Другой (гет)

Драко смотрел на потолок и безмерно радовался тому, что он уже прибыл в Хогвартс. Большие облака, похожие на корабли, бороздящие море, заволокли небо темной пеленой. Сильные порывы ветра точно хотели снести Хогвартс с лица земли, а дождь, который, кажется, прекратился еще днем, снова вступил в силу. Все вокруг сидели мокрые, сердитые и усталые и Драко от всей души надеялся, что его лицо не похоже на гримасу. Он скучающе смотрел на мерцающую в свете свечей посуду и ждал, когда Дамблдор, наконец, расскажет всем про Турнир.

Драко предвкушал всеобщее удивление и едва сдерживался от самодовольной ухмылки. Он старался безразлично смотреть на всех вокруг, но взгляд то и дело ловил знакомые лица. И тогда в голове что-то начинало глухо стучать, сразу вспоминались слова в лесу, будто он раз за разом возвращался в ту ночь.

Сидеть в одиночестве во время банкета оказалось тяжелее, чем он думал. Как бы Драко не хотел, но пришлось признать — ему приходилось тяжело без друзей. Он бы мог рассказать им о Турнире, обсудить Пожирателей Смерти, и просто узнать, как они провели лето. Последний раз Драко сидел за праздничным столом в одиночестве на первом курсе, в тот злополучный день, когда Квиррел запустил в замок тролля. «Нет, — внезапно вспомнил он. — На втором курсе они еще ходили к призраку на день его смерти. Но тогда я не стал дожидаться конца ужина». К сожалению, покидать банкет в честь первого дня, в школе было не принято.

Единственное, что спустя все годы оставалось прежним, это место преподавателя Защиты от Темных Искусств. Драко сразу же заметил, что оно пустовало — значит, новый учитель опаздывал. Раньше, чем Драко мог об этом пожалеть, он сразу же подумал, что и эту новость можно было обсудить с Гарри, Роном или Гермионой. Рядом с ними как раз крутился Колин Криви — третьекурсник, который никогда не расставался с камерой. Ребята терпели его, и Драко все же не сдержался от ухмылки — он никогда не отличался осой вежливостью с людьми, которые ему не нравились. Будь он там, Колин давно бы ушел.

Пока пела Шляпа, Драко успел высушить мантию. Он поймал скучающий взгляд Астории и пожал плечами, показывая, что и он страдает точно так же, как и она. Но, после мучительных минут распределения, во время которого Драко смог вспомнить двенадцать заклинаний, помогающих тренсфигурировать старые шляпы в нечто другое, Дамблдор наконец поднялся со своего места и начал свою ежегодную приветственную речь.

— Я могу сказать вам только одно, — начал директор, — ешьте!

«Ясно, — подумал Драко. — Значит, о Турнире школа узнает после ужина». Это его ни капельки не расстроило: он проголодался, потому что ел сегодня только одно маленькое пирожное, которое Астория купила в поезде.

Запах еды заполнил комнату. Печеные гуси, жареная картошка, десятки салатов — все это вмиг появилось на золотых тарелках. Кувшины наполнились тыквенным соком. Застучали сотни вилок, утихли разговоры — уставшие после долгой дороги ученики забивали свои желудки. Когда подали десерты, мало кто мог просто смотреть на них. Драко отстранился от стола. Он снова, совсем не желая этого, посмотрел в сторону друзей. Гермиона что-то упрямо доказывала Рону, тыкавшему ей пирогом прямо под нос. За всем этим грустно наблюдал Безголовый Ник. Драко вздохнул и отвернулся. Обида жгла его изнутри, и он, не смотря ни на что, не собирался говорить с друзьями. Гермиона пыталась поймать его в холле, но он умело спрятался в толпе рейвенкловцев.

Это было трусливо, но он на самом деле не знал, что им сказать. Может быть, не будь тогда рядом с ним близнецов и Джинни, он просто проигнорировал тот разговор. Все же об отце ходила дурная слава, и ничего с этим поделать было нельзя. Но Уизли явно рассказали им о том, что он все слышал. А терпеть неискренние извинения Драко не хотел.

Но вот Дамблдор снова поднялся. На его старческом лице играла хитрая улыбка. Он прокашлялся, привлекая внимание. Все, до единого, повернулись в его сторону.

Все внутри Драко замерло в ожидании заветного объявления о Турнире, но Дамблдор начал все с обыденных вещей: объявление о том, что Филч призывает всех не колдовать в коридорах, о запрете посещения Запретного леса, запрете посещения Хогсмида ученикам, которые учатся на первом и втором курсе, и, наконец:

— Также сообщаю о том, что в этом году не будет межфакультетных соревнований по квиддичу.

В зале мгновенно поднялся недовольный рокот. Драко увидел, как сердито на все это смотрит Снейп и подумал, что будь он директором, ученики боялись бы и пискнуть. Но Дамблдор был более демократичен: он терпимо дождался конца недовольных вскриков и продолжил свою речь:

— Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжиться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе…

Но тут гром, грянувший с неба, прервал его слова. Свет в Большом зале на пару секунд потух, но при свете вспыхнувшей молнии Драко увидел, как распахиваются двери. Сцена была устрашающая — при свете молнии, в полутьме, человек казался каким-то чересчур загадочным. Само его появление было похоже на давно запланированную сцену.

Но тут свечи снова зажглись, зал затопил свет и человек потерял весь свой налет таинственности. Раздалось клацанье — это новоприбывший пошел в сторону учительского стола. Недоумевая, Драко оглядел его, и через секунду все понял: вместо одной ноги у него был протез. «Неужели… — подумал Драко, — это…», но вспышка очередной молнии подтвердила его догадки. Мужчина скинул с головы капюшон, открывая сотням взглядов свое лицо.

«Отвратительно», — подумал Драко. Отец любил обсуждать сотрудников Министерства; особенно его излюбленной темой были те, кто по его мнению, не заслужили своей должности. Имя Грюма — мракоборца, сошедшего с ума — не раз звучало в их поместье. Обычно упоминали его в позорных историях, над которыми смеялись неизменно все.

Но Драко его никогда не видел. Что же, он совершенно не жалел об этом, увидев его сейчас. Лицо Грюма избороздили шрамы, изуродовав его потери нормального человеческого облика. Вместо одного глаза (Драко чуть не стошнило, когда он увидел его) в глазнице вращался голубоватый шарик. Драко и представить не мог себе такого учителя по защите от Темных Искусств, но Грюм спокойно подошел к Дамблдору, сказал ему что-то, а потом занял свое место. За всем этим молча наблюдали все четыре факультета.

Когда все пришло в норму Дамблдор, улыбнувшись, приступил к повествованию:

— В этом году Хогвартс имеет честь принимать в своих стенах представителей других школ: Шармбатона и Дурмстранга. Три учебных заведения сойдутся в состязании Турнира Трех Волшебников.

«Не может быть!», «Да ладно!», «Ничего себе!» — столько радостно-удивленных криков Драко еще не слышал. Некоторые поднялись со своих мест, чтобы посмотреть на Дамблдора и понять, лжет он или нет. Внутри Драко закипало самодовольство: он смотрел на всех свысока, и уже это одно делало его немножечко счастливее.

— Я знаю, что все вы, несомненно, желаете стать чемпионом Хогвартса, — сказал Дамблдор. — Но, из-за многочисленных жертв во время прошлых Турниров, принято решение изменить некоторые правила. Чемпионом может стать только тот, кому исполнилось полных семнадцать лет.

И снова гул голосов прервал Дамблдора. Драко видел, как поднимались шестикурсники, как они недовольно переглядывались, обсуждая это. Он слышала Фреда Уизли и то, как он возмущался.

Через пару секунд Дамблдор сообщил следующие правила. Он так же рассказал о призе — тысяча галеонов достанется тому, кто выиграет Турнир. Это, кажется, еще больше вскружило голову тем, кто по возрасту мог принять участие в состязании.

От шума Драко немного устал. Он больше обрадовался тому, что Дамблдор в конце концов разрешил всем возвращаться в свои комнаты. Медлить ему было нельзя — Драко уже видел, как его из толпы выглядывает Гермиона. Он быстро поднялся и пошел в сторону лестниц, надеясь, что придет в спальню одним из первых и успеет притвориться спящим. Он поступал как трус, но другого выхода не было.

* * *

Первым уроком у них была травология. Дождь стих, но облака — уже серые — все еще клубились над их головами. Драко, чтобы не сталкиваться ни с кем, захватил из Большого зала пару бутербродов и ел по дороге к теплицам. Прохладный ветерок ерошил ему волосы. Вс вокруг было свежо, точно дождь снял слой пыли, под которой растения были по-летнему молодыми.

— Драко! Драко, подожди! — к нему бежал Невилл. За лето он почти не изменился — разве что немного вырос. Лицо было все таким же круглым, а движения неловкими.

— Что? — дожевав последний бутерброд, спросил Драко.

— Тебя Гарри искал. Вы что, поссорились?

— Ничего себе, как проницательно, — съязвил Драко.

Невилл покраснел. Они подошли к третьей теплице, рядом с которой стояла профессор Спраут, разговаривавшая с хаффлпафцами. Из гриффиндорцев, кроме них, никого не было, чему Драко был несказанно рад. Он поприветствовал преподавательницу и вошел в нужную теплицу, занимая самое укромное место. Невилл, все еще красный, стал рядом с ним. Драко знал, что у него всегда были проблемы с партнерами для уроков — из-за его неуклюжести мало кто хотел учить с ним новые заклинания. Но травологии Невилл был одним из лучших, поэтому Драко ничуть не рассердился. Выгоду он видел сразу.

— Так, — Невилл смотрел на небо сквозь прозрачный потолок, затянутый кое-где толстыми лианами, — что случилось?

— Лонгботтом, — Драко вздохнул, — неужели ты правда думаешь, что я прямо сейчас начну изливать тебе душу, рассказывать обо всех своих тайных мыслях, о том, как я темными ночами не сплю, а плачу в подушку, словно прыщавая второкурсница? Прости, но я разочарую тебя: этого не будет.

— Я просто… — Невилла будто подменили. Глаза его потухли, плечи сникли. Он сгорбился над каким-то горшком и больше ничего не говорил до самого начала урока.

Сразу после звона колокола теплицы заполнились до краев. Отдохнувшие после каникул хаффлпафцы и гриффиндорцы шумели, стараясь рассказать всем обо всём сразу. Спраут недовольно смотрела на четверокурсников из-за странного растения, ожидая тишины.

Драко, чтобы его было как можно меньше заметней, склонился, стараясь спрятаться за фигурой Невилла. Урок обещал быть интересным. Но, как гласило расписание, следующий урок был с Хагридом, от чего Драко хотелось недовольно стонать. Точно стоит ждать каких-то опасных тварей, которых Хагрид ласково называл «зверушками», так там еще и сложнее будет скрываться от чужих глаз.

«Не глупи, — осадил сам себя Драко, — ты не сможешь прятаться вечно. После этого урока надо будет обязательно поговорить с ними!». Дав себе твердое обещание, он смог хоть немного отвлечься на урок, но бубонтюберы, о которых увлеченно рассказывала Спраут, все равно не могли его заинтересовать. Невилл, с дурацкой улыбкой на лице, залихватски выдавливал из них гной, заполняя одну миску за другой. Другие, кажется, были рады этому занятию гораздо меньше, чем он.

После спасительного звона колокола Драко сразу же вышел из теплицы. Невилл вопросительно посмотрел на него, думая, что и следующий урок они проведут вместе, но Драко только раздражительно помахал головой. Он остался ждать Гарри, Рона и Гермиону и входа. Сердце его бешено колотилось в груди, а ладони вспотели. Но, не смотря на все это, Драко знал — стоит лишь начаться разговору, как он станет смертельно спокойным.

— Драко! — в голосе Гермионы слышалось облегчение. — Наконец-то! Мы тебя еще со вчерашнего дня пытаемся поймать.

Недовольная гримаса на лице Рона говорила о том же. Он и Гарри стояли за Гермионой, словно за щитом. Драко не сдержал презрительного смешка.

— Зачем? — спросил он, скрещивая руки на груди.

Щеки у Гермионы подозрительно порозовели — это был плохой знак. Она собиралась извиняться, а этого Драко слушать не хотел. Терпеть не мог неискренности.

— Хватит, — он поднял руку. — Вы правы.

Это, кажется, ошеломило ребят. Они растерянно переглянулись.

— Мы правы? — переспросил Гарри.

— Да, — нарочито расслабленно кивнул Драко. — Во всем.

— Во всем? — произнес Рон. — В чем-то это «во всем»?

— Мне и правда стоило сидеть в палатке. Что мне, сыну Пожирателя Смерти, — при этих словах друзья вздрогнули, — может грозить? Я ведь там свой, не так ли? То есть… может, как только мне исполнится семнадцать, мне присоединиться к ним, а? Да, отличная идея.

Гермиона быстро покачала головой. Ее пышные волосы взметнулись вверх.

— Все не так! — затараторила она. В голосе звучали слезы.

Драко скучающе пожал плечами и посмотрел на домик Хагрида.

— Простите, — сказал он. — Но я не хотел бы опаздывать на первые уроки в этом году. Удачи.

Он помахал рукой на прощание и быстрым шагом пошел в сторону Запретного леса, рядом с которым уже собирались ученики. Ему было плевать, с чем на этот раз Хагрид заставит их столкнуться, плевать на ехидные замечания слизеринцев, с которым у них должен быть урок. Плевать на все, кроме того, что он получил невероятное удовольствие, наблюдая за лицами «друзей».