Песня о любви к апокалипсису (гет)

Ранее:

Даже его родственная душа не станет преследовать его, если он вдруг решит сбежать на тропический остров.

Но… что теперь?

* * *

18 июня 1998 год

Что-то тяжёлое ложится на грудь Северуса, вырывая его из прерывистого сна. Сначала он видит перед собой лишь большие жёлтые глаза, а затем появляются очертания пушистой морды.

Пора прекращать эти встречи.

Живоглот мурлычет. Потянувшись и медленно зевнув, он перекатывается на подушку Северуса. Так, это уже превращается в рутину. До сих пор каждое утро, что он проводит на площади Гриммо, фамильяр Грейнджер берёт на себя роль будильника, тормоша Снейпа, когда у того наступает время для приёма утренних зелий.

Выпив горькую смесь, Северус вылезает из постели. Каждый мускул в его теле словно одеревенел, как будто вместо восьми часов он проспал все восемь недель. Живоглот хватается за возможность растянуться на как можно большей части матраса. Теперь это явно его кровать.

Гермиона ещё не проснулась. Её эмоции не так остро ощущаются, когда она спит, — как будто сквозь туман. Паника пробивается сквозь эту дымку, угрожая ускорить пульс Северуса вместе с её. Очередной кошмар. Ковыляя вниз по лестнице, он пытается замедлить дыхание и создать ощущение покоя. Мало-помалу раздражающие эмоции Грейнджер начинают успокаиваться.

Хрупкий покой Северуса рушится, как только он входит на кухню. Рональд Уизли сидит за столом, с хрустом поглощая миску «Уитабикс». Звук, надо признать, ужасающий.

— Доброе утро, сэр, — говорит Поттер, кивая Северусу поверх кружки с чаем. — Как вы себя чувствуете?

Как будто его растерзала змея. Ворча, Северус готовит кофе. Попытка заговорить с ним до того, как он примет дозу кофеина, может закончиться убийством. А учитывая, что последние семь лет Снейп то и дело доставал задницу Поттера из всевозможных передряг, пытаясь сохранить тому жизнь, было бы весьма прискорбно пустить всю проделанную работу насмарку.

— Увидимся позже, дружище, — бросает Уизли, вставая.

Поттер хмурится.

— Ты не хочешь дождаться Гермионы?

— Нет, извини. Мне нужно на работу. Хотя… передай ей от меня привет.

Остальные друзья Грейнджер входили и выходили с площади Гриммо постоянным, раздражающим потоком. Лонгботтом, Лавгуд, Уизли-младшая, Джордж Уизли. Северус проводит в своей комнате как можно больше времени, пытаясь отгородиться от их компании, но сегодня он впервые видит Рональда после битвы.

Такое ощущение, что прошла уже целая вечность с того дня, когда портрет Финеаса Блэка сообщил Северусу, что Уизли бросил своих друзей. Но как будто вчера Северус стоял посреди замёрзшего леса, когда на него нахлынули страдания и одиночество Грейнджер. Плеснув кофе в кружку, он хватает молоко со стола.

Гермиона просыпается; её спокойные эмоции растворяются в том приступе горя, который пронзает девушку каждое утро. Северус представляет, что именно в этот момент она вспоминает текущее положение вещей — потерю своих родителей и тот факт, что они умерли, не подозревая, что у них была дочь. К тому времени, как Грейнджер входит на кухню прямо в пижаме, она уже успевает привести свои эмоции в порядок. Рональд испарился. Идиот.

Гермиона не удостаивает Северуса пожеланием доброго утра, но взгляд на нём всё-таки задерживает. Её охватывает любопытство, но она, быстро отмахнувшись, принимается готовить себе завтрак — тосты и яйца.

Камин полыхает зелёным, сигнализируя о входящем звонке. Для посетителей ещё слишком рано, но, как и в случае с Рональдом, для Минервы это не имеет никакого значения. После того, как Поттер пропускает её через камин, она заводит светскую беседу с Гермионой и принимает предложение выпить чашечку чая, всё это время краем глаза наблюдая за Северусом.

Она знает, что лучше не разговаривать с ним, пока он не выпьет кофе.

— Я говорила, что Билл Уизли будет преподавать Защиту от Тёмных Искусств в следующем году? — спрашивает Минерва, как только видит, что кружка Северуса опустела.

Почему Грейнджер раздражена этой новостью? Разве она не дружит со всеми Уизли?

— В самом деле? — протягивает Северус. — Молодец, что не додумалась позвать на эту должность очередного шарлатана или преступника. Ладно, предположим.

Минерва прячет ухмылку за своей чашкой чая, как делала это на десятках совместных обедах в Хогвартсе.

— Гораций больше не хочет преподавать, да если честно, если б он и решил остаться, твоя кандидатура меня устраивает больше. Должность по зельям за тобой, если захочешь вернуться.

Возможность преподавать и дальше не становится для него неожиданностью. Учить детей ему не приносит удовольствия, это известно всем. Но ему требуются деньги. Вряд ли сейчас удастся легко найти работу. Снейп был бы не прочь открыть собственный бизнес по изготовлению зелий на заказ, но для этого требуется время. Нужно же с чего-то начать. А должность преподавателя — это ведь временные меры.

— Я подумаю об этом, — кивает он.

Минерва уж слишком торжествует.

* * *

27 июня 1998 год

Замок выглядит уже не так, как раньше, — где-то не хватает стены, где-то ещё что-то разбито. А выручай-комната не факт что вообще когда-нибудь сможет заработать снова. Но в целом — сойдёт. Студенты смогут приступить к обучению этой осенью.

От реставрации замка Гермиона переходит в распоряжение к мадам Пинс — библиотека тоже нуждается в ремонте. Она проходит по полупустым полкам, просматривая оставшиеся книги и составляя список томов, которые необходимо заказать к новому учебному году. Лаванда плывёт рядом, уставившись на открытые страницы учебника по Прорицанию.

Состояние Снейпа спокойно — это случается, только когда он спит. И, вероятно, сейчас он решил подремать после обеда, тем лучше. Но, бывает, что и во время сна эмоции его начинают буквально душить — видит ли он во снах своё прошлое, как и она?

— Могу я спросить у тебя кое-что о родственных душах? — спрашивает Гермиона.

— Если перевернёшь страницу, — говорит Лаванда, постукивая ногой в ожидании, пока девушка откроет следующую страницу. — О, хиромантия… Так, хорошо, что ты хочешь знать?

— Тебе когда-нибудь снилось прошлое Невилла?

— Несколько раз. Исходя из них я поняла: мне нужно навестить его дядюшку Элджи. Если кто-то и заслуживал внимания, так это он. — Сделав паузу, она сравнивает свою прозрачную руку со схемой в книге. — Кстати, а кто твоя родственная душа?

— Я не говорила, что она у меня есть.

— Да тебе и необязательно это говорить. Оказывается, я теперь могу видеть, если кто-то с кем-то связан. Я расспросила об этом Ника, но он сказал, что не видит ничего подобного. Профессор Трелони была права: у меня дар к ясновидению.

Боже милостивый.

— Кем бы он ни был, — продолжает она, — он точно не из Хогвартса. По крайней мере, этот человек не участвовал в битве. Боже мой, если бы я могла держать эту книгу в руках, то для пущего драматизма швырнула бы её в сторону.

— Вот только не шути по поводу книг, особенно когда тебя может услышать мадам Пинс.

Лаванда фыркает.

— А ты не уклоняйся от моих вопросов. Это Малфой, да? Как романтично… Неразделённая влюблённость…

— Это не он, — Гермиона кашляет.

— Хм. Посмотрим. Как только начнётся учебный год.

Если Снейп примет предложение МакГонагалл, так оно и будет.

Пока Лаванда продолжает разглядывать страницу, Гермиона записывает названия книг, по которым училась в школьные годы. Она чувствует себя такой далёкой от той девушки, которая проводила одинокие часы за чтением книг в библиотеке, которая проводила ночи в полнейшем отчаянии, пытаясь найти хоть что-нибудь, что могло бы помочь в той катастрофе, которая обрушилась на Гарри.

Столько всего раньше заставляло гореть её глаза огнём: права домашних эльфов, гиппогриф, которого ждала смертная казнь, первокурсники, над которыми издевались. Теперь же мир кажется ей более тусклым, все его цвета приглушены. Послевоенное состояние и смерть родителей — теперь это её норма жизни.

— Знаешь, — начинает Лаванда, — кажется, хиромантия — полнейшая чушь. Вот взять мою линию жизни — всё это наглая ложь!

Гермиона издаёт что-то похожее на смех.

— Я рада, что ты наконец-то видишь прорицание таким, какое оно есть на самом деле.

— Я не это имела в виду, — подплывая ближе, Браун скрещивает руки на груди и смотрит на неё так, словно Гермиона — самое великое её разочарование в загробной жизни. — Может быть, именно поэтому я и появилась в виде призрака — чтобы указать вам на ваши же ошибки и, наконец, убедить каждого, что у меня есть дар к ясновидению.

Что ж, если это так, то удачи ей. Лаванде это вскоре ой как понадобится.

— Ну и, конечно же, преследовать Элджи Лонгботтома, пока его не затошнит от моего присутствия, — усмехается Браун.

— Ага.

* * *

31 июля 1998 год

— Я принёс тебе праздничный торт, — говорит Джордж, садясь на ступеньку рядом с Гермионой. — И желе с мороженым.

— В последнее время ты слишком часто стал меня кормить, — щурится Гермиона.

Она пробует ванильное мороженое с прослойкой клубничного желе, и Уизли продолжает:

— Я просто пытаюсь усыпить твою бдительность, чтобы ты в один прекрасный день без всяких подозрений съела канареечный крем.

Мороженое вкупе с желе тают у неё на кончике языка, но дальше ничего не происходит. Гермиона закатывает глаза. Снизу доносятся приглушённые приветствия — вечеринка по случаю восемнадцатилетия Гарри в самом разгаре.

— Итак, — Джордж делает глоток пива, — твоя бывшая будет преподавать в Хогвартсе. Уверена, что хочешь вернуться?

Она пожимает плечами.

— Я сталкивалась с вещами и похуже.

Странно говорить это после того, как Флёр пыталась её утешить, но внезапная, затуманенная сном паника Снейпа отвлекает Грейнджер от этих мыслей. Она хмурится. Чем быстрее он исцеляется от укуса Нагайны, тем всё меньше тратит времени на сон.

Гермиона едва замечает, как Джордж уже так по-привычному обнимает её рукой за плечи. Страх Снейпа продолжает нарастать внутри неё и заполняет грудную клетку.

— Не стесняйся, если что, на время убегать в Лондон, — шепчет Джордж.

Гермиона моргает. Бросив взгляд в сторону гостиной, где она в последний раз видела Рона и Виктора вместе, сглатывает комок эмоций Снейпа. Что бы подумал Рон, если… да ничего. Джордж для неё остаётся просто Джорджем. Не стоит придавать этому слишком большого значения.

По мере того как вечеринка затягивается, Грейнджер делает над собой усилие, чтобы выйти из укрытия и пообщаться с гостями. Она позволяет Виктору сделать ей выпивку — ошибка. Большая ошибка. Голова разъезжается в разные стороны, перед глазами всё плывёт.

Так вот что значит — быть пьяной? Она никогда раньше не доходила до такого состояния. Однажды Гермионы выпила стакан огневиски после смерти Аластора, но ощущения ограничились лишь нежным теплом, растёкшимся внутри живота.

Что там говорилось по поводу теста на трезвость в одном из маггловских фильмов? Произнести алфавит задом наперёд?

— Я спать, — говорит она вместо этого.

Поднимаясь в свою комнату, на лестнице Гермиона видит Живоглота, который сидит возле двери Северуса, как будто тот охраняет её родственную душу. Неуклюже плюхнувшись рядом с ним, она тянется к своему любимцу и чешет его под подбородком. Мурлыча, кот забирается к ней на колени.

Как ни странно, но сидеть вот так — на полу, прислонившись головой к двери, — очень удобно. Состояние Снейпа размеренное: своего рода умиротворение с оттенком ностальгии по прошлому. Ей почти удалось задремать.