После победы: Год первый. Хогвартс (джен)

— Что? — Гарри усиленно соображал. — Орден Феникса?

— Слушай, а ведь и правда, — Рон выпрямился в своём кресле, чуть прищурившись глядя на Гарри. — Все, кого знает Сайпрес, были в Ордене.

— А штаб-квартирой был дом на Площади Гримо, — добавила Джинни, начисто забыв о своём же собственном совете не лезть не в своё дело. — Ты же жил там, Гарри, и вы вполне могли с ним там встретиться.

— Я бы запомнил, — не слишком уверенно пробормотал Гарри, начиная понимать, что догадка Гермионы, скорее всего, верна.

— Я тебя умоляю, Гарри, — Гермиона бросила на него скептический взгляд. — Нас не пускали на собрания Ордена, мы всегда видели людей только мельком. Тем более, лично я не особо обращала внимание на незнакомцев. Если бы ты встретил Сайпреса в коридоре, ты бы его запомнил, хочешь сказать?

Гарри пожал плечами. Если бы они просто прошли мимо друг друга пару раз, то вряд ли.

— Но почему тогда он делает из этого такую тайну? — Рон наморщил лоб. — Почему он сразу не сказал Гарри, что был членом Ордена?

— Рон, это его личное дело, — Джинни покачала головой. — Почему он должен был рассказывать Гарри или кому бы то ни было другому об этом?

— Тем более, мы так и не знаем, что с ним произошло, — добавила Гермиона.

— Наверняка у него кто-то погиб, — в сотый раз предположил Рон. — Особенно теперь это становится весьма вероятным, если он и правда состоял в Ордене.

— В любом случае, он не обязан ни перед кем отчитываться, — твёрдо заявила Джинни, и Гермиона согласно кивнула. — Никому бы не понравилось, если бы малознакомый человек решил покопаться у него в душе.

— Да я и не собирался, — смущённо пробурчал Гарри. — Меня не очень интересует его личная жизнь, про Орден гораздо интереснее.

— Не забывай, это всего лишь предположение, — Рон глубокомысленно потёр лоб.

— У тебя есть другие варианты? — задиристо уточнила Гермиона, бросая на Рона недовольный взгляд.

— Пока нет, — невозмутимо отозвался тот. — Но я не исключаю их появления в самом ближайшем времени.

— Ты сейчас здорово похож на Перси, — скривилась Джинни, и Рон обиженно надулся.

— Послушайте, что я тут подумал — Гарри вклинился в их перебранку, грозившую перерасти в полноценную ссору.

— Что? — Гермиона всё ещё выглядела несколько оскорблённой недоверием, выказанным Роном её блестящей догадке, но всё же переключила своё внимание на Гарри.

— Что если Орден Феникса продолжает действовать? — тихо предположил тот, по очереди оглядывая друзей.

— Орден был распущен на следующий день после победы, — покачала головой Джинни. — Кингсли объявил о прекращении его существования.

— Да, но что если это было сделано только для отвода глаз? — Гарри не собирался сдаваться так быстро. — Иначе, как ещё вы можете объяснить подслушанный мной разговор?

Гермиона бросила на него многозначительный взгляд, и Гарри сделал страшные глаза, покосившись на Джинни.

— Да они могли говорить о чём угодно! — воскликнул Рон. — Столько тем на свете.

— Но все они были членами Ордена, — Гарри взволнованно взлохматил волосы, не замечая немного насмешливого взгляда, брошенного на него Джинни. — Вдруг они продолжают чем-то заниматься?

— Чем, например? — поинтересовалась Гермиона. — Орден был создан Дамблдором для борьбы с Волан-де-Мортом. Теперь он мёртв, и Орден больше не нужен.

— Может быть, мы просто не всё знаем? — у Гарри даже холодок пробежал по позвоночнику, когда он представил, что втайне от него продолжается борьба со злом.

— Да ну тебя, Гарри! — внезапно разозлилась Джинни. — Тебе как будто хочется, чтобы случилось что-то плохое.

— Да нет же, — попытался возразить Гарри, но Джинни с сердитым видом уткнулась в учебник по Трансфигурации.

— У меня тоже сложилось такое впечатление, — поддержала Джинни Гермиона. — Мне вот с лихвой хватило наших приключений, я просто хочу жить нормальной жизнью.

— Точно, приятель, — Рон укоризненно покачал головой. — Остынь уже.

Гарри вздохнул. Конечно, они несомненно были правы, и он тоже совершенно не хотел снова ввязываться в очередную авантюру. Но сидеть в неведении, когда у него под носом происходит какая-то чертовщина, он тоже не мог. В конце концов, он собирался стать аврором, он должен быть заинтересован в борьбе со злом.

— Ладно, — наконец, сказал Гарри, — я не буду ни во что лезть. Но Сайпреса про Орден я непременно спрошу.

Джинни громко застонала, уронив голову на руки, Гермиона и Рон переглянулись, и Гарри с лёгкой обидой заметил, что таким же точно взглядом всегда обменивался с Роном он сам, когда Гермиона снова начинала вести себя совершенно по-гермионски.

— Просто спрошу, — Гарри поднял руки вверх. — Он просто ответит и всё, больше никаких вопросов, обещаю.

— Не давай невыполнимых обещаний, — буркнула Джинни, поднимая голову. — Вот почему ты не можешь жить, как это делают все нормальные люди?

— Но ведь именно поэтому я так тебе и нравлюсь, — улыбнулся Гарри, и Джинни прыснула, потянулась к нему и чмокнула в щёку.

— И как только у тебя получилось приручить мою сестрицу? — шутливо спросил Рон. — Помнится, Дину не так везло в своё время.

— Заткнись, Рон! — ощетинилась Джинни, метнув на брата угрожающий взгляд.

— Так, всё, хватит болтать! — Гермиона громко хлопнула в ладоши, и все испуганно подпрыгнули. — Пора делать домашнее задание.

— Последний вопрос! — Гарри поднял руку, как на уроке, умоляюще глядя на неё.

— Что ещё? — тяжело вздохнула Гермиона.

— Как ты думаешь, как Сайпрес попал в Орден? — торопливо выпалил Гарри. — То есть, он же учился во Франции. И вообще, он слишком молод, чтобы…

— Я не имею ни малейшего представления! — отчеканила Гермиона. — Возможно, это как-то связано с МакГонагалл, раз уж мы выяснили, что она принимает особое участие в его судьбе.

— Если она назвала его несчастным мальчиком, это ещё не значит, что она принимает участие в его судьбе, — вставил Рон.

— Это как посмотреть, — тут же откликнулся Гарри. — Помните, я вам рассказывал, как он сказал мне, что МакГонагалл знает его не первый год?

— Если он действительно был в Ордене, то она знает его уже года три, — резонно возразила Джинни. — Вот и получается, что МакГонагалл знает его не первый год.

— Нет, он ещё сказал: «Она знала моих…», — Гарри сделал многозначительную паузу. — Напрашивается слово «родителей», не находите?

— Домашнее задание! — напомнила Гермиона. — Хватит уже переливать из пустого в порожнее. Всё равно мы ничего не знаем наверняка.

Гарри послушно уткнулся в толстенный справочник, пытаясь выяснить, с чем нужно смешать корень календулы, чтобы получить настойку от кашля, но мысли его блуждали далеко от зелий. Он непременно должен поговорить с Сайпресом, иначе он завалит экзамены. Неуёмное любопытство сожрёт его изнутри. Он должен знать, кто такой этот новый профессор. Гарри и сам не знал, почему Сайпрес так запал ему в голову. В конце концов, Рон прав: в этой войне погибло слишком много людей, каждому было кого оплакать. Но почему тогда у Гарри было предчувствие, что Сайпрес не просто посторонний человек в его жизни? Почему не оставляло чувство симпатии к профессору? Даже когда Гарри подозревал его в чём-то нехорошем, мозг раз за разом пытался найти аргументы в его оправдание.

— Гарри, я к тебе обращаюсь! — прозвучало над самым его ухом, и Гарри едва не подпрыгнул. Он медленно повернулся к Джинни, делая вид, что с головой погрузился в чтение справочника.

— А? Что? — рассеянно спросил он. — Прости, я зачитался.

Джинни хмыкнула и указала на справочник, лежащий на его коленях. Гарри опустил глаза и только сейчас обнаружил, что всё это время держал его вверх ногами.

— Наверное, много интересного нашёл, да, Гарри? — ехидно поинтересовалась Гермиона, и Рон отвратительно захихикал.

— Вам-то что за дело? — угрюмо спросил Гарри, закрывая книгу и складывая руки на груди. — Не хочу и не читаю.

— Не читаешь — не сдаёшь экзамены, — продолжила Гермиона, с деланным безразличием пожав плечами, и Гарри взорвался.

— Да что вы привязались ко мне с этими экзаменами, до которых ещё чёрт знает сколько времени? — громко спросил он, и Рон моментально перестал улыбаться, а на лице Гермионы появилось испуганное выражение. — На свете есть много вещей поважнее экзаменов и оценок, если ты не знала, Гермиона. — Гермиона закусила губу. — А ты, вместо того, чтобы ржать, — Гарри повернулся к Рону, — вспомнил бы лучше, сколько раз я был прав, когда вы мне не верили. — Рон поёрзал в своём кресле, но ничего не сказал. — То вы пугаетесь, когда со мной случается что-то плохое, то не хотите разобраться в происходящем.

— При чём тут это? — быстро спросила Джинни, и в её глазах мелькнуло мимолётное подозрение.

— А при том! — Гарри был слишком зол, чтобы вспомнить о причинах, по которым он старался уберечь Джинни от правды. — Я почти уверен, что речь тогда шла о моей болезни, но никто не хочет меня слушать! Как будто Сайпрес просто так взял мою кровь!

— Сайпрес взял твою кровь? — очень спокойным голосом спросила Джинни, и Гермиона, вздрогнув, перевела на неё взгляд.

Её тон моментально остудил гнев Гарри, и он в отчаянии прикусил себе язык. Но было уже поздно. С лица Джинни медленно сбежала краска.

— Когда это произошло? — всё так же спокойно спросила она, отмахнувшись от подсевшей к ней Гермионы, как от назойливой мухи.

— Джинни, послушай… — виновато начал Гарри, но она пронзила его взглядом, полным ярости и, кажется, презрения, и голос тут же перестал его слушаться.

— Я тебе всё расскажу, Джинни, — быстро заговорила Гермиона. — Не сердись, Гарри просто не хотел, чтобы ты снова волновалась.

И она быстро пересказала Джинни произошедшую между Гарри и Сайпресом сцену.

— Напомните мне, почему МакГонагалл ещё не в курсе? — спросила Джинни, изобразив на лице живейшую заинтересованность.

— Потому что я уверен, что МакГонагалл обо всём знает от самого Сайпреса, — ответил Гарри, стараясь, чтобы голос звучал доброжелательно.

— Ах, ну да, конечно! — Джинни щёлкнула пальцами. — Какая я глупая!

— Джинни… — обеспокоенно начала Гермиона, но та подняла руку, заставив её замолчать.

— Замечательно! — Джинни торжественно оглядела виновато понурившуюся троицу. — Значит, снова тайны. Как это мило с вашей стороны!

— Джинни, прости меня, пожалуйста, — Гарри попытался взять её за руку, но она резко выдернула свою ладонь. — Я, правда, не хотел, чтобы ты волновалась, ты и так здорово похудела. И вообще, ты столько перенесла из-за меня, что…

— Что ты решил добить меня предательством? — с болью спросила Джинни, и Гарри показалось, что в её глазах блеснули слёзы.

— Предательством? — растерянно переспросил он. — Нет, Джинни, о чём ты…

— Ты обещал больше никогда ничего от меня не скрывать, — она покачала головой. — Обещал не лгать мне.

— Я и не хотел, клянусь! — Гарри вдруг испугался, такая обречённость прозвучала в её голосе. — Я сделал это только ради тебя, поверь!

Джинни рассмеялась, откинув голову назад, и Рон метнул встревоженный взгляд на Гермиону.

— Джинни, я прошу тебя, — начала та, пытаясь заглянуть Джинни в глаза, — выслушай нас…

— У меня нет претензий ни к тебе, ни к Рону, — спокойно произнесла Джинни, поднимаясь. — Я вас ни в чём не виню. Ни один из вас не обещал рассказывать мне всё.

— Куда ты идёшь? — Гарри тоже вскочил на ноги, загородив ей путь к выходу из гостиной.

— К себе в спальню, — Джинни даже не взглянула на него.

— Но… — Гарри беспомощно посмотрел на Рона, но друг только развёл руками. — Джинни, давай поговорим.

— Нам не о чем разговаривать, — холодно откликнулась Джинни. — Я сказала всё, что хотела.

— Но я сказал не всё! — воскликнул Гарри, снова хватая её за руку.

— Не трогай меня! — Джинни почти с отвращением отпрянула от него. — Не смей ко мне прикасаться!

Гарри окаменел, глядя в её злые глаза, ни капли не напоминавшие ему о таком привычном, ласковом взгляде.

— Не вздумай больше приближаться ко мне! — напоследок выпалила Джинни и, схватив свою сумку, бросилась к лестнице, ведущей в женские спальни.

Гарри одним прыжком пересёк разделявшее их расстояние и снова загородил ей дорогу.

— И что это должно означать? — сердце колотилось где-то в горле, он с трудом мог дышать. Происходило что-то ужасное, что-то неправильное и страшное, что-то, чему он уже не мог помешать.

— А сам как думаешь? — Джинни больше не трудилась скрывать презрение. — Догадаешься?

— Ты что, бросаешь меня? — осведомился Гарри и сам поразился тому, как спокойно прозвучал его голос. В голове стало странно пусто.

— Молодец, десять баллов Гриффиндору! — насмешливо сказала Джинни и попыталась обойти его. Гарри схватил её за руку чуть повыше локтя и потащил к выходу из гостиной. Он не обращал внимания на её ругательства, пинки и удары, которыми она щедро осыпала его, на привставшего со своего кресла бледного Рона, на прикрывшую рукой рот Гермиону. Всё, что сейчас имело значение — это оказаться наедине с Джинни и заставить её понять всю чудовищность совершаемой ей ошибки.

— Отпусти меня! — завопила разъярённая Джинни, когда они уже оказались в коридоре, и умудрилась-таки вытащить свою палочку. — Мне больно!

Гарри тут же разжал руку, и Джинни немедленно отскочила к противоположной стене, направив палочку ему в грудь.

— Ну, давай, — Гарри развёл руки в стороны, — я не буду защищаться.

— Дай мне пройти, — палочка дрожала в руке Джинни, и это было единственное, что выдавало её состояние.

— Нет.

Гарри скрестил руки на груди, глядя на неё. Какая-то часть сознания прекрасно понимала, что он ведёт себя неправильно. Он — виноватая сторона. Он должен просить прощения. А он злится. Он совершенно неправильно злится на ни в чём не повинную Джинни.

— Лучше не нарывайся, — предупредила Джинни, делая шаг вперёд, но Гарри снова встал у неё на пути.

— И что ты сделаешь? — до чего же издевательский, холодный тон! И ведь он совершенно не хочет ранить её больше, совсем наоборот.

— Лучше тебе не проверять, — ей голос дрогнул в первый раз, и Гарри не выдержал, вся напускная холодность слетела с него, как шелуха.

— Джинни, пожалуйста, давай поговорим спокойно, не совершай ошибки, — попросил он, делая глубокий вдох.

— Нет, — она покачала головой, и такая решимость прозвучала в её голосе, что Гарри вздрогнул. — Я не хочу.

— Ты же говорила, что прекрасно поймёшь, если я побегу со своей проблемой к Гермионе, а не к тебе? — кажется, снова пора сбавлять обороты, что это он разорался. Гарри знал ответ: ему было страшно. Он отчётливо чувствовал, что теряет её.

— Да, я бы поняла! — Джинни почти потеряла контроль над собой. — Но ты не пришёл ко мне и во вторую очередь! И в третью! Ты вообще ничего мне не рассказал.

— Я же уже сказал, — Гарри снова перешёл на мягкий, примиряющий тон, — я пытался поберечь твои нервы.

— Поберёг? — нехорошо усмехнулась Джинни. — Ты просто-напросто солгал мне, и ты это знаешь.

— Это была ложь во спасение, — попытался возразить Гарри, на которого вдруг нашло странное безразличие.

— Она была такой ровно до того момента, когда я узнала правду, — Джинни сделала несколько шагов по направлению к гостиной, и в этот раз Гарри не стал её останавливать. Зачем, если она даже не хочет его услышать? Что ещё он может ей сказать?

Джинни уже почти подошла к портрету, когда Гарри вдруг словно проснулся.

— Ты же говорила, что любишь меня, — надтреснутым голосом произнёс он ей в спину, и Джинни резко остановилась.

— Ты тоже так говорил, — не поворачиваясь, ответила она так тихо, что Гарри с трудом мог её слышать.

— Я и сейчас могу это сказать, — Гарри подошёл к ней с вновь вспыхнувшей надеждой и легко положил руку ей на плечо.

В этот раз Джинни не отстранилась. Несколько секунд она стояла неподвижно, потом медленно повернулась и взглянула ему в лицо. Гарри нежно улыбнулся ей и потянулся к её губам, но Джинни мягко отстранилась.

— А я нет, — тихо, с трудом выдавила она и бросилась к портрету.

Гарри так и остался стоять с поднятой рукой посреди коридора, не в силах шевельнуться. Вот и всё. Почему-то он сразу поверил, что Джинни больше не любит его, слишком он боялся, что когда-нибудь это случится. Не так уж и просто терпеть рядом с собой Избранного с кучей тараканов в голове, когда-то это должно было произойти. Даже лучше, что у Джинни открылись глаза именно сейчас, пока они не успели зайти слишком далеко.

— Гарри? — он и не заметил, как Рон появился рядом. — Что случилось?

Гарри медленно перевёл на него взгляд, с трудом вникая в смысл вопроса.

— Ничего, — просто ответил он. — Если не считать того, что твоя сестра только что меня бросила.

— Я так и подумал, — пробормотал Рон, подходя ближе. — Слушай, она отойдёт, я уверен. Сейчас переспит эту ночь со своими мыслями, а завтра вы помиритесь.

— Нет, — Гарри покачал головой. Рон не понимает. — Ничего уже не будет.

— Да брось ты, — Рон неуверенно хлопнул его по плечу. — Все иногда ссорятся, посмотри хоть на нас с Гермионой. Помнишь, что она мне устроила перед отборочными?

Гарри никак не отреагировал, и Рон замолчал.

— Я знаю свою сестру, — через пару минут уверенно сказал он. — Она тебя простит, вот увидишь.

Гарри засмеялся.

— Она простит, — он кивнул, направляясь в противоположную от гостиной сторону. — Только это уже не так важно.

— Что? — Рон пошёл за ним. — Что ты там бормочешь?

— Я говорю, что нет никакой разницы, — громко сказал Гарри, надеясь, что Рону надоест спрашивать, и он просто уйдёт.

— Почему? — голос Рона звучал недоуменно. — Что произошло?

— Твоя сестра меня бросила, — раздражённо бросил Гарри через плечо, ускоряя шаг. — Может быть, ты оставишь меня в покое?

— Куда ты идёшь? — Рон схватил его за руку и развернул лицом к себе. — Что произошло, Гарри? Что тебе сказала Джинни?

— Ничего особенного, — он не собирался посвящать Рона в подробности своего разговора с Джинни, это было слишком личным. — Просто дала понять, что больше не хочет иметь со мной ничего общего.

— Она же это не серьёзно! — уверенно заявил Рон, вздохнув с облегчением. — Поговорите завтра.

— Отстань от меня, Рон, — Гарри стряхнул его руки и снова зашагал по коридору. Он и сам не знал, куда направлялся, но совершенно чётко осознавал, что хочет побыть один.

— Ты можешь просто объяснить, что произошло? — завопил Рон. — Сначала Джинни влетает в гостиную в совершенно невменяемом состоянии, теперь ты строишь из себя неизвестно кого. Я имею право знать, в конце концов, я её брат!

— Это не твоё дело, — отрезал Гарри.

— Ещё как моё, — Рон угрожающе сдвинул брови. — Ты мне, конечно, друг, но даже тебе я не позволю причинять боль моей сестре.

— Ты что думаешь, я её ударил? — Гарри даже остановился от потрясения. — Что я сделал ей что-то?

— Нет, — Рон смотрел на него, как на чокнутого. — Ничего подобного я не думаю. Причинить боль можно и по-другому.

— Поверь мне, не ей сейчас хуже всего, — Гарри снял очки и устало потёр глаза. — Не я её бросил.

— Да перестань ты это повторять! — сердито воскликнул Рон. — Мы ведь оба понимаем, что завтра, ну послезавтра, всё станет, как прежде.

— В том-то и дело, — Гарри грустно взглянул на него, — ты не понимаешь. Ты ничего не понимаешь, Рон. Всё кончено.

Рон нахмурился, но в этот раз не стал возражать или удерживать Гарри, и тот почти бегом устремился к выходу из замка. Гарри не лгал, он знал, что всё кончено. Слишком много боли, слишком много разочарования было во взгляде Джинни. Кто-то может сказать, что любовь не проходит так сразу, но Гарри знал, что иногда такое случается. А, может, у Джинни просто-напросто открылись глаза, и она, наконец, поняла, что он совсем не тот человек, за которого она его принимала.

На улице шёл снег, и Гарри быстро вымок насквозь в своём тонком джемпере. Но он не замечал холода, наплевав на рекомендации целителя не перемерзать какое-то время. Что они знают, эти целители? Смогут они починить разбитое сердце? Гарри опустился на землю на берегу озера, невидящим взглядом уставившись куда-то за горизонт. Он готов был просидеть здесь столько, сколько потребуется для того, чтобы превратиться в ледяную скульптуру. Пусть, он всё равно ничего не чувствует внутри, всё замёрзло.

Внезапно чьи-то руки заботливо укутали его в тёплую мантию и обмотали шарф вокруг шеи. Даже не поворачиваясь, Гарри понял, что это была Гермиона.

— Я посижу рядом, ты не возражаешь? — тихо спросила она, и Гарри помотал головой.

— Ты совсем замёрз, — Гермиона взяла его ледяную руку в свои и крепко сжала. — Может быть, стоит вернуться в замок? Ты всегда сможешь найти свободный класс, если захочешь побыть один.

Гарри дёрнул плечом, и Гермиона не стала настаивать.

— Я знаю, что произошло, — снова начала она несколько минут спустя. — Я знаю, что Джинни не шутила.

Гарри медленно повернул голову в её сторону, чувствуя, как сердце ухнуло куда-то вниз. Значит, он всё понял правильно.

— Но это совершенно не значит, что у тебя больше нет шансов, — Гермиона говорила с ним мягко, как с расстроенным ребёнком. — Джинни сама не знает, что творит. Она одумается.

Гарри только усмехнулся уголками озябших губ. Нет, она тоже ничего не поняла.

— Гарри, я знаю, что говорю, — Гермиона заговорила настойчивее. — Да, сейчас Джинни кажется, что всё кончено, что она больше не может быть с тобой, но это скоро пройдёт. Она просто зла на тебя, и, согласись, её можно понять. Но она любит тебя, Гарри, и никуда не сможет от этого деться.

— В том-то и дело, — Гарри встал, сверху вниз глядя на растерявшуюся Гермиону. — Она больше не любит меня.

— Это она тебе так сказала? — Гермиона вскочила, отбрасывая волосы с лица. — Гарри, это всё глупости! Она может говорить что угодно, но любовь не может пройти просто так.

— А если никакой любви и не было? — поинтересовался Гарри, рассматривая кончик своего шарфа.

— Как это не было? — очень тихо переспросила Гермиона, впервые засомневавшись в своих словах. — Это Джинни так сказала?

Гарри неопределённо пожал плечами. Да всё равно, что сказала!

— Это всё твои домыслы! — отрезала Гермиона. — Сейчас по Джинни не скажешь, что ей всё равно. Из-за того, на кого тебе всё равно, так не переживают.

— Это просто разочарование, — обронил Гарри, поворачивая к замку.

— Может, ты перестанешь строить из себя великого страдальца и прислушаешься к тому, что я говорю? — Гермиона явно начинала сердиться. — Не делай поспешных выводов, подожди немного и попробуй поговорить с Джинни.

— Она ясно дала понять, что нам не о чем разговаривать, — Гарри понимал, что упрямится, что обязательно попробует поговорить с Джинни, но сейчас ему до ужаса хотелось, чтобы кто-то, кроме него, осознал всю глубину развернувшейся трагедии.

— Неужели ты не понимаешь, что она чувствует себя униженной? — недоверчиво спросила Гермиона.

— Я никогда её не унижал, — Гарри даже оскорбился от подобного предположения. — Никогда.

— Ты унизил её своей ложью, — тихо сказала Гермиона. — Ты заставил её почувствовать себя лишней и ненужной, недостойной твоего доверия. Как будто, она, твоя девушка, в последнюю очередь должна узнавать о грозившей тебе опасности.

— Это же не так, — Гарри бессильно махнул рукой. — Ты же понимаешь, что я просто хотел уберечь её от новых волнений?

— Понимаю, Гарри, — вздохнула Гермиона. — Но ты ей пообещал, пойми. Для Джинни сейчас всё выглядит очень просто, она не хочет понимать тебя. И, в какой-то степени, она права. Гарри, она и так всегда чувствовала себя лишней с нами!

Гарри молчал. Что он мог сказать? Он и сам знал это. Но, в самом деле, что он мог поделать, если так сложилось, и Джинни не была рядом с ним с самого начала? Она правильно сказала недавно, что время уже упущено. К чему тогда сейчас всё это?

— Гермиона, скажи мне, только честно, — Гарри повернулся к ней, пытливо вглядываясь ей в лицо, — это действительно так важно, или Джинни просто нашла предлог расстаться со мной?

— Ты правда такой глупый или притворяешься? — вырвалось у Гермионы. — Как тебе в голову это могло прийти?

— Но это не причина для расставания! — выкрикнул Гарри, чувствуя, как трещит по швам с таким трудом обретённое самообладание.

— Это ты так считаешь! — в тон ему ответила Гермиона. — Мы, девушки, считаем по-другому.

— Так, может быть, и причина в вас? — едко спросил Гарри, перенося на Гермиону всю свою злость.

— Может быть, не стоит винить меня во всех грехах? — холодно поинтересовалась Гермиона. — Если ты хочешь поссориться, то это очень легко устроить. Я начинаю думать, что зря пришла сюда. Ты не так уж и расстроен, как я вижу. Скорее, ты зол, потому что пострадало твоё самолюбие. В таком случае, Джинни повезло, что у неё открылись глаза так скоро.

С этими словами Гермиона быстрыми шагами направилась назад к замку, а Гарри остался стоять в полном одиночестве посреди школьного двора в промокшей насквозь мантии. Он медленно задрал голову, подставляя лицо под очередной порыв ледяного ветра и чувствуя, как снежинки крохотными иголочками колют щёки. Слова Гермионы отрезвили его. Он и правда думал совершенно не о том. Он не имел никакого права сердиться на Джинни. Он не должен был чувствовать себя пострадавшей стороной. Он и только он был виноват в случившемся, и не стоило перекладывать ответственность за свои поступки на чужие плечи.

Гарри вернулся в замок, на ходу стягивая промокший до нитки шарф. И тут из бокового коридора ему навстречу вышел Дин Томас.

— Не самый приятный вечер для прогулки, а? — сочувственно спросил он, и Гарри вдруг в очередной раз вспомнил, что так и не передал Дину послание от отца. Всё как-то не было подходящего момента.

— Ты что-то хотел? — Гарри очень надеялся, что вопрос прозвучал вежливо.

— В общем, да, — Дин посмотрел ему прямо в глаза. — Вы с Джинни расстались, так?

Гарри едва зубами не заскрежетал от ярости. Какое право имеет кто-то лезть в его личную жизнь? Ладно ещё Рон с Гермионой, но Дин?

— Не твоё дело, — почти прорычал Гарри, но на Дина это не произвело совершенно никакого впечатления.

— Не кипятись, — несколько снисходительно попросил он. — Я просто посчитал своим долгом поставить тебя в известность, что, следуя твоей же собственной логике, теперь я могу снова попытаться ухаживать за Джинни, и это не будет считаться подлостью.

Гарри не знал, что возразить. Он действительно говорил нечто подобное, но тогда ситуация была совершенно противоположная, и логика казалась как нельзя более правильной. Теперь же Гарри вдруг осознал, как он ошибался, но менять что-либо было уже слишком поздно.

— Так что без обид, — Дин ушёл, и Гарри в один момент понял, какая пропасть теперь ляжет между ними с Джинни, если он не придумает способа спасти положение.

Как он сможет находиться рядом с ней и оставаться равнодушным? Как он будет смотреть на её отношения с другим? Как будет поздравлять её, когда она пригласит его на свадьбу? Гарри передёрнуло. Нет, он должен всё исправить, и он это сделает. В конце концов, Гермиона права, Джинни должна осознать масштаб своей ошибки. Гарри обязательно попробует всё исправить, но позже, когда она в полной мере почувствует всю тяжесть их нового положения. Тогда у него будет куда больше шансов заслужить её прощение.