Первоисточник (гет)

Если бы Аластор Муди озаботился составлением списка «Люди, от которых я не жду ничего плохого», то загляни туда кто-нибудь любопытный, он бы увидел там… Нет, отнюдь не пустоту, как мог бы подумать всякий, кто был хоть немного наслышан о легендарном Шизоглазе. На самом деле, имен в этом списке набиралось очень приличное количество. Но внимательный читатель без особых проблем смог бы обнаружить самую важную закономерность — все люди попадали туда исключительно посмертно.

Вообще, вздумай кто-то озадачиться классификацией всех живущих в этом мире существ согласно критериям Муди, то оперировал бы он, как правило, всего одним параметром: насколько вероятны враждебные действия со стороны классифицируемого объекта. Таким образом, все, что способно на причинение сколь угодно малого вреда, было бы быстро разбито по категориям вроде «абсолютно точно», «наверняка», «скорее всего» и так далее.

Были, однако, и такие, кого Аластор мог прилюдно назвать своим другом. Пусть и существовали они в исчезающе малом количестве, но все же они были. Впрочем, подобный статус еще не означал, что никакого подвоха подозрительный аврор от них не ожидал. В конце концов, если ты считаешь кого-то своим другом, это не значит, что своим другом тебя считает и тот, кто выдает себя за твоего друга.

В этом мире существует слишком много способов заставить увидеть совсем не то, что есть на самом деле. А уж если учесть и возможности заставить кого-то действовать не по своей собственной воле, то любому разумному человеку станет совершенно ясно, что полное и безоговорочное доверие — это столь же полная и безоговорочная глупость.

Так что, максимум, на что был способен многое повидавший на своем веку волшебник, так это занести всех своих немногочисленных друзей в категорию «значительно меньше обычного».

Игорь Каркаров в эту категорию входить не мог никак. Именно поэтому Муди даже и не попытался впасть в ступор, замереть от удивления, застыть от ужаса, а также не стал совершать все прочие увлекательные вещи, как и поступила большая часть присутствующих, когда события пошли по неожиданному для них сценарию. Поскольку он сам никогда не забывал о том, что любое дело в любой момент может принять весьма лихой оборот, действовать он начал… Нет, не самым первым, но одним из первых — весьма полезно помнить и о том, что всегда может найтись и кто-то более умелый.

К сожалению, подчиняясь требованием идиотов организаторов, он находился недостаточно близко к эпицентру событий, которым стала судейская ложа с тремя директорами. Все прочие представители участвующих в турнире школ, будь то учителя или ученики, ставшие счастливыми обладателями бесплатных билетов, располагались уровнем ниже, разделенные на три секции, по одной на каждое учебное заведение. Впрочем, это не мешало наблюдать за врагом прямо сквозь перекрытия стадиона, как и за всеми остальными источниками потенциальной угрозы.

Казалось бы, все шло своим чередом, и не было совершенно никакого повода для волнений: третий, решающий тур текущего этапа турнира был в самом разгаре, и внимание зрителей было прочно приковано к развернувшейся между соперниками борьбе.

Стадион, бывший когда-то квиддичным полем, а еще раньше — гладиаторской ареной, обзавелся огромным водоемом почти во всю свою ширину. Идеально гладкая, без малейшей ряби, водная поверхность была превращена в одно гигантское зеркало, подобное тем, что французы использовали вместо каминов. И в этом самом зеркале зрители и могли увидеть все-то, что попадало в поле зрения оснащенных омниноклями многочисленных наблюдателей, неустанно кружащих над лесом. Вроде бы, подготовка столь масштабного произведения волшебного искусства и стала одной из причин длительного перерыва перед нынешним этапом турнира. А если поверить россказням Бэгмена, так он вообще все это время чуть ли не единолично все это наколдовывал.

Вырвавшаяся откуда-то сверху широкая струя пламени, чьи завихрения формировали отчетливо различимые оскаленные морды всяких чудовищ, не могла быть ничем иным, как Адским Огнем. У его автора хватило соображения не выбирать в качестве цели для столь трудно контролируемого заклинания что-либо, что находилось слишком близко к нему самому — огненный монстр отправился прямо в центр озера-зеркала, демонстрировавшего целеустремленный шаг старшего чемпиона Дурмштранга.

Казалось бы, странный и совершенно бессмысленный поступок — направить огненное заклинание прямо в воду. Но выпустивший его волшебник, похоже, явно знал, что делал — ревущее пламя в мгновение ока разбежалось по всему водоему и утопило стадион в сизом дыму с желтоватым отливом. Чем бы ни обеспечивалась работа заклинаний, передававших изображение на поверхность озера, но заполнено оно было отнюдь не простой водой.

Волшебный глаз направился вверх, в направлении мест для судей. Ожидания Муди подтвердились полностью, когда он увидел Каркарова, завершающего размашистый жест палочкой в сторону директрисы Бобатона, находившейся к нему ближе всех остальных.

Попытка аппарации оказалась безуспешной, что, в принципе, было ожидаемо после неоднократно повторявшихся заявлений «не допустить бардака, как на чемпионате мира».

Одноногий аврор в очередной за последние годы раз проклял свою нерасторопность, из-за которой он в свое время и стал одноногим. Самым паршивым в полученном тогда проклятии был тот факт, что полностью убрать его последствия колдомедикам не удалось, несмотря на все их старания и всю убедительность их пациента в его требованиях постараться. Именно из-за этих самых последствий ему и приходилось использовать в качестве протеза жалкую деревяшку вместо чего-то более полезного, сопоставимого с волшебным глазом. Запоминать длинные и запутанные объяснения колдомедиков, состоявшие из фраз вроде «деградация нервов» у пациента не было ровным счетом никакого желания. Для него имел значение лишь следовавший из всего этого практический вывод, бывший для него весьма не утешительным: сколь бы совершенным ни был заменитель утраченной ноги, пользы из него сам Аластор Муди сможет извлечь не более, чем из простой деревяшки.

Вот сейчас и проходилось, как в прочих подобных случаях, медленно и нерасторопно ковылять к своей цели вместо привычного когда-то стремительного рывка.

Посторонний наблюдатель мог бы подтвердить, что двигался аврор с деревянной ногой весьма и весьма быстрым шагом очень спешащего куда-то человека, что при наличии этой самой деревянной ноги и вовсе казалось невозможным, но вот по собственным убеждениям Муди, он именно что очень нерасторопно ковылял.

Добираясь до судейской секции, он перестал следить за происходящим внутри нее — гораздо важнее было держать под контролем свое непосредственное окружение, чтобы не получить неожиданный удар в спину от сообщников Каркарова. В том, что они имелись, не было совершенно никаких сомнений — слишком он был труслив, чтобы вот так, совсем не таясь, устраивать подобное представление в гордом одиночестве. Нет, сейчас к нему должна прибыть подмога.

Встревоженный гул с вкраплениями испуганных выкриков, в который погрузился стадион после поджога поля, начал дополняться паническими воплями. Под этот аккомпанемент Муди и ворвался внутрь судейской ложи после быстрого ее осмотра волшебным глазом. И хотя именно что врываться с палочкой на изготовку особой нужды уже не было, поскольку пока он ковылял к месту событий, все успело уже закончиться, по-прежнему нужно было оставаться готовым к неприятным сюрпризам.

Зачинщик начавшихся беспорядков с разбитым носом и губами без чувств валялся на деревянном полу. Над ним горой возвышалась директор Бобатона, державшая в руках две волшебные палочки — свою и изъятую у врага. Ее темно-синяя мантия была разодрана в нескольких местах, левый рукав отсутствовал вовсе, но сама она никак не демонстрировала, чтобы это причиняло ей хоть какие-то неудобства. Волшебный глаз подтвердил: проклятия Каркарова не смогли причинить полувеликанше никакого серьезного вреда.

Помона Спраут сидела на своем месте, стиснув зубы и зажимая живот левой ладонью, покрытой кровью. Рана была неопасной, любой нормальный колдомедик справится с легкостью. Муди давно сбился со счета, сколько на нем вылечили таких же.

В помещении находилось еще двое бессознательных волшебников, комментатор для болельщиков Дурмштранга, и коллега Крауча с той же стороны. Каркаров и впрямь был не один — похоже, они там все сговорились.

Все прочие присутствующие, в лице французских вариантов Крауча и Бэгмена, а также и сам Бэгмен, боязливо жались по стенам, с выпученными глазами глядя то на поле, то на неподвижного Каркарова.

Закончив оценку обстановки, Муди пришел к выводу, что опасность сейчас могла представлять только директор Бобатона. Если с ней придется драться, нужно учесть, что просто так ее не возьмешь и бить нужно чем-то покрепче.

Отойдя от прохода и прижавшись спиной к стене, так, чтобы все присутствующие оказались по одну от него сторону, Муди еще раз осмотрел их всех и не найдя признаков непосредственной угрозы решил немного прояснить ситуацию.

— Где Крауч? — спросил он, глядя обычным глазом на Бэгмена.

Муди видел, что прямо перед тем, как чемпионы отправились в лес в третий и последний раз, Крауч покинул свое место на стадионе, что-то быстро ответив окликнувшему его Бэгмену. К сожалению, происходящее «этажом» выше можно было только увидеть, но не услышать.

— Э-э-э… Он не сказал, куда пошел, — после некоторого замешательства ответил Бэгмен, — сказал только, что скоро вернется.

Могло ли быть так, что подельники Каркарова напали и на того, кто когда-то отправил его в Азкабан и очень неохотно согласился с досрочным освобождением? Да запросто, эта мразь вполне могла захотеть отомстить. Мордред знает, чего он этим всем собирался добиться, но об этом можно подумать потом. Сначала нужно разобраться с нынешними проблемами.

— Они заодно с Каркаровым? — Муди указал кивком головы на двух лежащих на полу волшебников, чьи имена он не стал запоминать.

— Сначала он, — сквозь зубы процедила Спраут, — потом остальные набросились.

— Считать ле’костью меня сложить! — с презрением отозвалась французская великанша. — Ду’аки!

Муди был полностью согласен с подобной формулировкой — недооценка врага всегда есть и будет одной из страшнейших и глупейших ошибок, которую только можно совершить.

Топот ног, донесшийся со стороны лестницы, соединявшей ярусы стадиона, заставил направить в ту сторону взгляд волшебного глаза и заодно сместиться так, чтобы не стать первым, кого потенциальные враги увидят при входе в эту ложу. Хоть неизвестные волшебники и одеты в форму работников стадиона и, возможно, являются его охранниками, подстраховаться не помешает.

Забежав внутрь с выставленными вперед палочками, они быстро осмотрели помещение и опустили свое оружие. Дилетанты. Авроры, которых обучал лично Шизоглаз, очень быстро на своей собственной шкуре осознавали, что опускать палочку, пока хоть один из вероятных противников держит ее в боевой готовности — это просто верх идиотизма. Палочка Муди по-прежнему была нацелена на вновь прибывших, и он готов был нейтрализовать их при малейшем подозрительном действии с их стороны.

Один из французов, вероятно, старший в группе, о чем-то спросил директрису Бобатона на своем языке, в котором отставной аврор знал лишь несколько простейших слов.

Вообще, он владел множеством различных языков на необходимом ему уровне. Необходимым уровнем он считал произнесение фраз вроде «брось палочку» или «ни с места». Все остальное было напрасным излишеством, ведь разводить со своими врагами задушевных бесед он не собирался. А забежавшие в гости волшебники, похоже, были готовы приступить именно к подобным беседам, полностью потеряв всякую бдительность.

Наконец, директор Бобатона — мадам Максим, как все-таки вспомнил Муди — снизошла до пояснения ситуации для присутствующих выходцев из Британии.

— ‘Оворят, не знают, что творится в лесу. Наблюдатели не отвечают.

Похоже, она уже успела придти в себя после нежданной драки, и теперь говорила, почти не коверкая английский язык.

— Сказали, что соби’аются лететь туда.

Могло ли быть так, то Каркаров со своими выкормышами решили сыграть грязно, поняв, что иначе победы им не достичь? Счет-то у них все еще нулевой, против одного очка у Хогвартса и Бобатона, а попытка осталась последняя. Хотя сейчас своей выходкой этот придурок добился скорее полного срыва турнира, но в свое время он уже показал, что когда начинает припекать, он теряет всякие остатки разума. Те, кто позволил ему усесться в кресло директора, могут очень сильно расстроиться после такого провала, как последнее место на очередном этапе турнира. А с такими неудачниками разговор у них короткий.

Муди никогда не верил, что сидевший в Азкабане преступник, пособник Темного Лорда, смог бы самостоятельно пролезть на должность директора Дурмштранга, волшебной школы, где училась едва ли не вся восточная Европа. Нет, он явно нашел себе новых покровителей, которым чем-то сумел приглянуться. И кем бы они ни были, но они точно разделяли хотя бы часть взглядов старого хозяина Каркарова — иначе зачем бы он им понадобился на таком посту? Все же, ходящие про эту школу слухи не могли возникнуть на пустом месте…

Впрочем, сейчас важно не это. Кто бы чьим бы слугой там не являлся, но у Аластора Муди в этом турнире участвуют его собственные подопечные и сейчас им угрожают враги. Надеяться на этих французиков нельзя — даже в судейскую ложу они на здоровых ногах добежали намного позже, чем он со своей деревяшкой. Будь он их начальник, они бы у него поучились расторопности! Жалящее проклятье в задницу — замечательное средство от медлительности, как неоднократно показывала практика...

В общем, надо брать дело в свои руки. После коротких препирательств, при посредничестве мадам Максим, выступавшей в качестве переводчика и точно так же не испытывавшей желания полностью полагаться на посторонних в вопросах сохранности своих учеников, направившаяся в лес группа французов дополнилась британцем, а также еще одной француженкой, обладавшей весьма внушительными габаритами.

Метел хватило на всех, хоть и в случае с директрисой Бобатона возникла определенная заминка. Но она явно не раз сталкивалась с подобной проблемой, и у нее уже имелось готовое решение. Схватив сразу три метлы, она произнесла несколько заклинаний, крепко стянувших три древка тускло святящимися бледно-желтыми кольцами. Общей подъемной силы хватило, чтобы выдающихся размеров женщина смогла подняться в воздух и чувствовать там себя вполне уверенно, держась наравне со всеми.

После разделения на группы по три-четыре человека было начато прочесывание леса. Первым был обнаружен старший чемпион Хогвартса Диггори. О том, что творится что-то не то, он попросту не знал и был весьма удивлен сообщению, что соревнования на сегодня окончены. После активации выданного чемпиону портключа и передачи через имевшиеся у французов зеркала сообщений другим группам поиски были продолжены.

Следующей была обнаружена бессознательная пара французских чемпионов. Скрюченные позы, в которых лежали парень и девушка из Бобатона, очень не понравились Муди. От простых оглушающих и парализующих, разрешенных к применению в этом туре, такого не бывает. Похоже, кое-кто действительно захотел выиграть любой ценой и решился для этого выйти за рамки допустимого.

Пока двое его спутников возились с портключами и зеркалами, непрестанно осматривавший окрестности Муди обнаружил приближающихся детей в форме Дурмштранга.

— Враги! — выкрикнул он на француском, привлекая внимание остальных.

Это слово входило в имевшийся у него необходимый набор знаний иностранных языков.

Заметив волшебников, нацеливших на них палочки, ученики Дурмштранга не стали терять времени, тут же направив в них свои заклинания.

Их проклятия, как, впрочем, и ответный залп, своих целей не нашли, выбив комья земли из почвы и щепки из деревьев — слишком велико было расстояние, чтобы нормально прицелиться. «Поисковая группа», выпустившая свои заклинания рефлекторно в ответ на чужую атаку, поняла это сразу. Дети же с завидным упорством продолжали свое мало осмысленное занятие, понемногу, тем не менее, продвигаясь вперед. Среди используемых ими заклинаний и впрямь постоянно проскальзывали совершенно недопустимые в рамках соревнований проклятия. Впрочем, о какой допустимости вообще может идти речь, если они сходу напали на тех, кто явно не являлся их соперниками?

Своими целями они избрали Муди и одного из его французских спутников, полностью игнорируя оставшегося члена группы, что позволило последнему без особых проблем обезвредить этих малолетних придурков.

Подозрительно это все. С чего бы это им так напрасно подставляться и зазря ввязываться в драку на невыгодных для себя условиях? Чемпионы-то они чемпионы, но вдвоем против троих взрослых волшебников… Последние мозги растеряли?

Мозги… А ведь это тоже подозрительно: неестественные, чуть дерганные движения, зацикленность на одном и том же действии, попытка сделать нечто совершенно невозможное вопреки всяческому здравому смыслу… Налицо характерные признаки волшебного принуждения, исполненного не очень умелой рукой.

Редко, очень редко встречаются волшебники, способные тот же «Империус» наложить столь мастерски, что его жертва совершенно ничем себя не выдает. На территории Британии все подобные умельцы не без помощи Муди были либо мертвы, либо надежно заперты в Азкабане.

Но если чемпионов Дурмштранга кто-то подчинил, то кто это, и чего ему нужно? На последнюю часть ответ сам по себе весьма прост — такие заклятия обычно используют, когда хотят что-то провернуть чужими руками. Вопрос только в том, что именно…

Размышления были прерваны очередной находкой: Бартемиус Крауч и лежащая перед ним на земле девушка с серебряными волосами. Напарника нет, форма на ней бобатонская — старшая чемпионка этой школы, значит. Как там ее… Делакур. А чуть поодаль — Виктор Крам собственной персоной, точно так же, лицом в небо. Дуэль двух старших чемпионов окончилась полнейшей ничьей?

Будь на месте окликнувшего Крауча француза кто-то из подчиненных Муди, или хотя бы кто-то, способный понимать английский на достаточном уровне, ему предстояло услышать длинную и подробную лекцию на тему как можно и как нельзя себя вести при обнаружении чего-то подозрительного — обнаружение кого-либо там, где он находиться совсем не должен, было в высшей степени подозрительно. Конечно, может быть Крауч тоже решил присоединиться к поискам, благо решимости действовать у него хватало всегда. Но все равно, нельзя же так просто сообщать о своем приближении вероятному противнику!

— Муди? — удивленно спросил Крауч, обернувшись на голос и рассмотрев спускающихся на землю волшебников на метлах. — Что вы…

Он успел среагировать на движение старого аврора, но недостаточно быстро, чтобы успеть произнести свое собственное заклинание, и потому без чувств повалился на землю, рядом с французской чемпионкой.

У настоящего Барти Крауча никак не могло быть черепа и змеи на левом предплечье, которых сумел разглядеть волшебный глаз.

Французы к осмотрительности Муди отнеслись без понимания и тут же захотели получить объяснения подобному поведению, как можно было судить по их требовательным интонациям и наставленным палочкам. Возможно, необходимый уровень знания их языка находился все-таки несколько выше, чем он раньше думал.

Пожалуй, проще всего будет… Да.

Не зря он считал, что толку от этих дилетантов будет мало. Купились на простейшую уловку — переведенный куда-то им за спину взгляд и удивленное выражение лица. Балбесы не удержались от того, чтобы обернуться и посмотреть, что же такого интересного он там увидел, и обезвредить обоих не составило никакого труда.

Теперь можно попробовать безо всяких помех разобраться в происходящем. Если тут действует старая шайка Каркарова, то не стоит просто так лезть дальше.

Французская чемпионка оказалась бесполезна. Будучи приведенной в чувство, она немедленно предприняла попытку оглушить его своим визгом, едва осмотрев окрестности и увидев все неподвижно лежащие на земле тела. После чего начала что-то поспешно лопотать на своем языке паникующим голосом, вновь завизжала, встретившись взглядом с волшебным глазом, и явно предприняла попытку применить свои чары. Муди не стал испытывать свою стойкость и, едва поняв, что происходит, вновь отправил эту истеричку поваляться на земле.

Ладно, есть еще Крам и лже-Крауч. И чтобы не тратить времени с неуравновешенными школьниками, лучше сразу перейти к последнему, благо с ним можно особо не церемониться — метка на предплечье говорит сама за себя.

Если бы кто-нибудь из въедливых чиновников вздумал учинить досмотр легендарного Шизоглаза, то он, бесспорно, был бы весьма рад подвернувшейся возможности устроить крупные неприятности старому аврору, изрядно действовавшему на нервы многим министерским. При себе у бдительного и подозрительного аврора имелось много чего, что был просто обязан иметь при себе бдительный и подозрительный человек, считающий при этом, что для торжества духа закона можно и поступиться его буквой. Среди прочих объектов, хранение и ношение которых было регламентировано излишне жестко, у Муди имелся и достаточный для полевого допроса запас веритасерума.

Пусть документально это нигде и не подтверждено, но показания приличной части нынешних постояльцев Азкабана зачастую бывали получены именно так, в «упрощенном» порядке.

Ощутив себя в привычной обстановке: он сам, задержанный преступник и три капли веритасерума, Муди был как никогда иначе близок к состоянию, которое можно было бы назвать… нет, не счастьем. Скорее, это было глубочайшее удовлетворение от осознания факта занятия любимым делом, дополненное предвкушением от близости ответов на давно задаваемые вопросы.

Зафиксировать преступника, открыть ему рот, уронить туда три капли прозрачной жидкости, привести в чувство — он делал это уже десятки раз. Проверить внешний вид: ничего не выражающее лицо, расфокусированный взгляд — все идет, как должно.

— Ты меня слышишь? — первый из серии «контрольных» вопросов.

— Да, — ровный, монотонный ответ, как это и положено.

— Твое имя? — следующий «контрольный».

— Барти Крауч.

А вот это уже не по плану.

— Твое имя?

— Барти Крауч, — так же ровно и монотонно повторил… кто-то.

Сопротивляется веритасеруму? Ни разу такого не бывало, и вообще это считается невозможным. Сумасшедший, искренне верящий в свои слова? Или самозванец, каким-то образом заставивший себя поверить в собственную легенду? Ладно, можно зайти с другой стороны.

— Ты находишься под действием заклинаний, изменяющих внешность?

— Нет.

— Ты находишься под действием зелий, изменяющих внешность?

— Да.

Можно было сразу использовать формулировку «заклинания или зелья», но это обычная ошибка новичка. Потом ведь все равно нужно будет задавать для уточнения те же самые вопросы, а действие сыворотки не бесконечно.

— Под действием какого зелья, изменяющего внешность, ты находишься?

— Старящее зелье.

А вот это оригинально. Еще ни разу на его памяти… Стоп. Барти Крауч. Старящее зелье. Некто, кто состарившись, выглядит как Барти Крауч... Слишком невероятно, но все когда-то случалось впервые.

— Имя твоего отца?

— Барти Крауч.

— Ты был заключенным в Азкабане?

— Да.

— Как долго ты был в Азкабане?...

* * *

Если бы Аластор Муди озаботился составлением списка «Люди, от которых я не жду ничего плохого», то загляни туда кто-нибудь любопытный, он бы увидел там абсолютную пустоту.