Когда тают миражи (гет)

Лукас отдыхал в светлой одноместной палате в платной клинике, куда его почти сразу же определил Леонидас. Он пытался почитать книгу, взятую в библиотеке, но дальше двадцатой страницы дело никак не шло — внимание быстро рассеивалось, да и зрение после препаратов слегка подводило. Теперь его дни проходили по строгому и четкому распорядку дня с ранним подъемом, утренним обходом и вопросами врача, приемом таблеток, беседой с психологом, прогулкой и занятиями творчеством. Что касается последнего, то Лукас предпочитал музыке живопись, а когда его пригласили поиграть на гитаре в местном музыкальном коллективе, вежливо отказался. Внутренне обругав того, кто ему это предложил.

— Сеньор Феррас? — заглянула в палату доброжелательная санитарка. — Там к вам пришли, но охранник просил уточнить, потому что это не родственница.

— Кто пришел? — удивился Лукас.

— Некая Анжела Маркес, говорит, что она ваша бывшая коллега.

— А, Анжела! — обрадовался парень. — Конечно, пусть заходит.

«Только бы она не начала меня уговаривать вернуться в группу, я пока даже слышать об этом не хочу», — подумал он.

— Салют! — Анжела весело помахала рукой пациенту.

— Анжела! Привет, как ты узнала, что я… ну, в больнице?

— Связи, приятель, — она уселась на металлический стул напротив кровати. — У меня есть друг, психолог. Работает здесь, часто бывает у нас в клубе на концертах. Он много раз видел тебя выступающим и как-то проговорился, что ты лежишь в клинике. Решила навестить, подумала, что не выгонишь.

— М-да, — вздохнул Лукас, — не думал я, что дойду до такой жизни.

— Что с тобой случилось?

— Я и сам толком не понял. Все как в тумане. Мы с Жади потеряли ребенка, потом поссорились, и она ушла, а дальше… в голове как будто выключился свет, мне сложно объяснить. Мысли путались, а чаще вообще никаких мыслей не было, только постоянно хотелось исчезнуть, уснуть вечным сном. Не знаю, зачем я тебе все это рассказываю, — смутился Лукас, подумав, что сболтнул лишнего.

Анжела сосредоточенно слушала, сложив руки на груди, и смотрела на что-то за окном. Затем она резко поднялась со стула:

— Знаешь, что? Пойдем, пройдемся. Погода хорошая, вам же разрешают гулять в часы посещений?

— Ну, идем, — согласился Лукас.

— А в больницу-то ты как попал? — спросила девушка, когда они прогуливались мимо фонтанчика в парке у клиники.

— Я кидался под машины. Не спрашивай, как мне на ум пришла такая идея, я не знаю ответа на этот вопрос.

— Я так и думала. Видишь вот это? — она показала ему изящную татуировку на запястье в виде виноградной лозы. — Как думаешь, что это такое?

— Татуировка, — недоумевал Лукас. — Что в ней необычного?

— Присмотрись.

При ближайшем рассмотрении в лучах яркого солнца татуировка оказалась замаскированным шрамом от глубокого пореза. Лукас потрясенно уставился на Анжелу: он не мог поверить в то, что эта жизнелюбивая, дерзкая, уверенная в себе, всегда полная энергии, иронично относящаяся к невзгодам особа могла сотворить с собой нечто подобное.

— Добро пожаловать в клуб, — она спустила обратно рукав легкой кожаной куртки.

— Я не знаю, что сказать, я просто в шоке.

— Почему? — хмыкнула Анжела. — Мой образ не вяжется с этим? Когда срывает крышу, сделаешь и не такое.

— Мне казалось, тебя ничем не сломишь, — удивлялся Лукас.

— Ну… — она задумалась на минуту. — Я же не всегда была толстокожей. И не всегда рассуждала здраво. Раньше я жила в Порту-Алегри. Нас было пятеро у родителей, я вторая по старшинству, им было некогда с нами возиться. В детстве я влюбилась в соседского мальчика, а он влюбился в меня. Его звали Алессандро. Позже он увлекся рок-н-роллом, предложил мне уехать с ним в Рио и сколотить группу, чтобы вместе выступать. Мне было шестнадцать, ему восемнадцать. Видел бы ты, какой мы наводили шум, — Анжела рассмеялась. — Мы были как Бонни и Клайд, это была сумасшедшая любовь.

— И что же случилось дальше? — Лукас заслушался.

— Очень плохая идея заводить отношения в группе. Или группу, когда вы в отношениях. У корабля не может быть двух капитанов, а я как раз капитан. Алессандро не нравилось, что я перетягиваю на себя внимание зрителей, что я лучше, чем он, чувствую музыку. Начались постоянные ссоры, выяснения, кто прав, кто виноват, а потом он резко все бросил. Женился на девчонке из добропорядочной семьи, ну, знаешь, из тех, что носят юбки ниже колена и не приходят домой позже десяти вечера. Я чувствовала себя убитой. Бегала за ним, унижалась, плакала, старалась понять, что я сделала не так. И в какой-то момент сдуру взяла и порезала себе вены. К счастью, жила я не одна, меня нашли и откачали, а когда откачали, отправили в психушку. Не буду описывать того, что мне пришлось там пройти, ты и сам все это знаешь.

— Какой ужас!

— Да, ужас. Это было давно, у Алессандро двое детей, а может, уже трое, я не в курсе.

— Ты до сих пор любишь его? — Лукас сильно растрогался, слушая эту историю.

— Люблю? Да ты что, нет, конечно. Люди верят в то, что если уж влюбился, обязан быть счастлив по гроб жизни с этим человеком, иначе ты неудачник, но это не так. Не всякая любовь длится вечно, не у всех бывает долго и счастливо. Я научилась это понимать и живу в свое удовольствие.

— Хотел бы я быть, как ты.

— Не надо быть, как я, такого и врагам не желают, — расхохоталась Анжела.

— Какой сегодня день? — прищурившись от солнца, спросил Лукас.

— Третье марта.

— Годовщина нашей с Жади свадьбы, — поник парень.

— Значит, вы окончательно расстались?

— Мы развелись. Думаю, будь я в здравом рассудке, я никогда бы не сделал этого. Впрочем, я совершил кучу ошибок и раньше. Если бы изобрели такой способ, чтобы можно было возвращаться назад во времени и переписывать свою жизнь на чистовик, я бы первый им воспользовался.

— Очень хорошо, что такого способа нет, — возразила Анжела.

— Почему?

— Кем бы мы тогда были? Роботами? Жизнь не состоит из одних побед. Часто поражения гораздо ценнее.

— Да, может быть, ты права, — Лукас легонько пнул попавшийся под ноги камешек.

— Насчет Жади… Ты сказал, что не расстался бы с ней, будь ты в здравом уме, так?

— Так.

— Я думаю, у тебя будет возможность ее вернуть.

— Ты считаешь? — у Лукаса загорелись глаза.

— Если выполнишь одно условие.

— Какое?..

— Если всерьез займешься своим разумом и сделаешь его здравым, — подмигнула Анжела.

— Жду не дождусь, когда меня выпишут, — мечтательно проговорил Лукас. — Я вылечусь, найду Жади, и на этот раз все будет по-другому!

— Не сомневаюсь.

— Кстати, извини, что подвел тебя с группой.

— Ерунда, я все понимаю.

— А как там Берту и ребята? Ты знаешь о них что-нибудь?

— Двигаются потихоньку, — пожала плечами Анжела. — Звезд с неба не хватают, но Томас очень доволен.

— А я браться за гитару больше не хочу, — признался Лукас.

— Ну, это ты зря. Сейчас тебе не до гитар, конечно, но ты выздоровеешь.

— Жади говорила в таких случаях: «Иншалла».

— И что это значит?..

Они продолжали беседовать и беседовали бы еще долго, если бы самочувствие Лукаса позволяло это делать. Солнце начинало постепенно клониться к закату. Тихое место посреди природы, лечебница для душ собрала в своих стенах так много историй о людских судьбах. Ни к одной из них нельзя остаться равнодушным, от некоторых сжимается сердце, но если чего-то и нельзя отобрать у человека, так это надежды.