Когда тают миражи (гет)

Зорайде в одиночестве хлопотала на кухне. Мохаммед вместе с Саидом ездил где-то в городе по делам, а Латифа отлучилась в магазин. Ароматы готовящихся яств приятно наполняли дом. Верная служанка напевала песню на арабском, когда в дверь позвонили.

— Жади! — удивилась Зорайде, увидев на пороге бывшую воспитанницу. Та смотрела на нее заплаканными глазами с очень усталым выражением лица.

— Зорайде, я пришла, — тихо сказала Жади.

— Жади, проходи, проходи, как раз никого нет дома, — засуетилась женщина. — Аллах, что случилось?

— Я бросила Лукаса, — безжизненным голосом поведала марокканка.

— Жади! — с жалостью воскликнула Зорайде. — Но где же ты будешь жить, здесь?

— Нет, я остановилась у подруги по университету. Закрою сессию, на следующий семестр попрошу комнату в студенческом общежитии. Я просто пришла поговорить с тобой.

Зорайде заботливо усадила гостью за стол и налила ей горячего чаю.

— Помнишь, я просила тебя погадать мне? Два раза, — произнесла Жади, отхлебнув из чашки бодрящего напитка. — Первый раз ты сказала мне про какой-то мираж, а во второй настолько испугалась, что даже не захотела ни о чем говорить.

— Жади! Только Аллах знает судьбу человека.

— И все же, я хочу знать, что там было. Ты увидела выкидыш, наше расставание с Лукасом?

— Так ты потеряла своего ребенка?! — поразилась Зорайде.

— Да, — Жади опустила печальный взгляд. — Наверное, Аллах наказал меня за грехи, забрав моего малыша. Да будет на все Его воля.

— Аллаху алим!

— Что это за мираж, Зорайде?

— Любой мираж опасен, Жади. Когда я была маленькой, я жила с бедуинами и узнала от них все о хитростях пустыни. Караваны всегда идут по проложенному пути, как корабли плывут по бескрайнему морю. Отклонишься в сторону — и неминуемо встретишь смерть. Миражи всегда манят неискушенных путешественников, говорят им: зачем идти по проторенной дороге, когда она так длинна и трудна, не проще ли свернуть с нее, ведь оазис совсем близко, только рукой подать? Если путник поддастся на соблазн, его уже ничто не сможет спасти. Видение рассеется, а он погибнет.

— Вот как… — задумалась Жади. — Ты видела гибель?

— Да, Жади. Ваш мираж таил в себе чудовищную угрозу, — вздохнула Зорайде.

— Но чья это гибель? Моя? Лукаса? Ребенка? Нашей любви с Лукасом? — продолжала допытываться девушка.

— Ты слишком многое хочешь знать, девочка моя. Просто больше не иди за миражом. Как бы он тебя ни манил, стой на своем и не сворачивай с верного пути.

— Если бы я знала этот верный путь, — Жади уронила слезинку на скатерть.

— Жади? — пришла в смятение Латифа, когда вернулась домой с полными сумками продуктов и увидела кузину. — Аллах, что с тобой?

— Это конец, Латифа, — с грустью проговорила Жади. — Все, о чем я мечтала, к чему так стремилась, все пошло прахом.

Латифа с сочувствием провела ладонью по щеке сестры. Она хотела рассказать ей о многом, но Зорайде жестом переубедила ее тревожить Жади пустыми разговорами.

— Куда ты сейчас, Жади? Одна без, мужа, о, Аллах!

— Я позвоню сиду Али и попрошу его приехать, — деловито сообщила Зорайде.

— Нет, Зорайде! — резко запротестовала Жади. — Только не дяде Али, умоляю!

— Почему, детка?

— Он выдаст меня замуж, я не смогу учиться, потеряю свободу, — слезы вновь увлажнили ее глаза. — Мне все это не нужно, я останусь, буду учиться и работать санитаркой в больнице, я уже все продумала!

— И все-таки сид должен знать, что ты оказалась в таком положении.

— Вот увидите, я справлюсь! Я многому научилась за этот год, я не пропаду, честное слово!

— Жади, Жади, — покачала головой Зорайде. — Опять ты совершаешь ту же самую ошибку, не прислушиваешься к мнению старших, а хочешь полагаться во всем только на себя.

— …моя козочка! — донеслось из гостиной.

— Это Мохаммед! — запаниковала Латифа, не зная, то ли спрятать Жади, то ли явить заблудшую кузину пред светлые очи супруга.

— Латифа, чт-то… — уже стоял в дверях Мохаммед, распахнув глаза до размеров чайных блюдец, — что здесь происходит? Жади, что ты делаешь в нашем доме?

— Ничего, Жади пришла повидаться и рассказать о том, как у нее дела в институте, да, Жади? — с легким смущением ответила Зорайде.

— Я уже ухожу, — сказала Жади, накидывая на голову платок, который очень быстро разыскала для нее Латифа. — Извините, больше я вас не побеспокою.

— Красавица, неужели ты общалась с ней за моей спиной? — укорял жену Мохаммед, отведя ее в сторону. — Это нехорошо, ты обманывала своего мужа!

— Клянусь, Мохаммед! — эмоционально оправдывалась Латифа. — Жади пришла к нам впервые за все это время, у нее возникли трудности с учебой, она хотела поделиться, только и всего.

— Мне это не нравится, Латифа! Больше так не делай! — разобиженный марокканец поднялся наверх.

— Мохаммед! — молодая жена прикусила губу от досады, глядя ему вслед.

* * *

— Жади! — звук узнаваемого голоса заставил девушку замереть в дверях.

— Саид? Что тебе от меня нужно?

— Зачем ты приходила к Латифе? — Саид стоял, прислонившись к стене, и внимательно наблюдал за ней.

— Это не имеет значения, — Жади развернулась к нему спиной и уже хотела выйти на крыльцо.

— Ты ищешь помощи, я прав?

— А даже если и прав? — окинула его надменным взглядом марокканка. — Мы ведь не должны с тобой разговаривать наедине, так, кажется, велит обычай.

— Не думаю, что меня сейчас волнуют обычаи, — возразил Саид. — Как и тебя.

— Я не вижу смысла продолжать нашу беседу.

— Как знаешь. Но если вдруг ты захочешь поговорить, я в саду на заднем дворе, — спокойно сказал Саид и удалился.

Жади поколебалась несколько секунд: да что он себе позволяет? И больше всего ее задевало подозрительное спокойствие Саида. «Он чувствует себя хозяином положения, победившим», — подумала Жади и отправилась за бывшим женихом, чтобы оставить последнее слово за собой.

Саид прохаживался вдоль садовой дорожки под тенью раскидистого дерева. Он старался заглушить все мысли и чувства, осаждавшие его, а таковых было много — и одно противоречило другому. Он увидел, что Жади идет к нему уверенной походкой, не обращая внимания на выбившиеся из-под платка волнистые пряди.

— О чем ты хотел поговорить со мной? — равнодушно спросила она.

— Мне кажется, нам есть, что сказать друг другу, разве нет?

— Саид, тебе нравится видеть меня разбитой, уничтоженной? Должно быть, это доставляет удовольствие — видеть унижение унизившего тебя?

Саид смотрел во все глаза на то, как Жади произносит свою полную горечи и непонятной обиды речь.

— Я знаю, — продолжала она, — что сделала тебе больно своим отказом. Знаю, что растоптала твою гордость. Так вот, смотри, я проиграла эту игру. Смотри, я тоже несчастна, ты доволен? Ты в этом хотел убедиться?

— За что ты так ненавидишь меня? — вкрадчиво спросил Саид.

Этот вопрос застал Жади врасплох. Она хотела что-то сказать, но Саид опередил ее:

— После нашей встречи в Нитерое я понял кое-что. Ты боишься меня, боишься, что я нанесу тебе удар, поэтому нападаешь первой. Но твой страх направлен не на меня, нет, а на наш уклад жизни, обычаи и традиции. Это все для тебя неизвестное, чужое, тебе легче остаться в привычной среде. Но поверь, не стоит так враждебно относиться к неизвестному. Стоит только открыться ему навстречу, и ничего уже не будет как прежде.

— Как ты догадался? — поразилась Жади.

— Я научился понимать свое сердце, — пожал плечами Саид. — Наверное, от этого я начал понимать сердца других людей.

Совершенно сбитая с толку Жади замолчала, словно пораженная громом. Она смотрела на человека, который когда-то чуть не стал ее мужем, и чего уж она точно от него не ожидала, так это философии в духе дяди Али.

— Так значит, ты не держишь на меня зла? — неуверенно проговорила Жади.

— Жади, я слукавлю, если скажу, что простил тебя. Но зла я на тебя не держу.

— Это хорошо, — с теплотой в голосе сказала девушка. — Правда, я рада, что все дурное осталось в прошлом. Надеюсь, ты сможешь стать счастливым.

— Взаимно, — улыбнулся краешком губ Саид.

Какое-то время они стояли в молчании и слушали шелест листьев над головами. Не найдя подходящих слов для прощания, Жади слегка кивнула Саиду и медленно побрела вдоль ограды, не оборачиваясь. Он долго смотрел ей вслед, пока бирюзовый платок не исчез посреди густой листвы.