Флоренц — принц Нарнийский (джен)

Два дня спустя наши путники достигли Водопада, с ревом ниспадающего вниз отвесной стеной белопенной воды. Далеко-далеко внизу, в туманной дымке брызг, бешено бурлящая река, вырвавшись из плена ущелий, по перекатам уносилась в холмистую долину. Там она, достигнув равнин, широко и вольготно разлилась средь зеленых склонов извилистой зеркальной змеей. Насколько хватало глаз, долина была испещрена темными пятнами лесов, сине-облачными окошечками озер и топорщилась тут-там небольшими горушками.

Обозрев всё это великолепие, Ренн указал на едва приметную шишечку на горизонте, чуть повыше прочих холмов.

— Вот гора Непокорная.

Хм… Северус и дети затосковали, видя огромное расстояние до желанной цели. Но делать нечего — не сдаваться же! — повздыхав, стали искать спуск в долину Великой реки. И тут их подвел стереотип: обычно неопытные всадники при опасных спусках спешиваются и, спускаясь, ведут коней в поводу. Так же они поступили и здесь, несмотря на все убеждения лошадей в том, что они справятся. Но спускаться верхами с отвесной кручи им было попросту страшно, и поэтому Северус и дети, невзирая на просьбы лошадей довериться им, спешились и начали спускаться сами.

Первым шел Северус, страхуя детей, за ним держалась Гермиона, последними шли Гарри и Невилл. Ну а Невилл, как мы помним, отличался известной неуклюжестью. Вот и здесь: неловко ступил на камушек, тот уехал из-под ноги и, Невилл, внезапно потеряв опору, с воплем завалился вбок, безотчетно хватаясь за ветви, траву, воздух, Поттера… Гарри интуитивно схватил друга, но не удержал — полетел в пропасть вместе с ним. Однако не успели они толком перепугаться, как их подхватили сильные руки и прижали к надежной груди, не дав убиться. При этом мальчики продолжали спускаться. Ничего не понимая, Гарри повертел головой и понял — Северус! Северус Снейп медленно планировал вниз, крепко держа обоих мальчишек и внимательно смотря под ноги, выбирая, куда приземлиться.

Гермиона, видя всё это, молча и целеустремленно залезла на Флоренца, хватаясь за него, как за спасательный круг. Флоренц её стремления всецело одобрил и, крепко сжав челюсти, продолжил спуск. Не зная толком местности, Северус летел над рекой, вглядываясь в береговые кручи. Наконец в одном месте показался просвет и Северус свернул туда. Подлетел, встал на ноги, поставил мальчишек.

— Ух ты, круто! — восхищенно выплеснул эмоции Гарри. — Я не знал, что ты так умеешь!

Невилл также восторженно прозаикался:

— Ух т-ты, с-спасибо, сэр!

Северус рассеянно кивнул, вполуха слушая восторги ребят, с запоздалым сожалением глядя, как грациозно и легко спускаются вниз сильные и ловкие лошади. Из этого он вынес урок: нарнийским коням лучше доверять безоглядно. Его всё ещё потряхивало от пережитых моментов смертельного ужаса, когда двое пацанов с воплями усвистели в пропасть… Едва-едва поймал ведь!

Так что в дальнейшем пути Северус с детьми старательно учились доверять верным и надежным животным, каждый раз напоминая себе о том, что в обычном мире человек давно доверился лошади и собаке. И не только, а научился понимать их, бессловесных своих друзей.

А лошади действительно оказались теми ещё вездеходами: проносили через горы по едва заметным козьим тропам, с упертостью бульдозеров продирались сквозь лесные чащобы, пересекали вплавь широкие озера. Причем в паре мест здорово отметились, пройдя вслепую в густом тумане по топкому болоту, а потом несколько раз зачем-то обошли по широкой дуге безопасные с виду пространства. Когда Вальс в очередной раз свернул в сторону и принялся огибать песчаной участочек, Северус не выдержал, придрался:

— Нельзя ли напрямик, старина?!

Конь обернулся, скосил на всадника умный карий глаз, убедился, что человек не шутит, вздохнул и попросил:

— Ренн, кинь-ка вперед вон ту корягу.

Кентавр так и сделал: подобрал с обочины обветренную дубину и, хорошенько размахнувшись, зашвырнул туда, где по мнению Северуса была безопасная дорога. Секунду-другую коряга лежала, сверкая полированным боком, потом дрогнула и ме-е-едленно-медленно, печально, со скорбным укоряющим молчанием утонула в коварных зыбучих песках. Северус моментально покрылся холодным потом — вон оно что… Подумав, недоуменно спросил:

— А как же те эпизоды в книгах и фильмах, где находят лошадей со всадниками и грузом, утонувших в болотах или в таких же зыбучих песках?

— Им не дают свернуть, — задумчиво произнес Флоренц. — Стоит только немому скакуну заартачиться, загарцевать и попытаться повернуть с опасного пути, как всадник натягивает поводья и ударами плетей и шпор заставляет безвольного коня идти прямо в яму. Вот так люди и погибают по своей собственной вине, попросту не поверив животному.

Северус проникся и больше не спрашивал ни о чем. К тому же вспомнил рассказы счастливчиков, которые не справились с сильной лошадью и благодаря этому избежавшие гибели. Хорошенько закусив удила и поупрямившись, лошади-победители обычно уносили дураков-наездников от опасности и тем самым получали статус верных и удивительных друзей. «Ах, если бы не Черный Красавчик, быть бы мне мертвым…»

Непокорная встала перед ними во весь свой заоблачный рост, отвесная, издевательски гладкая, совершенно неприступная. Северус едва не сплюнул, увидев вблизи этот Эверест. Ренн, Ландо и Флоренц тем временем по каким-то признакам на земле уловили что-то им понятное, в результате чего Ландо вынул из чехла рожок и звонко протрубил сигнал. В ответ на пение рожка из-за склона горы раздалось ржание, а потом появилась гигантская крылатая тень. На низком бреющем лёту к нашим путешественникам спустился бронзовый пегас. Боже, что это было за существо! Сияло оно всеми оттенками меди, бронзы и золота, крылья в размахе равнялось футбольному полю, каждое маховое перо поражало отточенностью линий, по длине не уступая высокому человеку.

То была Стрела, легендарная Стрела, бывшая когда-то простой лошадью извозчика, превращенная Асланом в пегаса в помощь мальчику Дигори. О чем она и доложила, проведя аналогии.

— Надо же, история повторяется, — глубокомысленно молвила Стрела, разглядывая Невилла. — Однажды я возила ребёнка на вершину этой горы… Учтите, поднять на гору я могу только того, кто пришел за яблоком для другого. Но не стану возражать против друга-компаньона.

— Значит, я могу не один? — с облегчением спросил Невилл. Ему было всё-таки страшновато лететь одному.

Спина, широченная, как стол, но падать некуда: с двух сторон «стол» защищают борта — крылья, впереди — высокая холка и длинная шея, круто вздымающаяся вверх, а до крупа — очень далеко. Вот такая была большая лошадь. Мальчики стояли на коленях, Невилл держался за плечи Гарри, а тот крепко вцепился в гнедую холку. Стрела летела не прямо вверх, а по спирали вдоль горы, с каждым витком приближаясь всё ближе и ближе к вершине.

Вот и сад, нелогично огороженный стеной (зачем бы, кстати, если сад и так недоступен?), в стене калитка с простенькой щеколдой. Легла крылатая кобылица, Гарри и Невилл съехали по её боку и в уважительном молчании подошли к цели своего путешествия, откинули задвижку и, толкнув калитку, вошли в тенистое царство серебряной яблони.

Стволы её — серебристые, листья тоже, но страннее всего смотрелись сами яблоки — формой вполне обыкновенные, а вот окраской… Матово-серебряные, с легкой полосатостью, они тем не менее просились в рот, маня своим невозможным ароматом (чтобы представить их запах, понюхайте свежее желтенькое яблочко с аппетитным коричневыми точечками породы Голден Дилишес. И обязательно потом съешьте!). Соблазн очень велик, но Гарри и Невилл — дети современные, и «инопланетная» расцветка плодов всё же сдерживает их, ребятам не так уж сильно хочется попробовать странные яблоки. Действуют они также, безо всяких задних мыслей — тянутся к веткам и срывают по одному плоду.

— Тебе зачем? — между делом спросил Невилл.

— Не знаю, — Гарри пожал плечами. — Просто чувствую — надо, — туманно пояснил он.

Вышли из Сада и пошли к Стреле, та, увидев их, легла в траву, чтобы мальчики смогли влезть к ней на спину. Сели ребята, подождали, когда пегас поднимется и вздохнули, думая о долгом пути обратно.

— Как думаешь, далеко до Кэр-Паравела? — спросил Гарри, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Не знаю, — отозвался Невилл. — Но ехать в любом случае далеко.

— Не придется, — вдруг возразила Стрела. — Аслан уже здесь. Он ждет нас!

И правда! Аслан действительно стоял внизу, гигантская фигура Льва издалека бросалась в глаза. Ликующая Стрела при снижении перешла в галоп и с радостным ржанием влетела в объятия Золотого Зверя. Огромные лапы легли на бронзовую шею, львиные губы коснулись лошадиного носа…

— Здравствуй, дочь моя, — поприветствовал Аслан Стрелу, перевел теплый взгляд на мальчиков. — Удивительные вы дети. Поняли ли вы, для чего совершено это путешествие?

Невилл с Гарри покосились друг на друга и синхронно пожали плечами. Но Аслан ждал ответа и Гарри решился, стараясь не замечать офигевающее лицо Северуса, ибо то, что он говорил…

— Я вот подумал, — Гарри вынул из кармана яблоко и безотчетно завертел его в руках. — Если оно исцеляет все болезни и отгоняет прочь все беды, то можно ли посадить его в Хогвартсе, чтобы выросшее дерево защищало школу и оберегало жизни студентов, а ещё я бы хотел, чтобы стал безопасным Запретный лес, а то там такие страшные пауки водятся.

— Можно, — Аслан любяще смотрел на мальчика, на лице его играла улыбка, а в глазах сияли слезы счастья. — Можно, маленький Гарри, сын сына Адама. Но позволь спросить тебя ответно: хочешь ли ты вернуться в Хогвартс?

— Нет, не хочу! — ответ Гарри был тверд. — Ведь я понял, зачем вы устроили для нас это путешествие!

— Вот как… И зачем же? — в глазах Аслана сверкнули искорки веселья.

— Затем, чтобы мы оценили этот мир, узнали, как в нем жить, и захотели здесь остаться. Я угадал? — в глазах Гарри тоже мелькнули смешинки. Аслан тихо и с удовольствием засмеялся.

— Какое смышленое дитя! Все ли согласны с ним? — обратился Аслан ко всем. Гермиона пока предпочла помолчать, а остальные высказались.

— Ну, я согласен, — кивнул Невилл. — Только сначала маму с папой вылечу, а потом подумаю о переезде.

— Я тоже, — согласился Северус. — За Лили вот только съезжу… А кстати, какой поезд отсюда отходит?

— Никакой, — улыбнулся Аслан. — Но ты прав, пора нам всем переместиться в Кэр-Паравел.

Сказав это, Лев хлестнул хвостом по бокам, поднявшийся от этого ветер подхватил удивленно вскрикнувших людей, кентавров и лошадей с гепардами и совой и понес всех прочь. Перемещение происходило в таком желто-зеленом хаосе света и вихрей, что многие из них зажмурились и не открывали глаз до тех пор, пока коловращение не прекратилось. А открыв, увидели, что стоят на беломраморной площади перед потрясающим дворцом с кучей башен и переходов.

Льва рядом, что странно, не оказалось, зато с ними остался его голос. Он очень странно звучал из пустоты. Громогласно и ясно он гласил:

— Нарния! Нарния! Хогвартс! Хогвартс! Воссоединитесь! Хогвартс, стань частью Нарнии! Нарния, прими в себе Хогвартс! Гарри, Невилл, сажайте яблоки!

Мальчики, услышав призыв Аслана, даже ни на секунду не заколебались — кинулись к пятачку голой земли, руками в два гребка выкопали ямки и опустили в них свои серебряные трофеи. А Невилл по какому-то внезапному наитию воткнул в свежий холмик отцовскую волшебную палочку.

Хогвартс, возникший на склоне холма, был одновременно и тем Хогвартсом, который знали дети и Северус, и в то же время другим — гораздо меньше и новее. И уж точно безопаснее, ведь он стоял в таком чудесном мире… Его окружал не лес, а чистый, светлый парк, на аллеях которого столпились горожане Кэр-Паравела, с изумлением взирая на выросший сам по себе незнакомый замок.

Огромный василиск скользнул с крыльца, зевнул, оглянулся и пробормотал:

— Эк я разоспался…

За василиском рыжей молнией выскочила девушка. Осмотрелась и, отчаянно вскрикнув, бросилась к Северусу. Тот молча поймал и заключил в объятия любимую жену. Гарри счастливо заулыбался, глядя на враз помолодевших родителей. Подошли и встали по сторонам от Гермионы Джон и Джина Грейнджеры, озадаченно озираясь, они явно по инерции продолжили начатый где-то разговор:

— Говорил же я, раз дочь волшебница, то и мы сможем попасть в волшебный мир, а ты всё: «ой, сказки-сказки!»

— Ну так не верила я! Это ты у нас мечтатель. Домечтался? Ты посмотри, во что превратился миксер! — Джина раздраженно потрясла венчиком.

Прошли мимо трое людей весьма аристократической внешности. Высокий эльфоподобный блондин брюзгливо сообщил своей мелкой копии:

— Надеюсь, ты хотя бы здесь нормально станешь учиться, Драко? Учти, Статут о Секретности тут, похоже, не актуален. Магглы и волшебники в этом мире — вместе.

Из ближнего дома вышли трое, увидели Невилла, и кинулись к нему. Обняли, поцеловали, а Невилл, обалдевший и онемевший от счастья, во все глаза смотрел на мать и отца, живых, здоровых и узнающих его. Рядом с ними стояла Августа, она тепло улыбалась и промакивала повлажневшие глаза платочком.

Но самый пик счастья настал, когда с неба кометой слетела Звезда и с плачем обняла своих, светлого мужчину и маленькую златоволосую девочку.

Когда все страсти маленько улеглись, к Северусу подошли Руфус Скримджер и Альберт Ранкорн, поздоровались, а затем показали ему маленький аквариум, пояснив свои действия:

— Никак не можем решить, что с ними делать. Северус, может, ты рассудишь?

— А кто это? — не понял тот, рассматривая улитку и гусеницу. — В чем таком эти твари провинились? Не на ту капусту напали?

— Э-э-эхр-мф… — Альберт издал странный звук, подавив не то кашель, не то смех, потер переносицу и выдавил: — Видишь ли, это не совсем улитка с гусеницей, это околдованные леди Августой Дамблдор и МакГонагалл.

Северу вспомнил сочное эскарго и едва не заржал, представив запеченного в белом вине улитку Дамблдора. Гарри, Невилл и Гермиона, эти любопытные шустрики, вовлекшие в свою компанию Драко и Полумну, как и положено детям, сновали у взрослых под ногами и, конечно же, самыми первыми оказывались в центре всех событий и в курсе всего, жутко развеселились, услышав о судьбе директора и его заместителя. С огромнейшим интересом уставились на полосато-кошачью гусеницу и белую, скорбно-бородатую улитку, показывали на них пальцем и хихикали, делясь наблюдениями:

— Смотрите, смотрите, у гусеницы окраска как у той кошки табби, что на столе сидела до того, как превратиться в МакГонагалл!

— Улитка, бородатая… ой, держите меня, щас помру!

— Ой, а у гусенички шерстка помятая! Это почему?

— А они сбежать попытались! — принялся рассказывать Альберт. — Кто-то им воду менял да и отвлекся на что-то, а они этим моментом воспользовались, удрали из аквариума, выползли на подоконник, а с него чесанули в сад. Да уже на дорожке были настигнуты дождем… Гусеница чуть не погибла, когда вокруг неё стали падать и взрываться огромные водяные бомбы, бедняжка, как её пошвыряло… Дамблдор-то потяжелее и крупнее насекомого будет и для него дождевые капли не так страшны и смертельны, но, сдается мне, он тоже напугался. Он дрожал и закрывал собой Минерву, когда их нашли и подобрали.

Рассказывает Альберт, слушают дети и их родители, подошедшие незаметно сзади и приобнявшие своих чад. Альберт замолчал и слово взял Скримджер.

— Мы все архивы подняли по делу Дамблдора и смертей студентов в Хогвартсе, кроме того, озвучили вопрос о незаконном разведении акромантулов в Запретном лесу. И знаете что? У Хагрида всего один паук был, о пополнении популяции он и не думал, это ему Дамблдор в уши нажужжал, мол, породистый паучок, жаль, если без потомства захиреет. Ну, Хагрид наивный, уши развесил да и поверил, а о том, что в Британии нет естественного врага акромантула, не подумал. С помощью Дамблдора достал самок и… В общем, расплодились пауки в нереальных количествах не в том ареале. Но это не все преступления нашего Великого Светлого, главный его план заключался в том, чтобы остановить Темного Лорда с помощью живого крестража. Вот где был настоящий шок… Оказывается, Волан-де-Морт ещё со школы якорей понаделал, оттого и не помер с концами, а в лича обратился. Причем последний кусок себя он, как и планировалось Дамблдором, запечатал в мальчика, в Гарри Поттера. Об этом нам, кстати, Квиррелл рассказал, что-то произошло в ту ночь, когда первокурсники погибли в Запретном лесу, в общем, восстал мертвый единорог и квирреллова подселенца вышиб из Квиррелла, простите за тавтологию… Да кентавры вот подтвердят — Марс очень бледным стал! Так вот, Квиррелл выжил, всё вспомнил, что лич ему в памяти оставил, и рассказал нам. Ну а мы, в свою очередь, все крестражи разыскали, собрали в одну кучу, да и спалили к едрене матери, простите, дети, Адским пламенем! А Дамблдор-то, урр-р-род несчастный, всё выплясывал вокруг крестражей, думал, дурак эдакий, что с запрещенной магией в Министерство лучше не соваться, повяжут его, а то и арестуют за подозрительный интерес к Темным искусствам. Крестражи-то с личами к наичернейшему колдовству причислены, вот и хоронился, идиот недоверчивый, всё тайны да ужимки свои прятал. Тьфу!..

— Ну и что с ним делать? — задумчиво спросил Северус, покачивая за плечи своего сына. Гарри задрал голову, глянул на него и маму и счастливо прозвенел:

— Папа, мама, нам же так хорошо сейчас! Давайте его простим?!

И засиял аки солнышко подошедший Аслан, ибо нет ничего мудрее и искренней детского прощения. Согрев всех своим сиянием и доброй улыбкой, Аслан пригласил всех за собой. Проведя по оживленной, заполненной народом, мощеной и очень зеленой улочке, он показал Снейпам на уютный беленький домик с голубыми окошками.

— Вот ваш новый дом, дорогие мои друзья. По соседству справа дом Грейнджеров, дом Невилла вы уже видели, он напротив Хогвартса. Кстати, о Хогвартсе. Должен вас предупредить, что факультеты в школе волшебства отныне зовутся иначе: факультет Годрика стал факультетом Питера Великолепного, Когтевран — Сьюзен Мудрой, Пуффендуй получил имя Эдмунда Справедливого, и Слизерин — Люси Милосердной. Это единственное условие с моей стороны: в Нарнии своя история, и поэтому факультеты получат новые имена.

Договорив, Аслан улыбнулся и двинулся неспешно прочь вниз по улице. Он не прощался, и Гарри знал, что они ещё увидятся. Лили и Северус проводили взглядом Аслана, потом обнялись и пошли знакомиться с домом. А Гарри отвлекли — кто-то ткнулся ему в ноги. Посмотрев вниз, мальчик увидел прелестного вислоухого щенка. Карие, очень умные, внимательные глазки умильно смотрели на мальчика, но ещё милее оказалась причина, по которой щенок подбежал к Гарри.

— Привет, я Дэнзи! Я удрал от мамы, чтобы найти себе друга! Ты хороший, я чувствую, ты мне нравишься, давай дружить?

Гарри, совершенно очарованный, присел перед пёсиком, полный трепета протянул руку и коснулся мягкого ушка. Чудо какое… ну как такому отказать?..