Том Реддл и Тайная комната (джен)

Выживает тот, кто лучше остальных приспосабливается к изменениям.

(с) Дневник Тома Реддла

1943 г., июнь

Майский финальный матч по квиддичу между Слизерином и Гриффиндором стал отличной возможностью отдохнуть напоследок для многих студентов, ведь экзамены по С.О.В. и Ж.А.Б.А. уже наступали на пятки. На переполненной трибуне могли буквально оттоптать ноги, поэтому мы заняли самый дальний угол. Мальсибер грубо толкал любого, кто случайно нарушал мое личное пространство, и от нас старались держаться подальше все, кроме третьекурсника по фамилии Гойл. Рослый не по годам, он был одним из тех недалеких дуболомов, кто жался к самому сильному в стае, и чутье подсказывало ему стоять рядом с нами. Адама это забавляло, и он всячески над ним подшучивал. Матч еще не начался, и я от скуки рассматривал другие трибуны.

На преподавательской галерке, рядом с директором Диппетом, сидели два высокопоставленных гостя из Министерства. Эдмонда Розье, чиновница из департамента по образованию, что-то быстро говорила на ухо директору, активно жестикулируя. Она, вероятно, пришла на матч из-за своего сына, ловца Слизерина, и поэтому надела темно-зеленое строгое платье вместо стандартной министерской мантии. Слева от них сидел Дрейвен Эйвери, отец Мартена. Я уже встречался с ним на платформе девять и три четверти. Глава штаба мракоборцев. Он-то здесь что забыл? Мартен пробыл в команде по квиддичу всего полгода. Но какими бы ни были обстоятельства, по которым Эйвери-старший прибыл в Хогвартс, Эйвери-младший сидел рядом и оживленно что-то ему рассказывал.

Оба крепко сложенные блондины, отец с сыном были невероятно похожи внешне, будто наблюдаешь за одним и тем же человеком в разные периоды жизни. Мимика, жесты — они будто зеркалили друг друга. Разве что Мартен весь лучился от распираемой энергии, а вот внутри Дрейвена словно жила тьма, с которой ему приходилось бороться каждый день. И, судя по слухам, единственным его спутником в этой борьбе был алкоголь. Но даже так Мартену повезло с отцом намного больше, чем мне. Я скривился от одной только мысли об этом ублюдке.

Неподалеку от директора на край трибуны приземлился крупный черный ворон и принялся увлеченно чистить перья. Дрейвен отвлекся от разговора с сыном и, внимательно присмотревшись к птице, неожиданно нацелил на нее палочку. Ворон возмущенно каркнул, увернулся от заклинания и спланировал вниз. Мартен что-то хмуро высказал отцу, из-за чего в семейной встрече появилась ощутимая напряженность, которую я почувствовал даже на расстоянии.

Но тут прозвучал оглушительный гудок, матч начался, и все вокруг утонуло в криках и красно-зеленых всполохах.

Уизли прорывается сквозь оборону Слизерина. Отличный пас Грюму. Бросок! Не тут-то было! Блэк на воротах уходит в пике и мастерски ловит квоффл. Он что-то кричит своим охотникам. Кажется, капитан Слизерина сильно недоволен игрой своей команды. Счет по-прежнему ноль-ноль, но все еще впереди.

Сбоку ко мне, сквозь толпу, пробрался Лестрейндж и наклонился вплотную к моему уху.

— Какое-то существо сбежало от профессора Вилкост в Запретный лес. Это о нем говорил Диппет тогда на ужине, — сообщил он.

— Как это произошло?

— Кто-то из учеников случайно расколотил ящик, в котором оно содержалось. Розье настаивает на отставке Вилкост. Это все, что я успел услышать. — Лестрейндж отстранился и виновато поджал губы.

— Попробуй узнать больше.

Джаки Бруствер заметила снитч! Но ловец Слизерина не дремлет и технично подрезает ее. Начинается погоня, они идут бок о бок. Розье или Бруствер? Кто принесет своей команде победу? Впрочем... Ловцы слишком увлеклись своим противостоянием и упустили снитч из виду. Игра продолжается. Слизерин переходит в нападение. Орфеус Грюм перехватывает мяч.

Вот-вот должно начаться шоу. Я перевел внимание на поле.

Ауч! Бладжер со всего маху ударяет в плечо Грюму. Квоффл выскальзывает из его рук и возвращается к Слизерину. Аннабет Гринграсс с мячом стремится к воротам Гриффиндора, Грюм приходит в чувство и устремляется ему наперерез. Ого! Бладжер едва не снес ему голову. Загонщики Слизерина сегодня в ударе — они взяли под свой контроль едва ли не все поле. Уизли не успевает помочь своей команде. Грюм пытается предотвратить гол, но Крэбб направляет бладжер прямо по его траектории! Ничего себе! Паркинсон отправляет второй бладжер в сторону Грюма! Уф! Орфеус Грюм не успевает увернуться сразу от обоих — кажется, его метла не слишком маневренная. Один из бладжеров врезается ему прямо в челюсть и сбивает с метлы! Тем временем Гринграсс обходит вратаря и забивает гол! Десять-ноль в пользу Слизерина!

Орфеус Грюм выведен из игры. Гриффиндор остается без капитана! На поле спешат колдомедики. Судья показывает, что нарушения не было, но загонщикам Слизерина вынесено предупреждение. Игра продолжается!

Я довольно осклабился — мое указание было исполнено безупречно. Теперь я мог покинуть это шутовское мероприятие. Лестрейнджа поблизости видно не было, а Мальсибер учил Гойла запускать шутихи в форме змей и украдкой прихлебывал что-то из своей серебряной фляги, поэтому моего ухода никто не заметил.

* * *

По пути обратно в замок я сделал крюк через Запретный лес — сейчас, когда все были заняты квиддичем, никто не следил за соблюдением правил вне поля. Запасы фей-светляков, болотных ягод и склизких поганок было бы неплохо пополнить бесплатно. Я даже не надеялся наткнуться на чудовище, сбежавшее от профессора Вилкост, наоборот — я считал, что раз его не могут поймать уже несколько месяцев кряду, то и беспокоиться не о чем. Но стоило мне лишь шагнуть за границу леса, как я почувствовал на себе чей-то злобный взгляд. Кроны деревьев в Запретном лесу сплетались так тесно, что здесь всегда было темно как ночью, но я все же заметил краем глаза какое-то движение. Упускать из виду шпиона я не собирался, и поэтому сорвался следом. Дважды я видел перед собой чью-то тень и тут же терял из виду. Выставив перед собой палочку с горящим люмосом, я остановился и огляделся. Еще глубже в лес заходить было уже опасно.

Вокруг была тишина — лишь доносился приглушенный рев болельщиков со стороны поля для квиддича. Неужели показалось? Должно быть, сумерки и воображение сыграли со мной злую шутку. Я раздосадованно повернулся обратно и замер. Передо мной стоял инфернал — высокий, с облезшей кусками кожей и впалыми глазами, застланными белой дымкой. От него исходил отвратительный запах затхлости и гнили — удивительно, что я заметил его только сейчас. Я вскинул палочку, вспоминая нужное заклинание, но замешкался. Инфернал не напал на меня сразу, и даже сейчас просто стоял и дышал на меня трупной вонью. Даже свет люмоса его не беспокоил. Это было необычно. Значит, от профессора Вилкост сбежал инфернал? Я пригляделся. Он показался мне смутно знакомым. Обрывки мантии выдавали в нем бывшего студента Слизерина. Худой и высокий, с короткими темными волосами и бледной кожей. На вороте мантии угадывался грязный значок старосты факультета. Я взглянул в черные глаза инфернала и наконец осознал, что передо мной стоял мой собственный труп.

Я словно очутился на месте всех, кого сам гипнотизировал взглядом. Парализованная страхом жертва. Тьма вокруг поглотила все пространство. Остались только я, мое обезображенное мертвое тело и постепенно угасающий свет от палочки между нами. К горлу подкатила тошнота, усталость окутывала сознание, и я изо всех сил боролся с тем, чтобы не закрывать глаза, краем сознания понимая, что это будет конец. Будто сквозь толщу воды я услышал чей-то голос.

Яркая вспышка и оглушительный хлопок заставили меня придти в себя. Инфернал, а точнее боггарт, превратившись в густой черный дым, с невероятной скоростью помчался прочь. Голова сильно закружилась, и я едва устоял на ногах.

— Вам не следует здесь находиться, мистер Реддл, — холодно произнес знакомый голос.

Галатея Вилкост рассерженно смерила меня взглядом из-под широких полей своей шляпы. А ведь я даже не заметил, что ее не было на трибунах.

— Вы сделали боггарту щедрый подарок, отдав столько силы. Из-за таких студентов, как вы, поимка этого беглеца превращается в сизифов труд. — Профессор Вилкост вздохнула и добавила раздраженно: — Я не могу даже уволиться с чистой совестью, пока этот боггарт угрожает всем в округе.

Я словно со стороны услышал свое частое неровное дыхание и заметил, что продрог до костей. Наколдовав согревающее заклинание, я попытался угадать, сколько же я простоял столбом, пока чертов боггарт тащил из меня силы? Какой-то жалкий призрак чуть не одолел меня. Я чуть зубами не заскрежетал от досады.

— Возвращайтесь в замок, мистер Реддл, и загляните к миссис Хармон — она даст вам укрепляющий отвар. Или вам нужно сопровождение?

— Нет, все в порядке, — излишне резко ответил я, даже не добавив уважительное «мэм».

— Очень хорошо. Тогда не задерживайтесь.

Профессор Вилкост внимательно проследила за тем, как я вышел из леса, и вернулась к поискам беглеца. Я понадеялся, что она наткнется на кентавров или кого похуже. Сердце все еще бешено колотилось.

Золотая вспышка на левой половине поля! Бруствер замечает ее раньше, но Розье опережает ее и показывает просто потрясающее мастерство, сокращая дистанцию до снитча. Джаки Бруствер безнадежно отстает, ей не хватает скорости. Тристан Розье делает головокружительный финт и... Ловит снитч!

Победа Слизерина!

* * *

Даже в погребе я уже не мог чувствовать себя спокойно, но все равно там было куда лучше, чем в остальном Хогвартсе, где воздух искрил чужими эмоциями от прошедшей игры. В то время, как Мальсибер беззаботно праздновал со своими однокурсниками, Эйвери и Лестрейндж сидели здесь за столом и усиленно повторяли учебный материал. На следующей неделе наш курс сдавал С.О.В., и получить оценку меньше, чем удовлетворительно, они себе позволить не могли.

— Аллан, что еще ты узнал о Розье? — спросил я, нарушая тишину.

Лестрейндж поднял голову от конспектов. Под глазами его чернели круги — он почти не спал в последнее время и пытался усвоить одновременно информацию и из учебников, и из старых свитков, что я раздобыл ему в прошлый раз.

— Весь день ходила по замку в сопровождении директора и задавала вопросы о работе школы. Была очень придирчивой. Самое странное — это ее встреча с профессором Вилкост.

— Что странного?

— Разговаривали на отвлеченные темы, но интонации были какие-то враждебные.

— Розье, похоже, хочет подгадить Вилкост. Отец говорил, они учились вместе, — пробормотал Эйвери, почесывая щеку и оставляя на ней чернильный след. — Даже его с собой притащила под предлогом простого визита. А тут еще эта надпись о Тайной комнате...

— Твой отец будет расследовать это дело? — напрягся я.

— Не. Он сказал, — Мартен нахмурился, вспоминая, — что это проделки какого-то хулигана с нашего факультета, который очень одинок и хочет внимания. В общем, такой пустяк не входит в обязанности мракоборца.

Я помрачнел. Унижение за унижением. Если бы не сломанная челюсть старосты Гриффиндора, этот день можно было бы записывать в один из худших в моей жизни. Из внутреннего кармана пиджака я достал свой старый дневник, купленный еще на первом курсе, и обмакнул перо в чернильницу. На первый взгляд дневник казался абсолютно пустым, но лишь потому, что я тщательно спрятал свои мысли за чарами. В этих чистых страницах хранилась вся моя жизнь в Хогвартсе. Капля чернил сорвалась с кончика пера и тут же впиталась в бумагу без следа. Меня вдруг осенило, и я внимательно осмотрел дневник со всех сторон. Предмет, имеющий для меня ценность большую, чем для кого-либо еще. Все это время подходящий сосуд для осколка моей души был ближе, чем я думал.