Нитка-Иголка (джен)

У Энни был поздний клиент. Какой-то придирчивый товарищ, которому непременно был нужен собранный в его присутствии букет со строгим контролем каждого цветка в сложной композиции. Это была интересная работа, и Энни наслаждалась процессом, хотя и поглядывала на часы. Вместе они выбрали оттенки цветов и дополнения к ним, продумали форму и внешний слой упаковки. Когда все было готово, он вдруг решил, что роза в центре недостаточно белая, и попросил ее заменить. Это было неожиданно, учитывая, с каким вниманием и тщательностью они сверяли каждый добавляемый в букет цветок, заказ был хороший, хотя и поздний, и, сделав глубокий вдох, Энни представила место в лесу, где течет ручей и поют птички.

Чтобы воссоздать архитектуру всего букета, пришлось разобрать его и собрать заново. Оглядев готовую работу, мужчина достал кредитку, но тут решил, что одна веточка лаванды нарушает симметрию. Улыбнувшись, Энни отсекла ее ножницами. Мужчина удивленно воззрился на букет, не ожидая, что проблему можно решить так быстро, но больше не нашел, к чему придраться.

— Очень нервничаете? — спросила Энни.

— Так заметно? — неловко потупился мужчина.

— Уверяю Вас, букет со своей задачей справится, если Ваша дама не отчается Вас дождаться.

Вздохнув, он все же расплатился и, оставив щедрые чаевые, вышел улицу, укрывая букет от ветра расстегнутым пальто, пока шел к машине.

Перевернув табличку, Энни пару раз наклонилась в стороны, чтобы размять затекшую шею и спину. Позвонки приятно хрустнули.

В кармане коротко звякнул телефон. Смахнув вверх заставку с семейным фото, Энни прочитала сообщение от Пчелки:

«Троглодиты сыты».

Ласковое прозвище «Пчелка» прицепилось к ее старшей дочери Беатрис в шестилетнем возрасте, когда она бегала на Хэллоуин в полосатом костюме по улице, жужжа и размахивая прозрачными крылышками. Через пару лет у Энни родились сорванцы-близнецы, которым досталась ее неуемная энергичность. Помноженная на два, она стала неисчерпаемым источником хаоса везде, куда доставала. Пчелка же была вся в отца — спокойная и рассудительная. Хотя Энни в последние годы бывало трудно найти с ней общий язык, именно благодаря Пчелке всем им еще удавалось сохранить здравый рассудок.

Фыркнув, Энни для порядка осуждающе покачала головой. И набрала ответ:

«Не называй так братьев»

«Ты сфоткала букет?», — пришло новое сообщение.

— Ой, черт! — выругалась Энни, выглядывая на улицу, но машина с ее последним творением уже уехала.

«Забыла», — поморщившись, набрала она.

«Мама!!!»

«Клиент был очень сложный, он из меня всю душу вынул», — попыталась оправдаться Энни.

Две голубые галочки загорелись сразу, но спустя минуту новое сообщение так и не пришло. Энни уже решила, что Пчелка больше не напишет, когда на экране появился карандашик, означающий, что она набирает сообщение.

«Ты справилась?»

«Да», — улыбнувшись, написала Энни.

«Ты молодец»

Нынешняя молодежь не любит разговаривать, это Энни поняла давно, и от всей души благословила социальные сети и сервисы по обмену сообщениями. Было проще представить, что Пчелка побреется наголо, чем скажет такое вслух.

«Уложишь их спать?», — без особой надежды написала Энни, растроганно шмыгнув носом.

«Нет уж, с этим пусть папа разбирается»

Что ж, справедливо.

«Нитка-Иголка» располагалась на другой стороне улицы, и Энни всегда делала крюк по пути домой, чтобы заглянуть туда, напитаться атмосферой этого места, прежде чем погрузиться в бурю, не стихающую дома, пока не уснут близнецы. Она была уверена, что магазинчик давно закрыт, но привычки взяли свое, и она свернула направо, выйдя на улицу. Большой круглый фонарь в сквере разгонял темноту там, куда не доставали огоньки из витрин. Кое-где уже висели вырезанные из бумаги призраки и летучие мыши, пока только намекая на близость праздника.

Проходя мимо, Энни удивилась, увидев, что в «Нитке-Иголке» горит свет, и, словно магнитом притянутая, быстрее зашагала вперед. Стоило открыть дверь, и ее тут же обдало волной тепла, аромата кофе, ванили и лакированного дерева, обволакивая, затягивая внутрь. В этом месте всегда была своя особенная тишина — мягкая, уютная, но словно дышащая, принимающая в объятья, как теплые руки матери. «Динь-динь» — поприветствовал ее колокольчик. Энни улыбнулась ему в ответ. Она покрутила головой, но никого не увидела, только невидимый Стинг напевал что-то из проигрывателя.

— Дорогая, я дома! — прокричала она, снимая шапку с помпоном и ероша короткие волосы.

— Я здесь, — донесся до нее ответ.

Не забыв перевернуть табличку на двери «Нитки-Иголки», Энни прошла вглубь магазина слушая, как скрипит под ее тяжелыми ботиками старый паркет Алисы, будто создавая общий ритм с ее шагами. Отбив пару шагов, как в чечетке, она прислушалась к ответу.

— И тебе привет. Скучал по мне?

В стороне что-то утвердительно зазвенело. Усмехнувшись, Энни завернула за очередной стеллаж и увидела хозяйку этого места. Алиса сидела на полу, скрестив ноги, и перебирала квадратные конверты на полке.

— Нет, — объявила Энни, уперев руки в бока. — Нет, нет и нет. Если ты начнешь работать круглосуточно, все будут ждать этого и от остальных. А я не могу работать круглосуточно, потому что в десять…

— «Анатомия страсти», — продолжила за нее Алиса, не отрываясь от своего занятия.

— «Анатомия страсти», — все же закончила мысль Энни. Если она твердо решила что-то сказать, ей было все равно, пытается ли кто-то ее остановить. — И бокал шардоне.

— Хмм… — отстранено протянула Алиса, поворачивая в руках конверт.

Недовольная, что не получает внимания, Энни уселась рядом, толкая Алису плечом и забирая у нее из рук пластинку.

—«Джимми Картер. Инаугурация», — прочитала она. — Что это?

Алиса вздохнула, сжав переносицу. От пыли чесался нос и болела голова, страшно подумать, сколько тут лежат эти пластинки.

— Запись его присяги, когда он занял пост президента в семьдесят седьмом.

— А она разве не стандартная? Присяга? Все ж одно и то же говорят: «обещаю быть хорошим, не нарушать Конституцию и не спать с ассистентками», — хихикнула Энни.

— Или про ассистенток — это во Франции?

Алиса фыркнула в ответ, убирая в коробку целую пачку таких же конвертов, лежавших перед ней на полу. Энни заметила еще три полных коробки подальше. Притянув к себе одну из них, она стала перебирать пальцами содержимое, как в картотеке, вытаскивая некоторые, чтобы посмотреть поближе. Все они казались Энни странными, особенно те, надпись на которых была на иностранном языке.

— Зачем ты их хранишь? — спросила она, откладывая очередную в сторону на пол.

— Наверное, в качестве плохого дополнения к интерьеру, — ответила Алиса, убирая их обратно.

Ее ответ удивил Энни, и она даже перестала вытаскивать пластинки из коробки. Воспользовавшись этим, Алиса положила сверху крышку, но вставать не стала, вместо этого она повернулась и откинулась назад, привалившись спиной к опустевшим полкам.

— Оказывается, эта секция была наполовину завалена мертвым грузом. Ума не приложу, как я этого не заметила. А как подумаю, что и на других полках творится что-то похожее — просто страшно становится.

Энни сочувственно поджала губы, перебирая нитки в большом помпоне на шапке. Вообще-то она тоже думала, что ассортимент «Нитки-Иголки» давно нуждается в ревизии, но сказать об этом Алисе не решалась.

— А знаешь, что самое нелепое в этом? — продолжила Алиса. — У меня подсобка ломится от коробок, потому что их содержимое некуда поставить. Джек сегодня ворвался туда и устроил мне лекцию на тему учета, оборачиваемости, плановости закупок и прочего. Если бы не приступ кашля, у него бы голова взорвалась, наверное, от того, как он перевозбудился. Уже потом, прокручивая его слова в голове, я поняла, что, хотя продаж в последние годы становилось все меньше, темп закупок я так и не снизила, просто следовала привычке. Вкладывала в это деньги, занимала место и только. В итоге половина коробок — это товары, которые теперь вообще не продать.

— И твоя генеральная уборка тут — тоже плод его трудов?

— Нет, — Алиса вздохнула, махнув рукой. — Это Тедди. Даже он считает, что дела я веду неправильно.

— Советовать все горазды, — фыркнула Энни. — Пусть начнет свое дело, продержит его на плаву хотя бы десяток лет, вкладывая всю душу и все силы, а там, глядишь, и желания советы раздавать поубавится!

— Да нет, он прав. Ты же видела, что там, — ответила Алиса, кивнув в сторону коробок.

— Ну, когда-то же это продавалось. И производилось, и люди искали всю эту фигню по разным магазинам.

— А теперь для этого есть интернет, — улыбнулась Алиса. Видя, возмущенно покрасневшее лицо Энни, она вдруг захотела посмеяться над самой собой, помня, что всего несколько часов назад пылала тем же праведным гневом. — Даже в студии йоги музыка играет с айпода, любую иностранную запись можно заказать с доставкой откуда угодно, и привычные мне методы работы привели меня туда, где я есть сейчас.

— Да, правила изменились, — Энни сняла с полки старомодную игрушку в виде металлической лягушки, она покрутила ключ, заводя пружину, и пустила лягушку прыгать по проходу. Какое-то время они молча наблюдали, как она преодолевает расстояние до книжных полок. — Знаешь, что я сделала? — спросила Энни, доверительно наклонившись к Алисе, будто только и ждала, когда лягушка уйдет достаточно далеко, чтобы не могла подслушать. — Я завела блог, — хихикнув, призналась она.

— Блог?

— Ну, формально его завела Пчелка. И ведет преимущественно она, но работы же там мои. Пчелка говорит, что, если тебя нет в интернете, считай, ты не существуешь.

— Пчелка тебе помогает? — с улыбкой спросила Алиса.

— Да. Господи, храни интернет! — рассмеялась Энни. — Я это затеяла-то, чтобы у нас было какое-то общее дело, понимаешь? Но, черт, это работает. Незнакомые люди оставляют комментарии, а иногда даже что-то заказывают. У нас уже двести восемнадцать подписчиков! И Пчелка снова разговаривает со мной. Страшное дело — когда дети взрослеют и перестают рассказывать тебе обо всем на свете, — уже тише добавила она. Алиса потянулась к ней, желая как-то жестом выразить поддержку, но Энни вдруг взмахнула руками, снова раздуваясь от возмущения. Настроение у нее всегда менялось так внезапно, словно Энни считала пустой тратой времени останавливаться на одной эмоции дольше, чем на пару минут. — Хотя иногда мне хочется вставить ей кляп, особенно, когда она начинает поучать меня: «мама, надо говорить "контент", — передразнила она, растягивая «е» в последнем слоге, — а не "картинка"», или «не надо писать слово "хештег" после хештега!».

Алиса засмеялась. Она знала, что у Энни возникли проблемы взаимопонимания со старшей дочерью, и, хотя Энни жаловалась, текущее положение дел ее наверняка устраивало куда больше. Так неожиданно они обе оказались в неприятной ситуации, вынужденные выслушивать наставления почти детей.

— Странно осознавать себя стареющим поколением, отсталым от времени, — вздохнула Алиса.

— Родишь ребенка — и будешь чувствовать себя так постоянно, — успокоила ее Энни. — Помнишь, как ты сама притащила сюда компьютер? Я думала, старушку Эдит удар хватит.

Энни засмеялась, но вдруг поперхнулась и резко замолчала, вспомнив, что удар с Эдит все же случился, хотя и несколькими годами позже.

Песня закончилась, но они так и не встали, чтобы перевернуть пластинку, и теперь проигрыватель издавал только тихое шипение, напоминающее шум дождя. Энни сняла с полки прозрачный мячик с блестящими бусинами внутри и принялась крутить его, наблюдая, как перемешиваются разноцветные блики.

— Может быть, пригласишь ее к нам на Хэллоуин? — вдруг предложила Алиса.

— Беатрис, — добавила она, видя, что Энни не поняла ее.

— Шутишь? Тусить с предками нынче не принято.

— Это же не семейные посиделки. Кейт называет это корпоративом — вечеринка для коллег.

— Как в профсоюзе? — засмеялась Энни.

— Ну, а почему нет? Пчелка ведь участвует в твоем бизнесе, значит, коллега. Наверняка для того, что она делает, есть специальное слово.

— Уверена, что есть, — задумчиво протянула Энни, толкнув мячик о полу к Алисе. — Я предложу, посмотрим. Джек приглашен?

— Да, заодно познакомится со всеми нормально, — ответила Алиса, бросая мячик обратно.

Энни его поймала и принялась снова разглядывать бусины, постукивая ногтем по упругой поверхности.

— Он не кажется тебе странным? — спросила она.

— Мне кажется странным его интерес к моим делам, — призналась она. — Но пока магазину это даже на пользу. Надеюсь. А что?

— Не знаю, как объяснить, но не слишком ли он старается?

— Думаешь, у него какие-то скрытые мотивы?

— Не знаю, — Энни нахмурилась, всматриваясь в мячик, будто это был хрустальный шар, который может открыть ей истину. — Ты знаешь, когда он пришел ко мне, разыскивая Элис Уайет, мне показалось, что он уже знал все ответы на свои вопросы.

— Может быть, догадался?

— Может быть, но создалось впечатление, что интересовала его именно ты и твой магазин, а не абстрактная мисс Уайет. И ему лишь нужно, чтобы кто-то сказал вслух то, что он и так знает.

— Зачем?

Энни пожала плечами. В этом была одна из причин, почему Алиса так не любила чужаков — никогда не знаешь, чего от них ждать, и риск ошибиться очень высок. Она нахмурилась, опустив взгляд, но Энни показалось, что смотрит она на что-то внутри самой себя. Энни послала ей мячик, и та не глядя его поймала.

— Что ему может быть от тебя нужно?

— Не знаю, — ответила Алиса, так и не подняв глаз.

Вопреки распространенному мнению, в «Нитке-Иголке» никогда не бывало настоящей полной тишины, скорее наоборот, всегда что-то шуршало, звенело, скрипело и даже будто дышало. За пару дней до Хэллоуина в привычный набор звуков добавился еще один — металлический стук ударяющихся друг о друга шариков.

Кейт уже больше пяти минут сидела молча и почти неподвижно, только глаза на ее лице жили, бегая из стороны в сторону, внимательно следя за металлическими шариками, качающимися на леске. Маятник Ньютона пленил ее подобно умелому гипнотизеру. Джек тоже склонился к маятнику напротив нее так, чтобы шарики оказались между их лицами.

— А барабан стиральной машины на тебя так действует? — спросил он, но ответа не получил.

Зажав пальцами два крайних шарика, он остановил движение, за что был награжден недовольным взглядом, а потом отпустил их одновременно. Два шарика зачастили, синхронно раскачиваясь под действием импульса. Губы Кейт ложились в удивленное «О», как у ребенка, впервые кинувшего «Ментос» в газировку.

— Вот ты чудная! — засмеялся Джек. — Это же просто закон сохранения энергии.

— Ох, ну, простите, мистер ботаник, что мы тут такие невежды — колледжей не заканчивали! — проворчала она, качнув другой маятник — в виде модели Солнечной системы.

— Да это же в школе проходят!

— У некоторых в школе были более важные занятия.

— Более важные занятия, чем учеба?

— Представь себе.

Маятники обнаружились в очередной коробке из кладовки. Разной формы и размера, но из красивого хромированного металла. Кейт собирала очередной из них — с тремя дельфинами на расходящихся от центра опорах, временами роняя ту или иную деталь.

Присутствие Кейт тоже всегда добавляло много звуков в тихий быт «Нитки-Иголки»: не замечая этого за собой, она всегда громко ставила кружку на столешницу, гремела посудой, когда мыла ее, топала, щелкала ручкой, даже стул громко скрипел ножками о пол, когда она вставала или садилась. Это доставляло Джеку определенные неудобства — простуда обеспечила его почти непрекращающейся мигренью, которую он очень старался игнорировать.

Под звон колокольчика в магазин вошел мальчик в круглых очках на вздернутом носу и с очень плотно сидящим на плечах рюкзаком. Он тихо поздоровался и собирался пройти мимо, но Кейт заметила его.

— Филипп! — позвала она, так громко, что Джек невольно поморщился. — Хочешь качнуть маятник?

Мальчик остановился, оглядывая заставленный прилавок. Очки увеличивали его глаза, делая их похожими на два голубых мячика.

— Но они ведь и так качаются, — недоумевая отметил он.

— А я остановлю.

Кейт зажала пять шариков в ряд между ладонями, после чего осторожно отпустила и улыбнулась Филиппу, но он не спешил подходить ближе.

— Зачем что-то останавливать, чтобы снова заставить двигаться? — спросил он.

— Затем, что это весело, маленькая бука.

Филипп нахмурился, вцепившись руками в лямки рюкзака.

— Не слушай ее, — вклинился Джек. — Это не обязательно.

— Нет, обязательно! — возразила Кейт. — Просто приподними шарик в сторону и отпусти.

— Зачем ты его заставляешь?

— Чего ты лезешь вообще?

Поняв, что на него не обращают внимание, Филипп быстро сделал шаг вперед, качнул маятник и почти убежал в секцию книг.

— Ну прикольно же! — крикнула ему вслед Кейт.

— Ты пугаешь ребенка, — осудил ее Джек. — Может быть, ему такое не нравится.

— Всем детям такое нравится. Просто некоторые слишком застенчивы, такому в колледже не учат?

— Пропустил эту лекцию, — Джек придвинул к себе небольшую коробку, заглядывая внутрь, там оказался еще один маятник с планетами. — Так у Алисы тоже нашлись более важные дела? — небрежно спросил он.

— Чем что?

Кейт перебирала упаковки, проверяя, есть ли среди них другие модели, которые тоже нужно собрать, и откладывая в сторону те, что повторялись. Джек пододвинул в нужную сторону ту, что держал в руках.

— Чем учеба, — напомнил он.

— Да нет, Алиса, вроде, училась хорошо, — ответила Кейт, подписывая карандашом упаковку. — Хотя и была спортсменкой.

— Так почему не пошла в колледж?

— Вроде, ее личное дело было как-то подпорчено, — рассеянно проговорила Кейт, прежде чем кинуть на Джека подозрительный взгляд. — А что?

— Просто интересно. Наверное, трудно было принять на себя управление магазином, если ее этому никто не учил.

— Если так любопытно, спроси ее сам.

— Я просто пытаюсь поддержать разговор, почему ты такая враждебная? — спросил он, вставая со стула.

— А чего ты испугался?

— Я не испугался.

— Тогда куда пятишься?

Джек и действительно успел сделать несколько шагов назад — к старому секретеру с лотками фурнитуры, занимавшему место, за которое Джек бестолково платил арендную плату.

— Хочу сделать пару снимков, — ответил он, доставая телефон. — Может, удастся продать его через интернет.

Кейт с двойным усердием продолжила перебирать маятники, стараясь не смотреть на Джека. Когда они рассматривали старые снимки, он наверняка заметил на них этого гиганта и смог сделать выводы о продолжительности попыток его продать. И она не хотела признавать, что ей от этого неловко.

— Это настоящие костяные пуговицы? — спросил он, уже зная ответ и прикидывая в голове, сколько таких ему нужно.

Чуть позже заглянул Тедди, он хотел поговорить с Алисой, но не застал ее: до поздней ночи перебирая содержимое полок в разных секциях, только утром она вспомнила, что до Хэллоуина почти не осталось времени, и умчалась с Томом на ярмарку, надеясь, что еще не поздно раздобыть тыкву к празднику.

Кейт вручила Джеку большой ящик с разнокалиберными свечами и велела расставить их по магазину, пока сама она развешивала горящие сиреневым цветом огоньки в виде висящих вниз головой летучих мышей.

— И каким образом я устроился на работу, где еще и сам плачу за это? — недоуменно ворчал Джек, проходя мимо стеллажа с пластинками, где молчаливой тенью снова застыл подросток.

Присмотревшись, Джек понял, что парень плавно водит по одной из пластинок щеткой, осторожно держа за центр. Музыка в больших наушниках не позволила ему заметить, что его уединение нарушено. Закончив с пластинкой, он сложил ее в конверт и убрал в точно определенное место в ряду. Джек присмотрелся к щетке, которую Тедди положил на полку, отмечая про себя ее необычность — маленькая, узкая и оснащенная кейсом, закрывающим щетинки.

— Эй, — позвал он, хлопнув парня по плечу.

Тот удивленно обернулся, вешая наушники на шею. Слуха Джека достигло тягучее пение саксофона.

— Что ты делаешь?

— Ничего, — ответил Тедди, убирая щетку в карман.

Он сутулился и смотрел на Джека из-под нахмуренных бровей, как мальчишка, которого учитель поймал за разрисовыванием стен в туалете. Учитель, до которого ему особенно нет дела, но с которым приходится разговаривать.

— Поцарапаешь же! — негодовал Джек, пытаясь понять, который конверт он держал в руках.

Тедди закатил глаза, но объяснять ничего не стал. Поставив ящик на пол, Джек вытащил конверт из плотной бумаги и стал доставать пластинку, взявшись пальцами за край блестящего винила.

— Не трогай! — возмутился Тедди, выхватывая конверт у него из рук. — Знаток, тоже мне, — проворчал он, осматривая глянцевую поверхность. — От твоих жирных пальцев остались следы.

Снова появившаяся в его руках щетка быстро устранила нанесенный урон, и пластинка вернулась на место. Под полным укора взглядом мальчишки Джек вдруг почувствовал себя неуклюжим невеждой и даже отступил на шаг назад, подняв перед собой руки.

— Так ты чистишь их? — спросил он.

— Винил требует ухода, — вместо ответа на вопрос сказал Тедди. — Особенно там, где упаковки не запечатаны и кто угодно может их брать.

— И ты каждый день их перетираешь? — не мог успокоиться Джек.

— В этом нет необходимости, — вздохнув ответил Тедди, будто ему приходилось объяснять элементарные вещи. — Достаточно проверить те, что стоят не на своем месте.

— И ты знаешь, где должна стоять каждая из них?

— Я знаю алфавит, — вполголоса ответил мальчик. Он взялся за наушники, явно собираясь снова их надеть, но Джек остановил его новым вопросом:

— Зачем?

— В смысле?

— Ты же здесь не работаешь.

— Ты — тоже, — ответил Тедди, кивнув на коробку со свечами.

— Я даже не представляю, как это произошло.

Тедди усмехнулся почти снисходительно, но в этот раз посмотрел на Джека прямо, как на равного, а не как на надоедливого учителя. У Джека было мало опыта общения с подростками, но он расценил это как добрый знак. Было странно ощущать себя профаном по сравнению со школьником, а еще более странно — понимать, что его предубеждение выставило в глупом свете его самого.

— Ты много знаешь о виниле, да? — спросил он.

— Нормально.

— Поэтому Алиса к тебе прислушалась?

Нижняя полка, освобожденная от того, что Тедди назвал мусором, еще пустовала, но это давало возможность выпустить из подсобки часть спрятанных там сокровищ.

— Для Алисы главное — спасти магазин. Я хочу того же, поэтому помогаю, чем могу.

— А почему ты думаешь, что у магазина проблемы? — спросил Джек.

— Слышал, — пожав плечами ответил Тедди.

Тедди не был похож на спортсмена — худой, слегка сутулый. Душой компании он тоже не выглядел — скорее одиночка, что держится особняком. Джек подумал, чем занимался бы этот парнишка, если бы «Нитки-Иголки» не стало? Громил бы почтовые ящики перед домами?

— Кстати, — снова заговорил Тедди. — Что она сделала с этими пластинками?

— А что? Есть предложения?

— Вообще-то, есть.

Удача Алисе улыбнулась, и она вернулась с тремя большими тыквами и несколькими совсем маленькими, у которых планировала срезать верхушки и использовать как подсвечники. Она застала Кейт на стремянке, доделывающей последние штрихи.

— Это все нам? — спросила она, спускаясь на пол.

— Одна для Тома, — ответила Алиса, возвращаясь к двери, чтобы забрать очередную тыкву, видимо, выгруженную там мясником. — А вы постарались, — улыбнулась она.

Потолок оказал почти полностью затянут бутафорской паутиной, на которой то там, то тут висели черные насекомые, летучие мыши и бумажные фонарики в форме тыквы, будто они и сами очутились в огромном паучьем коконе.

— Круто, правда? — гордо улыбнулась Кейт.

Губы Алисы сложились в ответную улыбку, но на потолок она все же смотрела с некоторой растерянностью. С другого конца магазина к ним шел Джек, чихая и пытаясь снять с себя невидимые нити синтетической паутины.

— Привет! — поздоровался он, все еще пытаясь нащупать что-то на голове. — Мы тут паренька припахали.

— Я сам предложил, — поправил его Тедди, появившись за спиной Алисы с большим мотком скотча и ножницами. — Привет, Алиса.

Кейт положила руку на затылок Джека, заставляя его наклонить голову, и сняла щекотавшую его длинную нитку.

— Спасибо, — пробормотал он. — У Теодора к тебе предложение.

Посмотрев на него, Тедди полез в карман за смартфоном и какое-то время молча тыкал в него пальцем.

— Это насчет пластинок, — попытался подтолкнуть его Джек, но на подростка это не подействовало. Найдя нужную картинку, он передал телефон Алисе.

На изображении пластинки висели на стене, приобретя две стрелки и кое-где лаконичную цитату из песни, край некоторых был фигурно обрезан, создавая профиль человека или силуэт женщины.

— Ты предлагаешь сделать из них часы? — спросила Алиса, смахнув изображение в сторону, чтобы посмотреть другие примеры.

Тедди пожал плечами.

— Простой часовой механизм, батарейка — и готово, — вместо него пояснил Джек. — Те, что подрезаны, стоят дороже. Могу попробовать сделать такое резаком.

— Винил может треснуть, — покачал головой Тедди.

— А если горячим?

— Тогда может пойти волнами.

— А как тогда?

— Не знаю, надо пробовать.

Джек немного подумал, вспоминая, какие инструменты есть в его мастерской, но был склонен согласиться с пареньком — сработать мог метод проб и ошибок. Он кивнул своим мыслям, прежде чем обратиться к Алисе:

— Если получится, можно продать их через интернет. Хоть какие-то деньги отобьешь. Готов купить их у тебя по пять штук за доллар.

— Вот ты наглый, — прокомментировала Кейт, до сих пор моча разглядывавшая картинки через плечо Алисы.

— Почему? Часть из них я испорчу в неудачных попытках, плюс затраты на пересылку, наклейки надо заменить, нужны материалы. Плюс работа.

— Ну да, а то ты же так занят, поэтому торчишь тут целыми днями.

— Ой, кто бы говорил!

— Забирай так, — прервала их перебранку Алиса, возвращая телефон Тедди. — Но если из этого что-то получится, я получу долю от дохода, за вычетом издержек. И Тедди тоже.

— Я? — удивился парень.

— Идея же твоя.

— Ладно, — согласился Джек. — Десять процентов тебе и десять парню.

— Тридцать каждому, — возразила Алиса.

— Пятнадцать.

— Тедди больше всех нас знает о свойствах винила, знает, где искать покупателя и что стоит написать на часах, чтобы был интерес, а без самих пластинок идея вообще не реализуема. Если подумать, — нахмурилась Алиса, — ты нам вообще не нужен.

— Ладно, — замахал руками Джек. — Тридцать. Но вы будете помогать мне их делать и отправлять.

Алиса повернулась к Тедди, и тот утвердительно кивнул.

— По рукам, — улыбнулась она.

— Если ты всегда так ведешь дела, каким образом магазин оказался в таком положении? — проворчал Джек, но ее протянутую руку пожал.