Без права на объяснения (джен)

Провал с Мэддисон не смог испортить мне настроение потому, что я не особо-то и рассчитывала на успех, но лёгкая досада всё же ощущалась. Многочисленные проблемы в юности приучили меня не быть наивной и в мир во всём мире я не верила, как и в деятельное раскаяние. Если уж человек пошёл на преступление, он сделает всё, чтобы не попасться, а признание — последнее, чего стоит ожидать. Однако было то, чего я не могла понять уже очень долгое время: зачем скрывать правду в ситуации, подобной нынешней, когда простое объяснение может снять все подозрения и погасить конфликт на ранней стадии. Молчание в этом случае было откровенно глупым решением. Разумеется, афишировать некрасивые поступки никому не хочется, но когда на кону стоит обвинение в убийстве — не до сохранения репутации.

Время было ещё не позднее, аппетит пропал, потому я легко согласилась на предложение Логана съездить к океану, и вскоре мы уже гуляли по берегу. Перед Диком я не испытывала вины, а вот перед Логаном было немного стыдно. Конечно, у меня лучшая подруга погибла, это служило весомым оправданием, но всё же то, как я его игнорировала, было неправильным. В особенности с учётом того, что Логан готов был меня поддержать во всём, даже в обвинениях в адрес его давней подруги.

Я была уверена, что мне не удастся выбросить из головы размышления о причинах смерти Мак и причастности к этому Мэддисон, но Логан смог завладеть моим вниманием и отвлечь, и проведённые на пляже полтора часа привели в порядок мысли и чувства. Впервые с момента, как я узнала о смерти Мак, я ложилась спать не заплаканной.

Полноценный восьмичасовой сон сказался благотворно и с утра я была полна решимости возобновить расследование и выяснить, что на самом деле произошло с моей подругой.

За годы дружбы Мак успела научить меня немалому числу трюков. Я столько раз обращалась к ней с просьбами найти что-то в сети, что в какой-то момент это превратилось в игру. Если мне нужны были распечатки звонков, Мак показывала, как взломать телефонную компанию. Если я просила доступ к камерам, Мак писала для меня программку и вручала флэшку в качестве бонуса к видеозаписям. Если мне нужен был доступ к чьим-то счетам, она придумывала способ взлома аккаунта (взламывать банк мы обе по понятным причинам не торопились).

И сейчас я с печальной улыбкой использовала всё, чему она меня научила, чтобы вычислить её убийцу.

Оливия Хайнс, чья подпись стояла под отчётом о вскрытии, четыре года работала по специальности и пользовалась хорошей репутацией. Мать-одиночка, дочь Софи, долги за учёбу, брат в Сан-Квентине… Информации было не много, но все факты наталкивали на вполне определённые мысли. На первый взгляд мисс Хайнс была отличным кандидатом для подкупа.

Собрав информацию, я решила лично поговорить с Хайнс. Мне особо нечем было на неё надавить, вряд ли она просто так выложит мне правду о нарушении должностной инструкции — за такое не то что работы лишиться можно, но и отправиться в тюрьму, — однако с чего-то начинать было нужно. Но стоило мне сесть в машину и тронуться с места, как зазвонил телефон, и срывающийся голос попросил приехать в больницу.

— Лорен? — на удачу предположила я, поскольку больше не было подростка, у которого был повод мне звонить.

— Да, это я. — Кажется, она удивилась, что несмотря на сбивчивость и невнятность, я смогла понять, кто звонит. — Пожалуйся, мисс Марс, это важно. Моя мама…

— Я приеду, — только и сказала я.

Ну что ж, я была права, Элен рассказала всё младшей дочери. И это значит, что она или уже узнала о смерти Мак, или вот-вот узнает это…

Когда я приехала в больницу, Лорен переминалась с ноги на ногу у палаты. Красные запавшие глаза, искусанные губы…

— Это правда?! — она бросилась ко мне, схватила за руку, заглянула в глаза. — Мисс Марс…

— Вероника, — мягко поправила я. — Лорен… Что тебе сказала мама?

— Что Мэдди мне не сестра. Что её перепутали в роддоме, и когда это выяснилось, они и другая семья не смогли отказаться от детей, которых четыре года любили как своих. И что Мэдди всё узнала.

— А про… твою настоящую сестру? — осторожно спросила я.

Она помотала головой и всхлипнула.

— Не успела. Ей стало плохо, мама сказала поговорить с тобой. Сказала, что ты всё знаешь… — из её глаз потекли слёзы, и Лорен жалобно посмотрела на меня: — Ты действительно всё знаешь?

Я кивнула, сглотнув ком в горле.

— Как твоя мама?

— Плохо. Врачи стабилизировали её состояние, но долго она без новой почки не протянет. Как ты думаешь, моя настоящая сестра согласится провериться?

— Пойдём, — я мягко потянула её к лифту. — Поговорим в спокойном месте.

Итак, Лорен не знает про Мак. Рассказ матери её шокировал, конечно, но заронил семена надежды. И теперь мне предстоит безжалостно вырвать их из сердца этой милой девушки и сказать, что она никогда не сможет узнать родную сестру, что их маме никто не поможет, потому что Мак чуть-чуть не дожила до этого дня.

Но всё оказалось даже хуже, чем я думала. Лорен и Мак, оказывается, были знакомы. Теперь можно было лишь гадать, о чём думала Мак, однако она не ограничилась тем мимолётным знакомством с сестрой, что произошло сразу после того, как она узнала правду о своём происхождении. Пару лет спустя Мак вполне осознанно познакомилась с Лорен через Райана, с которым та вместе училась, и поддерживала пусть не сестринские, но довольно близкие отношения.

— С Мэддисон мы никогда не ладили, — плакала Лорен, сидя рядом со мной на лавке в больничном саду. — Я всегда думала, что дело в разнице в возрасте, но когда познакомилась с Мак, поняла, что дело в самой Мэдди. Мак стала для меня той сестрой, о которой я всегда мечтала… И теперь, когда её нет, ты говоришь, что она и была моей настоящей сестрой…

С Лорен я провела больше двух часов, безуспешно пытаясь её успокоить и утешить. Её искреннее горе разрывало сердце, и я не знала, как сказать — да и стоит ли вообще об этом говорить, — что подозреваю Мэддисон в том, что она замаскировала смерть Мак под самоубийство. Но Лорен всё решила за меня.

— Вероника, ты же была детективом, да? — Я настороженно кивнула. — Как ты думаешь, Мак действительно покончила с собой? Просто я подумала… — она замялась, а не дождавшись возражений, неуверенно продолжила: — Я не была её лучшей подругой, но мне не кажется, что Мак могла бы так поступить. У неё не было причин убивать себя… Я могу нанять тебя? Пожалуйста, я должна быть уверена…

Я взяла её за руку, Лорен тут же замолчала и больными глазами уставилась на меня.

— Я не думаю, что это было самоубийство, — покачала я головой. — Но, Лорен, подумай, готова ли к тому, что можешь узнать?

— Что ты имеешь в виду? — испуганно выпрямилась она.

Я могла промолчать. Могла отказаться. Но не сделала этого.

— Прости, но… я подозреваю Мэддисон.

Лорен ахнула и потребовала объяснений, пришлось во всех подробностях рассказывать историю с самого начала. Когда я замолчала, Лорен отвернулась и стала смотреть в сторону. И только десять минут спустя она вновь повернула голову ко мне и решительно кивнула:

— Я хочу знать правду. Если Мэдди замешана… Я не знаю, что буду делать. Но Мак… Господи! Она же была моей сестрой! Как я могу просто забыть об этом?!

Лорен снова расплакалась, я принялась её снова утешать…

Что ж, всё прошло намного лучше, чем можно рассчитывать в самых смелых ожиданиях. Тяжело узнавать такие вещи, но Лорен приняла реальность, а благодаря мне это прошло не так болезненно, как если бы она всё узнала от Мэддисон. А ещё у меня теперь есть благословение семьи на то, чтобы заниматься поисками. Пусть Макензи всю жизнь были родителями Мак, Лорен была её родной сестрой и имела право решать.

В морге, куда я поехала несмотря на задержку, доктора Хайнс не оказалось.

— Её вызвали в Йолдору, — парень со шваброй охотно отвлёкся от своего занятия, чтобы ответить. — Там двойное убийство, так что вряд ли она вернётся скоро.

— У вас тут, вроде, работы не очень много? — издалека зашла я.

Парень, оказавшийся парамедиком, подрабатывающим в свободное время в морге, с радостью ухватился за повод отложить уборку и поболтать с красивой девушкой. Ему было всё равно, кто я и с какой целью пришла, он с готовностью рассказывал о делах в морге и докторе Хайнс, сетовал на слишком низкую оплату и то, что доктор, которая должна была стать его наставником, ничего не объясняет и даёт странные распоряжения…

За полчаса я узнала о жизни Кевина такие подробности, что не каждому психоаналитику доводится выслушивать, но это было не напрасно, потому что о своём боссе он тоже рассказал немало. О борьбе за опеку над ребёнком, проблемах с деньгами из-за необходимости оплачивать дорогих адвокатов, о небрежности доктора…

К сожалению, словоохотливый Кевин не собирался покидать помещение и предоставлять мне доступ к кабинету доктора Хайнс, а без этого не было возможности добраться до улик или даже просто подтвердить факт их наличия. В морг явно придётся возвращаться ночью, благо замки на всех увиденных дверях не представляли для меня никакой сложности.

Покинув здание морга, я уже не сомневалась, что причина смерти Мак указана неверно, оставался только один вопрос: заплатили доктору за это или же личные проблемы заставили её небрежно провести вскрытие.

Отследить деньги было непросто, тем более без ордера, но кое-что проверить можно было и так, помахав удостоверением курсанта ФБР перед носом непуганого персонала. И начала я с помощника адвоката, занимающегося разводом доктора Хайнс. Миленькая брюнетка с оленьими глазами испуганно пискнула, увидев удостоверение с золотистыми буквами «ФБР», и, естественно, не заглянула внутрь, а потому не узнала, что я не агент. И когда я уверила, что к мистеру Флемингу у меня нет никаких претензий и интересует исключительно факт оплаты счетов одного из его клиентов, то есть я не прошу о нарушении адвокатской тайны, без лишних вопросов пустила меня к компьютеру. Поразительная беспечность!

Доктор Хайнс оплатила счета на следующий день после вскрытия, чего не могла сделать в течение двух последних месяцев.

— Спасибо, — удовлетворённо улыбнулась я. — Мистеру Флемингу пока не стоит знать об интересе к миссис Хайнс. Тайна расследования, вы же понимаете. Обещаю, никаких проблем у него не будет.

Помощница быстро закивала, и я покинула офис.

Итак, всё же подкуп.

Я оказалась права, вроде как повод порадоваться, но…

Я не верила в самоубийство, и всё же где-то глубоко внутри сомневалась в убийстве. Казалось бы, какая разница, самоубийство это или естественная смерть, Мак ведь всё равно не вернуть, но для меня разница была. Если бы дело было в эмболии, случайной передозировке или чём-то столь же банальном, если бы смерть наступила вследствие несчастного случая или естественных причин — хотя не было ничего естественного в гибели молодой женщины, — мне было бы легче смириться.

Но зато в случае убийства я знала, что делать дальше.

Мэддисон или кто-то другой виноват, — не важно.

Ответственному за это придётся заплатить.