Двуликий (гет)

— Здравствуйте Альбус. – Антуан возник посреди кабинета министра, и сел в кресло, ничуть не смущаясь под пристальным взглядом министра.

— Привет Гарри, — нарочито спокойно поприветствовал его Дамблдор, хотя ни о каком спокойствии и речи не шло. Будешь тут спокойным, когда узнаешь ТАКОЕ. Он не знал чего ожидать: возмущения, уверений, что он ошибся, криков. Но Гарри лишь улыбнулся. Тепло и печально. Необычайное спокойствие охватило министра, все возмущенье как рукой смело, оставив лишь радость, оттого, что мальчик жив, и печаль, оттого, что он скоро уйдет.

— Догадались, значит — тихо заключил Черный Феникс, — что ж, — он немного поерзал в кресле, — наверное, мне стоит извиниться перед вами? Но честно, я хотел как лучше.

— Я знаю Гарри, — Дамблдор ласково улыбнулся, — можешь не извиняться. Я не могу тебя винить, за то, что ты сделал. Хотя признаться, я обижен, что ты мне ничего не сказал.

— Ну, как я уже говорил, я хотел как лучше. Да и не так уж сильно я соврал. Гарри Поттер действительно в какой-то степени умер. Я уже не он.

— Я знаю. Но, наверное, мне стоит извиниться, — Дамблдор поправил очки, и немного виновато посмотрел на Гарри, — я мог попытаться выкрасть тебя из Азкабана, но побоялся, что министр нанесет удар по школе.

— Не стоит, — Черный феникс жестом заставил волшебника замолчать, — я все понимаю. И я вас давным-давно простил. Но, я хочу напомнить, что времени не так много, а работа нам предстоит огромная. Предлагаю начать урок.

— А кто еще знает? – не удержался от любопытства министр, голубые глаза вновь, как когда-то, весело замерцали.

— Только Вы, Том и Северус, но он узнал абсолютно случайно, и ругался еще громче, чем когда узнал о своем назначении директором!

Два мага весело рассмеялись, и стена отчуждения, невольно возникшая между ними, бесследно исчезла. Гарри Поттера больше не существовало, но все же какая-то его часть все еще жила в Черном фениксе.

— Северус? — Гарри нерешительно остановился на пороге кабинета директора, созерцая результат своих трудов, а именно ошалевшего от обилия бумаг и писем, срочно требующих его внимания, Снейпа.

— ТЫ! — рявкнул он, заметив посетителя, — у тебя совесть вообще есть? — директор на манер палочки направил перо на друга. — Думаешь, я не знаю, чья это работа? Конечно твоя, я в этом не сомневаюсь! Они мне пишут, я им отвечаю, а они снова пишут, и мне опять приходится отвечать! Невозможно. Все!! Я увольняюсь! — Снейп грохнул кулаком по столу, сломав перо.

— Северус, — голос Черного феникса звучал необычайно мягко, — я пришел сказать, что через пару дней уйду.

— Уйдешь? Куда? — недоуменно спросил Снейп, внезапно лицо его побледнело, а глаза пораженно расширились. — Ты хочешь сказать... — запинаясь, проговорил он, — что ты уходишь совсем? Ну, то есть, я хотел сказать...

— Странно, — Гарри мягко улыбнулся, Дамблдор тоже избегал говорить слово — умрешь. Да Северус. Я собираюсь уйти. И честно говоря, надеюсь, что навсегда.

— Ну, — директор спустя минуту, преувеличено спокойно начал разглядывать останки пера, стараясь не встречаться взглядом с другом, — я рад, за тебя. Надеюсь, что все получится.

— Северус, посмотри, пожалуйста, на меня. Нет, не на стену, за моей спиной, а мне в глаза.

Снейп сделав нейтральное лицо, с деланным безразличием ответил на взгляд. Однако столько теплоты, нежности и боли было в огненных глазах, что директор почувствовал себя маленьким глупым ребенком, обижающийся на друга, который собирался его бросить, вновь оставить наедине с тоской и одиночеством. Против его воли, на самом дне черных глаз все же отразились истинные чувства: обида, горечь и страх.

— Глупый, упрямый дурак — печально усмехнулся Феникс. — Ты иногда хуже маленького ребенка. Честно. Северус, прекрати дуться. Мне до дрожи в коленях страшно, что у нас с Томом ничего не получится и весь мир полетит в тартарары! Мне больно, при мысли, что я могу больше никогда не увидеть тебя, Дамблдора, Рона, Гермиону. Ты не представляешь, сколько вы для меня значите!

Слова, тон которыми они были сказаны, печаль в глазах и мягкая улыбка, подчистую уничтожили и обиду, и горечь, и страх, оставив после себя, лишь светлую печаль.

— Ублюдок! — Снейп отвел глаза и с силой сжал переносицу, — прекрати это! Я знаю, что ты как-то на меня воздействуешь! Немедленно прекрати! Уходи! Покинь мой кабинет!

— В общем, я бы хотел, чтобы ты присутствовал там... Когда... Ну, в общем, ты понял...

— Немедленно покинь мой кабинет! — проорал Снейп, со злостью швыряя в друга первым, что попало под руку, а именно чернильницей. Однако Черный Феникс исчез до того, как сосуд попал в него. О его посещении напоминало лишь чернильные пятна на стене и полу, чернильница, валяющаяся под креслом, и пепел.

Снейп зарычал и грохнул кулаком по столу. Не успокоившись на этом, швырнул в окно книгу по зельям и смахнул все, что было на столе, на пол. Вскочил на ноги и пнул стул, на котором сидел, тот с ужасающим грохотом врезался в стену.

В дверь постучали, и директор замер на месте, диким взглядом осматривая кабинет, который больше напоминал руины.

— Северус, ты в порядке? – раздался обеспокоенный голос Минервы.

— Да, да конечно. – Забормотал он, усиленно кивая головой, даже не думая о том, что его не видно, и не слышно, за толстой, магически укрепленной дверью.

— Северус? – в голосе было беспокойство.

— Все в порядке, — наконец осознав, что от него требуется, проорал директор, — что-то случилось?

— Ты опаздываешь на совещание…

— Я… я занят! У меня назначена встреча с министром, проводите без меня! – и Северус Снейп, стремительно приблизившись к камину, швырнул туда весь горшок с летучим порохом, и проорал:

— Кабинет Министра магии!

Альбусу Дамблдору пришлось отпаивать директора Хогвартса успокоительным пока тот метался по кабинету, и что-то неразборчиво шипел, то и дело недоуменно пожимая плечами. Лишь через час, Снейп наконец пришел в себя и смог более-менее связно объяснить что произошло.

— Мальчик мой, — министр сочувственно смотрел на человека, ставшего ему почти сыном. – Северус, ты же знаешь, кто он, и сколько всего выпало на его долю, дай ему возможность уйти спокойно. Он очень ценит тебя Северус, он может говорить, что угодно, и вести себя как… прости конечно, идиот, но… он другой.

— Я знаю, — все еще нервно огрызнулся Снейп.

— Я имею в виду, не то, что эта его показная веселость, лишь маска. Я говорю, что он сам другой. Он не похож ни на меня, ни на тебя, даже на Тома не похож. Верь в него мальчик. Такие не умирают. Я уверен, он вернется, не совсем человеком, но он будет рядом, даже если ты его не увидишь. Верь в это Северус. Сегодня, я получил хороший урок, как можно заставить сбыться свои желания. В них просто нужно поверить всей душой, без сомнений, фанатично верить, и они сбудутся. Я буду верить в него и Тома, — министр лукаво улыбнулся, — ты поможешь мне, совершить невозможное Северус?

— Стоунхендж, — тихо прошептал Гарри, подставляя ветру, разгоряченное долгим полетом, лицо.

— Время пришло, — Том последний раз обвел взглядом квиддичное поле Хогвартса и посмотрел на друга, — нам пора.

— Я знаю, но дай мне еще минуту, — взмолился Поттер.

— Перед смертью не надышишься, — серьезно заметил Вольдеморт, — пойдем, а то я струшу, и тебе придется меня волоком тащить.

Гарри неуверенно хихикнул, и крепко сжав руку Темного Лорда, шепнул:

— Прощай Хогвартс.

— Прощай, — эхом откликнулся Том.

И спустя мгновенье они исчезли.

Волшебники затихли, стоило только двум магам материализоваться рядом с Стоунхенджом.

Гарри мгновенно отыскал взглядом Северуса и послал ему полную благодарности улыбку, тот в ответ неуверенно усмехнулся.

Рон, Гермиона, Невил, Луна, Джинни, Фред, Джордж, Артур, Грюм, Тонкс, МакГонагл и еще многие…

Здесь собрались только те, кто лично знали Гарри Поттера, и кто никогда в нем не сомневались.

И судя по всему, старик все же рассказал им правду.

Гарри молча подошел к ним, напряженно на него взирающим, и заметил:

— Думаю, представляться не имеет смысла. Дамблдор ведь рассказал вам, и, судя по всему, накачал успокоительным по самые уши. Это хорошо. – Поттер горько рассмеялся, — я сволочь. Хоть я вам и не врал, но не говорил правды, но теперь это не имеет смысла. Я ухожу. Ухожу с Томом туда, куда мы стремимся много лет. Мне жаль, что так вышло. Честно жаль. У меня не хватает слов, чтобы выразить все мои чувства к вам друзья мои.

— Гарри – тихо всхлипнула Гермиона, уткнувшись, в плечо Рона.

— Не плачь Гермиона, — тихо попросил Гарри, — и все вы, не грустите. Моя жизнь была предопределена еще до моего рождения. Но я рад, что имел возможность побыть какое-то время с вами. Не воспринимайте мой уход как смерть. Это просто освобождение от почти двух тысяч лет безнадежных поисков.

Альбус Дамблдор, — голос прозвучал, словно удар кнута, и все вздрогнули, — вы были мне как отец. – Черный феникс внимательно разглядывал старого волшебника, — вы многое мне дали. Я оставляю вам самое дорогое, что у меня есть, опыт и знания. Не все конечно, — он усмехнулся, — но, то, что пригодится этой вам, и этой стране. Будьте же достойным хранителем.

Дамблдор поклонился.

— Рон, Гермиона. Вы двое всегда были для меня парой костылей, на которые я опирался. Вы, именно вы, не давали мне упасть. Ради вас я жил, ради вас я выживал.

Гермиона снова всхлипнула, да и у Рона глаза странно поблескивали.

— Я дарю вам домик в Лютом переулке, помнишь его Рон? Простите, что стер вам тогда память, но это было необходимо. Все что вы там найдете, ваше. Правда, книги я сжег, прости, конечно, Гермиона, но информация о Двуликих должна быть захоронена в веках и забыта. И, — Черный Феникс улыбнулся, — возможно, это для вас значит немного, но я желаю вам счастья. Я всегда мечтал стать крестным вашему ребенку, но не доживу до его рождения. Однако я стану его персональным ангелом-хранителем.

— Ты даже не представляешь, как мне хочется тебе врезать, — покачал головой Рон.

Гарри весело рассмеялся, но, посерьезнев, продолжил.

— Джинни, ты была мне как сестра, хотя будь я обычным человеком, я уверен, что у нас бы было будущее. Возьми мою молнию и мантию-невидимку, они спрятаны в выручай-комнате.

Фред, Джордж, вы всегда меня восхищали вашей жизнерадостностью, ну же, не кисните. Возьмите эти записи, я писал их всю ночь. С их помощью вы сможете создать настоящие шедевры. Так когда-то развлекался я. Возможно, вы даже сможете переплюнуть бога озорства? – Феникс весело улыбнулся.

— Артур Уизли, вы были для меня как отец. Простите. Простите, что заставил вас переживать. Простите, что не сумел спасти вашу жену и вашего сына. Моя вина перед вами неизмерима. Я оставляю вам дом Сириуса, и мне бы хотелось, чтобы однажды, этот дом стал для вас не напоминанием о войне, а настоящим семейным гнездышком, куда будут слетаться все Уизли.

Тонкс. Аластор. – Гарри весело посмотрел на аврор, — я думаю, что по маскировке у меня были бы высшие балы, да?

— Из тебя бы получился замечательный аврор, Поттер, — кивнул Грюм, — как и убийца.

— Ваши слова, для меня много значат, — Черный феникс пропустил мимо ушей шпильку, — однако меня всегда угнетали методы министерства при допросе. Держите. Это пирамидка правды, она вынуждает людей, находящихся поблизости к ней, говорить только правду.

Гарри подошел к каждому присутствующему на поляне, сказал несколько слов, и оставил какой-то подарок. Остался лишь Снейп.

— Северус. – Гарри положил руку на плечо хранителя, — спасибо. Спасибо за все. Ты стал для меня хорошим другом, и не раз помогал мне. Специально для тебя я сотворю маленькое чудо.

Гарри сделал шаг назад и соединил ладони. По его рукам медленно потек огонь.

Подул ветер, взъерошив непослушные волосы и смахнув с них искры. Полы плаща развевались, и пламя по краям одежды трепетало. А в ладонях рождалось нечто.

Все, затаив дыхание, следили за происходящим, Том лишь улыбался, он, наконец, увидел истинную форму друга. Черный феникс, наконец, освободил свою душу. И это действительно был уже не огонек. И это была уже не просто душа. Душа, для которой тело не значило НИЧЕГО.

Огонь был везде, он был в волосах, и при порывах ветра, его можно было увидеть. Он был в глазах, они сияли неземным светом. Он был в коже, она вся состояла из белого огня. Он был в одежде, и языки пламени, словно преданные собаки лизали землю у его ног.

Гарри протянул руки к Снейпу и все ахнули, на ладони словно маленькое солнце, лежало яйцо феникса.

— Это мой дар тебе Северус, — голос Поттера звучал приглушенно, — возьми его, только осторожно, не обожгись.

Дождавшись пока директор Хогвартса наколдует себе специальные перчатки, и бережно возьмет яйцо феникса, Гарри улыбнулся, и, подав знак Тому, пошел к арке. А люди смотрели им вслед, и не могли вымолвить ни слова. Им только что открыли одну из величайших тайн мироздания, и они не могли поверить в то, что видели их глаза. Перед ними был Бог. Как некогда маглы считали волшебников богами, так и сейчас волшебники считали богом Черного феникса. И возможно не так уж они и ошибались?

— Вместе? – улыбнулся Поттер, глядя на арку.

— Вместе, — эхом отозвался Риддл.

— А можно я тебя за руку возьму?

— Боишься?— улыбнувшись, подначил друга Вольдеморт.

— Ага, — Гарри тяжело вздохнул, — ужасно боюсь, что мы там, можем друг друга потерять.

— А ты меня не обожжешь? – сварливо вопросил Том, скептически глядя на огненные ладони друга.

— Нет, — Черный феникс крепко сжал руку Темного Лорда, и прошептал, — пойдем. Раз, два, три.

Они одновременно сделали шаг вперед, и пропали, лишь занавес печально колыхнулся. Что-то сверкнуло. Камни задрожали, но устояли, хоть и пошли трещинами. Альбус Дамблдор облегченно выдохнул.

— Похоже что все, — спокойно сказал Риндзин, стоя за спиной министра, — я больше не чувствую их присутствия.

— Я тоже, — Снейп все еще на вытянутых руках, держал яйцо феникса, и выглядел еще угрюмей, чем обычно. Однако в его глазах была улыбка. – Они вернутся, — его голос звучал уверенно. Вот увидите. Такие не умирают, да Альбус?

Дамблдор улыбнулся, и громко сказал, чтобы услышали все.

— Конечно Северус. Они еще вернуться. И мы все можем им в этом помочь, не так ли господа маги? Неужели вы считаете, что это конец?