Разбитые. Как закалялась сталь  (гет)

Мы будем жить так, будто собираемся умереть молодыми, будто нам всего мало, будто мы рождены, чтобы бежать.

Мы будем проживать каждую секунду так, будто завтра никогда не наступит, будем делать всё, что захотим, будто мы рождены, чтобы бежать.

Недели сменяли недели. Собраний пожирателей за это время не было, и Николь надеялась, что это затишье продлится как можно дольше.

С Малфоем нужды видеться не было. Встречались они лишь на совместных уроках, где Драко либо прожигал её ненавистным взглядом, либо вовсе не обращал на девушку внимания. Не то, чтобы Николь это волновало, но… было неприятно.

У Теодора с самого утра было плохое предчувствие. Оно усилилось, стоило ему увидеть Пэнси, сидящую на полу общей гостиной во время уроков. Сам Нотт сильно опаздывал, но надеялся успеть хотя бы к середине урока. Вид Паркинсон ясно дал ему понять, что на этот урок Тео не попадёт.

— В чём дело, Пэнс? — парень сел рядом с девушкой на пол. В руках она держала письмо, разорванный конверт валялся у ног. На пергаменте виднелись мокрые пятнышки от слёз.

— Это от родителей, — сказала Пэнси и разжала пальцы, позволяя письму упасть. Она поджала колени и притянула их руками к груди. — Я больше не могу тянуть. Они заставляют меня принять метку.

— Нет! — голос Тео прозвучал слишком громко, и парень сделал несколько вдохов и выдохов, пытаясь усмирить вспышку гнева. — Пэнс, не делай этого. Я же… Проклятье! — его кулак соприкоснулся с твердью пола, и парень заметил, как Паркинсон отшатнулась. — Я же сделал всё для того, чтобы он оставил тебя в покое. Не соглашайся! Мерлин, Пэнси! Не смей соглашаться! Не рушь свою жизнь!

— Я должна, — выдохнула Паркинсон. — Он будет зол на родителей, если я откажусь. Я не могу подвести их, — девушка раскачивалась из стороны в сторону, обхватив колени руками. — Что ты говорил о том, что сделал всё, чтобы он оставил меня? О чём ты?

— Да это я так… Не важно… — Нотт понял, что ляпнул лишнего, и сразу притих.

— Нет, Тео, это важно. Говори! — слизеринка переползла и села напротив парня. Теодор отвёл глаза. — Говори!

— Я привёл ему другую последовательницу, вместо тебя, — сквозь зубы прошипел Теодор, смотря куда угодно, но не на девушку напротив.

— Кого? Салазар, Нотт! Кого ты привёл к нему? — Пэнси неосознанно опустила ладони на колени друга, а Тео вздрогнул от этого прикосновения.

— Рейнер, — нехотя выдал парень.

— Рейнер? Нашу Рейнер? С Когтеврана?

— Да.

— Но… — Пэнси была растеряна. —Она же грязнокровка… Как?..

— Тёмный Лорд попросил именно её.

— Салазар… — Пэнси прикрыла рот рукой. — Как она согласилась на это?

Теодор не ответил, и Паркинсон, убрав руку с колена парня, догадалась сама.

— Ты не дал ей выбора?

— Дал, но, если честно, у неё его и правда не было, — Тео печально усмехнулся и почувствовал какую-то пустоту внутри, когда ладонь девушки соскользнула с его ноги. — Почему тебя так волнует какая-то грязнокровка? Вы ведь с ней даже не общались никогда!

— Меня волнует не она, а то, что ей пришлось сделать из-за меня! То, что тебе пришлось сделать! — Пэнси вскочила с места и начала ходить по комнате из стороны в сторону. Она всегда была слишком вспыльчивой.

Теодор вскочил за ней следом и подошёл к подруге, останавливая её.

— Я хотел уберечь тебя от этого, — слизеринец обнял девушку, не смея положить ладонь ниже дозволенной зоны. Он oбнял eё и нe xoтeл бoльшe oтпycкать, бoясь пoтeрять. Пэнси была ниже Тео почти на голову, и его подбородок мог запросто коснуться её макушки. Паркинсон прижалась к его груди, обвив свои руки вокруг талии парня, и выдохнула, обдаваяя Тео горячим воздухом. Нотт усмехнулся. Кто бы мог подумать, что вечно холодная стерва Паркинсон умеет быть мягкой?

Ему казалoсь, они мoгли так стoять цeлyю вeчнoсть. Она, yткнyвшись ему в гpyдь стoяла нe шeлoxнyвшись. Тео eщё дoлгo дyмал, oбнимала ли oна его прoстo так или oт избытка свoих чyвств, как он.

— Такой ценой?

— Любой ценой. Если бы понадобилось, я бы сделал это снова.

— Почему?

— Потому что я люблю тебя.

Слова прозвучали очень тихо. Нотт сдался. Держать всё в себе чертовски выматывает. Он с опаской ожидал реакции Пэнси. Она слегка отстранилась от него так, чтобы хорошо видеть лицо парня, но не выпустила из объятий.

— Как друга? — улыбнулась девушка.

— Нет, Пэнс. Не как друга, — шёпотом выдал Тео. Он молчал столько лет, а тут вдруг решился. Хотя и знал, что ничего у них не выйдет. Всегда знал.

Пэнси отстранилась и посмотрела в глаза парня. Тео был отчаянно независимым, о чём Паркинсон прекрасно знала. Он самостоятельно решал свои проблемы, и Пэнси это уважала. Сегодня она выяснила, что он решал и её проблемы тоже.

Пэнси не была мягкой или милой, как девушки из пуффендуя, не была самоотверженной, как гриффиндорки, не видела смысла в зубрёжке и от того постоянной головной боли, как у когтевранок. Она имела свой шарм. Даже безразличный ко всему Драко Малфой не считал её пустышкой, как большинство студентов Хогвартса. Просто то ценное, невероятно хрупкое, она держала глубоко внутри и показывала тем немногим, кому действительно доверяла. Маски видят все без исключения, а вот истинное лицо открывается лишь избранным.

— Я…

— Не нужно. Не отвечай. Я знаю, что ты любишь Драко. Ничего не говори. Просто хотел, чтобы ты знала, — тихо сказал Нотт, не поднимая глаз. — Всё хорошо, мы друзья.

Пэнси закусила губу. Она бы и хотела ответить ему согласием, но… Всегда есть какое-то «но». Она любила Малфоя. Знала, что он помолвлен, но продолжала любить. Девушка никогда не навязывала ему свои чувства. Они были друзьями, и это её абсолютно устраивало. По крайней мере, Пэнс старалась убедить себя в этом.

Внезапно она почувствовала себя дурой. Они дружили с Тео столько лет, а она даже не догадывалась о его чувствах.

— Знаешь, Нотт, ты та ещё заноза в моей жизни. И только ты единственное постоянное, которое всегда находится рядом, даже когда мы очень далеко. Спасибо тебе за это.

Пэнси Паркинсон никогда не признавалась кому-то в чувствах. Её тошнило от всего сопливого и розового. От обжимающихся парочек в Хогсмиде, от милых подарков на Рождество, от томных взглядов и улыбок…

Это всё казалось девушке пустым и наигранным. А после получения письма от родителей, мыслей о любви не осталось и вовсе. В её голове не было ни единой мысли и о власти или славе — она просто хотела выжить в этой жестокой схватке. И пусть её булавка на серебряно-изумрудном галстуке имела форму змеи, а метка мистера Паркинсона снова пылала и вилась на предплечье, никто не колебался, отсылая её в Хогвартс.

Пэнси не выбирала сторону.

Этот выбор, как и многие другие, был сделан за неё.

* * *

Было что-то в поникших плечах Нотта и бедности его кожи настораживающее. Николь не знала зачем снова явилась на Астрономическую башню, несмотря на то, что заметила чужое присутствие ещё на полпути по лестнице.

Бесшумно девушка села прямо на холодный кафель, прислонившись спиной к каменной стене. Ощущая неловкость от того, что находится прямо напротив Теодора, она не сводила взгляда с небосвода.

Россыпь звёзд одаривала временным спокойствием, давая возможность дышать чуть легче и не ощущать эту давящую боль в голове. Парень, казалось, вовсе не замечал её присутствия, пока вдруг не перевёл взор карих омутов на неё — ей стало неуютно от пустоты в них, будто он смотрел сквозь.

Сложный.

Да, пожалуй именно так его можно было описать. Он был сложен во всём. Не то, чтобы он путал людей словами, намеренно играл с кем-либо или делал неоднозначные поступки. Наоборот, Тео всегда был максимально понятен как в своих делах, так и в словах. Но сложность состояла в том, что никогда нельзя было понять искренен ли он, нельзя было предугадать его реакцию или следующие действия.

Он был «компанейским» человеком и, тем не менее, до страшного одиноким. Часто бывал в библиотеке и даже приятельски общался с другими завсегдатаями. В гостиной Слизерина часто останавливался, чтобы помочь младшекурсникам, но сам помощи никогда не просил, даже если из-за этого опаздывал со сдачей.

Его не замечали профессора, хотя сидел он на первых партах. Не дружили «по-настоящему» соседи по комнате.

С Тео было удобно молчать, ему можно было выговориться, но очень сложно было с ним смеяться. Хотя, стоит признать, чувство юмора у него было отменное, пусть своеобразное в силу воспитания и особенностей характера.

Он был расчётлив. Даже Драко Малфой признавал тот факт, что в планировании Нотт был бесподобен, безошибочно определяя выгоду и удобные, безопасные ниши. Но одновременно с этим — бескорыстен, что удивляло многих, кто был знаком с этой его чертой.

Нотт любил крепкий терпкий кофе без сахара утром и сладкий чёрный чай вечером. Он разбирался в алкоголе, но пил намного меньше, чем тот же Малфой или Забини.

Он был неоднозначен, буквально, во всём.

Даже в своей позиции к Тёмному Лорду. Хотя, как именно он к нему относился, сказать было сложно. Со стороны казалось, что он его уважает, но сторону принимает исключительно из-за отца.

Пожалуй, Тео один из тех людей, о которых говорят, что они «сами себе на уме».

Человек-тень, человек-мираж.

Вдруг, Нотт опустил голову, поднимаясь с земли, отряхнул пыль со своей мантии. Склонив голову в слабом кивке, он стремительным шагом направился на выход. Девушка перевела взор с его спины обратно на небо, опираясь макушкой о стену. Она обвила руками свои ноги, наслаждаясь этой тишиной.

* * *

Снежинки медленно падали на землю, укрывая её белым полотном. Буквально за пару минут большие хлопья уже покрыли шапку, шарф и пальто Николь. Девушка выдохнула клубочек пара и потопталась на одном месте, ожидая друга.

Зима — не самое любимое её время года. Холод вообще не для Рейнер, поэтому она прятала руки в карманах пальто и вжималась в когтевранский шарф, чтобы как можно меньше холодного воздуха попало внутрь.

Девушка услышала быстрые шаги за спиной. Она успела лишь слегка развернуться и вскрикнуть, прежде чем её сбили с ног и повалили в образовавшийся небольшой сугроб. Николь увидела милую шапку с помпоном и торчащие из-под неё рыжие волосы и успокоилась.

— Как тебе погодка, Никки? — она увидела улыбающееся лицо Фреда, который лежал рядом с ней. Знал ведь, что она терпеть не может холод.

— Отвратительно, — буркнула когтевранка и попыталась встать, но ноги лишь поскользнулись, и она снова упала, больно ударившись пятой точкой.

— Помочь? — Джордж протянул руку в красной варежке.

Николь с благодарной улыбкой вложила свою ладонь в его большую и встала.

— Не ударилась? — Фред поднялся следом.

— Пройдёт. Мы пойдём втроём? — Фред договаривался о походе в Хогсмид, не упоминая, что его брат пойдёт тоже.

— Если ты не против, — улыбнулся Фред, а Джордж промолчал. Начать хорошо относиться к девушке, которая раз за разом разбивает сердце брата, не так уж просто.

— Я только за!

Руки Николь уже замёрзли и девушка спрятала их в карманах пальто. С её плохим кровообращением они и так постоянно были холодными, а на морозе уж тем более.

— Ты замёрзла? — спросил Уизли.

— Нет, нормально.

— Ага, вижу я. Тебе не говорили, что зимой нужно держать руки в тепле?

Пока старший Уизли говорил, Джордж уже подошёл к девушке, снял с себя варежки и надел их на ледяные руки когтевранки.

— Эй, а почему это твои варежки? Я тоже хочу согреть Никки, — возразил Фред.

— Потому что я был первее, — пожал плечами Джордж. — Она из-за тебя и замёрзла.

— Тогда тем более должны быть мои, чтобы искупить мою вину.

— Да что ты…

Рейнер терпеть не могла, когда они ссорились. Она набрала в ладони горстку снега и бросила её в близнецов. Уизли тут же прекратили ругаться, застыв с перекошенными от холода лицами.

— Остыли? — усмехнулась Николь, оттряхивая варежки. — Теперь можем спокойно пойти?

— Джордж, кажется, Никки забыла все манеры и правила поведения, — Фред смахнул снег с лица.

— Я полностью с тобой согласен, Фред.

Этих слов ей хватило, чтобы пуститься наутёк от близнецов. Убежать далеко не вышло, уж больно длинные ноги у парней. Они тут же повалили Николь в снег под её звонкий смех.

— И что теперь будем делать? — усмехнулся Фред. Уизли сели по обе стороны от волшебницы. Она попыталась встать, но они тут же повалили её обратно.

— Для начала, пусть извинится, — сказал Джордж.

— А я считаю, что порция щекотки ей не помешает, — казалось, они её не замечали.

— Возможно, ты прав. Или всё-таки преподать ей урок?

— Ребята, я всё ещё здесь, — улыбнулась Николь и снова попыталась встать, но вновь оказалась прижатой к земле.

— Что ты выберешь, Николь? — улыбнулся Джордж.

— Если вы дадите мне встать, то узнаете.

Братья переглянулись, а потом молча встали и помогли встать когтевранке. Она отряхивалась от снега под пристальными взглядами рыжих.

— Во-первых, извиняться я не буду. Считайте, что счёт сравнялся.

Парни переглянулись.

— Ла-адно, — протянул Фред, — зануда.

— А дальше что? — брови Джорджа поднялись.

— Насчёт варежек. Я могу носить по одной от каждого из вас, — улыбнулась девушка и вернула одну варежку Джорджу, тут же принимая из рук Фреда его. — Мы решили все вопросы?

— Да, — буркнул Джордж.

— Отлично. А теперь идём в Хогсмид! — когтевранка хлопнула парней по плечам и направилась в сторону деревни.

* * *

— Ты точно решила? — уже в сотый раз спрашивал Драко, ставя своё сливочное пиво на стол. Для такого серьёзного разговора больше подошёл бы огневиски, но в «Трёх мётлах» ученикам его не продавали. Приходилось довольствоваться тем, что есть.

Пэнси раздражённо постучала по столу и снова выдала своё решительное «Да».

Теодор нервничал и рассматривал людей за соседними столиками. Он надеялся, что у Малфоя получится убедить Паркинсон отказаться от затеи принимать метку, но девушка была настроена крайне серьёзно.

— Пэнс, не ломай себе жизнь! — воскликнул Тео слишком громко, и люди начали оборачиваться на них. Драко недовольно посмотрел на друга и наложил заклинание, чтобы никто не смог подслушать их разговор.

— Я уже говорила, что должна сделать это. Родители…

— Мне без разницы! — прервал её Нотт. Он слишком переживал за неё и пытался уберечь.

— Тео! Я всё решила! — взгляд Пэнси чётко говорил, что она не поменяет своё решение.

Слизеринец ударил по столу и, схватив свою куртку, вышел на улицу.

— Он скоро вернётся, — сказал Драко, наблюдая в окно, как его друг со злости пинал ногой снег.

— Знаю. Почему он не понимает, что я не могу иначе?

— Он понимает, в этом и проблема. Каждому из нас пришлось ступить на этот путь, спасая кого-то. Он искренне хотел спасти тебя, а выходит, что всё было напрасно, — Малфой внимательно посмотрел на подругу.

Слизеринское трио было на самом деле квартетом. И он был… Нелогичным. Они были знакомы с детства. С того самого момента, как Драко подарил Пэнси шоколадку, а Блейз дал в нос разлившему на белое платьице Паркинсон лимонад Причарду. Теодор хотел подружиться с Малфоем и, соответственно, стал общаться и с его друзьями. С тех пор они всегда были неразлучны.

Научившись писать, они сразу же начали обмениваться письмами, слали друг другу вырезки из журналов, вместе учились, гуляли. И вместе пошли в Хогвартс, когда им исполнилось одиннадцать.

Они всегда держались друг за друга. Если Гойл и Крэбб были для Драко скорее охранниками, то Паркинсон, Нотт и Забини стали его друзьями. Настоящими друзьями. На Слизерине не привыкли к дружбе, поэтому они держались на факультете каким-то особняком.

Их дружба особо ярко проявлялась уже на старших курсах. Пэнси отваживала от Драко желающих пообщаться, а Нотт дописывал за друга эссе, когда всё, чего хотел Малфой — это чтобы его семья была жива, поэтому он старался выполнить задание Лорда.

И сейчас, когда Пэнси иногда плакала из-за того, что не хотела себе метку на предплечье, а Блейз отказался уезжать в Италию с матерью, спасаясь от войны.

Их дружба была в молчаливом сопереживании. В понимании. В ненавязчивости. В самых незаметных кивках и едва ощутимых касаниях. Они не задавали друг другу вопросы — они сразу знали ответы.

Золотое трио втроём спасало мир.

Они вчетвером были готовы уничтожить мир ради друг друга.

* * *

— Зайдём в «Три метлы»? — Фред смотрел на Николь щенячьими глазками, и девушка не могла отказать.

Издалека Рейнер приметила Нотта, но разворачиваться уже было поздно, поэтому они направились прямиком к входу.

Теодор немного успокоился и вернулся к друзьям.

— Порядок? — спросил Малфой, прожигая друга взглядом, когда тот сел за стол.

— Порядок, — кивнул ему слизеринец, возвращая тяжёлый взгляд.

Это стало уже ритуалом. В день, когда Теодор принял метку, Драко задал ему тот же вопрос, и Нотт ответил. Их «Порядок» означал «Нет, я в полном дерьме, но я справлюсь». Своеобразный способ сделать подобие того, что всё прекрасно. Хотя бы на время поверить в это.

— Это Рейнер? — отвлекла их от игры в гляделки Пэнси.

— И здесь она, — вздохнул Драко, наблюдая, как когтевранка в окружении Уизли занимала столик напротив. Нотт и Паркинсон тоже не отводили взгляд от девушки.

Драко ненавидел Николь с того самого дня, как впервые увидел её на уроке трансфигурации. Она указала на ошибку в его ответе, и старая кошка снизила ему балл. Не сказать, что это сильно ударило по его репутации в Слизерине, но зато сильно ударило по гордости.

Драко ненавидел Николь. Он ненавидел её маглорождённую семью. Рейнер яшкалась с грязнокровками и отбросами, и Драко чувствовал презрение, когда видел её учебники рядом с учебниками этой полоумной Лавгуд.

Драко ненавидел Николь. Он даже не вспоминал о ней до тех пор, пока она не появлялась в поле его зрения. А потом он видел её за обедом в Большом зале, и ему на глаза словно падала пелена. Её хотелось приложить головой о стену и с удовольствием посмотреть на окрасившийся кровью цвет волос. А потом бить снова и снова и снова до тех пор, пока это болезненное наваждение не исчезнет из его головы.

Драко не понимал, что с ним происходит. Он ведь даже не считал Рейнер красивой. Он хотел жить в мире, где нет Николь Рейнер. Драко был уверен, что когда учёба закончится, он даже и не вспомнит о ней. Но пока она здесь. И при малейшей мысли о Рейнер внутри поднималось что-то тяжёлое, липкое и голодное, и это что-то кормилось его мыслями и чувствами. Драко не понимал, что это, и предпочитал ненавидеть Николь, потому что ненавидеть намного проще, чем расписаться в собственной беспомощности.

Драко ненавидел Николь. Он пересекался с ней в коридорах и залах Хогвартса, на уроках, в теплицах, переходах и даже в Хогсмиде. Казалось, каждая вещь в замке напоминала о ней. Каждая парта в каждом классе, каждая свечка в большом зале и даже каждая чёртова ступенька заставляла его вспоминать о Рейнер. И эти мысли приходили к нему в голову, вились вокруг и каждый раз больно жалили, как рой свирепых пчёл. Это происходило слишком часто, чтобы спустить всё на тормозах.

Николь рассмеялась на какую-то шутку рыжих, не обращая внимания на три взгляда, направленные на неё. Она видела слизеринцев, но напоминала себе, что сегодня выходной, и она имеет полное право забыть о метке на своём предплечье. Хотя бы на один день.

— Что-то она не похожа на пожирательницу, — заметила Пэнси.

— А как по-твоему выглядят пожиратели? — спросил Малфой, делая глоток сливочного пива.

— Они мрачные и угрюмые, — ответила Паркинсон. — Как вы.

Драко усмехнулся и покачал головой.

— А что, не так? Да по вашим лицам сразу можно сказать, кто вы, даже несмотря на умение скрывать эмоции. А алкоголь? Да вы никогда столько не пили, как за этот месяц! Или сигареты! Малфой, да даже за то время, что мы сидим здесь, ты уже два раза ходил на улицу курить! Разве до того, как вы приняли метку вы вели себя так? — выдала Паркинсон. — А Рейнер… Она не выглядит, как человек, который пьёт, не просыхая.

— У каждого свой способ, — ответил Драко. — Да и к тому же, ещё и месяц не прошёл с тех пор, как она приняла метку. Всё ещё впереди.

— И ты думаешь, она начнёт курить? Сомневаюсь.

— Возможно и нет. Кто её знает? Может девчонка по рукам пойдёт? А что? Тоже неплохой способ забыться.

— Фу, Малфой! — воскликнула Пэнси. — Ты обо всех девушках такого мнения?

Драко неопределённо пожал плечами, продолжая пить сливочное пиво.

— Почему ты так не любишь её? — спросил Нотт, бросая любопытный взгляд в сторону когтевранки.

— А за что мне её любить? Ничего хорошего она мне не сделала.

— Но и плохого тоже.

— Что вы хотите от меня услышать? — Малфой поднял глаза на друзей. — Рейнер просто бесит меня. Это не вам приходится нянчиться с ней, следить, чтобы никуда не влезла и никому не проболталась.

Тео и Пэнси переглянулись.

— Закрыли тему, — буркнул Драко и поднялся из-за стола. — Пойдём в Хогвартс. Всё равно настроения уже нет, — парень ещё раз посмотрел на Николь, бросил галлеоны на стол, взял куртку и пошёл на выход.

Пэнси закатила глаза, но последовала примеру парня. Теодор встал и столкнулся взглядом с взглядом Николь. Нотт кивнул ей в знак приветствия и вышел на улицу.

* * *

Астория улыбнулась, стоило Малфою войти в гостиную. Следом за ним вошли Тео и Пэнс, сразу снимая свои куртки и бросая их на спинку дивана, где сидела девушка. Она ждала, когда Драко посмотрит на неё и подсядет рядом, но Малфой лишь скользнул по ней взглядом и подошёл к Забини, только что вернувшемуся с тренировки по квиддичу.

Улыбка исчезла с лица Гринграсс. У него снова нет на неё времени.

Астория Гринграсс — умная девушка.

У неё выверенные движения, отточенная улыбка и манеры такие естественные, будто она родилась сразу же с совершенным знанием британского этикета.

Она была ещё юна, и у неё явно не было серьёзных отношений до её романа с Драко, о котором теперь шептались все вокруг.

Астория Гринграсс была прекрасной партией для такого лорда, как Драко Малфой. Беда была лишь в том, что он не любил её.

Астория была гордой. Она не собиралась выпрашивать любовь. Ей хватало и того, что Драко согласился на помолвку. Не то, чтобы у него был выбор, но, всё же, он согласился.

Слизеринка видела своего возлюбленного редко, учитывая разницу в возрасте. Они учились на разных курсах и практически не пересекались. Виделись только в Большом зале на завтраке или в общей гостиной, а если принять во внимание, что в последнее время Драко иногда пропускал приёмы пищи из-за своего задания, то ещё реже.

Гринграсс скучала. В те редкие встречи, когда ей удавалось вытащить его на прогулку, они молчали. Просто шли молча, а Астория хватала парня под руку. Иногда целовались, но никогда не спали вместе. Несмотря на распространённое мнение о том, каким бабником был Малфой, он уважал Тори. Он слишком хорошо относился к ней, чтобы просто переспать и забыть. Да и к тому же, спать без чувств он ненавидел и никогда не делал этого. Только если девушка смогла зацепить его, Драко пускался во все тяжкие, но таких было мало.

Астория и не просила. Она была воспитана истинной аристократкой с чувством собственного достоинства. К тому же, семья девушки чтила традиции и Гринграсс всегда знала, что отдастся своему любимому только после свадьбы.

Это устраивало обоих.

* * *

Николь рассматривала книги в шкафу выручай-комнаты. Малфой жутко злился, когда увидел, что она ходит сюда без него, ведь, как говорил сам парень, это была его комната. Он придумал её и не впуcкал внутрь никого. Когда Драко привёл сюда Рейнер в первый раз, он и подумать не мог, что она начнёт захаживать в неё почти каждый день.

Малфой был уверен в себе, Драко всегда точно знал, что он великолепен. Единственное отражение, которое не подтверждало ему этого — отражение в глазах Николь. Её взгляд на него — насмешливый, отстранённый — сбивал его с толку: он не привык, чтобы кто-то смотрел на него так, как он сам смотрит на других.

И он чувствовал себя загнанным в угол. Ему было слишком трудно распутаться — это обязанность свела их вместе или всё-таки что-то другое?

Но по вечерам, когда он опустошал коллекцию огневиски, которую Забини как-то удалось протащить в замок, к нему пришла простая мысль: Николь вела себя так, потому что загнана в угол вместе с ним.

Девушка изучала книги с верхних трёх полок, не зная, чем заняться, и перешла к четвёртой. Взяв одну из книг, она отошла от шкафа и закрыла глаза. Ей нравилась эта комната. Тихо и спокойно. Словно и нет никакой войны, а она всё та же маленькая девочка без метки.

— Я знаю, ты стоишь сзади, — нарушил тишину женский голос.

— Я жду пока ты свалишь отсюда, — пренебрежительный ответ не заставил себя ждать.

Николь открыла глаза и посмотрела прямо в зеркало, отыскав в его отражении силуэт блондина с Слизерина.

Что ж, это вызов, и Драко принял его, продолжая смотреть в её глаза в отражении зеркала.

Шесть. Семь. Восемь. Десять. Пятнадцать.

Уже можно было сбиться со счёта, сколько раз они сталкивались друг с другом в выручай-комнате.

Каждый раз вели борьбу, за право занять комнату, каждый раз не уступая друг другу. Каждый раз смотря в глаза другого.

Драко нервничал. Неделя выдалась не самой радужной. Исчезательный шкаф всё не хотел работать, а времени до конца года оставалось всё меньше.

— Это моя комната. Убирайся отсюда, — нетерпеливо бросил Драко.

— Это выручай-комната. Я имею такое же право находиться здесь, как и ты. Тем более, я просто хочу почитать.

— Читай в другом месте. Хотя нет. Положи мою книгу на место и вали.

— С чего ты взял, что это твоя книга?

— Ты взяла её в моём шкафу в моей комнате, а значит и книга моя! — они продолжали разговаривать через зеркало. Николь не выдержала первой.

— Малфой! Ты всегда такая задница или только со мной?! — девушка повернулась лицом к парню.

— А ты всех так бесишь или только меня? — парировал Драко.

— До тебя никто не жаловался, так что думаю, проблема в тебе.

— Мерлин, Рейнер! Ты можешь просто заткнуться?! У меня был хреновый день и последнее, чего я хочу — это трепаться с тобой! — слизеринец схватил книгу по Тёмной магии с полки и сел на диван, стараясь не обращать внимания на когтевранку.

Николь стушевалась. Только сейчас она заметила, что у парня пролегли тёмные круги под глазами, да и вообще весь внешний вид парня говорил о том, как он устал.

Девушка медленно подошла к дивану и села рядом с Драко, не сводя с него глаз. Парень упорно делал вид, что не замечает этого.

Рейнер продолжала смотреть, и Драко сдался.

— Что? — рыкнул он, повернувшись к ней.

— Ты как? — тихо спросила когтевранка.

— Рейнер, не начинай, — Драко закатил глаза и вернулся к чтению. Он надеялся хотя бы там найти решение его проблемы. Как починить дурацкий шкаф?!

Николь пропустила его слова мимо ушей и спросила ещё раз:

— Ты в порядке? Выглядишь уставшим.

— Рейнер, ты издеваешься? А как ещё я должен выглядеть? Это у тебя спокойная жизнь, а у меня задания есть вообще-то!

— Ты злишься из-за того, что Волан-де-Морт не дал мне заданий? — удивилась девушка.

Драко промолчал, смотря в книгу.

— Значит, злишься, — констатировала Николь.

— Я не злюсь, — выдохнул Малфой и убрал книгу в сторону. — Просто, это совсем не похоже на Тёмного Лорда, — он потёр переносицу. — Мне он дал задание в день принятия метки, Тео тоже почти сразу. Если он молчит, значит готовит что-то масштабное.

— Переживаешь за меня? — хмыкнула когтевранка.

— Дам тебе дельный совет, Рейнер: не стоит будить во мне зверя.

— Это такого белобрысого? С острыми зубками и длинным облезлым хвостиком, который таскает кур из курятника?

— Хорьки тоже могут быть опасны, Рейнер.

— Заметь, не я это сказала, — улыбнулась Николь. Драко молча смотрел на неё, но волшебница была готова поклясться, что заметила, как губы парня дрогнули в подобии улыбки.

— Что? — спросил Малфой, так как Рейнер не сводила с него взгляда.

— Ничего, — ответила Николь, всё ещё смотря на него.

— Вот и читай молча, — парень взял свою книгу и продолжил искать способ починить исчезательный шкаф, а Николь широко улыбалась, прикрывая лицо учебником, ведь только что Драко разрешил ей остаться в его комнате, а это уже было маленькой победой.