В пользу живых (джен)

Не то, чтобы я помирал с голоду. После таких событий, сами понимаете, пустой желудок — это меньшая из проблем. Но я в целом довольно дисциплинированный, и научен, что лучше вовремя поесть чем не вовремя проголодаться. К тому же, после хоть какого-то завтрака мысли наверняка прояснятся.

Из ванны вскоре донёсся шум воды: Пятница, кажется, всё же заставила себя умыться. Она вышла минут через пять, взлохмаченная, но, кажется, умытая. Бухнулась за стол, и молча пялилась на тарелку, на которую я наложил яичницы.

— Это еда, — сказал я. — Её надо покушать. Кушай.

Пятница не шевелилась.

— Поверить не могу, что... — еле слышно произнесла она, так и не закончив предложение. Да и не стоило заканчивать, я понимал, о чём она.

— Сочувствую тебе, — произнёс я дежурную фразу, сам не до конца понимая, действительно ли сочувствую. Чёрт вообще разберёт, что я тогда чувствовал. Бабушку мне отчасти было жалко, пусть я её и не знал. Но мне не давало покоя, что я ещё и с её призраком парой слов обмолвился. Что мне было делать с информацией, которую призрак мне дал?

— Что она тебе сказала? — спросила Пятница.

— Кто?

— Бабушка. Ты говорил... про приведение.

— А ты мне веришь? — уточнил я.

— Не знаю.

Я какое-то время помолчал, обдумывая каждое слово.

— Она сказала, что это был незнакомый злой мужчина. И ещё что-то про фирму «Возрождение». Ты что-нибудь про неё знаешь?

Пятница медленно покачала головой.

— Хрень какая-то. Кому она вообще понадобилась. Никому ничего не сделала. Жила тихо, ни с кем не ссорилась.

«Может, снова в «Контору» обратиться... — подумал я неожиданно. — Сказать им, мол... Хотя зачем вообще что-то придумывать. Они же знают про призраков, и даже имеют какие-то средства борьбы с ними. Но нужно ли бороться с духом убитой?»

— Поешь, — настоял я. — Тебе нужно набраться сил. Поживёшь с кем-нибудь из родителей...

Пятница так резко мотнула головой, что я даже немного перепугался.

— У мамы новая семья. А отец в запое.

«Принесла, блин, нелёгкая...» — я приложил руку к лицу. Надо в следующий раз лучше выбирать знакомых, потому что Пятницу теперь так просто не стряхнёшь с её... ситуацией.

— И что ты теперь будешь делать?

Пятница очень долго молчала.

— Я не знаю.

Она подняла глаза к окну.

— Свалю из города. И где-нибудь суициднусь. Всё равно толку особо от меня нет, и жалеть никто не станет.

— Так, только давай без этого, — поморщился я. — Хочешь уехать из города — уезжай, попутешествуешь там немного, страну объедешь автостопом. Но, пожалуйста, без суицидальных замашек.

— Тебе-то какое дело.

— Не болтай ерунды, а, — попросил я, махнув рукой. — Мне есть до тебя дело. И всё тут.

Пятница смерила меня внимательным взглядом. Мы помолчали. С тяжёлым сердцем я сказал:

— Пока что остаёшься у меня, пока всё не разрешится. Но в следующую ночь я постелю тебе на полу. А то за столом ещё раз спать я не выдержу.

Пятница сделала долгий выдох носом, подняла и опустила плечи. Кажется, ей и самой такая перспектива не очень нравилась.

— Пасиб. Я поищу... где пожить.

Я и тогда понимал, что вряд ли она что-то найдёт. Старшеклассница, которой и податься толком некуда, вряд ли имеет большие шансы на легальное жильё, где её не поимеют в первые же сутки... В каком-нибудь из смыслов. От таких мыслей мне даже передёрнуло. Мне было жаль Пятницу, но вместе с тем я испытывал тяжесть от того, что теперь мы с ней связаны общими обстоятельствами, и я не имею права просто вышвырнуть её за порог на произвол судьбы. Не прощу я себе этого. И за эту нерешительность я себя тоже корил. В общем, когда я покидал порог своей квартиры, отправляясь в «Контору» и оставляя Пятницу за главную, внутри меня тяжким маятником висел неприятный ком, который мне предстояло как-нибудь распутать.

* * *

В офисе на Первомайской меня вместо Андрея Павловича (я на тот момент уже успел забыть, как его зовут), к моему удивлению, встретил молодой инспектор Евгений. Именно он пришёл ко мне, когда призрачная старуха чуть меня не задушила. Меня он встретил удивлённым взглядом.

— Снова ты?

— А вы меня помните? — удивился я. Всё же после нашей последней встречи прошло уже много времени.

— Помню, как же иначе, — вздохнул Евгений. — Ты что, второй раз в жизни столкнулся с проблемой?

— Да... Если можно так сказать, — я закрыл за собой дверь, взглянув на пустующее место. Интересно, куда делся прежний начальник? Неужели, оставил место молодому специалисту?

Было не очень понятно, был ли занят Евгений до моего прихода. Перед ним лежал телефон с воткнутыми наушниками. Кажется, он что-то на нём смотрел. Я не собирался, конечно, подглядывать и узнавать, что именно.

— У меня очень сложная ситуация... — я прошёл и медленно присел за стол. — И... Я надеюсь, вы мне поможете.

— Что, та женщина вернулась?

— Нет... Я больше там не живу. Как бы сказать. Я увидел призрак убитой женщины.

Не знаю, чего я ждал, замолчав. Евгений смотрел на меня.

— И?..

— И... кажется, она сообщила мне информацию о том, кто её убил. Это были люди из фирмы «Возрождение».

Ни один мускул на лице Евгения не дрогнул.

— И что?

— Ну... Я не могу никому это рассказать. Мне никто не поверит, — я чувствовал, как любые объяснения намерений тают прямо у меня на языке. — И я подумал, что вы...

Евгений покачал головой.

— «Контора» только помогает ликвидировать нематериальных. Мы не расследуем дел, не ищем виновных в смерти. Этим занимается полиция.

— Но что делать, если призрак мне такое сообщает?

Евгений наклонился ко мне через стол.

— Забудь. Представь, что она тебе ничего не говорила.

— Почему? — удивился я.

— Потому что это единственный возможный вариант, который у тебя есть. Ты ничего не сможешь сделать с этой информацией, не можешь предъявить её в качестве доказательств, не можешь никак подтвердить, что с тобой говорила именно убитая. Даже я не поверил бы тебе, если бы не знал, что нематериальные граждане существуют. А что ты сделаешь, если она была не права? Что, если ты не так её расслышал? Что, если это была убедительная галлюцинация?

Он снова вернулся в прежнее положение.

— Понимаешь? То, что ты мне сейчас сказал — это пустой звук. Даже если бы призрак рассказал, кто Немцова грохнул, это было бы бесполезным сотрясанием воздуха, потому что никакие слова нематериальных для нас, живых, веса не имеют абсолютно. Что бы это ни было.

Он меня как будто реальностью по голове стукнул. Я сидел и понимал, что он совершенно прав, и в его словах — неоспоримая логика, наверняка подкреплённая его немалым опытом в общении с призраками. И это я тут — дурак, который пришёл в серьёзную фирму и что-то хочет. Я был подобен старушке, которая просит у программиста починить кофейник, думая, что он в этом наверняка разбирается.

— То есть... Вы ничего не можете тут сделать? — уточнил я на всякий случай.

— Изгнать её, если она станет агрессивной — смогу. Ты за это заплатишь?

— Я не знаю, станет ли она агрессивной. Она вроде не нападала...

— Ну тогда я ничего не смогу... Пока что, — Евгений пожал плечами. — Более того: и ты тоже ничего не сможешь с этим сделать. Наше основное правило заключается в том, что права живых никогда не должны нарушаться мёртвыми. Вообще ни при каких обстоятельствах. Выбор вообще всегда делается в пользу живых. Так что ты не имеешь права обвинять эту фирму, о которой она говорила, даже если она существует, даже если она правда как-то косвенно замешана.

Я нахмурил брови.

— Но это же несправедливо.

— Несправедливо то, что я за нажатие кнопки по 39 рублей получаю, — недовольно ответствовал Евгений. — Ладно хоть по аренде как-то вывозим, а так... Иду себе в убыток.

«Тогда почему же он вообще здесь сидит?» — подумал я мельком.

— В общем, ты лучше про неё вообще забудь, — подытожил инспектор. — Не усложняй себе жизнь, парень. Это тебе не сериал, и не кинчик голливудский. Некоторые проблемы решить просто нельзя, и с их существованием нам приходится мириться.

— А как к вам попасть работать? — вдруг спросил я.

Евгений посмотрел на меня.

— Работать? Тут? Я же только что тебе сказал, чтобы ты не усложнял себе жизнь. Хочешь тут сидеть за нихера, и буйных нематериальных устранять?

— Я просто хочу узнать! — сказал я. — Мне ещё тогда стало интересно, как вы это делаете! А раз я могу их видеть — может, я могу помочь... им. Ну и живым людям тоже.

Евгений потёр рукой лицо, сняв наушники и небрежно сбросил их на стол.

— Это всё кажется тебе интересным в первые дни. Потом ты понимаешь, что тут сраная бюрократия проела все брёвна так, что чёртова избушка на курьих ножках сейчас обвалится под собственным весом. И ты начинаешь проклинать день, когда ты сунулся... Оно тебе надо?

Я тяжело вздохнул, поняв, что и правда не надо. Работа на складе моя была утомительной, но давала хороший доход и хорошо сочеталась с универской учёбой. А на доход в 39 рублей было ну никак не прожить...

— Тогда почему вы до сих пор здесь? — задал я нескромный вопрос.

Евгений просто пожал плечами.

— Ну а кто, кроме меня? Андрей Павлович ушёл на пенсию. Мы тут одни остались... Я и Алевтина Андреевна. Поздоровайся, кстати.

«Я что, кого-то не заметил?» — подумал я, оборачиваясь. И продрог, потому что на месте напротив Евгения, которое до этого пустовало, сидел самый настоящий прозрачный призрак.