Simple steps (джен)

Энакин вышел из медитации по-прежнему раздражённый, злой и более всего встревоженный. Со вчерашнего разговора с канцлером у него появилось зудящее ощущение, что что-то произойдёт, и уже скоро. Но у него всё так же не было ни представления, что, где или когда; он мог быть сколько угодно бдительным, это не меняло того факта, что что-то надвигалось, и перед ним он чувствовал себя беспомощным.

Ситуацию делало ещё хуже то — как будто и так недостаточно плохо, — что Оби-Вана отправили сегодня утром за Гривусом, на основании поступившей от канцлера информации. В тот момент, когда мастер сказал: «Ты мудр и силён, Энакин, и я очень тобой горжусь», Энакин что-то почувствовал. Словно эти слова будут последними, которые он когда-либо услышит от брата-ставшего-отцом.

А ещё эта странная история о Дарт Плэгасе, до которой канцлеру, по-хорошему, не должно было быть никакого дела. Когда Энакин, лишь только немного прояснилось в голове, упомянул о ней Мастеру, Оби-Ван провёл в Архивах целую ночь, разыскивая хоть какой-нибудь отрывок о ней, но тщетно. Ни в одном голокроне ситхов не содержалось даже имени Плэгаса, так что оставалось только гадать, откуда в целой галактике Палпатин узнал эту историю.

Насколько же близко ситх подобрался, если сумел рассказать такое лидеру Республики и не попасться?

И, конечно, медитации снова вызвали в памяти кошмарное видение — он просто не мог сбежать от умирающей Падме, страдающих Оби-Вана и Асоки, даже на несколько часов.

Энакин вздохнул.

— Мастер?

Слегка вздрогнув от неожиданности, Энакин поднял глаза на падавана.

— Прости, Шпилька.

Неужели мысли прорвались в связь?

Асока качнула головой, присаживаясь перед ним на колени.

— Не совсем. Нет, я почувствовала их, но они не подействовали на меня так же сильно, как на тебя, — Асока неловко потёрла плечо. — Не ошеломили меня так же, как тебя. Я знаю, это странно, потому что я ещё не должна воспринимать так много, но я их услышала. И я не специально подслушивала — они сами идут, если я настраиваюсь на тебя.

Энакин кивнул.

— И это твоё достижение, Шпилька. Мы с Оби-Ваном в первый раз столкнулись с этим, когда я был на несколько лет старше тебя. Но я должен кое-что сказать тебе, мой юный падаван. Ты ставишь поразительно крепкие щиты — даже я не могу полностью читать твои мысли.

— Мастер, вы долбили мне про щиты с первого дня, как взяли меня в падаваны. Даже мои учителя здесь, в Храме, впечатлены тем, что я могу с ними делать.

Он мягко улыбнулся, щёлкнув её по лбу.

— Просто готовил тебя к неизвестному.

— Ага, — пробормотала она. — Мне казалось, что это на случай столкновения с Дуку или Вентресс. Кто бы мог подумать, что мне придётся защищаться от твоего раздутого эго?

Энакин засмеялся, довольный, что она пришла отвлечь его, однако ненадолго, учитывая то, чего они пытались добиться. Асока взглянула на него, несомненно, почувствовав его радость от её присутствия, и улыбнулась.

— Итак, мой мастер, ты готов к заседанию Совета?

— Какой в нём смысл, если Оби-Вана сейчас нет? — Энакин сладко потянулся. — Клянусь, вот они возмущаются, а сами пользуются тем, что я всегда могу с ним связаться.

Асока усмехнулась и, более уверенная в использовании связи, с колебанием отправила ему волну тепла и привязанности, как часто он сам посылал ей.

— Спасибо, Асока, — негромко ответил Энакин, положив руку ей на плечо. — Ты схватываешь просто на лету. У меня и Оби-Вана на это ушло гораздо больше времени.

— Я всё ещё удивляюсь, как быстро всё происходит, — призналась Асока. — Я думала, что ты будешь подходить очень постепенно, у нас с тобой и близко не было того времени, сколько было у вас с Оби-Ваном.

Потому что у нас может больше не остаться времени, — подумал про себя Энакин, и следом за мыслью пришла уже привычная картина. Асока, вдали на каком-то корабле, совсем одна, её кожа из ярко-оранжевой вдруг становилась бледно-персиковой, она хваталась рукой за грудь и куклой оседала на пол, в слезах на помертвевшем лице.

Падаван тихо ахнула и неожиданно порывисто обняла его. Энакин успокаивающе обвил руки вокруг неё, но Асока словно бы его не заметила.

— Мастер, вот что ты видишь? — прошептала она. Энакин кивнул в ответ, уткнувшись подбородком в её монтралы. — И Падме умерла? И Мастер Оби-Ван в таком горе?

Энакин только крепче сжал её. Картины одна за другой возникали в сознании, и он знал, что они неизбежно просачиваются в связь.

— Я сохраню вас в безопасности, — пообещал он. — Я буду рядом для вас. Где бы я вам ни понадобился. Когда бы я вам ни понадобился. Даже если всё, что я могу — присутствовать в связи. Я не брошу тебя.

И на этот раз теплота и любовь от падавана пришли с уверенностью и силой. Как от Оби-Вана, продолжавшего дорогу на Утапау. Как и от Падме, внезапно вспыхнувшие со всей её привязанностью, словно она каким-то образом почувствовала беду.

Они остались так на мгновенье. Просто держались друг за друга, укутываясь любовью.

— Ладно, Шпилька. Я нужен кое-где ещё.

Асока отстранилась, задев монтралой его щеку.

— Есть ли хоть что-то, чем я могу помочь тебе, Мастер?

Энакин помедлил, вспоминая видение и обдумывая предложение.

— Останься с Падме. Так, по крайней мере, ни одна из вас не будет одна. Берегите друг друга — надвигается буря. Она уже близко.

Падаван кивнула, поправив пару световых мечей на поясе, и легко поднялась на ноги.

— Тогда как всегда, вечером за обедом, договорились?

— Договорились, — усмехнулся Энакин.

И Асока быстро ушла.

Энакин чувствовал себя лучше. Пора прекращаться носиться с переживаниями и действовать.

Он начнёт с начала. Пропустит заседание Совета и сразу пойдёт на допрос.

* * *

Дуку сел — спина прямая, ноги скрещены, руки легко лежат на коленях, как будто его кисти аккуратно сложены одна на другую, распространяя достоинство джентльмена, как и всегда. С того момента, как несколько дней назад он обронил маленький лакомый намёк, почти напрямую сказав, кто на самом деле Лорд ситхов, джедаи начали давить на него. Какое же будет удовольствие водить кругами таких почтенных членов Совета, как Мейс Винду и кого бы он ни притащил с собой. Йода сегодня не с ними: его, скорее всего, не было на планете, и Дуку не сомневался, почему. Совет, в жалкой попытке перехитрить ситха, пытался выглядеть слабым и раздробленным.

Право, удивительно, как джедаи продержались так долго.

Он давно уже выучил рутину допроса. Сейчас он решил довести дело до конца.

— Проходите, Мастер Винду, но разве сейчас не время для военного заседания? Или, ох, простите, стоит исправиться: заседания Совета?

Корун-джедай был хорош. Даже бровью не повёл от того, что Дуку фактически вёл допрос, хотя именно его держали в плену.

Ажен Колан стоял терпеливый и спокойный за спиной Винду, только улыбался.

И они даже поспорить не могли, что Дуку вёл допросы. Потому что именно они искали информацию, которую он не собирался им предоставлять, пока они не научатся использовать мозги. С Кеноби словесные перепалки становились намного интереснее. По крайней мере, в них присутствовала доля юмора, хоть и сдержанного, как всегда, а наблюдать за его связью с этим щенком Скайуокером было одним удовольствием.

Но, ах, к предмету разговора. Скайуокер вошёл в камеру, весь спокойствие и уверенность, и всё же Дуку мог чувствовать кружащееся в нём волнение. Кажется, Сидиус активизировался в попытках обратить мальчишку. Вероятно, пытается играть на внутреннем непокое, раз для более тонких методов Скайуокер оказался слишком тупым. Несколько месяцев в плену — и Дуку по-прежнему не понимал, в чём причина такой заинтересованности Сидиуса в щенке — тёмные наклонности в сторону — в нём не проявилось решительного ничего достойного. Он импульсивный, эмоциональный, совершенно беспомощный в своей легкомысленности и бестолковых вспышках. Он всего лишь ребёнок; Дуку так и не удалось увидеть, в чём же его потенциал.

Он не дрогнул ни мускулом, даже взглядом не удостоив его присутствия.

— Кто такой Дарт Плэгас? — с ходу потребовал Скайуокер.

Вся камера затихла от нахального вмешательства в допрос. Дуку сузил глаза.

— Кто?

— Дарт Плэгас, — опять потребовал Скайуокер, раздражение окрашивало его голос. — Ситх, настолько могущественный, что мог спасать людей от смерти.

Теперь это стало совсем отвратительным. Дуку счёл нужным продемонстрировать это и сузил глаза.

— И какое отношение это имеет ко мне?

— Откуда твой «мастер» узнал эту историю? Даже часть её правда? Какие сохранились записи, где они?

Дуку фыркнул.

— И как, позволь мне спросить, ты набрёл на эту сказку?

— Отвечай на вопрос! — выплюнул Скайуокер. Ненадолго же хватило его спокойного фасада.

— Очень хорошо, — ответил Дуку, поднимая бровь. Он помедлил немного, раздумывая, сказать ли ему правду или солгать. Он никогда не слышал о Дарт Плэгасе, но мог сделать более чем обоснованное предположение, откуда пришла эта история — тщательно проработанная и искусно сформулированная. Бывший ситх задумался, имеет ли сказка под собой реальную основу, ведь Сидиус никогда не говорил о своём собственном мастере. Это — путь ситха. Скорее всего это ложь, наживка для ловушки Скайуокеру. Всё сводилось к тому, хочет ли он помочь в её расстановке Сидиусу или нет.

Он не хотел.

— Я ничего не знаю о Плэгасе, мальчик, — ответил Дуку с ядом в голосе. — Сидиус не распространялся о своём прошлом, и предания ситхов едва ли представляют интерес.

— Тогда почему? — не унимался мальчишка.

— Почему что? — отбил Дуку, совсем с ним заскучавший и желая просто от них уйти. Кеноби сделал бы из этого развлечение. У Скайуокера не было даже стиля.

— Почему он рассказал историю Палпатину, если не рассказывал даже тебе? — прошипел Скайуокер.

И наконец, так сразу, до Винду дошло. Лысый джедай резко поднялся на ноги, единственное свидетельство его прозрения.

— Допрос окончен, — холодно произнёс Винду, опуская тяжёлый взгляд на Дуку. — Спасибо вам за информацию, — натянуто добавил он.

Дуку в ответ мрачно усмехнулся.

— Я к вашим услугам, джентльмены. Я уверен, — добавил он, когда Винду выгнал остальных из камеры, — мой бывший мастер будет ждать вас.

Винду слегка повернулся, краем глаза взглянув на Дуку. Наконец, ответил.

— Не сомневаюсь — будет.

Дуку откинулся на стуле в ожидании шоу.

* * *

Мейс потёр рукой лоб — единственный знак, которым продемонстрировал своё усталость. Ажен устало посмотрел на него, узнавая жест, но Скайуокер всё ещё дымился.

— Почему вы закончили допрос? — потребовал он теперь от него. — Он нам так ничего и не сказал. Он водит нас кругами месяцы, мне нужны от него ответы!

— Ты сказал достаточно, юный Скайуокер, — отрезал Мейс, не желая сейчас разбираться ещё и с Избранным. Словно ненароком он обнаружил личность Лорда ситхов. Дуку сам сказал: Сидиус не рассказывал о своём прошлом даже своему ученику, логично следовало, что он не говорил никому. Поэтому, логично следовало, откуда Палпатину знать эту историю?

Только если он сам ситх.

Всё сразу стало на свои места. Детали вставали на место так безупречно, что становилось страшно; Мейс оглядывался на двенадцать лет назад и в абсолютном прозрении понимал, как всё происходило. В ретроспективе вещи представали в резчайшем фокусе, и Мейс проклинал себя за то, что не догадался раньше.

Он снова потёр лоб.

Скайуокер не переставал ныть.

— Мейс, я должен вернуться к нему! Если это правда… — он оборвал сам себя, вместе этого продолжив. — Я должен знать!

— Нет, Скайуокер, — отрезал Мейс. Ажен встал за его плечом. Мальчик не должен был об этом знать; он явно в большой опасности, если Сидиус умышленно обронил ему намёк о своей личности.

Глаза Мейса расширились, когда он снова посмотрел на Скайуокера, понимая, что тот становился живым индикатором будущего. Мейс не знал, как реагировать на это, его всё ещё пошатывало от открытия про Палпатина, ему нужно время, чтобы всё рассортировать и обдумать. За исключением того, что у него не было времени: если Палпатин действовал так прямо, то он что-то затевал. Отправить Оби-Вана на Утапау внезапно показалось плохой идеей — если Дуку прав, и Сидиус упорно пытается убить его, тогда Кеноби, скорее всего, шёл в ловушку, особенно учитывая, что информацией их снабдил именно Палпатин.

* * *

Энакин возвращался домой в бешенстве. Значительная часть его огня обратилась просто угольками от ласкового тепла Оби-Вана в связи, но Энакин не собирался гасить тлеющий гнев. После допроса Дуку Мейс имел наглость отправить его, как юнлинга, «медитировать над эмоциями и отпустить их».

Да ну? Серьёзно? Энакин входил в Совет! Неужели он не заслужил хоть немного уважительного обращения к себе?

— Но ты и действовал не в своей лучшей манере, — тихо напомнил ему Оби-Ван.

— Мне от этого не легче, — рыкнул Энакин в ответ.

Однако он признавал, что, в самом деле, плохо проявил себя, просто ворвавшись на допрос с ворохом вопросов, не согласовав их предварительно с Советом. Но нужно было что-то сделать. Единственной альтернативой было сидеть и ждать, чего Энакин делать не собирался. Если ему не нравился выход, он пробивал другой, поэтому он ринулся вперёд, чтобы для начала расшевелить проблему.

Но когда потом Мейс резко оборвал встречу, и Энакин попытался расспросить его, Винду категорически отказался разговаривать и велел идти медитировать.

Вполне естественно, что Энакин проигнорировал прямой приказ и отправился на обед с Падме и Асокой. По крайней мере, вместе они что-нибудь придумают.

Энакин встряхнул головой и тяжело вздохнул. Снова давала о себе знать врождённая импульсивность. Нужно обуздать её, если он хочет решать проблему с трезвой головой. Но что-то надвигалось на них. Что-то смутное, что-то должно было произойти. И он не мог не реагировать на необходимость реагировать на это что-то.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь, Мастер?

Он не сдержался и улыбнулся.

— Спасибо, Шпилька. Просто позаботьтесь о хорошем ужине. Я почти на месте.

— Без проблем.

Энакин использовал мгновенье, чтобы окунуться в любовь близких ему людей, позволяя их поддержке и ласке сгладить тревоги. Он был уже недалеко.

— Эни! — радостно воскликнула Падме, когда он спрыгнул ей на балкон.

— Привет, ангел, — Энакин прижал её к себе, бережно обходясь с круглым животиком, в котором спал их ребёнок.

— Асока сказала, что у тебя был трудный день.

Энакин кивнул, утыкаясь ей в плечо.

— Надеюсь, мои проблемы не слишком мешают ей.

— Вовсе нет, Скайрокер, — заглянула к ним падаван с руками, занятыми тарелками с восхитительной пахнущей едой.

— А, Мастер Эни! — не мог не подойти к ним Трипио. — Я так рад снова вас видеть!

— Привет, — Энакин отпустил жену, чтобы перейти в столовую и помочь Асоке с сервировкой. — Я что-то пропустил? — окинул он взглядом разнообразие на столе. — Здесь больше, чем обычно.

Падме пожала плечами.

— Больше — не меньше, Эни.

Энакин благодарно клюнул её в щёку.

Вечер проходил спокойно. Они мирно разговаривали, вспоминая пережитое последних дней, когда Энакин вдруг напрягся, глазами устремившись к планете, за многие парсеки от них.

— Эни?

— Мастер?

Энакин рассеянно и как-то едко улыбнулся.

— Оби-Ван нашёл Гривуса. Совет сепаратистов только что разошёлся.

Возникла тишина.

— Мастер, разве не нужно связаться с Советом? С канцлером?

Падме положила ладонь ему на руку, словно чувствуя нараставшее в нём беспокойство. Энакин встряхнулся, осмотрев свою семью.

— Я думаю, это может подождать до конца ужина, — беззаботно ответил он.

Мейс всё равно не собирался его слушать, а от странного разговора с Палпатином накануне он невольно колебался с немедленным обращением к нему.

* * *

Сидиус не смог сдержать улыбки, когда почувствовал приближение джедаев. Да, не так он планировал первоначально. Совсем не так. Но он обратит Скайуокера к Тёмной стороне. Мальчик уже показал, что в случае смерти близких у него нет проблем с обращением ко Тьме. Конечно, Кеноби тогда так и не умер от рук Вентресс, но когда Скайуокер снова встретился с датомирской ведьмой, волю Тьме в своём сердце он дал почти абсолютную.

Проклятая связь, сохранившаяся между Скайуокером и Кеноби, больше не тускнела. Все намёки Сидиуса, что Кеноби участвовал в заговоре с целью свергнуть Палпатина, возможно, даже убить его, Скайуокер отвергал с полной уверенностью. Всё, что оставалось — убить Кеноби. Вместе с остальными джедаями. Если Скайуокер коснулся Тёмной стороны после почти смерти мастера, то когда джедаи падут, он окунётся в неё добровольно. Геноцид станет прекрасным мотиватором. Затем подставить драгоценного сенатора Амидалу, будто бы она вела роман на стороне, для окончательного предательства, и дорогой старый Палпатин останется последним, на кого мог бы полагаться Скайуокер.

Вероятно, ещё было бы хорошей идеей найти подставного Лорда Сидиуса, чтобы Скайуокер обрушил на него всю свою ненависть и никогда бы даже не заподозрил, что старый добрый Палпатин так легко им манипулировал.

Свои планы Сидиус продумал тщательно. Даже при неожиданных поворотах они вели только к одному исходу. Скайуокер станет его учеником.

Несомненно.

И есть ли лучший способ перебить джедаев, чем выставить их предателями, чтобы даже обыватели повернулись против них?

Мейс Винду ворвался в офис Палпатина, в окружении Кит Фисто, Ажена Колара и Сэси Тина.

Сидиус был разочарован. Они даже не заметили, что Алые стражи не преградили им путь.

— Канцлер. Вы арестованы, — ледяным голосом объявил Винду.

Слабым прикосновением Силы Сидиус включил спрятанный в кабинете диктофон.

Пора начинать спектакль.

* * *

Вечер был в разгаре. Трипио с Ардва вносили ароматный ягодный пирог на десерт, когда Энакина вдруг замер, снова устремившись к чему-то, что мог видеть только он.

— Эни?

Он широко улыбнулся, повернувшись к жене и падавану.

— Гривус убит.

— Да! — закричала Асока, подскочив с места в радостном возбуждении. — Без Дуку, без Гривуса — мы победим!

Падме к секунду же оказалась рядом, обнимая, целуя в нос и губы и смеясь в счастливом облегчении.

Энакин упивался этим чувством. Наконец-то. У сепаратистов теперь не останется выбора, кроме как пойти на перемирие, и тогда окончательный мир будет делом охоты на Сидиуса. Даже несмотря на то, что его положение между Советом и канцлером не изменится, Энакин буквально чувствовал, как тяжкий груз упал с плеч. Насколько же ближе они теперь стали к концу.

Повернувшись к падавану, он надел суровую маску, хотя его губы растягивались в улыбке.

— Мой юный падаван, джедаи не празднуют смерть даже врага. Печально признавать, что мы дошли до этого, — сказал он в самом строгом тоне Оби-Вана.

Асока одарила его привычным ты-невыносим взглядом, но прикусила язык. Падме рассмеялась, но вдруг схватилась руками за низ живота.

— Ангел?

— Падме?

Она виновато взглянула на них.

— Простите. Ребёнок пинается.

Энакин и Асока одновременно потянулись к маленькому чуду.

* * *

Сидиус щёлкнул пальцами, убирая молнии с ладони. В самом деле, он знал, что джедаев легко убить, но сейчас они выглядели просто жалко. Троих нет уже через секунду. Только Мейс Винду со своим прославленным Вапаадом продержался немного дольше, но даже этого было унизительно мало. Форма VII базировалась на том, чтобы открыть в себе канал с Силой, стать проводником для Тёмной стороны, черпать из неё мощь и направлять в движения, но ни в коем случае не прикасаться к ней. Вапаад требовал значительной концентрации и внимания, чтобы удержаться от Тьмы, но против ситха это, возможно, была худшая из форм. Если бы Скайуокер был здесь, тогда можно было бы разыграть слабость и использовать бы привязанности мальчишки против него.

Но с одним Винду, открытым источником Тёмной стороны, Сидиус решил, что будет только справедливо использовать Тьму Вапаада против самого же джедая. Да, Винду был хорош в Тёмной стороне, несмотря на то, что избегал её. Сидиус преображался под собственными молниями, но это не имело значения для Лорда ситхов. Его внешняя сущность теперь лишь соответствовала внутренней. Обезображенное лицо вызовет только большее сочувствие в Сенате, ещё дальше подмяв его под контроль. В своём новом облике и с аудиозаписью Сидиус мог полностью захватить контроль над Республикой. Разумеется, только это будет уже не республика. Это будет империя.

Сидиус засмеялся.

Его Империя.

Он скинул со стола тело Тина.

Время убить Кеноби и начать устранение джедаев. Как только он установит Империю, придёт время выставить Амидалу против Скайуокера.

О, так просто.

Какой переменчивой может быть любовь.

Он открыл канал со всеми клонами. Четыре слова. В моменте абсолютного торжества он произнёс всего четыре слова, с которыми галактика станет его.

— Выполнить приказ Шестьдесят Шесть.

* * *

Оби-Ван похлопал богу по шее, понукая её к крутым склонам воронки. Под собой, несколькими уровнями ниже, он видел огонь клонов против дроидов и хотел скорее закончить этот бой и вернуться домой. Когда Гривуса больше нет, он и Совет, и Энакин, и Падме могут заняться действительно важным делом — Сидиусом. Война больше не будет постоянным давлением и отвлечением. Да, с ней ещё будет много дел. Договориться о перемирии, позаботиться о клонах и мирных людях, страдавших от войны так долго, сократить вооружение, восстановить порядок в Республике — список был бесконечным. Но это как раз именно то, чем джедаи и должны заниматься.

В связи он чувствовал, как Энакин посылает ему свою радость и восторг — умиротворяющий бальзам его уставшему телу. Если найти минутку и сосредоточиться… Энакин снова ломал рамки невозможного. К его обычному обилию эмоций примешивались забота и благодарность от Падме и Асоки. Оби-Ван в который раз задался вопросом, как его бывший падаван ещё не терялся в собственной голове.

Внезапная вспыхнуло предупреждение от Силы, и ещё до того, как даже понял, что произошло, Оби-Ван развернулся в седле, отражая огонь от… его собственных людей?

В следующую же секунду бога круто извернулась под ним, и оба они сорвались с поверхности воронки; и Оби-Ван мгновенно понял, что падает в воду с многотонным животным под собой, и что…

Темнота.

* * *

Он вскочил с места так стремительно, что опрокинул за собой стул

— Предатели! — заревел Энакин.

Гнев полыхнул в одно мгновенье, огнём прокатываясь по сознанию и едва отрезвляя болью. Он не падал на Утапау в пропасть, а был дома, с семьёй

— Чёртовы предатели, — прорычал он, и следом посыпались более изощрённые ругательства, на многих, многих языках.

— Мастер? Что…

Энакин ударил кулаком по столу.

— Грёбаные предатели!

Падме испуганно обняла его за плечи, и её страх привёл в чувства достаточно, чтобы сделать глубокий вдох и осадить бушующие эмоции. У Оби-Вана не было времени. У них не было времени. Началось. И он не будет действовать опрометчиво, не зная происходящего. Инстинкты диктовали ему бежать на Утапау, или к канцлеру, или к Совету в попытке хоть что-то предпринять, но прежде всего нужно было подумать. Но Оби-Ван был в опасности, и страх за мастера затмевал почти всё разумные мысли в голове.

Как ни странно, старый урок Оби-Вана, который он сам преподавал Асоке не так давно, всплыл в сознании — готовый план, которого нужно придерживаться. Если дали больше, чем можешь вынести — уйди в безопасное место и соберись с силами. Урок, который Энакин обычно игнорировал, только если не было людей и бойцов, за которыми надо присматривать, урок, который приходилось вбивать в падавана, учитывая её склонность ломиться в вперёд, не видя перед собой полной картины боя.

Глубокий вдох.

— Падме, возьми Тайфо и садись на корабль.

— Но…

Энакин горячо притянул её к себе.

— Ангел, нет времени. Уходи, мы с Асокой срочно свяжемся с Оби-Ваном.

С беспомощным вздохом Падме кивнула.

— Шпилька, в медитацию. Сейчас же.

— Но…

— Вопросы потом. В медитацию. Ну же, — приказал он, уже присаживаясь напротив неё на полу. Асока, чуть помедлив, села рядом, и они скользнули в Силу.

Энакин оторопел, почувствовав, как много Тьмы завихрялось вокруг. Он никогда не видел такого тусклой Силы, и не мог избавиться от тревожной мысли, что было тому причиной. Асока держалась рядом, и они начали уходить глубже, как равные — единственный способ осуществить идею Энакина.

Он старался не торопиться, потому что Асока только-только начала заниматься этим, едва неделю назад, а сейчас нельзя действовать сгоряча. Нужно, чтобы она смогла услышать Оби-Вана так же ясно, как и он; и Энакин не видел, что может помешать им, кроме расстояния, только если обычные фильтры в связи учитель-ученик не стеснят их. Этот уровень соединения требовал равенства. Никакого превосходства. Единственное различие — опыт.

Как только они окунулись так глубоко, как требовалось, Энакин потянулся к связи с Оби-Ваном и сильно рванул её.

Оби-Ван приходил в сознание, и, без каких-либо фильтров, Энакин и Асока смогли увидеть, что Мастер очнулся под водой. Безумный момент, в котором брат-ставший-отцом пытался сориентироваться, пока не достал ребризер и не ушёл в медитацию. Течение и Сила вынесут его туда, где он нужен.

— Оби-Ван!

— Энакин? Это… Асока?

— Да, Мастер Оби-Ван.

Отчётливое чувство от Оби-Вана, краткое, как всегда, что Энакин опять вытворяет невозможное со связью.

— Могут мне вообще что-нибудь объяснить? — потребовала Асока, нетерпением пытаясь скрыть в голосе страх.

— Мои клоны стреляли в меня

— …ЧТО?

— Оби-Ван, я забираю Падме и Асоку с Корусанта. Ты можешь достать корабль без клонов?

— Клоны стреляли в тебя? И не случайно?

— Успокойся, Шпилька, паника нам не поможет.

Да ну, в самом деле? Энакин сам был на грани паники. Потому что происходило что-то неправильное, а ему предполагалось сбежать, что шло вразрез с самой его сутью; но он не знал, что ещё можно сделать, потому что единственное, что он знал, так это что клоны повернулись против Оби-Вана, и клонам больше нельзя доверять, а на Корусанте клоны повсюду.

— Энакин прав, Асока. Нас застали врасплох. Нужно перегруппироваться.

— Падме! — закричала Асока. — Мастер, твоё видение о её смерти и всём остальном, значит, это происходит сейчас?

— Скорее всего. Вот почему я ухожу с вами.

Не было ни сомнения, что Асоке претила мысль о побеге. Энакина она тоже не устраивала. Но ему и не обязательно было её любить, достаточно того, что она сохранила бы в безопасности его семью, главную его цель. Семья.

— Но что с остальными? — воскликнула Асока. — Мы должны предупредить Мастера Пло и других джедаев!

И внезапно проблема ограничилась не только семьёй. Энакин снова начал материться.

— Отправь трансмиссию, Энакин. Позаботься о том, чтобы вывести семью, а я свяжусь с тобой по нашему третьему каналу.

— Который я модифицировал в наших комах?

— Да, и который я встроил во все передатчики на моём корабле.

Энакин кивнул самому себе. Это был ещё не план. Но хотя бы что-то. На чём можно сосредоточиться.

— Энакин.

— Да?

— Я знаю, что у тебя есть все основания не доверять Совету. Я могу не соглашаться, но я понимаю тебя. Сейчас я думаю, пора поговорить с Йодой. Рассказать ему всё.

Энакин скривился от предложения. Йода, в частности, был против его обучения, хотя со временем, казалось, старый тролль смягчился к нему и даже начал выделять в своей причудливой манере. Но это не смягчало старой занозы его первоначального отторжения. Или того, что его отторжение сделало с верой Оби-Вана в себя. Или, несмотря на то, что Энакин не представлял себе жизни без Шпильки, того, как бесцеремонно Йода назначил ему падавана, вмешавшись в то, в чём Оби-Ван бы проделал блестящую работу.

— Я… Мы поговорим об этом, как только соберёмся и узнаем больше, что происходит.

— Мастер, я думаю, нам нужно спешить.

— До скорой встречи. Береги себя, Энакин.

— Ты себя ещё больше, Мастер.

* * *

— Грёбаные предатели!

Падме отшатнулась не от грубых слов, как раньше бы: она привыкла к матерным вспышкам Энакина, когда сильнейшие чувства перехватывали контроль над ним. Отпрянула она от его тона, от его выражения лица, от взметнувшихся в нём эмоций — в последний раз она видела этот взгляд, когда Энакин ушёл искать свою мать и вернулся готовый убивать. Он выглядел так же и сейчас, и Падме боялась, что могло случиться, чтобы вызвать такой страшный взгляд.

— Падме, бери Тайфо и садись на корабль.

— Но… — начала она, зная, что произойдёт.

Энакин с жаром притянул её к себе.

— Ангел, нет времени. Уходи, мы с Асокой срочно свяжемся с Оби-Ваном.

Он повернулся к совершенно растерявшемуся падавану, и Падме знала, что они опять заговорили по связи. Что бы ни случилось, это должно быть серьёзно, поэтому она не стала терять время, бросившись к настенному коммуникатору у двери.

— Капитан Тайфо, поднимайтесь сюда, — напряжённо сказала она. — Нам нужна ваша помощь.

Одноглазый охранник мгновенно собрался.

— Что случилось? — потребовал он.

— Я не знаю. Просто поднимайтесь наверх! — рявкнула она и отключила комм.

В ожидании Падме начала расхаживать по комнате. Живот покачивался в такт каждому шагу, и она успокаивающе положила руку на него. Второй скоро схватилась за спину, отчаянно пытаясь выровнять дыхание. Она переживала, звёзды в вышине, она переживала.

— Сенатор! — Тайфо ворвался в квартиру, двое парней за ним с бластерами наизготовку.

Падме не осудила бы их: с начала войны её жизни постоянно возникали угрозы, и боеготовность охраны следовало бы найти утешающей, но она не могла. Никак.

— Что случилось? — Тайфо смотрел на неё единственным глазом, в тревоге и ожидании.

— Я не знаю, — честно ответила Падме, не прекращая расхаживать. Раздражение внезапно вспыхнуло в ней, и она махнула вооруженной охране. — Ради всего святого, опустите оружие, — бросила она, не подбирая слова и не в силах сдержать нервное возбуждение, которое сковало её. Ребёнок тоже чувствовал его и начинал безумно толкаться.

Парней отпустили: в разговорах с главой охраны Падме всегда требовала приватность.

— Мастер Скайуокер сказал мне позвать вас, так же сказал немедленно приготовить корабль.

— Куда? — кратко спросил Тайфо.

— Я не знаю, — снова ответила она, отворачивая лицо в беспокойстве. — Он просто начал материться, кричать «Предатели!», а потом приказал мне позвать вас. Прямо сейчас он медитирует со своим падаваном, я думаю, что они пытаются связаться с Мастером Кеноби.

— Миледи, — лицо Тайфо нахмурилось от предположений о возможных причинах. — Если ему кажется, что здесь предатели, тогда оставаться в квартире небезопасно, нужно уходить.

— Мы уйдём, — заверила его Падме, потирая шею. Её ноги болели. — Как только Эни и Асока выйдут из медитации и дадут нам объяснение, мы уйдём. Куда — не знаю, но, надеюсь, Эни объяснит.

Разговор на этом закончился. Тайфо из многолетнего опыта знал, что если Падме отказывается действовать, ничто не сдвинет её с места, пока она не сойдёт по собственной инициативе. В молчании они оба повернулись к двум джедаям, сидевшим на полу на коленях, ожидая. Падме ненавидела ожидание.

Энакин начал ругаться, как только вышел из медитации, стремительно прижав ладонь ко лбу. Асока нахмурилась, мягко ахнув, прежде чем тоже схватиться за голову.

— Мастер, — простонала она, — это ведь…?

Лицо Энакина темнело, как небо перед грозой.

— Ничего, Шпилька, — выдохнул он, голос низкий и слишком вымученный, чтобы поверить.

Падме вцепилась в свою маску спокойствия, едва удерживаясь от паники и не зная, что и думать, пока джедаи медленно поднимались на ноги. Энакин бросил в её сторону взгляд, передававший невозможное количество страха и гнева, всевозможные негативные эмоции, но среди них тепло и любовь, и просто радость, что она в безопасности, что она жива. Следом Энакин повернулся к Тайфо. Его тон был хлёстким, и говорил Энакин на ходу, уже выходя из комнаты, ожидая, что все последуют за ним.

— В двух словах, — бросил он, — клоны предали джедаев. Они стреляли в Оби-Вана и напали на всех джедаев по всей галактике.

Мир остановился. На короткий миг вечности целая галактика просто остановилась, и Падме беспомощно смотрела перед собой, пока слова мужа медленно укладывались в голове. Спина Энакина вдруг оказалась так далеко, словно что-то разделило их, и она просто не понимала, что он говорит. Маленький толчок в спину от Тайфо заставил её двигаться, заставил галактику двигаться, и внезапно, медлив слишком долго, Падме рванула вперёд, догоняя мужа и шагая бок о бок с ним; все четверо спешно добирались до лифта, с Трипио и Ардва за спиной. Спускаясь в лифте к стоянке, Падме схватилась ладонью за руку Энакина, за его живую руку, всматриваясь ему в лицо. Энакин уставился в ничто, казалось, даже не замечал её. Она не думала, что его брови могут сойтись к переносице ещё ближе, но он так глубоко хмурился, что они почти сошлись в одну линию. Каждая мышца, которой касалась Падме, тугая от напряжения — Энакина трясло от эмоций.

Асока справлялась немногим лучше, её глаза, тоже широко распахнутые, смотрели в никуда, замешательство окрашивало её лицо, в то время как она пыталась переварить то, что только что услышала. Космос, Падме пыталась переварить то, что услышала. Мысль была невероятной: что должно было случиться, чтобы заставить клонов напасть на джедаев? Она знала мало клонов, а того, что не знала, с лихвой дополняли рассказы Эни, Оби-Вана и Асоки за обедами; они были надёжными, хорошими парнями, как такое могло произойти? Сознание лихорадило, когда лифт, наконец, остановился на нужном этаже, и они выбрались из замкнутого пространства.

Падме старалась поспевать за широкими шагами мужа, но он не обращал на неё никакого внимания, мощным вихрем направляясь снаряжённому кораблю, у которых их уже ждало два человека. Набуанский грузовой корабль, возможно и к лучшему, но Падме не была уверена.

Она ни в чём не могла быть уверена.

Тайфо выкрикивал приказы людям, они задвигались вокруг с торопливым, но давно заученным деловитым видом, сопровождая встревоженного сенатора, потрясённого падавана и закипавшего джедая по трапу на корабль. Часть сознания Падме, наконец, заработала, и она вытащила личный коммуникатор, набирая Бейла по их зашифрованному каналу.

— Сенатор Амидала? — засветилась крошечная голограмма. Коллега выглядел удивлённым.

— Бейл, — резко начала Падме, опуская все формальности из-за срочности дела. — Случилось что-то серьёзное, Эни сказал, что клоны напали на джедаев.

Даже уменьшенное в размере, красивое лицо Бейла исказилось в шоке.

— Что? — переспросил он и потребовал он продолжения. — Кто такой Эни?

— Энакин Скайуокер, — бросила она, недовольная, что приходится это объяснять. Они зря тратили и так малое время. — По крайней мере, точно напали на Оби-Вана Кеноби, и Эни сказал, что и на остальных джедаев тоже. Я не знаю, что это значит, но вы должны предупредить всех в Делегации. Последствия будут катастрофическими, и мы должны быть готовы к тому, что ещё может произойти.

— Да, да, конечно. А что с тобой?

— Мне здесь находиться опасно, — быстро ответила она, судорожно подбирая способ объяснить видение Энакина о её смерти, не раскрывая слишком много секретов — о, ну можно хоть раз побыть честной! Она спешила за Энакином и Асокой через узкие коридоры корабля, замкнутое пространство дополнительно давило на неё. Идея, наконец, пришла ей в голову, и Падме продолжила. — Обеды, которые я устраивала для джедаев, ставят меня под угрозу; Эни и Асока уже перевозят меня в безопасное место. Как только мы прибудем, я позвоню ещё раз и…

Падме вдруг поняла, что каким-то образом обогнала буквально мчавшегося вперёд мужа. Она растерялась: несколько минут назад она бежала за ним на нывших от нагрузки ногах, лишь бы не отставать и поспевать за его стремительными шагами, а теперь ей пришлось оглянуться на него через плечо.

Что она увидела, вселило в неё откровенный ужас.

Энакин и Асока остановились, как вкопанные, оба с распахнутыми глазами, и Падме в страхе наблюдала, как краски спали с их лиц. Лицо Энакина побелело настолько, что стало полупрозрачным; с тёмными кругами под глазами от недосыпа и глубокой морщиной между бровями он выглядел привидением. Горячо-оранжевая кожа Асока выцвела до бледно-персикового, из больших глаз тогруты выкатилась маленькая слеза.

—…юнлинги… — прошептала она.

Яркий всполох слева привлёк внимание Падме, и медленно, словно не владея собственным телом, она повернулась к смотровому окну. В вечернем свете был хорошо виден Храм. У самого горизонта, громадный и величественный, и из него беззвучно вырвались огненные языки, ярко-оранжевые и жёлтые, поднимаясь и исчезая в чёрных клубах дыма.

— Храм, — прошептала она, не слыша собственный голос. — Они напали на Храм.

Ноги Асоки подкосились.