Кэтрин в ящике (гет)

Она заснула только под утро. Если это вообще можно было назвать сном: липкое, нестойкое серое марево, словно тончайшая кисея, затягивая взор, тут же расползалось во все стороны. И если это шалят нервы, то Касл, как нельзя, был прав: не надо торчать дома в ожидании звонков, а надо подольше гулять, чередуя пеший ход с дыхательной гимнастикой, и думать исключительно о том, что им ещё только предстоит. А она и думала, и соглашалась для вида, но на самом деле всё было немножко не так. Когда привычно отвечаешь за всех и за вся, работа не может стоять на последнем месте, и стоило Каслу отвлечься, как она тут же набирала номер Эспо, или посылала вызов Лейни. Командовала, уточняла, советовала, собачилась с нерадивыми сотрудниками, пока в её животе не возникала «буря». Этот мелкий непоседа, их сын, не желал следовать никаким правилам приличия: крутился, вертелся и, на время затихнув, с новой силой пускал в ход ручки, ножки и свою бодливую головушку, изнуряя её организм и понуждая к отдыху.

«Чёрт, как же дети чувствительны к маминому настрою!» — слабо улыбалась Кейт, под беззлобное брюзжание Касла выискивая удобную позу. Но не сегодня ночью, потому что всё не то, и всё не так. Мало того, что ребёнок постоянно колобродит, так и сама она опять не спит, а лишь громко зевает и сонно хлопает глазами. И вовсе она не перекрутила себя, а просто устала. Не столько физически, сколько морально, глубоко эмоционально, потому что… потому что её беспокоил Касл. И не из-за работы и не из-за ребёнка. Просто вот уже несколько дней подряд Рик вёл себя очень странно: даже в родных стенах нервно вздрагивал при каждом стуке, часто и беспричинно выглядывал в окно и под любыми вздорными предлогами не подпускал жену к входной двери. И объяснения своим закидонам выдумывал такие несусветные, что Кейт лишь терпеливо выжидала. Даже утренний вопрос ему прямо в лоб не выглядел как позорная капитуляция или поиссякшее терпение. Уже несколько лет в их отношениях нет тайн, но в этот раз Касл умудрился вывернуться. С картинным, наигранным смешком обмолвился, что «…устал-де от популярности и не хочет быть под надзором Господа Бога, которому ангелы зачем-то всучили подзорную трубу…» И снова окружил её заботой, как бывало не раз: без устали носился по магазинам и консультациям, потакал любимой в самой невообразимой прихоти и исполнял любые желания. Если же звонили парни, сообщая о наличии зацепок, то был особый случай, и щенячьим восторгам Касла не было конца. Уговорив жену остаться дома, Рик срывался в участок и со свежей информацией летел обратно. Если же где-то по необходимости застревал, то тогда его чёрный «айфон» прижимался к уху, в то время как другой такой же аппарат, но только белый, прижимался микрофоном к её пупку, улавливая тонкий, живительный стук крошечного сердечка. Это был их малыш, что изо всех своих слабеньких сил тянулся к жизни, даря родителям радость жизни. Ожидаючи ребёнка, Каслы и вечера проводили по-семейному: легкий для желудка ужин, бережные объятия, и роскошный диван с легким тканевым пологом. Место уже ждало её, а рядом суетился Касл. Мягкая подушка клалась под поясницу, ноги опускались на низенький пуфик, и с лица Беккетт не сходила мечтательная, светлая улыбка. Загадочно покусывая губы, Кейт манила Рика своим тонким пальчиком, и Касл, встав подле жены на колени, брал её руку в свою. Улыбался нежно и со смыслом, испытывая приятное, домашнее оцепенение. Вот красавица жена, вот живая выпуклость у его щеки, и всё это можно целовать, любоваться и твердо знать, что сие занятие никогда не прискучит. И эти тонкие, изящные движения, которыми привычно, ради умиротворённых вздохов, ласково расчёсывают его шевелюру.

А тут — всё было не так, и Кейт же видела, что Рик что-то явно и усиленно скрывает. Хмурится, думая о чем-то своём, и не реагирует ни на какие подначки. Уже только в постели сдался, обмолвившись, что уже несколько ночей подряд видит жуткий, мистический сон, отгадка которого хоть и очевидна, но точно не в её стиле. И просто он, Касл, не хочет пугать её или попусту беспокоить, и вообще, сам со всем этим справится. Коронной фразой в итоге было: «Если во сне ко мне приходит дьявол, то это ещё не повод врываться с бластером наперевес». И она понимающе улыбнулась. Потом была предрассветная маета, с погружением в сон и пробуждением, пока Беккетт не подскочила от громкого вскрика. Он был тут, рядом, наполнен болью, мукой, отчаянием, и Кейт, ещё не продрав глаза, уже нервно шарила слева от себя. Слава Господу, Касл был рядом, и тогда Беккетт села на кровати, полуобернувшись к нему и свесив ноги.

Увиденная картина встревожила не на шутку: вскочивший Рик сидел, тупо пялясь перед собой, и явно ничего не соображал. Его руки неистово тряслись, комкая тонкое одеяло, губы шептали непонятно что, майка насквозь пропиталась потом. Касл ну просто впал-таки в мёртвое оцепенение, и тогда Кейт осторожно взяла любимого под локоть.

— Рик?! Рик, что случилось?

Касл упрямо мотнул головой и нервно повернулся к ней: она никогда не видела, чтобы так страшно искажалось его лицо. Её Рику срочно требовалась помощь.

— Что, Касл? Что, родной? — старательно помогая себе руками. Беккетт придвинулась к мужу, насколько позволяло тело. Попыталась взять в ладони его лицо, но Рик грубовато отстранился и тут же прижался ухом к её животу.

— Ты жива? Ты цела? Ты в порядке? — пока его глаза безумно вращались в орбитах, Рик старательно ощупывал её конечности до тех пор, пока немного не успокоился.

— Ты цела? — повторил он и с облегчением выдохнул: — Ты цела… Хвала Господу, ты цела…

— Конечно, цела! — неподдельно изумилась Кейт. — А что со мной могло приключиться?

— Джерри. Он был в моём сне. Он издевался над тобой. Над вами.

Снисходительно фыркнув, Беккетт иронично подкатила глаза.

— Господи, Касл! Кому же верить, как не своим глазам и фактам? Джерри ведь уже три года, как нет! А его труп в морге? А протоколы вскрытия и экспертиз, что сотню раз проверены-перепроверены, а? Я считаю, что ошибки здесь быть не может!

— Тогда зачем кому-то снова похищать его дело? — перехватив жену за руку, Касл сел как можно прямее и теперь усиленно морщил лоб. — Да ещё и умудриться зачистить все следы даже в архивах ФБР?

— Там же был пожар, Касл, чему есть официальное подтверждение, — как неразумному ребёнку, втолковывала мужу Беккетт, — оно лежит у меня в сейфе.

— Ты, такой скептик, Беккетт, и вдруг почему-то веришь в случайности? Ты, принцесса рациональной мысли и железных фактов, знаешь не хуже меня, что чванство и бардак в стане федералов — это слова-синонимы. И раз меня постоянно выматывают одни и те же сновидения, то это не может и не могло быть случайностью. Только так я это вижу.

Она положила свою руку поверх его и цепко сжала пальцы, успокаивая.

— Хорошо. Не буду разубеждать тебя, Касл, но предлагаю ещё раз всё тщательно перепроверить. Вместе, вдвоём, а сейчас... я хотела бы услышать про твой сон. Пусть и не красочно, пусть и в двух словах, но я твоя жена, Рик, я капитан полиции, и нет ничего такого ужасного, чего бы я в этой жизни не видела.

— Отлично! — Рик бережно обнял жену и вновь прижался к талии ухом повыше пупка. — Просто ваше здоровье — это для меня самое важное, и поэтому описание будет кратким. Кровь. Она была везде: на потолке, на полу, на стенах. Запомнились только она и прочные, пластиковые жгуты. Чёрные, холодные, давящие. Они ограничивали нашу с тобой свободу, и я молился Господу, что это не одна из моих книг. Там, во сне, Тайсон до беспамятства насиловал и уродовал тебя. Там, во сне, я тоже терял сознание, и когда мерзкие, потные пальцы Джерри касались меня, то в местах контакта тут же возникало неприятное, скребущее ощущение. Нечто такое липкое, противное, снимающееся только с верхним слоем, если до боли поскрести. И эти путы, Кейт… Они извивались, как змеи, стягиваясь удавкой, а Джерри выглядел, как настоящий монстр: потный, грязный, вонючий осьминог, от которого нет и не будет спасения.

— А сейчас?

— Сейчас?

— Да, сейчас!

— Сейчас я уже переключился. Нет, это ты переключила меня и… Мне надо в душ, а потом совершить лёгкий набег на холодильник. Там есть и мороженое, и сливки, и даже кусочек пирога, что мило испекла моя малышка.

— А что у нас с кофе, дорогой? Ты решил обойтись без него?

— Да, чтоб тебя не мучить. Этот строжайший запрет от доктора и мне ломает жизнь, ведь с каждым глотком латте я физически ощущаю твоё внутреннее напряжение. И как ты только терпишь такое? При таком воздержании я долго бы не протянул...

— Да то ты, а то ж я. Иди уж, умывайся, папаша!

— Я быстро! — известил он, скрываясь в дверях.

Она улыбнулась ему вслед. Нелегко обойтись без кофе, раз обезжиренное латте и ваниль со сливками — такая неотделимая часть её. Правда, Касл как-то торжественно пообещал «утопить» её в самом лучшем в мире кофе, и она со скрипом дала себе обет терпения. Хоть кому-то из них полегчает.

Помогая себе руками, Кейт сдвинулась на край кровати, и сразу же, не глядя, попала ногами в тапочки: они стояли на «специальном» месте. Его определил Касл, и для пущего удобства даже подошвы мелом обвёл, заметив, что в отношениях не бывает мелочей. Халат тоже оказался под рукой, и сладко зевающая Кейт, подпирая руками бока, побрела на кухню. Везде, где перед ней вихрем промчался Касл, горели лампы, но никому и в голову не пришло подсветить остров. Щёлкнув кнопками кухонных бра, Кейт привычно загремела посудой.

— Э-э-э, а я не опоздал? — слегка влажные руки Касла из-за спины Кейт нежно легли на её талию, а подбородком Рик прилёг на тонкое плечо. Зарывшись носом в такие мягкие, вишнёво-горькие пряди жены, Касл от удовольствия прикрыл глаза: — Может быть, кому-то требуется помощь?

Одной рукой за узелок халата, Кейт притянула Рика вплотную к себе, другой ловко щёлкнула в кончик носа:

— Я беременная, Касл, а не безрукая! Будешь во мне сомневаться — закатаю в ковёр и отшлепаю мухобойкой!

— Ой-ой, — заулыбался Касл. — Все наши паласы уже давным-давно приклеены на двухсторонний скотч. Вот что значит предусмотрительность! И обеспокоенность!

— С нами всё будет хорошо, Рик! — Кейт плавно повернулась к нему, чтобы взять в ладони его лицо.

Несколько минут они трогательно целовались, потом из груди Касла вырвался вздох облегчения.

— Теперь я готов поверить, что это был только сон! — и он легко рассмеялся. — Это был сон, всего лишь сон и… АААА!

Громкий, ужасающий вопль оглушил её, и только что улыбчивое лицо Касла непередаваемо исказилось. Грудь его резко, с шумом, выгоняла из себя воздух, а остекленелые глаза неподвижно смотрели куда-то за её спиной.

— Нет, нет, нет, — лихорадочно шептал Касл, а на последних словах взорвался: — Так тебя же нет, сволочь! Тебя же не может быть! Нет, нет, нет и ещё раз нет!

— О, Господи! — Кейт прикрыла рукой разогнавшееся сердце, и медленно повернулась. Она сама не знала, что ожидает увидеть, но предмет на ручке крайнего шкафчика невозможно было спутать ни с чем. Обычная пластиковая стяжка. Чёрного цвета. Такие часто применяют электромонтажники. А ещё иногда они встречаются во сне.