыты кровью. Когда он в молчаливом ужасе перевернул их, с кончиков его пальцев сорвались багровые капли.

Он посмотрел вниз – на этот раз он действительно посмотрел – и его взору предстала же кровь, что забрызгала его тунику. Темно-алая кровь, которая покрывала его руки. Кровь, которая впиталась в койку. Кровь, которую потерял его сын.

Бард видел остановившийся взгляд короля. Один из эльфов поднялся. Неловко покачнувшись, он стянул со своих плеч покрывало, а затем молча протянул его королю.

Трандуил никак не отреагировал. Его руки были покрыты кровью его сына. Он перевернул ладони. Было что-то отталкивающее, но волнительное в том, как серебристо-красная кровь блестела в пламени костра, как она въедалась в его руки, не желая отпускать. Кровь Леголаса. Кровь его сына. Как такое могло произойти?

Неожиданно его охватило отвращение. Он тяжело сглотнул. Кровь его сына. Он поднял голову и увидел, что один из его воинов, пошатываясь, протягивает ему покрывало. Трандуил принял его почти бездумно.

Он стал медленно вытирать кровь с тыльной стороны ладони. Разводы только размазывалась сильнее. Он видел собственную бледную кожу, просвечивающую сквозь красную кровь.

Вдруг он принялся тереть руки с отчаянным остервенением. Грубым покрывалом он снова и снова тёр кожу, покрытую тёмно-красными пятнами, до тех пор, пока его руки не стали вновь бледными и чистыми.

И даже этого было недостаточно. Даже этого, потому что сейчас, когда он смотрел на руки, он всё ещё видел, как влажно они блестят в свете костра. Покрывало выпало из его рук и мягко легло на траву, забрызганную кровью. Трандуил уставился на землю.

Она красная, рассеянно подумал он. И грязь под его ногами была темно-красной. Она имела цвет засохшей крови, старой крови, думал Трандуил, и в тот миг его опять охватило отвращение. Он посмотрел в огонь. Почему мир был таким красным?

Бард успокаивающе коснулся его плеча, но Трандуил едва чувствовал это. До него начала доходить полная чудовищность произошедшего, и он задрожал от сводящих с ума воспоминаний. Те тоже были наполнены красным. Его ноги подогнулись, и он опустился на грязь, красную грязь. Он не видел ничего вокруг. Он не замечал, как Бард тихо переговаривается с эльфами.

А значит, он не видел и полные ужаса взгляды, когда Бард рассказал, что произошло. И при этом он не слышал приглушенный разговор, шепот, с которым стремительно распространялись новости. Он был заперт в мире красного.

Бард вздохнул и встал рядом с Трандуилом на колени.

— Сир? — позвал он. — Трандуил?

Трандуил слегка повернул голову и угрюмо взглянул на Барда. Даже лицо лучника было красным, думал он, красным от покрывавшей его засохшей крови. Он нахмурился.

— Что... что случилось с твоим лицом?

Бард помедлил. Говоря по правде, это сам Трандуил сломал ему нос, когда Бард попытался оттащить его от Леголаса. Но он не знал, стоило ли об этом говорить. Он поскрёб сухую кровь, покрывающую нижнюю часть его лица.

— Подрался, — мягко сказал он.

Трандуил кивнул и опять повернул голову. Он смотрел в огонь. Его глаза отражали свет костра, и казалось, что они пылают. Бард поглядел на сидящих рядом эльфов.

— Что мне делать? — спросил он. — Он... Я... — Он вздохнул. — Могу ли я что-нибудь сделать?..

Эльфы молча смотрели на своего короля. Их глаза наполняла лишь печаль.

— Ты – вряд ли, — сказал один из них. — Но, возможно, сможем мы.

Он повернулся к эльфу, сидящему рядом, и что-то шепнул. Тот кивнул, и скоро шепот окружил костёр. Трандуил оставался неподвижным.

И затем чей-то звонкий голос запел. Чистый и хрупкий, голос этот устремился в небо, и другие голоса вторили ему. Разные голоса: печальные, спокойные, мягкие. Бард слушал, замерев, потому что откуда-то он понял: эльфы пели небу. И хотя он не понимал ни единого слова, он знал, что песнь их была о ясных небесах, и лесах, и о солнце, восходящем над холмами и проливающем свет на траву — тот свет, что вспыхивает с утренней росой. И когда Бард слушал, он чувствовал, как всё накрывает покой. Это была не усталость, нет: усталым он себя совершенно не чувствовал. Но теперь не нужно было двигаться, не нужно было делать что-то. Только слушать.

Трандуил медленно поднял голову. Он слушал, потому что песня проносилась вокруг него. Она рассказывала ему о столь многом, что ещё оставалось в мире. И вновь он увидел темно-красную землю, затем — мерцающее красное пламя. А надо всем этим он увидел небо.

Оно было таким синим.

* * *

Когда песнь приблизилась к завершению, Трандуил прикрыл глаза. Ему хотелось, чтобы песня длилась хоть немного дольше. Но все когда-нибудь заканчивается, и вот последние ноты растворились в тёплом воздухе над костром. Рядом шевельнулся Бард: лучник будто очнулся после долгого сна и обнаружил, что всё вокруг него действительно существует, а не было порождено дрёмой.

Трандуил вздохнул. Он чувствовал себя бодрее, чем во все предыдущие дни, и у него даже получилось слабо улыбнуться. Он посмотрел вниз и понял, что его руки слегка дрожали. Он сделал глубокий вдох.

Народу вокруг костра прибавилось, и теперь гномы, люди и эльфы сидели вместе. Все сидели тихо, но когда песнь закончилась, они нарушили молчание: будто вода прорвалась над плотиной. Постепенно звуки их негромких разговором затопили всё вокруг.

Трандуил поднялся. Да, потрясение и подавленность начали оставлять его, но он по-прежнему был настолько... встревоженным. Он оглянулся и посмотрел в сторону, где находилась его палатка. Но даже все желания мира не могли сделать стены палатки невидимыми. И они не могли ускорить тягостное ожидание. Он опять вздохнул.

Бард опустился на землю рядом с Трандуилом и нерешительно потёр кровь, присохшую к носу. Увидев эту кровь, Бард слегка поморщился. Рядом сел человек. Бард повернулся и стал с ним тихо перешептываться. Наконец человек кивнул и ушёл, а Бард перевёл дух.

Трандуил вновь оглянулся на палатку. Теперь его зубы были плотно сжаты, руки стиснуты в кулаки. Он глянул вниз и, кажется, удивился. Он с трудом разжал руки и распрямил свои бледные длинные пальцы.

Он вздохнул.

— Ненавижу эту часть.

Барда поднял на него глаза.

— Какую часть? — мягко спросил он.

— Эту, — сказал Трандуил. — Ожидание, неизвестность. О Валар, если только я мог... — он замолк. Он не знал, что именно он бы хотел уметь делать. Ускорять время — вот это было бы хорошо.

Или способность всех хранить. Или удерживать границы Лихолесья без борьбы. Просто знать, в безопасности ли сын, тоже было бы неплохо.

Бард закусил губу.

— Я знаю, — тихо сказал он. — Было бы хорошо хоть однажды просто пожить в мире. Просто прожить один нормальный день.

— Но такого никогда не будет, — сказал Трандуил. — Ты знаешь, правда? — он засмеялся, но смех его был горьким и неискренним. — Не думаю, что смогу припомнить день, когда я не беспокоился. Или день, когда никто должен был сражаться, или готовиться сражаться, или думать о войне. В Лихолесье таких дней не бывает.

Бард кивнул.

— Но когда-нибудь такой день может наступить, — сказал он. — Кто знает.

Трандуил покачал головой.

— Я знаю, — сказал он.

Мирный день не наступит, пока тьма не будет побеждена. Нельзя отложить меч в сторону, пока Мордор не будет разрушен, пока его не будет закончено с его порождениями. Он подавил вздох. И разве могло такое наступить? Никто в Лихолесье не был в безопасности уже много сотен лет.

Верить, что всё может быть по-другому? Верить, что всё изменится?

Верить?

Это было слишком трудно.

Может быть, прошло несколько веков; может — только несколько часов. Трандуил не знал. В любом случае, времени прошло достаточно, чтобы оцепенение в его теле успело исчезнуть и уступить место жгучему беспокойству. Он ходил из стороны в сторону возле костра, а Бард за ним наблюдал.

Неожиданный шум заставил его развернуться и начать всматриваться в мерцающее пламя факелов. Красные всполохи выхватили из темноты чей-то силуэт. Трандуил подскочил. Эту фигуру он узнал бы когда угодно. Когда старый волшебник подошёл, он развернулся.

— Митрандир! — крикнул он. — Какие новости?

Стук собственного сердца казался оглушительным.

Волшебник слегка улыбнулся. С плеч Трандуила будто свалилась гора. Облегчение было столь сильным, что он едва удержался на ногах.

— Он жив.

Митрандир кивнул и развернулся, собираясь покинуть костёр. Трандуил пошёл следом. Когда он понял, что волшебник направляется к его палатке, он прибавил шаг.

— Тебя долго не было, Митрандир, — не обвинение, а просто утверждение: Трандуил не чувствовал в себе силы обвинять волшебника.

Гэндальф вздохнул, его плечи устало сгорбились.

— Нужно было многое сделать, Трандуил, — глухо сказал он. — Много глубоких порезов на голове, колотая рана, сломано большинство рёбер. — Гэндальф повернулся к королю. — Ты видел синяки, mellon nin. Там довольно серьёзные повреждения, и день, который он провёл среди тех орков, никак не пошёл ему на пользу.

Трандуил кивнул. Когда они приблизились к палатке, он остановился в тени и повернулся к Гэндальфу.

— Митрандир, — тихо произнёс он. — Сейчас я задам тебе вопрос. Обещай мне, поклянись всеми Валар, что твой ответ будет честен.

Гэндальф нахмурился, но кивнул.

— Я обещаю, — сказал он.

Глаза Трандуила сверкнули.

— Поклянись!

— Я клянусь Элберет, что отвечу тебе честно.

Гэндальф взглянул на Трандуила. Тот выглядел обеспокоенным. Очень обеспокоенным. Его кожа казалась полупрозрачной и бледной, глаза потускнели. Его кулаки сжались и разжались. И ещё раз. И ещё.

Король кивнул.

— Хорошо, — пробормотал он. — Итак, Митрандир. Леголас выживет? Он поправится?

Гэндальф вздохнул, уже начиная жалеть о данной клятве.

— Не знаю, — сказал он, помолчав. — Он ещё слаб, он потерял много крови, и мы не можем переносить его, потому что боимся повредить его рёбра ещё сильнее. Он едва дышит, иногда кашляет кровью. Хотя, кажется, ему не очень больно, потому что он постоянно теряет сознание, — он замолчал: во взгляде Трандуила было безумное, дикое отчаяние, его руки тряслись.

— Прошу, — хрипло прошептал король. — Ответь мне.

— Я верю, — осторожно сказал Гэндальф. — Верю, что худшее позади. Я не уверен, что он точно будет жить, но, думаю, ещё есть шанс... что он.... выживет, — неловко закончил он. И шагнул назад, не зная, какую ожидать реакцию.

Трандуил стоял молча и неподвижно, скрытый тенью палатки. Он моргнул, пытаясь справиться со смятением, охватившим его разум. Была ли надежда? Была ли, в конце концов, надежда? Он должен был верить, что была. Он должен был хоть во что-то верить.

Наконец Гэндальф скрылся в палатке. Трандуил, помедлив, откинул полог, прикрывающий вход в палатку, и последовал за волшебником.

Он остановился.

Целители расступились, и он смог увидеть койку. Там был его сын.

Для Трандуила существовал только Леголас. Сын всё ещё лежал там, и Трандуил не мог понять, дышал тот или нет. Торс и плечо Леголаса были перевязаны, одна штанина срезана, и нижнюю часть ноги тоже покрывали повязки. Оставшиеся на виду участки кожи были либо смертельно бледными, почти прозрачными, либо покрыты множеством синяков. Длинные золотистые волосы были просто заплетены и спадали на плечо.

Король так и стоял, неподвижный, безмолвный, будто зачарованный. Но тут Леголас слегка шевельнулся, с его губ сорвался стон. И чары спали, Трандуил метнулся вперед, отталкивая целителей, и опустился рядом с сыном на колени. Леголас мотнул головой и закашлялся.

Одна из целительниц зашла с другой стороны койки. Она Аккуратно осторожно приподняла голову Леголаса, повернула набок и подложила под неё кусок ткани. Как оказалось, весьма своевременно: как только Леголас вновь откинулся на подушку, его вновь скрутил приступ жестокого кашля, и на этот раз из его рта на ткань хлынула тёмно-красная кровь.

Трандуил, стоящий рядом на коленях, осторожно отвел с лица содрогающегося от кашля сына прилипшую прядь волос. Как ткань потемнела, целительница быстро приподняла голову Леголаса и опять подложила чистую ткань. Трандуил наблюдал за ее работой в молчании. Через несколько минут Леголас притих: боль была слишком сильна, и он провалился обратно в темноту. От края его губ на ткань стекала струйка крови.

Целительница аккуратно повернула его голову и убрала насквозь мокрую ткань. Вздохнув, она бросила ткань на другой конец палатки.

— Сейчас не так много, как раньше, владыка, — мягко сказала она.

Трандуил, казалось, её не слышал. Он потянулся к стопке чистой перевязочной ткани и начал осторожно вытирать кровь с лица сына, всё еще лежащего в беспамятстве.

— Оставьте нас, — тихо произнёс он.

Целительница нахмурилась.

— Владыка? — она колебалась.

Не отрывая взгляда от лица сына, Трандуил отмахнулся, затем повернулся и взял еще один кусок чистой ткани.

— Я знаю, что нужно делать, — негромко сказал он. — Идите, присмотрите за другими.

Целительница было открыла рот, но тут Гэндальф слегка кашлянул, и она промолчала. Целители собрали перевязочные материалы и покинули палатку.

Трандуил слегка улыбнулся:

— Hannon le, Митрандир.

Гэндальф вздохнул. Он приблизился к койке и опустился на пол. Трандуил отложил окровавленную ткань и устало привалился к койке.

Он всё так же сидел, когда полог откинулся, и в палатку зашёл Бард. Лучник опустился рядом с ним.

— Как он? — тихо поинтересовался Бард; он не был уверен, что получит ответ.

Трандуил, ничего не ответив, покачал головой. Гэндальф глянул на Барда.

— Только время покажет, — устало сказал он.

Трандуил вздохнул, затем обернулся и вновь оглядел лежащего на койке бесчувственного сына.

— Почему это случилось, Митрандир?

Гэндальф покачал головой.

— Я не знаю, mellon nin, но мы не в наших силах изменить то, что уже свершилось. Всё, что мы можем, это...

— Да, да, я знаю, — резко оборвал его Трандуил. — Все, что мы можем, это использовать время, которое нам дано, — передразнил он Гэндальфа. Получилось так похоже, что Бард подавил смешок. А Гэндальф покосился на короля эльфов:

— Если тебе не нужны мои советы, Трандуил, то я просто не буду их давать.

Тут Гэндальф посмотрел на Барда, и лучник был вынужден прикусить губу, чтобы не рассмеяться.

Трандуил поднял голову и улыбнулся Барду.

— Весьма неосторожно, Бард, — он лениво махнул в сторону волшебника. — Зная Митрандира... Отныне ты рискуешь постоянно выслушивать чепуху, которую он несёт.

Гэндальф ухмыльнулся.

— Mitho Orch, Oropherion, — пробормотал он.

Трандуил удивлённо поднял брови.

— Почему, Митрандир? Не уверен, что тут остались орки, которых можно целовать. Какая жалость.

Бард фыркнул, представив это, и опять прикусил губу, но под пристальным взглядом Гэндальфа он не выдержал и засмеялся.

Смех, впрочем, тут же оборвался: Леголас шевельнулся и застонал. Трандуил кинулся к нему. Он положил ладонь на лоб сына, другой сжал его руку, забормотал что-то успокаивающее. Леголас постепенно затихал, и Трандуил тяжело вздохнул. Он обернулся и сел рядом с койкой.

Гэндальф сочувственно улыбнулся.

— Я знаю, что тебе нужно, mellon nin, — тихо сказал он.

Он достал маленькую бутылку красного вина. Бард улыбнулся. Он забрал чашки, которые были оставлены в палатке, и раздал присутствующим. Под взглядом Трандуила Гэндальф разлил вино. Затем король хмуро уставился в свою чашку.

— Что ж, я могу сказать одно, mellon nin.

Гэндальф покосился на него, продолжая наливать вино Барду.

— Хм-м-м?

Трандуил криво улыбнулся.

— По крайней мере, ты не утаил дорвинионское.

Гэндальф хмыкнул и поднял свою чашку.

— За победу.

Бард поднял чашку.

— За победу, — повторил он.

Трандуил обернулся и посмотрел на Леголаса. Было ли это победой?.. Он должен был надеяться на это.

Он поднял свою чашку.

— За победу.

* * *

Над горизонтом замерцали первые лучи солнца, в палатке становилось светлее. Трандуил сидел, устало прислонившись к койке. Гэндальф покинул его вскоре после того, как закончилось вино: он собирался встретиться со скорбящими соратниками Торина. А вскоре вслед за волшебником ушёл Бард, и Трандуил остался в одиночестве. Хотя целители были где-то неподалёку. Периодически они заглядывали в палатку, чтобы проверить состояние Леголаса.

Позади послышались сдавленные звуки. Трандуил обернулся, и его сердце дрогнуло: лицо Леголаса было бледным и напряжённым от боли, из горла опять вырывался жестокий кашель.

Встав на колени, Трандуил быстро повернул голову сына в сторону, подложил под неё ткань и уже почти привычным движением помассировал его грудь. Леголас кашлял всю ночь, и хотя целители не распространялись о своих предположениях, они были обеспокоены. Но кашель становился реже, и крови на ткани оставалось всё меньше.

Когда кашель стих и палатка наполнилась хриплым, но ровным дыханием Леголаса, Трандуил отложил ткань в сторону. На белом осталось только несколько капель крови, и он вздохнул с облегчением. Он повернулся обратно к койке. Его встретил усталый взгляд серых глаз.

Леголас слабо улыбнулся.

— Ada, — прошептал он.

Трандуил застыл. Все это время с тех пор, как он вернул сына, с тех пор, как вспыхнула крошечная искра надежды, на ум ему приходил миллион вещей, которые он мог сказать Леголасу. Но теперь он замер в безмолвии. Он не знал, что сказать.

Леголас попытался приподняться, но его серебристо-серые глаза помутнели от очередного приступа боли, и он рухнул обратно, тяжело дыша.

Трандуил покачал головой. Он улыбнулся сыну, его глаза слегка заблестели.

— Не двигайся, — мягко сказал король. Он взял небольшую чашку с водой. Затем осторожно приподнял голову сына и поднёс чашку к его губам.

— Где... где я? — пробормотал Леголас, оглядывая палатку. — Что?..

— Всё хорошо, — тихо проговорил Трандуил, когда Леголас вновь закашлялся. — Всё хорошо. Ты в безопасности, и с тобой всё будет в порядке. Я здесь, с тобой.

Леголас попытался улыбнуться, но его глаза начали закрываться, и он явно прикладывал усилия, чтобы продолжать держать их открытыми. Он поморгал и попытался поднять голову, но его измученное тело запротестовало, и он просто откинулся на койку.

Трандуил осторожно поправил одеяло.

— Всё хорошо, — мягко прошептал он. — Спи. Я здесь.

Веки Леголаса опустились. Через несколько мгновений он расслабился, исчезла постоянная гримаса боли. Трандуил коснулся лица сына, его бледные пальцы скользнули по покрытым синяками щекам.

— Я здесь, — опять прошептал он. У него вырвался вздох облегчения, его губы тронула лёгкая улыбка. Он сел рядом с койкой и, наконец, позволил своему разуму отправиться в свободное блуждание.

Леголас очнулся. С ним всё будет в порядке.

Он снова улыбнулся.

Всё наладится. Он его не потеряет, больше нет.

— Я должен в это верить, — пробормотал он. Перед глазами всё слегка плыло, кажется, он задремал. Палатка вокруг него была заполнена бледным светом, а ковёр под ногами был совсем не красным.

Ничуть.

Словарь

mellon nin — друг мой

hannon le — благодарю тебя

mitho Orch, Oropherion — поцелуй орка, Ороферион (ругательство — прим. пер.)