Падение Икара (джен)

— Я его прикончу, — бормотала про себя Долорес.

Это был прекрасный день. Она сидела одна в доме Маркесов и приглядывала за малышом Габриэлем, слушая новый эпизод своего любимого сериала. Воссоединятся ли Дарио и Кассандр? Или же Дарио предпочтёт сохранить их отношения в тайне и будет наблюдать, как его возлюбленный живёт счастливой жизнью, частью которой ему уже никогда не быть?

(Долорес подозревала, что Бруно выберет последнее, поскольку сам принял то же решение, когда спрятался в стенах Каситы. На заметку: нужно мягко намекнуть дяде, чтобы он не приписывал собственную глупость своим персонажам. Ничто не должно мешать любви Дарио и Кассандра).

Внезапная пауза заставила её насторожиться. Зашелестела листва. Затем хруст гальки, топот бегущих ног и нервное бормотание Бруно, уже нормальным голосом: «Родня меня прикончит».

Это уж точно, дядя Бруно, и я буду первой в очереди. Долорес вскочила на ноги и выбежала во двор, шепча про себя проклятия. Как поскорее сообщить семье? Оглядываясь по сторонам, она заметила сонную стайку птиц на крыше дома. Долорес отчаянно замахала руками. Есть! Один из туканов пронзительно вскрикнул и склонил голову набок, всем своим видом показывая, что он её слушает. Антонио Младший весьма сообразительный.

— Лети и приведи семью! — сказала она птице. — У нас беда! — она знала, что тукан её не поймёт, но, похоже, Антонио научил его, как реагировать на подобного рода суматоху. Он коротко вскрикнул и улетел прочь.

«Кыш-кыш-кыш!» — послышались вопли Бруно, затем сдавленный писк и глухой удар ткани о землю. Долорес нервно закусила губу. Её сердце ушло в пятки, когда мгновение спустя она услышала то, чего так опасалась: звук всплеска.

Долорес слышала всё, однако это не делало её всеведущей. Она не могла расслышать или, скорее, разобрать, что говорили люди в деревне; слишком много информации, слишком много. Она не могла сконцентрироваться на нескольких местах одновременно, иначе звук был нечётким. Она слышала дыхание животного в лесу, но не могла определить, что это за зверь, только большой он или маленький, хотя в последнее время Антонио помогал ей изучать отличительные признаки разных диких животных.

И если кто-то плескался в реке, ей тяжело было различить, какие звуки были плеском, а какие исходили от самой воды.

Долорес расхаживала взад и вперед, слушая, как плеск сливается с постепенно нарастающим рёвом реки. Вскоре послышались знакомые голоса — Камило и Мирабель, тяжело дыша, расспрашивали двух маленьких девочек.

— Наш друг упал в реку, — сквозь слёзы сказала одна из них. — А дядя прыгнул за ним.

Долорес во что бы то ни стало надо было спасти дядю Бруно… чтобы прикончить его своими руками.

Она так сосредоточилась на том, что происходило у реки, что внезапный звук рядом заставил её подпрыгнуть от неожиданности. Антонио прискакал во двор на ягуаре, а позади него раздавалось урчание какого-то крупного животного.

— Это что, медведь? — спросила она, с трудом скрывая удивление.

— Очковый медведь, — ответил Антонио. — Я называю его Бруно Младший, потому что…

— У нас нет на это времени, hermanito⁽¹⁾, — перебила его Долорес. — Мне… на нём верхом ехать?

— Ага, как на лошади. Он не против. Залезай!

Медведь, должно быть, весил больше ста килограмм. В другой раз Долорес, наверно, пришла бы восторг от ощущения подобной мощи в сочетании со скоростью, когда медведь галопом понес её по направлению к реке. Но сейчас она обратилась в слух. Камило и Мирабель бежали вдоль берега, и с помощью их голосов она просчитала свое собственное направление. Искать Бруно там, где он вошел в реку, было бесполезно; им нужно было попасть туда, где он окажется.

От них требовалась скорость и слаженность. Очковый медведь может бежать со скоростью пятьдесят километров в час. Ягуар, которого оседлал Антонио, был быстрее, но сейчас спасательную миссию должна была возглавить Долорес.

Они добрались до берега всего на пару минут раньше Мирабель и Камило. У самой воды сидел маленький мальчик, насквозь промокший и покрытый ссадинами.

Долорес спросила всхлипывающего ребёнка, где тот дядя, что бросился его спасать, но он был слишком напуган, чтобы говорить; он только взвыл громче и показал пальцем на бурлящую воду.

— Мы близко, но я не знаю, где он, — Долорес в отчаянии огляделась по сторонам. — Я его не слышу.

— Ничего, — сказал Антонио, — мы достаточно близко.

— Достаточно близко для чего? — спросила Долорес, и в тот же момент Антонио сложил ладони рупором и изо всех сил прокричал: — Сюда! Сюда! Скорее! Все сюда! Мне нужна ваша помощь!

Не успел он закончить, как со всех сторон раздалось фырканье и щебетание. Долорес различила нежное биение крыльев, шуршание перьев, треск ветвей, звуки животных, отряхивающихся после сна, шорох больших и маленьких зверей, пробиравшихся сквозь густую листву.

Среди этих звуков она расслышала шелест совсем неподалёку; Долорес не знала, что его издавало, но звук этот вызвал у неё мурашки. Она развернулась в том направлении…

И замерла от страха, увидев, кто к ней приближается.

— Дева Мария, — выдохнула она. — Это что…

— Я назову её Долорес Младшая, — Антонио просиял. — У нее очень хороший слух.

* * *

У крокодилов действительно очень хороший слух. Они могут слышать, как их детёныши шевелятся внутри яиц. Они также обладают превосходным зрением. Во мутных водах бурной реки они могут разглядеть острые края камней и довольно широкий спектр цветов.

Например, зелёное свечение.

* * *

Мирабель и Камило подбежали к ним как раз в тот момент, когда приземистое, похожее на бревно создание, ещё с первобытных времён вызывавшее у людей страх, вынырнуло из реки, волоча за собой чьё-то безвольное тело. Дети тут же узнали в нём своего дядю Бруно.

— Первая помощь, нужна первая помощь, — пробормотала Мирабель. Она повернулась к Антонио: — Антонио, пожалуйста, приведи остальных. Позови маму — мою маму. Позови Джульетту.

Когда мальчик умчался на своем ягуаре, Мирабель взяла за плечи Камило.

— Камило, нам нужна Луиза, — распорядилась она. — Я покажу тебе, как делать массаж сердца.

1) (исп.) братишка

Вернуться к тексту