Пламя моей души (джен)

Сказать, что у меня наступила паника, значит сильно преуменьшить. Она призывала меня немедленно что-то делать — лучше всего провалиться сквозь землю, вместе с Рокудо. Но Мукуро считал иначе. Он схватил меня за запястье и потянул на себя. От неожиданности я не смогла сориентироваться и, перевалившись через подлокотник, упала головой на диван возле чужих коленей.

Именно в этот момент на пороге гостиной возник Емитсу.

Немая пауза начинала существенно затягиваться. Папаня смотрел так, будто не хотел верить в то, что видел. Судя по взгляду, его мозг просто всё отрицал.

— Привет, ото-сан, это мой друг — Му-кун, — сообщила я, сев на диване нормально. — Мы с ним совсем недавно познакомились.

— Добрый вечер, — мягко произнес Рокудо, легонько приобняв меня за плечо. — Как хорошо, что Акира-чан представила меня своему отцу. Согласен, это произошло немного рановато, но я не намерен медлить.

Вывернувшись из объятий, я отвернулась от каменной рожи Емитсу, посмотрев на Мукуро с немым вопросом «Что за дичь?». Разноглазый растянул губы в ещё более широкой и шкодливой улыбке:

— Должен признаться, я следил за тобой всё это время, Акира-чан, — смотря мне в глаза, поведал он, — и мои намерения всё ещё тверды. Меня не волнует одобрение твоего отца, но сообщить ему я просто обязан.

В глазах Рокудо плясали черти. Причём, такие заподлистые, что я затылком ощущала растущую недобрую ауру позади. Зная Мукуро, я понимала, что всё прозвучавшее вполне можно отнести ещё и к вопросу становления союзником-хранителем, но, чёрт, Емитсу этого не мог понять. У него просто не было повода так подумать. Так что пошёл этот Рокудо к чёрту за такую подставу!

Подскочив с дивана, дабы разорвать расстояние, я выпалила:

— Пожалуй, схожу приму душ. Ну, а вы пока располагайтесь. Чувствуйте себя, как дома, — и я вышмыгнула из гостиной в коридор, ведущий в ванную.

Если Рокудо хочет повеселиться и поиграть на чужих нервах, то это без меня. Нет желания дергать тигра за усы. Но любопытство, как же решится их проблема, заставило меня хлопнуть дверью ванной, замереть и прижаться к стене в коридоре, прислушиваясь.

— Что ты себе позволяешь? — голос Емитсу пробрал дрожью аж до самого нутра.

— Оя, оя, неужели ты думал, что сможешь меня остановить, если я чего-то захочу? — самоуверенный и насмешливый голос Мукуро.

— Держись подальше от моей дочери.

— Как жаль, но мне слишком нравится, когда меня называют «Му-куном». Я знаю, что ты хочешь сказать. Что-то вроде: «У меня в руках жизни твоих товарищей, Рокудо», — передразнил Мукуро грозный тон Емитсу. — Но видишь в чем дело. Свобода Кена и Чикусы стала платой за хранителя Тумана для Савады Тсунаеши. Про Саваду Акиру речь не шла.

— Мне всё равно. Если я увижу, что ты к ней прикасаешься, я тебе руки оторву.

Кто бы подумал, что папаня может быть таким грозным. Но я почему-то верю. Из-за тона воображение дорисовало Емитсу ушастую маску Бэтмена.

— Оя, оя, — с досадой протянул Мукуро. — Стоит прояснить, если ты попытаешься её от меня спрятать, я её найду. Если будешь мешать подойти, я всё равно это сделаю. Я же сейчас здесь, — сдержанно засмеялся разноглазый. — Если бы я хотел навредить кому-либо в этом доме, я бы уже это сделал, пока тебя не было. Вместо этого, я мило пообщался с твоей женушкой и запер Ядовитого Скорпиона в иллюзии на втором этаже. Ах да, я не причиню вреда Акире-чан. Это не в моих интересах. Но кто знает, что может произойти, если ты сейчас захочешь использовать силу?

Охренеть, он ещё права качает! И кому? Тому, кто его за жабры держал!

— Тогда просто уходи сейчас же, — хмуро потребовал Емитсу. — Я не позволю, чтобы моя семья находилась рядом с таким, как ты.

— Как невежливо с твоей стороны, внешний советник Вонголы. Ты хочешь настроить хранителя Тумана против Савады Тсунаеши? — наигранно удивился Рокудо. — Очень недальновидно. Будет жаль, если кто-нибудь случайно умрет.

— Ты будешь гнить в Вендикаре до скончания времен, — в голосе Емитсу проявился сдерживаемый гнев. — Я тебе обещаю.

— Одни и те же угрозы, — наиграно вздохнул Мукуро.

В гостиной раздался какой-то грохот, что я невольно вздрогнула от неожиданности и отступила в ванную. Гадать, что произошло пришлось недолго.

— Он сломал вам диван, — сообщил голос Рокудо над ухом, а затем в клочьях расплывающейся серо-синей дымки появился сам иллюзионист, закрывший за собой дверь.

— Ты совсем с ума сошел? — прошипела, не рискнув повысить голос.

Он уперся ладонью прямо возле моего лица и переместился, зажав к стене. Если он приблизится ещё хотя бы на пару сантиметров, то познает фирменный боксерский апперкот в челюсть.

— Тебе тоже стоит кое-что знать, Акира-чан, — всё с той же змеиной улыбкой нагло навис сверху, воспользовавшись разницей в росте. — Пользуясь японскими терминами, меня можно назвать яндере. Это не янгире, так что ничего страшного. Для убийств и жестокости мне всё-таки нужен повод. Однажды тебе откроется и вторая моя сторона.

— Если я правильно тебя сейчас поняла, — осторожно протянула я, — то ты сказал, что если я дам задних, ты попытаешься меня убить?

— Именно, — весело сверкнул глазами.

Мукуро всё-таки слишком наглеет, и я не выдержала, врезав коленом по уязвимому месту. На удивление, желаемый эффект с хватанием за причинное место и стонами боли не был достигнут. Он всего лишь чуть-чуть поморщился.

— Довольно неприятно, но больше морально. Я ничего не чувствую, ведь это тело не моё. Нюансы, — с прежней доброжелательностью пояснил разноглазый, продолжая нависать.

— Не понимаю, — нахмурилась я. — С чего такие обвинения? Я не собираюсь нарушать наш уговор. Зачем эти игры?

— Потому что мне нравится, — пожал он плечами. — Ты сказала, чтобы стать хранителем, надо заслужить доверие. Я уже решил, поэтому предупреждаю, что не отвечаю за свои действия, если ты захочешь сбежать.

У меня даже дар речи пропал. Я даже не рассматривала кандидатуру Рокудо себе в хранители всерьёз, а он себе что-то там решил и права на отказ я, выходит, уже не имею. Нет, я была бы не против, но не с такой постановкой вопроса, как это делает Мукуро.

— А как же твоя ненависть к мафии? — спросила я, припомнив его слова о том, что его семью убила мафия. — Ведь я, как ни посмотри, часть мафии.

— Ты не похожа на её часть. Скорее, ты похожа на меня. Просто смирись.

Этого моя душа выдержать не могла. Я уперла ладонь, охваченную слабым пламенем, которое не может навредить, ему в грудь.

— Если бы я могла просто смириться, — зло прищурилась, — то была бы давно счастливо помолвлена. Давить на меня не лучшая идея. Выбери другой путь.

Рокудо перевел задумчивый взгляд на пламя, которое, если и пекло, то он явно не чувствовал. Делать пламя более концентрированным, а значит более сильным и горячим, смысла не было, ведь так я могу навредить только одержимому.

— Приму к сведению, — произнес он. — Но помни, ты обещала не убегать и сражаться вместе.

— Свое слово я сдержу, — кивнула в ответ.

— Кира-чан, — вместе с гулким стуком по двери ванной раздался голос Емитсу, — ты там в порядке? Ответь папочке!

— Он почувствовал твоё пламя. Не моё, — приблизившись, прошептал разноглазый и отступил, исчезнув в серо-синей дымке.

— Да, всё в порядке! — крикнула я папане и со вздохом принялась приводить себя в порядок.

* * *

Тсуна устало скинул кроссовки у входа и, еле переставляя ноги, побрел в дом. Заметив маму, подметающую какие-то щепки в гостиной, он поинтересовался:

— А где имото?

— Ох, Тсу-кун, — улыбнулась ему Нана. — Она уже легла спать.

— Так рано? Только же девять часов! А детей кто укладывать будет? Я замотался за весь день.

— Не волнуйся, они тоже уже спят. Кира-чан погуляла с Ламбо-куном и принесла его уже спящим.

Реборн, незаметно стоящий у стены, поправил шляпу. Тсуна нахмурился, раздосадованный тем, что не может задать вопросы младшей сестре лично.

— А где отец? — спросил он.

— Тоже уже спит наверху.

— Не может быть! — воскликнул мальчик и понесся вверх по лестнице.

Добравшись до второго этажа, он открыл раздвижные двери комнаты для гостей, откуда доносился громкий храп, и очумело уставился на отца. Емитсу лежал на футоне, раскинув руки и ноги в стороны, а рядом с ним стоял поднос с тарелкой еды, двумя бутылками и стаканом.

— Такое ощущение, что это они, а не я, целый день пытались забраться на километровую скалу, — возмутился в полголоса Тсуна, а затем закрыл дверь и отправился в душ.

* * *

Второй день начала всеобщей мании к тренировкам, начался с шума на первом этаже. Судя по часам — почти семь часов утра. Из-за того, что я вчера рано легла спать, я видимо и проснулась. Шумели-то не сильно, но я отчетливо слышала возгласы детей и щебетание Наны.

Быстро переодевшись, я спустилась вниз и застала невиданную ранее картину. На столе, как на помосте, возвышался Ламбо, одетый в ОБЫЧНЫЕ штаны и туфли, а также пятнистую маленькую рубашку.

— Все-таки уже осень и летом комплект придется сменить на футболку и шорты, — вещала радостная Нана. — Не переживай Ламбо-кун, футболку мы тоже подберем пятнистую.

И-пин не понимала всеобщего торжественного настроя, поэтому спокойно сидела на стульчике.

— Ламбо одет, как взрослый, — сообщил Фуута, заметив меня.

— Всё ещё не круто, но уже не столь позорно, — добавила Бьянки, попивая кофе. — Можно даже подумать, что он из приличной семьи.

— Кира! — воскликнул Ламбо, спрыгнул со стола и подбежал, заявив: — Я сегодня пойду гулять с тобой!

— Вначале неплохо было бы спросить разрешения пойти гулять со мной, — поправила его я, потом вздохнула и решила, что не стоит портить своими отчитываниями такой важный момент. — Ладно, я не против.

— И-пин тоже хочет с вами, — подала тихий голос девочка.

— Хорошо, — пожала я на это плечами. — А ты Фуута?

— Я был бы очень рад погулять с вами и благодарен вам за приглашение, но у меня школа, — отказался мальчик.

Я не стала говорить, что у меня тоже, но я собираюсь её вновь прогулять. Всё-таки Фуута очень ответственный ребенок, не стоит распространять на него тлетворное влияние.

Расспросив Нану, я узнала, что отец ушел из дома прежде, чем Нана проснулась, а Реборн с Тсуной не так давно ушли на тренировку. Прежде чем отправляться к ним, я решила взглянуть, как там Каваллоне и Хибари, и не убил ли Кёя случаем блондина. Тем более, что школа располагается ближе.

Дорога была переполнена детской беготней, дерганьем за штанины, догонялками, дразнилками и просто восклицаниями. В общем, мой вердикт — один ребенок — это громко, два ребенка — это уже слишком.

После всего этого я почти с радостью поднялась на крышу школы, откуда доносились звуки ударов. Дети притихли, завороженно наблюдая за боем. Судя по внешнему потрёпанному виду и вчерашней одежде, парни не прекращали сражение. В остальном, всё было в порядке. Когда я собралась также тихо уйти, Ламбо вдруг подал голос:

— О! Это же парень на экстази!

Оба парня так и замерли с оружием в руках, обернувшись на детский голос, и заметили меня. Смущённый Каваллоне неловко улыбнулся:

— Акира-чан, я рад, что ты вернулась! Но чему ты учишь этого малыша?

Кёя повернулся. Взгляд его не предвещал ничего хорошего. Причём то, что он не стал возобновлять бой, очень плохой знак.

— Ясно же, — развела руками, издав смешок. — Гадостям всяким.

— Он же не знает о чём говорит, — укорил меня Каваллоне.

— Ламбо-сан знает! — вмешался уязвлённый ребенок. Потом всё-таки стушевался и гораздо тише сказал: -Только… у Хибари-семпая спросит…

— Вам бы обоим отдохнуть и принять душ, — протянула я, нащупывая рукой ручку двери, ведущей на лестницу вниз, одновременно не отрывая взгляда от побелевшего лица Кёи.

— Я Кёе то же самое говорил, — тяжко вздохнул Дино. — Но он меня совсем не слушал и не прекращал драться ни на минуту.

Хибари стал приближаться медленно, с усталостью, но уверенно, как ледокол. Смотря на этот хищный взгляд, я была уверена, что от любого резкого движения с моей стороны, он может ускориться, поэтому активней стала искать ручку.

— Хибари-семпай, — нерешительно подал голос Ламбо и тут же испуганно икнул, когда Кёя бросил быстрый взгляд на него.

— Кёя-кун, что ты делаешь? — заволновался Каваллоне.

— Заткнись, жеребец, я могу и позже забить тебя до смерти, — холодно ответил ему Хибари. — Сейчас я занят важным делом. Я собираюсь дождаться объяснений от одного зверька. В том числе дождаться информации про зверька, которую зверёк любит держать в секрете.

Судя по количеству выделяемого интонацией «зверёк» меня ждет самая настоящая расправа. Эх, а я уже настроилась слышать от него свое имя.

Его недовольство своим репетитором я бы ещё, может быть, пережила. Его раздражение по поводу необходимости выступить, как хранитель Тсуны — вытерпела бы. Но расспросы, когда он уже сам догадался, тут были на мой взгляд излишни. Поэтому я выбрала путь бегства и игнорирования.

Я смогла быстро проскочить в открывшуюся дверь и слететь по лестнице. Услышав звук взрыва с крыши, замерла и обернулась. Из всё ещё открытой двери вылетел взрослый Ламбо, быстро обогнавший меня и крикнувший на ходу:

— Кира-сан, почему Хибари-семпай злее чёрта?

Я поспешила его догнать. Думаю, вопрос был риторический.

Мы бежали, но вскоре показался наш преследователь, который просто перепрыгивал пролеты. Я потянула Ламбо свернуть в коридор, чтобы оторваться или выпрыгнуть в окно. Но тут в окно запрыгнул ещё один человек в черном гакуране с накинутым на плечи пиджаком. Девушка (о чем указывало наличие небольшой груди) одним текучим движением спрыгнула на пол и выпрямилась. Позади догнал и остановился Хибари, окончательно зажав нас в рукаве коридора и перекрыв дорогу к окнам.

Девушка выглядела лет на шестнадцать, что позволило предположить о том, что она ещё школьница. Тем не менее, судя по стойке, которую она приняла, с боевыми искусствами она была близко знакома. У девушки развевались две длинные косы за спиной, а вот челка была короткая, открывавшая высокий лоб. Только благодаря этому лбу, я с неверием предположила:

— И-пин?

— Да, Акира-сан, — серьёзно кивнула нахмуренная девушка.

— Хибари-семпай страшный, — сглотнул Ламбо, попятившийся обратно.

— И-пин, как ни странно, тоже, — согласилась я, по достоинству оценив грозный гакуран и боевую стойку.

— Хибари-семпай, мне нужен только Ламбо-кун, — отозвалась взрослая И-пин. — Он прогулял занятия, не имея на то веской причины.

Ламбо передернулся, спрятавшись за мной.

— Давай я разбираюсь с И-пин, а ты с Кёей, — предложила я, на что Ламбо отрицательно замотал головой и с неожиданным сарказмом ответил:

— Это всё равно, что лечить алкоголизм тяжелыми наркотиками, Акира-сан.

Зажатые с обеих сторон, нам только и оставалось, что стоять на месте, пока оба блюстителя дисциплины сорвались с места. Я пригнулась и отскочила вправо, уклоняясь от тонфа. Ламбо сделал тоже самое, уклоняясь от удара кулаком влево. Едва не столкнувшись, мы поменялись местами. Мне пришлось отбивать удары И-пин, а Ламбо уклоняться от тонфа Хибари. Я видела, что Ламбо выходит из засады, не желая сражаться, как и я, но к сожалению, заметила это не только я. Крутнувшись, оба обладателя гакуранов как-то очень синхронно поменялись местами и вновь вступили в бой. Теперь мне пришлось уклоняться от тонфа, а Ламбо тем временем пропустил от неожиданной перемены удар и схватился за щёку, ойкая. Потеряв к их бою интерес, я сосредоточила внимание на Хибари. Как оказалось — зря, потому что освободившаяся И-пин сделала мне подножку.

Кёя благодарно ей кивнул, И-пин улыбнулась в ответ. Хибари присел рядом со мной на корточки, загадочно поигрывая тонфа. Видимо, намекал этим, что попытки к дальнейшему побегу будут пресечены.

— В будущем это что — обычное дело? — обратилась я к девушке.

— Насколько я знаю, Акира-сан, — вежливо ответила девушка, — Хибари-семпай по мере сил культивирует в вас ответственность, дисциплину и пресекает приступы лени, как вот у этого, — указала она на сидящего с несчастным видом Ламбо.

— Я не отдам её к тебе на воспитание, — посмотрела я на ухмыляющегося Кёю.

— Я помогла Хибари-семпаю только потому, что он, видимо, устал, — виновато продолжила И-пин, — и силы у вас не равны.

— Я не устал, — заметил уязвлённый этими словами Хибари, снова схватил меня за ухо и потянул, заставляя подняться. — У нас с Акирой есть разговор.

Хорошо, что он на этот раз никуда не собрался идти, но я всё-равно была возмущена. Просить отпустить гордость не позволяла, ругаться рядом с ним — чувство самосохранения, поэтому я просто злобно смотрела. И-пин куда-то потащила Ламбо за собой, предпочтя оставить нас наедине. И Ламбо как-то не сильно возражал.

— И вообще, нет у меня никаких приступов лени, — скрестила я руки на груди. На вопросительно вздёрнутую бровь, пояснила: — У меня бывают приступы активности, лень же со мной постоянно.

— Тогда просто выбьем её из тебя, — «добродушно» предложил он.

— Как сказал Ламбо, заменять лень трудоголизмом — не лучшая идея.

— У меня накопилось много вопросов, зверёк, — выдохнул он холодно, как-то сразу посерьёзнев и потемнев лицом. — Начнем с простого. Что ты знаешь о наркотиках?

— Кёя, — выдохнула я, мгновенно среагировав и подобравшись, — спокойно. Я знаю о их вреде.

— Взрослая версия коровы упоминала их дважды. Не думаю, что это совпадение, — прищурился он.

— У тебя паранойя, — заверила я. — Я знаю, о чём говорю.

Совершенно неожиданно прилетел пинок по пятой точке. Не сильный. Но от такой наглости я опешила.

— Ты что это делаешь? — прищурилась и я, угрожающе сверля его взглядом, насколько это было возможно, когда ухо продолжают с силой сжимать.

Угроза не подействовала. Он среагировал ещё одним ударом, заставившим меня дернуться в сторону и схватиться за ухо, мгновенно подавшее сигналы боли.

— Кёя! — не выдержала я, начиная закипать. -Отпусти немедленно!

— Отвечай на вопрос, — потребовал он.

— То, что ты меня старше на три года не означает, что ты можешь…!

Договорить он мне не дал, с силой выкрутив ухо так, что я схватилась за его руку.

— Зверёк, — многообещающе выдохнул он, — я тебя достану. Как глава дисциплинарного комитета, я не могу позволить происходить таким вещам. Если я узнаю, что эта твоя банда позволила тебе хоть что-то попробовать…

— Да знаю я, что это за мерзость! — повысила я голос. — Знаю о последствиях. Не надо мне доказывать, что это за гадость!

— Ты уверенна в этом? — не желал тот успокаиваться.

— Стопроцентно. В руках не держала и в глаза не видела.

В коридор выбежал Каваллоне со своим помощником.

— Кёя, так нельзя! — укорил Дино, заметивший необычную картину. — Ей же больно! Отпусти Киру-чан.

А неплохо, он может заступиться.

Заметив мой взгляд, направленный на блондина, Хибари с силой дернул за многострадальное ухо и с арктическим холодом процедил:

— Не смей к ней приближаться, конь, иначе я за себя не ручаюсь. Она — мой зверёк.

— Кёя, ты не можешь так поступать, — посерьёзнел Каваллоне, вновь доставший свёрнутый кнут.

Хибари меня отпустил только для того, чтобы ввязаться в новую драку. Пока они выясняли отношения, я решила, что объясниться с Кёей по поводу Каваллоне можно чуть позже. Ну или никогда.

Появление папани я заметила в последний момент, а потому едва в того не врезалась. К этому моменту я только успела тихо и незаметно покинуть коридор. В этот момент Емитсу показался мне таким жутким памятником, что сердце ушло в пятки в предчувствии нехорошего.

— Объясни-ка мне, Кира-чан, — опустил он тяжелую руку мне на плечо. — Хибари тебя обижает или заставляет что-то делать?

Звуки боя где-то за моей спиной прекратились. Я почувствовала приближение новой неприятности.

— Ото-сан, он ничего плохого не делает, — выпалила я, испытывая странное ощущение дежавю.

— Кира-чан, — глухо отозвался Емитсу. — Папочка хочет серьёзно поговорить с Хибари-куном наедине.

— А мебель ломать будешь? — не удержалась я.

— Если буду, то обязательно куплю новую, — заверил он меня.

— Я не нуждаюсь в подачках, — холодно заметил Кёя. Вокруг него уже начинал расти ореол темной ауры. Мне не нужно было этого даже видеть, чтобы понять — он готов вступить в бой. — Если Каваллоне подойдет к ней на расстояние меньше десяти метров, я забуду, что это тренировка и забью его до смерти.

Я аж задеревенела. Напрямую заявлять такое Емитсу, даже в порыве злости… Где у них с Мукуро чувство самосохранения?!

— Хибари-кун, ты не вправе что-то запрещать человеку, который не является учеником средней школы, — ответил на это Емитсу, превратившись то ли в грозного папашу, то ли во внешнего советника. — А я, как отец Акиры-чан не могу позволить тебе как-либо навредить моей дочери и хотел бы объяснить тебе недопустимость подобных действий.

У меня в голове созрел план, и я тут же решительно вмешалась, попросив Емитсу отойти в сторону, чтобы не заострять конфликт.

— Ото-сан, Кёя ничего подобного не делал. И вообще, он прав насчёт Дино-сана. Как-то он подозрительно себя ведёт. А Кёя очень однозначно относится ко взрослым парням, которых часто можно заметить в компании школьниц. Он — глава дисциплинарного комитета и думать о безопасности учеников его обязанность.

— Вот оно что… — растерянно протянул Емитсу, перестав быть похожим на человека, готового кому-то шею свернуть. Он заглянул мне в глаза: — Но, Акира-чан, он опасный человек и я не хочу, чтобы ты находилась рядом с такими.

— Всё в порядке, — уверенно заверила его я. — Он мой друг, как и Рёхей.

— Точно? — с явно различимым недоверием поглядел Емитсу на молчаливого, но хмурого Хибари. — Акира-чан, папа не хочет, чтобы ты с ним дружила.

Я, впечатлённая до глубины души такой наглостью, просто уставилась на него не в силах подобрать подходящих слов, а Емитсу продолжил:

— Он жестокий и беспринципный человек, — он положил сверху мне на плечи ладони. — Поверь моему опыту, ему ничего не стоит сделать нечто ужасное и он не будет испытывать угрызений совести. Я не позволю этому произойти.

Я смотрела ему в глаза и понимала — Емитсу что-то увидел. И это что-то, на самом деле не то, о чём он подумал. Хотя это возможно и к лучшему. Узнай он, что Кёя уже всё для себя решил и хранителем Тсуны не станет даже под страхом смерти… Последствия будут ужасны. А так папаня, видимо, подумал, будто Реборн ошибся, когда сказал, что между мной и Кёей ничего нет. А я не видела надёжного способа разубедить его в увиденном. В конце концов, ведь не могу же я избегать Хибари по такой причине?! Да он меня тогда из-под земли достанет! Потом изобьёт и объяснит, что чхать он хотел на чьё-то мнение.

— Не говори так, — попросила я, показав обуявшее меня возмущение. — Он занимает важную ответственную должность и бережёт порядок в Намимори. А иностранец этот порядок нарушает!

— Могу тебя заверить, что у Дино и в мыслях ничего подобного не было, — серьёзным тоном убеждал меня папаня. — Я был знаком с его отцом и с детства знаю Дино. Он хороший парень, Акира-чан, даже несмотря на то, что иностранец. Я знаю, в Японии гайдзинов преследуют предубеждения, но попробуй узнать его получше, и ты убедишься, что я прав.

— Мне он не нравится, — поджала я губы.

Разговор на этом был окончен. Видно, что он беспокоится за меня, и я бы этот шаг оценила, если бы папаня не закончил разговор на Каваллоне. Емитсу уверен, что рано или поздно я вынуждена буду согласиться с ним. Ведь всё так и есть: у Кёи не самый лёгкий и приятный характер, а Каваллоне в целом кажется хорошим человеком. Но я не могла сказать Емитсу правду.

Он вернулся к Хибари с Каваллоне, которые в ожидании будто стояли на высоковольтном проводе и, не проявляя угрозы, пояснил ситуацию. Дино тут же замахал руками, убеждая, что всё в порядке и он не в обиде. Кёя чуть отвернул голову в сторону, будто не слушает, но остался стоять на месте молча.

— Хибари-кун, ты не можешь так вести себя с девочками, — всё-таки высказался Емитсу.

Под взглядом папани я закрыла рукой опухшее, до сих пор пульсирующее ухо и решила не вмешиваться. Насчёт этого пусть сам выкручивается.

— Это моя воспитательная работа, — высокомерно заявило это чудо. — Как глава дисциплинарного комитета школы Намимори, я обязан отреагировать на слухи о наркотиках среди учащихся, не взирая на то, какого они пола.

Папаня на пару с Дино уставились на меня. Их взгляды мне не понравились от слова совсем. Почему ему так быстро поверили?!

— Это шутка была, — ответила я Хибари. — Невинная шутка над Дино-саном и просто совпадение, что Ламбо выбрал именно такую формулировку для ответа.

— Неужели? — Кёя приподнял бровь. — А кто мог научить корову таким фразам?

Я возмущённо уставилась на него. Таких претензий в том, что я ещё не успела сделать мне пока не выдвигали!

— Акира-чан, какие такие наркотики? — мгновенно сделал стойку Емитсу.

— Боюсь, я знаю, о чем говорит Кира-чан, — неловко взъерошил волосы Каваллоне. — Это действительно была шутка, когда я случайно упал с лестницы, пока гостил у Тсуны.

— Дино-сан, я вас почти люблю, — облегченно выдохнула я, на что блондин только польщённо заулыбался.

Вскоре папаня всех, наконец, оставил в покое. Вообще, чудо-человек — даже не обратил внимание, что я не в школьной форме. Пожалуй, стоит сделать крюк по городу, чтобы проверить, не следит ли он за мной. А то охрану у дома я мельком заприметила. Было бы здорово не наматывать круги пешком, а «одолжить» у Хибари мотоцикл, на котором тот изредка рассекает по улицам, довольно быстро оказываясь в совершенно другом месте. Но, боюсь, Кёя подобного шага не оценит и на дружеское отношение не глянет.

После исчезновения Емитсу из поля видимости, рядом возник Каваллоне, любезно поинтересовавшийся всё ли у меня хорошо. Он очень удивился, когда я, вдохновлённая мотоциклом Кёи, попросила себе такой же вездеход в качестве платы за услугу. С таким я могла бы гораздо быстрее и легче перемещаться по городу, а пока что пришлось по старинке идти пешочком к следующему пункту назначения. В конце концов, Дино меня выручил и имеет право легко отделаться.

* * *

— Мне очень жаль! Я так сожалею! Я думал, что умру!

Рёхей, одетый в какие-то рваные подпаленные лохмотья и с ссадинами, покрывавшими всё тело, сидел коленями на земле и бился головой о пол, продолжая это повторять. Я просто выпала в осадок и никак не могла понять, что происходит и почему он пытается вырыть котлован своим лбом. Вдобавок рядом с ним стоял Ламбо, размазывающий сопли по лицу, и сквозь икания объяснял:

— Я сбежал от тех с батонами на головах, но тебя нигде не нашел. Я думал, ты ушла-а-а! — обвинил он меня.

Я просто шла по улице возле школы, когда эти двое вылетели из-за поворота и просто ввели меня в ступор.

— Ламбо, я никуда не сбежала и в данный момент стою рядом с тобой, — вздохнула и продолжила: — Рёхей, расскажи спокойно и по порядку, что произошло.

— Мастер показал мне свою технику. Одним выстрелом из винтовки он снес кучу деревьев и разнес камень в три моих роста. Это было отпадно! — загорелись у него глаза, но тут же резко и настораживающе потухли. — Потом мастер сказал, что я могу так же, только я должен использовать свои кулаки. Я ему прямо сказал, что так не могу. Хотел сказать, что могу только крошить камни поменьше, но он просто выстрелил в меня.

— Что сделал? — громко переспросила я, не сдержавшись.

Рёхей как-то непривычно вжал голову в плечи и заговорил также непривычно виновато:

— Прости, Кира-чан, я не смог уклониться. Мастер сказал, что я так быстрее пойму. У нас нет времени долго учиться. Меня просто впечатало в камень и вот, — развел руками, показывая свои лохмотья, в которых угадывались остатки спортивного костюма. — Мастер сказал, что всё нормально, ведь я выжил. Моё тело теперь запомнит эту силу и сможет её воссоздать.

— Чёрт бы побрал этого Колонелло, — прорычала я. — Чего-то подобного от друга Реборна следовало ожидать. Пошли его по маршруту… в общем, он сам поймет куда ему идти. Тренировки с ним небезопасны.

— Что же мне делать тогда? Два дня я только то и делал, что бездельничал! Бездарно потратил время! Осталось восемь дней, а я так ничему новому и не научился! — схватился друг за волосы. — Отец сказал, что я должен слушать, что мне говорят и делать, но, Кира-чан, даже я понимаю, что мог бесполезно умереть!

— Я займусь твоими тренировками, — сказала уверенно, прежде чем поняла, что ляпнула. Но Колонелло точно доверия не заслуживает, а потому продолжила: — Я научу тебя тому, что может тебе пригодиться. Вот увидишь. Отдохни хорошо до завтрашнего утра. Возможно, в чём-то Колонелло был прав, говоря, что твоё тело слишком перегружено. Тебе нужно накопить побольше сил и залечить раны.

— Хорошо, Кира-чан, я скажу это мастеру, — Рёхей решительно поднялся на ноги, ни на секунду не заставляя сомневаться, что прямо сейчас и пойдет. — Ты будешь моим тренером, как и всегда.

* * *

В просторном помещении с тяжелыми темными портьерами на огромных окнах стоял стол, за которым сейчас сидела группа очень специфических и разнообразных мужчин в кожаной форме и с характерными нашивками. Дверь, на которой висела бляшка с щитообразным гербом, резко распахнулась.

— Вро-о-о-ой, ты звал, босс?

Скуало зашёл в помещение стремительно, с кривоватой ухмылкой окинул быстрым взглядом всех присутствующих и направился прямиком к человеку, который сидел во главе длинного стола из темного дерева.

— Если ты хочешь меня наградить за половинные кольца, я с радостью приму награду, — мечник приподнял бровь, всё ещё с гордой улыбкой смотря на босса и стараясь не думать о липких волосах, которые пришлось отмывать около часа после стремительной поездки.

Его лицо мгновенно изменилось, а глаза удивлённо распахнулись, когда босс рукой схватил его за голову и с силой впечатал в столешницу лицом. Скуало почти сразу же поднял голову, держа руку у разбитого в кровь носа и возмущённо заорал, не понимая причины:

— ЧТО… Что, чёрт возьми, ты делаешь?!

Босс поднял правую руку, медленно стянул с пальца половину кольца, которое с легким щелчком разъединилось, и поднял её к глазам, с легкостью раздавив двумя пальцами.

— Это фальшивка.

Все присутствующие повскакивали с мест. Прижавшись к столешнице, Скуало пораженно смотрел на лицо босса, покрытое на щеке и лбу двумя шрамами, будто от ожогов. Казалось, босс сейчас взорвется вспышкой гнева, но он лишь бросил взгляд на отчёт Скуало и направился на выход, ничего больше не сказав по поводу проваленной миссии. Важнейшей миссии.

— Мы отправляемся в Японию, — коротко бросил он, хлопнув ладонью по нескольким листам на столе. — Этот мусор с пламенем Неба не уничтожать до тех пор, пока не выясним, кто они и что им надо.

Босс двинулся в сторону выхода, и подчинённые тут же потянулись следом. Даже Скуало, который быстро вытирал рукавом кровь с лица. Один из мужчин, громоздкий и с пирсингом на лице, уверенно произнес обещание:

— Мы раздавим их.

У них оставалось немного времени на быстрые сборы. Босс был не в лучшем расположении духа, хотя сдерживался и не сорвался, как обычно. В отчёте, с которым был ознакомлен каждый и который остался на столе была одна строчка, которая и вызывала задумчивое состояние босса Варии:

«Девчонку, лет двенадцати-тринадцати, с глазами, в которых на мгновение вспыхнуло ярко-оранжевое пламя, рыжий парень назвал боссом. Кто они и из какой семьи выяснить не удалось»

* * *

Я в который раз за сегодняшний непростой день вздохнула и, сохраняя спокойствие, попросила:

— Ещё раз. Реборн, ты хочешь, чтобы я сразилась с Тсуной, когда он будет обладать достаточной выносливостью, чтобы выдержать твой допинг больше пяти минут. Зачем?

Я, Конрад, Реборн и увязавшийся следом Ламбо сидели под тенью дерева, наблюдая издалека за боем братца и того паренька, который свалился на Тсуну буквально с неба. Оказывается, его зовут Базиль, он обладатель пламени Дождя и такой же подопытный кролик для пуль предсмертной воли, о чем свидетельствует огонек на лбу. Такие бывают только от пуль, но видимо, отверстие обратно не зарастало, ведь Базиль принимал пилюли, чтобы использовать пламя.

 — Чтобы проверить ваши силы. Сейчас в любой момент может появиться Емитсу, поэтому мы переместимся в другое место.

Мне было почти фиолетово на наполеоновские планы аркобалено. Потому что следовать им я всё равно не собиралась.

— Кстати, о пулях. Под действием пули упрека, пламя Тсуны им лучше контролируется и не брызжет во все стороны, как ненормальное, но Тсуна корчится от боли после их использования, а после пуль возрождения, он вполне себе живой.

— Обе пули заставляют внутреннюю силу разгореться, но у пуль упрека сильнее действие на всё тело. Пламя горит более равномерно, но даёт больше силы и сильнее нагружает тело за счёт того, что больше собирается внутри, а не выходит наружу. У пилюль Базиля тот же эффект. Может, с ним для начала сразишься? — вновь предложил Реборн.

— У меня другие дела. Например, объяснить твоему дружку Колонелло, что всадить огромный заряд пламени в своего ученика и ждать — выживет или не выживет, это плохая идея.

— Он знал, что с Рёхеем будет всё в порядке. Сасагава из тех людей, кто лучше понимает на деле, чем на словах. Кроме того, нет никого другого, чтобы тренировать его.

С этим мне было поспорить сложно. Но всё равно… Всем естеством я желала оградить Рёхея от Колонелло. Ведь всё могло закончится иначе, а я была далеко, чтобы уберечь наивного боксера. Даже Рёхей понял, как близко был от грани, несмотря на всю свою выносливость. Видимо, Реборн это понял.

— Колонелло больше не будет делать ничего подобного, — сказал он. — Нет смысла делать что-то ещё, срок слишком мал. Он ограничится обычной армейской программой.

— А что с Конрадом? — полюбопытствовала я. — Как успехи, рыжий?

Тот мрачно посмотрел на меня единственным глазом, выражая этим абсолютно всё. На его переносице бугрилась огромная красная шишка.

— Резиновые пули. Травмат, — довольным тоном пояснил аркобалено. — При команде «бежать» действительно бежит. Пытаюсь обучить команде «голос», пока что молчит.

— А с меткостью что? — улыбнулась я незамысловатой шутке.

— Счет сорок три-ноль в мою пользу.

— Я стараюсь, — вытер рукой нос рыжий с таким же мрачным взглядом и решительно заявил: — Я обязательно попаду в него, босс.

Не став досматривать драку, которую можно было с натяжкой назвать спаррингом, я отправилась в следующее место своего назначения.

* * *

Уже на третий день тренировок, у многих были какие-то результаты. Но не у Гокудеры. Тот тренировался, но судя по чертыханиям безрезультатно. Шамал пил пиво и сидел над мужскими журналами неподалеку. По словам доктора, всё идет, как надо, и новый приём подрывник к сроку изучит. Услышавший это Гокудера так возмущался, что его учитель ничего не делает и не помогает, что даже сигарету выронил.

— Шамал в тебя верит, — прервала я его истерику. — Как и Тсуна надеется на тебя.

В ту же секунду я имела честь наблюдать мгновенное потрясающее преображение. У подрывника сразу же стало очень одухотворённое и смущённое лицо.

— У меня всё получится! — сказал он уверенно и громко, вернувшись к своей тренировке.

Бумажные самолетики, в которые он бросал динамит, оставались невредимыми и летели себе дальше.

— Вот так бы сразу, — Шамал отхлебнул из жестяной банки пиво и скривился от досады. — Блин, я мог бы прекрасно провести эти дни с прелестными дамами.

Хоть он и тянул слова, я видела, что моторика у него не слишком нарушена. Это означало, что он совершенно не пьян. Оставалось посочувствовать его горю.

— Он и в самом деле сможет научиться чему-то новому? — спросила я.

— Кто знает, — протянул Шамал.

Мы обменялись с ним взглядами. Уверена, он сделает всё, что сможет, но результата никто не гарантирует.

* * *

Тсуна, кажется, наконец, смирился и удовлетворился ответами, полученными от рыжего. Он был необычно задумчив и молчалив. Конрад, к слову, после тренировок Реборна лежал пластом и на вопросы о самочувствии только что-то невнятно стонал, а выглядел ещё хуже. Да, замучил его аркобалено совсем.

— Конрад, наверное, хватит с тебя этих тренировок, — пожалела я его, не в силах смотреть на эти мучения.

— Нет! — хрипло выкрикнул он, заставив нас с Тсуной подпрыгнуть на месте. — Я могу выдержать эти тренировки!

Приподнявшись на подрагивающих руках, рыжий посмотрел на меня полубезумным взглядом.

— Я не хочу, чтобы ты прямо тут испустил дух, — нахмурилась я, видя его в таком состоянии. — Тренировки не должны быть такими.

Рыжий опустил голову и глухо попросил:

— Пожалуйста, босс, поверь в меня. Ты можешь делать потрясающие вещи. Я хочу быть достойным такого босса.

Я недоумённо смотрела на него, не понимая ничего. Какие такие потрясающие вещи? Летать? Круто, да, но кроме как сбежать слабо поможет в бою против таких титанов, как отец Хибари. Хотя, с гордостью признаю, что я лишь немного уступаю Кёе в спаррингах. Но Конрад боец средней дистанции, у него совершённо другие достижения.

— Конрад-сан, — боязливо и тихо обратился к нему братец, — действительно, зачем себя так мучить?

— Заткнись! — рявкнул на него рыжий так, что Тсуна отпрянул назад и постарался отодвинуться от него. Рыжий перевёл участившееся было дыхание и снова поднял на меня глаз: — Босс, я хочу быть частью чего-то великого и наизнанку вывернусь, но стану. Я уже говорил, что хочу быть рядом с твоим плечом. Подобные мелочи не могут меня остановить.

Я выдохнула, признавая за ним право в данном случае действовать, как сам считает нужным. Не маленький и не глупый, следить за каждым его шагом нет необходимости. Сам может оценить, чем обернётся перегрузка тела.

— Тогда пошёл и отволочил свою тушку на покрывало, — нахмурилась я, сделав тон построже. — Отлежись до тех пор, пока не почувствуешь, что готов продолжить. Это приказ.

— Понял, — хмыкнул он, криво ухмыльнувшись.

Рыжий, как гусеница перекрутился с земли на покрывало и закрыл глаз. Тсуна напряжённо продолжал сидеть и опасливо коситься в его сторону. Реборн делал вид, что его тут нет, но чему-то там себе едва заметно улыбался.

— Кстати, а где ваш ещё один друг, говорящий на старояпонском? Базиль, кажется? — уточнила я.

— Побежал за водой, — ответил мне аркобалено. — Хочешь с ним потренироваться?

Я фыркнула на уже вторую попытку развести меня. Не думаю, что Базиль лучший спарринг-партнер, чем Кёя. Посвящать о своих способностях левого человека ради простой тренировки не собираюсь.

— Имото, Конрад-сан мне рассказал всё про хранителей… — начал братец. — Если это правда, то я должен поблагодарить тебя… Ведь, кроме как с Ямамото-куном и Гокудерой-куном, я ни с кем настолько не дружу, чтобы они решили выступить на моей стороне.

Хм, а эти слова явно не его. Тсуна раньше даже не задумывался, почему к нему вдруг начали липнуть люди. Рыжий?

— Не нужно. Если бы мы не объединились, то противопоставить Занзасу полную команду хранителей не смог бы ни один из нас. А уж выиграть в бою без правил у нас и вовсе мало шансов.

— Старший брат и Хибари-сан на твоей стороне. Гокудера-кун мой хранитель, — погрустнел Тсуна, явно пожалев об этом факте. Потом помявшись, всё же продолжил: — А что насчет Ямамото-куна? У него иногда становится такой взгляд… как у убийцы, — братец передернул плечами, как от холода. Впрочем, тут же замахал руками: — Нет, я ничего такого не хотел сказать! Просто я не мог никак понять его. Ямамото-кун добрый и понимающий, с ним всегда легко, но иногда мне казалось, что это совершенно другой, незнакомый мне человек. В такие моменты он очень страшный, — голос его стал тише, чтобы вновь повыситься: — С ним всегда здорово! Но по-настоящему я, кажется, его никогда не знал. Я думаю, он все-таки твой хранитель Дождя.

— Я не думаю, что дело во мне, — осторожно начала я, подбирая слова. — Такой уж Такеши сам по себе. Он переменчивый и… обманчивый. Знаешь, когда у реки есть пороги на дне, их не сразу заметно. С виду река остаётся спокойной и гладкой.

— Значит, мне не показалось! — выдохнул братец, обрадованный поддержкой своих необъяснимых ощущений.

Слушающий всё Реборн как-то разом посерьёзнел лицом, что не укрылось от меня.

— Я утрирую, — поправила сама себя. — Это всего лишь ещё одна его сторона, так сказать, подводная, но ему нет причин предавать. Ямамото будет тебе верно служить.

— Служить? — растерянно переспросил Тсуна. — Но я думал, что мы друзья. Он всегда казался таким надёжным и спокойным, — огорчился он.

Я не знала, что на это можно было сказать и чем его утешить. Ведь на самом деле так всё и было. Даже Иригая и Нэндо были его друзьями лишь по приказу. От этого знания ему будет очень больно. Поэтому я сказала:

— У каждого были свои причины поступать так, как они поступали. Попробуй понять сам.

— Тсуна, чтобы люди пошли за тобой, ты должен стать настоящим боссом. — добавил от себя Реборн. — Только тогда ты сможешь заполучить их верность.

— Почему меня не может никто принять таким, какой я есть? — горестно простонал Тсуна.

— Запомни, глупый братец, — ухмыляюсь я, — мужчину может принять таким, какой он есть, только армия.

Ухмылка постепенно тает, а взгляд замирает. По ассоциации накрыло воспоминаниями. Как выстрел из пожарного гидранта, который практически пробил меня насквозь и оставил пустую дыру где-то в груди.

Мой отец был человеком старой закалки, ещё и успел продвинуться по службе. Когда пришло время привести домой парня для «знакомства с родителями»… Не нужно долго гадать, что отцу он не понравился. Он тыкал меня влюблённой мордашкой во все его недостатки, я ответила, что у каждого они свои и никуда от этого не деться.

«Запомни, мужчину может принять таким, какой он есть, только армия»

Наконец, я вспомнила, что надо дышать.

— Это Небо принимает всех такими, какие они есть, глупый Тсуна. — Реборн только вставил свои пять копеек, но уже заметил моё изменившееся лицо.

Проигнорировав непонимающие и любопытные взгляды, спешно попрощалась, сославшись на важное дело, и, только убедившись, что отошла на достаточное расстояние села спиной у дерева и попыталась ухватить ускользающие чувства. Если я хотела откопать что-то ещё от прошлой жизни, требовалось снова уловить ассоциации и пережитые когда-то эмоции. 

Я сама себе напоминала человека с амнезией. Вроде бы помню элементарные вещи, имею уже сложившееся мироощущение, мыслю одинаково, а таких важных вещей не помню. Будто часть меня вырвали и отобрали. Не уверена, правда, действительно хочу ли я помнить все. Это приносит лишь тоску. Но чувствую, что должна. Это — моё прошлое. Я должна помнить его, но… оставить там, где оно должно быть. В прошлом.

Что ж… мой отец был военным офицером… и брат тоже служил в армии. Во всяком случае, отпечаток наложился на всех нас. Хотя отец прикладывал усилия, чтобы я выросла настоящей девушкой в семье из одних солдафонов. Матери… теперь я точно могу сказать, что я её не застала. Её уже не было в моей жизни. Именно отец покупал мне платья и заставлял носить, хотя я также предпочитаю джинсы или шорты. Отец не сваливал на меня всю работу по дому. Кажется, он хотел сделать из нас с братом самостоятельных людей. Во всяком случае, отец часто мог надолго уехать, и забота о маленькой мне ложилась на плечи куда более старшего брата. Да, похоже, были другие женщины: бабушки, тети, неравнодушные соседки, но семья моя состояла из отца и старшего брата. Теперь понятно, почему я так долго не могла принять заботу Наны, пока не нащупала внутренний стержень и не прониклась к ней уважением, а не только благодарностью. Я могла быть благодарна бабушке, тете или соседке, но уважала за стойкость духа и ценила именно своих мужчин, понимая, как тяжело отцу одному воспитывать детей, да ещё и совмещать это с работой, и как непросто брату, с которым у нас была разница около десяти лет, нянчиться с младшей сестрой. Мне было непросто понять тот образ «истинной женщины», к которому стремилась Нана.

Брат и отец учили не сдаваться, не отступать перед трудностями, встречать их лицом и справляться. Именно брат научил меня исправлять макароны, делая их макаронами по-флотски. Мда… Наверное, даже хорошо, что я не помню всех его шедевров кулинарии. И ели мои мужчины немало, и состав блюд накладывал отпечаток. В еде должно быть мясо — обязательно. Салатики — это так, раззадорить аппетит. А сладкое это для меня, как для маленькой. 

Хах! А я так и не поняла, откуда у меня в детстве такое неудобство было и стремление сделать тело более сильным. Понятно, что после взрослого тела, тело младенца кажется очень неуклюжим и непослушным, но что мне помешало остановиться, когда я добилась приемлемого уровня? Нет, мне надо было пойти на дзюдо, а затем всё равно помахать кулаками. Мне было мало понятия нормы. Мне надо было почувствовать себя уверенней.

Так же было и раньше. С братом мы только так кулаками махали. Больше в шутку, конечно, ведь я была намного младше и девочкой, я просто не могла составить соперничество, но очень старалась. Конечно, я не была такой сильной, как сейчас, у меня просто не было пламени, но и девочек одногодок я всегда обгоняла. А отец ругал брата за то, что я расту пацанкой. Он пусть и стремился исправить это всеми возможными способами, но пытался заинтересовать меня всякими женскими штучками, а не игнорировал моё мнение, как Емитсу. Мой Отец всегда интересовался моим мнением и разговаривал, как со взрослой.

Как странно… я всегда думала, что у меня должна была быть стандартная семья: я, мама и папа. Я помнила, что таков стандарт, но не учла, что каждая семья индивидуальна. 

Образовавшаяся пустота дезориентировала. Я просто не могла найти в себе сил встать и отправиться дальше. Это — прошлое, а настоящее требует к себе моего внимания.

Рёхей ждал меня на тренировку. Колонелло пытался строить из себя тренера и дальше, но требовалось всё взять в свои руки. Кёя по-прежнему сражается с Каваллоне, но надо посматривать, есть ли от этих спаррингов какой-то толк или Хибари просто остаётся на своём уровне. Пока что я не видела какого-то продвижения. Гокудера тоже похвастаться ничем не может, даже пламя толково не использует, а ведь ему наравне со всеми придется отстаивать место хранителя. Мукуро себе на уме, строит планы и после последних его заявлений, с разноглазым надо быть настороже. А что делать с хранителем Грозы, вообще без понятия! Мои воспоминания могут отойти в сторону. Они останутся, с ними ничего не случится, в отличии от зелёных парней, которые вскоре должны будут встретиться с матёрыми волками.

* * *

Кто же знал, что помощник Ямамото-старшего укажет мне на квартал богатых домов, где я обнаружу не охраняемые никем ворота и домик не меньше особняка Хибари. Никто не встретил меня по пути, всё вокруг было пустынно. В старом, но далеко не обветшалом додзе шёл бой на бамбуковых мечах. Раздавались выкрики, звуки ударов и звуки падения, а потом всё снова повторялось.

Я прошла по дорожке и осторожно отодвинула тонкие двери, стараясь не помешать. Изнутри всё выглядело практически новым, но вытоптанные татами на полу подсказывали, что тут часто бывают люди… или один человек до недавних пор. На данный момент двое обладателей атрибута Дождя, одетые в просторные рубашки и широкие штаны — хакама — встречались бамбуковыми мечами. Стиля тут не было. По крайней мере, не у Такеши. Его движения были уверенными, но видно было, что максимум — это уровень клуба кендо Мегуми Ито. Зато Ямамото Тсуеши — никаких лишних движений, только необходимый минимум, чтобы уклониться или напасть.

— Извините, что помешала, — сказала, когда оба Ямамото замерли, заметив меня.

Необычно серьёзное и сосредоточенное лицо Ямамото Тсуеши сменилось улыбкой:

— А! Акира-чан, ты совсем не помешала. Мы тут с синаями тренируемся. Хочешь посмотреть?

— Да, только если я не помешаю.

— Присаживайся куда угодно.

— Отец, — произнес Такеши, переведя растерянный взгляд с одного на другого.

Он не мог понять, как его отец допустил кого-то чужого в святая святых — клановое додзе. Бьюсь об заклад, Тсуеши-сан ещё и какой-то серьёзно-суровый ритуал приобщения провел, чтобы сын проникся важностью момента. Но что важнее — Тсуеши-сан знал, что я приду и наказал помощнику передать мне координаты этого места.

— Всё в порядке, давай продолжим, — уверенно пресёк вопросы старший Ямамото.

— Хорошо, — растеряно кивнул Такеши, тут же собрался и принял стойку из кендо.

На бумажном фонарике у импровизированного небольшого святилища каллиграфическим почерком выделялась надпись: «Асари-гуми». Она притягивала взгляд, и под неравномерный стук бамбуковых клинков, казалось, я видела этот огромный клан, полный умелых воинов, преисполненных собственными понятиями чести. Я видела взгляды, исполненные силы, лица, будто точёные из камня, и холодные глаза. Возможно, это наложилась давняя встреча с Хибари Хизэши. Но в чём я уверена, так это в том, что большой и сильный клан Асари-гуми был уничтожен.

А передо мной появлялся маленький росток. Старший готов был передать свои знания и навыки следующему поколению. Младший — их принять. Если бы только у Тсуеши-сана были ещё ученики, но эти мечники… У них собственный кодекс правил чести и вообще они, кажется, не с этой планеты. Уж до чего Мегуми странная, но в додзе ее отца она, как рыба в воде среди таких же.

И ещё один немаловажный момент. Если я останусь здесь надолго, я смогу увидеть, как Ямамото Тсуеши передаст свой стиль. Пока что он только проверяет навыки. Но меня допустили до этого священного действа. Я могу увидеть самое ценное, что есть у мечника… Насколько же много он возлагает на меня надежд?