Любишь меня? Люби мою собаку! (джен)

Офигевшего Гарри затащили в дом, пихнули на диван в гостиной, закутали в теплый плед, а в руки всунули кружку с горячим молоком. Гарри машинально сделал глоток, обжег горло и только теперь сообразил о том, что что-то не сходится. Возмутился:

— Погодите! Как он может меня убить, я ж его крестник?!

— Это для соседей, тупица! — разгневанная тётка огрела его по затылку, но не больно, так, символически. В гостиную вошел дядя, ведя на поводке пса, сердито пробухтел:

— Говори адрес, отвезу псину.

Гарри посмотрел в глаза такого же ошарашенного Сириуса и шумно сглотнул:

— Не могу, дядя, пёс со мной до вечера, потом я должен вернуть его во флигель, а завтра с утра — забрать. Его хозяин в командировке.

— В собачьи няни записался? — спросила тётя Петунья.

— А сам ты где живешь? — заинтересовался дядя.

— У Сириуса… — хмуро ответил Гарри.

Дядя Вернон отстегнул поводок, и Сириус тут же запрыгнул на диван к Гарри. Тот его крепко обнял и с вызовом уставился на родичей. В присутствии крестного он чувствовал себя в безопасности и гораздо смелее, чем обычно. Вот и сейчас, ощущая молчаливую поддержку Сириуса, Гарри рискнул высказать свои претензии.

— Ну не хотел я сидеть на кроличьей диете…

Дядя и тётя странно переглянулись, потом дружно уселись в кресла напротив. И начали:

— Тебе был год и восемь месяцев, когда мы нашли тебя на заднем дворе дома миссис Брайтон, — взяла слово тётя. — На крыльце я нашла одеяльце, а в нем — письмо от Дамблдора. В письме сообщалось, что мы должны позаботиться об осиротевшем племяннике. Но одеяльце было пусто, а ты, судя по следам, куда-то уполз. Я позвала Вернона.

— И мы пошли по следам, — подхватил дядя. — Ты уползал от каких-то кошек, мы видели их следы и клочья шерсти. Похоже, ты отчаянно сражался за жизнь… но в конце концов ты дополз до цели, до будки Рози, добермана Брайтонов, она прогнала кошек и согрела тебя.

— Вы так чудно выглядели… — томно вздохнула тётка. — Спящий младенец и огромный доберман. Так вот… — перешла она на серьезный тон. — Ты был весь покусан и исцарапан. Вернон со злости застрелил четырех кошек миссис Фигг, так как именно они были перепачканы кровью и ощипаны. А ты заболел, Гарри. Переохлаждение вызвало пневмонию, кошачьи укусы — какую-то гадость со сложным названием, ты очень долго болел. А потом начались странности. Это было похоже на шизофрению или раздвоение личности. Во время приступов ты прятался в чулане или под кроватью, в общем, там, где потемнее.

— И как я… шизофренничал? — неуверенно запнулся Гарри.

— Ну, пока ты был маленьким, то часто плакал, жаловался на головку, хватался за лобик и хныкал. Мы тебя показывали врачам, но они только руками разводили, бормотали что-то о давлении, сотрясении мозга и пытались приписать тебе какую-то "психосоматику". Таблеток поназначали столько, что на небольшую аптеку бы хватило! Потом ты стал вести себя странно… В четыре года ты задушил кролика Дадли. А после ты сам же испугался, увидев мертвого кролика, и впал в истерику, кричал, что Том плохой. Мы с Верноном ничего не поняли, но это было так похоже на раздвоение личности, ты как будто был одержим. Кем-то одержим. Далее... В школьные годы ты порой поддавался той, темной стороне себя — и начинал вести себя плохо, мучил котят, отрывал лапки и крылышки у жуков и мух. И ты этого не помнил, Гарри, это делал тот, кого ты называл Томом.

Гарри сидел оглушенный и с трудом переваривал то, что слышал. Поднял руку и потрогал шрам на лбу, тот стал вроде меньше и не ощущался на ощупь, а в зеркале было видно лишь блестящий росчерк. Он был уже не шрамом, а следом от него.

— А когда я стал нормальным? — настороженно спросил он у родственников.

— Да вроде с год назад… — протянул дядя. — После второго курса. Никаких припадков мы у тебя не замечали с тех пор.

— Да! — подхватила тётя. — И вес ты начал набирать.

Гарри потер плечо и недоуменно пробормотал:

— В конце второго курса меня укусил василиск. Но почти сразу меня исцелил феникс…

И осекся. Дядя подозрительно тер левую сторону груди и как-то нехорошо побелел. Нет. Посерел. Задушенно прохрипел:

— Х-х-хто?..

Тётушка рванула за лекарством, Гарри поспешно ослабил узел галстука и расстегнул верхние пуговицы рубашки. Реакция дяди на его неосторожные слова были красноречивей тысячи слов. Прибежала тётушка со стаканчиком воды и таблеткой нитроглицерина, которую она со знанием дела затолкала Вернону под язык, устраивая мужа в более удобное положение. Вернон силился что-то сказать, а может быть, вдохнуть, но тетушка приложила ладонь к его рту, запрещая Вернону произносить какие-либо звуки.

Наконец, дядюшкино состояние более-менее стабилизировалось и он заснул тут же в кресле, всё же приступ стенокардии — это вам не шуточки. Гарри, чуть живой от потрясения, поднялся к себе, надо было обдумать сложившееся положение. Плюхнулся на кровать и начал подводить итоги. Значит, что-то в нем жило до конца второго курса. И это что-то — Том Реддл, конечно же, кто ж ещё! — сдохло после укуса василиска, а его ядовитым клыком он тогда же проткнул дневник. И Том-из-дневника — умер. Осознав это, Гарри почувствовал громадное облегчение — что бы в нем ни было, оно сдохло после укуса гигантского змея… даже жаль, что он его убил тогда. Взгляд Гарри скользнул на полки над столом и лениво пробежался по красивым корочкам книжек, которые Дадли никогда не читал по причине дислексии. Именно поэтому тот и учился в школе через пень-колоду, пока учителя и родители не заметили, что с ним что-то не то.

Взгляд зацепился за золотистые буковки названия: «Детский бестиарий». Заинтересовавшись, Гарри поднялся с кровати и снял с полки приглянувшуюся книжку. Шлепнулся обратно на кровать и раскрыл книгу на оглавлении, оно было в алфавитном порядке, и Гарри сразу же выцепил раздел «Василиски. Мифы и реальность». Пролистнул до нужной страницы и погрузился в чтение:

"Василиск (от греч. βασιλίσκος, «базилискос» — царёк) (англ. Basilisk) (ⅩⅩⅩⅩⅩ) — огромный змей, известный также как «король змей», живущий не одну сотню лет. Очень сильное магическое животное. Впервые был создан приверженцем чёрной магии, древним греком, чье имя история не сохранила, он заставил жабу высидеть куриное яйцо. Вылупившийся монстр поверг людей в шок, он был неуязвим, смертельно ядовит и, впридачу ко всему, убивал жертву взглядом. Осознав, какое страшное чудовище появилось на свет, было запрещено выведение василисков ещё в средние века.

Вес взрослого василиска составляет две и более тонны, а его длина, по информации из различных непроверенных источников, но с единодушным согласием, достигает 50 футов (чуть больше 15 метров), при этом всё тело покрыто чешуйчатой бронированной кожей, схожей по прочности со шкурой дракона и устойчивой к заклинаниям. Василиск, как и любая другая змея, время от времени линяет, сбрасывая с себя старую кожу.

В пасти василиска имеются четыре ядовитых клыка, которые по длине превосходят остальные зубы.

Сам василиск боится пения петуха, которое для него губительно. По другим источникам — неприятно.

Обычная продолжительность жизни василиска — около 900 лет, некоторые экземпляры живут и дольше (до бесконечности). Питаются василиски позвоночными тварями, обычно — мелкими грызунами.

Яд василиска — сильнейшая магическая субстанция, единственным известным противоядием являются слёзы феникса, которые, в свою очередь, добыть крайне сложно. Яд настолько силен, что убивает человека в течение нескольких минут, вызывая перед смертью сонливость и замутнённый, размытый взгляд.

Яд василиска сохраняет свои свойства даже спустя несколько лет после смерти животного. Он может также повредить неодушевлённые предметы настолько основательно, что их невозможно восстановить, и, таким образом, он является одним из немногих веществ, способных уничтожать крестражи".

Кроме этого было ещё:

"Василиски, или базилиски (лат. Basiliscus) — род ящериц из семейства Corytophanidae. Насчитывают четыре вида, распространённых в тропической Америке, в частности в Гвиане, Коста-Рике и Панаме.

Описание:

У самцов на затылке треугольный гребень, поперечная складка на горле и кожистый гребень вдоль спины и передней трети хвоста, поддерживаемый удлинёнными остистыми отростками позвонков. Живут у воды, на деревьях и кустарниках. Основную пищу составляют насекомые. Способны бегать по поверхности воды, удерживаясь за счёт частых ударов перепончатых задних ног (контакт с водой длится 0,068 с) и благодаря тому, что опускают лапы горизонтально на воду — поверхностная плёнка воды не успевает прорваться под весом тела. За способность бегать по воде этих ящериц иногда называют «ящерицами Иисуса Христа». Каждый раз, опуская лапу, ящерица как бы захватывает пальцами пузырёк воздуха, благодаря чему не намокает при беге. Когда василиски достигают полуметра в длину, то становятся слишком тяжёлыми, чтобы удержаться на поверхностной плёнке. Хорошо плавают.

Название дано из-за того, что гребень вызвал ассоциацию с мифическим существом Василиском".

И в сносках:

"Василиск практически неуязвим, убить его довольно сложно, так как змей владеет даром, близким к бессмертию. Пение петуха — единственное, что может отпугнуть гада, но, опять же, не убить. Василиск предпочитает умирать сам, когда чувствует, что пришло его время".

Из прочитанного Гарри вычленил два пункта — непонятное слово «крестраж» и бессмертие царя змей. Эти две вещи чрезвычайно взволновали его, заставляя сердце учащенно забиться в груди. Если василиск жив… это же такой груз с его плеч! И крестраж... что это такое, кстати?

Скрипнула дверь, в комнату просунулась черно-белая голова собаки, и Гарри вдруг вспомнил, что так и не рассказал Сириусу о своей находке в библиотеке. Вскрикнув, он кинулся к стулу, на который ранее бросил рюкзак. Оживленно проговорил:

— Ой, Сириус, я ж нашел… вот смотри, тут написано… в общем, ты заколдован на наследников. Пока не женишься и не возьмешь на руки своего ребёнка — из дома не выйдешь. Вот.

Судя по шокированной морде пса, он предпочел бы остаться собакой до конца своих дней, чем жениться по матушкиной воле. Гарри пожал плечами — это уже не его проблемы, а Сириуса. И спросил:

— Что такое крестраж?

В ответ Сириус оскалился и недобро зарычал, зловеще сверкая глазами. Гарри поглазел на внушительные клыки и уточнил:

— То есть ты в курсе?

Рычание стало ещё злее. Гарри укоризненно посмотрел на него, начиная понимать, что Сириус бесится из-за чего-то конкретного, и тихо фыркнул:

— Не психуй, не можешь ответить по-человечески, отвечай по-собачьи. Например, если ты с чем-то согласен, говори «гав», а если нет, головой мотай. Понял?

Сириус радостно гавкнул. Гарри вздохнул:

— Я, кажется, ошибался, на самом деле тётя и дядя меня любят. Я ведь помню те моменты, когда я словно выпадал из реальности… просто… открывал глаза и видел себя в разных ситуациях. То я весь в кошачьей шерсти, то мушиными крылышками обсыпан, а один раз… один раз я обнаружил себя на крыше столовой, а это четыре этажа. И при этом я не помнил, чтобы мучил котенка или мух. И на крышу столовой я не прыгал. Меня оттуда спасатели снимали, потому что на двери выхода на крышу изнутри висел замок. Теперь я понимаю, моим телом кто-то владел. Кто-то очень нехороший. И он был здесь…

Гарри показал на лоб, на едва заметный след от шрама. Шепотом спросил:

— Что я делал на крыше? Сириус, как ты думаешь, он… хотел убить меня?

Сириус жалобно заскулил, подошел и положил голову на колени Гарри. Это всё, что он мог сейчас.

Дверь снова скрипнула и на сей раз открылась пошире, в комнату заглянул невероятно робкий Дадли. Оглядев Гарри, он застенчиво спросил:

— Можно к тебе?

Гарри похлопал по кровати рядом с собой и кивнул. Дадли вошел, сел, смущенно зажав руки между колен, и, глядя на них же, сипло пробасил:

— Я рад, что ты дома. Тут было столько полиции, а потом скорая приехала… папу шестеро людей уносили… он такой тяжелый.

— Куда?.. — от ужаса Гарри перестал соображать.

— В больницу, куда ж ещё… — хлюпнул носом Дадли и с трудом договорил по складам. — В это… карди-о-логи-ческое отде-ление.

Да блин! Час от часу не легче. Сириус тоненько завыл и сочувственно начал лизать руки Дадли. Тот благодарно погладил собаку и улыбнулся.

— Хороший такой. Твой?

— До вечера мой. Потом его отдать надо. Он тебе нравится?

— Очень, — кивнул Дадли и вдруг хитренько подмигнул: — А ты классно Злыдня красил.

— Ух ты… — весело испугался Гарри. — Ты что, видел?

— Видел, но никому не сказал. Ведь это было так прикольно, смотреть на разноцветных собачек и слушать, как ругаются их хозяева.