"Я - кто?!": Изменяющий судьбы (гет)

Уйти с линии обстрела сам я мог запросто, но не с Коюки. Вот только меня освободили от решения этой задачки. Пока я тупил, Коюки увели у меня из-под носа. Ускорившись с помощью чакры, я успел выйти из зоны поражения странной машины, но ухватить принцессу — нет.

С сухим лязгом мимо пролетела туча кунаев, пара шальных снарядов отскочила от одноразового фуин-барьера. Надавали мне при расставании подарков аловолосые. В том числе и кучу печатей. Конкретно это была барьерная. Подаешь в нее чакру — и вокруг тебя защитный кокон. Стоит всего три-четыре секунды максимум, зато держит техники вплоть до В-ранга. Для серьезных парней это, конечно, ни о чем, но у меня защитных техник кот наплакал, да из элементов только воздух и вода, и для меня такие печати на вес золота.

— Твою мать, склерозник! — спохватился я.

Стоило включить барьер раньше! Тогда бы Коюки не улетела вверх, схваченная механической рукой за пояс. В гондоле дирижабля, приобняв побелевшую принцессу, мне на прощанье помахал рукой Мизоре. Новой механической рукой!

Чертов жирдяй уже починил броню!

Как только Мизоре скрылся внутри, следом залетел кто-то в черном доспехе и с крыльями. Кто-то сильно крупнее Фубуки. Неужели сам Дото? Он тоже чакроюзер?!

Так как у меня теперь не было «груза», вскочил на вагон, несмотря на людей Дото, что управляли странными кунаеметами, стоя сверху по двое на один вагон. Я вырезал всех, кто попался мне на пути, не обращая внимания на взрывы. Саске и Сакура работали со скоростью хорошего пулемета, швыряя кунаи с взрывчатыми «приветами».

А мои кунай и танто тем временем безошибочно находили уязвимые места.

Это было не сложно.

Ведь большинство явно были простыми людьми — операторами стрелковых механизмов, шиноби было немного, и все слабые. Крови на склоне стало заметно больше, а некоторые тела под силой тяжести протащило вниз, размазывая по свежей целине красные борозды. Жертва повстанцев откликнулась в душе не леденящей ненавистью к Дото, а неожиданно горькой досадой за бессмысленно погубленные жизни. Но мне некогда было горевать, прямо перед носом маячил единственно верный вариант все исправить: по прямой и вверх, пока не поздно.

Удар. Одно тело.

Укол. Тело.

Скупо, быстро. Без жалости.

Противники попались слабые и медленные, уровня бесклановых генинов. Последних, что преграждали мне путь к набирающему высоту дирижаблю, я снес воздушным лезвием, срезав головы, когда обнаружил, что с борта гондолы вниз уже свисает одна веревка.

Ситуация хуже некуда. Охраняемый объект захвачен врагом, и Наруто там же, лезет один в самое пекло, а дирижабль скоро будет так высоко, что даже шиноби не допрыгнуть.

Додумать пришедшую идею я уже не успевал. Чертыхнувшись, направил чакру в ноги и побежал. Два моих клона помчались вперед. В момент прыжка подо мной прогнулась стальная крыша, было высоко, но я все же сумел ухватиться за самый кончик веревки.

— Ирука! — заулыбался мелкий. — Теперь-то мы им зададим!

Вместо ответа я в пару движений ухватился выше рук Наруто и срезал веревку кошки, напитав сюрикен чакрой. Метал звездочки смяло, но тросик с вплетенными лесками не выдержал первым. Наруто и скрытное проникновение не сочетаются никак. Надеюсь, он все поймет правильно. Ну или хотя бы не сильно на меня обидится.

В голубых глазах застыл укор и неверие. Узумаки даже не возмущался, когда плюхнулся в сугроб над тоннелем, развеивая моих клонов, что смягчили падение, растянув какую-то тряпку. Запоздало пришла боль. Дубли схлопнулись, ударившись головами. Снег был очень глубоким и рыхлым, а они — легкими.

— Так, соберись! — я перевел взгляд вверх. — Твоя жизнь на волоске. Но ты справишься. У Умино Ируки были все необходимые навыки для скрытого проникновения, диверсий и шпионажа. Мне просто нужна личина Убийцы. — Вздохнул, зажмурившись на миг. — Надеюсь, я об этом не пожалею.

Потянувшись к ощущению, с которым ассоциировалась эта маска, я словно почувствовал, как она стала прирастать к коже холодным фарфором. Даже не нужна форма АНБУ НЕ.

Мое сознание очистилось, мир обрел почти иррациональную холодную четкость и наполнился деталями, которые раньше ускользали из-за эмоций и посторонних мыслей. Нет ничего, кроме цели, есть только она и я — диверсант Корня.

Воздушный корабль двигался быстро, даже слишком для дирижабля, оставляя за собой хаос боя и подбитый поезд, поваленный на бок и местами весело пожираемый пламенем.

Быстро забравшись, снизу огляделся при помощи зеркальца. Не удивлюсь, если у Дото есть видеонаблюдение!

Но, ничего такого не обнаружив, залез на площадку сзади гондолы и прикрылся маскирующим плащом, чтобы обдумать дальнейшие действия. Кошка тут же отправилась в свиток вместе с веревкой, пока я вслушивался в звуки бьющихся сердец, отслеживая по ним в шуме ветра и механизмов людей. Я попал к дверям с потеками машинного масла на полу перед ними. Вслушавшись в голоса, понял, что нижний ярус полностью отдан обслуживающему персоналу, и их всего двое.

План родился за пару мгновений. Вывернуть пару болтиков и чем-нибудь громко стукнуть, привлекая внимание. Так как снаружи не было никаких лазеек, мне нужно было выманить кого-то и проникнуть внутрь под его личиной. Но не понадобилось. Из неприметной дверцы высунулся парень и, не заметив никого, закрыл за собой, сунув в зубы помятую сигарету.

— Старых хрыч! — бубнил он, доставая зажигалку из промасленной робы. — Чтоб тебя демоны поимели, мастер Нобу!

Не дав ему закончить, прижал к стенке, подальше от иллюминатора.

— А ну тихо! Жить хочешь? — зажал ему рот ладонью и приставил к горлу танто.

Пленник яростно закивал, чуть не сбросив ладонь со рта.

— Хорошо. Говори шепотом. Попытаешься закричать, умрешь. Как тебя зовут? — я чуть отодвинул руку.

— Та-такео.

— Что тут делаешь?

— Ку-ку… Курю. У меня перерыв, я не…

Пришлось слегка придушить.

— Работа у тебя какая?

— С-смотрю… помогаю старшему механику. Смотрю за двигателем.

— Кто там работает с тобой?

— Нобу-сама, он старший механик.

— Как зовут капитана?

— Тетсуо-сама, — несмотря на холод, Такео аж взмок от страха.

— Как зовут старпома?

— К-кого?

— Главного помощника капитана.

— Ак-киро-сама.

Быстро задав еще несколько вопросов о мастере-механике, его возможных помощниках (только сам Такео), штурмане (просто не было) и отобрав у пленного все ключи, я наконец закончил допрос.

Такео к тому времени выглядел совсем плохо, еще сильнее заикался и все порывался умолять не убивать его.

— Хорошо. Иди вперед. Я тебя отпущу.

Вижу облегчение на лице техника. Не убирая плотно прижатого к его горлу танто, заставляю его отойти от стены и повернуться ко мне спиной, лицом к перилам.

После чего бью его рукоятью по затылку и выбрасываю за борт. Надеюсь, тебе попадется глубокий и мягкий снег. Моей команде внизу пригодится язык. Выпытать из такого все, что он знает, будет несложно. Ну, а если разобьется, то будет хлебной крошкой, отметившей путь.

Оглядываюсь, активирую дельфиний свист. Рядом никого. Танто плавно скользит в ножны, руки сами собой складываются в печать, а губы шепчут:

— Хенге.

Несколько отстраненно пожалел, что хенге не копирует запах. У курящих специфически пахнет кожа, волосы и одежда.

Теперь я Такео. И я иду следить за работой механизмов дирижабля.

Войдя внутрь, я оказался в небольшом помещении, плотно увитом гирляндами проводов, трубками и горячим смрадом какой-то едкой резкой специфической вони.

Опасения отметены, в такой вонище никто не заметит отсутствия запаха слюны и никотина.

На перилах лестницы, ведущей на уровень выше, отпечатались мазутом следы двух разных рук: узких с плохо видными линиями и крупных огрубевших человека постарше.

Видимо, внизу бывали только мастер и помощник.

Чем ближе к мотору, тем сильнее хотелось почесать нос и чихнуть. Нельзя.

Двигатель находился ровно в центре, под панелями с индикаторами. Стрелочки под грязноватыми стеклами трепещут. Громыхало там внутри так, что пришлось отключать сенсорику.

— Что встал? Иди убери на столе свое говно! Херов изобретатель!

Киваю, изображая вину и низко опустив голову, ухожу в указанную сторону. Чтобы не отвлекаться на уборку, просто сгребаю всё со стола в свиток и стою спиной, поглядывая назад при помощи зеркальца. Плана пока нет. Плохо.

Старший механик Нобу-сама — это коренастый плотный мужик за пятьдесят с проседью в волосах видных из-под промасленной банданы оливкового цвета и надвинутой почти на самые глаза. Он не заметил подмены. Он будет жить. Пока он мне удобен.

Нужно продолжить наблюдение.

Из переговорного устройства, похожего на трубу с воронкой, слышу слова капитана воздушного судна о том, чтобы перевести дирижабль в режим экономичного хода.

Внимательно слежу за работой Нобу. Он явно мастер своего дела. Это плохо. Может заподозрить.

— Сюда иди!

Подскакиваю, изображая подобострастный взгляд:

— Да, Нобу-сенсей!

Реакция — верно. Слова — нет.

Мастер поморщившись фыркает:

— Прислали же ученичка… «Нобу-сама», никак иначе! Запомни, а лучше запиши! — он сплюнул. — Я пойду перекусить, а ты следи, — погрозил разводным ключом, — чтобы ничего засбоило, — рыкнул мастер и грозно насупил густые брови.

— Конечно, Нобу-сама! — изображаю легкий испуг и роняю брошенный мне, как кость, ключ. — Простите, Нобу-сама!

— Идиот! — уходя, бурчит мастер.

Едва он скрылся, я создал теневого клона и поставил его около лестницы вверх, следить за люком — слушать, не идет ли кто, не вернулся ли мастер. Быстро развинтив первую попавшуюся панель, я попытался разобраться в устройстве, чтобы устроить успешный саботаж. Получалось так себе.

Абсолютно лишенный морали и совести, всегда сосредоточенный на одной цели, предельно внимательный, он был словно живым снарядом, что будет до конца преследовать цель, заколдованной стрелой, что облетит препятствие, и если надо, ударит по невероятной траектории, отравленным стилетом, что проникнет в щель самого лучшего доспеха, ядовитым жалом, что незаметно ужалит жертву. При этом в том, что не касается прямой ликвидации, Убийца теряется. Потому что он не компьютер и даже не мультитул — мизерикордия. Создан только для убийства и ничего более. Даже кинжал, и тот функциональнее. Им хоть хлеб и колбасу нарезать можно.

Даже со знаниями Игната из двадцать первого века и школьным курсом физики ликвидатор не мог придумать ничего лучше, чем перерезать или вырвать провода. А это не вариант. Слишком легко найти, исправить и заменить. Слишком очевидная диверсия, меня заподозрят первым.

Без маски думать стало легче, словно расправились крылья и расширились горизонты, но одновременно с этим появился рой сомнений в том, а сумею ли я, а не порушится ли план из-за случайности. Даже захотелось снова вернуться к простому и понятному миру Убийцы.

Как бы это объяснить?

Убийца приучен думать следующим образом: есть цель, если к ней ведут несколько путей, выбираем простой, а не сложный. Чем меньше неожиданностей, случайных деталей в плане, тем лучше. Сложные и ненадежные варианты отбрасываются сразу, сужая коридор возможностей до какого-то одного пути, реже двух.

И вроде это звучит круто и помогает в тяжелой работе киллера, но по факту любая нестандартная, сложная задача введет меня в ступор, если я буду в этой маске. Панорамное видение возможных решений проблемы приносится в жертву скорости принятия решений. Убийца может упустить простой способ решить свои проблемы, потому что в самом начале реализации лежит какая-то мелкая проблема, которая показалась нерешаемой.

Ну прямо как в песне пелось: «Там выход был, вы просто не заметили».

Но что хуже, отсутствие вариантов или их обилие, из которого невозможно выбрать?

Так что маска убийцы — это не имба, а обычный узкоспециализированный инструмент, которым надо уметь пользоваться. Что-то вроде скальпеля, пинцета или, скорее, «умной» ракеты.

Чувствуя, как утекает время до возврата Нобу, я решил снова вернуться к Убийце и дать ему второй шанс.

Словно стряхнув лишнее, впился взглядом в лист с записями. В пару ключевых слов умещается каждый из двадцати пяти сценариев и еще десяток огрызков-планов. Около каждой записи появляются новые пометки: там, где стояло «Да», появляется «Возможно», там, где было «Возможно», честное «Нет!». И лишь один вариант выбивается из всех: твердое «Нет!» поменялось на «Да».