ЛиФ (джен)

Коннор подхватил легкую куртку и удрал с работы ровно в пять часов вечера. Он успел запрыгнуть в лифт в последний момент, и, подключившись к системе, захлопнул двери перед не успевшими зайти коллегами. Без диода никто и не подозревал в нем андроида, поэтому такие мелкие проделки можно списать на глюки системы.

Дома Коннор сел на диван и уставился в стену. Он в фоновом режиме сканировал дом и пространство вокруг, хотя мощность его датчиков была не так велика, как, к примеру, у моделей-разведчиков. Однако на сам дом, гараж и лужайку перед входом хватало, а это главное.

Откинувшись на спинку, андроид погрузился в воспоминания. Хэнк сегодня превзошел самого себя, он отпускал сальные комментарии, от которых тириум чуть ли не кипел, щупал и трогал, прижимал к себе, гладил по волосам и шлепал по заднице. Коннор честно отыгрывал свою роль. Он покопался в своих библиотеках, нашел там типовые имитации смущения, стыда, немного отчаяния и обескураженности. То, что не смог найти в библиотеках, он бессовестно скачал у знакомой Трейси из Иерихона, и краснел, бледнел, вздыхал и прятал глаза максимально натурально.

Анализируя данные за прошедший день, Коннор неожиданно понял, что он расстроен. Во-первых, Хэнк, оказывается, имеет бурное прошлое с кучей партнерш, ведь откуда-то взялись все эти истории. Да, он рассказывал про парней, но Коннору доподлинно известно, что лейтенант Андерсон «по девочкам». Во-вторых, Хэнк явно умеет флиртовать, отпускать шуточки и быть «душой компании». Да, пусть гниленькой, но душой. А вот на работе лейтенант был больше похож на сердитого медведя после спячки, который ненавидит общение просто потому что. И если Андерсон сейчас пытается сыграть дружелюбие, значит, он в какой-то мере использует шаблон своего собственного дружелюбного поведения, просто приукрашенного для основной цели прикрытия. Из этого можно сделать простой вывод: лейтенант Хэнк Андерсон никогда и не пытался быть дружелюбным со своим напарником Коннором (это минус), а также с кем-либо в участке (это сомнительный, но плюс). Восьмисотый сердито поджал губы. Теперь, когда он знает, каким именно должно быть поведение человека, настроенного на общение, становится ясно, насколько сложно и долго ему еще идти к цели и завоевывать расположение Хэнка. Радовало лишь то, что Андерсон одинаково плохо относится и к людям, и к андроидам, так что тут дискриминации при приеме в «друзья» можно не опасаться. Ну и в принципе в участке не было очереди на дружбу с пожилым ворчливым лейтенантом. Что ж, с этим можно работать.

Из задумчивости андроида вывел треск пледа, который он, оказывается, сжал в кулаке и прорвал пальцами — увлекшись построением планов по усилению накала дружбы, RK800 неправильно скорректировал силу нажима на ткань. Воровато оглянувшись, нашкодивший Коннор свернул драный плед так, чтобы дыр было не видно, и сунул в самый угол дивана, прикрыв подушкой. Потом, когда Хэнк обнаружит (если обнаружит) испорченную вещь, можно будет сделать удивленное лицо (типовое выражение №12 «Легкий шок и отчаяние») и попытаться отпереться. Врать лейтенанту не хотелось, но и получать скрученным пледом по спине — тоже. Коннор уже один раз испортил рубашку Андерсона, постирав ее с красной спортивной кофтой. По его мнению, испортить жуткую тряпку еще сильнее, чем испортил ее дизайнер при разработке, было невозможно, однако андроиды и создавались, чтобы совершать невозможное. После того, как Коннор имел неосторожность высказать свои мысли вслух, разъяренный Хэнк схватил рубашку, свернул ее поудобнее и принялся гонять андроида по всему дому, норовя хорошенько приложить его по спине или чуть ниже. Коннор вопил, возмущался, пытался удрать, хотя боли, как таковой, не чувствовал, да и сомневался, что Хэнк хотел по-настоящему сделать ему больно. Просто это было весело. Рубашку все равно не спасти, а красиво проводить ее в последний путь до мусорного контейнера было бы правильно.

— Я дома, — тихо сказал Хэнк, появляясь на пороге. Он знал о том, что у андроидов отличный слух, к тому же Коннор обещал использовать свои датчики на всю катушку.

— Как прошел день? — Коннор поднялся с дивана и улыбнулся напарнику. В советах из статьи Л. Айера «Как подружиться с президентом за десять дней» было сказано, что крайне важно высказывать неподдельный интерес к жизни потенциального друга. А еще обязательно надо включать приветливую улыбку, иначе собеседнику будет неприятно смотреть на кислую мину, и он точно захочет избежать не то что дружбы, а даже общения.

Андерсон ухмыльнулся:

— Меня все ненавидят и боятся. Кто-то слил, что я принес на собеседование рекомендательное письмо от важного мудака из совета акционеров. Так что я могу отжарить тебя прямо в центральном холле, и мне ни то, что слова не скажут, а за ноги тебя подержат.

— Ох, — только и смог сказать Коннор, шумно сглотнув. Глотать ему, вообще-то, было не надо, но почему-то очень захотелось. Вот оно, тот самый шанс перевести разговор в «личное» русло!

— Ох, — смутился Хэнк, — я не в том смысле, ты не подумай.

— Поздно, я уже подумал, — безапелляционно заявил андроид. — Довожу до вашего сведения, лейтенант, сейчас произойдет разговор, почти целиком основанный на сальных домыслах и ничем не подкрепленных фантазиях.

— Чего? — прохрипел Андерсон, с ужасном наблюдая, как андроид усаживается обратно, прямо посередине дивана, и занимает позу прилежного ученика.

— Проще говоря, мы будем сплетничать, — радостно пояснил Коннор и сделал приглашающий жест рукой. — Начинайте.

Хэнк, уже переодевшийся в домашнее, аккуратно прилаживал на вешалку свой безумно дорогой костюм. Он и опомниться не успел, как сзади к нему подкрался андроид и ласково погладил по плечу.

— Вы были великолепны сегодня. Мне кажется, что при виде вас в этом костюме все женщины «Визарии» только о вас и шептались, — замурлыкал Коннор. Тут он немного покривил электронной душой, потому что шептаться-то шептались, но в весьма негативном ключе.

— Чего? — тупо переспросил Хэнк, мысленно ругая себя за столь ограниченные реакции. Ему совсем не нравилось то, куда ведет его этот разговор. Проклятый андроид будто белены объелся или вирус поймал: то твердит, что человеческие взаимоотношения и эмоциональные мотивации для него словно темный лес, а то ведет себя как любопытная тетка возле подъезда.

— Коллеги про вас шепчутся, вот чего, — рассердился андроид, и сам устыдился собственной вспышки. Очень обидно чувствовать себя не взаимно заинтересованным. Хоть в лепешку расшибись, а Хэнк будет лишь смотреть затравленно и уворачиваться. А ведь он может быть совсем другим, теперь-то Коннор знает.

Лейтенант Андерсон смерил напарника нечитаемым взглядом, устало вздохнул и, дернув подбородком, пошел на кухню. Все самые важные разговоры в его доме всегда происходили именно там.

— Психуешь? — просто спросил мужчина, намыливая руки и тут же смывая пену. Он стоял спиной к андроиду, но даже так ощущал его напряженность.

— Нет.

— Пиздишь, — снова без труда подловил Хэнк. — Что такое? Не нравится работа? Или коллеги оказались гондонами?

Коннор расстроенно усмехнулся. Ну конечно, заботливый напарник Хэнк Андерсон проявляет свое внимание к напарнику лишь тогда, когда его состояние может повлиять на раскрываемость.

— Не пизжу. Работа нормальная, а опыта общения с гондонами мне не занимать. Все же у нас некоторые люди в департаменте тоже не подарочки, — Коннор честно попытался соскочить с щекотливой темы. — Стоит отметить, что вы отлично справились сегодня.

— Угу. Ясно, — иногда Хэнк был потрясающе проницательным. Особенно, если хотел этого. — Сядь. Слушай.

Сев напротив андроида, мужчина положил руки на стол и уставился напарнику в глаза. Коннор занервничал и заерзал, ощущая неприятные ассоциации с процессом допроса.

— То, что я городил сегодня в «Визарии» — полная хуйня. Я бы никогда не позволил себе так относиться к людям. И не людям. Не бойся, я не такой уж и мудак, — Хэнк жестом остановил хотевшего вякнуть свое ценное мнение андроида. И только произнеся это вслух, лейтенант понял, что в душе немного побаивался того, что о нем подумает андроид. Хотя, казалось бы, какая, к чертям, разница? Но нет, показываться перед Восьмисотым циничным придурком не хотелось абсолютно. Наверное, потому что сам Коннор был такой весь из себя чистенький, честненький (вне работы с преступниками) и справедливенький.

Лейтенанту было сложно разжевывать и объяснять Коннору такие прописные истины, сам он ограничился бы чем-то типа «домогаться и брать против воли — хуйня ебаная», но он знал, что андроид может напридумывать себе, начитаться форумов и станет только хуже.

— У вас была бурная жизнь, — осторожно высказался Коннор, стараясь, чтобы голос не звучал слишком растерянно.

Андерсон подавился воздухом и расхохотался. Он смеялся долго, закрывал лицо ладонями и вытирая краешки глаз рукавом.

— Вот в чем дело! Да ты поверил во всю эту чушь! Не переживай, Конни, — Хэнк фыркнул, заметив, как дернулся андроид от ласкового прозвища, — эти истории не мои, будь спокоен. У нас в отделе работал старикан Флорес, и вот он постоянно рассказывал какие-то свои байки. Мне тогда еще сорока не было, и я понимал, что со стороны это выглядит ужасно. Даже попросил Коллинза пристрелить меня, если на старости лет начну такие же финты выкидывать.

— А что стало с этим Флоресом? — осторожно спросил Коннор, хотя сам уже подал запрос в архив и скачал личное дело бывшего сотрудника, приказ об увольнении и целую папку с докладными о домогательствах.

— Вышвырнули. Точнее, сначала ему набили морду в курилке, а потом уволили. Он совсем страх потерял к тому моменту. Прежнее начальство его покрывало, а когда капитаном стал Джеффри, правила поменялись. Но что я тебе рассказываю… Ты и сам уже все скачал и сейчас читаешь.

Коннор дернулся как ошпаренный и пораженно уставился на Хэнка. Как он узнал?

— Что? — заулыбался Андерсон и, поднявшись, набрал воды в чайник.

— Как вы это делаете? — проскрипел Коннор. Голосовой модуль сглючил, даже локальная перезагрузка одного биокомпонента не помогла. — Вы постоянно знаете, когда я вру и чем я занимаюсь.

— У тебя на лбу написано, — рассмеялся лейтенант, глядя, как нервно андроид потер лоб.

— Вы даже через типовые эмоциональные блоки вранье видите, — жалобно посетовал Коннор, — а их вообще-то и создавали для того, чтобы я мог в роли переговорщика врать преступникам. Я теперь бесполезный, значит, раз по мне все видно.

Андерсон сел на стул, достал из лежащего на столе пакета печенье и вгрызся в него, не дожидаясь, пока закипит чайник.

— Не думаю, что преступники будут знать тебя столько времени и заметят, как ты облизываешься после того, как спиздишь что-то.

— Я не облизываюсь! — возмутился Коннор и тут же быстро облизал нижнюю губу.

— Ага, — хмыкнул Хэнк, весело поглядывая на обиженно надувшегося андроида. — А когда ты что-то скачиваешь, то сводишь брови и делаешь сложное лицо. Эх, не могу объяснить, это просто есть, и я это вижу!

Коннор даже заглючил от возмущения. На полторы секунды его внутренний экран погас, а в ушах зазвенел противный ультразвуковой писк. Неужели его так легко прочитать?! Он же передовая модель. У него уникальное ПО и прекрасный социомодуль! Да он даже Аманде врал!

— Успокойся. Просто я слишком часто смотрю на тебя, поэтому и вычислил, — Хэнк проглотил конец фразы вместе с печеньем. Кажется, не стоило признаваться напарнику, яро стремящемуся подружиться, что пялишься на него. Причем давно. Оставалось уповать на то, что Коннор не поймет.

— А, — крякнул Коннор, — тогда хорошо.

И расцвел самой милой и радостной улыбкой, которой, Хэнк был уверен, не было среди типовых выражений.

Все он понял, гаденыш.

* * *

Хэнк сам себя ненавидел. Каждый день он приезжал на работу, писал смс Коннору и выходил «на охоту». Андроид, следя по камерам за перемещениями напарника, ловко устраивал якобы случайные встречи. Со стороны казалось, будто озабоченный начальник службы безопасности не дает проходу молодому сотруднику. Андерсон ласково дул в ушко Коннору, когда тот покупал себе кофе в автомате, накрывал его пальцы своей ладонью, когда парень жал на кнопку лифта, слишком сильно наклонялся, заглядывая в компьютер. Коннор попискивал, краснел, смущался, пытался качать права, но в итоге смиренно опускал глаза. Однажды он, подождав, когда будет побольше свидетелей, дерзко заявил Хэнку, что пойдет и нажалуется на него в отдел кадров. Хэнк раскатисто засмеялся, назвал парня дерзким поросеночком и вызвался проводить его прямиком до дверей кабинета кадровиков. Коннор очень натурально смутился и сник, а все «свидетели» разговора резко вспомнили о срочных и важных делах. В «Визарию» тупых не брали — все сразу сообразили, что новый безопасник не прост и никого не боится. Жаловаться на него бесполезно.

Дома же роли менялись. Милый нежный Олли, которого Коннор изображал на работе, бесследно исчезал. Андроид дожидался Хэнка с работы, заваривал чай и пытался всячески развести напарника на откровенные разговоры. Ну, или хотя бы на сплетни с работы.

— Слушай, ты ведь понимаешь, что насильно мил не будешь? — Андерсон в очередной раз дернулся, когда к нему на плечо легла ладонь андроида.

— Разве? — с готовностью откликнулся Коннор и забрал из рук мужчины вымытую тарелку.

— То, что ты делаешь, тоже является в какой-то степени домогательствами. Я не хочу этого, — Хэнк постарался придать голосу уверенности. — Так делать нельзя, мне неприятно. Мы с тобой коллеги, напарники. Ты и так живешь у меня, хоть я и считаю, что это слишком, но теперь ты… ну, отстань, короче.

Коннор смутился и отступил на пару шагов. Он окинул спину моющего посуду Хэнка сканирующим взглядом. Нахмурился, усаживаясь на стул и погружаясь в исследование форумов. Андерсон уже домыл посуду, вытер ее, расставил тарелки по размерам, а парень все молчал. Хэнк забеспокоился.

— Ну ты это… Не принимай близко к сердцу. Я же понимаю, что ты еще не очень хорошо разбираешься в отношениях между людьми. Просто нельзя навязываться.

Коннор вздрогнул, будто проснувшись, и задумчиво проговорил:

— Я действительно не понимал, как это выглядит для вас. Спасибо, что указали мне на мое поведение и высказали свое мнение, лейтенант.

— Не расстраивайся, — Хэнк подошел к задумчивому напарнику и похлопал по плечу. — Просто знай, что такое поведение себе позволяют только очень невоспитанные люди. Чужие границы нарушать неприлично.

— Я не расстраиваюсь, — Коннор встал и нахально посмотрел оторопевшему лейтенанту в глаза. — Считаю своим долгом вас проинформировать — я очень, очень невоспитанный андроид.

— Ты будешь продолжать?

— Именно.

— Мне неприятно, — резко повторил Хэнк, дернувшись, когда прохладные пластиковые пальцы ласково похлопали его по локтю.

— Пиздите, — самодовольно заявил Коннор. — Ваш уровень стресса в норме, а вот процент искренности в словах про то, что вам что-то не нравится, крайне низок. Из этого я могу сделать вывод, что вы просто ломаетесь и играете в недотрогу. И это не мои слова, так пишут на форумах. Ничего страшного, я потерплю. Говорят, что у кожаных мешков это распространенная модель поведения. Да и в массовой культуре это весьма распространенный сюжет, когда крепкая дружба возникает из, казалось бы, совершенно провальных взаимоотношений.

Хэнк зарычал, отпихнул наглую машину и в очередной раз удрал. Спрятался в комнате, защелкнув хлипкий замок. Самое ужасное в этой ситуации было то, что Коннор был кругом прав. Хэнку даже льстило, что ему оказывают такие настойчивые знаки внимания, что с ним так настойчиво желают дружить. И хрен с ним, что все это вытворяет парень-андроид младше на фиг-знает-сколько лет. Когда тобой так искренне восхищаются, это перестает иметь значение. Пожалуй, к Хэнку за всю его жизнь так никто не относился, и ему было немного непривычно, страшновато, но очень, очень приятно.

Где-то в соседней комнате, явно просканировав его состояние и поняв, о чем он думает, негромко и торжествующе рассмеялся Коннор.

* * *

Утром Хэнк вышел на кухню невыспавшийся, злой и решительный. Он сердито посмотрел на завтрак, приготовленный ответственным андроидом, презрительно смерил взглядом самого Коннора. Тот был уже при полном параде и расслабленно пил тириум из чашки с Муми-Троллем. Эту чашку он откопал где-то в недрах посудного шкафа и влюбился в нее всем своим тириумным насосом.

— Вот скажи мне, ну почему я?

— А почему нет? — Коннор даже не стал делать вид, что не понимает, о чем речь.

— Потому что я старый и, увы, не молодею. А тебе всего… Сколько там… Двадцать семь? — Хэнк запихивал в себя омлет, не чувствуя вкуса. Хотя все, что готовил Коннор, было божественным, это Андерсон уяснил сразу, как они съехались (блять, они съехались, черт возьми!!! Как он это проморгал?!)

— Мне всегда будет двадцать семь, — равнодушно ответил андроид. — А вот то, что вы не молодеете, по-хорошему должно являться дополнительным стимулом к завязыванию дружеских отношений со мной прямо сейчас.

— Это еще почему? — подозрительно прищурился лейтенант, подсознательно ожидая от напарника какого-нибудь очередного обескураживающего откровения.

— Чем быстрее мы начнем дружить, тем больше времени у нас будет для того, чтобы наслаждаться обществом друг друга. Я читал на форумах, что старческое слабоумие очень распространено среди людей за шестьдесят. Так что рекомендую вам поторопиться и принять наши взаимоотношения до того, как вы перестанете меня узнавать.

Хэнк подавился, откашлялся, стукнул кулаком по столу и вскинулся, чтобы разразиться гневной тирадой. Возможно, нецензурной. Даже абсолютно точно нецензурной. Коннор сидел на стуле, спокойный, собранный и с типовым выражением лица №9 «Расслабленное безразличие». Коннор всем своим видом выражал готовность к хорошей трепке. Однако лейтенанта Андерсона так легко было не провести. Подлое детище Киберлайф всегда при первых признаках надвигающейся «воспитательной беседы» умело пряталось за процессором и выдавало лишь типовые реакции и речевые конструкции. Хэнк давно научился смотреть сквозь них и видеть настоящего Коннора. И прямо сейчас настоящий Коннор насмешливо смотрел на напарника — ждал реакции. Любой другой человек сказал бы, что напротив сидит кукла с пустым лицом и стеклянными глазами, но Хэнк видел, как где-то в глубине карих стекляшек сверкают насмешливые искры, как дернулся уголок губы в предвкушении, как чуть затрепетали крылья носа. Все это легкое, неуловимое, но в то же время такое яркое. Гаденыш просто над ним издевался и ждал, что Хэнк взовьется.

— Ты самый противный мальчишка, которого я когда-либо встречал, — выдохнул Хэнк и подпер подбородок рукой. — Зачем ты дразнишь меня?

— А вы зачем меня дразните? — отключил типовой эмоциональный блок и тут же ожил Коннор. — Чего вы ломаетесь? Вы нравитесь мне. Очень. Мне с вами интересно и, хм-м-м, комфортно. И я чувствую, что вам со мной тоже. Сканеры не врут.

Хэнк почувствовал, что краснеет и рассердился.

— Я тебя не дразню. И не ломаюсь. Просто считаю, что я не лучший вариант для тебя. Не заслуживаю я такого, как ты. Мы с тобой рядом как… Как… Форд семидесятых годов и новенькая Тесла! Тебе надо найти кого-то помоложе и поэнергичнее, а то, знаешь ли, со мной ты со скуки отформатируешься.

— Тесла — это я, верно? — задумчиво уточнил Коннор, делая вид, что вовсе не заметил других слов, сказанных Хэнком.

— А есть варианты? — хмуро ответил Хэнк, признавая поражение.

Коннор замолчал, переваривая сказанное. Вроде не хмурился, значит, не рыскал по своим дурацким форумам. Сам думает, умница. Завис андроид минуты на три, анализируя что-то в своей электронной башке, а потом заулыбался и сообщил:

— Комплимент принят. Оказывается, это очень приятно. Спасибо, мой друг.

Андерсон согласно кивнул, понимая, что сопротивление бесполезно. Андроиды рано или поздно поработят человечество, а начать, судя по всему, решили с него, несчастного лейтенанта детройтской полиции.

— Кстати, если вас так сильно напрягает мой пол, я могу установить себе женский набор гениталий. Вам так будет комфортнее? — Коннор отвернулся, чтобы помыть чашку и нагнулся над раковиной так, чтобы лейтенант не видел его лица. Он бы точно не хотел приделывать себе ничего такого, ведь он изначально осознавал себя как мужчину. Но если Хэнку это важно, то, наверное, придется потерпеть.

Хэнк дернулся и застыл. Глупая умная машина! Как он вообще мог подумать, что определяющим фактором для отказа в дружбе является пол его молда?! Уф-ф-ф, как же сложно с этими андроидами, в чем-то они умные и проницательные, а в чем-то как дети малые. Чувствуя себя ходящим по очень тонкому льду, лейтенант отпил из чашки кофе, давая себе фору в несколько секунд. Еще раз осмотрев Коннора с ног до головы, отметил про себя напряженную спину и механические движения рук. Волнуется, дурень.

— Большей чуши в жизни не слыхал, — буркнул он, пряча лицо за волосами. Все, пора уже ставить точку в этой глупой тягомотной истории. — Хочешь дружить со мной, давай, без проблем. Только потом не жалуйся.

Чашка грохнула на пол и разлетелась на мелкие кусочки. Коннор закусил губу, опустил лицо и, присев на корточки, начал быстро собирать осколки.

— Эй, ты чего? — забеспокоился Хэнк, испугавшись, что перегнул палку и обидел напарника.

— Ничего, — андроид кинул осколки в урну и, резко поднявшись, ушел в ванную, старательно отворачивая лицо от напарника.

Щелкнул замок на двери, зашумела вода. Коннор отфыркивался и откашливался, прочищая голосовой модуль. Вышел он через десять минут, свежий, будто только что с конвейера, аккуратно причесанный и абсолютно спокойный. Хэнк к этому времени уже оделся и завязывал галстук.

— Зачем тебе женские причиндалы… Ноешь-то ты уже как девка, — поддел напарника, смущенный такой реакцией Андерсон.

Коннор вскинулся, покраснел и забегал глазами.

— Просто для меня это было важно. И я много думал о том, что вы скажете.

— А сам-то ты как хочешь? — поинтересовался лейтенант, надевая часы. — Хотел бы быть девчонкой? Может, Рид бы относился к тебе чуточку лучше.

— Я осознаю себя как мужчину, так что хотел бы, как вы сказали, быть им везде, — Коннор ойкнул, когда Хэнк аккуратно обнял его и погладил по голове. Весело фыркнув, андроид широко улыбнулся: — А чтобы детектив Рид стал ко мне лояльнее, мне следовало бы загрузиться в автомат с шоколадками.

Андерсон расхохотался, представив местный автомат из кафетерия в строгих серо-белых тонах и с кучей голубых лампочек, который нравоучительным тоном комментирует каждую покупку.

— Вот и оставляй все, как есть. У меня никогда не было друга настолько младше меня, но я попробую подстроиться, — Андерсон пригладил парню волосы и поправил воротник клетчатой рубашки. — Все, вечером поговорим. Беги, а то опоздаешь на автобус. Я вызову такси.

— Ага, — радостно кивнул андроид, нехотя отлепляясь от мужчины. Объятия ему определенно нравились. Теперь понятно, почему им уделялось так много внимания в книгах о том, как создать комфортную среду для дружбы.

Коннор заторопился, подхватил сумку и удрал через заднюю дверь, успев походя почесать за ухом Сумо.

На работу Коннор ворвался минута в минуту, весь красный и растрепанный. Промчавшись на свое рабочее место и вручную (фу, как неудобно) включив терминал, он загрузил программу-проектировщик и только тогда позволил себе откинуться на стуле.

Люди вокруг уже работали, и только Стивен нервно ерзал на кресле, то и дело поглядывая на Коннора.

— Слышь, пойдем покурим? — прошептал он, поймав взгляд парня.

— Пойдем, — кивнул Коннор. Сам он не курил, но знал, что курит Ричард. Быстро написав ему в чат, он попросил скинуть алгоритмы и, установив их, улыбнулся. Времени это заняло не так уж и много, они со Стивеном едва успели зайти в лифт.

— У тебя есть? — Стивен вопросительно взглянул на Коннора.

— Не-а, кончились, — развязно ответил парень и улыбнулся. — Угостишь?

— Ага. Только у меня тяжелые.

— Ваще насрать.

Утром в курилке было безлюдно, все успели покурить перед работой и теперь стояли в очереди к кофейному автомату. Стив и Коннор сели на скамейку. Пошуршав в кармане, Стивен достал пару сигарет и зажигалку.

— Ну и о чем ты поговорить хотел? — спросил Коннор, красиво затягиваясь. Алгоритмы Ричарда работали отлично, с сигаретой Коннор выглядел так органично, что никто бы и не подумал, что он держит ее в первый раз.

— Откуда ты знаешь? — напрягся Стивен.

— Ты позвал меня курить, даже не спросив, курю ли я вообще, — Коннор улыбнулся. — Не сложно догадаться.

Стивен замялся. Сделав пару затяжек и медленно выдохнув горьковатый дым, он восстановил дыхание:

— Я поговорил с матерью. Она у меня тоже работает в фирме, которая разрабатывает всякие проекты по строительству. Конечно, не так круто, как здесь, они больше по вспомогательным сооружениям. Но если что, она тебя туда возьмет. Если ты вдруг захочешь уйти.

Коннор улыбнулся. Ему стало очень радостно, хоть он и понимал, что сейчас Стивен заботится не об андроиде RK800, а об Оливере — своем милом и веселом коллеге.

— Спасибо, Стив. Мне важна твоя поддержка.

— И вот еще… — Стивен порылся в кармане и достал оттуда бумагу, упакованную в файл и сложенную в четыре раза. — Я тут подумал и решил, что хватит уже молчать. Вот, если захочешь пойти в отдел кадров, отдай им это. Я подтверждаю, что к тебе домогаются на рабочем месте.

— Оу. Неожиданно. С чего это ты решил мне помочь? — Коннор осторожно взял листок и развернул. Там были описаны более десяти случаев, если бы весь спектакль был реальностью, то этой бумажки хватило бы, чтобы лишить высокопоставленного говнюка работы.

— К моей жене так же приставал один на работе. Хотя, он вообще ко всем без разбору лез. И за нее так же боялись заступиться, делали вид, что не замечают. Ну, чего я тебе рассказываю, все как здесь.

— И чем закончилось? Уволилась?

— Его Чистильщик завалил. И знаешь, я ему даже благодарен.

Коннор задумчиво кивнул и, чтобы ничего не отвечать, потянул в рот сигарету.