Египетская сила, или "А вот мяу вам всем"! (джен)

Богиней радости, веселья и любви, женской красоты и плодородия, домашнего очага и кошек знали Баст в земле Та-Кемт. Но не забывали и про другую её ипостась, почитаемую не меньше, но вгонявшую в трепет куда больший.

Богиня войны, палящего солнца и яростной мести, супруга Птаха-Творца, дочь самого Ра, Солнечного бога, была истинной женщиной — и путь от Кошки Баст до Львицы Сехмет занимал у неё считанные секунды.

Впрочем, как и обратный путь.

И помилуй боги того, кто стал бы причиной смены её ипостаси на львиную. Один удар лапой, и можете хо… простите, нет, хоронить уже нечего. Как правило.

Но на этот раз с причиной пришлось повозиться даже ей, богине. Да и мир — чужой, холодный мир словно связывал её, не давая нормально дышать и двигаться.

Хотя Сехмет, Львица яростного солнца, вошла в ледяные чертоги чёрного мага, как раскалённый нож в масло: защитные заклинания злобно шипели, но сами стены выстояли, хоть и оплавились местами. Хозяин же их, со своей тёмной холодной силой, оказался очень опасным противником. Ещё немного, и он мог бы стать равным богам — по крайней мере, тут, в месте средоточия своей силы. Сехмет это чуяла, как и чуяла, кто именно обидел её котёнка. И потому удары львиных лап были так сильны и яростны, что в конце концов пробили щиты тёмного мага. Не помогло ничего: ни заклинания, ни заколдованные острые мечи, ни кинжалы, смертельным веером метнувшиеся к её горлу.

И теперь на каменных плитах дворца намертво впечатались узоры из чёрной крови мага и капелек алой крови Львицы.

Как память о страшной битве.

* * *

Повезло ещё и в том, что Великий Тёмный маг Инсанна, наводивший ужас на весь свой мир, жизненных сил в эту ночь не добрал.

Не успел.

Сперва пришлось отвлечься на какого-то бешеного котёнка, что цапнул его за ногу в самый неподходящий момент. Не допил маг, как хотел, последнюю юную наложницу, оставил напоследок, желая не спеша насладиться девственной силой и яркой волей красавицы. Давно хотел, и вот, наконец, его слуги справились с заданием. Надо было начать с неё, тогда бы Инсанна показал этой сумасшедшей Львице, как тьма убивает солнце и насколько она сильнее. Выпил бы и её…

Но что делать теперь? Безумная Львица расправилась со всеми слугами, которые не успели спрятаться, да и с его последней оболочкой тоже, размазав её— подумать только! — по его же собственным покоям тонким слоем. Такое тело восстановлению уже не подлежало. Вот только не учла бешеная Львица — да и откуда бы ей знать! — что настоящий Чёрный маг давно уже готовился стать Чёрным богом, а значит, имел несколько надежных филактерий. И сейчас он стягивал их к себе — своей волей, своей силой, своей магией, которую не до конца рассеяла Львица. Откуда та взялась, Инсанна не знал, но ничего: он выправится, напитается чужими жизнями и найдёт Львицу, когда будет готов.

На своих условиях.

* * *

Сехмет не представляла всей картины чужого мира — когда бы? Да он её и не интересовал: хватало дел дома. А потому она ушла, не оглядываясь назад и не присматриваясь. В конце концов, в каждом доме должны быть свои хозяева, им и разбираться. Единственное, что она себе позволила, увидев слабо теплящийся огонек не до конца оборванной жизни — послать ему частицу своего тепла.

Инсанна же знать не знал о других мирах — так, встречались предположения в самых старых книгах, но книги те были написаны так мутно и непонятно, что он обратил все силы на то, что было изложено ясно — как стать властителем своего мира. Собственно, Инсанна уже довольно давно считал его своим…

И он поднялся с пола сначала дымком, а потом — тенью того, каким был. Как бы сейчас помогла чужая жизненная сила… Он взглянул на несколько мёртвых тел, валяющихся в его разорённых покоях. В живых не осталось никого, хотя… он присмотрелся — одно тело, той самой девушки, кажется, ещё было тёплым.

Инсанна бесплотным духом подплыл к нему, дотронулся до руки, но биения жизни не нашёл. Прислушался. Девушка не дышала. Жаль. Придётся ждать новых жертв. Хотя, для начала, он просто выпьет пару слуг, да и любое животное сгодится.

Сейчас ему не до гурманства.

Что он тотчас же и сделал. А трое оставшихся слуг, трясясь от ужаса, но не смея уйти, до утра вытаскивали из замка тела и были не в том состоянии, чтобы заметить, что одно из тел не было окоченевшим…

* * *

Амата, для родных — Эме, с детства слыла большой умницей. Росла девочка в достаточно богатой семье, знатной, но не настолько, чтобы очень уж этим кичиться. Хотя и не все допускались в её круг… А когда Амата подросла, то стала ещё и красавицей, о которой ходили легенды.

К сожалению.

Потому что именно из-за этого обратил на неё внимание не кто-нибудь, а сам Инсанна, и слуг своих за ней послал.

Эме быстро поняла, куда попала. И зачем. Страшно было, конечно, до ужаса, особенно, когда первый раз увидела, как из покоев мага выносят мёртвые девичьи тела. Но страх не лишил её разума, и она решила, что… хотя бы попробует. Нет, не защититься — что может сделать обычная девушка против Великого мага? А притвориться мёртвой.

Дома учителя показывали ей, как замедлять пульс, а задерживать дыхание надолго она научилась ещё маленькой, когда ей пришла фантазия спрятаться от одного, самого вредного учителя в бассейне. Сколько же раз тот потом заставлял её нырять! Амата даже родителям пожаловаться хотела. И вот, кажется, теперь это пригодится.

Вот только, когда дверь открылась и в покои мага ворвался поток огненного жара, она была уже так истощена и напугана, что потеряла сознание. И очнулась только тогда, когда родные в траурных одеждах забирали её за воротами Чёрного замка, куда слуги Инсанны выбрасывали тела, чтобы родственники жертв могли их похоронить.

Милостив был Великий маг.

* * *

Амата была единственной из жертв Инсанны, что выжила и даже не утратила былой красоты. Вот только скорбными стали черты её лица, а от прежде весёлой и здоровой красавицы осталась лишь тень, хрупкая и измождённая. Только внутри сохранился слабый отблеск тепла, который давал ей силы жить.

И, несмотря ни на что, нашёлся у девушки поклонник. Даже не поклонник, а давно и безнадёжно влюблённый парень. Его не оттолкнули ни болезнь, ни худоба, и, если раньше он и близко подойти не мог к красавице — слишком к разным слоям их семьи принадлежали, то теперь родные невесты только счастливы были, что нашёлся дурак, готовый взять в жёны их Амату.

И счастливой была молодая семья, несмотря ни на что…

А потом родился в той семье мальчик, слабенький, хилый, словно жизнь его тоже была почти выпита Тёмным магом. Но — родился. И выжил, унаследовав от матери ясный ум и непреклонную волю, а от отца — верность и пылкий нрав. И Инсанну мальчик ненавидел с ледяным бешенством, сколько себя помнил. А потому был бесстрашен: с таким врагом не смешно ли было бояться людей?

И жил он на хрупкой границе между жизнью и смертью, позволяя своему горячему сердцу только одну любовь и привязанность — к Городу Мостов, наместником которого стал. Хотя, смех какой, стал-то им только потому, что из столицы его давно хотели отправить куда подальше. Случайно, в общем.

Никто не знал, что он станет братом по крови и другом того, кто сумеет победить Инсанну.

Никто не знал, что он станет тем, кто поможет победителю Инсанны, магу Кенету, стать самим собой.

Никто не знал, что он отдаст свою жизнь, чтобы помочь другу и брату победить.

И ради его жизни (хотя и ради многих других, конечно, но главное — его!) маг выстроит новый мир, в котором всё будет иначе.

В котором он станет тем, кем всегда хотел — воином. Мир, где будут живы и здоровы его родители, и матушка его будет все такой же умницей и красавицей, как в юности, и здоровье у нее будет несокрушимое до самой старости. А главное, там не будет Тёмного мага Инсанны: даже памяти о нём не сохранится. Пусть многим, в том числе им самим придется заплатить за это своей памятью, но жизни любимых иногда того стоят, ведь правда?

* * *

А Сехмет направилась домой, где возле самой завесы ждали четверо её котят, и Яростная Львица, едва их увидев, вернулась в ипостась Баст. Но… погодите, четверо? Откуда тогда взялся пятый? И ведь чем-то неуловимо родным от него потянуло, хотя и чуждого было немало. Баст нахмурилась.

— Этого… кто принёс?

Она ждала ответа от детей, но Северус Снейп был не из тех, кто отсиживается за детскими спинами. Даже если те спины божественные. И это вовсе не было его достоинством: так, привычка.

— Приветствую вас, сударыня, — тощий чёрный кот вышел вперёд, словно заслоняя собой котят, и вежливо склонил голову, — я сам сюда попал. Своей волей.

Шезму даже рот приоткрыл от удивления.

Баст оценила с полувзгляда и растерянные мордочки детей, и отчаянную смелость и наглость пришельца.

— Каким же способом, интересно, смог смертный проникнуть в обиталище богов? — мурлыкнула она, но так, что на спине пришлого чёрного кота все шерстинки встали дыбом.

— Да так... вон, в дырку провалился, — кивнул на Завесу мироздания Снейп.

Если с самого начала не убили, значит, есть ещё шанс.

После шикарной и свежайшей нильской рыбы думать о смерти не очень хотелось.

— И какая же сила обратила смертного в кота? — насмешливо поинтересовалась Баст.

— Э... Египетская, — не моргнув глазом заявил Снейп и неожиданно понял, что ничуть не соврал.

Котята дружно фыркнули, пытаясь сдержать смех.

— Ла-адно, — протянула Баст, потягиваясь, как кошка. Был бы Снейп в человеческом обличье, точно бы покраснел. — С гостем мы ещё пообщаемся. А сейчас, — она окинула взглядом детей, — египетская сила, марш отчитываться, что вы там ещё натворили.

* * *

Богиня Баст обвела своё потомство прищуренными изумрудными глазами и, пару раз стукнув хвостом по полу, начала:

— Шезму. Ты самый старший — и от тебя я ожидала большего благоразумия. Как выяснилось, зря. Привести с собой человека из другого мира могли бы Махес или Неф — но не ты. И что получилось в итоге? Мало того, что в этот несчастный мир сунулось сразу трое, и хвала милосердному Ра, что не вместе, так вы ещё и изменили его историю! И забрали то, что этому миру принадлежит!

— Он всё равно умирал! — сердито вскинулся Шезму. — Так что ничего я не менял!

— А что будет, когда там, на месте, увидят, что тела нет?

— Нет тела — нет дела, — буркнул нахватавшийся в памяти Снейпа премудростей иного мира Шес. — Подумаешь!

— Думать и надо было! — Баст не выдержала и отвесила старшенькому затрещину. — Сколько раз я повторяла вам, что нельзя вмешиваться в дела чужих миров!

— Это я его просил! Это из-за меня! Шес вообще в другой мир собирался, — признался Неф и шагнул вперёд. Неправильно было отдуваться одному старшему брату.

— С тобой мы тоже поговорим, — пообещала рыжему котёнку Баст, — и о просьбах, и об экспериментах, и о вмешательстве в человеческую природу!

Котята — все, кроме Махеса — смущённо опустили головы.

— А что делать, если там полный бардак творится? — сердито спросил он. — Проходить мимо?

— А с тобой вообще разговор особый! — рявкнула Баст. — Ты хоть понимаешь, к кому ты сунулся и что чудом не погиб? Кто тебя просил лезть к этому чудовищу? По Сету соскучился, что решил его подобие поискать? Никогда не суйся к тем, кто тебя может раскатать тонким слоем, оболтус!

— А как же тогда? — ощетинился Махес. — Ты бы видела, что этот гад со своим миром делал! Ну не мог я мимо пройти!

— Свой мир своим и защищать! — отрезала Баст. — А не ждать, когда из другого мира спаситель явится! Свою жизнь и свою свободу каждый сам отстаивать должен, а не на добрых богов или великих героев рассчитывать! Думать надо, а уже потом действовать!

— А если... если герой и спаситель ещё не родился? Что же, всем погибать?

— Герои всегда рождаются вовремя, — отчего-то грустно ответила Баст, — когда в мире всё в порядке, герои ему не нужны.

— Ты же сама говорила о равновесии, — напомнил Туту.

— Говорила, — повернулась к младшему Баст, — вот только, похоже, поняли вы как-то не так. К тебе, сын, претензий нет — только ты один и сделал все, как должно. К людям не совался, Хранителю осознать себя помог... Братьям бы у тебя поучиться! А тебе, Шезму, урок: ты сюда этого недокота притащил, тебе за него и отвечать. Человеком ему быть пока рано: с его талантом вляпываться в неприятности он эти неприятности обязательно найдёт! Так что теперь учи его быть котом, глядишь, и человеком потом стать получится.

* * *

Баст, вернувшаяся после беседы с сыновьями, вошла так неслышно, что Снейп едва заметил. А потом уселась и долго его рассматривала. Ему было уже всё равно, что она там прочитает. Он такой, какой есть, и жил так, как жил. Его последние часы оказались невероятными, и за это он был готов благодарить судьбу...

А, ну да, «Египетскую силу», несомненно, тоже.

А потому Северус Снейп смотрел в глаза богини со спокойствием давно обречённого.

Кошка хмыкнула.

Вроде не злится…

Впрочем, как быстро она может менять ипостаси, он уже имел честь полюбоваться.

В глазах богини появилось одобрение.

«Не боится, не прячет то, что считает постыдным, и ничего не просит… Шезму, вон, начал выгораживать, — смертный! Передо мной! Пожалуй, это мне нр-р-равится, — решила наконец она. — Да и не совсем простой этот смертный, и, — она усмехнулась, — не совсем смертный уже. У кошек девять жизней!»

— Почему же ты согласился стать котом, С-северус? — задала она провокационный вопрос, и Снейп чуть не прокололся. Потому что никак он не соглашался и не собирался даже, но…

— Кошки очень интересные существа, — начал он вполне уверенно, — и это уникальный и интереснейший опыт...

А дальше дело пошло лучше. Он вошёл во вкус, увлечённо доказывая, как это полезно — ощутить себя котом. Благо, мальчишки кое-чем успели поделиться.

— Значит, ты знаешь, что кошка здесь — священное животное… И про девять жизней — тоже, это хор-рошо, — мурлыкнула Баст. — У тебя будет достаточно времени научиться быть человеком, а не той тенью, которой тебя сюда приволокли. Главное, никогда не забывай, что так старательно расписывал мне сейчас. Пока это будет твоим главным заданием.

«Всего-то? — изумился Снейп. — И больше она ничего не потребует? Удивительно. Хотя… что я могу сделать в виде кота, не зелья же варить».

И, как всегда, накаркал.

— Первую жизнь ты отслужишь тому, кто тебя спас, — вынесла вердикт богиня.

Хотя — а что, это было даже ожидаемо. И справедливо. Вот только что он может сделать для молодого бога — он, просто кот? Снейп в недоумении посмотрел на Баст.

— Отправитесь в путешествие вместе. Там всё сам увидишь и поймёшь.

* * *

Тёплый золотой песок сам ложился под мягкие лапы…

Два крупных чёрных кота неслись, почти не касаясь его лапами — и бежали они лишь потому, что бег им нравился.

Закат в пустыне — это очень живописно, особенно, если на небе немного облаков. Почти как над морем, но, в то же время, совсем по-другому.

— Это моя земля, — гордо шепнул возмужавший Шезму. Ему было чем гордиться — за эти годы он сумел многое.

Второй кот, как обычно, промолчал, пристально глядя вперёд.

Северус, пришедший из другого временного потока, успел повидать немало. Даже «домой» возвращался, где имел неудовольствие наблюдать за самим собой. Урок пошёл на пользу.

Два чёрных кота смотрели на закат солнца.

И не важно, что никто не видел, как сквозь их очертания начали проступать контуры пирамид, линия горизонта, сверкнул последний солнечный луч, и — то ли были тут два кота, то ли никогда их не было…