Десять лет победы (джен)

Мэд задумчиво крутила в руках сигарету, когда Гейб, вырвавшийся наконец на обед, встретил её на углу у Министерства.

— Ты закурила? — спросил он, но Мэд качнула головой.

— Отобрала у пацана. На вид лет пятнадцать.

— Маггл? Наши-то все в школе.

— Да кто его знает, — Мэд прицельным броском отправила сигарету в одну из стоящих неподалёку мусорок. — Аппарируем?

Они вернулись обратно в переулок, в зону действия магглоотталкивающих чар, и аппарировали каждый сам по себе. Гейб не обратил внимания на привычную пустоту в желудке: он ничего не ел с утра и не особенно планировал. Обед он решил потратить на поход к Джимми, которого всё никак не получалось навестить из-за внезапно свалившейся работы. После того, как двух авроров вывели из строя, им всем пришлось несладко, даже несмотря на то, что несколько вчерашних стажёров уже приступили к полноценной работе. Ситуацию это не спасало, кто-то должен был курировать их и наставлять на путь истинный, поэтому количество смен в неделе резко возросло. Гарри пытался что-то с этим сделать, но они все прекрасно понимали, зачем и почему остаются на работе дольше обычного. Как будто раньше им этого делать не приходилось.

Дом Пиксов был небольшим, но ухоженным особнячком неподалёку от маггловской деревни. Гейб, конечно, тут никогда не был — что ему было делать у родителей Джимми в гостях? Но сейчас случай был особенный. Мэд хмыкнула, когда они прошли в усаженный цветами сад, но ничего не сказала.

На пороге их встретила миссис Пикс, худая усталая женщина лет сорока пяти.

— Гэбриел, Лора, спасибо, что зашли, — она протянула каждому из них руку для приветствия и пригласила внутрь. — Джейкоб у себя, я провожу.

Комната Джимми была на втором этаже, куда они добрались по узкому коридору, увешанному картинами, явно нарисованными детской рукой. Мэд чуть приподняла бровь, разглядывая их: Джимми был единственным ребёнком в семье, а собственными детьми ещё пока не обзавёлся. Гейб пожал плечами: в конце концов, всякое бывает. Почему бы и нет?

Джимми лежал в кровати, завернувшись в толстый плотный халат, и тускло смотрел в стену.

— Джимми, милый, к тебе гости, — ласково позвала миссис Пикс, и Джим сел с невероятной для его состояния прытью.

— Ребята! — улыбнулся он, и взгляд его в панике заметался по комнате. — Простите, тут немного не убрано.

Мэд махнула рукой и с размаху приземлилась на расправленную кровать. Миссис Пикс возмущённо вздохнула, но ничего не сказала, только пожелала им приятно провести время и вышла. Гейб последовал примеру Мэд и сел рядом с товарищами.

— Я вам чаю заварю, — предложил Джимми. — Я сегодня сам ходил за пирожными.

— Сиди, — осадила его Мэд и резким движением поднялась на ноги. — Заварю.

— Пойдём на кухню тогда? — предложил Джимми, по-джентльменски подавая ей руку. Гейб посмотрел на него внимательно: кажется, ему становилось лучше. Или так только казалось? Джим явно храбрился, пытаясь показать, насколько хорошо идёт прогресс в лечении, и это не могло не радовать... если только всё это не было напускным.

Они спустились вниз уже втроём, Джимми шёл последним и, Гейб краем глаза заметил, к концу пути схватился за стену, но не позволил себе остановиться.

— В порядке, дружище? — спросил он, когда Джим вошёл в кухню. Тот кивнул и принял самый бодрый вид, какой только мог изобразить.

— Вам чем-то помочь? — поинтересовалась заглянувшая на шум миссис Пикс, но Мэд заверила её, что всё под контролем и с чаем они разберутся сами.

— В таком случае, пирожные в верхнем ящике. Джимми сегодня сам принёс! — гордо похвасталась она и вышла, пообещав, что будет возиться в саду, а если понадобится, стоит только крикнуть в окно.

— Ну, как в Аврорате? — спросил Джим, устроившись на табуретке у стены. Гейб на всякий случай примостился рядом: чтобы подхватить, если тот вдруг начнёт заваливаться набок.

— Сносно, — отозвалась Мэд, заглядывая в ящики в поисках чайника и заварки.

— Дженкинс своё первое дело закончил, — вспомнил Гейб. — Взял парня, который единорогов по лесам отлавливал.

— Ого, того самого? — переспросил Джимми.

— Нет, другой, судя по всему. Вот как дело было...

Он пустился в подробный рассказ о том, как Дженкинс, выбравшийся на место в сопровождении Лизы, сшиб преступника, едва успев аппарировать по координатам и приземлившись ему прямо на голову. Лизе только и оставалось, что сквозь смех арестовать неудачливого браконьера, а тот в свою очередь, напуганный таким напором, сознался, что планировал загнать рог единорога на чёрном рынке подороже, ему ещё детей кормить. Довольный Дженкинс оформил отчёт и гордо презентовал его Гарри на стол, а всю следующую неделю почти к каждой своей фразе добавлял что-нибудь про свой головокружительный успех.

— Барри его ненавидит, — заметила Мэд, с громким стуком опуская на стол кружки с горячим чаем.

— Как будто Барри любит хоть кого-то, — резонно заметил Джимми. — Как там Лиза, кстати?

Гейб поймал напряжённый взгляд Мэд и поспешил ответить, пока на его собственном лице не появились отголоски их ссоры:

— Да в порядке. Просиживает в архивах, как всегда, муштрует новичков. Поругалась с секретаршей так, что от хит-визардов прибегали спрашивать, не убили ли кого-нибудь и не нужно ли подкрепление.

Джимми слабо рассмеялся, откинувшись на стену, а Гейб, вымученно улыбнувшись, спрятал взгляд в кружке с чаем. С того самого дня они с Лизой не перебросились ни единым словом: она показательно игнорировала его, была холодна с Гарри и из всей старой гвардии поддерживала стабильные отношения только с Мэд, которая лишь однажды заговорила с Гейбом о том, что случилось. «Когда-нибудь, — сказала она, — она снова с тобой заговорит». Но не сейчас, понял Гейб. Не в этом столетии и, может быть, не в этой жизни.

Лиза, он знал, хотела поменяться сменами так, чтобы не пересекаться с ним вовсе, но сейчас это было попросту невозможно, поэтому она просто старалась не попадаться ему на глаза. В архивах он не появлялся с того самого момента, как между ними пролегла пропасть, старался отсылать в её вотчину стажёров, только чтобы не беспокоить её. Иногда ему нужна была её помощь по тому или иному вопросу... Но он не решался просить. Джанин и Августа обычно спрашивали за него и не задавали лишних вопросов, и он был им за это очень благодарен.

Самое меньшее, что он мог сделать для Лизы, это избавить её от своего общества. Если бы у него был шанс на адекватную работу где-то помимо Аврората, он бы не раздумывая ушёл и не беспокоил её больше никогда, но... Но умирать в канаве всё-таки не хотелось. Он и так опасался, что теперь его инкогнито под угрозой, после всего того, что могли слышать стажёры, но Гарри пообещал, что уладил этот вопрос и ничего лишнего не покинет пределы штаб-квартиры. Иногда Гейб даже надеялся, что план не сработает и его вышибут из Министерства со скоростью заклятия, тогда он точно поймёт, что где-то там наверху его наказывают за все те глупости, что он сделал. И что он действительно поступил неправильно и недостойно. Но кара небесная не торопилась спускаться на его голову, и Гейб жил и работал — скорее по инерции.

Они ещё о чём-то болтали, но Джимми постепенно выпадал из разговора всё на большее и большее время, вымученно хихикая или отвечая совершенно невпопад. Мэд бросала на него тревожные взгляды, но молчала — Гейб тоже. На вскользь брошенный вопрос о самочувствии и процедурах Джим только отмахнулся и заверил, что ему гораздо лучше теперь, что совсем скоро он, наверное, вернётся к работе, что всё будет в порядке.

— Мне бы на могилу к Ричи, — наконец, произнёс Джимми после затянувшегося молчания. — Раз уж на похороны я не попал. Сводите меня? Я уже совсем бодрый, целители разрешат.

Мэд посмотрела на Гейба, словно искала у него поддержки.

— Сходим, — пообещал Гейб. — Вместе. В выходной. Ладно?

Джимми кивнул.

— Я ему ещё два галлеона должен. Ну... За спор один.

Гейб бросил быстрый взгляд на Мэд, которая только плечами пожала, делая вид, что она совершенно ни при чём. Он хотел что-то ещё сказать в своё и Лизы оправдание, но Джимми громко закашлялся, откинулся на спину и прикрыл глаза. Дело, кажется, дрянь, думал Гейб. И ни драккла не помогают ему эти процедуры, что бы эти коновалы из Мунго ни делали.

Вскоре Гейб засобирался: нужно было возвращаться на работу, он и так ушёл надолго. Мэд решила, что пойдёт с ним, забрать какие-то бумаги, которые оставила на работе.

— Не пускай её, Гейб, она там и останется, — пошутил Джимми, с трудом поднимаясь на ноги. — Я провожу вас.

— Или мы тебя, — произнесла Мэд, подхватывая его под руку. — Хочу ещё взять у тебя книгу, видела на полке.

Они поднялись обратно в комнату Джимми, где Мэд помогла ему устроиться на кровати, схватила с полки книгу в серой обложке, даже не глядя на название, и пообещала вернуть через пару недель. Джимми равнодушно кивнул: кажется, ему хотелось только лечь и уснуть. Они торопливо покинули комнату и напоследок пообещали зайти ещё как-нибудь на днях.

Внизу их встретила миссис Пикс.

— Снова плохо? — спросила она севшим голосом. Гейб осторожно кивнул.

— Такое часто случается?

— Достаточно.

Миссис Пикс вздохнула и облокотилась спиной о стену. Вид у неё был усталый, если не сказать измождённый, и Гейб заметил, как сильно на её тёмных волосах выделяется седина, а сетка морщин вокруг глаз добавляет ей несколько лет возраста. Не то чтобы он мог легко и быстро определить возраст женщины, но точно мог догадаться: миссис Пикс сильно состарилась буквально за последние несколько месяцев.

— Я не знаю, что мне делать, — она перешла на шёпот и посмотрела на них с Мэд умоляюще. — Я говорила с его целителем, он пропускает процедуры. Недавно увидела, как он поливает своим укрепляющим зельем мои цветы. А я-то думала, почему они так хорошо растут, да ещё и зимой!

Она всплеснула руками и на несколько мгновений прикрыла глаза — прямо как её сын. Мэд вздрогнула, подалась вперёд, и Гейбу на секунду показалось, что она хочет обнять миссис Пикс, но только показалось — ближе к женщине она всё-таки не подошла.

— Вы говорили с ним об этом? — спросил Гейб осторожно.

— Конечно! Он утверждает, что я всё выдумываю. Что он идёт на поправку и одна пропущенная процедура не повредит. Что ему гораздо лучше и вообще в этом Мунго только коновалы и работают. Какой ужас!

Она произнесла последнюю фразу так громко, что сама испугалась и мгновенно зажала рот рукой, опасливо посмотрев на верхний этаж.

— В общем, я совершенно потеряна, — призналась она уже тише. — Джимми нужно контролировать, но меня он слушать не хочет. Скоро мне возвращаться на работу, боюсь, он вообще перестанет ходить на процедуры, если меня не будет целый день дома, чтобы проверить.

Гейб вздохнул. Джимми сознательно отказывался от лечения, и он не понимал, почему. Как только он сможет вернуться к работе, жизнь снова станет чуть светлее, чем сейчас, когда он вынужден лежать на больничной койке, не в силах подняться, не в силах приготовить обед... Гейб знал, что такое отвлекаться работой от неизлечимого диагноза, и поэтому отказывался понимать, почему Джим так старательно продлевает собственные страдания и не выполняет указания целителей. Если бы от болезни Гейба были лекарства, он бы прошёл столько лечебных курсов, сколько потребовалось, лишь бы убить в себе жестокого, отвратительного зверя, который поселился в нём семь лет назад.

— Мы будем приходить по очереди, — заговорила Мэд. — Следить, чтобы он лечился.

— Правда? — печально переспросила миссис Пикс, и Гейб кивнул в подтверждение.

— Установим график дежурств и будем следить, чтобы он не запускал своё здоровье, — сказал он, и миссис Пикс улыбнулась.

— Спасибо. Спасибо, я очень это ценю.

Когда они с Мэд шли по дорожке от дома к границе антиаппарационного барьера, она тихо произнесла:

— Это из-за Ричи.

Гейб бросил на неё быстрый взгляд, и она продолжила:

— Он не хочет бороться. Лучший друг умер, он неспособен работать, все сочувствуют. Какое уж тут лечение.

— Каким надо быть идиотом, чтобы не пытаться выкарабкаться из этого дерьма? — с чувством произнёс Гейб. — Чтобы не сделать себе легче?

Мэд посмотрела на него с укоризной.

— Неизвестно, сможет ли он вообще вернуться к прежней жизни. Так зачем пытаться?

— Это какой-то идиотизм, — нахмурился Гейб.

Она только пожала плечами.

— Ты тоже не пытаешься.

— Что?

— Лиза. Даже не пытаешься.

— Что я могу сделать? — зло выплюнул Гейб. Зачем она вообще начинает этот разговор? От кого-кого, а от Мэд он точно не ожидал подобного, зная её нелюбовь к подобного рода темам. Тем более, она уже выразила своё отношение к происходящему, большего он от неё и не ждал.

— Делать вид, что её не существует — лучшая тактика.

Голос Мэд, полный сарказма, разозлил Гейба: он остановился и посмотрел на неё так, словно именно она была виновата в том, что он навсегда потерял даже возможность просто быть с ней друзьями.

— Если когда-нибудь узнаешь о способе вырвать из волшебника оборотня, забить его зельями, заклинаниями, да хоть камнями! прошу тебя, поделись со мной, о всемогущая Лора Мэдли. А пока мне нечего делать рядом с Лизой, которая ненавидит оборотней, а теперь ещё и меня. За то, что я грязное и агрессивное животное, не способное к социализации. За то, что видел смерть её отца — видел и ничего с этим не сделал! Бросил его умирать, как последний трус, и сбежал. Спас свою недостойную шкуру.

Мэд смотрела на него бесстрастно, но Гейб заметил залёгшую у переносицы морщинку.

— Ещё скажи, что она тебе не говорила об этом.

— Нет, — Мэд качнула головой. — Не говорила.

Он почувствовал себя абсолютно по-идиотски и зло пнул ногой камень, лежащий у него на пути.

— Она злится, потому что ты ей врал, — тихо произнесла Мэд. — А не потому что ты оборотень.

— Одно другому не мешает, — отозвался Гейб и отвернулся. — Пошли уже, надо работать.

Мэд пожала плечами, и до границы барьера они шли молча. Гейб аппарировал первым, а приёмную штаба покинул ещё до того, как Мэд успела материализоваться вслед за ним: не хотел снова наткнуться на её изучающий и сочувственный взгляд.