Кот Бегемот и неделя забот (джен)

Утром Остап и Бегемот тихо, медленно и торжественно шли к квартире номер шестнадцать. У Остапа не было плана того, как он будет искать и забирать ножнички, однако он надеялся, что сможет как-то сымпровизировать в нужный момент.

Однако сложная импровизация не понадобилась.

Дверь шестнадцатой квартиры открыла маленькая худая и сгорбленная старушка в синем в белый цветочек домашнем халате. Лицо старушки было покрыто глубокими морщинами, словно карта, рассказывающая о прожитых годах, и только глаза, цвета тёмного янтаря, были полны жизни и какого-то внутреннего огня. Взгляд старушки был суров и строг, в нём читались годы дисциплины и требовательности к себе и другим.

Из-за спины старушки выглянула белокурая девочка лет пяти, и в правой ладошке девочка сжимала те самые золотые ножнички, украшенные драгоценными камнями.

— М-м-м, — Остап так растерялся, что никак не мог начать разговор. — Добрый день!

— Добрый день! — неожиданно звонким учительским голосом ответила старушка. — Что…

Она не договорила, потому что Бегемот, чья шерсть встала дыбом, мимо Остапа, старушки и девочки ринулся в квартиру.

— Киса! — взвизгнула девочка и побежала за Бегемотом.

— Простите! — воскликнул Остап, бросаясь за девочкой. — Он иногда бывает совершенно неуправляемым!

Бегемот носился по комнате, по-видимому, бывшей спальней девочки, и разбрасывал игрушки, рисунки, карандаши, краски и книжки. Девочка бегала за ним, безуспешно пытаясь ухватить кота за хвост.

— Ирочка! Стой! — скомандовала старушка, и Ирочка тут же замерла.

Остап схватил Бегемота в охапку и почувствовал, что тот что-то кладёт ему в карман плаща.

— Я просто хотел познакомиться, — сказал Остап старушке. — Я ваш сосед снизу, двоюродный племянник товарища Зорькина.

— Да-да, я в курсе, — ответила старушка.

— Извините за кота, он в новой обстановке всегда теряется…

— Животных нужно воспитывать так же, как и детей! Иначе они ведут себя слишком распущенно! — отчеканила старушка.

— Вот этим я и займусь, прямо сейчас, — заверил её Остап. — Зайду к вам как-нибудь в другой раз, без этой... твари.

— Конечно-конечно, приходите! Мы с Ирочкой будем рады вас видеть! — старушка улыбнулась, а Остап с котом на руках ушёл в квартиру товарища Зорькина.

— Теперь они будут думать, что это я украл ножнички, — проговорил Остап, опуская Бегемота на пол.

— И что? Ты в этом доме всё равно жить не будешь. Завтра из больницы выпишут товарища Зорькина, и он вернётся на свою законную жилплощадь. Да и не заявят эти люди на тебя в милицию, они не думают, что ножнички — это что-то ценное.

— Ага. Не думают, что золотые ножнички с драгоценными камнями — это что-то ценное, — хмыкнул Остап.

— Ну это же не обычные ножнички, а потусторонние! — возразил Бегемот. — Простые смертные видят их как дешёвую безделушку, игрушку. Из-за её пропажи никто убиваться не будет, я тебя уверяю.

Кот достал ножнички, внимательно их рассмотрел и, довольный, улыбнулся. Остап даже не удивился тому, что он не почувствовал, как кот их вытащил из его кармана.

— Что ж, Остапушка. Это было интересное приключение, и оно подошло к концу. Ты мне очень помог, и я должен тебе отдать твою награду. Сейчас ритуал организуем соответствующий.

— Мне от тебя ничего не надо, — ответил Остап. — Вернее, я не хочу от тебя ничего принимать. Жил без таких подарков и дальше как-нибудь проживу.

— Му-у-дро, — протянул Бегемот. — Кто знает, каких ты бы наворотил дел с моей-то удачей! А так проживёшь свою скучную и никому не нужную жизнь советского неудачника. Возможно, женишься по-нормальному, детишек заведёшь, хиленьких. Возможно, даже станешь управдомом. И тебе даже как-то дадут премию, сможешь на неё в Ялту смотаться. На недельку. А, возможно, прихлопнут тебя где-нибудь на границе с Румынией жадные пограничники, и будешь знать, как отказываться от потусторонних подарков.

— Что мне может понадобиться на границе с Румынией? — рассмеялся Остап. — Вот уж куда никогда не хотел!

— Кто знает, Остапушка, кто знает. Жизнь человека вообще всегда висит на волоске. И этот волосок может и сам оборваться, а могут и перерезать его те, кто могут, — Бегемот махнул ножничками. — Видишь, и инструмент для этого имеется.

— И чей волосок вы будете перерезать в этот раз?

— Этого тебе, Остапушка, знать не положено. Перережем у того, у кого надо такой волосок перерезать. Не волнуйся, на твоей жизни это никак не отразится. Тут задействованы куда более высокие материи.

— Спасибо и на этом.

— Ну, тогда до встречи! — Бегемот послал Остапу воздушный поцелуй. — Я замолвлю за тебя словечко, когда придёт твоё время!

— А как ты «замолвишь за меня словечко», если ты никому не сможешь рассказать о том, что я тебе помог? — спросил Остап.

— Хм, — Бегемот задумался. — И правда. Он будет очень злиться, если узнает, что ножнички столько лет были без присмотра. Да ещё и в Москве, где столько народу! Тогда, Остапушка, я буду твоим должником.

— Я освобождаю тебя от долга.

— Нет, так нельзя, — добродушно улыбнулся Бегемот.

— Почему?

— Потому что я так не хочу.

С этими словами Бегемот и исчез. Не растворился в воздухе, не закрутился в вихре, а просто исчез безо всякой театральщины.

Остап почувствовал себя очень одиноким, очень несчастным и очень уставшим.

Он, не снимая плащ, сел на софу, просидел так полчаса, глядя в одну точку и ни о чём не думая, а потом повалился на бок и уснул.

Он проснулся, когда уже было темно, и долго не мог понять, утро сейчас или вечер. Массивные настенные часы показывали шесть. Остап выглянул в окно и увидел, как люди возвращаются домой. Им было куда и зачем возвращаться.

Вдруг он вспомнил об инженере Щукине. Всё-таки какой-никакой, а знакомый человек, причём довольно приятный. Жаль только, что к инженеру пришлось бы идти с пустыми руками. Только Остап об этом подумал, как увидел на комоде в прихожей несколько аккуратно сложенных купюр. На купюрах лежала записка, которая гласила: «Эти деньги я тоже нашёл».

Остап обулся и пошёл в магазин. Мадам Грицацуева сегодня не работала, но Остап и не боялся с ней столкнуться: она не могла ни сказать ему, ни сделать с ним ничего по-настоящему злого.

В магазине Остап купил бутылку водки, кусок пошехонского сыра и краковскую колбасу и быстро-быстро вернулся в дом. Начиналась настоящая зима, и теперь плащ его совсем не грел.

Остап постучал в квартиру номер один.

Инженер Щукин открыл не сразу.

— О! — воскликнул инженер. — Здорόво!

— Выпьем? — предложил Остап.

— Понимаешь, брат, тут такое дело… — инженер Щукин показал головой куда-то в коридор.

Остап увидел стоящую в конце коридора Клавдию Николаевну, одетую только лишь в лёгкую комбинацию и босую.

— Всё понимаю, — ответил Остап. — Счастья молодым!

— Скажешь тоже, — заговорщицки прошептал инженер Щукин. — Жениться я, как ты знаешь, не собираюсь. Никогда! Никогда!

— Помню-помню, — заверил инженера Остап. — Тогда увидимся когда-нибудь потом.

Дверь закрылась, а Остап пошёл в квартиру номер тринадцать.

— Молодой человек! — услышал Остап голос сверху, когда открывал входную дверь. — Остап Ибрагимович!

Остап поднял голову и увидел невысокого коренастого мужчину лет пятидесяти в тёмно-синем шерстяном спортивном костюме, спускающегося к нему по лестнице. Его волосы были лишь тронуты сединой, а лицо было испещрено тонкими морщинами. Его глаза, как показалось Остапу, были полны мечтаний и надежд, и он в целом как будто излучал стремление к размышлениям и творчеству.

— Я ваш сосед из пятнадцатой квартиры! Меня зовут Анатолий Геннадьевич.

Остап вздрогнул и уставился на мужчину, ожидая ощущения схождения какой-нибудь благодати или ещё какого душевного трепета, однако ничего подобного с Остапом не случилось.

— Вы… — начал Остап и не смог закончить фразу.

— У меня есть для вас предложение, — продолжил Анатолий Геннадьевич, не замечая замешательства Остапа. — Вас не затруднит ко мне подняться?

Остапа, конечно, это не затруднило, и он поднялся в квартиру номер пятнадцать.

— Я завтра уезжаю в жаркие далёкие края, — сказал Анатолий Геннадьевич. — И мне там не нужны тёплые вещи, поэтому я хочу предложить их вам. Пальто, шапка, ботинки, рукавицы из лисьего меха… Всё очень хорошее, уверяю вас.

— И что я должен буду сделать за это? — спросил Остап.

— Ничего, — немного удивившись, ответил Анатолий Геннадьевич. — Вы избавите меня от забот, связанных с этими тяжёлыми вещами. Это я должен быть вам благодарен!

— Надеюсь, ваши вещи физические, а не метафизические, — заметил Остап.

— А вы делаете успехи, молодой человек! — улыбнулся Анатолий Геннадьевич. — Не волнуйтесь, эти мои вещи исключительно физические. Вот они, — он показал на чемодан, стоящий в углу, — можете делать с ними всё, что захотите.

— Большое спасибо! — поблагодарил Остап «представителя той стороны». — Удачи вам в далёких жарких краях!

— Она мне понадобится, — проговорил Анатолий Геннадьевич.