Поступок джентльмена, или Неприличная история (гет)

Хогвартс-экспресс отстукивал тарантеллу, по небу наперегонки мчались облака, а на столе приплясывала корзина со снедью. Пожалуй, это была лучшая дорога в Хогвартс на памяти Снейпа. Эми расположилась напротив и уплетала сэндвич с курицей. Лицо её при этом оставалось мрачным.

В недавно дошедшем письме мама-гастролерша сообщала, что очень рада за дочку, хотела бы побывать на свадьбе, но не судьба — значит, не судьба. И да, раз Эми, умничка, уже устроилась, страховка ей не понадобится, а вот она, Дороти Уоллит, выходит замуж за одного давнего поклонника, и переезжает в Гент.

В письме была также невзрачная открытка Гента с отпечатком алой помады в форме поцелуя, а от конверта пахло жасмином.

— Стоило денежкам появиться, и она упорхнула к своему Арнольду!

— Она хоть знает, что ты ждешь ребенка?

— Знает, если письмо читала, — сказала Эми, пряча в пакет очередную промасленную бумажку. И развернула купленный на свои «Пророк».

Северус считал эту покупку блажью, потому что уже успел рассказать ей про Варнаву Каффа и его тесные отношения со слизеринским деканом, но она стояла на своем — «исследование рынка», мол. К «Пророку» для той же цели были докуплены ещё бесцветный бюллетень «Вестник министерства» (без шансов, там брали только чистокровных), глянцевые «Ведьмополитен» и «Спелла» и, глаза б не смотрели, «Еженедельник ловца».

Лучше б учебники полистала, честное слово.

* * *

Когда садились в кареты, он искал глазами Лили, но той нигде не было видно. Эми шла рядом и загадочно усмехалась. Он помог ей забраться на сиденье.

— Старосты из поезда выходят последними, — сочувственно заметила она.

— Точно.

Фестрал впереди пофыркивал и поднимал хвост. Северус видел этих зверюг с тех пор, как впервые приехал в Хогвартс — бабушка, старшая миссис Снейп, умерла за год до того. Вспомнил, как доказывал Лили, что ему не мерещится — и на втором курсе, и на третьем, а потом перестал, она все равно не верила. Конь-невидимка между тем поднял хвост повыше и высыпал под колеса горку отлично видимого, черного, как уголь, навоза.

— Вот какой же дрянью их Хагрид кормит, — скривилась Эми. — Вонища — жуть.

— Их проходят на шестом, — обронил Снейп.

Краем глаза он заметил, как Лили выпорхнула из поезда, действительно, последней, и руку ей подал галантно дожидавшийся под дверью Поттер. Прямо весь из себя романтический герой, Робин Гуд с велосипедами на носу!

— Судя по всему, они пробавляются мертвечинкой…

Повозки тронулись — фестрал уныло поплелся вперед. Даже если бедняга и «пробавлялся мертвечинкой», его явно не кормили вдоволь.

Праздничный пир был ужасен. Во-первых, какой-то придурок попал в плечо нехилым оглушителем и почти разрядил амулет. Во-вторых, все показывали пальцем на слегка покруглевшую Эми (еще бы, она, кажется, только и делала, что ела!) и на него. В-третьих, Лили уселась за стол рядом с Поттером, а к мантии этого урода был присобачен значок старосты мальчиков. Значок! Старосты!

Вот какого, а? Ладно, рука у директора не поднималась отдать этот пост слизеринцу, но в школе же еще два факультета? Что ж, со столов воронов и барсуков на известного квиддичиста и охмурителя бросали недоуменные взгляды. Директор улыбался и, как ни в чем не бывало, представлял собравшимся очередного неудачника — преподавателя защиты.

— Поттер — староста? — шептались между собой Эйвери и Трэверс. — Это не шуточка очередная? Взаправду?

Помолвленный на каникулах Мальсибер был мрачен и суров, не сверкал, как обычно, своей улыбкой, а терзал вместо этого отбивную.

— Слыхали? Крауч сдал двенадцать СОВ на отлично!

— А Блэк только десять.

— А Салливан перевелся за океан, к янки.

— Струсил, значит? А еще заливал, что он с нами…

— Сказал, что он ничего не решает, за него предки решили.

— Ренегат.

— Предатель.

Чья-то добрая душа уже подпихнула под локоть записочку:

«Десять порций бодр.эликсира, заплачу после, Э.»

Снейп обвел взглядом стол, нашел внимательно следившего за ним Эйвери, и отправил ему записку обратно.

* * *

Копии больничных карт Поттера, Блэка, Люпина и Петтигрю он сделал, пока Эми занимала мадам Помфри подробным пересказом всех своих визитов к целителям. Вернул защиту на шкаф, уменьшил свитки, спрятал вместе с ключом в карман.

Вытер пот со лба.

— Вы оказались куда более ответственным отцом, чем я могла ожидать, Северус, — «похвалила» его колдомедик. — Сейчас с Эми и с малышом все в полном порядке, не беспокойтесь. Ах да, и передайте профессору Слагхорну, что запасы растопырника он так и не пополнил. Уже месяц его прошу.

— Без проблем, мэм, — одними губами улыбнулся Северус. — Прямо сегодня и передам.

Эми догнала его у одноглазой карги. Они забрались на ближайший подоконник и поделили карты поровну.

— Ну, то, что у Блэков с головой нехорошо, мы все и так знаем… Что там ещё? Неподконтрольные самопревращения… врождённый полиморфизм… нужно тебе будет почаще делать диагностику.

— У Поттеров зрение и слабое сердце. У Петтигрю что-то про массу...

— Черт.

— Что там?

Вместо ответа он протянул ей пергамент.

— Ну нет.

— Я все копии снял верно, — покачал головой Северус.

— Да этого не может быть!

— Ага, а то, что он по полнолуниям отсутствует, это так, совпадение?

— Ты знал, что ли?

— Откуда? Полно ещё проклятий, которые на цикл реагируют.

Копии растворились в воздухе, а он все видел перед глазами аккуратную строчку. «Ликантропия, открытая форма».

Он ее видел даже тогда, когда прятал ключ от больничного шкафа обратно в деканский стол.

* * *

Профессор Слагхорн, отдыхавший в это время у камина, как и следовало ожидать, напоминанию из больничного крыла не обрадовался. Особенно же он не обрадовался демонстративно выложенным пяти галлеонам. Однако, он не был бы деканом Слизерина, если бы промолчал.

— Так как, мистер Снейп, ваша семейная жизнь? — спросил он, превозмогая брезгливость.

— Все хорошо, профессор.

— Помнится… вы меня просили предоставить вам лабораторию для практики?

— Это предложение? — удивился Северус.

— О да, — закивал профессор, стараясь не присматриваться к грязной и явно штопаной (вот бесстыдство-то!) мантии Снейпа. — Я подумал, вам, наверное, самому интересно приготовить вытяжку растопырника? Весьма непростой состав.

Где-нибудь курсе на третьем Северус прыгал бы от восторга. На третьем, но не сейчас. Сейчас ему нужно было проверять формулы для Джо и изучать передачу ликантропии половым путём. Не говоря уж о целой горе домашних заданий.

— Мистер Снейп?

— И что мне за это будет?

— То есть? Такой опыт вам весьма пригодится после школы.

— «Такого опыта» у меня уже предостаточно, и вы это знаете, сэр.

— Еще я знаю, что дерзость, мистер Снейп — это не всегда достоинство, — заметил уязвленный Слагхорн. — Но если вы докажете, что можете себя вести прилично, я приглашу вас на нашу ближайшую встречу.

— Встречу?

— Собрание моего клуба, — под усами расплылась улыбочка. — Через неделю к нам приезжает сам мистер Уоллсит-Фоули, полномочный представитель «Нимбуса» в Германии.

Северус думал ровно секунду.

— Не заинтересован.

— Подумайте хорошенько.

— Пять свободных часов со школьным инструментом, и я…

— Вы много себе позволяете, Снейп.

* * *

Под потолком кружился наколдованный шар света, а в маленьком котелке закипала основа. Эми, расположившись в углу, увлеченно писала что-то в тетрадке обычной ручкой. Учебник истории рядом с ней не был даже открыт.

— Ему жалко лаборатории! — возмущался, стоя над котлом, Снейп. — МакМиллану или Краучу вон, не жалко, хотя Крауч туда ходит только чтобы лишние баллы на экзамене получать! Да ладно Крауч. А Петтигрю? Что в школьной лаборатории делает Петтигрю?

— Нагоняет программу? Я слышала, Эванс тоже туда ходит.

— Лили способная. И руки у неё откуда надо растут…

— Но она же не лучше тебя.

— Если б хотела, была бы и лучше.

— Ты был её другом, так?

— Лучшим другом, — поправил Снейп.

— А теперь она строит глазки Поттеру и просит Слагхорна помочь Петтигрю.

— Ты к чему ведешь вообще? — вконец разозлился Снейп.

Эми отложила тетрадку и посмотрела на него снизу вверх.

— Она за лето тебя ни разу не навестила.

— Но ведь и я её тоже.

— Если ты хочешь чего-то большего, чем медаль бывшего друга, пора бы уже пошевелиться хоть немного, а?

Ну уж нет. Какая ещё медаль? Он нравился Лили, совершенно точно. Если бы не нравился, разве они убегали бы гулять к запруде? Разве она бы позволяла ему застегивать ей сзади платье? Правда, тогда им было по двенадцать…

А теперь он женат на другой.

* * *

Эйвери и Трэверс, оказывается, прождали его чуть не весь вечер, чудаки. Знали же, что он в спальне раз от разу появляется, вещи в стирку бросить и чары на сундуке обновить.

— Мы чего-то не понимаем? — наехали сразу. — Цены поднял?

— В долг больше не работаешь?

— Томпсону из хаффлов ты в долг сварил, я спрашивал!

— Но мы так и быть, согласны половину до, половину после.

— Нет, — вставил наконец Снейп свое слово в этот поток.

— С полной предоплатой? А не слишком? Каким-то хаффлам, значит…

— Нет, — повторил он. — Вы неправильно поняли. Я, к сожалению, больше на вас не могу работать. Вообще.

— В смысле?

— В прямом. Вы меня подставили — я на вас не работаю. Ищите другого зельевара.

* * *

Ночевал он, ясное дело, не со слизеринцами, а в своем схроне. А разбудила его женушка.

— Ты ж не завтракал, — сказала она, с несчастным видом протягивая ему булку. — И кстати, чего это ты спишь на книгах?

— На книгах? — встрепенулся Северус. Превращенная вечером подушка и вправду вернулась к своей первоначальной форме: с трансфигурацией у него никогда не ладилось. — Ах, это. Это не книги, это мусор.

— Это программа СОВ по защите.

— Что я и сказал.

Он поднялся, одернул мантию, прошёлся пятерней по волосам и повертел восьмёркой палочку в пальцах.

— Твои витамины тут, под партой, — брякнул, собираясь уже уходить.

— И все? — удивилась Эми. — Даже не умоешься? Дома ты умывался.

Северус почувствовал смущение.

— Дома — мать, — сказал он расплывчато.

— А здесь Эванс по школе ходит. А ты как будто из застенков сбежал.

— И что изменится, если я водой в лицо побрызгаю?

— Значит, надо не побрызгать, а что-то еще.

С палочкой Эми управлялась так себе, делая перерывы («отдыхая») и иногда сбиваясь в заклинаниях, но минут через десять Северус сам себя не узнал.

Волосы были вымыты, высушены, и даже расчесаны, вечно теряющийся галстук вернулся не пойми откуда на свое место под воротником, а забрызганные желчью броненосца манжеты покорно побелели. Эми хихикала. Ей было весело.

— Про мать свою — это ты вовремя вспомнил, — сказала она. — Я до неё и половины всех этих штучек не знала.

* * *

Уже по дороге к классу Флитвика спешившие мимо студенты оглядывались, девицы шушукались, а малышня показывала пальцем.

В дверях, помедлив, он выпрямил спину и сдержанно улыбнулся, вот только улыбка эта сразу закаменела. Лили Эванс, первая красавица Гриффиндора, стояла у своего места в экстазе, обняв букет белых роз и спрятав в него лицо.

* * *

В кабинете директора была такая тишина, что Снейп слышал, как жужжит крошечный вредноскоп у Поттера в перстне.

— Нечего сказать, господа студенты? — Дамблдор посмотрел на них сквозь очки. — Вы, мистер Поттер, староста школы. А вы? Женатый человек, мистер Снейп. Напрасно я надеялся, что в этом году вы будете вести себя осмотрительней. Подумайте, какой пример вы подаете младшим вашими безобразными разборками! Минус двадцать баллов с каждого, ступайте вон.

Поттер поскакал к своим, на ходу вытирая разбитый нос, а Северусу ничего не оставалось, кроме как спускаться в подземелья.

Вообще, конечно, он был не виноват.

Больше всех виноват был Блэк. Это он привязался к нему, отвлекая всеобщее внимание от Эванс и букета:

— Гляньте! Чудо! — восхитился он. — Сопливус помылся!

Тут даже Лили очнулась, в чем был и положительный момент. И ничего не ответила Поттеру.

Блэк и Поттер, поругавшиеся было после практики по чарам, сразу поняли, кто виноват, когда Снейп оказался поблизости.

* * *

Этим же вечером профессор Слагхорн довольно потирал руки — строптивый полукровка молча встал к столу. О чем он там заикался? Пять часов со школьным инструментом? Получите и распишитесь.

Резать щупальца растопырников — работа муторная и грязная, так что воспитательной эффект налицо. А целебная слизь целебной становится только после обработки. В тот момент, когда вынимаешь их из бочки, она ещё щиплется.

— Когда закончите, уберите здесь все, — профессор хлопнул журналом и скрылся за дверью, что-то про себя напевая.