Остролист, тринадцать дюймов (джен)

Дедушка любил писать письма. Могла ли Луна предположить, что когда-нибудь будет делать волшебные палочки? Нет, и вряд ли мозгошмыги дедушки, что сейчас кружили вокруг люстры, обматывая ее своей зеленой шерстью, были посвящены не тому, как легко она поняла суть.

Нет, там, в подвале, она ничему не научилась. Она всего лишь поняла суть того, как кусок дерева с какой-нибудь чешуйкой внутри начинал творить чудеса. Ведь если б в этом не было секрета — колдовал бы каждый, кто бы мог запустить шнырька внутрь дубовой ветки.

— Я сегодня закончу волшебные палочки для нас с тобой и возьму с тебя Обет, — произнес дедушка, и, оторвавшись от танца мозгошмыгов, Луна встретила внимательный взгляд серебристых глаз. — Раз уж вышло, что мы оба выжили и на свободе… Тем более это может измениться.

— Почему Обет насколько принципиален? — сиреневые мечталки, что плясали на пальцах деда, зачаровывали сильней танцующих мозгошмыгов. Луна даже чуть не забыла о только что произнесенном вопросе.

— Потому что волшебные палочки — привилегия людей, — отозвался тот, запечатывая внутри ивовой ветки чешуйки саламандры. Даже удивительно было, как он так быстро нашел необходимые составные части для палочек, — и мы обязаны ее сохранить. Ты же не хочешь войны, правда, солнышко?

— Для Дина подойдет орешник… Кажется, я видела его в саду у Флер, — Луна не любила, когда кто-то распугивал творческих шнырьков во время ее рисования. Наверное, этого не любил и дед. Поэтому она и покинула комнату, оставляя деда вместе с его искусством.

Под ногами скрипели ступеньки — наверное, под ними живут скруслы. Надо налить им масла в блюдечко — тогда они перестанут скрипеть суставами.

Песню скруслов, однако, прервали. Из-за прикрытой двери в комнату Крюкохвата доносился его возмущенный голос:

— Вечное высокомерие волшебников! Меч принадлежал Рагнуку Первому и был отнят у него Годриком Гриффиндором! Это утраченная драгоценность, шедевр гоблинского мастерства! Он должен принадлежать гоблинам! Такова цена моей помощи, а не хотите — как хотите.

— Нам нужно посоветоваться. Можно, мы выйдем на пару минут? — ответил Гарри.

Не то чтобы Луна стремилась подслушать — но и быть пойманной на подслушивании ей точно не хотелось. Луна еле успела нырнуть в ванную комнату поблизости. Мимо протопали друзья и устроились в гостиной прямо напротив ванной. Так близко, что их приглушенные голоса вполне были слышны Луне.

— Да он просто издевается! Нельзя отдавать ему меч, — Рон явно был не в духе.

— А это правда? — голос Гарри прозвучал измученно — несладко ему выдерживать нападки Рона, да еще и думать о Крюкохвате. — Гриффиндор действительно украл меч?

— Не знаю, — устало произнесла Гермиона. — Волшебная история часто умалчивает о том, какой ущерб волшебники причинили тому или другому магическому народу… Во всяком случае, я никогда не слышала, чтобы Гриффиндор получил свой меч нечестным путем.

— Очередная гоблинская байка. Они постоянно рассказывают, как волшебники их обижают. Надо еще радоваться, что он не потребовал какую-нибудь из наших волшебных палочек!

— У гоблинов есть причины недолюбливать волшебников, Рон, — умница-Гермиона бросилась на защиту гоблинов. — В прошлом с ними часто обходились невероятно жестоко.

— Ну, гоблины и сами не такие уж белые и пушистые, — упорствовал Рон. — Знаешь, сколько наших они убили? И между прочим, не брезгуют грязными приемчиками!

— Вряд ли имеет смысл заводить сейчас дискуссию с Крюкохватом о том, чей народ подлее и больше зверствует, как ты думаешь?

Наступила пауза.

— Ладно, — нарушил молчание Рон. — Давайте так: мы скажем Крюкохвату, что расплатимся с ним, когда войдем в сейф, а до этого, мол, меч нам нужен. Там ведь лежит поддельный, правильно? Мы их поменяем и отдадим Крюкохвату копию.

— Рон, да он их отличает лучше нас! — воскликнула Гермиона. — Он первый заметил подделку!

— А мы сделаем ноги, пока он не разобрался…

— Это низость, — тихо сказала Гермиона. — Попросить о помощи, а потом обмануть? И ты еще удивляешься, что гоблины не любят волшебников?

Вот тут Луна была с ней абсолютно согласна.

— Ладно, ладно! Просто я ничего другого не могу придумать. А ты что посоветуешь?

— Нужно предложить ему что-нибудь не менее ценное.

— Какая ты умная! Пойду принесу еще один меч древней гоблинской работы, а ты заверни его покрасивее.

Они снова замолчали.

— Может быть, он и врет, — после долгой паузы наконец произнес Гарри. — В смысле, Крюкохват. Может быть, Гриффиндор ни у кого не отнимал меч. Откуда мы знаем, что Крюкохват говорит правду?

— А какая разница? — спросила Гермиона.

— Разница в том, что я по этому поводу чувствую, — Гарри сделал глубокий вдох. — Скажем ему, что отдадим меч после того, как он проведет нас в сейф, только не сообщим, когда именно мы это сделаем.

— Гарри, нельзя же так… — встревоженно прозвучал голос Гермионы. Она не договорила — наверняка по лицу Гарри было видно, что решение окончательное.

— Так мы его правда отдадим, — сказал Гарри, — когда уничтожим все крестражи. Я сам прослежу за тем, чтобы Крюкохват его получил. Я не собираюсь никого обманывать.

— Да ведь на это могут уйти годы! — вскрикнула Гермиона.

— Знаю, но он-то не знает. Все-таки это не вранье… по сути.

— Не нравится мне это, — сказала Гермиона.

— Мне тоже, — признался Гарри.

— А по-моему, гениально! — воскликнул Рон. — Пошли, скажем ему.

В тесной темноте ванной комнаты Луна прижалась лбом к зеркалу. Щеки и лицо пылали сильнее, чем ожидалось, ведь стыдно было не за себя, а за собственных друзей и за людей в принципе.

Гоблины заслуживали лучшего отношения. Мама была достойна того, чтобы ее смог оценить не один человек, и точно не заслуживала, чтобы из-за происхождения родной отец не стал обучать ее семейному делу. Крюкохват солгал там — под пытками Лестрейндж. Солгал, спасая Гарри, Рона и Гермиону. И, несмотря на это, все продолжали думать только о себе.

Тот домовик верил, что Гарри спасет его народ от рабства. Теперь даже для Луны, что никогда не бросит верить в чудеса, это было сомнительно.