Колыбельная для монстра (джен)

В редакции уже почти никого не было. Им очень повезло, что удалось застать на рабочем месте Дугласа Иннерса — щуплого худощавого парня, больше похожего на подростка, чем на сорокалетнего журналиста. Угловатые плечи придавали ему схожесть с хищной птицей, а из-за толстых стекол очков блестели неестественно черные глаза.

— Мистер Малдер, — он откинулся на спинку кресла и закурил. Рабочий стол Иннерса был завален бумагами, а пепельница переполнена окурками. — То, о чем вы меня спрашиваете, является конфиденциальной информацией. Вы можете предъявить мне ордер: всё равно не скажу ничего. Я обещал, что мой осведомитель останется тайной.

— Думаю, вашему осведомителю грозит опасность, а может быть, он уже мертв.

Парень закашлялся.

— Откуда такие сведения?

— Он есть на этой фотографии? — Малдер положил перед ним копию фото. — Считайте это риторическим вопросом. Он наверняка принес вам это, вместе с эксклюзивной информацией.

— Допустим…

— Я полагаю, что четыре человека с этой фотографии мертвы.

Шериф Камейа, прислонившаяся к картотечному шкафу, с удивлением нахмурила брови.

— Мертвы? — переспросил Иннерс.

— Именно.

Иннерс закусил губу. В комнате воцарилась тишина.

— Дуг, тебе лучше сказать всю правду, — вмешалась Камейа. — Ты сам понимаешь, что теперь это не просто слухи. Мы расследуем убийство.

— Вы нашли тела?

Малдер кивнул.

— На данный момент можно с уверенностью сказать, что мы нашли Эльвиру Теннерс.

От внимательных глаз Малдера не ускользнуло, как журналист вздрогнул и повел плечом.

— Эльвира Теннерс мертва?

— Она была вашим осведомителем?

Иннерс помолчал какое-то время, выдыхая дым от сигареты в прохладный воздух.

— Да. Мы учились в одном классе, потому она и пришла ко мне год назад, желая рассказать о том, какие непотребства творятся в психушке. Она тогда жутко боялась за Шеффилда, который на почве всего этого помешался.

— Всего этого?

— Она рассказала мне многое. О том, что в больнице действует заговор, по которому санитары пользуются пациентками, как … шлюхами. Они и любому желающему продают ночь с шизофреничкой. А тех, кто хочет пощекотать нервы, находится очень много — люди полны дерьма. Потом эти психотропные препараты — Льюис торгует ими направо и налево…

— Она называла имена?

— Нет. Но я догадался, что в этом замешаны люди с фотографии. Я попытался сделать всё, что в моих силах. Но после публикации статьи меня едва не уволили. Больницу проверили, ничего не нашли, и мы с Эльвирой разругались в пух и прах. Пару месяцев назад она появилась снова. Рассказала, что пропали братья-близнецы, те эскимосы. А начальство словно пытается дело замять.

— Это дело до сих пор открыто, — отозвалась Камейа.

— Открыто. Но вы так и не сделали ничего путного, чтобы разыскать пропавших. А я люблю загадки. — Иннерс опустил недокуренную сигарету в пепельницу. — Знаете, Эльвира сказала, что бизнес процветает. Да-да, ваши проверки нихрена не помогли. После нашей первой встречи я чувствовал, что она чего-то не договаривает… Шеффилд умер, и она не смогла держать всё в себе. Она рассказала жуткую вещь: два года назад одна из пациенток забеременела. Знаете ли, они вообще не любят соваться в Южное крыло, где сидят убийцы. Зато при потребности вкалывают им метадон и пускают по кругу. Вот такие двойные стандарты! Так что беременность обнаружилась уже очень поздно. Главный врач, он тоже в этом замешан, предложил позволить ей родить. Мол, это не так опасно. Ведь делать аборт чокнутой убийце — это полное безумие!

— И?

— Она родила, а ребенка умертвили.

Малдер посмотрел на журналиста с интересом.

— Кто эта пациентка?

— Я не знаю. Доступа к медицинской документации у меня нет. Я пытался искать в архиве, но никаких данных не нашел, — он взглянул на шерифа Камейа недовольно.

— Когда это было?

— Перед тем, как свихнулся Шеффилд. Эльвира считала, что с ним это случилось из-за пациентки. Мол, принял всё так близко к сердцу, он вообще-то любил детей.

— А что случилось с той пациенткой потом? — Малдер задумчиво взглянул на Иннерса.

— Я не знаю. Думаю, ее вывезли на материк.

— Мы проверяли больницу, мы сделали всё, что было в наших силах, — попыталась вмешаться шериф.

— Что вы там проверяли? Допрашивали персонал? Да они все заодно. Хорошо, что нашелся какой-то мститель, прикончил этих троих, — он постучал пальцем по фотографии. — Может, дружок одной из изнасилованных девушек? Только жаль Эльвиру. Она была здесь ни при чем.

— Настолько ли ни при чем?

— Она пыталась что-то изменить. А что может девушка, когда кругом одни мужчины?

Малдер кивнул, разглядывая желтые от табака пальцы журналиста.

— Чего добивалась мисс Теннерс?

— Чтобы их остановили. Она не могла просто так уйти и оставить Шеффилда в сумасшедшем доме. А разрешения на перевод всё не давали, нигде поблизости просто не было для него мест.

— Как вы думаете, мистер Иннерс, кто-то с этой фотографии мог знать, что мисс Теннерс приходила к вам?

— Я не знаю, агент Малдер. Думаю, это могло быть известно только Шеффилду. Но свои тайны он унес с собой могилу.

* * *

— Думаете, агент Скалли сможет без специальной экспертизы установить, кому принадлежали кости?

— Она попытается. Может быть, найдет какие-то следы на коже.

Малдер захлопнул дверцу машины и всмотрелся в полумрак. Камейа включила фары и завела мотор.

— Темнеет… Вы наверняка устали с дороги. Давайте я отвезу вас в мотель, а позже заберу вашу напарницу.

— Нам нужно вернуться в архив.

Малдер глянул на часы и набрал номер Скалли. Очевидно, работа с фрагментами тел затянулась, потому что ответила она не сразу.

— Скалли…

— Скалли, это я, — Малдер нахмурился, вглядываясь в ночную тьму. — Я обнаружил кое-что интересное. Год назад Эльвира Теннерс рассказала местному журналисту о грубом обращении с пациентами. Якобы в больнице не только не оказывают им должный уход, но еще и накачивают психотропными препаратами и подвергают насилию.

— Насилию? — голос Скалли прозвучал тише. В трубке зашуршало. Похоже, она прижала телефон к плечу, словно руки были чем-то заняты. Малдер нахмурился, ощущая болезненный укол совести. Они на ногах почти двадцать четыре часа, и всё из-за глупых принципов.

— Да… Пациентов насиловали санитары. А позже предлагали такого рода услуги всем желающим.

— А что полиция?

— Они проверили заведение, но никаких нарушений не нашли. К тому же никто из пациентов не вызвался свидетельствовать против обвиняемых.

— Малдер, они сумасшедшие. Они не могут являться свидетелями в суде.

— В том вся суть. Журналист, написавший ту разгромную статью, полагает, что в курсе были все.

— Сговор? — в голосе Скалли прозвучали нотки недоверия.

— Похоже на то.

— И теперь у нас появился мститель? Тот, кто ощутил муки совести… Кто-то из

персонала.

— Одна из женщин забеременела, и они умертвили новорожденного. Пока непонятно, кто она, так что мы возвращаемся в архив, чтобы просмотреть медицинскую документацию.

Тишина в трубке красноречиво свидетельствовала о том, что Скалли его услышала. Малдер дал ей время немного переварить информацию. Он огляделся, встречаясь взглядом с шерифом. Она о чем-то напряженно размышляла.

— Скалли?

— Малдер… Я осмотрела… находку. И могу с точностью сказать, что перед нами фрагменты тел Эльвиры Теннерс и одного из санитаров — Тамики или Элеаки, — голос Скалли казался спокойным.

— А Рик Мортимер? — Малдер снова взглянул на шерифа, та вернула ему заинтересованный взгляд. Малдер включил громкую связь.

— Обнаруженные нами останки принадлежат трем-четырем разным людям. Я не специалист, но, думаю, мы нашли всех пропавших. Тамика и Элеака, судя по медицинской документации, страдали олигодактилией. У них не хватало пальцев на руках. Я нашла характерные для подобных уродств кости пястья. Не знаю, кому из двоих они принадлежали, но это кто-то из близнецов.

— Как насчет причины смерти?

— Не могу сказать со стопроцентной вероятностью. Фрагменты тканей подверглись довольно сильному разложению, но на нескольких костях я обнаружила следы зубов…

— Сара потрудилась? Агент Скалли, это шериф Камейа. Агент Малдер включил громкую связь, — шериф вывернула на проселочную дорогу и пристегнула ремень безопасности.

Голос Скалли в трубке стал увереннее.

— Нет. Я обнаружила следы нечеловеческих зубов…

Малдер хмыкнул:

— Удиви нас.

— Я перепроверила несколько раз. Мы с Намукой продолжаем работу, но уже сейчас можно сказать, что характерные размеры и угол, под которым клыки вонзались в плоть…

— Не тяни, Скалли.

— Это следы как минимум двух животных. Волка… Я не владею такими точными данными относительно характеристики прикуса, возможно, это крупная собака. И кошки.

— Кошки?

— Да, обыкновенной домашней кошки.

Малдер приподнял бровь.

— Она объела тело после смерти?

— Нет… В том-то дело, Малдер. В области укусов кровь коагулировала. Человек был еще жив, когда животное на него напало. В любом случае мы сейчас упакуем все фрагменты и отправим на экспертизу в Квантико. Боюсь, придется подождать, но без токсикологического анализа и исследования ДНК я вряд ли смогу сказать что-то большее.

— Только не говори мне, что котопес существует.

Скалли на том конце провода напряженно вздохнула. Малдер знал этот вздох. Всегда рациональная Скалли никак не могла объяснить, что произошло с телами.

— По-моему, на мисс Теннерс напала кошка, а вот на руках одного из близнецов я обнаружила следы волчьих зубов.

— То есть они действовали в сговоре? — Малдер покачал головой. Ситуация выглядела донельзя абсурдной.

— Малдер…

— Я понял. Будем работать с тем, что есть.

— Агент Скалли, — шериф нахмурилась. — Вы хотите сказать, что их убили… домашние животные? — сарказма в ее голосе не было. Скалли молчала. Малдер тут же представил, как она хмурится, пытаясь найти логичное объяснение происходящему.

— Возможно, они были еще живы… когда до них добрались животные. Я не думаю, что тела приносили в палату полностью. Судя по обнаруженным фрагментам, Сара объедала только руки… — она тщательно подбирала слова, но Малдера начало подташнивать от представившейся картины, — живот, щеки…

— Вы нашли черепа?

— Нижнюю челюсть Эльвиры Теннерс.

— Это странно… — Шериф нахмурилась. — Сначала мне показалось, что преступник таким образом пытался сделать тела неопознаваемыми. Нет отпечатков пальцев — нет проблемы. Но челюсть? Мы ведь можем считать рисунок зубопротезирования.

— Именно так я и установила личность мисс Теннерс, — добавила Скалли. — К тому же рука одного из близнецов — это слишком большая подсказка. Нет, убийца руководствовался иными мотивами.

Малдер хмыкнул и раскусил семечко, найденное на дне кармана.

— Он не прятал тела. Он кормил Сару. Выбирал только самое вкусное. Взгляните, — Малдер вынул копию фотографии из газетной статьи и указал на Эльвиру. — Мисс Теннерс была красивой молодой женщиной, круглолицая, склонная к полноте. Близнецы худые, костлявые… В их случае руки — это самая подходящая часть тела. Он экспериментировал с тем, что Саре понравится больше.

— О боже, — шериф побледнела и поморщилась. — Где же тогда тела?

— Не знаю… — он покачал головой. — Оставил на месте преступления? Где он мог убить их? На улице? В коридорах? В пустой палате?

— Мы обыскивали здание. Каждый дюйм. То же самое касается улицы. — Шериф вынула из бардачка план больницы и разложила его на коленях.

— Подвал?

— Там ничего не было. Пусто…

— Чердак?

— Мы всё осмотрели. Агент Малдер, тел нет в больнице. Они бы выдали себя запахом.

— Вы не стали осматривать палаты в южном крыле. Сара разобрала стену, тела были там словно в морозилке.

Камейа замолчала, а Малдер вгляделся в план. Ничего необычного — типичная застройка, палаты расположены друг за другом, чтобы пациенты получали как можно больше естественного света. Правда, окна в южном крыле были заложены, отсюда и двойная кирпичная кладка, по-видимому, наружный слой с годами просел и разрушился.

— Что это? — он указал на небольшое помещение, словно разрывающее бесконечные ряды палат.

— Душевая. Мы были там…

— Криминалисты проверили ее на наличие следов крови?

Камейа молчала, глядя на Малдера с некоторым непониманием.

— Мы ничего там не нашли. У нас всего один криминалист. И я не думала…

Скалли вздохнула.

— Малдер, мы уже заканчиваем с фрагментами тел, я вызываю машину и, пока жду, могу осмотреть душевую.

— Проверь стены, любые углубления, полые места.

— До связи, — Скалли нажала отбой, и тишину в машине разорвали короткие гудки. Камейа молчала, словно пытаясь прочувствовать свою промашку. Молчал и Малдер. Впервые за все годы работы над «Секретными материалами» он решительно ничего не понимал. За окном пролетали деревья, бесконечные белоснежные поля и домики на отшибе.

— Знаете, — шериф Камейа крутанула руль, ловко входя в поворот, — когда мне сказали, что вы приедете, я не сдержалась и попыталась узнать о вас как можно больше. Нельзя сказать, что я была настроена позитивно. Вы — популярный человек.

— Вы мне льстите, — Малдер улыбнулся. — Я — большая заноза в заднице.

Камейа тоже улыбнулась, не отрываясь от дороги.

— Только вот я сразу поняла, что вы нам и нужны. Сейчас я знаю, что не ошиблась. Что за монстр мог сотворить такое?

— Монстров гораздо больше, чем вы думаете, шериф. И в этом деле — тоже.

Камейа вздохнула и нахмурилась, словно намереваясь, но не решаясь сказать что-то.

— Шериф?

— Знаете… Когда агент Скалли сказала про зверей, я вдруг вспомнила одну старую легенду.

— Легенду? — Малдер посмотрел на нее с интересом.

— Именно. Легенду об Ангиаке. Жизнь местных народов всегда зависела от успешной рыбалки, охоты… И если год выдавался неудачным, если рыбы не хватало, то племена могли страдать от голода. Так вот, когда в племени рождался нежеланный ребенок, то старейшины племени оставляли его умирать на снегу. Ребенок, которому мать дала имя, превращался в ужасное существо — Ангиак. Это существо мстило обидчикам. Оно могло истребить всю семью. Ночами Ангиак пробирался в спальню матери и сосал ее грудь. Он рос, креп, приобретал вполне человеческое сознание, но был одержим жаждой мести. Он преследовал племя, пока оно не уходило настолько далеко, что Ангиак не мог догнать.

— Ангиак всегда был где-то рядом с матерью? — Малдер прислушался.

— По сути да. Он мог превращаться в домашних животных и терзать плоть своих врагов. Вы считаете меня сумасшедшей?

— Нет, вовсе нет… — Малдер покачал головой. — Разворачивайте машину. Мы возвращаемся в больницу.

— Вы думаете, что…

— На стене в палате доктора Шеффилда были странные символы и предостережения. Только мы неверно прочитали слово. Не «Агнус»… Ангиак.

— Агент Малдер… — Камейа остановилась и дала задний ход.

— Знаю, иногда меня самого это пугает.