После победы: Год первый. Хогвартс (джен)

До каникул оставалась ровно неделя, и Гарри вдруг с ясностью осознал, что не может поехать в Нору. Да, они с Джинни якобы сохранили дружеские отношения. Да, все ожидали от него именно этого, он должен был поехать к Уизли. Но он не мог. Жить с Джинни в одном доме, видеть её двадцать четыре часа в сутки и не иметь возможности обнять её… Это было выше его сил. В школе он хотя бы мог иногда отвлекаться на что-нибудь.

Всё то время, которое прошло с их расставания, Гарри прилагал поистине титанические усилия, чтобы держать себя в руках. Его буквально разрывало на части от злости, когда Джинни разговаривала с каким-нибудь парнем. Он готов был рвать и метать, но ему приходилось только улыбаться и делать вид, что всё в порядке. Рон и Гермиона выдумывали миллион поводов, которые держали бы Гарри подальше от общей гостиной, но, находясь в замкнутом помещении, пусть и огромном, они с Джинни просто не могли не пересекаться.

— Гарри, она просто издевается над тобой, — каждый день повторял Рон. — Будь готов к тому, что сейчас она закрутит с первым парнем, который подвернётся ей под руку.

Рон не знал про Дина, а вот Гарри помнил про него и его предупреждение ежесекундно. Но время шло, а Дин не спешил активизироваться. В один из вечеров Гарри не выдержал и сам завёл с ним разговор о Джинни.

— Ничего не вышло, Гарри, — грустно ответил Дин на все его вопросы. — Джинни дала мне от ворот поворот. Сказала, что глупо надеяться, что у нас ничего не получится.

— Ясно, — Гарри старался сделать вид, что он искренне огорчён за приятеля, но внутри у него всё ликовало.

Он был совершенно уверен, что это хороший знак. Джинни не спешила сжигать мосты, а значит — у него всё ещё оставался шанс. Так Гарри думал вплоть до минувшей субботы, которую Джинни провела в Хогсмиде с Ричардом Нортоном, шестикурсником с Когтеврана.

— Я больше не могу! — Гарри со всей силы грохнул об стол тяжеленным учебником по Зельеварению для одарённых студентов, который ему зачем-то подсунула Гермиона. — Меня разорвёт, если я не поговорю с кем-нибудь!

— Наконец-то! — Гермиона сложила взятые книги в аккуратную стопку на краю стола, опасливо оглядываясь, чтобы заранее заметить мадам Пинс. — Только давайте уйдём отсюда, здесь не так уж и удобно разговаривать.

Рон с готовностью побросал в сумку свои письменные принадлежности, и друзья отправились в общую гостиную.

— Гермиона, давай, скажи мне, что всё это значит? — потребовал Гарри, когда они уселись на свои любимые места в углу гостиной. — Сначала Джинни отказывается идти на свидание с Дином, и я считаю это хорошим знаком. А теперь этот Нортон!

— Что именно тебе не понятно? — уточнила Гермиона, поглаживая запрыгнувшего к ней на колени Живоглота.

— Разве она отказала Дину не потому, что у меня оставался шанс? — Гарри впился взглядом в расстроенное лицо Гермионы.

— По-моему, она отказала Дину просто потому, что он ей не нравится, — тихо ответила та.

— А Нортон? Нортон ей нравится? — Гарри даже не пытался скрыть прозвучавшее в голосе отчаяние.

— Боюсь, что да, — Гермиона наклонила голову, пряча от Гарри глаза. — Она… она была очень взволнована, когда Ричард пригласил её.

Гарри молчал. Так больно и обидно ему не было даже в тот момент, когда Джинни его бросила. Тогда она хотя бы была одна, и он не представлял её, целующейся с другим парнем. Чем, собственно, он занимался в данную секунду.

— До этого я не мог поверить до конца, что она серьёзно, — прошептал он, закрывая лицо руками и откидываясь на спинку кресла.

Всё это время он тратил все силы на то, чтобы выглядеть беззаботным и довольным своим положением. Каждый раз, когда Джинни была рядом, Гарри из кожи вон лез, отпуская шуточки по поводу и без, смеялся до упаду, рассказывал бесконечные байки и анекдоты всем, кто готов был его слушать. И каждый раз он совершенно без сил падал на свою постель, как только оказывался в спальне, чувствуя себя, словно выжатый лимон. Почему-то ему казалось жизненно важным не дать Джинни догадаться, через что он проходил по её милости. В последнее время в нём даже проснулась нешуточная злость на неё, заставившая позабыть о собственной вине. Злость просуществовала ровно до того момента, пока он не узнал, что Джинни отправилась в Хогсмид вместе с Нортоном.

— Гарри, послушай, — Гермиона положила ладонь ему на плечо, но Гарри так и не отнял рук от лица, — мне кажется, что тебе стоит попробовать двигаться дальше. Если вам с Джинни суждено быть вместе, то вы пройдёте через все препятствия, если нет — тебе не нужно забывать о собственной жизни.

— Тебе легко говорить, Гермиона, — простонал Гарри, слишком разбитый, чтобы рассердиться по-настоящему, — у тебя есть Рон. А что делать мне?

Гарри не помнил случая, когда бы он позволял себе подобную слабость. Он чуть не плакал, совершенно не зная, что ему теперь делать.

— Гарри, может тебе поступить так же? — вдруг спросил Рон.

— Как? — Гарри согнулся почти пополам, стараясь унять так и не прошедшую ни на минуту ноющую боль в груди.

— Ну, как Джинни, — Рон немного замялся. — Начни встречаться с кем-нибудь. Так ты сможешь хотя бы проверить, как она к тебе по-настоящему относится.

Гарри выпрямился как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гермиона резко прищурилась, глядя на Рона.

— Не хочу, — пробормотал он. — Не хочу ни с кем встречаться.

— Так это же для дела, — пытался урезонить его Рон. — Эйлин Ротенберг, например, с шестого курса никому ещё ни разу не отказала. Хороший вариант.

— Что? — Гермиона сидела как громом поражённая. — Что ты сказал?

— Я слышал, как Симус недавно говорил это Дину, — быстро объяснил побледневший Рон. — Ты не думай, я эту Эйлин в глаза не видел!

— Я не о том, — нетерпеливо отмахнулась Гермиона. — Как ты можешь советовать Гарри что-то подобное? Ты же его друг!

— Поэтому и могу, что друг! — воскликнул Рон, стараясь оправдаться в глазах Гермионы. — Ты девушка, Гермиона, и не всё можешь понять. Иногда только парень лучше знает, как помочь другу. Ты же сама сказала, что Гарри нужно отвлечься, так?

— Рон, но не таким же способом! — Гермиона раскраснелась от возмущения. — Вот, значит, какие у тебя методы!

— Нет у меня никаких методов! — испугался Рон. — Это я просто Гарри посоветовал, раз уж у него такая ситуация.

— Рон, Джинни — твоя сестра! — возмущению Гермионы не было предела. — И ты можешь так с ней поступить?

— Причём тут Джинни вообще? — недоуменно спросил Рон. — Она сама бросила Гарри, что же ему теперь монахом заделаться?

— Неплохая идея, — попытался пошутить Гарри. — Куда лучше, чем предыдущая.

— Гарри, не делай ничего такого, что потом может губительно сказаться на ваших с Джинни отношениях, — настойчиво сказала Гермиона.

— Нет у нас никаких отношений, — буркнул Гарри, протирая очки. — И не будет. Но я не собираюсь ни с кем встречаться просто потому, что не хочу.

— Хотя бы так, — едва слышно прошептала Гермиона, ещё раз недовольно покосившись на Рона.

Джинни вернулась только под вечер, счастливая, с раскрасневшимся от радостного волнения лицом и красиво уложенными волосами. Гарри поймал себя на мысли, что готов сейчас броситься к ней и умолять её вернуться к нему. Но он не мог себе этого позволить, если хотел и дальше жить в согласии с собой и не потерять самоуважения.

— Как прошло свидание? — вместо этого небрежно поинтересовался он, когда Джинни плюхнулась в кресло напротив, со стоном наслаждения стаскивая с ног сапоги на высоких каблуках. Гарри раньше их не видел. Гермиона метнула на него быстрый взгляд, и Гарри понял, что был недостаточно безразличен.

— Отлично! — Джинни взглянула на него своими сияющими глазами, и Гарри почувствовал, как желудок свернулся в тугой, холодный, склизкий узел. Раньше с таким видом она говорила только о нём. — Ричард такой милый, такой умный и интересный. Мы говорили обо всём на свете и даже не заметили, как пролетело столько времени.

— Здорово! — Гарри с трудом поднялся с дивана на мягких и непослушных от напряжения ногах. — Я бы с радостью послушал ещё, но у меня ещё не дописано эссе по Трансфигурации, нужно идти.

— О, конечно, — Джинни, кажется, и не заметила его ухода.

— Надеюсь, ты с ним не целовалась? — раздался за его спиной грозный голос Рона, и Гарри споткнулся. Он хотел услышать ответ Джинни и боялся его.

— Не твоё дело! — раздражённо воскликнула Джинни, и у Гарри появилось настойчивое желание заткнуть уши, но он заставил себя слушать, максимально замедлив шаг. — Что-то я не замечала никакой опеки с твоей стороны, когда я встречалась с Гарри!

— Ты всё в одну кучу-то не мешай, — холодно отозвался Рон. — То был Гарри, дело особенное. А всяких там Ричардов я терпеть не намерен.

Гарри почувствовал такую благодарность к Рону, что у него даже в груди защемило. Всё-таки повезло ему с лучшим другом, лучшего и желать нечего. За одни эти слова можно было простить Рону все его мелкие недостатки.

— Так, ну вот что, — Гарри подумал, что Джинни наверняка вскочила на ноги, но проверять побоялся, — ты не будешь читать мне нотаций, ясно тебе? Я совершеннолетняя и буду делать то, что захочу.

— Ничего мне не ясно, — Рон, наверное, тоже поднялся, потому что Гарри явственно услышал тихое, предупреждающее «Рон» от Гермионы. — Ты моя сестра, и я вообще-то за тебя отвечаю.

— Ответчик нашёлся! — Джинни расхохоталась. — Ну, целовалась я с Ричардом. Дальше что?

Гарри резко выдохнул и ускорил шаг. Он больше ни секунды не мог оставаться в гостиной. Быстрее в спальню, где можно укрыться от посторонних глаз.

— Рон, оставь её в покое! — закричала Гермиона, но Гарри сделал над собой усилие и не стал оборачиваться. Если Рон наколдует Джинни на лбу какую-нибудь неприличную надпись, он будет только рад.

Гарри как подкошенный рухнул на свою кровать и, не раздеваясь, с головой завернулся в одеяло. Ему ведь даже обвинить Джинни было не в чем! И это бесило больше всего. Если он сейчас пойдёт и начнёт высказывать ей своё недовольство, она вполне резонно может спросить, почему он лезет не в своё дело. Она ничего ему не должна. Она может встречаться с кем пожелает. Но тогда почему, если он всё это так хорошо понимает, его просто душит злость на Джинни? Почему одна мысль о ней вызывает у него непреодолимое желание пойти к ней, накричать, сделать ей так же больно? Что там Рон говорил о той девчонке? Но Гарри даже не смог вспомнить её имя.

Когда Рон поднялся в спальню, Гарри сделал вид, что уже спит. Он слышал, как друг тихо подошёл к его кровати, чувствовал, как тот осторожно стянул с него ботинки. Гарри было нестерпимо стыдно, что Рону приходится делать это, но он ужасно не хотел ни с кем разговаривать. Наконец, Рон улёгся и погасил свет, и Гарри смог открыть глаза только для того, чтобы уставиться в темноту. Темнота. Это всё, что он видел перед собой.

— Это последняя неделя занятий перед пробными экзаменами, — строго сказала МакГонагалл на Трансфигурации. — В следующий раз мы с вами встретимся уже непосредственно на их сдаче. Я прекрасно понимаю, что Рождество — это святое, но тем не менее надеюсь, что каждый из вас понимает всю важность предстоящих экзаменов и постарается уделить хотя бы какое-то время от каникул на подготовку к ним.

Гарри кивал и думал, что на Площади Гримо у него будет даже слишком много времени для подготовки. К тому же, ему нужно будет чем-то забить себе голову, чтобы ежесекундно не думать о Джинни и этом Нортоне.

То же самое говорили все другие профессора, кроме Сайпреса.

— Ничего не повторяйте в каникулы, — заявил тот на уроке Защиты от тёмных искусств. — Если вы начнёте повторять, то задействуете только краткосрочную память тогда, как нам нужно выявить ваши глубинные знания. Пусть результаты будут чуть ниже, зато вы будете знать, на что обратить внимание при подготовке к настоящим экзаменам.

— Но, профессор, ведь эти оценки очень важны, — растерянно произнесла шокированная Гермиона. — Разве не лучше, чтобы они были как можно более высокими?

— Эти пробные экзамены — это простая формальность, — чуть улыбнулся Сайпрес. — Это нужно скорее нам, учителям, чтобы знать, где у вас пробелы и что подтянуть до настоящих экзаменов.

— Отлично, — прошептал Рон на ухо Гарри. — Вот бы все профессора рассуждали так же.

Гарри в ответ изобразил жалкое подобие улыбки. Ему было совершенно всё равно. Его давно уже перестало интересовать что бы то ни было, кроме Джинни, даже тайны профессора Сайпреса потеряли свою привлекательность.

Всю последнюю неделю перед каникулами он почти не видел Джинни: сразу после занятий она уносилась в библиотеку, где они с этим Нортоном вместе готовили домашнее задание. Гарри его по-настоящему ненавидел. Иногда он наталкивался на них где-нибудь в коридоре и только усилием воли заставлял себя улыбаться, жать этому мерзкому Нортону руку и идти дальше, делая вид, что ему всё равно. В такие моменты Гарри хотелось выхватить палочку и послать в Нортона что-то, напоминающее Круцио. Гарри был совершенно уверен, что ему доставила бы удовольствие фигура извивающегося и визжащего от боли Нортона на полу у его ног. Но он только улыбался.

Накануне отправки домой Гарри решил поговорить с Роном.

— Слушай, я не думаю, что это хорошая идея — поехать к вам на каникулы, — пробормотал он, отводя взгляд. — Ну, сам подумай, как мы с Джинни будем общаться?

— Как сейчас, — Рон пожал плечами. — У вас неплохо получается.

— Неплохо, ага, — Гарри язвительно усмехнулся. — Мне иногда кажется, я просто умру от перенапряжения.

— Ну, и что ты хочешь этим сказать? — Рон нахмурился. — Что поедешь на Гримо?

— Ну да, — Гарри беспомощно развёл руками. — Я мог бы попроситься к Дурслям, но провести каникулы в компании дяди Вернона не кажется мне лучшим решением проблемы.

— Нет, ты едешь в Нору и точка, — отрезал Рон. — Ты с ума сошёл! Провести все каникулы в одиночестве!

— Нет, я обязательно к вам загляну, — заверил его Гарри. — Но жить у вас постоянно… Когда Джинни всегда будет находиться максимум за стенкой… Нет, я за себя не отвечаю!

— Ну и не отвечай! — Рон выпалил это с какой-то отчаянной решимостью. — Может быть, тебе удастся всё вернуть.

— Рон, ты же первый убил бы меня, если бы я что-то себе позволил по отношению к Джинни, — Гарри покачал головой.

— Так это когда было, — усмехнулся Рон, кладя руку ему на плечо. — Слушай, когда я всё хорошенько взвесил, то понял, что мне будет гораздо легче отдать сестру лучшему другу, чем какому-нибудь … Нортону!

Обоих передёрнуло.

— Нет, это не вариант, — Гарри не позволил себе почувствовать надежду. — Я не могу поехать, извини.

— Гермиона! — закричал Рон, и Гарри подпрыгнул в своём кресле от неожиданности.

— Что ты так орёшь? — сердито спросил он, но к ним уже спешила взволнованная Гермиона.

— Что случилось? — спросила она, затормозив у кресла Рона. — Пожар?

— Хуже, — Рон ткнул в Гарри пальцем. — Он отказывается ехать в Нору.

— Сколько тебе? Пять? — раздражённо спросил Гарри. — Что ты ябедничаешь?

— Гарри, но ты же не можешь… — начала Гермиона, но Гарри перебил её.

— Слушай, мне гораздо лучше будет, если я проведу Рождество в одиночестве, чем… — попытался объяснить он, но Гермиона тоже не дала ему договорить.

— Если хочешь, можешь поехать ко мне, — задумчиво предложила она. — Я уверена, что родители не будут против.

Гарри проследил за несколько обеспокоенным взглядом Рона.

— Нет, спасибо, Гермиона, — ему совершенно не хотелось превращать каникулы Рона в сплошную нервотрёпку. — Я уж как-нибудь перебьюсь.

— Но это же ужасно грустно — провести Рождество в одиночестве! — в голосе Гермионы прозвучал неподдельный страх.

— Кто собрался проводить Рождество в одиночестве? — послышался голос Джинни, и она легко опустилась на подлокотник кресла, в котором сидел Гарри. Он с трудом заставил свою руку лежать неподвижно, хотя чувствовал, как напряглись мышцы от близости Джинни.

— Догадайся, — буркнул Рон, и Гарри послышался упрёк в его голосе.

— Гарри? — Джинни изумлённо опустила на него взгляд. — Но почему? Ты что, с ума сошёл?

— Я просто подумал, что было бы несколько неловко сейчас ехать к твоим родителям, — промямлил Гарри, ненавидя себя за свою нерешительность. Он мог просто заявить ей, что у него изменились планы, и он нашёл себе компанию на Рождество, но нет, от неожиданности он выложил ей правду. Ну, почти правду.

— Что за глупости? — Джинни хлопнула его по руке, и Гарри внутренне содрогнулся. — Как будто родители перестали тебя любить из-за того, что мы расстались. Да и мне будет не очень комфортно, знаешь ли, если из-за меня ты проведёшь Рождество наедине с Кикимером.

— Тебя это вообще не должно волновать, — ляпнул Гарри и тут же пожалел об этом. — Я имею в виду, тебе есть о чём и ком волноваться, — быстро поправился он, когда брови Джинни удивлённо поползли вверх.

— Я не имею привычки бросать старых друзей ради новых, — отрезала она, и Гарри вдруг посетило странное чувство. Он пригляделся к ней повнимательнее, но так и не понял, что именно привлекло его внимание.

— Ладно, я поеду, — сдался он раньше, чем успел подумать. В конце концов, когда он вообще мог отказать Джинни?

— Вот и отлично, — прощебетала Джинни, поднимаясь на ноги и направляясь в сторону выхода. — Я как раз собиралась пригласить Ричарда на ужин, а Рон не так уж чтобы сильно к нему расположен.

— Я же убью его, — беспомощно сказал Гарри, посмотрев на Гермиону, но та внимательным взглядом провожала Джинни, озадаченно нахмурив брови. — Что ты так смотришь?

— Мне показалось… — Гермиона замолчала. — Нет, ничего. Держи себя в руках, Гарри. Ты же не хочешь потерять лицо?

На следующий день, попрощавшись с Гермионой и оставив её наедине с Роном, Гарри в одиночестве отправился к кабинету Сайпреса, откуда они должны были трансгрессировать в Нору. Он уже почти дошёл, оставался всего один поворот, когда Гарри без всякого предупреждения наткнулся на две фигуры в тёмной нише.

— Пусти! — прошипел голос, в котором Гарри безошибочно угадал Джинни.

Он ринулся вперёд и с яростью, копившейся неделями, отбросил от неё Нортона с такой силой, что тот распластался на полу. Гарри выхватил палочку и загородил собой Джинни.

— Гарри, ты чего? — Ричард ошарашено поднялся с пола, не спуская глаз с палочки в его руке.

— Не слышал, она сказала, чтобы ты её отпустил, — Гарри вдруг осознал, насколько не похож его поступок на то, как должен был бы отреагировать друг.

— Гарри, всё нормально, — странным голосом сказала Джинни за его спиной и осторожно положила руку ему на плечо. — Мы с Ричардом немного повздорили, но не было совершенно никакой нужды…

Гарри скинул её руку и, не оборачиваясь, зашагал к кабинету Сайпреса. Его душил гнев. Зачем, зачем он это сделал? Понадеялся, что Джинни оценит его рыцарство и упадёт в объятия своего спасителя? Они просто повздорили, надо же.

— Мистер Поттер? — несколько удивлённо приветствовал его Сайпрес, и Гарри только сейчас осознал, что, пожалуй, слишком уж резко открыл дверь. — С вами всё в порядке?

— Абсолютно, — заверил его Гарри.

После памятной сцены, устроенной Гарри, в их с Сайпресом отношения закрался некоторый холодок, который, правда, как подозревал сам Гарри, исходил скорее от него самого, чем от профессора.

— Пока ваши друзья не подошли, — взгляд Сайпреса внезапно посуровел, — я должен попросить вас кое о чём.

— Да? — Гарри попытался сосредоточиться на нём и выкинуть из головы только что произошедшую отвратительную сцену.

— Обещайте, что непременно напишите мне, если вдруг почувствуете себя странно, — попросил Сайпрес, серьёзно глядя на Гарри.

— Что? — Гарри тупо уставился на него в ответ. — Зачем? И почему вам?

— Как вы всегда много вопросов задаёте, мистер Поттер! — вздохнул Сайпрес. — Просто напишите и всё.

— Ладно, — Гарри безразлично пожал плечами, отдавая себе отчёт в том, что вряд ли станет писать малознакомому человеку. Как это должно выглядеть, по мнению Сайпреса? Дорогой профессор Сайпрес, поздравляю вас с Рождеством и сообщаю, что сегодня утром у меня было странное ощущение в животе после того, как вчера за ужином я немного переел? Что за бред!

— Счастливого Рождества, мистер Поттер, — Сайпрес внезапно положил ладонь Гарри на плечо, и тот моментально вспомнил, как всего несколько минут назад в том же самом месте его касалась ладошка Джинни. Боль пронзила Гарри почти что насквозь, и он с трудом устоял на ногах.

— Что с вами, мистер Поттер? — Сайпрес подхватил его, и, подняв голову, Гарри успел заметить исказившееся лицо профессора.

— Всё нормально, извините, — пробормотал Гарри, отводя его руки. — Минутная слабость.

— Ничего похожего на… — уточнил Сайпрес, встревожено разглядывая Гарри и прижимая руку к груди. Гарри с недоумением покачал головой, спрашивая себя, почему профессор так испугался.

— Ну что, Гарри, готов? — раздался с порога голос Рона. — Здравствуйте, профессор.

— Добрый день, — Сайпрес отошёл к камину и поманил их за собой. — А где мисс Уизли?

— Я здесь, — Джинни почти вбежала в кабинет, и Гарри отметил её растрепанные волосы.

— Счастливого Рождества! — пожелал Сайпрес, и Рон исчез в языках пламени.

— И вам счастливого Рождества, профессор! — весело крикнула Джинни, в свою очередь отправляясь в Нору.

— Не забудьте, о чём я вас просил, мистер Поттер, — было последнее, что услышал Гарри перед тем, исчезнуть в темноте дымохода. Пока он летел, перед его глазами так и стоял Сайпрес, бессильно падающий на стул.

— Гарри! — миссис Уизли повисла у него на шее, продолжая лепетать что-то радостное, и Гарри машинально обнял её в ответ. Впервые в жизни он был не рад оказаться в доме у семьи Уизли, впервые они казались ему чужими, все, кроме Рона.

— Что с тобой, дорогой? — Молли внимательно вгляделась ему в лицо. — Ты изменился.

— Да, Гарри, — мистер Уизли пожал ему руку, — что-то в тебе не так.

— Ты стал жёстче, — негромко проговорил поднявшийся с дивана Джордж, которого Гарри даже не заметил. — Что-то жёсткое появилось в лице.

— Правда? — поразилась Джинни и заглянула Гарри в лицо. Он с трудом сдержал желание отодвинуть ей с дороги и уйти в их с Роном спальню. — А я и не замечала.

— Посмотрела? — не сдержался, наконец, Гарри, чувствуя себя музейным экспонатом под её взглядом, и отошёл в дальний угол гостиной поздороваться с Перси.

— Что произошло, дорогая? Вы поссорились? — услышал он тихий шёпот миссис Уизли, но не повернул головы, делая вид, что здорово заинтересован последними министерскими новостями, которые щедро вываливал Перси.

— Что? — почти в полный голос воскликнула Молли, и Гарри с силой сжал зубы. Даже Перси удивлённо замолчал. — Но что случилось?

Нет, до чего же унизительно! Гарри закрыл глаза, стараясь побороть вспышку неконтролируемой ярости, а когда открыл их вновь, поймал на себе полный жалости взгляд Перси. Это и стало последней каплей. Гарри молча развернулся и вышел из дома, громко хлопнув дверью. Ему было плевать, что Уизли ничем не заслужили подобного отношения, что, злясь на Джинни, он обижает ни в чём не повинную миссис Уизли, что он портит всем праздник. Он просто больше не мог там находиться.

— Гарри, постой! — Рон догнал его почти сразу, наверное, побоявшись, что он трансгрессирует. — Куда ты идёшь?

— Не знаю, — процедил Гарри, не желая сейчас разговаривать даже с Роном.

— Пойдём лучше в комнату, запрёмся там и напьёмся до чёртиков, — предложил Рон с мужеством отчаяния, прекрасно зная, что потом устроит ему миссис Уизли, когда их дебош обнаружится.

Гарри отрицательно помотал головой.

— Ты на Площадь Гримо? — Рон никак не отставал, шагая рядом, чтобы успеть вцепиться в Гарри, если бы тот вдруг вздумал трансгрессировать.

Гарри снова покачал головой. В таком состоянии на Гримо он вообще сдохнет от тоски.

— А куда?

Да отстанет Рон когда-нибудь?

— Иди к Гермионе, ладно?

Гарри остановился как вкопанный и медленно повернулся к растерявшемуся Рону. Последнее предложение друга вызвало в душе Гарри настоящую бурю. Мерлин, как же нужно ему было сейчас получить доказательство того, что кому-то на этом свете он по-настоящему нужен! Рон готов был пожертвовать собственным спокойствием, возможно, в глубине души он даже опасался, что между Гарри и Гермионой что-то могло произойти, Мерлин его знает, этого Рона. И всё равно, он готов был пойти на что угодно, лишь бы помочь Гарри.

— Пойдём назад, — спокойно сказал Гарри, запирая все чувства, кроме ослепительной благодарности, на замок. — Я извинюсь перед всеми и постараюсь загладить свою вину.

— Что? Нет, если ты хочешь… — Рон даже не сразу поверил ему. — Отлично! Мама здорово расстроилась.

— Я не хотел, — искренне сказал Гарри. Действительно, Молли ни в чём не была виновата перед ним.

— Я знаю, — Рон кривовато улыбнулся ему, и они вместе зашли в дом.

К великому облегчению Гарри, никто не стал приставать к нему с вопросами, а миссис Уизли только отмахнулась от его извинений и отправила их с Роном в их комнату. На Джинни Гарри старался не смотреть. Одно он понял совершенно точно: это будут тяжёлые каникулы.