Алые сердца: Обжигающий пламень Корё (гет)

Шаловливый солнечный лучик бесцеремонно проскакал по лицу Хэ Су, заставив её пробудиться от долгого сна. С некоторым трудом открыв глаза, Су осоловевшим взглядом уставилась в потолок. Перед глазами всё плыло и казалось, что этот сизый туман, который она видела перед своими глазами, поселился и у неё в голове, делая мысли вялыми и сумбурными. У Хэ Су невольно возникло впечатление, что всю прошлую ночь её заставляли заниматься изнурительной работой, отчего она теперь чувствовала себя отвратительно. Глубоко вздохнув и попытавшись приподняться на локтях, Су почувствовала, что у неё нет силы сделать даже это. Вот и что жизнь? Что такого произошло прошлой ночью, что она теперь в таком отвратительном состоянии? Не иначе как принцесса Ён Хва, эта высокомерная жаба, будь она неладна, по злобе обратилась к какой-нибудь местной старой карге и наслала на неё порчу. Вот и чем она ей успела опять не угодить? Наверное, вчера при встрече недостаточно низко поклонилась и недостаточно почтительно поприветствовала Её Высокомерное Высочество. Вчера…

А что было вчера? Хэ Су устало прикрыла глаза и попыталась вспомнить, как прошёл её вчерашний день, но так и не смогла толком ничего вспомнить. Единственное, что она помнила, так это то, что она вчера посреди ночи резко проснулась, пытаясь понять, что происходит. Снова увидела эти покрытые вековой пылью балки под потолком (похоже, эти нерадивые криворукие бездельницы опять от рук отбились. Но ничего, она устроит им хорошенькую взбучку). Снова на глаза попались эти давящие стены, этот отвратительный, безвкусный балдахин, который ей так опостылел, и эта жёсткая и неудобная кровать с несвежим постельным. О, Небо! Да когда же всё это прекратится?! Когда она наконец вырвется из этого проклятого имения восьмого принца Ван Ука, который дальше своего носа ничего не видит, и наконец поселился в роскошном дворце Манвольдэ со своим прекрасным принцем? Ах, мечты, мечты…

Как же она уже устала от этой серой действительности. Как она устала от этой бледной, как сама смерть, болезненной кузины, которая готова с неё буквально пылинки сдувать. Но ей её забота и даром не нужна. Эта чахоточная о себе-то толком позаботиться не может — вон даже мужа собственного соблазнить не может да завести наконец с ним детей, — а ещё о ней пытается заботиться. Эх, какая же она жалкая! Прям без слёз не взглянешь. А ещё эта стерва-принцесска, — чтоб её подняло, да о землю приложило! — сколько она будет отравлять её существование? Это же просто возмутительно. А её братец, восьмой принц, тоже ничем не лучше. Ходит весь такой занятой, земли под ногами не чувствует. Видите ли, он — такой добрый, что даже решил позаботиться о бедной сиротке, позволив ей жить в своей резиденции. Вот и пусть подавится своей «добротой»! Не нужна ей такая доброта. Он относится к ней хуже, чем к простой служанке, — вообще в упор не видит, как будто она — пустое место.

Но ничего, она ещё докажет этому змеиному логову, что она тоже чего-то стоит в этой жизни. Вот станет она императрицей, женой третьего принца Ван Ё, и заставит всех и каждого целовать пыль под её ногами. А главу клана Хэ, Хэ Сон Даля, этого злобного старого хрыча, она заставит заплатить за всё то зло, которое он ей причинил. Она никогда его не простит за это. Это ведь он, эта старая сволочь, убил её отца, своего младшего брата, а заодно отправил на тот свет и старшего — Сон Гёма, отца Мён Хи, — чтобы заполучить всю власть над кланом. А она, дура, ещё ему и помогала. Думала, что если она, Су, будет сотрудничать с ним, то он поможет ей удачно выйти замуж. А не тут-то было! Этот старый козёл не только убил её отца, устроив для него засаду на горном перевале, но и её едва жизни не лишил, когда она заикнулась о том, что непременно отомстит. Наверное, Хэ Су никогда не забудет, как сдавливали её горло грязные пальцы Кван Уна, верной собачонки второго дяди Сон Даля. И уж тем более никогда не забудет, как после этого ей пришлось целовать носки грязных сапог второго дяди, чтобы тот позволил ей жить. А уж похотливый взгляд этого ублюдка, Кван Уна, она никогда не забудет. Особенно она не забудет, как эта похотливая тварь после ухода второго дяди прижала её к бревенчатой стене затерянной в лесу хижины, в которой она нередко тайно встречалась со вторым дядей. Как этот урод облапал её всю своими грязными лапищами и муторным голосом заявил, что как только старейшина Хэ прикажет перерезать ей глотку, он непременно с недельку с ней поразвлекается, а потом только исполнит повеление господина, — она будет помнить вечно. Этого унижения она никогда не забудет! Она, Хэ Су, дочь покойного генерала Хэ Сон Ёля, из кожи вон вылезет, но уничтожит второго дядю со всеми его прихвостнями. Она заставит их заплатить за все те унижения, которые ей пришлось из-за них претерпеть. Особенно она прикажет кастрировать прямо у неё на глазах этого ублюдка, Кван Уна, а потом ещё и заставит его съесть свои же собственные причиндалы. И тогда она, Су, сполна насладится его страданиями. Тогда она действительно будет отомщена. И больше никто не посмеет смотреть на неё свысока, а уж тем более не посмеет угрожать ей смертью. Потому что жизнь и смерть всех подданных Корё будут в её руках.

Хэ Су самодовольно улыбнулась, чувствуя, как по всей груди разливается огонь злорадства, и с некоторым трудом попыталась сесть. Однако стоило ей принять вертикальное положение, как перед её глазами тут же всё поплыло. В ушах зазвенело так, как будто какой-то недоумок прямо над её головой начал отчаянно ударять в квенгвари. Су невольно пошатнулась и вскрикнула, к счастью, вовремя успев опереться на руки.

— Госпожа, какое счастье! Вы проснулись! — совсем близко послышался радостный голос Су Хён, а затем шершавые руки прислужницы порывисто заключили её в свои объятья. У Хэ Су аж перехватило дыхание от неожиданности. Несколько секунд она судорожно вдыхала воздух ртом, пытаясь прийти в себя и в то же время стараясь справится с досадным головокружением, а затем с широко распахнутыми глазами уставилась на обнаглевшую до предела служанку. Раньше Су Хён себе подобного не позволяла. Похоже, у неё окончательно мозги отшибло прошлой ночью. Су даже дар речи потеряла от негодования. Где ж это видано, чтобы простая служанка своими грязными и грубыми руками прикасалась к ней, госпоже, как к своей собственной подруге. Она что, совсем страх потеряла?!

— Госпожа Су, как я рада, что вы наконец пришли в себя! — радостно тараторила Су Хён, словно и не замечая недоумения госпожи. — Мы так переживали, что вы так долго не просыпались. Старшая госпожа Хэ даже начала бояться, что…

— Тварь! — гневно выкрикнула Хэ Су, потеряв всякое терпение, и грубо оттолкнула от себя обнаглевшую прислужницу. — Как ты посмела прикасаться ко мне своими грязными руками? — Голос её дрожал, её всю трясло от негодования. — Да как ты вообще посмела нарушить мой приказ?! Я же понятным языком тебе сказала, чтобы ты ко мне и близко не приближалась! — раздражённо бросила она и со всей силы отвесила пощёчину опешившей от её слов служанке.

— Г-госпожа… — растерянно прошептала Су Хён, плотно прижимая ладонь к пылавшей огнём щеке. — Вы… вернулись? — после мгновенного замешательства осторожно осведомилась она, наконец сообразив, что та молодая госпожа Хэ Су, которую она так полюбила, никогда бы не поступила с ней подобным образом. Так могла поступить только та, прежняя молодая госпожа, которая держала в страхе всех слуг резиденции восьмого принца, за исключением, конечно же, прислужниц принцессы Ён Хвы.

— А я никуда и не уходила, идиотка! — грубо оборвала её разгневанная Су, чувствуя, как её всю разрывает от негодования. — Чем ты вообще тут занималась, пока я спала? И вообще, как ты посмела войти в мои покои без моего разрешения? Что, уже жить надоело? — она рассерженно уставилась на поникшую служанку, исподволь наслаждаясь своей властью над ней. Какое счастье, что она хоть на ком-то может сбить свою злость. Иначе она давно бы уже обезумела от того, что каждая родовитая шавка пытается ей указывать на то, что ей и как делать. Как же это раздражает!

— Госпожа, вы… — попыталась было начать Су Хён, но тут же была снова грубо прервана своей нетерпеливой молодой госпожой.

— Ты вообще другие слова знаешь? Что ты заладила «госпожа, госпожа»? Я знаю, что я — госпожа. А ты, похоже, забыла, где твоё место. Так, ничего: ивовый прут тебе быстро всё напомнит, — со злорадной ухмылкой добавила Хэ Су, чувствуя, как ей значительно полегчало. Даже голова кружиться перестала. Всё-таки небольшая взбучка для негодной рабыни творит чудеса! Надо будет ещё на кого-нибудь наорать, чтобы сильно не расслаблялись.

— Простите меня, я была не почтительна, — глотая слёзы обиды, проговорила Су Хён, вперив глаза в пол. Ей было так обидно, что госпожа накричала на неё без причины, да ещё и пощёчину отвесила. Это было так не похоже на прежнюю госпожу, но в то же время так свойственно той госпоже Су, которую она знала ещё с детства. Была б её воля, она бы предпочла, чтобы такая госпожа, какой она была сейчас, никогда не возвращалась. — Просто вы три дня были без сознания — и я была вынуждена дежурить у вашей постели…

— Постой, о чём ты говоришь? — поспешно прервала её Су, торопливо подскочив на ноги и недоверчиво уставившись на понурившую голову прислужницу. — Что со мной произошло? Почему я была без сознания?

— Три дня назад, на праздновании дня рождения Его Величества, вас отравили… — осторожно начала Су Хён, чувствуя, как по всему её телу пронеслась волна мелкой дрожи. Если молодой госпоже опять что-то не понравится, то она непременно будет битой. О, Небо! Только бы госпожа поверила её словам и не рассердилась!..

— Ты, наверное, шутишь, — криво усмехнулась Хэ Су, чувствуя, как внутри неё снова начинает подниматься волна негодования. — Ты меня совсем за дуру держишь, что ли? Какой день рождения императора, когда даже Соллаля ещё не было?! — она гневно прикрикнула на безмозглую рабыню и резко замахнулась, намереваясь отвесить той ещё одну пощёчину.

— Госпожа, не бейте меня! Я говорю правду! — жалобно взмолилась Су Хён, пригнувшись и закрыв голову двумя руками. — Вы можете спросить кого угодно, хоть стоящих у ваших дверей стражников. Они вам то же самое скажут, что и я!..

— Ха, с чего бы стражникам охранять мои покои? — презрительно фыркнула Су, сделав шаг навстречу сгорбившейся служанке. Ничтожество. Она выглядела так жалко в этот момент. — Или ты хочешь сказать, что вечно занятый своими проблемами восьмой принц, наконец-то вспомнил о моём существовании?

— Его Высочество восьмой принц действительно о вас очень заботится! — жалобно пролепетала Су Хён, невольно начиная трястись от страха. — Он даже приказал Гон Далю дежурить у вашего ханока…

— Этому безмозглому идиоту? Восьмой принц действительно поручил мою безопасность этой тупоголовой выдре? — с искренним недоумением переспросила Су и громко рассмеялась, чувствуя, как в груди начинает распространяться огонь жгучей обиды. Похоже, принц Ван Ук решил от неё окончательно избавиться, раз поручил её жизнь этому неповоротливому придурку.

— Восьмой принц действительно… — Су Хён начала было оправдываться, однако почувствовав на себе гневный взгляд молодой госпожи, поспешно умокла, невольно отступив на шаг к двери.

— Что за чушь ты несёшь? — раздражённо бросила Хэ Су и, махнув в сторону двери, добавила с нескрываемым недовольством: — Слушать тебя больше не желаю. Проваливай! И поживее, не то моё терпение на исходе! — добавила она напоследок, с немалым удовольствием наблюдая как придурковатая Су Хён, которая раздражала её с самого детства, на полусогнутых выскочила из её покоев, поспешно закрыв за собой двери.

— Что вообще твориться в этом доме? — недоумённо произнесла Су и досадливо вздохнула. Как бы она этого не отрицала, но, похоже, в словах безмозглой рабыни действительно была доля правды. Её теперешнее состояние отчётливо давало ей понять, что она действительно пострадала от чего-то серьёзного. Потому что ни с того ни с сего на неё бы не обрушилась слабость и в ушах бы не звенело, как во время исполнения пхунмуля пёстрой намсаданпхэ по случаю какого-нибудь праздника. Её либо отравили, либо просто хорошенько стукнули по голове, либо какая-то старая карга порчу на неё навела по просьбе этой гордячки, принцессы Ён Хвы. Или ещё какая-нибудь зараза к ней престала.

В любом случае Хэ Су не хотела в этом особо разбираться. Самое главное, что она жива и более-менее здорова, а с остальным она потом разберётся, когда ей станет намного лучше. Вот тогда-то она непременно заставит того мерзавца (или же мерзавку) дорого заплатить за причинённый ей вред вне зависимости от того, какой у него (или неё) статус. Конечно, со знатными толстосумами разбираться куда сложнее, но кто сказал, что она не найдёт на них управы? Су хитро улыбнулась и неторопливо направилась к хвачхочжан, намереваясь проверить целостность своего маленького сокровища — бесценного подарка покойного отца, который позволит ей одним махом расправиться со всем кланом Хэ и даст ей возможность стать законной супругой третьего принца Ван Ё, который несомненно вскоре станет следующим императором. Однако стоило ей открыть небольшой тайничок в шкафу, как она тут же почувствовала, что ей становится дурно. Того заветного письма, на которое она возлагала все свои надежды, на обычном месте не оказалось. Хэ Су начала часто дышать, стараясь подавить зарождавшуюся внутри панику. И на всякий случай подтянула поближе к себе стоявший неподалёку стул, чтобы, не дай Небо, не грохнуться на пол от разочарования.

Время тянулось для Хэ Су чересчур медленно. Пока она искала своё бесценное письмо — шанс стать супругой будущего императора — каждое мгновение казалось ей невыносимой пыткой. Она проверила все тайники, которые были в сделанном согласно её пожеланиям шкафчике, пересмотрела все полки, заглянула во все стоявшие в её шкафу сосуды, но желанного письма так и не нашла. Будто его никогда и не было. Су сдавленно всхлипнула, чувствуя, как по её щекам начинают струиться жгучие слёзы обиды и разочарования. Неужели она действительно в один момент потеряла всё, на что так надеялась? Нет… Нет, нет! Этого просто не может быть! Письмо непременно найдётся. Оно просто не могло исчезнуть бесследно. Этот хвачхочжан она знает ещё с того времени, когда ей было семь лет. Нанятый отцом мастер специально сделал в нём множество тайников, как она и хотела. И об этих тайниках не знал никто, кроме неё (ну, ещё и того мастера, который создал этот шкаф). Даже тупорылая Су Хён не знала, что этот хвачхочжан хранит множество тайн. Поэтому не может быть, чтобы кто-то взял её письмо. Все вещи, которые были в шкафу, находились точно на своих местах. По крайней мере, ей так показалось. Тогда куда же подевалось это треклятое письмо? Неужели она его так и не принесла домой, когда возвращалась из императорской купальни?

— Нет, только не это! — Су отчаянно схватилась за голову, запустив пальцы в растрёпанные после сна волосы и пытаясь вспомнить, как она возвращалась из той проклятой купальни. Но как бы Хэ Су ни старалась, она никак не могла вспомнить, что с ней произошло после того, как она поссорилась с Бэк А и со психа решила покинуть территорию дворца Дамивон. Обратный путь в резиденцию восьмого принца Ван Ука полностью стёрся из её памяти. Она не помнила ни того, как вернулась домой, ни того, как легла спать. Словно этого никогда и не было в её жизни.

— Этого не может быть… — точно безумная шептала Су и обессиленно сползла со стула на тёплый пол. Она никак не могла поверить в то, что то письмо, которое было ей так необходимо, просто-напросто исчезло без следа. Будто его никогда и не было. Нет, должно быть, она просто забыла, куда дела письмо. Она всего лишь забыла. Но скоро она всё хорошенько вспомнит, найдёт письмо — и тогда её жизнь снова наладится.

— Да, всё так и будет, — с безумной улыбкой прошептала Хэ Су и, уверенно кивнув своим мыслям, начала в который раз перерывать содержимое своего шкафа. Но сколько бы она не искала, письмо так и не находилось.

После очередной неудачной попытки найти пропажу, Су досадливо плюнула и неспешно направилась к столу, на котором стоял поднос с сушёной хурмой. Надо же, погрузившись с головой в поиски письма, она даже не заметила, как проголодалась. Досадливо вздохнув, Хэ Су схватила с подноса первую попавшуюся сушёную дольку и сразу же отправила её в рот. Но только для того, чтобы тут же выплюнуть — хурма оказалась невероятно горькой. Внимательно посмотрев на поднос, Су поняла, в чём дело. Этот сорт хурмы местные жители называли «Лунной ночью». Хэ Су ещё с детства ненавидела его за терпкий вкус — и безмозглая идиотка Су Хён об этом прекрасно знала. Похоже, и она решила поиздеваться над ней напоследок, раз притащила сюда эту «гнилую» хурму. Су досадливо вздохнула и со всей силы швырнула на пол поднос с опостылевшей хурмой. Ударившись об пол, медный поднос жалобно звякнул и нервно заплясал по полу, разбрасывая во все стороны терпкие на вкус дольки сушёной хурмы. Хэ Су досадливо вздохнула. Похоже, сегодня явно не её день. Презрительно фыркнув и брезгливо скривившись, она поспешно направилась к двери в надежде встретить хоть кого-то из прислужниц, кто мог бы принести ей нормальный завтрак. А заодно и убраться у неё в покоях. Потому что после появления Су Хён там стало слишком грязно.

Стараясь не обращать внимания на творившийся в её комнате хаос, Су осторожно прошла к двустворчатой двери и с силой распахнула её. Однако стоило ей ступить за порог, как прямо перед ней откуда ни возьмись появился высокий парень, полностью облачённый в чёрное, да ещё и с мечом на боку. Завидев вдетый в ножны меч, Хэ Су испуганно вскрикнула и поспешно отскочила назад, намереваясь поспешно захлопнуть перед незнакомцем двери. В этот момент она плохо понимала, что делает. Страх всецело завладел ею, напрочь лишив способности мыслить. Единственным желанием Су в этот момент было лишь спасти собственную жизнь.

Трясясь всем телом, Хэ Су потянулась к кольцам дверей, но неуклюже споткнулась о порог и с криком начала заваливаться в свои покои. Однако не успела она и глазом моргнуть, как цепкие руки незнакомца проворно схватили её за предплечье, тем самым не позволив упасть.

— Госпожа, с каких это пор вы стали такой пугливой? — с самодовольной улыбкой проговорил облачённый в чёрное незнакомец, окинув Су оценивающим взглядом.

Хэ Су всю трясло от страха. Ей казалось, что она тут и умрёт на месте, если ничего не предпримет. Поэтому, не говоря ни слова, она попыталась освободиться от всё ещё удерживавшей её за предплечье руки незнакомца. Однако это оказалось не так просто: неизвестный сжимал её руку пугающе крепко. Сердце Су испуганно забилось где-то у самого горла. Ноги её начали ослабевать — и она медленно стала оседать на пол.

— Кто… ты? И что тебе нужно от меня? — жалобно прошептала Хэ Су, с трудом владея своим голосом. Страх уже полностью овладел ею — и она совершенно не могла ничего с ним поделать. Ей хотелось кричать, звать на помощь, но голос предательски исчез, превратившись в жалобное сипение. Тело настолько ослабло, что у неё уже не было никаких сил сопротивляться. Су понимала, что её конец близок. Сердце Хэ Су забилось невероятно быстро. В груди разгорелся настоящий пожар от катастрофической нехватки воздуха, отчего Су начала задыхаться. Несколько раз судорожно вздохнув, она в последний раз посмотрела на что-то говорящего ей с ехидной улыбкой незнакомца — и в следующее мгновение её сознание помутилось. Мир перед глазами померк. А на смену дневному свету пришла вязкая тьма.

Примечания:

Квенгвари (꽹과리) — корейский национальный музыкальный инструмент, представляющий собой маленький латунный гонг.

Имя Гон Даль (공달; 鞏獺) в переводе обозначает «Трусливая Выдра».

Пхунмуль (풍물) — корейский традиционный танец с лентами. Если кто помнит, под конец второй серии, когда Су с Чхэ Рён гуляла по ночному Сонгаку в новогоднюю ночь (момент с огнеглотателем), как раз показан этот танец.

Намсаданпхэ (남사당패) — бродячая труппа актёров, исполняющая в том числе и танец пхунмуль.

Хвачхочжан (화초장) — платяной шкаф [комод] с дверцами, разрисованными цветами.