Алые сердца: Обжигающий пламень Корё (гет)

Вечерние сумерки бесшумно окутали небо пёстрым покрывалом. Последние лучи заходящего солнца беззастенчиво лизали его края, придавая хаотично разбросанным по нему облакам яркий пурпурный оттенок. Подул прохладный вечерний ветерок, шаловливо касаясь ещё совсем голых ветвей деревьев и принося с собой последние звуки постепенно затихавшей музыки. Однако четвёртый принц Ван Со, беспокойно бродивший взад-вперёд по широкому двору императорской лечебницы, совершенно не чувствовал холода. Даже наоборот. Воздух казался ему душным и спёртым, словно на дворе было не начало весны, а середина лета. Капельки холодного пота неторопливо скатывались по его лицу, отчего ему то и дело приходилось смахивать их давно уже пропитавшимся влагой рукавом. Сердце Ван Со колотилось как бешеное, точно у боязливой лани, пытавшейся скрыться от погони. В ногах ощущалась некоторая слабость, однако он не позволял себе не на миг думать об этом. Все его мысли занимало беспокойство о той, которую он только что обрёл и через миг едва ли не потерял навеки. Ту, которая наконец-то ответила ему взаимностью и едва не поплатилась за это собственной жизнью.

Четвёртый принц принёс на руках своё сокровище, свою Небесную Фею, около двух часов назад в императорскую лечебницу, намереваясь удержать в её пылавшем жаром теле незаметно ускользавшую душу. Но до сих пор так и не получил никаких вестей от придворного лекаря. Многочисленные служанки, служившие при дворцовой лечебнице, как и прежде суетливо вбегали и выбегали из главного ханока, стараясь держаться как можно дальше от принца Волка. Одни носились по двору с накрытыми тканью подносами и мешочками, от которых пахло травами, другие же то и дело бегали с медными тазами на кухню за горячей водой. Однако ни одна из них даже не посмотрела в сторону Со. Даже не попыталась дать ему ни малейшего знака в подтверждение того, что у него ещё есть надежда. Надежда на то, что жизни его драгоценной жемчужины больше ничего не угрожает, и что она скоро поправится. Да и сам придворный лекарь Чан ни на мгновение не покидал главного здания своей лечебницы, так что принцу совершенно не было не у кого спросить о здоровье своей возлюбленной. И от этого беспокойство ещё больше овладевало его сердцем.

Четвёртому принцу Ван Со даже начало казаться, что Небеса просто насмехаются над ним. Они — точно скупой дворянин, которой одной рукой отсыпает бедняку горстку прелого риса, а двумя забирает последний клочок его поля, тем самым превращая его в своего раба. Сначала они заставили его почувствовать себя безумно счастливым, а затем едва не сделали его ужасно несчастным. И после всего этого они надеются, что он и дальше будет стоять в стороне? Что он, как и прежде, будет молча сносить их издёвки? Нет, не бывать этому! Он, принц Ван Со, больше никому не позволит отнять у него то, что ему дорого. И не важно, кто осмелится на подобное: человек или же сама судьба. Он будет бороться до последнего, чего бы ему этого не стоило.

Со яростно сжал кулаки до побеления костяшек, вгоняя ногти в огрубевшую кожу ладоней. Он ни за что не позволит Су погибнуть. Она будет жить, пусть даже ему придётся перевернуть весь дворец в поисках противоядия. Он сделает всё возможное и невозможное, только бы спасти её.

Внезапно острая боль пронзила правый висок Ван Со, точно дикий зверь вгрызаясь в его плоть. Принц болезненно простонал, крепко сцепил зубы и принялся тремя пальцами массировать поражённое место, стараясь хоть как-то заглушить боль. Но боль не желала отступать. Она словно нарочно слилась с тоской и беспокойством в его сердце, заставляя его вновь и вновь переживать недавние события. Его сердце пропустило один удар — и в следующий миг всё постороннее, всё второстепенное отошло на задний план. Четвёртый принц удивлённо моргнул, увидев перед собой себя самого и довольную Су, с аппетитом уминающую рисовый шарик. В этот момент ему показалось, что он может видеть и чувствовать то, что для него просто не существовало раньше. Лёгкий ветерок, ласково касаясь его лица, внезапно донёс до него лёгкий, едва уловимый горьковатый запах, не похожий ни на что. Со недоумённо принюхался, пытаясь понять, что же это за запах. Затем осторожно понюхал собственные пальцы, слегка окрашенные во что-то тёмно-красное, почти чёрное. Как вспышка молнии в ночном небе, внезапная догадка осветила мысли четвёртого принца Ван Со, заставив его стремительно метнуться в сторону покатившегося по земле рисового кругляшка, только что выпавшего из рук Су.

Поспешно разломив тток напополам, он подтвердил свои догадки. Внутри действительно оказался мелконарезанный красный женьшень, которого было гораздо больше, чем принято употреблять в пищу, перетёртые листья мяты, семена кунжута и ещё какими-то неизвестные ему семена. Ван Со осторожно попробовал на вкус одно семечко, попытался его разжевать, однако никакого вкуса так и не ощутил. Досадливо сплюнув, он пристально посмотрел на прошлого себя с перекошенным от страха лицом, который держал в руках потерявшую сознание Су. Он снова судорожно ощупывал её лицо, пытаясь выяснить, что же с ней могло произойти. Пытался трясти её, чтобы привести в чувства, безрезультатно прощупывал пульс на шейных артериях. В ужасе хватался за голову и снова продолжал прощупывать пульс на шее любимой, но на этот раз стараясь сохранять спокойствие. Наблюдая за действиями себя прежнего, принц криво усмехнулся. Вот же идиот! Как только Су потеряла сознание, ему не следовало терять драгоценное время столь бездумно. Нужно было поскорее подхватить её на руки и отнести к лекарю Чану. И заодно прихватить с собой рисовый шарик, а не возвращаться потом за ним в спешке, как это было тогда, теряя драгоценные мгновения.

Принц горестно вздохнул и досадливо покачал головой. И почему он был так глуп? Если бы он был хоть немного расторопнее, то придворный лекарь непременно нашёл бы уже противоядие и спас Хэ Су. Противоядие? Это простое слово словно мощный разряд молнии пронзил его тело. Так женьшень, растолчённые листья мяты, семена кунжута в купе с неизвестными ему семенами создали сильнодействующий яд?! Тогда почему он ничего не почувствовал? Идиот! И как ему могло было прийти в голову, что Су была уже отравлена, когда пришла к нему в сад? Именно тток стал для неё тем ядом, который лишил её сознания. Если бы она не съела те треклятые рисовые кругляшки, ничего бы этого не случилось. Вот же! И почему ему не пришло в голову остановить её, когда она ела тток, да ещё и ему предложила. И его не насторожило, что тток — не та пища, которую принято подавать во дворце на пиру. Здесь рисовыми шариками разве что прислуга питается, а за пределами дворцового города могут соизволить купить их на рынке ещё и некоторые из господ. И почему он такой болван?! Его Небесной Фее специально добавили яд в тток, так как кроме неё его согласились бы есть разве что слуги. А он даже об этом не догадался. Ничтожество. Он настолько был одержим своим идиотским желанием поцеловать её, что полностью отключил мозг в самый неподходящий момент. И кто его умным после этого назовёт?

Принц Ван Со гневно заскрежетал зубами и замахнулся кулаком, намереваясь со всей силы ударить им в ствол ближайшего дерева. Ударить настолько сильно, чтобы кровь начала струиться по его пальцам, а немилосердная боль наконец отрезвила его помутившийся рассудок. Он — идиот, и вполне заслужил это. Пусть хоть так он сможет искупить свою вину перед Су.

Со глубоко вздохнул, намереваясь выместить всю свою злость и боль на ближайшем дереве, как внезапно перед его взором предстал не на шутку перепуганный придворный лекарь Чан. Принц недоумённо моргнул, поспешно опустил занесённый было над головой низенького лекаря кулак, и торопливо огляделся вокруг. Он снова находился во внутреннем дворе императорской лечебницы, а не в том злосчастном саду, где его драгоценная жемчужина едва ли не нашла свою смерть.

— Как Су? Что с ней? — неловко кашлянул Ван Со, стараясь говорить как можно спокойнее. — Она скоро поправится?

— Госпожа Хэ Су? — осторожно уточнил приземистый лекарь, с опаской поглядывая на возвышавшегося над ним, точно угрюмая скала, четвёртого принца. — Яд ещё не выведен из её организма, поэтому она всё ещё находится без сознания.

— Яд всё ещё в её крови?! Тогда чем вы занимались всё это время? — не своим голосом взревел принц Ван Со, яростно схватив перепуганного лекаря за грудки. — Вам что, жить надоело?!

— В-ваше В-высочество, — жалобно проблеял тот, испуганно втянув голову в плечи. — Яд, которым отравлена молодая госпожа, довольно редкий и сильный. Мне понадобилось немало времени, чтобы понять его природу…

— Меня не интересует, сколько вы потратили на это времени, — сквозь зубы процедил четвёртый принц, с трудом сдерживая переполнявшую его ярость. — Меня волнует лишь то, сможете ли вы как можно скорее найти противоядие и спасти её.

— От этого яда нет противоядия… — жалобно пробормотал лекарь, виновато пряча взгляд.

— Как... нет противоядия?! — от этих слов всё внутри Ван Со похолодело и как будто бы покрылось толстым слоем льда. Он больше не чувствовал ни боли, ни ярости — ничего, кроме леденящего душу ужаса. В один миг всё его существо пронзило яркой вспышкой боли, от которой все его мечты и надежды рухнули в один миг как песочный домик. Его руки внезапно ослабели — и он испуганно отшатнулся, поражённо глядя на собеседника. — Этого… не может… быть!.. Это невозможно!.. — пронзительно взвыл он, точно раненый зверь, и отчаянно схватился за голову.

— Яд довольно редкий… — виновато бормотал лекарь Чан, стараясь не смотреть на переместившегося в лице принца Со. — Его наверняка использовали для того, чтобы не оставить молодой госпоже и шанса. Однако её можно спасти. Я однажды уже сталкивался с этим ядом. Его называют «Прикосновением призрака». Это потому, что…

— Что… вы только что сказали? — поражённо переспросил Со, до которого наконец начал доходить смысл сказанных придворным лекарем слов. — Её можно… спасти? — он резко шагнул к собеседнику и с силой сжал его плечи.

— Шанс спасти госпожу Хэ Су очень мал, однако он есть, — осторожно начал тот, инстинктивно отклоняясь назад, насколько это было возможно. — У неё есть ещё по меньшей мере час прежде, чем яд достигнет её пяти главных органов…

— Если её можно спасти, то почему вы до сих пор этого не сделали? — хищно ощерился Со, отчего лекарю Чану стало не по себе. — Почему вы стоите сейчас здесь и ничего не делаете для её спасения? Смерти захотели?!

— Ваше… Высочество, — отчаянно выдохнул придворный лекарь, собирая всю свою волю в кулак. Он прекрасно понимал, что если сейчас не сможет сформулировать свою мысль достаточно чётко, то ему не жить. — Ваше Высочество, для того, чтобы обезвредить «Прикосновение призрака», нужно использовать другой яд. Если я ошибусь с дозировкой, молодая госпожа может умереть.

— Вы… — злобно прошипел четвёртый принц Ван Со, чувствуя, как его терпение стремительно утекает, как сквозь пальцы вода.

— Ваше Высочество, без вашего согласия я не могу приступить к столь опасному лечению, — начал виновато оправдываться придворный лекарь Чан, стараясь заблаговременно оградить себя от будущих неприятностей. — Времени очень мало...

— Если это единственный способ спасти Су, то вы должны использовать его, а не попусту болтать, — стараясь подавить нарастающее внутри раздражение, проговорил принц Ван Со и ткнул собеседника пальцем в грудь. — И, если она, не дай Небо, умрёт, я отправлю вас за ней вслед. Так что хорошенько подумайте об этом.

— Ваше Высочество, я сделаю всё, что от меня зависит, — осторожно заверил его придворный лекарь, стараясь сохранить стремительно покидавшее его спокойствие. В этот момент он совершенно не понимал, как сможет унять бешено бьющееся в горле сердце и заставить себя сконцентрироваться на лечении пострадавшей. Ведь если он допустит хоть малейшую ошибку, хоть на одну каплю ошибётся, последствия могут быть необратимыми. И тогда ему не жить. Лекарь Чан прекрасно знал, что четвёртый принц Ван Со слов напрасно на ветер не бросает.

— Нет, — холодно отрезал принц Ван Со, прожигая душу лекаря, поникшего как скошенная трава под палящим солнцем, яростным взглядом. — Вы должны спасти её любой ценой, — холодно припечатал он не терпящим возражения тоном и грубо толкнул перепуганного собеседника в сторону главного здания лечебницы. Тот жалобно скривился и, низко поклонившись, торопливо засеменил ко входу в лечебницу.

Принц Со шумно выдохнул и обессилено прислонился спиной к стене лечебницы. Его сердце колотилось как поласкавшийся на ветру стяг, а кровь кузнечным молотом била в виски. Ещё никогда в жизни ему не было так страшно и больно. От одной мысли о том, что он может потерять свою драгоценную жемчужину, свою Су, его сердце и душу разрывало на части. Он чувствовал себя совершенно беспомощным и опустошённым. Невозможность хоть как-то помочь Су доводила его едва ли не до безумия. Он готов был сделать всё, что угодно, лишь бы спасти её жизнь. И не имеет значения, что для этого потребуется. Если бы он мог спасти Су ценой собственной жизни, он бы сделал это. Но вот только никто не мог гарантировать ему, что отдав свою жизнь сейчас, он сможет спасти свою Небесную Фею. И от этого ему становилось ещё хуже.

Со медленно сполз по стене, бессмысленно глядя прямо перед собой. Весь мир в один миг перестал для него существовать. Он больше не замечал никого и ничего вокруг. Не видел и не слышал, как внезапно особенно засуетились робкие помощницы придворного лекаря, туда-сюда снуя по просторному двору лечебницы с подносами или же медными тазами в руках и изредка с любопытством поглядывая на него. Ему было абсолютно всё равно на то, что происходит вокруг. Единственное, что его сейчас беспокоило, это выздоровление Су. Но что он мог сделать для этого? Какие усилия приложить? Никаких. Он был абсолютно беспомощным в данной ситуации. Принц Со только и мог лишь сидеть и терпеливо ждать хоть каких-либо вестей. Вестей, которые могут разрушить его в одно мгновение или же вновь вернуть его к жизни. И лишь только небольшой росточек надежды на то, что всё непременно будет хорошо, упорно пускал корни в его сердце, не давая окончательно пасть духом. Ведь отсутствие вестей — уже хорошая новость.

Ван Со настолько был поглощён своей болью, что совершенно не обратил никакого внимание на влетевшего со всех ног во двор лечебницы не на шутку обеспокоенного тринадцатого принца Бэк А. Сначала тот опрометью метнулся к порогу главного здания императорской лечебницы, однако в последний момент периферическим зрением заметил беспомощно сидевшего на земле, прислонившись спиной к стене, четвёртого брата. Резко остановившись, тринадцатый принц неуклюже запнулся о свою правую ногу и едва не растянулся у ног почтительно склонившей перед ним голову помощнице главного лекаря, как раз проходившей мимо. Бэк А смущённо улыбнулся, ответив лёгким кивком на её приветствие, и поспешно направился к подпиравшему стену единокровному брату.

— Брат, что с Хэ Су? — обеспокоенно осведомился он, почтительно поклонившись. — Восьмой брат её повсюду ищет. Одна из служанок сказала мне, что видела, как вы принесли Су к придворному лекарю. С ней же всё в порядке? Брат! — возмущённо потребовал ответа Бэк А, пытаясь хоть как-то привлечь к себе внимание четвёртого брата. Он совершенно позабыл о своём прежнем страхе перед суровым братом, ведь в этот момент его беспокоило лишь состояние здоровья его кузины, а всё остальное не имело никакого значения.

— Хэ Су? — глухим эхом повторил любимое имя четвёртый принц Ван Со, с трудом понимая, что от него хотят. — Как она? Ей уже лучше? — торопливо выпалил он, резко вскочив на ноги, отчего совершенно не ожидавший подобного тринадцатый принц поспешно отпрянул в сторону, изумлённо глядя на него.

— Брат, что произошло? — осторожно осведомился Бэк А после недолгого молчания, с искренним беспокойством посмотрев на совершенно не похожего на себя старшего единокровного брата. В этот момент тот совершенно не казался тринадцатому принцу ужасающим. Скорее Ван Со выглядел расстроенным и подавленным, но никак не пугающим. — С Су же всё в порядке, да?

— А, это ты, — досадливо выдохнул четвёртый принц, разочарованно посмотрев на младшего единокровного брата. — Её отравили. Я ничего не смог для неё сделать, — поникшим голосом добавил он, стараясь не смотреть на переменившегося в лице Бэк А.

— Отравили? Но... как? — поражённо выдохнул тот, не веря своим ушам. — Как это произошло? Кто мог это сделать?

— Я не знаю, — горестно выдохнул принц Ван Со и, бессмысленно вперив взгляд в носки своих сапог, снова опустился на землю. — Какая-то служанка предложила ей тток — и эта беспечная глупышка повелась на её доброту, — он горько усмехнулся и часто заморгал, отчаянно стараясь смахнуть упрямо наворачивающиеся на глаза слёзы. — Я был таким идиотом в тот момент. Мне… не стоило тогда позволять ей есть тот треклятый тток… — он шумно вздохнул, упершись лбом в свою ладонь, тем самым стараясь скрыть от младшего брата стремительно скатившуюся по его щеке слезу. — Да и самому не стоило его есть…

— Брат… Тогда вы тоже… отравились? — осторожно осведомился тринадцатый принц, обеспокоенно глядя на поникшего старшего единокровного брата. Однако тот лишь безразлично отмахнулся от его слов, даже не допуская мысли о чём-то подобном.

— Я в порядке. Не беспокойся об этом, — сухо отрезал он, продолжая сидеть на земле, упершись лбом в свою ладонь.

— Но, брат? — никак не желал униматься обеспокоенный его состоянием Бэк А. Однако Со так ничего и не ответил на его возражения, будто бы и не услышал их вовсе. Видя, что уговоры в данной ситуации совершенно бесполезны, тринадцатый принц досадливо вздохнул. Он никогда и не задумывался о том, что его четвёртый брат может быть настолько упрямым. Прямо как Хэ Су в детстве. Даже не удивительно, что они так похожи. Бэк А глубоко вздохнул, тем самым стараясь набраться решимости, и порывисто прикоснулся ко лбу склонившего голову принца Со. Его руку тут же обдало жаром, отчего тринадцатый принц сразу же поспешно отдёрнул её и изумлённо уставился на недоумённо поднявшего голову старшего единокровного брата.

— Брат, вы весь горите, — негромко констатировал он, недовольно поджав губы. — Как давно вы в таком состоянии?

— Ты сейчас пытаешься притворяться братом? — криво усмехнулся четвёртый принц Ван Со, неторопливо поднимаясь на ноги и выпрямляясь во весь рост. — Не пытайся играть со мной. Мне не нужна твоя жалость.

— Брат, да придите уже в себя! Кто вас жалеет? — раздражённо бросил Бэк А, и сам не до конца понимая, откуда у него в этот момент взялась эта небывалая смелость. — Мы не так давно похоронили седьмого брата, а теперь и вы хотите отправиться вслед за ним? Вы хоть подумали о том, как будет чувствовать себя Су, если подобное действительно произойдёт? Или же вам совершенно безразличны её чувства? — обижено воскликнул он, взывая к совести упрямого брата. Тринадцатый принц прекрасно знал, насколько впечатлительной была его кузина. Стоит ей узнать, что тот, кто дорог её сердцу, подверг по своей глупости свою жизнь опасности, как она сразу же непременно расстроится. И тогда её состояние может ещё больше ухудшиться. А уж этого Бэк А никак не хотел. Хоть он и не до конца понимал, почему Су отдала своё сердце именно четвёртому принцу Ван Со — самому суровому и пугающему из всех принцев, однако сейчас это не имело для него никакого значения. Самое главное, чтобы четвёртый брат напрасно не подвергал опасности ни свою жизнь, ни жизнь Су. Ведь никому от этого лучше определённо не станет.

Принц Ван Со внезапно встрепенулся. До него наконец дошёл смысл сказанного его тринадцатым братом. А ведь и правда, как будет чувствовать себя Су, которую только что вырвали из лап смерти (о том, что всё может сложиться совсем иначе, он и мысли допускать не смел), когда узнает, что он тоже пострадал? Не ухудшит ли это ещё больше её состояние? Определённо! Четвёртый принц раздражённо сжал кулаки, больно впиваясь ногтями в загрубевшую кожу ладоней, тем самым заставляя проясниться начавшее было застилаться поволокой сознание. Он определённо не может допустить, чтобы из-за его упрямства его ненаглядная Небесная Фея пострадала ещё больше.

— Братцы! Что вы здесь делаете? Где Су? Почему мне сказали, что она здесь? — едва вбежав в распахнутые настежь ворота лечебницы, десятый принц Ван Ын сразу же обрушил на повернувшихся в его сторону Бэк А и Со град вопросов.

— Её отравили, — как можно спокойнее постарался ответить тринадцатый принц, с лёгкой укоризной посмотрев на встрепенувшегося от подобного известия младшего единокровного брата.

— Как такое могло произойти? Кто мог пойти на такое?! — возмущённо потребовал ответа тот, совершенно позабыв о присутствии безразличного ко всему принца Ван Со, и вопросительно уставился на раздражённо шикнувшего на него Бэк А.

— Ын, зачем же так кричать, в самом деле! — раздражённо бросил тот, демонстративно прочистив мизинцем ухо. — Су сейчас не в лучшем состоянии, ей нужен покой. Да и четвёртый брат себя не очень хорошо чувствует, — уже более спокойным тоном добавил он и повернулся в сторону стоявшего чуть поодаль Ван Со. И как раз вовремя. Внезапно правый висок принца Со снова пронзила резкая боль, отчего четвёртый принц невольно пошатнулся и поспешно схватился рукой за голову, пытаясь хоть как-то заглушить неприятные ощущения.

— Брат! — обеспокоенно воскликнул тринадцатый принц, без раздумий бросаясь к побледневшему брату и подхватывая его под руку. — Ын, ты должен немедленно позвать одного из помощников лекаря Чана и сообщить ему, что четвёртый принц тоже отравлен.

— Отравлен? — изумлённо переспросил десятый принц и обеспокоенно посмотрев сначала на Со, затем — на Бэк А, со всех ног помчался к дверям главного здания лечебницы с требовательными криками «Господин, лекарь! Господин, лекарь!»

— Какой же наш Ын ещё ребёнок, — с лёгким упрёком фыркнул тринадцатый принц, проводив вбежавшего в здание лечебницы младшего единокровного брата взглядом, а затем снова повернулся к четвёртому брату. Тот болезненно прикрыл глаза, всё так же придерживая голову рукой. Но тем не менее по-прежнему упрямо продолжал стоять на ногах, несмотря на внезапно охватившую его слабость. Превозмогая боль, он заставил себя сделать шаг. Однако в следующее мгновение его резко повело в сторону, ноги подкосились — и Со начал медленно оседать на землю.

— Брат, как вы себя чувствуете? Брат?! — испугано прокричал Бэк А и проворно подхватил старшего единокровного брата под руки, тем самым не давая ему упасть. Однако тот его уже не слышал. Сознание четвёртого принца помутилось — и он начал медленно проваливаться во тьму.

Примечания:

Пять главных органов (пять чжан-органов, 脏) — в китайской традиционной медицине пятью главными внутренними органами являются сердце, печень, селезёнка, лёгкие и почки.

Сердце восьмого принца Ван Ука разрывалось от беспокойства. Вот уже несколько часов кряду он вместе с супругой, несколькими младшими братьями и горсткой придворной прислуги безрезультатно прочёсывал многочисленные павильоны дворца Манвольдэ в поисках пропавшей родственницы. И только лишь несколько минут назад ему наконец удалось найти прислужницу, которая хоть что-то знала о примерном местонахождении Хэ Су. Когда он встретил её и узнал, что она знает хоть что-нибудь, у него от сердца отлегло. В тот момент он был так счастлив. Он так радовался, что смог наконец выяснить, где ему следует продолжить поиски милой сердцу девушки.

Однако счастье его было недолгим. Служанка из дворца Дамивон, которую ему посчастливилось встретить, сообщила, что случайно столкнулась в одном из дворцовых садов с перепуганным четвёртым принцем Ван Со, который на большой скорости нёс на руках девушку без сознания в сторону лечебницы. Судя по описаниям, это могла быть именно Су. Ведь, как и Су, она была облачена в бирюзовое турумаги, белую чанъю и яркую изумрудную чхиму. Остальных особых примет служанка, увы, не помнила, так как ужасно испугалась столь внезапной встречи с четвёртым принцем. Да и на том спасибо, что она смогла описать ту девушку хотя бы в общих чертах. Ведь она вполне могла ничего не запомнить из-за страха. А так благодаря его, принца Ван Ука, безграничному терпению и умению вызывать доверие по отношению к себе, помогло ему выяснить хоть что-нибудь.

Хотя, по правде говоря, он не особо верил, что та девушка действительно была его Су. Ведь его четвёртый брат вполне мог без труда перепугать до обморочного состояния кого-нибудь из почётных гостий, а потом поспешить в императорскую лечебницу, чтобы загладить свою вину. Однако, если хорошенько подумать, это выглядело не совсем логично. Да, Со действительно мог кого-нибудь перепугать до обморочного состояния. Тем не менее он точно бы не стал брать незнакомку на руки и сломя голову нестись с ней в лечебницу. Насколько знал Ван Ук, его четвёртый брат был не настолько сердобольным, как их тринадцатый брат Бэк А. Поэтому Ван Со скорее бы выловил кого-нибудь из слуг и заставил бы их позаботиться о потерявшей сознание госпоже. Или же вообще бросил бы её где-нибудь на видном месте, чтобы кто-то другой позаботился о ней. При мысли об этом восьмой принц презрительно фыркнул.

Да, действительно, его четвёртый брат скорее бы равнодушно прошёл мимо, чем стал бы заботиться о какой-нибудь незнакомке. Но, а что, если это была одна из молодых жён их отца-императора? Тогда где многочисленная прислуга? Почему принца Ван Со вместе с его драгоценной ношей никто не сопровождал? Опять неувязка! Ук досадливо выдохнул, раздражённо мотнув головой, и ещё больше ускорил шаг, направляясь в императорскую лечебницу. Даже если это была не Хэ Су, он всё равно должен во всём убедиться лично. Ведь родственница его супруги действительно могла встрять в какую-нибудь неприятную ситуацию за эти несколько часов, пока он её искал. Чего-чего, а вот создавать неприятности на пустом месте она умела лучше всего. И о чём он только думал, когда так безрассудно позволил Су отправиться совершенно одной на прогулку по этому огромному дворцу?! Чем в тот момент были заняты его мысли? На лице восьмого принца Ван Ука появилась кривая усмешка. Да уж явно не Хэ Су.

В тот момент его мысли занимало всё, что угодно, но только не Су. Вкусная еда, приятная для слуха музыка, услаждающие взор танцы придворных кисэн, пышное празднество да греющая душу гордость за то, что он смог угодить отцу-императору. Ведь благодаря одобрению отца он определённо сможет укрепить свои позиции при дворе и заполучить больше власти. Главное, найти преданных союзников, которые помогут ему воплотить в жизнь всё то, что он задумал. Тех, кто будет на его стороне даже в самую тяжёлую минуту. А остальное не так уж и важно. Главное, что он добился того, чего так желал — признания отца. А всё остальное теперь уже зависит только от него. Теперь ему, как и прежде, придётся тщательно продумывать каждый свой шаг, ведь дворец — это не то место, где можно вести себя беспечно. Дворец — это огромное поле боя, на котором даже самый близкий друг может оказаться твоим врагом в борьбе за главный приз — императорский престол. Вот о чём были все его мысли — о дворце да о власти! В тот момент ему совершенно не было никакого дела до Су. Ему даже в голову не приходило, что с кузиной его супруги может приключиться что-то плохое во дворце. Наивный идиот! Улыбка восьмого принца стала горькой. Как он мог позабыть о том, что это за место?

Да и ещё этот его четвёртый единокровный брат. И чего он постоянно вертится вокруг Су? Почему до него никак не дойдёт, что Су никогда не принадлежала ему и никогда не будет его? Пустоголовый болван! И на что он только надеется? Ему бы не следовало быть таким упрямым. Он должен был вернуться в этот свой Шинджу сразу же после окончания обряда Нарэ. О Небо! И почему всё сложилось именно так?! Если бы не Со, то Су не отдалилась бы настолько от него, Ван Ука. И если бы не он, она бы не оказалась сейчас в императорской лечебнице. Если только это была действительно она. И всё из-за этого идиота! Он вечно приносит Су одни лишь неприятности, когда бы она с ним не столкнулась. И почему она до сих пор не поняла этого? Почему упорно продолжает искать встречи с ним? Неужели у неё есть к нему… чувства?

Ван Ук резко мотнул головой, стараясь прогнать надоедливые мысли, и ещё больше ускорил шаг. Его супруга, Хэ Мён Хи, в сопровождении нескольких дворцовых прислужниц торопливо последовала за ним, крепко сжимая в руке носовой платок. Глубоко в душе она корила себя за то, что так безрассудно позволила своей дорогой кузине самостоятельно гулять по дворцу. Не сложно было догадаться, что она потеряется и заставит их волноваться понапрасну. Быть может, если бы Су не утратила свои воспоминания, она бы не потерялась, ведь ей ещё в детстве не единожды доводилось гостить у пятой императрицы Ким Сук Мён. Но после недавнего несчастного случая, приключившегося с Су, всё изменилось. Она уже не могла так же хорошо, как и раньше, ориентироваться во дворце. И ей, Мён Хи, следовало бы это учесть. И почему она была так безрассудна?

Мён Хи крепче сжала в руке носовой платок и ещё больше ускорила шаг, стараясь поспеть за не менее обеспокоенным, чем она, супругом. С того самого момента, как её дорогой принц узнал об исчезновении Су, он места себе не находил. Он настолько был обеспокоен, что Мён Хи даже почувствовала некоторую вину перед ним. На него и так слишком много навалилось, а тут ещё и она со своими проблемами. Ей не стоило оставлять Су одну. Она непременно должна была проводить её. А теперь по её недосмотру её кузина, её дорогая названная дочь, заблудилась. И дай Небо, чтобы с ней всё было хорошо. Хоть супруг и не сказал ей, Мён Хи, как Су оказалась в лечебнице, однако она очень надеялась на то, что с её родственницей всё в порядке. Ведь не могла же служанка, как раз кстати попавшаяся на их пути, когда они уже почти отчаялись отыскать Су до захода солнца в этом огромном дворцовом комплексе, принести им дурную весть? Нет, этого просто не могло быть! Су просто заблудилась и случайно забрела в лечебницу, только и всего. С ней определённо всё хорошо.

Хэ Мён Хи глубоко вздохнула и попыталась проглотить застрявший в горле ком, однако тот никуда не делся. И это начало её беспокоить. Супруга восьмого принца не понимала почему, но чем больше она приближалась к императорской лечебнице, тем сильнее становилось её беспокойство. Её сердце всё больше начинало щемить от непонятной боли, а на душе становилось всё тяжелее. Мён Хи не понимала, с чем это было связано, однако она подозревала, что Су оказалась в лечебнице не просто так. Похоже, с ней действительно приключилось нечто плохое. И это её — Хэ Мён Хи — вина. Она снова плохо позаботилась о своей названной дочери, хотя несколько лет назад умоляла чонсына Ким Бу позволить ей взять Хэ Су к себе на воспитание. Она до сих пор помнила те слова, которые он сказал ей тогда: «Ни за что не позволяйте главе Хэ Сон Далю навредить Су. Он не должен переносить свою неприязнь, которую он питал к своему младшему брату, на его дочь». Хоть Мён Хи тогда и не понимала, почему глава клана Хэ так невзлюбил свою третью племянницу, однако она всё равно пообещала не допустить подобного в будущем. И вот теперь её названная дочь оказалась в императорской лечебнице. Кто знает, не сам ли глава Хэ Сон Даль поспособствовал этому?

Супруга восьмого принца Ван Ука отрицательно мотнула головой. Нет, такого произойти никак не могло. Су не так давно потеряла память, поэтому никакой угрозы для главы клана Хэ представлять не могла. Но… знал ли их дядя об этом? Нет, всё равно он к этому не причастен. Су просто заблудилась и всё. Да и к тому же глава Хэ Сон Даль за всё время празднования дня рождения Его Величества ни разу не покидал свой столик. А что, если он… подослал кого-то другого, чтобы навредить своей третей племяннице? От подобных мыслей у Мён Хи голова пошла кругом, отчего ей пришлось остановиться и перевести дух.

«Нет, с Хэ Су не могло случиться ничего дурного», — мысленно твердила она, стараясь хоть как-то себя успокоить. Однако это не помогало. Тревожные мысли по-прежнему упрямо лезли ей в голову, словно назойливые мухи в чашу с мёдом.

— Госпожа Хэ, вы в порядке? — заботливо осведомилась одна из служанок, пытаясь оказаться хоть чем-то полезной. Она прекрасно понимала, что сейчас могла чувствовать супруга восьмого принца, ведь и у неё самой когда-то так же внезапно исчез младший братик. К счастью, его потом нашли живым и невредимым. Как оказалось, он всего лишь заигрался и забыл о времени, погнавшись за понравившейся ему бабочкой. Но вот будет ли с молодой госпожой Хэ Су всё так же хорошо, как и с её потерявшимся когда-то братишкой, девушка не знала. Однако продолжала надеяться на это. Ведь иначе и быть не могло. — Как вы себя чувствуете? — участливо спросила прислужница, осторожно взяв побледневшую госпожу под локоть.

— Всё в порядке, не беспокойтесь, — с натянутой улыбкой ответила та, чувствуя странную горечь в горле, от которой ей ужасно захотелось расплакаться. Из неё действительно никудышная мать. Она не может ни родить ребёнка, ни позаботиться должным образом о названой дочери. И почему она настолько бездарна? Почему она не может позаботиться о той, кто ей так дорог? И почему у неё на душе сегодня так неспокойно? Значит ли это, что с Су, не дай Небо, действительно приключилась беда? Хэ Мён Хи невольно всхлипнула, чувствуя, как на её сердце накатилась волна боли. А если Су действительно пострадала, то простит ли она себя за это? Мён Хи знала, что нет.

— Госпожа, давайте пройдём в лечебницу, — заботливо проговорила служанка, слабо сжав локоть супруги восьмого принца, и тем самым привлекая к себе её внимание. — Вы так бледны. Будет лучше, если лекарь Чан вас осмотрит.

— Со мной действительно всё хорошо, — попыталась заверить её Хэ Мён Хи, заставив себя тепло улыбнуться. Однако, судя по недоверчивому взгляду служанки, получилось у неё не очень убедительно. — Давайте лучше поторопимся. Моя шестая кузина ждёт меня, — поспешно добавила она, отметая всякие возражения со стороны заботливой девушки, и уверенно шагнула вперёд. Хоть Мён Хи и старалась быть сильной в этот момент и понапрасну себя не накручивать, однако она чувствовала, что с каждым шагом силы покидают её, а непонятное беспокойство всё возрастает и возрастает в её душе. Значит ли это, что с Хэ Су действительно произошло что-то плохое? Супруга восьмого принца отрицательно мотнула головой и, покрепче сжав в руке носовой платок, направилась к гостеприимно распахнутым воротам императорской лечебницы.

Когда Хэ Мён Хи перешагнула через порог, ступив на просторный внутренний двор лечебницы, первым, кого она заметила, был приземистый придворный лекарь Чан, о чём-то беседовавший с её супругом, чонсыном Ким Бу, десятым и тринадцатым принцами. Как ей показалось, лекарь тоже был чем-то встревожен.

— Господин лекарь! — взволновано воскликнула она, подхватив свою многослойную бирюзовую чхиму и ещё больше ускорила шаг, чтобы как можно быстрее оказаться подле императорского лекаря. — Мне сказали, что моя родственница, Хэ Су, у вас. С ней же всё хорошо? — обеспокоенно добавила Мён Хи, когда ей осталось до лекаря Чана всего несколько шагов, и учтиво поклонилась повернувшемуся в её сторону чонсыну и принцам.

— К сожалению, её отравили, — после недолгого молчания проговорил лекарь, почтительно склонив голову. — Четвёртый принц Ван Со тоже был отравлен. И, как выяснилось, тем же ядо-ом… — на последнем слове придворный лекарь внезапно осёкся, заметив, как после его слов вмиг побледневшая госпожа Хэ начала медленно оседать на землю.

— Жена! — встревоженно воскликнул восьмой принц Ван Ук, поспешно бросаясь к обессиленно опустившейся на землю супруге. — Жена, с Су уже всё хорошо. Лекарь Чан уже нашёл противоядие — и она скоро очнётся, — торопливо добавил он и укоризненно посмотрел на обеспокоенного императорского лекаря, до которого только сейчас дошло, что он явно не с того начал.

— Госпожа Хэ Су действительно приняла противоядие, — виновато склонив голову, начал оправдываться он и осторожно отступил на шаг назад. — Но как скоро она придёт в себя, зависит только от неё. Дело в том, что её душевное равновесие нарушено и… — добавил он, но снова поймав на себе предостерегающий взгляд восьмого принца, поспешно умолк. Поняв, что он опять взболтнул лишнего, лекарь учтиво поклонился, пробормотал невнятные извинения и под предлогом навестить молодую госпожу, торопливо удалился.

— Лекарь Чан! Подождите меня! — возмущённо воскликнул десятый принц Ван Ын и суматошливо бросился вслед за придворным лекарем, на что тринадцатый принц Бэк А лишь досадливо покачал головой и со вздохом направился к Мён Хи, возле которой уже хлопотали восьмой принц и одна из помощниц лекаря Чана.

— Мён Хи, как ты себя чувствуешь? — заботливо осведомился он, обеспокоенно посмотрев на неё. После неосторожных слов придворного лекаря румянец с её лица полностью сошёл — и она выглядела намного бледнее, чем обычно. И это ещё больше обеспокоило Бэк А.

— Со мной всё хорошо, — слабо улыбнувшись, прошептала та, опираясь о предплечье мужа. — Главное, чтобы с Су всё было хорошо.

— Мён Хи, ты же знаешь, что Су — сильная, — поспешно заверил её тринадцатый принц, боясь даже помыслить о другом. — Она непременно поправится.

— Жена, — осторожно вклинился в их разговор восьмой принц, обеспокоено сжав руку супруги. — Будет лучше, если лекарь тебя осмотрит. Я беспокоюсь о твоём здоровье. Ты выглядишь болезненно.

— Всё хорошо, — с тёплой улыбкой ответила она, благодарно сжав руку супруга. — Но, чтобы не доставлять вам ещё большее беспокойство, я не стану противиться. Пусть лекарь меня осмотрит.

— Хорошо, тогда идём, — слабо кивнул Ван Ук и уже было двинулся в сторону лечебницы, как его внезапно окликнул чонсын Ким Бу:

— Принц Ван Ук, не могли бы вы уделить мне немного времени? Нам с вами следует обсудить один немаловажный вопрос, — добавил он спокойным низким голосом, слегка пригладив свою густую тёмно-каштановую бородку.

— Мне очень жаль, но я должен побыть рядом с женой, — осторожно возразил принц Ук, стараясь ничем не обидеть собеседника. Он прекрасно знал, что в случае неудачи, ему будет довольно сложно добиться расположения такого влиятельного союзника, как министр Ким. А уж этого ему никак не хотелось. — Если вы не возражаете, мы могли бы поговорить как-нибудь в другой раз.

— Боюсь, что в другой раз будет слишком поздно, — со вздохом проговорил чонсын и, тоскливо посмотрев на вечернее небо, на котором уже начали появляться первые звёзды, снова пригладил свою бородку. — Этот вопрос касается моей двоюродной племянницы, — серьёзно пояснил он, поймав на себе недоумённый взгляд Ука, до которого наконец дошло, чего от него хотят.

— Дорогой, — Хэ Мён Хи осторожно окликнула супруга и с мольбой посмотрела ему в глаза. — Вам действительно лучше переговорить с чонсыном Кимом прямо сейчас. Не беспокойтесь, со мной всё будет хорошо, — она приободряюще улыбнулась и, опершись на руку помощницы главного лекаря, неторопливо направилась ко входу в главный ханок лечебницы.

— Не беспокойтесь, брат. Я позабочусь о Мён Хи, — с жаром заверил восьмого принца Ван Ука тринадцатый принц и, почтительно поклонившись, поспешно направился следом за Хэ Мён Хи. Принц Ван Ук лишь слабо кивнул на его слова и, не говоря ни слова, внимательно посмотрел на министра Ким Бу.

— Пройдёмте в сад. Разговор предстоит долгий, — проговорил тот, слегка улыбнувшись уголками губ, и указав широким жестом на боковые ворота, ведущие в сад.

Ван Уку было достаточно одного лишь взгляда, чтобы понять, что этот разговор будет для него не самым приятным. Ук знал двоюродного дядю Су уже достаточно долго, поэтому прекрасно понимал, что видимое спокойствие чонсына так же обманчиво, как и тропинка, ведущая через болото. Стоит тебе расслабиться хоть на мгновение, как в следующую секунду ты можешь жестоко поплатиться за свою оплошность. И здесь не было ничего удивительного. Ведь пусть и в течение сравнительно недолгого времени, но министр Ким был королём Силлы. Мудрым королём, который не позволил врагам разрушить его государство. Королём, который принял мудрое решение, позволившее подарить его народу надежду на лучшее. Именно таким, как считал восьмой принц Ван Ук, должен быть настоящий правитель. Враг никогда не должен знать, чего ему стоит ожидать в следующее мгновение. И если держать врага в постоянном напряжении, то только тогда его можно одолеть без особых усилий. Да, именно таким ему, принцу Ван Уку, и следует быть. Он утвердительно кивнул своим мыслям и, пройдя в сад вслед за чонсыном Ким Бу, осторожно осведомился:

— О чём вы хотели со мной поговорить, чонсын?

Стоило ему заговорить первым, как вдруг обманчиво-приветливые глаза Ким Бу стали совершенно холодными. Ван Уку даже показалось, что они стали чернее самой тёмной ночи, отчего ему стало как-то не по себе. Он знал этот взгляд слишком хорошо. Таким всегда был взгляд его отца-императора, который без малейших колебаний собирался вынести смертный приговор тому, кто осмелился восстать против него.

— Принц. — Хоть голос министра Кима был ровным и спокойным, однако в нём всё же проскакивали нотки недовольства. И принц Ук прекрасно понимал, что ничего хорошего ему это не сулит. — Вы помните? Несколько лет назад вы клятвенно пообещали мне, что сможете защитить мою двоюродную племянницу от любой опасности, — чонсын Ким Бу сделал небольшую паузу и внимательно посмотрел в глаза собеседнику, ожидая его ответа. Тот лишь коротко кивнул и поспешно отвёл взгляд, стараясь хоть как-то удержать стремительно покидавшее его мужество. — Вы умоляли меня позволить вам заботиться о Су, ведь тогда вы так сильно нуждались в моей поддержке. Вы ведь всё ещё помните, каким было моё главное условие? — Принц Ук снова ощутил на себе тяжёлый взгляд холодных тёмных глаз, которые будто бы пронзали его душу раскалёнными иглами.

— Я должен был увезти вашу племянницу из Кёнджу, — осторожно начал он, стараясь говорить как можно спокойнее, однако под пристальным взглядом бывшего короля Силлы, это оказалось не так уж и просто. — И ни за что не позволить главе клана Хэ добраться до неё. Это было вашим главным условием.

— Я рад, что вы всё ещё помните это. — На мгновение губ чонсына коснулась лёгкая улыбка, которая тут же померкла стоило Ким Бу снова обратить свой взор на собеседника. — Однако вы не сдержали своей клятвы, принц. Как вы думаете, должен ли я дать вам последний шанс, чтобы вы смогли вновь вернуть моё доверие? Или же того, что моя племянница трижды пострадала из-за вашей беспечности, вполне достаточно, чтобы прекратить наши отношения?

— Трижды? — восьмой принц удивлённо моргнул, стараясь понять, что подразумевает двоюродный дядя Хэ Су под этим словом. Однако, так ничего и не поняв, недоумённо воззрился на собеседника.

— Принц, — со вздохом проговорил чонсын Ким Бу, недовольно поджал губы и слегка пригладил свою бородку. — Мне уже известно, что в результате недавнего несчастного случая моя племянница потеряла память. Как и то, что спустя несколько дней после этого на неё было совершено покушение. Неужели вы думали, что я ни о чём не узнаю? — Он снова пригладил свою бородку и, криво улыбнувшись, продолжил прогуливаться по саду. Огни, уже начавшие потихоньку зажигаться по территории всего дворца, слабо освещали его величественную фигуру. В этот момент он чем-то напомнил Ван Уку его отца-императора. Хоть Его Величество и был на двадцать с лишним лет старше чонсына Ким Бу, однако это нисколько не мешало последнему заставлять сердце восьмого принца трепетать от страха. Наверное, министр Ким был единственным после императора человеком, кто вызывал в его душе необъяснимый страх.

— Я хотел вам сообщить об этом, но… — начал было оправдываться принц, но чонсын тут же прервал его резким взмахом руки.

— Не стоит сейчас об этом. — Он снова остановился и пристально посмотрел восьмому принцу прямо в глаза, будто бы стараясь найти в них ответ на интересующий его вопрос. — Вы лучше объясните мне, почему в нужный момент вас не оказалось рядом с моей племянницей? Или же вы думали, что глава клана Хэ ничего не заподозрит, когда увидит Су на пиру? — Чонсын сделал шаг к принцу Ван Уку, всё также не спуская с него глаз. Однако заметив в его глазах непонимание, шумно выдохнул и с едва уловимым раздражением произнёс: — Вам не следовало позволять ей посещать дворец в этот день. И уж тем более вам не следовало позволять ей привлекать к себе внимание самого императора. Так вы только всё испортили. — Не дожидаясь ответа, министр Ким деловито завёл руки за спину и снова продолжил свой путь.

И только когда силуэт Ким Бу начал растворяться в полумраке, до Ван Ука наконец дошло, что бывший король Силлы пытался до него донести.

— Чонсын! — изумлённо воскликнул он и порывисто бросился за двоюродным дядей Су. — То есть вы хотите сказать, что за всеми этими покушениями на вашу племянницу стоит один и тот же человек — Хэ Сон Даль — глава клана Хэ?

Лицо чонсына Ким Бу, слабо освещённое трепещущим пламенем горящих на дворцовой стене факелов, в этот момент показалось Уку непроницаемым и каким-то пугающим. Принц нервно сглотнул и невольно отступил на шаг назад, инстинктивно опасаясь гнева министра.

— Не забывайте, что мы сейчас во дворце, — холодно проговорил тот, укоризненно покачав головой. — Поэтому, даже если вы правильно поняли мои слова, вам не следует говорить об этом открыто. Не будьте слишком беспечны, как заяц, забредший в пустую с виду пещеру тигра.

— Я понял, о чём вы, — со вздохом произнёс Ван Ук и виновато опустил голову, мысленно сетуя на то, что по какой-то причине сегодня он соображает слишком медленно.

Примечания:

Турумаги (두루마기) — женский и мужской халат, являющийся разновидностью пхо. Его носили в холодное время как повседневную и церемониальную одежду.

Чанъю (장유) — устаревшее название чогори, длинная женская корейская кофта.

Чхима (치마) — длинная (в пол) юбка ханбока, часть женского корейского традиционного костюма.

Нарэ (나례) — религиозный обряд изгнания злых духов из дворца.

Пятая императрица Ким Сук Мён — мать принца Бэк А, пятая супруга Тхэджо Ван Гона, с которой по моей задумке Мён Хи дружила с детства. Посмертный титул — Синсон государыня-мать из клана Ким (신성왕태후 김씨).

Чонсын (정승공; 正承公) — пост чиновника при государственном совете, по статусу является выше кронпринца.

Ким Бу (김부; ? — 978 гг.) — также известен как король Кёнсун (경순왕; 927 — 935 гг.), последний правитель Силлы. После признания власти Корё он был назначен наместником провинции Кёнджу (территория бывшего королевства Силла), по статусу высшим, чем кронпринц. В том же году Тхэджо отдал ему в жёны свою старшую дочь Наннан (дочь Ван Гона и его третей супруги Синмёнсунсон из клана Ю; она же принцесса Ван Мён Воль, старшая сестра Ван Со), а сам женился на его двоюродной сестре, ставшей его пятой супругой Синсон и матерью будущего короля* Анджона (Бэк А). Так как неизвестна его настоящая дата рождения, я выбрала для этих целей 897 год. Поэтому на момент повествования (942 год) ему получается 45 лет.

*Так как Анджон (Бэк А) был отцом восьмого императора Корё — Хёнджона, то его сын, когда взошёл на престол, даровал отцу и матери титул короля и королевы. Точно так же было и с королём Тэджоном (Ван Уком) и королевой Сонъэ (средней дочерью Тхэджо и его 6-й супруги Чондок), когда их сын стал шестым императором Сонджоном.

Глава Хэ Сон Даль — второй родной дядя Хэ Су по линии отца, нынешний глава клана Хэ, является выдуманным мною персонажем. Второй по старшинству брат отца Хэ Су, Хэ Сон Ёля. Отец Мён Хи является первым по старшинству братом Хэ Сон Ёля, на момент повествования (942 год) мёртв, как и Сон Ёль.

Четвёртый принц Ван Со медленно открыл глаза, ощущая во всём теле непонятную слабость. Окружающий мир со всеми его ослепительно яркими красками и оглушительным шумом сразу же безжалостно обрушился на него, заставляя Ван Со поспешно закрыть глаза. Его сознание окутывал вязкий туман, отчего мысли в голове были квёлыми и неясными. В голове стоял оглушительный гул. И чтобы хоть как-то его заглушить, принц Со попытался закрыть уши ладонями. Однако стоило ему пошевелиться, как его мышцы тут же отозвались тянущей болью. В этот момент он чувствовал себя настолько паршиво, будто его кто-то дубиной огрел по голове. Однако, несмотря на боль и ужасную усталость, Со всё же заставил себя снова открыть глаза и подняться на локтях. Но едва он попытался сесть, как перед его глазами сразу же всё поплыло. Странный шум начал нарастать — и его голову пронзило острой давящей болью. Не в силах противиться ей, четвёртый принц болезненно простонал и снова обессилено опустил голову на подушки. Чтобы хоть как-то унять сводившую его с ума боль, он крепко зажмурился и попытался не думать ни о чём. Однако это не особо помогло. В голове по-прежнему шумело, а мир вокруг всё также продолжал вертеться перед его глазами в своём бешеном танце, что заставило принца Ван Со снова зажмуриться.

Со понятия не имел, почему он сейчас в таком состоянии и где находится. Единственным желание, которое всецело захватило его, было избавление от этой жуткой боли, которая точно железными обручами сдавливала его голову. Если бы только Небо услышало его немой зов и избавило его от этого страдания, то он стал бы по-настоящему счастливым. Потому что больше всего на свете он ненавидел боль. Ненавидел свою собственную боль, а также ту, которую причиняли его Небесной Фее, его Су. И если свою он мог хоть как-то заглушить, то как избавить Су от её боли четвёртый принц Ван Со не имел ни малейшего представления. О Небо! Он бы сделал всё на свете, только бы сделать её самой счастливой и оградить от всех бед этого мира. Даже если бы ему пришлось покинуть Сонгак ради своей драгоценной жемчужины, он бы сделал это. Ван Со пошёл бы на любые жертвы, только бы сделать её счастливой.

Только… где она сейчас? Эта мысль точно разрядом молнии пронзила всё его существо, вновь возвращая к реальности. Су же отравили!.. Из-за него, из-за его глупости!.. Осознание этого заставило Со позабыть о боли и, несмотря на одолевавшую его слабость, приподняться на локтях и наконец сесть. Голова по-прежнему кружилась, в ушах шумело, однако он не желал так просто сдаваться. Четвёртый принц Ван Со должен был как можно скорее отыскать свою Небесную Фею и узнать, как она. И плевать, что у него перед глазами всё плывёт, в голове полный бардак и весь организм ослаблен от яда. Это всё не важно сейчас. Главное, чтобы с его ненаглядной возлюбленной было всё хорошо. Принц Ван Со крепко зажмурился и попытался мысленно подавить мелькавшую на задворках сознания боль и вернуть себе ясность ума, как его и учил когда-то гранд-генерал Пак Су Кён. Однако стоило ему сосредоточится, как его тут же оглушил радостный девичий вскрик:

— Братец Со, вы проснулись! Я так счастлива! — прозвучало где-то совсем близко, заставив Ван Со невольно вздрогнуть и недоумённо распахнуть глаза. Однако не успел он толком понять, что происходит, как в следующий миг его младшая сестрёнка, принцесса Сан Хи, с разбега врезалась ему в бок. От внезапного столкновения Со невольно простонал и беспомощно опрокинулся на спину, увлекая вслед за собой и сестру, крепко обхватившую его двумя руками за талию. — Как же вы меня напугали! Не делайте так больше. Иначе я не прощу вам подобного в следующий раз, — с напускным недовольством предупредила она и ещё крепче прижалась к боку старшего брата, еле слышно попискивая от удовольствия.

— Я тоже рад тебя видеть, Сан Хи, — болезненно простонал принц Со, пытаясь выдавить из себя радостную улыбку. Однако это было не так-то уж и просто из-за усилившегося головокружения. В этот момент он чувствовал себя гадательной костью в умелых руках шамана, которую тот яростно тряс в своём стакане, чтобы потом безжалостно бросить на землю ради очередного предсказания.

— Сан Хи, — внезапно раздался где-то совсем рядом недовольный голос тринадцатого принца Бэк А, заставив четвёртого принца Ван Со удивлённо вздрогнуть. Мысленно вздохнув, он снова попытался совладать с угнетавшим его головокружением. Похоже, сюрпризы на сегодня ещё не закончились. И что же Небеса уготовали для него на этот раз? — Ты должна быть более осмотрительна. Твой старший брат только-только пришёл в себя и ещё не до конца оправился. Тебе следует быть более сдержанной, — начал свои наставления тринадцатый принц с каким-то странным беспокойством в голосе. Неужели ему действительно не безразлична судьба его, Ван Со, проклятого принца Волка?

— Но, братец Бэк А! — обиженно протянула одиннадцатилетняя принцесса, прерывая размышления Со и крепче обхватила его за талию, радостно уткнувшись ему носом в бок. — Как вы можете? Я так беспокоилась о здоровье братца Со, что даже спать нормально не могла две ночи подряд. А теперь вы говорите мне о сдержанности. Но я не хочу! — она ещё крепче прижалась к боку принца Ван Со, отчего тот поспешно сцепил зубы, всеми силами стараясь не застонать от внезапной боли. Кто бы мог подумать, что крохотные ручонки одиннадцатилетней проказницы могут оказаться настолько сильными?

— Сан Хи, — строго проговорил принц Бэк А, не желая отступать. — И всё же тебе следует больше заботиться о самочувствии нашего брата Со. Он выглядит очень уставшим.

— Правда? — недоумённо переспросила Сан Хи и, поспешно отстранившись от старшего брата, стала на четвереньки и обеспокоенно заглянула ему в глаза, отчего Со почувствовал некоторую неловкость. Отрывисто кашлянув, он смущённо отвёл взгляд в сторону. Ещё никто и никогда так пристально не смотрел ему в глаза. И это вгоняло его в краску. Даже Су не позволяла себе смотреть на него так… долго. При мысли о своей Небесной Фее четвёртый принц Ван Со почувствовал, как его сердце окутала вязкая тоска. Решив больше не тратить время зря, он рывком поднялся и сел на постели, стараясь окончательно избавиться от постепенно отступавшего головокружения.

— Брат, как вы себя чувствуете? — с лёгким поклоном проговорил Бэк А, как только их со старшим единокровным братом глаза встретились. — Вам уже лучше?

От неожиданности принц Ван Со закашлялся и настороженно уставился на тринадцатого брата, отчего тому пришлось поспешно отвести взгляд. К немалому удивлению Ван Со, тот действительно выглядел искренне обеспокоенным. И это показалось Со ещё более удивительным. Он настолько не привык к проявлению заботы с чьей-либо стороны, и поэтому подсознательно искал во всём подвох. Его так долго боялись и ненавидели, тогда откуда взялась эта внезапная доброта? Ему совершенно было это не понятно. Он подсознательно опасался столь стремительного изменения в поведении окружающих, ведь это могло означать, что его пытаются одурачить своей мнимой добротой, чтобы потом его с лёгкостью уничтожить. Но он не мог этого так просто позволить своим врагам. Единственными, от кого принц Со мог без каких-либо опасений принять заботу, были Сан Хи и Су. Су… От одного этого имени его точно молнией поразило, заставив тревожно встрепенуться.

— Где Су? Как она? Она ещё в императорской лечебнице? — на одном дыхании выпалил он, не сводя взволнованного взгляда с Бэк А. Не ожидавший подобного напора тринадцатый принц опешил, недоумённо глядя на старшего единокровного брата и поражаясь тем переменам, которые в нём происходили, стоило зайти речи о Хэ Су. По правде говоря, принц Бэк А никогда бы не подумал, что его четвёртый брат может о ком-то настолько беспокоиться. Похоже, Су действительно не безразлична ему. Тринадцатый принц слегка кивнул своим мыслям и уже хотел было ответить на волновавшие Ван Со вопросы, как его внезапно прервала встрепенувшаяся младшая единокровная сестра:

— Су? А кто такая Су? — недоумённо осведомилась она, с нескрываемым любопытством глядя то на родного брата, то на единокровного.

— Су — моя старшая кузина, — со вздохом ответил Бэк А, стараясь подавить нараставшее внутри раздражение. Хоть он и любил Сан Хи за её непоседливость и сообразительность, однако в такие моменты, как этот, он предпочёл бы, чтобы она была тише воды и ниже травы. А ещё лучше, чтобы она вообще покинула покои четвёртого брата и отправилась резвиться где-нибудь в другом месте. Но только не здесь. Потому что от её чрезмерной энергичности у него уже начала болеть голова.

— Братец Со, так эта та самая девушка?! — радостно всплеснула в ладоши одиннадцатилетняя принцесса и с любопытством заглянула в глаза родному брату, невольно заставив его смущённо потупиться. — Это ведь она, да? — не желала униматься она и, порывисто обвив плечо принца Со двумя руками, нетерпеливо заглянула ему в глаза.

— Я не понимаю… о чём ты, — со смущённой улыбкой ответил тот, старательно пряча взгляд от назойливой младшей сестры. Будь на её месте кто-нибудь другой, он непременно нахамил бы ему и заставил бы угомониться. Но вот с Сан Хи он поступить так не мог. Потому что она была единственной во всём дворце, кто искренне о нём беспокоился.

— Братец Со, — проговорила принцесса Сан Хи и, недовольно поджав губы, с упрёком заглянула ему в глаза. — Не притворяйтесь. Вы ведь всё прекрасно понимаете. Это же та самая девушка, которая вам снилась, когда выпал первый снег. Ведь так? — не желала униматься она, крепче обхватив плечо брата двумя ручонками. Её небывалая настойчивость в буквальном смысле выбила почву из-под его ног и заставила опешить. Наверное, впервые в жизни принц Ван Со оказался в неловком положении и совершенно не знал, что ответить.

— Братец Со, это же она! — не желала униматься чересчур настойчивая Сан Хи, начав трясти растерявшегося старшего брата за руку. — Ну почему вы ничего не говорите?! — обиженно прохныкала она и резко дёрнула его за руку, едва не опрокинув на кровать.

Четвёртый принц Ван Со сначала потеряно посмотрел на неё, а затем перевёл преисполненный мольбы взгляд на младшего единокровного брата. Не до конца осознавая это, он безмолвно молил его помощи, совершенно не зная, как ему быть в данной ситуации. Однако стоило ему встретиться с взглядом Бэк А, в котором отразился живой интерес, принц Ван Со невольно вздрогнул. Настойчивость младшей сестры и молчаливое любопытство младшего единокровного брата угнетали его, оказывали на него моральное давление. В этот момент ему всем сердцем хотелось подскочить с кровати и сбежать. Сбежать куда-нибудь подальше. И не важно куда. Главное, чтобы его там никто не трогал. Но стоило ему попытаться вырваться из цепких ручонок Сан Хи, которая по-прежнему продолжала неугомонно требовать от него скорейшего ответа, как болезненная слабость вновь дала ему о себе знать. И Ван Со ничего не оставалось, как сдаться. Обессиленно капитулировать перед настойчивостью младшей сестры. Ведь в этот момент никого не было на его стороне.

— Да, это она, — наконец со вздохом ответил он, стараясь смотреть куда угодно, но только не на вошедшую в раж сестрицу и не на сводящего с него глаз младшего единокровного брата. — Это действительно она.

— Я так и знала! — восторженно воскликнула одиннадцатилетняя принцесса, радостно всплеснув в ладоши. — Она же вам нравится, ведь так? Ведь так? — снова обрушилась на него она с новыми вопросами, которые поразили принца Со до глубины души.

Едва услышав их, он недоумённо моргнул и поспешно отвернулся, не зная, что и ответить на настойчивые расспросы младшей сестры. Ван Со прекрасно понимал, что долго отмалчиваться у него уж точно не получится. Потому что Сан Хи от него так просто не отстанет. Только сказав правду или же попытавшись уйти от ответа, он сможет её угомонить. Хотя бы ненадолго. Поэтому Со глубоко вздохнул и крепко сжал кулаки, чтобы таким способом придать себе хоть какой-нибудь уверенности.

— Я не готов… ответить сейчас на этот вопрос, — наконец с запинкой проговорил он, вперив взволнованный взгляд в стену, только бы не смотреть на назойливую сестрицу. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы Сан Хи наконец оставила его в покое. Быть может, будь они наедине, он бы отважился поведать ей о своих чувствах к своей драгоценной жемчужине. Однако четвёртый принц Ван Со не отваживался обнажать своё сердце перед Бэк А. И не потому, что тот был кузеном Су, а оттого, что принц Ван Со ещё не знал, можно ли доверять ему или же нет.

— Как это вы не готовы?! — искренне изумилась принцесса Сан Хи недоумённо уставившись на старшего брата. — Тогда почему вы так о ней беспокоитесь? Зачем переживать о той, кто вам безразличен? Это же не логично! Она точно вам нравится! — с непоколебимой уверенностью кивнула она и, снова подхватив Ван Со под руку, торжествующе улыбнулась. — Она ведь красивая? Вы же познакомите меня с ней?

— Сан Хи… — обессиленно выдохнув, начал принц Со и устало потёр лоб рукой, чтобы хоть как-то унять головную боль, начавшую одолевать его из-за бесконечных расспросов младшей сестры. — У меня уже голова раскалывается от твоих расспросов. Я очень устал. Давай в другой раз.

— Но, братик!.. — возразила одиннадцатилетняя принцесса, обижено поджав губы, и попыталась сказать что-то ещё, однако тут же была прервана старшим единокровным братом:

— Сан Хи, наш четвёртый брат ещё недостаточно оправился после недуга. Поэтому тебе следует подождать до следующего раза, когда брату Со станет лучше, — сдержанно произнёс он, стараясь подавить нараставшее внутри негодование. У него уже не было никаких сил и никакого терпения смотреть на то, как его младшая единокровная сестра достаёт их четвёртого брата своими бесконечными расспросами. Будь он на его месте, то уж точно не выдержал бы подобного напора. Хоть Бэк А и было любопытно узнать, какие чувства на самом деле испытывает Ван Со к Су, однако не такой же ценой. Тринадцатому принцу Бэк А было прекрасно известно, какой надоедливой бывает Сан Хи. Поэтому он больше не мог оставаться в стороне. Он должен был сделать хоть что-нибудь. Иначе его младшая единокровная сестра никогда не угомонится.

— Хорошо, я поняла тебя, — обиженно надула губы она и, нехотя отстранившись от старшего брата, медленно спустила ноги с кровати. — Я не буду беспокоить братца Со. Но только если он пообещает мне, что когда полностью оправится, непременно обо всём мне расскажет! — оживлённо воскликнула она и с мольбой посмотрела на старшего брата: — Вы же обещаете, правда?

— Обещаю, — со вздохом ответил тот и снова потёр лоб вспотевшей ладонью, стараясь унять неприятные ощущения. Из-за одолевавшей его усталости ему казалось, что его голова была набита соломой. Мыслить нормально он не мог, поэтому больше не пытался возражать младшей сестрёнке, чтобы ещё больше не усугубить ситуацию. Всё-таки лишняя головная боль ему сейчас не нужна. Он должен беречь свои силы, чтобы быть в состоянии навестить свою Небесную Фею, свою Су. При мысли о возлюбленной он сразу же встрепенулся и обеспокоенно посмотрел на всё ещё стоявшего напротив него младшего единокровного брата.

— С Су всё в порядке? Она уже очнулась?

— Она… — растерянно протянул тринадцатый принц Бэк А, стараясь подобрать нужные слова, и чтобы придать себе уверенности, крепко сжал правой рукой левую кисть, неосознанно прижав её к животу. — Су ещё без сознания. Лекарь Чан сказал, что её организм слишком ослаблен из-за нарушенного душевного равновесия. Поэтому противоядию нужно время, чтобы оно подействовало...

— Как долго она без сознания? Она сейчас во дворце? — нетерпеливо прервал его четвёртый принц Ван Со, чувствуя, как внутри него начинает нарастать беспокойство. Зная, что Су всё ещё в опасности, он не мог и дальше оставаться в стороне. Он непременно должен её увидеть, твёрдо решил для себя принц Ван Со и рывком поднялся с кровати, ощущая во всём теле неприятную слабость. Стоило ему подняться на ноги, как из-за слабости его внезапно повело в сторону. И лишь благодаря проворно подхватившему его под руку Бэк А он смог удержать равновесие.

— Брат, осторожнее, — обеспокоенно произнёс тот, однако встретившись с недоумённым и слегка осуждающим взглядом старшего единокровного брата, виновато опустил глаза и поспешно отошёл в сторону. — Су уже второй день не приходит в себя, — после неловкой паузы проговорил он, не поднимая на Ван Со глаз. Однако это не помешало ему заметить, как тот снова пошатнулся, но теперь уже из-за его слов. — Наш восьмой брат забрал её в свою резиденцию с позволения чонсына…

— Я должен увидеть её, — глухим голосом произнёс принц Со, чувствуя, как из-за слов тринадцатого брата последние силы начали стремительно покидать его. — Распорядись, чтобы мне оседлали коня. Я должен ехать. Немедленно, — решительно приказал он, игнорируя одолевавшую его усталость. Но стоило ему сделать шаг, как его ноги внезапно подкосились — и он обессилено рухнул на одно колено.

— Брат! — обеспокоенно воскликнул Бэк А, кинувшись к нему и подхватив под руку. — Как вы?

— Братик! И куда вы в таком состоянии? — обиженно бросила Сан Хи, обеспокоенно подхватив Со под руку с другой стороны. — Вы же так с лошади упасть можете и ещё больше усугубите своё состояние. Зачем вы так?

— Я… должен её увидеть, — с запинкой произнёс Со, упрямо сцепил зубы и вновь попытался подняться. Однако сил практически не осталось. В этот момент он чувствовал себя таким беспомощным. Будь он сейчас наедине с самим собой, то непременно расплакался бы от собственного бессилия. Но он был сейчас не один. И поэтому не мог показать свою слабость ни перед любимой сестрой, ни перед тринадцатым братом, который по непонятным причинам с завидным упорством старался сегодня о нём позаботиться.

— Сан Хи, приведи лекаря Чана, — не обращая внимание на упорство четвёртого брата, поспешно проговорил Бэк А и умоляюще посмотрел на младшую единокровную сестру. В этот момент он очень надеялся на её сообразительность. Что она не станет упрямиться хотя бы сейчас и позволит ему хотя бы несколько минут переговорить со старшим единокровным братом наедине. Он очень надеялся на это.

— Хорошо, я быстро, — с готовностью кивнула одиннадцатилетняя принцесса и, поспешно вскочив на ноги, стремительно выскочила на улицу к немалому его облегчению.

— Брат, единственный, о ком вы должны сейчас заботиться, это о себе самом, — с мольбой произнёс тринадцатый принц, когда за принцессой Сан Хи захлопнулась дверь, и осторожно помог четвёртому принцу Ван Со сесть на кровать.

— И чего это ты таким добрым стал? — с кривой усмешкой проговорил тот, окинув его оценивающим взглядом. — Совсем страх потерял? И с каких это пор ты стал таким смелым?

— С тех самых, когда Су сказала, что вы ей нравитесь, — со вздохом ответил Бэк А, отводя взгляд в сторону. Он не знал почему, но в этот момент что-то внутри него настойчиво требовало, чтобы он произнёс эти слова прямо сейчас. И тринадцатый принц никак не мог игнорировать это чувство. Поэтому он отошёл от четвёртого брата на почтительное расстояние, с замиранием сердца ожидая его дальнейшей реакции. Он должен знать правду. Иначе как он сможет одобрить выбор своей безрассудной кузины?

— Су правда… сказала это? — после недолгой паузы переспросил принц Ван Со, когда смысл сказанных слов наконец дошёл до его сознания, и изумлённо уставился на Бэк А.

— Да, — со вздохом произнёс тот и смущённо улыбнулся. — Последнее время Су только о вас и говорила. Эта несносная девчонка никогда не умела скрывать свои чувства достаточно хорошо.

— Так она… всё-таки ответила мне взаимностью, — со счастливой улыбкой прошептал Ван Со, ощущая, как от этих слов всё внутри него заполняется приятным теплом. Теперь он ни за что не отпустит свою драгоценную жемчужину. Он сделает для неё всё, только бы она была счастлива. Он непременно сделает её счастливой, чего бы ему этого не стоило. Ведь она та, ради кого бьётся его сердце.

Тринадцатый принц Бэк А был в полном смятении. От упрямства четвёртого единокровного брата у него уже начала раскалываться голова. О Небо, и как можно только быть настолько упрямым? Он явно подходит Су, как рис к тем овощам. Ещё не прошло и дня после того, как принц Ван Со почувствовал себя лучше, а он уже порывается принять участие в расследовании покушения на жизнь Хэ Су. Хотя, принц Бэк А даже не сомневался, что придворный лекарь Чан сообщил об улучшении состояния четвёртого принца под давлением. И у него были причины считать именно так. Во-первых, как он узнал ранее от лекаря Чана, яд, которым были отравлены Су и принц Со, был довольно сильным. Поэтому надеяться на мгновенное восстановление после отравления этим ядом не приходилось. Да и к тому же кузина Бэк А, Хэ Су, уже третий день не приходила в себя — и это заставляло его, тринадцатого принца, беспокоиться ещё больше. А, во-вторых, когда принц Бэк А попытался поговорить с придворным лекарем о состоянии здоровья четвёртого принца Ван Со, тот даже слушать его не стал. Торопливо извиняясь, лекарь сказал, что очень занят, что у него есть срочные дела и вообще ему запретили говорить на эту тему. Это-то и выдало чересчур упрямого четвёртого брата, который, пренебрегая собственным здоровьем, порывался принять участие в расследовании отравления.

По правде говоря, Бэк А понимал стремление старшего единокровного брата во всём разобраться. Он видел, что тот делает это не для себя, а для той, кто ему так дорога, — для Хэ Су. И тринадцатый принц Бэк А был ему за это благодарен. Он и сам старался не стоять в стороне и даже договорился с двоюродным дядей, чонсыном Ким Бу, попросить аудиенцию у Его Величества. Именно благодаря вмешательству чонсына и поддержке наследного принца Ван Му началось расследование. Однако, к немалому разочарованию принца Бэк А, пока что результатов никаких не было. Ну как, не было. Кое-что всё-таки было, однако этого было всё равно недостаточно, чтобы найти настоящего преступника. Дело в том, что на следующее утро, после отравления принца Со и Хэ Су из озера Тонджи была выловлена мёртвая служанка — подопечная дворца Дамивон. Как показало обследование, признаков насильственной смерти на её теле обнаружено не было. Однако в её чжумони были обнаружены остатки размокшего в воде рисового шарика. И, как подтвердил потом придворный лекарь Чан, для его приготовления использовались те же ингредиенты, что и для того ттока, которым были отравлены четвёртый принц и Су. Но это всё равно не проливало свет на то, кто действительно стоял за покушением на убийство Су.

Исходя из того, что яд был действительно редким, его мог использовать только тот, кто хорошо разбирался в подобном. Но в то же время служанка по ошибке или же по незнанию могла смешать несовместимые ингредиенты, что привело к образованию яда. Об этом уже который день спорили пятый принц Ван Рин и придворный лекарь Чан, которые лучше всех во дворце Манвольдэ разбирались в ядах. Конечно же, тринадцатый принц Бэк А прекрасно понимал, что каждый из этих двоих был по-своему прав. Однако исходя из того, что смог выяснить кронпринц Му во время расследования, утонувшая служанка совершенно не разбиралась в травах. По этой причине наложница О редко давала ей поручение по заготовке лекарственных трав. С одной стороны, это могло говорить о том, что утонувшая действительно могла по ошибке добавить в тток несовместимые ингредиенты. Но с другой стороны, выглядело довольно странным, что она решила предложить рисовые шарики в качестве угощения благородной госпоже. Ведь эта служанка не могла не знать, что во дворце тток является пищей исключительно слуг. И это всё больше наталкивало Бэк А на мысль о том, что утонувшую кто-то намеренно использовал в своих целях, чтобы навредить Су, а потом поспешно избавился от неё. И если бы не четвёртый принц Ван Со, то и Хэ Су бы уже в живых не было.

Тринадцатый принц понятия не имел, кому его своенравная кузина умудрилась перейти дорогу, однако он был более чем уверен, что убийца находится во дворце и является довольно влиятельным человеком. В противном случае ему бы не удалось так просто уговорить служанку дворца Дамивон пойти на подобное преступление. Плюс ко всему утонувшая должна была хорошо знать заказчика, иначе возникает вопрос о том, почему он выбрал именно её и почему она согласилась пойти на подобное преступление.

Вот только принц Бэк А не имел ни малейшего понятия о том, где искать этого таинственного заказчика, который так предусмотрительно замёл за собой все следы. Принадлежит ли он к императорской семье или же является кем-то из гостей — как узнать об этом? Учитывая то, что прошло уже три дня с момента отравления Хэ Су и четвёртого принца Ван Со, многие влиятельные особы, посещавшие праздничный пир по случаю дня рождения Его Величества, разъехались по домам, преступник также мог беспрепятственно покинуть дворец. Но даже если он всё ещё во дворце, император всё равно не даст своего позволения обыскивать почётных гостей, а уж тем более представителей правящей семьи без достаточных оснований. А это могло означать, что необходимые улики так и не будут найдены, ведь преступник очень хорошо подготовился. И это очень огорчало Бэк А. Потому что это означало лишь одно: Су по-прежнему будет грозить опасность.

Как тринадцатый принц ни пытался, он не мог найти выход из сложившейся ситуации. Найти заказчика с каждым днём становилось всё сложнее и сложнее, а самовольно начать обыскивать дворец без позволения императора Бэк А не мог. У него, конечно же, были поначалу подозрения относительно причастности главы клана Хэ к отравлению Су, однако он быстро отмёл их. Хоть глава Хэ Сон Даль и был старейшиной клана Хэ, однако его с утонувшей служанкой совершенно ничего не связывало. Да и влияния у него было не столько уж много, чтобы заставить подопечную Дамивона пойти на столь страшное преступление. Поэтому тринадцатый принц не мог найти основание, чтобы подозревать его дальше. Тем более, что в поведении дяди Су не было ничего подозрительного. А ко всему прочему в комнате утонувшей прислужницы не было найдено никаких драгоценностей, которые могли бы выдать заказчика. Тот словно нарочно прибрал за собой, чтобы никто не смог обнаружить его следы. А это уже говорило о том, что отравление Су и четвёртого принца Ван Со не могло быть чистой случайностью. Здесь определённо было что-то не так. Но вот что, Бэк А пока что понять не мог.

— Так ты что-нибудь выяснил? — словно гром среди ясного неба раздалось где-то поблизости, отчего тринадцатый принц Бэк А невольно вздрогнул, едва не свалившись со стула, на котором сидел, и поспешно обернулся к говорившему.

— А? — растерянно переспросил он, недоумённо уставившись на четвёртого брата, небрежно разглаживавшего складки на подоле своего чёрного драконьего конъбока.

— Понятно, — разочарованно выдохнул его собеседник и придирчиво осмотрел своё отражение с ног до головы в напольном зеркале. — Вместо того, чтобы разобраться в отравлении своей кузины, ты пытаешься помешать мне сделать это вместо тебя, — на лице принца Ван Со появилась кривая усмешка. — Если бы я не знал, какие у тебя на самом деле отношения с Су, я бы подумал, что ты что-то скрываешь.

— Брат Со! — обиженно бросил принц Бэк А, поспешно подскакивая со своего стула. — Вы снова за своё? Какой раз за сегодняшнее утро вы упомянули об этом?

— А сколько раз за всё утро ты повторил, чтобы я не принимал участия в расследовании? — резонно уточнил тот, с лёгким прищуром посмотрев на Бэк А.

— Но ведь вы ещё не до конца оправились! Вам по-прежнему нужен отдых, чтобы полностью восстановиться! — раздосадовано возразил тринадцатый принц, направившись к упрямому брату.

— Вот как? — криво усмехнулся Ван Со, не желая брать во внимание доводы младшего единокровного брата. — А то, что Су до сих пор не пришла в себя, тебя волнует меньше всего? Или же тебя вполне устраивает то, что злоумышленник всё ещё безнаказанно разгуливает на свободе и может в любой момент снова попытаться навредить твоей кузине? — принц Ван Со решительно отказывался признавать свою слабость, не допуская и малейшей мысли о том, чтобы лишний час остаться в постели, ведь от этого зависела безопасность его драгоценной жемчужины.

— Я этого не говорил, — со вздохом возразил принц Бэк А, понимая, что с его упрямым четвёртым братом спорить бесполезно. — Однако, чем вы сможете помочь ей, если сами сейчас не в лучшем состоянии?

— Если понадобится, я переверну дворец вверх дном, но найду того, кто это сделал, — решительно заявил принц Со и, не говоря больше ни слова, горделивой поступью направился в тронный зал. Хоть он всё ещё и ощущал некую слабость во всём теле из-за действия яда, однако всеми силами старался не показывать этого. Да и как он может отдыхать в это время? Как он может позволить себе нечто подобное, когда его возлюбленная на грани жизни и смерти? Никак. Безопасность Су волновала его куда больше собственного здоровья. И если он сам не в состоянии ускорить выздоровление своей Небесной Феи, то он уж точно сделает всё для того, чтобы выяснить, кто именно довёл её до такого состояния.

Сказать о том, что четвёртый принц Ван Со беспокойство за жизнь своей драгоценной жемчужины, ничего не сказать. С самого момента своего пробуждения после выведения яда из его крови, принц Ван Со отчаянно стремился увидеть её. Ему было плевать на то, что его собственное состояние оставляло желать лучшего. Всё, что его заботило, это необходимость увидеться с Су. И он давно бы уже отправился в резиденцию восьмого брата, если бы не вчерашний внезапный визит Его Величества. И именно это заставило его остаться во дворце.

Наверное, впервые в жизни он, Ван Со, видел в глазах отца-императора столько искреннего беспокойства. Лишь однажды отец смотрел на него так, хоть и не знал, что это его четвёртый сын. Ведь Со тогда тайно играл роль Фансянши во время обряда изгнания злых духов, защищая жизнь кронпринца. Но теперь всё изменилось. Его Величество сам навестил его и даже осведомился о его самочувствии. И четвёртый принц Ван Со тогда признался, что он всё ещё чувствует лёгкое головокружение, однако ему уже гораздо лучше. И тогда отец-император попросил его отдыхать и хорошо заботиться о себе. Принц Ван Со даже представить не мог, что такое вообще возможно. Он был так счастлив в тот момент! Так счастлив, даже несмотря на то, что где-то в глубине души прекрасно понимал, что Его Величество волнует лишь безопасность наследного принца. А он, Ван Со, лишь прочный щит, который обязан защищать своего старшего брата и господина ценой собственной жизни. И он был прав на этот счёт. Абсолютно прав. Потому как после произнесения вступительного слова отец-император сразу же перешёл к делу. Его в первую очередь интересовало, не думает ли его четвёртый сын, что покушение на него было совершено из-за, что он поддерживает наследного принца Ван Му. И хоть Со очень хотелось сказать, что он действительно так считает, однако он не мог солгать Его Величеству. Поэтому сказал, что изначальной целью отравительницы была Хэ Су. Он даже сам не ожидал, что встретит Хэ Су вместе со служанкой в саду и что это было его идеей попробовать рисовые шарики, которыми он привык питаться в Шинджу.

Ответ четвёртого принца Ван Со явно удовлетворил отца-императора. Однако принц Со прекрасно понимал, что всего лишь ради благородной госпожи из резиденции восьмого принца Его Величество не станет докапываться до истины. Его вполне удовлетворит тот факт, что злоумышленница мертва, и на этом основании он остановит расследование. Но Ван Со этого не хотел. Именно поэтому он так упорно игнорировал вполне справедливые увещевания тринадцатого брата, чтобы встретиться перед началом заседания с чонсыном Ким Бу. Хоть Со не знал, что это за человек, однако он не мог так просто сдаться. Чонсын — его единственная надежда. И он сделает всё возможное и невозможное для того, чтобы этот человек, двоюродный дядя Су, убедил Его Величество продолжить расследование.

Именно с такими мыслями четвёртый принц Ван Со и направился в тронный зал. Следовавший за ним чуть ли не по пятам Бэк А всю дорогу из-за чего-то возмущался, однако принцу Ван Со в этот момент было не до него. При других обстоятельствах он бы припугнул надоедливого братца и заставил бы его спасаться бегством. Однако сейчас ему было совсем не до этого. Тем более Бэк А казался довольно искренним, хоть всё, что бы он ни говорил, сводилось лишь к следующему: «Если вы будете пренебрегать своим здоровьем, это может навредить Су». Конечно же, Ван Со понимал, что настоящей причиной беспокойства младшего брата являлась никто иная как Хэ Су. Однако Со очень импонировало то, что не выглядевший храбрецом тринадцатый принц всё же нашёл в себе силы сблизится с ним, кого все боятся до нервной дрожи. Необычная смелость Бэк А зарождала в сердце Со уважение к нему.

По правде говоря, за эти несколько дней общения с тринадцатым братом четвёртый принц Ван Со внезапно понял, что было бы неплохо, если бы тот действительно стал его другом. Ведь тогда он, прозванный недоброжелателями Волком, не будет чувствовать себя таким же одиноким, как и прежде. Ван Со видел искренность младшего единокровного брата — и поэтому хотел доверять ему. Недавно его даже посетила мысль, что именно искренность — та отличительная черта, которая выделяет Су, Сан Хи и Бэк А среди остальных обитателей дворцового комплекса Манвольдэ. Только эта троица по праву заслуживает того, чтобы он заботился о них.

Погружённый в свои мысли принц Со даже не заметил, как оказался перед большими двустворчатыми дверями, ведшими в тронный зал. И лишь только громкое приветствие стоявшей у дверей стражи заставило его вернуться к действительности. Коротко кивнув на их приветствие, он молча направился в тронную залу в надежде встретить там чонсына Ким Бу. И к немалой радости Со тот стоял и о чём-то приглушённо беседовал с наследным, пятым и восьмым принцами. Пытаясь обратить на себя внимание, Ван Со негромко кашлянул и остановился в нескольких шагах от беседовавших. Как и ожидалось, те сразу же умолкли и поспешно повернулись к нему лицом.

— Приветствую вас, принц Со, — спокойным тоном произнёс чонсын Ким, слегка склонив голову в знак приветствия. Кронпринц, пятый и восьмой принцы тоже в свою очередь поприветствовали его, однако всё внимание четвёртого принца Ван Со приковал к себе лишь один человек — чонсын. Если бы он не знал, что этот человек некогда был правителем, он бы всё равно счёл его таковым. Эта царственная осанка, этот взгляд, эта манера поведения даже сейчас подчёркивали внутреннюю силу Ким Бу. Хоть тот уже и не был королём, однако по-прежнему продолжал производить впечатление власть имущего. И это подсознательно вызывало в душе у принца Ван Со уважение.

— Как вы себя чувствуете, принц? — размеренным голосом осведомился чонсын Ким Бу, вновь возвращая Ван Со к действительности. — Принцесса Мён Воль посещала вас несколько раз, когда вы были без сознания. Она очень беспокоится о вас.

— Беспокоится? — криво усмехнулся принц Со, чувствуя, как от одного этого слова его душу всколыхнула волна негодования. В этот момент ему так и хотелось съязвить что-нибудь обидное касательно того, что Мён Воль уже давно на него наплевать. Из неё никудышная сестра. Он всюду искал её в день празднования дня рождения Его Величества, однако даже не смог перебросится с ней и парой слов. Это ведь за ней он тогда направился в тот сад, где немного позже встретил свою ненаглядную Небесную Фею. По крайней мере, Со думал, что это была Мён Воль. Однако стоило ему последовать за ней, как она тут же растворилась, как утренний туман. Словно призрак исчезла, будто её и не было вовсе. Тогда четвёртый принц Ван Со со злости и от разочарования готов был разнести всё вокруг. Ему было так обидно, что он не смог встретиться с той, призрачную надежду на встречу с которой лелеял в течение последней недели. Но эта непостоянная и горделивая девица разрушила всё в мгновение ока. Однако в том, что она так быстро исчезла были и свои плюсы: иначе он, принц Ван Со, вовремя не встретил бы Су и не предотвратил бы её гибель. Ведь кто знает, что было бы с его драгоценной жемчужиной, если бы её нашли гораздо позже. Смогла бы она тогда сохранить свою жизнь? И Ван Со очень боялся, что ответ будет отрицательным. Поэтому он предпочёл подавить в своей душе негодование и ответил более-менее сдержанно:

— Я очень благодарен за её заботу, однако ей стоило бы навестить меня ещё раз.

— Думаю, у вас ещё будет возможность встретится с ней, — с лёгкой отеческой улыбкой ответил чонсын и кивнул с пониманием. — Раз вам стало уже намного лучше, то принцесса Мён Воль непременно посетит вас.

Со лишь коротко кивнул на это, стараясь не озвучивать свои мысли по поводу поведения Мён Воль. Ему было так обидно в этот момент. Значит, когда он балансирует на грани жизни и смерти, она беспокоится о нём. Но стоит ему прийти в себя и пойти на поправку, как она тут же забывает о его существовании. И почему она такая непостоянная?

— Как себя чувствует ваша двоюродная племянница, чонсын Ким? Ей уже лучше? — как бы невзначай осведомился четвёртый принц Ван Со, стараясь перевести разговор в нужное ему русло. Хоть он и знал со слов Бэк А, что Су всё ещё без сознания, однако по-прежнему продолжал надеяться на её скорейшее выздоровление. К тому же в тронном зале сейчас находился восьмой принц, которому лучше других должно быть известно, каково сейчас состояние его родственницы. Поэтому принц Ван Со даже не сомневался, что получит ответ на волнующий его вопрос.

— Я навещал её вчера вечером, однако она была всё ещё без сознания, — с грустью произнёс Ким Бу, отрицательно покачав головой. — Сейчас она находится под опекой восьмого принца. Поэтому вам всё же лучше его спросить об этом, — добавил он, нарочно сделав акцент на титуле принца Ван Ука и как-то странно посмотрел на него, что тот невольно вздрогнул и торопливо заговорил, виновато улыбаясь:

— Кузина моей жены сейчас очень слаба. О ней заботятся самые лучшие лекари Сонгака, поэтому не стоит беспокоиться по этому поводу. Лекарь Ан говорит, что скоро Хэ Су станет лучше…

— Ты в этом уверен? — скептически усмехнулся Ван Со, недоверчиво посмотрев на растерявшегося от его внезапного вопроса восьмого брата. Наверное, таким потерянным он его никогда не видел. То ли присутствие чонсына так повлияло на Ука, то ли он настолько сильно беспокоился о здоровье своей родственницы — принц Со не знал. Однако, по правде говоря, его это мало интересовало. Его волновало лишь то, как скоро его драгоценная жемчужина придёт в себя и сможет ли она полностью оправится после этого злосчастного отравления. А остальное не имело для него никакого значения.

— Вы слишком строги, брат Со, — внезапно подал голос пятый принц Ван Рин, с некоторым упрёком посмотрев на Со. Тот даже моргнул от удивления. Чего-чего, а вот подобной наглости от младшего брата он никак не ожидал. Похоже, они с Бэк А дышали одним воздухом, раз и он таким смелым стал. Четвёртый принц Ван Со плохо знал Рина, поэтому подобное поведение младшего единокровного брата было для него очень необычным. Вроде бы в нём и не было ничего неуважительного или же оскорбительного, однако принц Ван Со совершенно не привык к такому. Потому что тот, кто мог судить о нём лишь со слов других, не отнёсся к нему предвзято и не выказал свою неприязнь. Он упрекнул его, но упрекнул как старшего брата, а не хищного зверя, недостойного носить титул принца.

— Брат Ук тоже очень переживает о здоровье своей родственницы, — продолжал принц Ван Рин, смело шагнув вперёд, чтобы оказаться лицом к лицу с четвёртым единокровным братом. — Поэтому будьте к нему более снисходительны.

— Вот как? — Ван Со презрительно фыркнул и словно хищник обошёл вокруг осмелевшего младшего брата, оценивающе оглядев его с ног до головы. Однако, к немалому удивлению Со тот выдержал его проверку с достоинством, даже глазом не моргнув. — В таком случае ему следует лучше заботиться о Су. Ведь это по его вине она оказалась в таком состоянии.

— По чьей вине это произошло мы сейчас как раз и пытаемся выяснить, — наконец не выдержал первый принц Ван Му, решив прекратить этот глупый спор.

— И каковы же результаты, кронпринц? — нетерпеливо проговорил четвёртый принц Ван Со и с надеждой посмотрел на наследника престола, стараясь сохранять спокойствие. Хоть он и понимал, что расследование до сих пор не сдвинулось с мёртвой точки, однако всё равно продолжал упрямо цепляться даже за призрачную надежду.

— Мне очень жаль, брат, но мои люди так и не смогли выяснить, кто покушался на твою жизнь. — Принц Му устало вздохнул и досадливо покачал головой. — Злоумышленник оказался не так прост, как мы думали. Он подготовился гораздо лучше нас, поэтому нам очень сложно найти хоть что-нибудь против него. Мы столкнулись с достаточно сильным противником…

— Идёт Его Величество император! — нараспев громко объявил кто-то из личных прислужников владыки Корё — и в тот же миг двустворчатые двери широко распахнулись и в тронную залу вошёл император Ван Гон, облачённый в белую коллёнпхо и расшитый золотыми нитями вонъюгван. Собравшиеся в тронной зале принцы и чонсын Ким Бу почтительно поклонились, приветствуя Его Величество и торопливо выстроились в два ряда по обе стороны от императорского престола. Из-за того, что Бэк А стал последним, ему пришлось поспешно занять место в ряду напротив, так как там не хватало одного человека, что нарушало гармонию. Поэтому он, виновато пригнувшись, на цыпочках перешёл на противоположную сторону и стал подле пятого брата, стоявшего самым последним.

— Как вам всем уже известно, три дня назад, на торжестве по случаю дня рождения Его Величества, — бодро начал придворный астроном Чхве Чжи Мон, заняв своё привычное место по левую сторону от престола императора, — было совершено покушение на четвёртого принца Ван Со. Также в результате этого пострадала родственница чонсына Ким Бу.

— Наследный принц, — возвысил голос император Ван Гон, устало упершись рукой в левое колено и недовольно поджав губы. — Что тебе удалось выяснить в ходе расследования?

— Как я уже говорил ранее, мой император, — громко проговорил первый принц Ван Му, делая шаг вперёд. — Покушение на жизнь четвёртого принца и молодой госпожи из клана Хэ было тщательно спланировано. За последние несколько дней нам так и не удалось найти новых улик, которые бы указывали на конкретного преступника. Однако, кое-что нам всё-таки удалось обнаружить, — он неторопливо достал из-за пазухи какой-то свёрток и передал его придворному астроному.

Его Величество вопросительно посмотрел на протянутый ему Чхве Чжи Моном свёрток и недоверчиво приподнял бровь. Заметив недовольство на лице императора, звездочёт торопливо развернул носовой платок, открывая перед взором владыки Корё и всех присутствующих кольцо из зелёного нефрита, инкрустированное стилизованным изображением золотого лотоса. Едва император Ван Гон увидел это кольцо, его глаза потемнели от ярости. Вне всяких сомнений он знал, кому оно принадлежало. Порывисто схватив кольцо с протянутого астрономом Чхве платка, Его Величество крепко сжал его в кулаке. В его душе бушевало негодование, граничащее с безумием. Неужели та, кто некогда покорил его сердце своим кротким и молчаливым нравом, кто пленила его душу своим изяществом, внезапно решила встать у него на пути? Неужели стены дворца Манвольдэ осквернили и её чистую и непорочную душу?

— Где ты нашёл это? — с трудом сдерживая свой гнев, осведомился владыка Корё и сжал кулак с кольцом до побеления костяшек.

— Мои люди вчера обнаружили это кольцо в вещах утонувшей преступницы, когда проводили повторный осмотр, — стараясь ничем не выдать своего беспокойства, как можно спокойнее ответил наследный принц и крепко сжал своё левое запястье. Он прекрасно знал, насколько дорого Его Величеству это кольцо и та, кто когда-то владела его сердцем. Однако принц Ван Му совершенно не понимал, как это кольцо могло оказаться в вещах преступницы. Значило ли это, что именно достопочтенная госпожа стоит за всем этим? Или же просто кто-то очень искусно продолжает надевать им багаджи на голову? — Кольцо было достаточно хорошо спрятано, так что мы не смогли его обнаружить при первом осмотре. Его словно нарочно вшили в ткань…

— Ещё какие-нибудь зацепки есть? — холодно прервал его отец-император, так и не дав договорить. Его Величество был настолько разгневан полученным известием, что в этот момент готов был покинуть заседание и лично отправиться во дворец Сурён за разъяснениями. Он должен был узнать обо всём лично. Но не всё было так просто. Он ведь — правитель этой страны. Он не может так просто поддаться эмоциям, покинуть заседание и отправиться выяснять отношения с женщиной, о которой в его сердце хранились всегда только самые тёплые воспоминания. Император Ван Гон никогда не любил её по-настоящему, однако ему было приятно находиться в её присутствии, ведь это всегда даровало ему успокоение. Потому что только с ней одной он мог позабыть обо всё на свете и с головой окунуться в созерцание её неземного танца. Танца лотоса, который во всём дворцовом комплексе могли безупречно исполнить только два человека — она и их дочь.

— Увы, нет, мой император, — угрюмо покачал головой первый принц и, понурив голову от собственного бессилия, молча встал на своё место.

— Вашему Величеству должно быть известно, почему я всё это время не позволял принцессе Мён Воль посещать дворец, — внезапно возвысил свой голос чонсын Ким Бу и гордо шагнул вперёд, почтительно склонив голову. Слова чонсына мгновенно привлекли к себе внимание императора, заставив того слегка податься корпусом вперёд, прищурить глаза и одарить говорившего недоверчивым взглядом.

— Помните, тот внезапный пожар, который охватил дворец Юхва семь лет назад, в день моей с принцессой Мён Воль свадьбы? — продолжил чонсын Ким спокойным сдержанным тоном, выжидающе посмотрев на владыку Корё.

— К чему вы клоните, чонсын? — настороженно осведомился Его Величество, крепко сжав полу своего коллёнпхо. — Неужели вы хотите сказать, что вам с принцессой небезопасно находиться во дворце?

— Император, — со вздохом произнёс Ким Бу, стараясь говорить как можно спокойнее, — дворец Манвольдэ — не то место, где нам с принцессой рады.

— Поясните, — строго потребовал император Ван Гон, слегка подавшись вперёд корпусом, и пристально посмотрел на собеседника.

— Дело в том, что каждый наш визит в столицу сопровождается чередой мелких неприятностей, выставленных случайностями, — пояснил чонсын, сдержанно сжав губы в тонкую линию. — К ногам моей драгоценной супруги постоянно то и дело падают подвешенные к потолку ручные фонари, несколько раз она обнаруживала толченый селадон на клумбах под её любимыми цветами чиндалле. А сегодня утром в её чашке чая плавала бабочка с оторванными крыльями…

— Как такое возможно?! — гневно вскричал Его Величество, звонко ударив ладонью по небольшому столику для прошений, стоявшему перед престолом. — Почему вы не сказали мне об этом раньше?

— Принцесса Мён Воль приказывала слугам молчать — и я узнавал об этом слишком поздно, — сдержанно пояснил чонсын Ким Бу, крепко сжав кисть правой руки, чтобы хоть как-то успокоиться. — Но сегодня драгоценная супруга сама прибежала ко мне в слезах, требуя поскорее увезти её отсюда. Да и наши дети очень переживают о здоровье своей матушки. Поэтому я больше не могу закрывать на это глаза, — он сделал небольшую паузу, набираясь решимости, а затем добавил совершенно спокойно: — Исходя из всего, что произошло с моей драгоценной супругой за время нашего с ней пребывания в столице, отравление моей двоюродной племянницы Хэ Су было совершено с целью, чтобы запугать меня. Кто-то из моих врагов очень не хочет, чтобы я продолжал посещать столицу, император. И если вы всё же решите прекратить расследование, я буду вынужден покинуть столицу сегодня же. Поэтому я смиренно взываю к вашей мудрости: продолжайте расследование и найдите виновных! — возвысил голос чонсын и низко поклонился императору Ван Гону, исподволь наблюдая за его реакцией. В его душе бушевало негодование. Особенно его раздражало то, что владыка Корё настолько был ослеплён безопасностью наследного принца, что на всё остальное с лёгкостью готов был закрыть глаза, лишь бы не поднимать лишнего шума. Но отнюдь не таким правителем был он сам, Ким Бу. Хоть за годы своего правления он и был связан по рукам и ногам коварным Чин Хвоном, правителем Хубэкче, которого ненавидел всем своим существом, однако никогда не позволял себе идти на компромиссы со своей совестью. Если кто-то был виновен, он должен ответить за всё по справедливости. И не важно, кто это — его супруга, дети или же кто-то из подданных. Каждый должен ответить за свои проступки.

Однако Его Величество император Ван Гон был совершенно другим. Совесть для него уже давно ничего не значила. Он с лёгкостью мог покарать невиновного и наградить преступника, при этом прекрасно зная, где кто. Его всегда волновали лишь три вещи: власть, честь семьи и безопасность наследного принца Му. Всё остальное для него попросту не существовало. И порой чонсын Ким Бу даже начинал жалеть о том, что много лет назад от безысходности отдал своё государство под власть мёртвого морально человека.

— То есть вы хотите сказать, чонсын Ким, — наконец после недолгого молчания начал владыка Корё, крепко сжав полу своего молочно-белого коллёнпхо, — что целью злоумышленников на самом деле была ваша двоюродная племянница, а не четвёртый принц?

— Я в этом уверен, — согласно кивнул тот, стараясь сохранить ледяное спокойствие. — По этой причине моей драгоценной супруге с детьми опасно находиться во дворце. И если Его Величество не возражает, мы покинем столицу завтра на рассвете.

— Не стоит торопиться, чонсын, — нетерпеливо вскинул руку, император. Он прекрасно понимал, куда клонит его собеседник. Ким Бу уже наверняка было известно о его намерении прекратить расследование, так как отравление госпожи Хэ Су и четвёртого принца никак не было связано с покушением на жизнь кронпринца. Именно поэтому он решил поставить его, владыку этой страны, перед выбором: и дальше опираться на поддержку клана Ким из Кёнджу или же остаться при своих интересах. И император Ван Гон прекрасно знал, что у него нет другого выбора. Чтобы не потерять поддержку на востоке империи, он должен наконец навести порядок во дворце. Пусть это и не так уж и просто. Но он ведь всегда может привести перед чонсыном хоть корову, хоть свинью — всё равно ведь, кто ответит за преступление. Главное, что мир между двумя сильными домами будет сохранён.

— Наследный принц, — громко произнёс император, стараясь ничем не выдать своего волнения. — Ты должен тщательно провести расследование и допросить всех, связанных с дворцом Сурён. Но с госпожой я поговорю лично, — холодно добавил он и раздражённо ударил ладонью по столу. — На этом всё, сегодняшнее заседание окончено. — На этих словах Его Величество с некоторым трудом поднялся с престола, чувствуя, как у него постепенно начинает стучать в висках после сегодняшних переживаний, и тяжёлой поступью направился прочь из тронного зала. Преданный астроном Чхве Чжи Мон, заметивший, что самочувствие императора ухудшилось, тенью последовал за ним.

Примечания:

Что рис с теми овощами (корейская пословица) — о двух людях или вещах, находящихся на одном уровне до такой степени, что разница между ними едва заметна. Русский аналог: два сапога — пара.

Чжумони (주머니) — тканевый прикрепляемый на пояс мешочек, в котором в старой Корее носили деньги — кусочки золота, серебра, нефритовые шарики и т.п.

Токк (떡) — блюдо корейской кухни; пирожок, сделанный из клейкого риса.

Пятый принц Ван Рин (посмертный титул — принц Ванви, 왕위군) — старший сын Тхэджо Ван Гона и его шестой супруги — государыни Чондок. Так как информации о нём практически нет никакой (кроме посмертного титула и сведений о родителях), я решила назвать его Ван Рином, пятым принцем.

Дворец Манвольдэ — Дворец полной луны (만월대) — один из известных исторических памятников. Представляет собой место, на котором в Сонгаке в 919 г. был построен императорский дворец. Манвольдэ строился по мотивам дворца Анхак и состоял из Кунсона (궁성), где жил император, и Хвансона (황성), где вершились политические дела.

Конъбок (곤복) — официальная церемониальная одежда чиновников, принцев, надеваемая на аудиенцию у императора, короля во дворце. Конъбок с круглыми вышивками драконов носили только император и принцы.

Фансянши (방상씨) — главный персонаж действия перед обрядом, охотящийся на демонов.

Коллёнпхо (곤룡포; 袞龍袍) — королевская мантия с изображением дракона.

Вонъюгван (원유관; 遠遊冠) — корона для утренних аудиенций.

Багаджи на голову надевать — корейский фразеологический оборот, означающий: 1) обмануть, одурачить; 2) причинить кому-либо материальный ущерб, заставить оплачивать чужие счета, покупки.

Багаджи (바가지) — ковш из тыквы-горлянки.

Дворец Сурён (수련전; 睡莲殿) — дворец Водяной лилии, часть дворца Манвольдэ, принадлежавшая двадцать пятой супруге Тхэджо Ван Гона из клана Пак.

Чиндалле (진달래) — рододендрон остроконечный, так же известный как азалия. Представляет собой растущий в горах кустарник, на котором весной розовые цветки появляются раньше, чем листья. В Китае и Японии азалия считается символом долгой и успешной жизни.

Бабочка в корейской культуре считается символом радости. Разорванная на части бабочка — пожелание несчастья, соответственно. Так сказать, своеобразное проклятие. Поэтому Тхэджо так вспылил из-за этого.

Дворец Юхва (유화궁; 柳花宮) — дворец Изящного цветка (или Ивового цветка) — резиденция министра Ким Бу и принцессы Мён Воль.

В сердце четвёртого принца Ван Со царил хаос. Боль, тревога за возлюбленную, раскаяние и злость тесно переплелись в его сердце, образуя взрывоопасную смесь, готовую факелом вспыхнуть в любой момент. И почему он был слеп всё это время? Почему? Где были его глаза, раз он не видел столь очевидных вещей?! Всё это время он жил в своём мире, сконцентрировавшись исключительно на собственных проблемах и не замечая ничего вокруг. Легче всего было считать, что его нуна, его Мён Воль, отказалась от него. А ведь он, глупец, даже не попытался разобраться, что к чему. Ему было совершенно безразлично, что чувствовала в тот момент Мён Воль, направляя ему то треклятое письмо. Ведь тогда его не интересовало ничего, кроме собственной уязвленной гордости. О, Небо! Каким же глупцом он был! Хотя бы раз за столько лет разлуки он думал о причине, по которой его старшая сестра прекратила с ним всякое общение? Хотя бы раз он задумывался о чём-нибудь подобном? Ни разу! Всё это время он думал исключительно о себе, что доказывало его абсолютное безразличие к Мён Воль. Его чрезмерная самовлюблённость не позволяла ему видеть очевидных вещей. До этого дня он даже не подозревал, как тяжело жилось его старшей сестре во дворце все эти годы. И это не идёт ни в какое сравнение с тем, что он пережил. Потому что он всегда знал своего врага в лицо. Принц Ван Со всегда знал тех, кто ненавидел его до зубного скрежета и всей своей прогнившей до основания сущностью жаждал его гибели. Он знал всё это, потому что никто и никогда не скрывал от него подобных вещей.

Но с Мён Воль было всё по-другому. С самого своего рождения и до замужества она жила во дворце, точно в логове тигра. В отличие от Со, она не знала своих врагов в лицо. Потому что дворец — это ужасное место. Здесь никто и никогда не будет чувствовать себя в абсолютной безопасности. Ведь те, кто перед твоим лицом восхищается твоим умом и достижениями, в любой момент могут вонзить тебе в спину припрятанный в рукаве нож, стоит тебе хотя бы на мгновение потерять бдительность и отвернуться. И неважно, насколько они приветливы и дружелюбны. Их слова — сладкая ложь, с лёгкостью срывающаяся с их губ, точно смертоносный яд со змеиного жала. И стоит тебе поверить хоть одному их слову, как тебя тут же ждёт неминуемая расплата.

Дворец — не то место, где можно жить беззаботно и беспечно. Здесь родители не доверяют своим детям, дети — родителям, а родные братья и сёстры готовы глотку друг другу перегрызть, чтобы заполучить как можно больше власти, не говоря уже о единокровных. Здесь всё настолько сильно погрязло в пороке, что не осталось практически ничего, достойного восхищения. Дворец — это то место, в котором даже самые чистые души ломаются под гнётом несправедливости и очерняются порочными желаниями. Это безграничное поле боя, на котором тебе в одиночку приходится противостоять большому количеству врагов: как явных, так и скрытых. И если противостоять явным вполне возможно, то бороться со скрытыми во сто крат сложнее. Потому что, не зная врага в лицо, практически невозможно предугадать, когда и с какой стороны придёт опасность.

Мён Воль долгие годы приходилось жить в страхе за собственную жизнь. Хоть она и была старшей дочерью первой императрицы, однако это не смогло уберечь её от ненависти как со стороны единокровных братьев и сестёр, так и со стороны придворных. Опасность подстрекала её на каждом шагу, если верить словам чонсына. И четвёртый принц Ван Со верил всему, сказанному его зятем. У него не было причин сомневаться в словах чонсына Ким Бу. Теперь он наконец-то понял истинную причину того, почему его нуна прекратила с ним всякое общение. Она опасалась не только за собственную жизнь, но и боялась доставить лишние неприятности ему, отверженному собственными родителями ребёнку, заброшенному в сердце враждебного клана. Даже тогда она заботилась о нём. А он?.. А он оказался неблагодарным идиотом! Вместо того, чтобы по приезде связаться с чонсыном Ким Бу и расспросить его о Мён Воль, он только и делал, что решал собственные проблемы. Какой же он самовлюблённый идиот! Он, принц Ван Со, не смог позаботиться не только о собственной старшей сестре, но и о своей возлюбленной. Он не знал ни друзей, ни врагов ни той, ни другой. Вот и как он, Со, собирался после этого защитить свою драгоценную жемчужину? Он до сих пор не знал о ней ничего, кроме её имени и её родственных связей с чонсыном Ким Бу и супругой восьмого принца Ван Ука. Ван Со не знал ни прошлого Су, ни её настоящего. И как ему только могла закрасться мысль о том, чтобы завоевать сердце Хэ Су, после такого? Он слишком долго был зациклен на себе — и вот теперь пришла его расплата за свою самовлюблённость. Из-за своей глупости он едва не потерял нуну вместе со своей возлюбленной. Но так продолжаться больше не может. Если Мён Воль и Су для него действительно что-то значат, он должен хоть что-то для них сделать, иначе снова их потеряет. Но теперь уже навсегда…

Принц Ван Со сжал кулаки до побеления костяшек и мрачной тучей направился прочь из Чондокджона, одним своим видом приводя в неописуемый ужас пугливых придворных, имевших неосторожность оказаться у него на пути. Всё происходящее казалось ему дурным сном. Вот и как долго он собирался жить в собственном маленьком мирке, игнорируя всё происходящее с дорогими ему людьми? Как долго он собирался заниматься исключительно своими проблемами, забывая обо всём на свете? Как долго?.. Ван Со шумно вздохнул, втягивая воздух сквозь плотно сцепленные зубы. Нет, так продолжаться больше не может. Иначе такими темпами он потеряет всех, кто ему дорог. И тогда какой смысл ему оставаться здесь, во дворце? Ради чего и ради кого? Ради того, чтобы заполучить признание отца и благосклонность матери? Ради того, чтобы взобраться на самую вершину и заставить всех своих врагов пожалеть о том, что они посмели встать на его пути? Или же ради того, чтобы доказать всему миру, что он чего-то стоит? Прежний Со без малейших колебаний ответил бы на каждый из этих вопросов утвердительно, но только не настоящий.

Принц Со больше не был прежним. Казалось, с тех пор, как он с ликующим сердцем въехал в столицу в сопровождении главы клана Кан и его небольшого отряда, прошла целая вечность. Между тем наивным мальчишкой, который всем своим сердцем жаждал получить право свободно жить во дворце Манвольдэ, и теперешним, познавшим любовь четвёртым принцем была огромная пропасть. Принц Ван Со больше не питал наивных надежд на то, что он с лёгкостью сможет заполучить благосклонность матери всего лишь добившись законного права оставаться во дворце. Первая императрица Ю Чжи На бросила его, предпочтя ему его старшего брата — третьего принца Ван Ё. Она пожертвовала им, своим собственным сыном, только чтобы спасти своего старшего сына, которого посчитала гораздо лучшим, чем он, Со. И чтобы изменить отношение матери, ему, четвёртому принцу Ван Со, необходимо заставить её увидеть тот день, когда он взойдёт на самую вершину. Но какой ценой? Ценой крови собственного отца и братьев…

Но теперешний Ван Со был категорически против подобного. Он не собирался устилать свой путь к самой вершине трупами собственных родственников, словно лепестками благоуханных роз. Ему это было совершенно не нужно. Иначе так бы он уподобился тем, кто долгие годы прожил во дворце Манвольдэ, плетя кровавые подковёрные интриги. Да и к тому же, зачем ему власть и богатство, если тех, кто по-настоящему ему дорог, не будет рядом? Принц Со не хотел себе жизни, полной мрака и одиночества, которую сулила ему безграничная императорская власть. Мрака и одиночества ему вполне хватило, когда он жил многие годы в том треклятом Шинджу, вдали от родного дома. И Со не собирался добровольно подписываться на подобное. Уж лучше он будет жить вдали от дворца со своей драгоценной возлюбленной как обычный человек, чем будет заперт в стенах огромного дворца, полного ядовитых змей. Главное, чтобы его Небесная Фея была счастлива рядом с ним. И тогда ему не важно, где будет проходить его жизнь: где-нибудь в горах или же в шумном городе. Главное, чтобы его Су была жива, здорова и была рядом с ним. А другого ему и не нужно.

Принц Ван Со глубоко вздохнул и на мгновение замер на месте, пытаясь собраться с мыслями. Он должен оставить все свои прошлые ошибки позади и начать жизнь заново, памятуя о прошлых промахах. И для начала ему следует навестить Су, которую он не видел, кажется, целую вечность. Также ему необходимо встретиться с Мён Воль и поговорить с ней. Но беря во внимание текущую ситуацию, он должен быть предельно осторожен. Если он допустит хоть малейшую ошибку и навредит нуне, чонсын может вполне обосновано запретить ему появляться в его резиденции. А этого Ван Со уж никак не хотелось. Пусть лучше он сначала навестит свою драгоценную жемчужину, а уж потом попробует поговорить с Мён Воль. Исходя из того, что сказал чонсын Ким Бу на сегодняшнем собрании, душевное равновесие Мён Воль нарушено, поэтому её сейчас лучше не беспокоить. Со утвердительно кивнул своим мыслям, чувствуя, как на душе у него стало чуточку светлее, как внезапно кто-то бесцеремонно схватил его за предплечье. Четвёртый принц Ван Со невольно вздрогнул и, крепко сжав пальцы в кулак, резко обернулся, готовый дать отпор любому противнику.

— Брат, да выслушайте уже меня наконец! — обиженно потребовал тринадцатый принц Бэк А, невесть откуда появившийся перед изумлённым четвёртым принцем. — Неужели я прошу чего-то невозможного? Я всего лишь спросил, не собираетесь ли вы навестить Хэ Су. Неужели вам так трудно ответить? — недовольно бурчал себе под нос он, стараясь перевести дух и не обращая никакого внимания на минутное замешательство старшего брата. Принц Со недоумённо моргнул, а затем, нацепив на лицо маску безразличия, холодно бросил:

— А тебе что с этого? Я что, должен теперь перед тобой отчитываться? — он криво усмехнулся и подобно скале навис над явно не ожидавшим ничего подобного Бэк А. — Думаешь, раз ты заботился обо мне, пока я был без сознания, я теперь стану посвящать тебя во все свои планы?

— Я… не это имел в виду, — растерянно проговорил тринадцатый принц, с опаской поглядывая на старшего брата. — Просто… если вы пойдёте один, то наш восьмой брат…

— Мне нет никакого дела до него, — холодно прервал его на полуслове Ван Со, всем своим видом показывая своё нежелание выслушивать подобное. Совершенно не дожидаясь, пока его младший единокровный брат скажет что-то ещё, он поспешно развернулся и торопливым шагом направился в сторону конюшни.

— Брат! — обиженно бросил тринадцатый принц Бэк А и со всех ног пустился следом за ним. — Я должен поехать с вами. Вот, что я хотел сказать.

— С чего вдруг? — недоумённо бросил принц Ван Со, не оборачиваясь.

— Хэ Су — моя кузина, и я должен непременно увидеться с ней. Поэтому… — с жаром начал было принц Бэк А, однако услышав от старшего единокровного брата безразличное «как хочешь», запнулся на полуслове и недоумённо уставился на спину идущего впереди Со. Сказать, что эта единственная фраза четвёртого брата вогнала его в ступор, ничего не сказать. Бэк А знал упрямый характер Ван Со, поэтому никак не ожидал, что тот так быстро согласится. По правде говоря, тринадцатому принцу было даже немного обидно, что его снова прервали на полуслове. Он, значит, тут целую речь подготовил, чтобы убедить старшего брата в том, что ему непременно нужно ехать с ним, а тот его даже слушать не стал. Бросил только своё безразличное «как хочешь» и молча продолжил свой путь. Обидно, но не смертельно. Главное, что брат Со не стал ему снова смертью угрожать за излишнюю настойчивость. И на том спасибо.

— Брат, подождите меня! — наконец принц Бэк А вышел из своего кратковременного оцепенения и со всех ног припустил следом за четвёртым принцем Ван Со, который уже успел пройти добрую половину просторного внутреннего двора. Дойдя до боковых ворот, ведущих к конюшне, тот молча переступил порог и скрылся из виду, будто бы вообще не замечая младшего единокровного брата. — Брат! — снова крикнул ему вслед запыхавшийся тринадцатый принц, из последних сил стараясь бежать ещё быстрее. Когда он наконец настиг принца Ван Со, тот уже отдавал приказ слугам оседлать ему коня.

— Брат, вы даже не представляете, как я благодарен вам за то, что вы позволили мне ехать с вами… — сходу начал было Бэк А, тяжело дыша после продолжительной пробежки, однако снова был прерван холодным взглядом четвёртого брата.

— Если ты и дальше будешь тараторить без умолку, в резиденцию Ука пойдёшь пешком, — раздражённо бросил тот и ловко вскочил в седло только что подведённого к нему слугой гнедого жеребца. Не говоря ни слова, он ударил коня пятками в бока и вихрем помчался прочь.

— Благодарю, брат! — благодарно бросил ему вслед тринадцатый принц и низко поклонился. Коротко отдав приказ оседлать ему лошадь, он выдохнул с облегчением. Хоть старший единокровный брат и не стал его ждать, Бэк А было вполне достаточно того, что тот не стал отказываться от его компании. Это уже что-то. Значит, у него всё-таки есть возможность подружиться с четвёртым братом Ван Со и понять, что же он за человек. Если бы не внезапная заинтересованность Су в принце Со, Бэк А никогда бы и в голову не пришло сближаться с тем, кого до дрожи в ногах боится чуть ли не весь Сонгак. Уж слишком опрометчивым было подобное решение. Но ответная заинтересованность принца Ван Со в Хэ Су в корне всё изменила.

При других обстоятельствах, зная излишнюю ветреность кузины, Бэк А вряд ли бы придал хоть малейшее значение новой увлечённости Су, если бы она не была из ряда вон выходящей. Да, раньше Су частенько заглядывалась на более-менее привлекательных наследников сильных семей, совершенно не задумываясь об их характере. Её всегда интересовала только их привлекательная внешность, да статус их семей. Так было и с её глупым увлечением третьим принцем Ван Ё. С одной стороны, тринадцатый принц прекрасно понимал желание кузины избавиться от клейма никому не нужной сиротки, от которой даже родной клан отказался. Но с другой стороны, он никак не мог взять в толк, почему из всех отпрысков сильных семей Хэ Су выбрала именно принца Ван Ё. Самое интересное, что она прекрасно знала, что он ни во что не ставит тех, кто ниже его по статусу. Но почему-то всё равно упорно продолжала за него цепляться. Даже нашла какое-то письмо, которое, на её взгляд, смогло бы помочь ей завоевать его благосклонность. К чему могла привести эта её слепая одержимость одному лишь Небу известно. Наверное, Небеса были против увлечённости Су Ван Ё — и поэтому позволили ей потерять память и так резко измениться. Но почему они позволили ей влюбиться в четвёртого принца Ван Со, этого принц Бэк А понять никак не мог. Ему даже в голову не приходило, что его ветреная кузина способна влюбиться в того, кого до ужаса боятся большинство девушек столицы.

Наверное, он, Бэк А, так никогда и не поймёт свою кузину Хэ Су. Она упряма, как строптивая кобылица, и изменчива в своих решениях, как ветром гонимое облако. Тринадцатый принц Бэк А никогда не мог знать наверняка, что в следующий момент может предпринять Су. Поэтому в том, что она так внезапно влюбилась в очередной раз, не было ничего удивительного. Было удивительным лишь то, как резко изменилось её поведение после недавнего недуга. Она будто бы стала совершенно другим человеком. Словно Небеса по великой милости своей решили наделить её рассудительностью. Но в то же время лишили её чувства самосохранения. Иначе бы Су так безрассудно не стала бы заигрывать со смертью. Принцу Бэк А было прекрасно известно, что по какой-то причине у Су появилось слишком много врагов среди представителей клана Хэ, которые были готовы безжалостно расправиться с ней из-за малейшей оплошности. Именно поэтому после смерти отца она была столь пугливой и отстранённой. Тринадцатому принцу порой даже казалось, что гибель отца окончательно лишила его кузину способности искренне радоваться, чему бы то ни было. После странного недуга она снова вернула, казалось бы, навсегда утраченную радость. Но потеряла всякую осторожность. Иначе не попала бы в столь ловко расставленную для неё ловушку и не оказалась бы на грани жизни и смерти из-за своей беспечности.

Непрерывный поток мыслей всё дальше и дальше уводил Бэк А от реальности. За своими раздумьями он уже успел позабыть и о четвёртом брате, и о кузине, которую собирался навестить. И если бы его вороной жеребец, на котором он ехал всё это время, совершенно внезапно не остановился бы у самых ворот резиденции восьмого брата Ван Ука, то неизвестно, куда бы привели тринадцатого принца Бэк А его размышления. Моргнув от удивления, принц Бэк А нехотя слез с коня, передав его на попечительство приветливо встретившего его мальчишку-прислужника, и размеренной поступью направился в сторону ханока Хэ Су. Он нисколько не сомневался в том, что гонимый нетерпением брат Ван Со уже давно прибыл в имение Ука, и сейчас, наверняка, уже находится в опочивальне Су. Тем более, что жеребца четвёртого брата, на котором тот сюда отправился, у входа в резиденцию не было. Значит, брат Со давно уже здесь. А раз он здесь, то и спешить не стоит. К тому же, Бэк А не очень-то хотелось выслушивать угрозы со стороны старшего единокровного брата по поводу того, что он так не вовремя заявился в ханок Су. Пусть уж Ван Со немного успокоится, побыв подле своей возлюбленной, а потом его внезапного гнева можно будет не опасаться. Довольный собою тринадцатый принц радостно кивнул своим мыслям и уже было хотел переступить через порог внутренних ворот резиденции Ван Ука, ведущих во двор его дорогой кузины, как внезапный порыв ветра донёс до его слуха отрывки чужого разговора:

— Как я погляжу, дворец и на тебя оказал не самое благотворное влияние, — с неприкрытой издёвкой фыркнул четвёртый принц Ван Со. (Его низкий угрожающий голос Бэк А не спутал бы никогда и ни с чем). — За эти годы ты прекрасно отточил своё мастерство, без разрешения влезая в чужие дела.

— Говоришь, это не моё дело? — голос восьмого принца непривычно дрожал. Тринадцатому принцу Бэк А даже показалось, что Ука так и трясло всего от гнева. Интересно, и что тут такое произошло, что четвёртый брат сумел довести всегда такого уравновешенного восьмого брата до такого состояния? Ну вот, он снова пропустил самое интересное! Принц Бэк А досадливо вздохнул и уверенной поступью направился к спорящим.

— Это как раз моё дело, ведь Су — кузина моей жены, — раздражённо бросил принц Ван Ук, не желая уступать. — И я несу за неё ответственность перед чонсыном. Так что если бы не твоё вмешательство, с Су ничего подобного не случилось бы!

— Да если бы я не оказался рядом, Су давно была бы уже мертва! — сквозь зубы прошипел принц Ван Со таким грозным тоном, отчего по всему телу Бэк А вихрем пронёсся табун мурашек.

— Не смей говорить подобное! — гневно бросил Ук и грубо схватил Со за воротник чёрной чогори. — Ты всегда приносил несчастья всем, кто оказывался рядом с тобой. И Су пострадала именно из-за тебя!

— Братцы, быть может, вы повыясняли бы свои отношения где-нибудь в другом месте? — осторожно вклинился в их разговор Бэк А, серьёзно опасаясь, как бы между разгневанными старшими единокровными братьями не началась драка. — Всё-таки Су нужен покой…

— Из-за меня, говоришь? — опасно сверкнув глазами, прошипел Ван Со, отчего Бэк А стало не по себе — и он сразу же поторопился отойти от спорящих на безопасное расстояние, чтобы и ему ненароком не влетело.

— В отличие от тебя, я не давал чонсыну Ким Бу клятву заботиться о Су, — с нескрываемым презрением продолжал принц Со, хищно ощерившись. — Так что она пострадала как раз из-за твоей беспечности…

— Как ты… — принца Ука всего трясло от гнева. Он ещё крепче вцепился в воротник противника одной рукой, а вторую занёс для удара. Неизвестно, чем бы это всё закончилось, если бы внезапно не прозвучал необычайно твёрдый и уверенный голос Мён Хи, внезапно появившейся на пороге ханока Хэ Су:

— Дорогой, сейчас не имеет значения, кто прав, а кто виноват. Лекарь Чан сказал, что душевное равновесие Су нарушено. Поэтому ей нужна тишина и покой. Вы же знаете, Ваше Высочество.

Последнее слово прозвучало с едва различимой укоризной, которая, на удивление, смогла в одно мгновение отрезвить хозяина резиденции и заставить его отступить на шаг назад.

— Как хозяин этого дома, я вправе выбирать, кого из гостей принимать, а кого нет, — с едва уловимой обидой бросил он, явно недовольный тем, что его болеющая супруга стала свидетелем подобной сцены. — В прошлый раз я запретил четвёртому брату появляться в моём имении без моего разрешения. Но, похоже, мои слова для него — пустой звук. — Его голос дрожал. Ноздри широко раздувались от всё ещё бушующего в крови гнева.

— Пусть так, но сейчас не время для этого, — мягко проговорила Хэ Мён Хи, неторопливо приближаясь к супругу, тяжело дышащему от переполнявшего его гнева. — Мы обязаны выказать свою благодарность четвёртому принцу за спасение Су. Ведь не окажись его рядом, неизвестно, что бы произошло с нашей девочкой. — Поначалу её голос звучал ровно и убедительно, но под конец начал предательски дрожать из-за подступавших к её горлу слёз.

— Я услышал тебя, жена, — сухо проговорил Ук и, недовольно поджав губы, торопливо зашагал прочь.

— Благодарю за вашу помощь, госпожа Хэ, — с благодарным поклоном произнёс принц Ван Со, поравнявшись с невесткой.

— Это меньшее, что я могу для вас сделать, — со скромной улыбкой ответила она и, учтиво поклонившись, отошла в сторону, освобождая Ван Со путь к ханоку Су. — Прошу меня простить. У меня есть кое-какие дела, поэтому я вынуждена покинуть вас, — добавила она, виновато улыбнувшись, и после одобрительного кивка принца Со махнула рукой в сторону стоявшей поодаль Су Хён, велев ей следовать за собой, и неторопливой поступью направилась прочь.

— Мён Хи, подожди меня! — радостно воскликнул Бэк А и торопливо направился к своей возлюбленной. — Если ты не против, я мог бы составить тебе компанию, — добавил он, широко улыбаясь.

— Я всегда рада твоей компании, — с тёплой улыбкой ответила Хэ Мён Хи и добавила что-то ещё, но четвёртый принц Ван Со этого уже не слышал. Словно оказавшийся в нескольких шагах от желанной добычи хищник, он в мгновение ока преодолел отделявшее его от ханока возлюбленной расстояние. Торопливо взбежал вверх по ступенькам, даже не обратив ни малейшего внимания на стоявших у входа четверых охранников, и нетерпеливо толкнув одну из створок двустворчатой двери с замиранием сердца шагнул в покои своей Небесной Феи.

Несмотря на то, что на улице было ещё довольно светло, в опочивальне его возлюбленной царил полумрак. Окна словно нарочно были завешены плотной тёмной тканью, не позволявшей солнечному свету проникать внутрь помещения. И лишь несколько одиноких свечей стоявших то на столе, то у кровати, не позволяли мраку полностью окутать покои Су.

Глубоко вздохнув, Со осторожно прикрыл за собой дверь и практически бесшумной поступью направился к кровати своей драгоценной жемчужины. Хэ Су лежала совершенно неподвижно, будто бы спала. Грудь её еле заметно вздымалась, а на лице читалась умиротворённость. Четвёртый принц Ван Со осторожно опустился на краешек постели возлюбленной и с трепетом спрятал руку Су в своих больших ладонях. Однако его Небесная Фея даже не шелохнулась, будто бы и не заметила его присутствия. Маленькая гордячка. Наверняка она так же сильно соскучилась по нему, как и он по ней. От мысли об этом на душе принца Ван Со сразу же стало теплее. Он ласково погладил руки Су своими большими пальцами, а затем с жадностью припал к её тонким изящным пальчикам своими жаждущими губами.

Казалось, с того самого дня, в котором он держал её руки в своих руках, прошла уже целая вечность. Столько воды утекло за это время. И вот теперь он снова может ощущать тепло её рук, любоваться её прекрасными чертами. Ван Со даже показалось, что за всё это время, которое он провёл в разлуке со своей Небесной Феей, она стала ещё прекраснее. Со наслаждался каждым мгновением, проведённым рядом с ней, ведь теперь он точно знал, что её сердце принадлежит ему. Он хотел сказать ей многое и о многом хотел ей рассказать, но, стоило ему открыть рот, чтобы сказать хоть что-то, слова, словно пугливые лани, тут же убегали от него, оставляя его в полном недоумении.

Так продолжалось некоторое время, пока принц Ван Со наконец не нашёл в себе силы выдавить из себя хоть слово. Ласково погладив возлюбленную по волосам и нежно скользнув пальцами по её побледневшей щеке, он наконец решился сказать ей то, что никогда и никому не говорил до этого.

— Су, — тяжело дыша от волнения, наконец произнёс Ван Со, стараясь побороть так некстати закравшийся в его душу страх. — Не знаю, слышишь ты или нет. Но я хочу, чтобы ты знала. Ты — единственный человек, кто заставляет моё сердце биться быстрее. Благодаря тебе я познал, что такое радость. Ты — первая, кто заставил меня почувствовать себя человеком. Если бы не ты… — принц Со глубоко вздохнул, стараясь побороть свою робость и снова жадно припал губами к пальцам Хэ Су. Какое-то время он молчал, нежно перебирая губами пальцы возлюбленной. Была б его воля, он просидел бы так целую вечность, если бы только его Небесная Фея была всегда здоровой и была рядом с ним. А большего ему и не нужно. — Прошу тебя, Су, выздоравливай поскорее, -с мольбой в голосе произнёс Со, наконец справившись со своей робостью. — Ты должна выздороветь, потому что без тебя я — ничто. Я не смогу без тебя. Без твоей любви я погибну! — Он прерывисто вздохнул, отчётливо ощущая, как к горлу начинают подступать слёзы. — Ты даже не представляешь, сколько мне прошлось провести во тьме, пока ты яркой вспышкой не ворвалась в мою жизнь. Ты изменила всё… Знаешь, поначалу я считал тебя сумасшедшей, — с лёгкой улыбкой добавил он, поглаживая большими пальцами руку возлюбленной. — Ты была первой, кто вёл себя со мной, как с равным. Это было так необычно. И я благодарен тебе за это, действительно благодарен. Но сейчас мне очень не хватает твоей улыбки, твоих милых возражений. Поэтому выздоравливай поскорее. Ты мне очень нужна.

На мгновение четвёртый принц Ван Со умолк, стараясь смахнуть навернувшиеся на глаза слёзы, а затем, сжав покрепче руку своей драгоценной жемчужины в своих руках, с жаром произнёс:

— Я люблю тебя, Су. И если то, что ты сказала, действительно правда, тогда я очень хотел бы, чтобы моей единственной императрицей была именно ты. Потому что без тебя мне не нужен трон. Я не хочу быть таким же одиноким, как и мой отец. Я не хочу повторять его судьбу. Поэтому выздоравливай, слышишь? Ты должна прийти в себя, иначе я тебя никогда не прощу, слышишь? — с укоризной бросил принц Ван Со и ласково погладил возлюбленную по щеке. Когда же его пальцы случайно коснулись её губ, дрожь пронеслась по всему его телу. Не до конца осознавая, что он делает, Со порывисто поцеловал свою Небесную Фею в плотно сжатые губы.

О, Небо! Как долго он мечтал сделать это снова! Когда-то он даже боялся, что решись он на подобное, Су просто-напросто выставит его за дверь. Но после того, как она ответила на его поцелуй, он больше не боялся ничего подобного. Потому что знал, что её сердце принадлежит ему.

— Брат, вы ещё здесь? — внезапно послышался из-за двери слегка неуверенный голос Бэк А. принц Ван Со вздрогнул от неожиданности и поспешно вскочил на ноги, чтобы не вызвать лишних подозрений. И как раз вовремя, потому что в следующее мгновение двери в покои Хэ Су отворились и в дверном проёме появился тринадцатый принц Бэк А. — Как Су? Она всё ещё без сознания? — осведомился он, с некоторым недоумением глядя на напряжённого точно струна старшего единокровного брата.

— Да, без сознания, — со вздохом произнёс Со и, точно нашкодивший щенок, поспешно направился к выходу, заставив Бэк А отойти в сторону.

— Тогда почему вы так долго провели у её постели? — с едва уловимой подначкой произнёс тринадцатый принц ему вслед, хитро улыбнувшись. — Уже давно стемнело, а вы ещё…

— А я что, теперь должен перед тобой отчитываться? — недовольно огрызнулся тот, стараясь скрыть своё смущение.

— Не должны, — с довольной улыбкой ответил Бэк А, осторожно прикрыв за собой двери. — Но всё же я могу спросить ради любопытства…

— Нет, не можешь, — недовольно буркнул Ван Со, не оборачиваясь, и торопливой поступью направился прочь, стремясь поскорее раствориться в опустившихся на землю сумерках. Однако из-за своей спешки он так и не узнал, что едва ли за ним успела закрыться дверь, как рука Су внезапно дрогнула и её глаза широко распахнулись, а затем поспешно закрылись снова, пытаясь привыкнуть к чересчур яркому свету свечей.

Примечания:

Нуна (누나) — в корейском языке вежливое обращение младшего брата к старшей сестре.

Шаловливый солнечный лучик бесцеремонно проскакал по лицу Хэ Су, заставив её пробудиться от долгого сна. С некоторым трудом открыв глаза, Су осоловевшим взглядом уставилась в потолок. Перед глазами всё плыло и казалось, что этот сизый туман, который она видела перед своими глазами, поселился и у неё в голове, делая мысли вялыми и сумбурными. У Хэ Су невольно возникло впечатление, что всю прошлую ночь её заставляли заниматься изнурительной работой, отчего она теперь чувствовала себя отвратительно. Глубоко вздохнув и попытавшись приподняться на локтях, Су почувствовала, что у неё нет силы сделать даже это. Вот и что жизнь? Что такого произошло прошлой ночью, что она теперь в таком отвратительном состоянии? Не иначе как принцесса Ён Хва, эта высокомерная жаба, будь она неладна, по злобе обратилась к какой-нибудь местной старой карге и наслала на неё порчу. Вот и чем она ей успела опять не угодить? Наверное, вчера при встрече недостаточно низко поклонилась и недостаточно почтительно поприветствовала Её Высокомерное Высочество. Вчера…

А что было вчера? Хэ Су устало прикрыла глаза и попыталась вспомнить, как прошёл её вчерашний день, но так и не смогла толком ничего вспомнить. Единственное, что она помнила, так это то, что она вчера посреди ночи резко проснулась, пытаясь понять, что происходит. Снова увидела эти покрытые вековой пылью балки под потолком (похоже, эти нерадивые криворукие бездельницы опять от рук отбились. Но ничего, она устроит им хорошенькую взбучку). Снова на глаза попались эти давящие стены, этот отвратительный, безвкусный балдахин, который ей так опостылел, и эта жёсткая и неудобная кровать с несвежим постельным. О, Небо! Да когда же всё это прекратится?! Когда она наконец вырвется из этого проклятого имения восьмого принца Ван Ука, который дальше своего носа ничего не видит, и наконец поселился в роскошном дворце Манвольдэ со своим прекрасным принцем? Ах, мечты, мечты…

Как же она уже устала от этой серой действительности. Как она устала от этой бледной, как сама смерть, болезненной кузины, которая готова с неё буквально пылинки сдувать. Но ей её забота и даром не нужна. Эта чахоточная о себе-то толком позаботиться не может — вон даже мужа собственного соблазнить не может да завести наконец с ним детей, — а ещё о ней пытается заботиться. Эх, какая же она жалкая! Прям без слёз не взглянешь. А ещё эта стерва-принцесска, — чтоб её подняло, да о землю приложило! — сколько она будет отравлять её существование? Это же просто возмутительно. А её братец, восьмой принц, тоже ничем не лучше. Ходит весь такой занятой, земли под ногами не чувствует. Видите ли, он — такой добрый, что даже решил позаботиться о бедной сиротке, позволив ей жить в своей резиденции. Вот и пусть подавится своей «добротой»! Не нужна ей такая доброта. Он относится к ней хуже, чем к простой служанке, — вообще в упор не видит, как будто она — пустое место.

Но ничего, она ещё докажет этому змеиному логову, что она тоже чего-то стоит в этой жизни. Вот станет она императрицей, женой третьего принца Ван Ё, и заставит всех и каждого целовать пыль под её ногами. А главу клана Хэ, Хэ Сон Даля, этого злобного старого хрыча, она заставит заплатить за всё то зло, которое он ей причинил. Она никогда его не простит за это. Это ведь он, эта старая сволочь, убил её отца, своего младшего брата, а заодно отправил на тот свет и старшего — Сон Гёма, отца Мён Хи, — чтобы заполучить всю власть над кланом. А она, дура, ещё ему и помогала. Думала, что если она, Су, будет сотрудничать с ним, то он поможет ей удачно выйти замуж. А не тут-то было! Этот старый козёл не только убил её отца, устроив для него засаду на горном перевале, но и её едва жизни не лишил, когда она заикнулась о том, что непременно отомстит. Наверное, Хэ Су никогда не забудет, как сдавливали её горло грязные пальцы Кван Уна, верной собачонки второго дяди Сон Даля. И уж тем более никогда не забудет, как после этого ей пришлось целовать носки грязных сапог второго дяди, чтобы тот позволил ей жить. А уж похотливый взгляд этого ублюдка, Кван Уна, она никогда не забудет. Особенно она не забудет, как эта похотливая тварь после ухода второго дяди прижала её к бревенчатой стене затерянной в лесу хижины, в которой она нередко тайно встречалась со вторым дядей. Как этот урод облапал её всю своими грязными лапищами и муторным голосом заявил, что как только старейшина Хэ прикажет перерезать ей глотку, он непременно с недельку с ней поразвлекается, а потом только исполнит повеление господина, — она будет помнить вечно. Этого унижения она никогда не забудет! Она, Хэ Су, дочь покойного генерала Хэ Сон Ёля, из кожи вон вылезет, но уничтожит второго дядю со всеми его прихвостнями. Она заставит их заплатить за все те унижения, которые ей пришлось из-за них претерпеть. Особенно она прикажет кастрировать прямо у неё на глазах этого ублюдка, Кван Уна, а потом ещё и заставит его съесть свои же собственные причиндалы. И тогда она, Су, сполна насладится его страданиями. Тогда она действительно будет отомщена. И больше никто не посмеет смотреть на неё свысока, а уж тем более не посмеет угрожать ей смертью. Потому что жизнь и смерть всех подданных Корё будут в её руках.

Хэ Су самодовольно улыбнулась, чувствуя, как по всей груди разливается огонь злорадства, и с некоторым трудом попыталась сесть. Однако стоило ей принять вертикальное положение, как перед её глазами тут же всё поплыло. В ушах зазвенело так, как будто какой-то недоумок прямо над её головой начал отчаянно ударять в квенгвари. Су невольно пошатнулась и вскрикнула, к счастью, вовремя успев опереться на руки.

— Госпожа, какое счастье! Вы проснулись! — совсем близко послышался радостный голос Су Хён, а затем шершавые руки прислужницы порывисто заключили её в свои объятья. У Хэ Су аж перехватило дыхание от неожиданности. Несколько секунд она судорожно вдыхала воздух ртом, пытаясь прийти в себя и в то же время стараясь справится с досадным головокружением, а затем с широко распахнутыми глазами уставилась на обнаглевшую до предела служанку. Раньше Су Хён себе подобного не позволяла. Похоже, у неё окончательно мозги отшибло прошлой ночью. Су даже дар речи потеряла от негодования. Где ж это видано, чтобы простая служанка своими грязными и грубыми руками прикасалась к ней, госпоже, как к своей собственной подруге. Она что, совсем страх потеряла?!

— Госпожа Су, как я рада, что вы наконец пришли в себя! — радостно тараторила Су Хён, словно и не замечая недоумения госпожи. — Мы так переживали, что вы так долго не просыпались. Старшая госпожа Хэ даже начала бояться, что…

— Тварь! — гневно выкрикнула Хэ Су, потеряв всякое терпение, и грубо оттолкнула от себя обнаглевшую прислужницу. — Как ты посмела прикасаться ко мне своими грязными руками? — Голос её дрожал, её всю трясло от негодования. — Да как ты вообще посмела нарушить мой приказ?! Я же понятным языком тебе сказала, чтобы ты ко мне и близко не приближалась! — раздражённо бросила она и со всей силы отвесила пощёчину опешившей от её слов служанке.

— Г-госпожа… — растерянно прошептала Су Хён, плотно прижимая ладонь к пылавшей огнём щеке. — Вы… вернулись? — после мгновенного замешательства осторожно осведомилась она, наконец сообразив, что та молодая госпожа Хэ Су, которую она так полюбила, никогда бы не поступила с ней подобным образом. Так могла поступить только та, прежняя молодая госпожа, которая держала в страхе всех слуг резиденции восьмого принца, за исключением, конечно же, прислужниц принцессы Ён Хвы.

— А я никуда и не уходила, идиотка! — грубо оборвала её разгневанная Су, чувствуя, как её всю разрывает от негодования. — Чем ты вообще тут занималась, пока я спала? И вообще, как ты посмела войти в мои покои без моего разрешения? Что, уже жить надоело? — она рассерженно уставилась на поникшую служанку, исподволь наслаждаясь своей властью над ней. Какое счастье, что она хоть на ком-то может сбить свою злость. Иначе она давно бы уже обезумела от того, что каждая родовитая шавка пытается ей указывать на то, что ей и как делать. Как же это раздражает!

— Госпожа, вы… — попыталась было начать Су Хён, но тут же была снова грубо прервана своей нетерпеливой молодой госпожой.

— Ты вообще другие слова знаешь? Что ты заладила «госпожа, госпожа»? Я знаю, что я — госпожа. А ты, похоже, забыла, где твоё место. Так, ничего: ивовый прут тебе быстро всё напомнит, — со злорадной ухмылкой добавила Хэ Су, чувствуя, как ей значительно полегчало. Даже голова кружиться перестала. Всё-таки небольшая взбучка для негодной рабыни творит чудеса! Надо будет ещё на кого-нибудь наорать, чтобы сильно не расслаблялись.

— Простите меня, я была не почтительна, — глотая слёзы обиды, проговорила Су Хён, вперив глаза в пол. Ей было так обидно, что госпожа накричала на неё без причины, да ещё и пощёчину отвесила. Это было так не похоже на прежнюю госпожу, но в то же время так свойственно той госпоже Су, которую она знала ещё с детства. Была б её воля, она бы предпочла, чтобы такая госпожа, какой она была сейчас, никогда не возвращалась. — Просто вы три дня были без сознания — и я была вынуждена дежурить у вашей постели…

— Постой, о чём ты говоришь? — поспешно прервала её Су, торопливо подскочив на ноги и недоверчиво уставившись на понурившую голову прислужницу. — Что со мной произошло? Почему я была без сознания?

— Три дня назад, на праздновании дня рождения Его Величества, вас отравили… — осторожно начала Су Хён, чувствуя, как по всему её телу пронеслась волна мелкой дрожи. Если молодой госпоже опять что-то не понравится, то она непременно будет битой. О, Небо! Только бы госпожа поверила её словам и не рассердилась!..

— Ты, наверное, шутишь, — криво усмехнулась Хэ Су, чувствуя, как внутри неё снова начинает подниматься волна негодования. — Ты меня совсем за дуру держишь, что ли? Какой день рождения императора, когда даже Соллаля ещё не было?! — она гневно прикрикнула на безмозглую рабыню и резко замахнулась, намереваясь отвесить той ещё одну пощёчину.

— Госпожа, не бейте меня! Я говорю правду! — жалобно взмолилась Су Хён, пригнувшись и закрыв голову двумя руками. — Вы можете спросить кого угодно, хоть стоящих у ваших дверей стражников. Они вам то же самое скажут, что и я!..

— Ха, с чего бы стражникам охранять мои покои? — презрительно фыркнула Су, сделав шаг навстречу сгорбившейся служанке. Ничтожество. Она выглядела так жалко в этот момент. — Или ты хочешь сказать, что вечно занятый своими проблемами восьмой принц, наконец-то вспомнил о моём существовании?

— Его Высочество восьмой принц действительно о вас очень заботится! — жалобно пролепетала Су Хён, невольно начиная трястись от страха. — Он даже приказал Гон Далю дежурить у вашего ханока…

— Этому безмозглому идиоту? Восьмой принц действительно поручил мою безопасность этой тупоголовой выдре? — с искренним недоумением переспросила Су и громко рассмеялась, чувствуя, как в груди начинает распространяться огонь жгучей обиды. Похоже, принц Ван Ук решил от неё окончательно избавиться, раз поручил её жизнь этому неповоротливому придурку.

— Восьмой принц действительно… — Су Хён начала было оправдываться, однако почувствовав на себе гневный взгляд молодой госпожи, поспешно умокла, невольно отступив на шаг к двери.

— Что за чушь ты несёшь? — раздражённо бросила Хэ Су и, махнув в сторону двери, добавила с нескрываемым недовольством: — Слушать тебя больше не желаю. Проваливай! И поживее, не то моё терпение на исходе! — добавила она напоследок, с немалым удовольствием наблюдая как придурковатая Су Хён, которая раздражала её с самого детства, на полусогнутых выскочила из её покоев, поспешно закрыв за собой двери.

— Что вообще твориться в этом доме? — недоумённо произнесла Су и досадливо вздохнула. Как бы она этого не отрицала, но, похоже, в словах безмозглой рабыни действительно была доля правды. Её теперешнее состояние отчётливо давало ей понять, что она действительно пострадала от чего-то серьёзного. Потому что ни с того ни с сего на неё бы не обрушилась слабость и в ушах бы не звенело, как во время исполнения пхунмуля пёстрой намсаданпхэ по случаю какого-нибудь праздника. Её либо отравили, либо просто хорошенько стукнули по голове, либо какая-то старая карга порчу на неё навела по просьбе этой гордячки, принцессы Ён Хвы. Или ещё какая-нибудь зараза к ней престала.

В любом случае Хэ Су не хотела в этом особо разбираться. Самое главное, что она жива и более-менее здорова, а с остальным она потом разберётся, когда ей станет намного лучше. Вот тогда-то она непременно заставит того мерзавца (или же мерзавку) дорого заплатить за причинённый ей вред вне зависимости от того, какой у него (или неё) статус. Конечно, со знатными толстосумами разбираться куда сложнее, но кто сказал, что она не найдёт на них управы? Су хитро улыбнулась и неторопливо направилась к хвачхочжан, намереваясь проверить целостность своего маленького сокровища — бесценного подарка покойного отца, который позволит ей одним махом расправиться со всем кланом Хэ и даст ей возможность стать законной супругой третьего принца Ван Ё, который несомненно вскоре станет следующим императором. Однако стоило ей открыть небольшой тайничок в шкафу, как она тут же почувствовала, что ей становится дурно. Того заветного письма, на которое она возлагала все свои надежды, на обычном месте не оказалось. Хэ Су начала часто дышать, стараясь подавить зарождавшуюся внутри панику. И на всякий случай подтянула поближе к себе стоявший неподалёку стул, чтобы, не дай Небо, не грохнуться на пол от разочарования.

Время тянулось для Хэ Су чересчур медленно. Пока она искала своё бесценное письмо — шанс стать супругой будущего императора — каждое мгновение казалось ей невыносимой пыткой. Она проверила все тайники, которые были в сделанном согласно её пожеланиям шкафчике, пересмотрела все полки, заглянула во все стоявшие в её шкафу сосуды, но желанного письма так и не нашла. Будто его никогда и не было. Су сдавленно всхлипнула, чувствуя, как по её щекам начинают струиться жгучие слёзы обиды и разочарования. Неужели она действительно в один момент потеряла всё, на что так надеялась? Нет… Нет, нет! Этого просто не может быть! Письмо непременно найдётся. Оно просто не могло исчезнуть бесследно. Этот хвачхочжан она знает ещё с того времени, когда ей было семь лет. Нанятый отцом мастер специально сделал в нём множество тайников, как она и хотела. И об этих тайниках не знал никто, кроме неё (ну, ещё и того мастера, который создал этот шкаф). Даже тупорылая Су Хён не знала, что этот хвачхочжан хранит множество тайн. Поэтому не может быть, чтобы кто-то взял её письмо. Все вещи, которые были в шкафу, находились точно на своих местах. По крайней мере, ей так показалось. Тогда куда же подевалось это треклятое письмо? Неужели она его так и не принесла домой, когда возвращалась из императорской купальни?

— Нет, только не это! — Су отчаянно схватилась за голову, запустив пальцы в растрёпанные после сна волосы и пытаясь вспомнить, как она возвращалась из той проклятой купальни. Но как бы Хэ Су ни старалась, она никак не могла вспомнить, что с ней произошло после того, как она поссорилась с Бэк А и со психа решила покинуть территорию дворца Дамивон. Обратный путь в резиденцию восьмого принца Ван Ука полностью стёрся из её памяти. Она не помнила ни того, как вернулась домой, ни того, как легла спать. Словно этого никогда и не было в её жизни.

— Этого не может быть… — точно безумная шептала Су и обессиленно сползла со стула на тёплый пол. Она никак не могла поверить в то, что то письмо, которое было ей так необходимо, просто-напросто исчезло без следа. Будто его никогда и не было. Нет, должно быть, она просто забыла, куда дела письмо. Она всего лишь забыла. Но скоро она всё хорошенько вспомнит, найдёт письмо — и тогда её жизнь снова наладится.

— Да, всё так и будет, — с безумной улыбкой прошептала Хэ Су и, уверенно кивнув своим мыслям, начала в который раз перерывать содержимое своего шкафа. Но сколько бы она не искала, письмо так и не находилось.

После очередной неудачной попытки найти пропажу, Су досадливо плюнула и неспешно направилась к столу, на котором стоял поднос с сушёной хурмой. Надо же, погрузившись с головой в поиски письма, она даже не заметила, как проголодалась. Досадливо вздохнув, Хэ Су схватила с подноса первую попавшуюся сушёную дольку и сразу же отправила её в рот. Но только для того, чтобы тут же выплюнуть — хурма оказалась невероятно горькой. Внимательно посмотрев на поднос, Су поняла, в чём дело. Этот сорт хурмы местные жители называли «Лунной ночью». Хэ Су ещё с детства ненавидела его за терпкий вкус — и безмозглая идиотка Су Хён об этом прекрасно знала. Похоже, и она решила поиздеваться над ней напоследок, раз притащила сюда эту «гнилую» хурму. Су досадливо вздохнула и со всей силы швырнула на пол поднос с опостылевшей хурмой. Ударившись об пол, медный поднос жалобно звякнул и нервно заплясал по полу, разбрасывая во все стороны терпкие на вкус дольки сушёной хурмы. Хэ Су досадливо вздохнула. Похоже, сегодня явно не её день. Презрительно фыркнув и брезгливо скривившись, она поспешно направилась к двери в надежде встретить хоть кого-то из прислужниц, кто мог бы принести ей нормальный завтрак. А заодно и убраться у неё в покоях. Потому что после появления Су Хён там стало слишком грязно.

Стараясь не обращать внимания на творившийся в её комнате хаос, Су осторожно прошла к двустворчатой двери и с силой распахнула её. Однако стоило ей ступить за порог, как прямо перед ней откуда ни возьмись появился высокий парень, полностью облачённый в чёрное, да ещё и с мечом на боку. Завидев вдетый в ножны меч, Хэ Су испуганно вскрикнула и поспешно отскочила назад, намереваясь поспешно захлопнуть перед незнакомцем двери. В этот момент она плохо понимала, что делает. Страх всецело завладел ею, напрочь лишив способности мыслить. Единственным желанием Су в этот момент было лишь спасти собственную жизнь.

Трясясь всем телом, Хэ Су потянулась к кольцам дверей, но неуклюже споткнулась о порог и с криком начала заваливаться в свои покои. Однако не успела она и глазом моргнуть, как цепкие руки незнакомца проворно схватили её за предплечье, тем самым не позволив упасть.

— Госпожа, с каких это пор вы стали такой пугливой? — с самодовольной улыбкой проговорил облачённый в чёрное незнакомец, окинув Су оценивающим взглядом.

Хэ Су всю трясло от страха. Ей казалось, что она тут и умрёт на месте, если ничего не предпримет. Поэтому, не говоря ни слова, она попыталась освободиться от всё ещё удерживавшей её за предплечье руки незнакомца. Однако это оказалось не так просто: неизвестный сжимал её руку пугающе крепко. Сердце Су испуганно забилось где-то у самого горла. Ноги её начали ослабевать — и она медленно стала оседать на пол.

— Кто… ты? И что тебе нужно от меня? — жалобно прошептала Хэ Су, с трудом владея своим голосом. Страх уже полностью овладел ею — и она совершенно не могла ничего с ним поделать. Ей хотелось кричать, звать на помощь, но голос предательски исчез, превратившись в жалобное сипение. Тело настолько ослабло, что у неё уже не было никаких сил сопротивляться. Су понимала, что её конец близок. Сердце Хэ Су забилось невероятно быстро. В груди разгорелся настоящий пожар от катастрофической нехватки воздуха, отчего Су начала задыхаться. Несколько раз судорожно вздохнув, она в последний раз посмотрела на что-то говорящего ей с ехидной улыбкой незнакомца — и в следующее мгновение её сознание помутилось. Мир перед глазами померк. А на смену дневному свету пришла вязкая тьма.

Примечания:

Квенгвари (꽹과리) — корейский национальный музыкальный инструмент, представляющий собой маленький латунный гонг.

Имя Гон Даль (공달; 鞏獺) в переводе обозначает «Трусливая Выдра».

Пхунмуль (풍물) — корейский традиционный танец с лентами. Если кто помнит, под конец второй серии, когда Су с Чхэ Рён гуляла по ночному Сонгаку в новогоднюю ночь (момент с огнеглотателем), как раз показан этот танец.

Намсаданпхэ (남사당패) — бродячая труппа актёров, исполняющая в том числе и танец пхунмуль.

Хвачхочжан (화초장) — платяной шкаф [комод] с дверцами, разрисованными цветами.

Четвёртый принц Ван Со резко распахнул глаза и рывком сел на постели, пытаясь избавиться от вязкой пелены кошмара, всё ещё застилавшей ему глаза. Сердце билось где-то в горле, в ушах по-прежнему звенело отрывистое «Прощай!..» Вязкая предрассветная тьма, окутывавшая просторные покои, подстрекала разыгравшееся воображение на создание всё новых и новых дрожащих силуэтов и согбенных теней. Четвёртому принцу даже показалось, что он снова видит перед собой пронзённую стрелой Су, летящую в объятья бездны. Её глаза наполнены страхом, болью и мольбой, а побледневшие окровавленные губы вновь и вновь шепчут предательское «Прощай!..» От подобного наваждения принца Ван Со бросило в озноб. Страх и боль обитым железом тараном резко ударили ему в грудь, выбив из лёгких остатки воздуха. Принц сдавленно простонал, пытаясь совладать с болью и порывисто потянулся за стремительно отдалявшейся от него обманчивой тенью, пытаясь предотвратить непоправимое. Не удержав равновесия, Ван Со с грохотом свалился с кровати и беспомощно распластался на полу, ощущая как новая волна боли стремительно распространяется по всему его телу. Это не весть откуда взявшаяся свинцовая маска безжалостно впилась ему в правый бок, отрезвляя резкой болью. Невольно поморщившись, четвёртый принц неторопливо сел на пятки и резко помотал головой в попытке стряхнуть пугающее наваждение.

Почему этот опостылевший кошмар снова и снова преследует его уже которую ночь, не давая покоя? Что он, принц Со, уже успел такого натворить, что Небо так жестоко наказывает его? Почему в который раз он видит свою драгоценную жемчужину пронзённой стрелой Ё? Неужели ей снова грозит опасность? Или же… в отравлении Су действительно замешан принц Ван Ё?.. Со судорожно сжал пальцы в кулак, пытаясь сдержать гнев, настойчиво рвущийся из потайных глубин его души. Так вот в чём дело… Интересно, это матушка его надоумила? Или же этот малодушный идиот сам решил ему отомстить за «ложное» обвинение горячо любимой матушки? Решил, значит, ударить по больному, да? Четвёртый принц Ван Со хищно ощерился и, оттолкнувшись рукой от еле тёплого пола, рывком вскочил на ноги. Как бы этот больной на всю голову придурок ни старался ему насолить, у него ничего не выйдет. Потому что он, Ван Со, этого так просто не оставит. Он не станет сидеть и ждать, пока его старший брат отнимет у него всё, что ему так дорого. Слишком долго он, принц Со, боролся за своё счастье, чтобы взять и всё потерять по вине какого-то придурка. И не важно, сам Ё до этого додумался или же его надоумила их горячо любимая матушка. Четвёртому принцу было плевать на это. И если в отравлении Хэ Су действительно виноват третий принц, то ему несдобровать. Принц Ван Со не собирался спускать ему с рук подобное преступление. Пусть даже в этом и замешана его властолюбивая матушка. Чего бы ему это ни стоило, и кто бы не стоял за покушением на убийство его драгоценной жемчужины, он, Со, из-под земли достанет доказательства и заставит всех виновных расплатиться за собственные преступления. Чего бы ему это ни стоило… Ван Со медленно сжал кулаки до побледнения костяшек. Всё, чаша его терпения переполнена. Он больше никому не позволит отнять у него самое дорогое. С него хватит: настал час мести. Как говорил один мудрец: «Всему своё время. Время для войны и время для мира». Так вот, настало время войны. И теперь никто не сможет избежать расплаты.

Наскоро приведя себя в порядок и закрыв опостылевший шрам свинцовой полумаской, четвёртый принц Ван Со торопливо покинул дворец Чхуллан и поспешно отправился к озеру Тонджи обдумывать план своих дальнейших действий. Быстро пройдя пустынный внутренний двор, он стремительно вошёл в просторный, кое-где припорошенный снегом сад, лениво поприветствовавший его шёпотом потревоженных ветром ветвей. Лишь оказавшись на широкой аллее раскидистых вязов и грабов, принц замедлил шаг и, глубоко вдохнув в себя наполненный утренней свежестью воздух, неторопливо направился к озеру Тонджи.

Четвёртый принц всегда чувствовал себя уютнее, находясь наедине с природой, чем пребывая в компании людей. Потому что только так он мог отдохнуть от всего мира и побыть наедине со своими мыслями. Только так он мог восстановить свои иссякшие от бесконечной борьбы силы. Так было всегда: сколько принц Ван Со себя помнил, природа всегда была его источником сил. Единственным источником. Но только до тех пор, пока в его жизни не появилась Су, прекрасная жизнерадостная девушка с довольно необычными взглядами на жизнь. Настоящая Небесная Фея. Именно ей и удалось пробудить в израненном и давно уже превратившемся в ледяную глыбу сердце проклятого принца столь замечательное и столь таинственное чувство под названием «любовь». Только благодаря этой удивительной девушке он почувствовал себя настоящим человеком, а не уродливым презираемым всеми монстром. Только благодаря ей его «проклятие» теряло свою разрушительную силу. Только лишь благодаря ей…

Но нашёлся подлый завистник, который решил разрушить хрупкое счастье принца-Волка своими гнусными планами и угасить единственный лучик света, который освещал его безрадостную жизнь. Кто-то посмел покуситься на бесценную жизнь Хэ Су, и четвёртый принц Ван Со готов был отдать всё на свете, только бы выяснить, чьих рук это дело. Однако практически полное отсутствие улик всё усложняло. Если рассуждать логически, то вырисовывается совсем непонятная картина. Служанка, подсунувшая Су отравленный тток, принадлежала к дворцу Дамивон. И судя по словам наложницы О, покойная совершенно не разбиралась в лекарственных травах, а значит и не могла самостоятельно создать смертоносный яд, которым умудрилась свалить с ног даже его, Ван Со, до недавнего времени считавшего себя невосприимчивым к ядам. Но тот факт, что она «совершенно не разбиралась в лекарственных травах», ещё не исключает того, что она могла попросту скрывать свой лисий хвост, выжидая подходящего момента, чтобы отомстить. Только вот с какой целью? Кому она хотела отомстить: самой Хэ Су или же кому-то из её родственников?

Если же Су действительно была целью отравительницы, то что же её подвигло на это? Затаённая обида? Жажда мести? Что такого могла совершить его драгоценная жемчужина, что её даже убить пытались? Что скрывает её прошлое? Как его Небесная Фея связана с бывшей подопечной дворца Дамивон? Принц Со раздражённо фыркнул, сжав кулаки до побеления костяшек: он не знал ответа ни на один из этих вопросов. Он совершенно ничего не знал о прошлой жизни своей дорогой Хэ Су — и это злило его ещё больше.

Впервые в жизни он почувствовал себя совершенно потерянным. Он не знал за что ему хвататься и не понимал, в каком направлении двигаться. Недостаток информации сводил его с ума, вызывая внутри непреодолимое желание начать крушить всё вокруг себя, воя раненым зверем. Но что толку от этого? Он ведь сейчас не где-нибудь в глухом лесу, а в дворцовом саду, и лишнее внимание ему сейчас ни к чему. Нужно идти другим путём. Если он сейчас успокоится и попытается собраться с мыслями, будет гораздо лучше, чем поднимать здесь бесполезный переполох.

Так с чего же начать? Ван Со тяжело вздохнул, устало потерев виски, тем самым пытаясь привести мысли в порядок. Если мыслить логически, то начинать собирать информацию нужно именно с дворца Дамивон. Нужно хорошенько расспросить наложницу О о её бывшей подчинённой. Разузнать, откуда отравительница была родом и как она связана с кланом Хэ. Если наложница О сообщит ему хоть что-то полезное и его подозрения подтвердятся, тогда можно будет поговорить с Бэк А и чонсыном Ким Бу и попытаться выяснить, что творится в клане Хэ.

А если покойная никак не связана с кланом Хэ, то как быть? Куда дальше идти? Полностью погружённый в раздумья Со неуклюже споткнулся о выступавший из-под земли корень и едва не растянулся на слегка припорошенной снегом земле. Раздражённо рыкнув, принц попытался не дать своему разбушевавшемуся внутри раздражению перерасти в настоящий пожар. Вот только этого ему сейчас не хватало. Ха, своим бесполезным гневом он точно ничего не добьётся! Только время зря потеряет.

Четвёртый принц Ван Со раздосадовано вздохнул, беспомощно прикрыл глаза и замер на месте, будто прислушиваясь к чему-то. Так, если отравительницу кто-то подослал (а судя по найденному в её вещах кольцу, явно принадлежащему госпоже Пак Чон Ок, некогда горячо любимой супруге Его Величества, это было действительно так), тогда нужно искать заказчика. Но может ли ею быть госпожа Пак? Есть ли какая-либо связь между ею и Хэ Су? По её ли вине его нуна, Мён Воль, чувствовала себя во дворце, как в логове тигра?

Четвёртый принц снова тяжело вздохнул, недовольно покачав головой. Опять столько вопросов и ни одного ответа. И что же ему делать? Начать своё расследование и попытаться выяснить, что же заставило госпожу Пак затаить злобу на чонсына Ким Бу? Или сидеть и ждать, пока неумелые ищейки наследного принца найдут хоть какую-нибудь зацепку? Но найдут ли они вообще хоть что-то? Такими темпами они сами же уничтожат все улики. И чего это наследного принца окружают только одни олухи?..

Принц Ван Со раздражённо сплюнул и со всей силы пнул попавший ему под ноги камушек. И если это действительно госпожа Пак, дальше размышлял про себя принц, тогда при чём тут Ё, которого он снова и снова видит в своих опостылевших кошмарах поражающим Хэ Су стрелой? Хотя, если логически мыслить, вряд ли его старший брат стал бы вредить Мён Воль. Не настолько же он ненавидит старшую сестру, чтобы ещё и ей портить жизнь. Да и к тому же, какой в этом смысл? Сам бы Ё вряд ли стал строить козни своей же нуне. Да и их властолюбивая матушка вряд ли бы это одобрила. Слишком уж она любила свою старшую дочь. Или же попросту делала вид, что любит, используя её для достижения своих корыстных целей. Со доподлинно не знал этого. Да и думать об этом не хотел. Внутренние демоны его дорогой матушки сейчас интересовали принца меньше всего. Для него важнее всего было найти преступника, а не рыться в подноготной своей же матери.

Внезапный порыв ветра донёс до чуткого слуха четвёртого принца мерный звук мужских шагов и нежный шёпот женских одежд, что заставило Ван Со поспешно спрятаться за массивным стволом раскидистого граба. Неизвестные шли в полном молчании, поэтому принцу Со это показалось ещё более подозрительным. С чего бы это кому-то из обитателей дворца в такую рань прогуливаться на берегу озера Тонджи? Что, решили уничтожить оставшиеся на берегу озера следы недавнего преступления? Принц Со презрительно фыркнул, чувствуя, как его начинает переполнять ярость. Если это действительно так, то им несдобровать. Он не собирается из-за какой-то шайки коварных кумихо терять последнюю надежду на поимку преступника.

От мысли о том, что малейшее промедление может стоить ему слишком дорого, Со осторожно выглянул из своего укрытия, пытаясь как можно лучше рассмотреть лица непрошенных гостей. Однако из-за предрассветного тумана, лёгкой дымкой окутывавшего всё кругом, принц так и не смог ничего толком рассмотреть. Во-первых, незнакомцы были ещё слишком далеко, а во-вторых, все они были одеты в тёмные дорожные плащи с накинутыми капюшонами. Единственное, что четвёртый принц Со смог понять, так это то, что это были непростые незнакомцы. Впереди небольшого отряда, облачённая в относительно светлый плащ с надвинутым на глаза капюшоном уверенной поступью шла женщина. Судя по тому, что следом за ней, почтительно отставая на шаг, следовало два крепких воина с зажатыми в руках мечами в ножнах, за которыми поспешно семенили три запыхавшиеся девушки, это была определённо знатная госпожа. Только что она забыла на берегу озера Тонджи в такую рань всё ещё оставалось загадкой.

Ван Со нетерпеливо сжал пальцы в кулак, ожидая приближения неизвестных. Если он будет вести себя неосмотрительно, то несомненно вооружённые воины доберутся до него прежде, чем он успеет сорвать капюшон с их госпожи. Но если он медленно преградит им путь, тогда они уж точно успеют рассмотреть его отвратительную полумаску. А сообразив, кто он такой, тем более не отважатся атаковать первыми — желудок слишком мал. Да и к тому же любая их попытка избавиться от него всё равно будет равносильна потугам богомола остановить воз, хоть он и не вооружён. Только самоубийца отважится иметь дело с разъярённым волком в его же логове.

Презрительно усмехнувшись, четвёртый принц Ван Со медленно вышел из своего укрытия, преграждая путь приближающимся незнакомцам. Двое мужчин, едва заметив его, тут же обнажили мечи и поспешно закрыли собой госпожу. Теперь, когда они сбросили с себя капюшоны, четвёртый принц мог отчётливо рассмотреть их лица. Это были два совершенно незнакомых ему молодых воина, всего лишь на пару-тройку лет старше его самого. Судя по тому, как они напряглись при виде его, эти двое прекрасно осознавали, кто перед ними. Но первыми нападать всё же не отважились.

«Действительно, желудок слишком мал», — презрительно фыркнул про себя принц Ван Со и уже хотел было сделать ещё один шаг к ним навстречу, как до боли знакомый и родной голос заставил его застыть на месте:

— К чему всё это, брат? — с явным упрёком бросила молодая госпожа, лёгким движением левой руки сбросив с себя капюшон — и тем самым позволив тёмным волосам, словно змеям, рассыпаться по её плечам.

От одного её вида у принца Со защемило в груди. Ещё несколько дней назад он готов был пожертвовать многим, чтобы увидеть её хотя бы издалека; чтобы узнать, что у неё всё хорошо, что она живёт вполне счастливо без него… Но уж точно он не так себе представлял первую встречу со своей собственной старшей сестрой после столь долгой разлуки.

— Вижу, ты уже поправился, — холодный голос Мён Воль пробирал до мурашек. — Но всё же это не повод выслеживать меня, как разбойник с большой дороги, только ради того, чтобы поговорить. Нам не о чем с тобой говорить! — надломленным голосом отрезала она и поспешно набросила на голову капюшон, чтобы скрыть предательски накатившие на глаза слёзы. — Раз нам помешали, мы пойдём другим путём, — сдавленным голосом скомандовала она, слегка прикоснувшись к левому плечу впередистоящего воина, и уже хотела было продолжить свой путь, как к оцепеневшему от её равнодушных слов Ван Со наконец-то вернулся дар речи:

— Нуна, с тобой всё хорошо? В Кёнджу с тобой хорошо обращались? — сдавленным от слёз голосом произнёс он, отчаянно стараясь справиться с болью обиды, раздиравшей его душу на части.

Его преисполненные искренней обидой слова заставили её пошатнуться, отчего две расторопные прислужницы поспешно подхватили её под руки, а третья начала испуганно расспрашивать её о самочувствии.

— Со мной всё в порядке, — сквозь слёзы бросила Мён Воль то ли прислужницам, то ли младшему брату и ещё глубже надвинула капюшон. — Нам нужно идти.

— Я понимаю, что тебе тяжело во дворце, — грустным голосом бросил ей вслед Со, чувствуя, что где-то внутри него что-то оборвалось. Не так он себе представлял столь желанную встречу с Мён Воль. Она никогда не была настолько холодна с ним. Даже когда будучи ещё ребёнком своими шалостями он причинял ей боль, она никогда столь жестоко не отталкивала его от себя. Мён Воль всегда была добра к нему, всегда заботилась о нём так, как никогда не заботилась их родная матушка. Принц горько усмехнулся. Нет, Мён Воль была ему гораздо роднее «матушки». Но этот треклятый дворец сделал её такой. Это он высосал из неё все жизненные силы и заставил бояться собственной тени. Это всё он!..

— Но я не виню тебя, — наконец выдавил из себя Ван Со после недолгого молчания в надежде, что его сломленная невзгодами нуна всё-таки его услышит. — И раз уж я стал для тебя тем, кого ты хотела бы видеть меньше всего, я больше не буду обременять тебя своим присутствием. Только знай… ты всегда можешь положиться на меня, — задыхаясь от боли бросил он и поспешно, не оборачиваясь, направился прочь.

Мён Воль никогда не была такой. Сколько четвёртый принц себя помнил, она всегда была гордой, сильной и жизнерадостной. Всегда старалась подбодрить его и утешить. Но сейчас… сейчас она была совершенно другой: измождённой тенью самой себя. И от этого Ван Со становилось ещё больнее. Он понимал, что Мён Воль отталкивает его от себя не потому, что ненавидит, а потому что отчаянно пытается защититься. Кто-то нарочно сделал её такой. Кто-то нарочно загнал её в угол, чтобы раз и навсегда убрать её со своего пути. Но кто это сделал? Кому это было выгоднее всего?..

Со раздражённо сжал кулаки до побеления костяшек. Если бы он только был с ней все эти годы рядом, ничего бы подобного не произошло. Он бы никому не позволил причинить боль его дорогой нуне. Он бы сделал всё, чтобы защитить её. Он бы… Да что толку от этого «бы»?! Задним умом все хороши! Своими размышлениями о прошлом он только бередит старые раны. Да и как бы он не старался, бульон на лягушачьих косточках всё равно никогда не будет наваристым. Вместо этого он, четвёртый принц Ван Со, во что бы то ни стало должен выяснить, кто же так отчаянно стремится отнять у него самое дорогое: Хэ Су и Мён Воль? Кому во дворце это выгоднее всего?..

— Я сказала, оставьте меня! Четвёртый принц — последний человек, которого мне следует опасаться! — требовательный, слегка обиженный голос Мён Воль заставил принца Ван Со невольно вздрогнуть и поспешно обернуться.

— Госпожа, но вы же знаете, что его неспроста прозвали Волком! — одна из прислужниц отчаянно пыталась отговорить Мён Воль от опасной, по её мнению, затеи. — Вы же сами сказали, что вам не о чем с ним говорить!

— Мало чего я могла наговорить сгоряча! — раздражённо бросила Мён Воль, стараясь избавиться от навязчивой заботы прислуги. — Вы тоже ничем не лучше! Думаете, я не знаю, у кого из вас слишком длинный язык и по чьей вине переполошился весь дворец? — строго шикнула на них она, недовольно притопнув ногой. — Если сейчас же не оставите меня наедине с братом, то, клянусь, сегодня же чонсын узнает, из-за чьей неуклюжести та несчастная бабочка оказалась в моей чашке с чаем.

В голосе Мён Воль были слышны нотки детской обиды. Похоже, она вновь начала становиться самой собой. И от мысли об этом на губах принца Со заиграла мягкая улыбка.

— Госпожа, мы будем рядом, — решительно проговорил один из охранников, одним взглядом заставив протестующих прислужниц покорно умолкнуть. Похоже, бабочка без крыльев оказалась в чае Мён Воль не из-за чьей-то злонамеренной выходки, а из-за неуклюжести кого-то из её же слуг. И от осознания этого на душе Ван Со стало светлее.

— Прости, что избегала тебя всё это время, — наконец вырвавшись из-под чрезмерной опеки прислуги, проговорила Мён Воль и, виновато опустив глаза, несмело остановилась в нескольких шагах от удивлённо смотревшего на неё младшего брата. — Я думала, что только так смогу тебя защитить. Ведь это из-за меня девять лет назад тебя отправили в клан Кан… — начала было оправдываться она, но так и не договорила. Порывистые объятья Со заставили её вскрикнуть от неожиданности и недоумённо захлопать ресницами.

— Тебе не следует извиняться за то, чего ты не совершала, — с тёплой улыбкой проговорил четвёртый принц, ласково похлопывая её по спине. — Шестого принца Чхи отравили не для того, чтобы разлучить нас с тобой…

— Так его правда отравили?! — изумлённо воскликнула Мён Воль, поспешно отстранившись. — Так это действительно сделала вторая императрица Хванбо? — понизив голос до шёпота, добавила она и настороженно огляделась по сторонам.

— Семья Ука здесь не при чём, — с едва различимым недовольством ответил Со и после недолгого молчания поспешно добавил: — Но не это сейчас важно. Главное, чтобы у тебя было всё хорошо.

— В этом змеином логове никогда не будет всё хорошо, — с нескрываемым отвращением проговорила Мён Воль и поспешно отвернулась, стараясь скрыть навернувшиеся на глаза слёзы. — Я ненавижу это место. Я ненавижу мать, которая неутолимой жаждой власти разрушила мою жизнь. Ненавижу отца, который, стараясь укрепить свою власть, пожертвовал мной! Как же я не хотела снова появляться в этом проклятом месте и снова ощущать на себе завистливые взгляды единокровных сестёр!.. Они считают, что я удачно вышла замуж, и завидуют этому. А я бы предпочла никогда не быть частью императорской семьи. Я бы…

Она рыдала, как ребёнок. Накопившаяся за долгие годы боль и обида не давали ей покоя, и день и ночь терзая её израненную душу. А принц Ван Со, её младший брат, даже не знал, как её утешить. Ведь его душа была изранена не меньше, чем её. Так же, как и она, он был жертвой дворцовых интриг. И так же, как и она, не единожды жалел о том, что является частью правящей семьи. Но, с другой стороны, если бы он был простым смертным, то как бы он смог защитить тех, кто ему так дорог? Он был бы не способен защитить даже себя самого. И поэтому он должен сделать всё возможное, добиться как можно больше власти, чтобы те, кого он любит, никогда больше не страдали. Он, четвёртый принц Ван Со, должен сделать это. Во что бы то ни стало.

Примечания:

Дворец Чхуллан (춘란궁; 春蘭宮) — дворец Цветущей весной орхидеи — резиденция потерявшей рассудок наложницы Кан Чжи Со во дворце Манвольдэ.

Озеро Тонджи (동지호; 冬至湖) — озеро Зимнего солнцестояния — излюбленное место встреч Со и Су, показанное нам в дораме.

Тток (떡) — блюдо корейской кухни; общее название пирожков, сделанных из клейкого риса.

Лисий хвост (狐狸尾巴) — китайское образное выражение, обозначающее истинную сущность человека. «Показать лисий хвост» — раскрыть свою истинную сущность.

Госпожа Пак Чон Ок (посмертный титул — супруга Сонму; 성무부인) — девятнадцатая наложница Тхэджо Ван Гона, дочь Пак Чжи Юна (박지윤). Родила Ван Гону четыре сына и одну дочь.

Нуна (누나) — в корейском языке вежливое обращение младшего брата к старшей сестре.

Кумихо (구미호) — то же, что и кицунэ — девятихвостая лиса-оборотень.

Желудок слишком мал (胃口太小) — китайское образное выражение, обозначающее слабого духом человека, неспособного противостоять более сильному врагу. Русский эквивалент: «кишка тонка».

Попытки богомола остановить воз (螳臂不车) — китайское образное выражение, обозначающее напрасные попытки что-либо сделать.

Бульон на лягушачьих косточках — не наваристый (蛤蟆骨头熬汤——没多大油水) — китайское образное выражение, обозначающее бесполезное занятие. Русский эквивалент: «как с козла молока».