Больше, чем вне закона (гет)

Амина подала на стол тарелки с горячим хинкалом и чашки с бульоном. Ахмед молчал, и Серега знал, что он не заговорит о деле, пока она не уйдет. Амина принесла пиалы с соусом, молча обошла стол, стараясь как можно быстрее покинуть комнату. Серега по привычке старался лишний раз на нее не смотреть — Ахмед очень ревностно относился к любым мужчинам, обращавшим на нее внимание. Надо признать, совсем не обращать было практически невозможно — даже в обрамлении хиджаба, который она надевала, когда приходили гости, ее лицо было прекрасно, большие, черные, очень красивые глаза, аккуратный нос, правильно очерченные губы против воли притягивали взгляд. Нарядный, розовый хиджаб придавал лицу еще большей свежести.

— Атнэси Мухаммаду хинкал, — велел почти вышедшей из комнаты жене Ахмед, едва повернув голову в ее сторону. Амина послушно замерла на пороге. — Побудь у Саиды… Поболтайте.

Даже несмотря на прикрытие в виде традиции угощения соседей, это было настолько явное выпроваживание ее вон, дабы не мешала, что Сереге стало перед ней неудобно, ведь сегодня он сам напросился в гости.

Когда Амина ушла, он не удержался от вопроса.

— Я стараюсь понять ваши обычаи. Многие мне нравятся, нахожу их правильными и во многом красивыми. Даже многоженство в какой-то степени можно понять и объяснить. Но когда такая красавица есть… — Серега кивнул в сторону двери, за которой скрылась Амина.

— А чем ты? — тут же насторожился Ахмед.

— О девушке в Кирияне, — так называлась местность недалеко от лагеря, где у Ахмеда имелся небольшой дом, используемый в чисто «рабочих», как Серега понял, целях. — Она же… твоя жена? Вторая?

До этой минуты Серега в этом не сомневался. Встречал в том доме тихую, кроткую девушку в неизменном черном платье и черном хиджабе, всегда покорно опускающую взор перед любым посетителем, и не сомневался, что она жена Ахмеда. Сейчас же почему-то кольнуло какое-то недоброе предчувствие, что спрашивает он зря, и лезет не в свое дело. И подумал было уже извиниться, но Ахмед заговорил.

— Джамиля нэ жэна мне. Она попала в сложнаю ситуацию, и я… взял ее к сэбе… как эта у вас говорят?.. приютил.

Расспрашивать стало неудобно, несмотря на то, что с Ахмедом он старался вести себя куда более раскованно, непринужденно и немного нахально, дабы иметь возможность сунуть нос «не в свое дело» и узнать что-то важное. Довольно часто такой способ срабатывал — если бы он не спрашивал, Ахмед, может, и не посвятил бы его в какие-то свои планы, но Серега задавал вопросы, чаще всего как бы невзначай, и в конце концов Ахмед отвечал. А потом получал по мере возможности дельные советы. Что шло на пользу вырабатываемому доверию.

Серега придвинул ближе пиалу, обмакнул лепешку в соус, прихватил кусочек мяса и все это отправил в рот. Соус Амина сделала сметанный — Серега так пока и не понял, узнала она как-то, что он ему больше нравится, чем томатный, или это совпадение. Дуть на горячее здесь было не принято, потому к чашке огненного, как казалось, бульона он пока не притрагивался.

— Ее изнасиловали.

Серега порадовался, что не стал брать в руки горячую чашку.

— Кто?

— Неизвэстно. Но патом ее атцу прислали фотографии… соотвэтствующие.

Что было дальше, Серега уже понял.

— Атэц, — продолжил Ахмед, отпив бульона из своей чашки, — атрекся от нее. Идти ей было нэкуда. Через знакомых она оказалась у меня.

Вопрос о том, на каком она положении в его доме, вертелся на языке, но задавать его Серега не стал — и так уже влез дальше, чем было положено.

— Ана моя, — вдруг резко бросил Ахмед, отвлекшись от еды и уставившись на Серегу. Сейчас это был главарь банды боевиков, а не радушный хозяин. — Я никому нэ дам ее в абиду.

Прозвучало это странно. С каким-то даже предупреждением, будто Серега мог иметь на девушку виды. Из-за некой экспрессии в голосе Ахмеда Серега решил больше лишних вопросов о ней не задавать.

За окном пели ранние пташки, на часах было без четверти шесть, вставать рано, но заснуть не получалось. Проснулся Серега еще минут двадцать назад, вспомнил долгий вечер накануне с расспросами Веры, вспомнилось и то, самое тяжелое, вчера только промелькнувшее тяжелым грузом, а сейчас, не встретив препятствий, заставившее погрузиться в воспоминания…

Мог он тогда что-то заподозрить?.. Мог предвидеть, чем все обернется?.. Мог подумать, что Ахмед не похож на невинного благодетеля, спасающего бедных девушек?..

Заподозрить, может, и мог. Но что-то предпринять — навряд ли.

Первые подозрения начали появляться после разговора с одним из боевиков, молодым русским пареньком. Парень, по мнению Сереги, был напрочь лишен хоть какой-то способности мыслить разумно, потому на его выводы он не стал бы опираться, но рассказал тот только о том, что видел. Он сказал, что у Ахмеда раньше была другая девушка в том доме. «Странная она… Смотрела как будто… как будто не на тебя, а сквозь… как будто не видела. А как в глаза взглянет, так мороз по коже!» Парень был дураком, но не выдумщиком, да и особой эмоциональностью не отличался, потому этим впечатлениям Серега верил. «И эта странная! Никуда не уезжает, сидит безвылазно, даже погулять не выйдет». С этим Серега тоже был согласен, хотя это можно было объяснить историей девушки. Ехать ей некуда и не к кому, а для прогулок нет настроения. Но ощущение, что есть в этом что-то странное, особенно учитывая упоминание об еще одной девушке, Серегу с тех пор не оставляло. Масла в огонь подлил и Дамир — правая рука Ахмеда, — услышавший часть их разговора и подозрительно быстро прогнавший парня по какому-то делу.

Потом он заметил, что в отсутствие Ахмеда девушку охраняют. Дом стоял на окраине села, в отдалении, да и село было наполовину опустевшим — большая часть жителей давно перебралась в город. Но охраняли девушку не от возможной угрозы, охраняли как пленницу. Тогда Серега решил выяснить, что происходит. В один из визитов в тот дом, пока Ахмед был занят разговором с Дамиром, Серега зашел в комнату Джамили — на стук она не ответила, и он осторожно приоткрыл дверь. Девушка сидела на низкой, неубранной кровати напротив двери, смотрела прямо перед собой и на него не обратила никакого внимания. Он тихо ее позвал, но и на голос она не отреагировала, ему вообще показалось, что и не слышала. Тогда подошел ближе, думая, что ей плохо, спросил, может ли он чем-то помочь. Когда присел перед ней на корточки, на него глянули затуманенные глаза с неестественно маленькими зрачками — в первую секунду Серега отпрянул, настолько эти большие, пустые, как будто безжизненные глаза выглядели пугающе на бледном лице в окружении черного платка. Во вторую подумал о наркотиках и быстро огляделся, но не увидел ничего подозрительного. Правда, комната вообще не походила на жилую, слишком мало вещей, ни одежды, ни каких-то женских занятий — ни книг, ни шитья.

Джамиля, хоть и посмотрела на него, но, кажется, так и не увидела — отчего сразу вспомнился рассказ про предыдущую девушку. От дверей его тогда окликнул Дамир, Серега объяснил, что хотел попросить воды, Дамир сердито пояснил, что Джамиля плохо себя чувствует, затем Ахмед быстро разобрался с тем вопросом, с которым Серега пришел, и отправил его в лагерь. Как только Серега закрыл за собой дверь, из комнаты донеслись крики — Дамир что-то очень эмоционально говорил Ахмеду. В чужой речи Серега разобрал два упомянутых имени — свое и девушки.

Он вернулся тогда ночью. Слегка придушил охранника и еще раз убедился, что Джамиля пленница — на двери ее комнаты висел замок. Девушка спала, и, пользуясь моментом, Серега обыскал комнату, но в ней как прежде ничего не было. Тогда отправился в соседнюю — ту, где Ахмед, как правило, занимался рабочими вопросами. Относительно его дел там не было и не могло быть ничего интересного, они все были в ноутбуке, который он, естественно, возил с собой. Но в одной из тумбочек Серега все же нашел, что искал — в свете фонарика блеснули стеклянные ампулы. Рядом лежали упаковки шприцев и резиновый жгут. Поговорить с самой девушкой не удалось вовсе, когда он вернулся к ней, она проснулась и при виде него начала кричать — он попытался успокоить, но она не слышала, не вникала в его слова и только кричала. Пришлось уйти. Рассказал ли очухавшийся охранник Ахмеду о неизвестном ночном посетителе или не стал, побоявшись его гнева, Серега так и не узнал, но склонялся ко второму.

Серега никогда не слышал о том, чтобы местные принимали наркотики ради удовольствия, но и в попытку девушки забыться тоже не верил. С чего бы Ахмед стал ей в этом помогать? В конце концов, наркотики стоят денег. К тому же девушку держат взаперти, и наркотики хранятся у Ахмеда, а не у нее самой. То есть колят ей их, вполне вероятно, насильно.

Вывод из этого следовал один.

Серега поднялся, устав лежать без сна, надел джинсы, попил воды и тихо, чтобы не разбудить Веру, подошел к окну. Утро было пасмурное, что не предвещало ничего хорошего — под дождем сидеть в засаде у дома Белова совершенно не хотелось!..

Тогда тоже было пасмурное утро. Возбужденный, взбудораженный Ахмед уехал на какую-то встречу, взяв с собой только верного Дамира. В лагере никто не знал, куда и зачем он уехал, с кем встречался и где. А Серегу не отпускало ощущение, что что-то происходит. И только через пару дней из случайных разговоров, в которых Ахмед делился своими планами насчет покупки партии взрывчатки, Серега предположил, что тот рассчитывает в скором времени получить крупную сумму. То есть он собрался то ли провести некую акцию, то ли что-то продать. Акция не годилась — не было совершенно никакой подготовки. Значит, продать. Но продавать, насколько Серега знал на тот момент положение дел, было вроде бы нечего.

Все сходилось на том, что товар — Джамиля. Молоденькая девчонка, попавшая в тяжелую жизненную ситуацию и потерявшая все, что у нее было, и всех, кто был. Молоденькая девчонка, пережившая насилие и предательство всех родных, — в таком состоянии ей можно внушить все что угодно, лишь проявив поначалу участие и заботу. Молоденькая девчонка, которую накачали наркотиками. Серега почти не сомневался, что она — будущая смертница.

Два дня он отчаянно жалел ее и строил планы. Как освободить и увезти, как какое-то время скрываться от преследования и куда податься. Проблем возникало несметное количество: главным было то, что совершенно никто не смог бы оказать врачебную наркологическую помощь — а она девушке необходима, жизненно необходима. Так же большой проблемой было и то, что Джамиле успели внушить — судя по тому, как она кричала при виде Сереги, ничего для самого Сереги обнадеживающего. То есть он для девушки был бы врагом номер один, и сквозь затуманенный наркотиками мозг никакие его доводы не смогли бы пробиться. Скрываться от Ахмеда, имея на руках наркоманку, которая видит в своем спасителе врага — задача нелегкая.

Тревожила Серегу не сама девушка, хотя ее, конечно, было безмерно жаль, но он, исходя из всего, что знал о подготовке внушаемых смертников, допускал, что ей уже, вероятно, ничто не поможет. Больше заботило то, что она — ходячее оружие. Но что он мог сделать?.. Убить ее? Убить невинного пока еще человека? А если он ошибся в своих подозрениях?..

Ее увезли ночью — видимо, Ахмед с Дамиром все же опасались его возможных действий. Он не успел. Да и не представлял, что делать…

От мысли, что вся история с изнасилованием и отказом от девушки родни была подстроена изначально, хотелось свернуть Ахмеду шею. А была же еще и предыдущая девушка!.. То есть... дело на поток поставлено!.. Специально сломать девчонке жизнь, сделать из нее податливую биомассу, у которой нет своего мнения — только ради того, чтобы выгодно продать. Продать как обычный товар. Но она живой человек, а не ящик боеприпасов!.. Она жила жизнью простой молоденькой девчонки. Каково ее матери сейчас, навсегда потерявшей дочь, вынужденной смириться с волей мужа, когда тот отрекся от нее?.. К счастью, ее мать не узнает, как именно погибла ее дочь. Впрочем… простая девушка Джамиля погибла задолго до того, как Серега впервые ее увидел…

Что он мог сделать?!..

— Ты уже встал?.. Доброе утро…

Утро добрым не было — ни в его мыслях, ни за окном, — но звук этого голоса почему-то заставил улыбнуться даже сквозь такие воспоминания. Серега обернулся. Вера потягивалась под одеялом и с веселым взглядом на него смотрела, но как только их взгляды встретились, тут же встревожилась:

— Что-то случилось?

— Нет. — Серега повернулся к окну обратно. Совсем с ней расслабился, уже даже изображать ничего не хочется! Почему она так на него действует?.. Где его привычная осторожность?.. — Доброе утро! — он заставил себя снова улыбнуться и развернулся. — Вставай, пойдем умываться.

— Вместе?

— На всякий случай, да.

— Очень романтично… — пробурчала недовольно Вера, усаживаясь на кровати и сонно оглядываясь. Она была такой милой со взъерошенными волосами, что нестерпимо захотелось ее поцеловать. Прогнать тяжелые мысли, затолкать их поглубже, отвлечься. Взгляд упал на край футболки, открывающий стройные ножки, поднялся выше… Где-то в затылке стало горячо от промелькнувших воспоминаний, и Серега отвернулся.

Молча натянул футболку и направился к двери.

— Одевайся.

* * *

К возвращению в общежитие Вера немного успокоилась — сидела молча в сторонке, пока он пересматривал сделанные накануне фотографии территории. Они только что вернулись от Антона, с которым хотели договориться по поводу поездки к загородному дому Белова. Но застали полицейскую машину, огороженный двор, встревоженных соседей и выносимое на носилках, закрытое простыней с пятнами крови тело. В знакомой одежде и со знакомыми браслетами на бледной, безжизненной руке.

Серега пересматривал фотографии и старался перестать злиться. Он должен был предвидеть это! Предсказать, что из всего круга знакомых и друзей Веры киллер выберет именно Антона, сложно, но он должен был это предположить! Если киллер вышел на Антона, значит, это легко просчитывается, а значит, Серега должен был расспросить Веру о ее друзьях и предположить, что киллер сможет Антона найти. Конечно, обезопасить всех друзей навряд ли бы получилось, но можно было это сделать именно с Антоном — он-то знал, во что подруга вляпалась, понял бы, что лучше затаиться где-нибудь на пару дней. Но Серега обо всем этом не подумал вовсе. Слишком увлечен был собственными проблемами. И Верой. Насчет этого не злиться на себя было невозможно.

Но сколько ни злись, оставалось только одно — бороться дальше, чтобы, в том числе, найти и того, кто это сделал. Скорее всего, киллер. Хотя могли быть, конечно, и другие варианты, но самому Олегу Антон вроде бы и не нужен.

— У нас осталось что-нибудь из еды?

Так как ответа не последовало, Серега поднял голову и посмотрел на Веру. Она нехотя и молча встала, подошла к тумбочке и выложила на стол оставшиеся с ужина и завтрака продукты — хлеб, пару булочек, шоколад. Все, что нельзя было оставить не в холодильнике, они вчера съели.

— Да, не густо…

Из купленной позавчера в магазине бутылки Вера налила воды в чайник, поставила бутылку со стуком на стол и села — казалось, будто у нее разом кончились силы. Серега снова отвлекся от ноутбука и посмотрел на нее: она сидела молча, уставившись перед собой… Подумал, что надо ее разговорить, в идеале нужно, чтобы она сумела выплеснуть сейчас свои эмоции, иначе это произойдет позже и, вполне возможно, не вовремя. Но Вера вдруг заговорила сама.

— Мы познакомились, когда я на первом курсе была. В библиотеке. Так глупо… кто сейчас в таких местах знакомится?.. — Она нервно теребила манжеты своей куртки, внимательно их разглядывая. Антон с библиотекой не вязался никак, и, будто отвечая Серегиным мыслям, она пояснила: — Он там… подрабатывал. Компьютеры чинил… что-то типа сисадмина приходящего. Я полдня готовила доклад для семинара, а он полдня возился с компьютером администраторши в читальном зале. Тогда… мне есть так хотелось… а сидела я как-то неудачно, прямо рядом… на виду у этой самой администраторши… — Вера говорила медленно, задумчиво и наверно находилась сейчас именно там, в холодном читальном зале. Почему-то в них довольно часто бывает холодно, Сереге казалось, что и тот зал был таким же. — И я незаметно таскала из стоящей рядом на стуле сумки кусочки бутерброда… А Антон это заметил, сначала понимающе улыбался… а потом подсел ко мне ближе и под столом протянул мне яблоко…

То, что Вере необходимо хоть как-то выговориться, не держать ужасные, убивающие мысли о смерти друга в себе, Серега прекрасно понимал и, в общем-то, ожидал чего-то подобного. Вот только времени у них — он посмотрел на часы в компьютере перед собой — не так уж много… Сейчас Олег в офисе, он всегда бывает в офисе в это время, как удалось выяснить, но время не резиновое. И им надо успеть до его возвращения.

— Я хотела возмутиться, как, по его мнению, я буду грызть яблоко прямо перед носом этой мегеры, но даже возмутиться вслух не могла — даже шепотом. И я написала этот вопрос на листочке, в который списывала из книг нужную информацию. А он ниже приписал «хочешь, я ее отвлеку»?

Серега про себя усмехнулся с теплом по отношению к Антону — вся эта история походила на попытку познакомиться с симпатичной девушкой. Видимо, по началу у парня были совсем не дружеские намерения. И надо отдать ему должное — раз при этом он сумел стать хорошим другом и почти братом.

— И действительно пошел ее отвлекать. Смешной такой… — Верин голос дрогнул, и Серега поднялся, подошел, закрыл крышку чайника, нажал на кнопку, после чего присел на корточки перед сидящей Верой и накрыл ее сжатые руки своими. Она посмотрела на него совершенно сухими глазами. Уж лучше бы расплакалась, подумалось ему с недовольством. Он ей очень сочувствовал, но сейчас важнее всего было дело — и он не знал, как она станет себя вести.

— Ведь это же из-за меня, да?

Этого Серега и опасался, но она задала вопрос каким-то странно спокойным голосом.

— Вер…

— Он был бы жив, если бы не я…

Чайник шипел, нагреваясь. Серега отчаянно пытался найти подходящие слова — и не находил. Не доводилось раньше успокаивать девушек, встрявших в криминальные разборки и потерявших из-за них друга! Мысли в голове, казалось, кипели подобно воде в чайнике.

— В той операции, — заговорил Серега, чтобы хоть что-то сказать, — я участвовал не один, со мной ребята еще были из моей группы, мои сопровождающие. И еще группа прикрытия. И командир. Они все погибли. Из-за того, что… Белову хотелось денег… и что… он за что-то, наверно, ненавидел меня. Можно сказать, что в какой-то степени они погибли из-за меня. Но их убил Белов, а не я. А Антона, скорее всего, убил киллер, который хотел убить тебя. По приказу Белова. Ты не виновата в его смерти.

На самом деле Серега считал иначе, некоторая вина была, но думать сейчас об этом Вере нельзя. Потом она сама до этих мыслей дойдет. А он постарается помочь ей их пережить… Если рядом будет.

— Если уж на то пошло, то… и Антона убили из-за меня, — добавил Серега, но Вера, отвернувшись, только качнула отрицательно головой. Сжала его руки и всхлипнула.

Здравый смысл подсказывал спросить у нее что-то такое, душещипательное, чтобы уж точно вызвать слезы, которые станут сейчас спасительными, но он не смог специально делать ей еще больнее.

Поднялся, пододвинул их чашки, так же оставшиеся с ужина, бросил в них по пакетику чая и, заливая их кипятком из уже выключившегося чайника, спросил почти без задней мысли, из интереса:

— Так он хотел познакомиться тогда?

— Да… — на чай Вера внимания не обращала, сидела в прежней позе и все чаще шмыгала носом. — Он меня нашел… выяснил, где учусь… А потом как-то быстро подружились… Помогал с поиском информации в Интернете… сначала по учебе, потом уже, когда работа стала появляться… на последних курсах… Потом я ему с работой помогла, админ нужен был в редакции… Он… он такой добрый… был… ни… никогда не отказывал… даже…

Последние слова она проговорила с трудом и все же расплакалась. Серега немного приобнял ее за плечи, выражая поддержку, но потом отошел — им просто необходимо, чтобы она сама смогла успокоиться.

В коридоре послышались шаги — он все время прислушивался ко всем звукам, — и Серега насторожился, посмотрел на Веру, на окно — скорее, инстинктивно — и рука уже потянулась к лежащему на кровати трофейному пистолету, когда за дверью кто-то кому-то что-то крикнул, и ему ответили из дальнего конца коридора. Вскоре шаги стали тише и смолкли, послышались приглушенные, отдаленные голоса.

Надо попить чай, перебинтовать руку, собраться и уже выдвигаться. Разумеется, со всей осторожностью. Раз Антон убит, значит, киллеру известно, где они.

* * *

В обычное свое состояние Вера вернулась уже в пути. Засыпала Серегу вопросами, что именно и как он намерен делать. Серега, привыкший к тому, что рядом те, кто так же, как и он, сами знают, что делать, несколько терялся, соображая, как и что надо объяснить. И ладно бы, просто объяснить — но Вера еще и спорила, доказывала какую-то свою точку зрения. Почти на каждую его фразу спрашивала, что он будет делать, если это не получится — весьма его утомила, но была в некоторых моментах удивительно для дилетанта права. Профессиональное критичное отношение к информации просто блистало у «хорошего журналиста»! Но вот если б не лезла не в свое дело, было б лучше…

Принцип работы охраны и удобное место для проникновения он определил еще вчера, но сейчас надо было наметить точный план действий и в каждом затруднительном шаге придумать план Б. Основной проблемой оставался пароль на компьютере — Вера уже несколько раз повторила, что Белов мог поменять пароль, и Серега был с этим согласен, любой разумный человек поступил бы точно так же. Но начать все же следовало именно с этого, именно компьютер ему нужен.