Волшебники (джен)

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

2006 — 4 января: рождение Розы Грейнджер-Уизли, 14 июня: Альбуса Северуса Поттера

2008 — 16 мая: рождение Лили Луны Поттер, 28 июня: Хьюго Грейнджер-Уизли

Декабрь 2009 — назначение Гарри главой Аврората

30 июня 2011 — открытие Музея Магии

Действия в главе разворачиваются: c 3 августа по 3 сентября 2012

В начале августа Гарри получил летучую записку от Адриана Акерли, который работал под началом Перси в Отделе международного магического сотрудничества. Тот просил Гарри найти возможность для личной встречи, так как хотел обсудить с ним конфиденциальный вопрос.

Гарри тщательно обдумал просьбу. Когда его спрашивали, есть ли у него минутка, он часто оказывался втянутым в дела, без которых мог бы вполне обойтись. Конфиденциальный аспект вопроса также его немного настораживал.

Однако любопытство взяло верх, и он не мог не задаваться вопросом, что же ему предстояло узнать. Он сказал Акерли, что зайдет к нему рано утром. Гарри понял, что знает об этом человеке очень мало — только то, что слышал от Джинни. Она предполагала, что Перси готовит его в преемники Кингсли, но Гарри за последние месяцы не замечал к этому никаких предпосылок. Она также отмечала, что этот человек был амбициозен, но обаятелен. Во время их краткой беседы на открытии Музея он действительно показался Гарри очень элегантным.

Он порылся в своих файлах и быстро нашел пачку пергаментов на имя Мелиссы Акерли. Еще во время войны она напала на авроров, которых послали арестовать её мужа, магглорожденного волшебника, и была ими же убита. Мистера Акерли отправили в Азкабан, а их детей, Адриана и Стюарта, объявили пропавшими без вести. Гарри помнил, что Стюарт учился в Хогвартсе в то же время, что и он. Адриана он не помнил, полагая, что тот был немного старше.

— Ты случайно не в курсе, что случилось с сыновьями Акерли во время войны? И как старший сын попал в Министерство?

— Понятия не имею, — пожал плечами Станислас. — Но знаю, что его непосредственный начальник — шурин Гарри Поттера.

— Я стараюсь не обсуждать с Перси работу на семейных ужинах, но ты прав, я мог бы расспросить его напрямую, — признал Гарри.

Он отказался от мысли заглянуть к Перси перед встречей с Акерли. Это могло подождать, тем более утром ему нужно было доделать работу, с которой он и так уже припозднился. Вечером он все равно увидится с шурином, потому как лето все Уизли и Поттеры проводили в «Норе».

В назначенное время Гарри отправился в Отдел международного магического сотрудничества. Он без труда нашел нужный кабинет, расположенный рядом с кабинетом Перси. Акерли встретил его с почтением, пожалуй, даже излишним на вкус Гарри, которому не нравилось, когда к нему относились как к герою магического мира. Уважения, налагаемого должностью командующего аврорами, было более чем достаточно. Когда Гарри уселся, Акерли наконец перешел к сути дела:

— То, что я вам сейчас расскажу, по-прежнему конфиденциально, — начал он. — Мы хотим отложить объявление до первого сентября. Короче говоря, будет организован Турнир Трех Волшебников.

Гарри не смог сдержать возгласа удивления. Он совсем не ожидал таких новостей.

— Неужели? С какими школами?

— С теми же, что и в прошлый раз: Шармбатон и Дурмстранг, — сообщил Акерли. — Мы бы хотели пригласить Салемский институт, но Франция захотела участвовать, а наши отношения с Восточной Европой нужно укреплять. Америка — это для другого раза. В конце концов, нам не придется ждать девятнадцать лет, чтобы организовать еще один.

Гарри вздрогнул при мысли о том, как быстро летит время.

— Вы, конечно, будете почетным гостем, как и ваша невестка и чемпион по квиддичу Виктор Крам. Насколько я понимаю, вы поддерживаете с ним связь.

Акерли был хорошо осведомлен. Хотя Поттеры не виделись с Виктором и его женой со дня их свадьбы на острове Авалон, они обменивались новостями каждый год. Гарри задался вопросом, не Перси ли сообщил своему протеже об этом.

— Турнир пройдет в Хогвартсе? — спросил Гарри, не уверенный, хочет ли он участвовать в этом мероприятии.

Предыдущий турнир и особенно его окончание не оставили у него приятных воспоминаний. Он с горечью подумал об отце Седрика, которому придется пережить все это еще раз.

— Нет, теперь уже не наша очередь, — ответил Акерли. — Турнир пройдет в Шармбатоне под патронажем мадам Максим. Захватывающе, правда?

Гарри выдавил улыбку. Казалось, Акерли совсем не понимал, насколько травмирующими были для него воспоминания о турнире. Может, к тому времени он уже и не учился в Хогвартсе.

— Вы были на прошлом турнире? — спросил он, чтобы окончательно прояснить для себя этот вопрос.

— Я только окончил школу, но пришел посмотреть на первое испытание. Как виртуозно вы управлялись с метлой! Может, вы этого и не понимали, но у зрителей аж дух захватывало.

Когда Гарри ничего не ответил, он добавил более спокойным тоном:

— Я понимаю, что это может вызвать у вас болезненные воспоминания. Та встреча с Тем-Кого-Нельзя-Называть... Должно быть, это было ужасно.

Гарри удивился, почему имя Седрика никогда не упоминалось в связи с тем турниром. Иногда ему казалось, что он исчез из коллективной памяти — все предпочитали помнить лишь о героических подвигах Мальчика-Который-Выжил.

— Что вам от меня нужно? — спросил он, возвращаясь в настоящее.

— Ну, вы будете почетным гостем, а это значит, что вам придется присутствовать на всех мероприятиях. Мы также надеемся, что как победитель предыдущего Турнира вы согласитесь озвучить имена чемпионов и вручить Кубок победителю. Мы также будем рады, если вы выступите со вступительной речью...

Акерли, казалось, колебался, но все-таки добавил:

— Мы не хотели бы никому напоминать о том, что последний день Турнира стал началом войны. Поскольку речь идет о международном соревновании, это было бы неуместно. Мы предпочитаем сосредоточиться на магическом мастерстве и новых знакомствах, понимаете?

— Да, я понимаю, — вздохнул Гарри. — Флёр вышла замуж за моего родственника, а с Крамом я до сих пор поддерживаю связь. Этого достаточно, чтобы юные волшебники мечтали участвовать в Турнире.

— Именно! — воскликнул Акерли с энтузиазмом. — Вспомните, как это было для вас, как вы гордились, преодолев все испытания.

— Хорошо, хорошо, — согласился Гарри, мысленно припомнив, что он никогда не хотел участвовать в Турнире и был вынужден это сделать, потому что не мог отказаться. — Дружба народов и все такое, — добавил он.

— Отлично! — радостно воскликнул Акерли. — Мы скоро свяжемся с вашей невесткой. Как я уже говорил, официальное объявление будет только первого сентября, в первый день семестра в трех школах. Мы сообщим вам об этом заранее, чтобы вы могли подготовиться к предстоящим интервью.

— Спасибо, — сказал Гарри. — А мы уже знаем, кто будет нашими кандидатами в чемпионы? Полагаю, у профессора Броклхерста есть представление о том, каких студентов он собирается отправить во Францию.

— Да, он дал нам список, — подтвердил Акерли, — но это будет на добровольной основе, и некоторые из них могут отказаться. Так что еще ничего не решено. Мы подождем до нового семестра, чтобы проработать последние детали.

Гарри кивнул, довольный тем, что Тедди был слишком мал, чтобы подавать заявление. Он не хотел видеть его танцующим с драконом или общающимся с водными существами.

— Испытания уже готовы? — спросил он.

— Почти. Я не могу раскрывать детали, пока все не подтвердится, но думаю, это будет очень интересно.

— Кто будет представлять ваш Отдел на официальных мероприятиях?

— Это должен был быть мистер Перси Уизли, но по семейным обстоятельствам он сказал, что не хочет брать на себя лишнюю работу, — спокойно ответил Акерли.

Действительно, несколько дней назад Перси и Одри сообщили семье, что через полгода у них родится ребенок. Но это было не в духе Перси — пропустить столь престижное мероприятие, даже если семейная жизнь уменьшила количество времени, которое он проводил в офисе.

Нет, более вероятно, что Джинни была права относительно политического будущего Адриана Акерли. Представлять Англию на таком популярном международном событии — хороший пиар. Уволили ли Перси против его воли или он сам разработал эту стратегию? И что знал сам Акерли о том, что случилось с его коллегой Бартемиусом Краучем-старшим?

Задумавшись над этими вопросами, Гарри удалился.

* * *

Вечером, когда они улеглись в своей палатке, Гарри рассказал Джинни о встрече с Акерли. Это не было государственным делом, и он чувствовал, что может поговорить с женой, которая всегда умела быть сдержанной. Ее первая реакция была положительной:

— Это хорошая идея, мы так давно не виделись!

Прежде чем Гарри успел ответить, она добавила:

— Но не будет ли это слишком тяжело для тебя?

— Полагаю, мне просто придется смириться с плохими воспоминаниями, — он попытался быть позитивным.

— Гарри, ты вправе все еще испытывать негативные эмоции из-за травмирующих событий того года, — успокаивающе произнесла Джинни. — Турнир сам по себе не связан с тем ужасом, через который ты прошел, но для тебя они неразрывно связаны, и это нормально, что ты не в восторге от идеи участвовать в его продвижении. Не вини себя за то, что у тебя меньше энтузиазма, чем у других.

Признание собственного дискомфорта пошло на пользу. Он знал, что приложит все усилия, чтобы сыграть отведенную роль, но для него было важно, чтобы близкий человек понимал, как дорого ему это обойдется.

— Самое страшное — это мысль о том, что я столкнусь с отцом Седрика, когда новости станут известны, — сказал он ей.

Она молча прижалась к нему. Гарри был благодарен за то, что Джинни не стала говорить, что он не виноват в смерти одноклассника. Он и сам это знал, но чувство вины не угасало, а сострадание к семье Диггори было как никогда сильным. Любящие объятия были лучшим утешением, которое он мог получить.

* * *

Несколько дней спустя, когда взрослые разошлись по спальням, чтобы уложить детей спать, Флёр взяла Гарри под руку:

— Адриан уже рассказал тебе о турнире? — заговорщически спросила она, убедившись, что поблизости никого нет.

— Да, несколько дней назад, — ответил он, гадая, сколько времени прошло с тех пор, как Акерли стал Адрианом, и так ли его называла Джинни.

— Захватывающе, не правда ли?

Гарри выдавил кривую улыбку:

— Полагаю, что да.

Улыбка Флер померкла:

— Правда, для тебя это не самое приятное воспоминание.

Гарри пожал плечами, не желая зацикливаться на горьких мыслях. Для неё Турнир был возможностью встретить мужа, и она смело заняла в нем свое место.

— Ты бы хотела, чтобы Виктуар была достаточно взрослой, чтобы принять участие?

— Я бы хотела, чтобы она была достаточно взрослой и смелой, чтобы попытаться это сделать, — ответил Флер, глядя в сторону палатки, где Билл укладывал троих детей.

За их спинами раздался голос Рона:

— Строите заговоры?

— Мы разговариваем, — ответил Гарри, хотя и сомневался, что сможет обмануть лучшего друга.

— Рон, у тебя пятно на мантии, — попыталась отвлечь его Флер.

— Уверен, ваша тема для разговора начинается с буквы "Т" и заканчивается на "ков", — объявил Рон с легкой улыбкой.

— Я бы тоже всё знал, если бы мою жену звали Гермиона, — пошутил Гарри.

— Она не сказала мне об этом, маленькая проказница, — покачал головой Рон, но глаза его искрились от смеха. — И не спрашивайте, откуда она узнала, ей не положено знать. Но когда я упомянул о внеочередном собрании мастеров гильдии, на ее лице мгновенно появилось безошибочно узнаваемое выражение превосходства.

— Встреча мастеров гильдии? Планируете открывать магазины во Франции? — спросила Флер, подчеркивая тоном свое неодобрение.

— Вовсе нет, но англичане смогут посетить Турнир, не выезжая из страны, — пояснил Рон. — Благодаря немецкому изобретению, которое будет представлено как здесь, так и в Берлине.

— Только не говори, что они изобрели телевидение!

— Нет, только кино, — ответил Рон.

— Серьезно? — удивленно переспросил Гарри.

— Серьезнее, чем председатель Визенгамота! На самом деле, оно основано на принципе Омута Памяти: журналисты освещают Турнир, комментируют, а затем помещают свои воспоминания в колбы, которые отправляются портключами туда, где усовершенствованный Омут Памяти может воспроизвести изображения таким образом, чтобы их могли увидеть все поблизости.

— Это замечательно, — заметила Флер.

— Да, это огромный шаг вперед, — подтвердил Рон. — Сейчас мы занимаемся обустройством площадки для показа Турнира. Ожидаем, что со дня на день получим магивизор.

— Так называется этот ваш проектор воспоминаний?

— Да, его английское название.

— Как забавно, — воскликнула Флер. — Вся страна будет наблюдать за нами. А в Хогвартсе тоже будет этот ваш… как там его… магивизор?

— Один будет в Хогвартсе, другой — в Косом переулке, — сообщил Рон.

— Публичный показ Омута Памяти, — повторил Гарри, чтобы свыкнуться с этой мыслью. — Почему его не изобрел твой исследовательский центр?

— Даже не напоминай мне об этом! — мрачно пробурчал Рон. — У нас есть команда, которая работает над магическими аналогами маггловских устройств передачи данных, включая кино и телевидение, но нас дважды обманули. Тысячи галлеонов вложены впустую. Это часть игры, когда финансируешь исследования, но как только я услышал о супер омутах, мне стало не по себе. Мы просто должны заставить общественность забыть, что это не наша идея. Министерство ведет переговоры о приобретении по разумной цене прав на использование. Наш дорогой Акерли занимается этим, как и организацией Турнира.

— Он везде успевает, — проворчал Гарри, который так еще и не решился поговорить об этом с Перси.

— Он этого достоин, — мечтательно заметила Флер. — Он такой обаятельный мужчина!

* * *

Когда они с Джинни готовились ко сну, Гарри попытался выяснить это:

— Действительно ли он так обаятелен, этот Акерли? — спросил он.

— Адриан? Во всяком случае, тот образ, что он создал, — ответила она.

— Ты думаешь, он не такой, каким кажется?

— Я этого не говорила. Просто он очень старается создать о себе идеальное впечатление, и порой трудно угадать, что скрывается под ним. Кингсли видит в нем потенциал, что, конечно, хорошо для него. У Кинга много опыта в оценке людей.

— Флер отзывается о нем весьма высоко, — заметил Гарри.

— Дорогой, только не говори мне, что ты принимаешь все, что говорит Флер, за чистую монету!

— Она шутит, когда говорит, что он обаятелен?

— Она сказала это, чтобы тебя подразнить. И видишь, это сработало, ведь мы сейчас об этом говорим, — ответила Джинни. — Ты ревнуешь?

— Хочешь сказать, что слова Флер о нем не такие уж глупые и неуклюжие, какими кажутся?

В конце концов, его гораздо больше волновала личность невестки, чем амбиции политика, пусть даже его собственная жена называла его по имени.

— Мне потребовалось время, чтобы понять это, — призналась Джинни, — но она просто пытается показать таким способом, что у нее есть что-то еще, кроме милого личика и вейловского очарования.

— Будь я на ее месте, постарался бы выражаться яснее, — вздохнул Гарри.

— Думаю, она использует тактику отвлечения, чтобы не чувствовать себя неумной, когда внимание сосредотачивается только на ее внешности, — добавила Джинни. — Она пыталась это делать, но не всегда ее слушали. Возможно, поэтому она придумала образ восхищенной идиотки — как способ справиться с антипатией, не принимая ее близко к сердцу. Это было ее своеобразной местью тем, кто оценивал ее только по внешности.

Гарри вспомнил, как в начале отношений с Биллом Флер элегантно поставила на место женщин семьи Уизли. Он счел за благо не упоминать об этом, но его жена была не из тех, кто замалчивает свои ошибки:

— Не могу поверить, что я так долго не замечала, что она играет с нами, — призналась она. — Но должна признать, что поначалу мы не давали ей шанса. Однако как только я решила пересмотреть свое отношение к ней, она поступила очень великодушно и просто забыла о прошлых разногласиях.

Гарри вспомнил, как Рон жил с Флёр и Биллом во время войны, когда он временно покинул их. Рон рассказал тогда, что выбрал дом брата, чтобы избежать осуждения. Гарри всегда ценил прямоту и щедрость Билла. Но как поступала его молодая жена? Была ли она достаточно тактичной, чтобы не углублять его чувство вины и отчаяния? Он считал — равно как и Гермиона, вступившая со всеми на эту же тропу войны с полувейлой, что Рон защищал Флер только потому, что поддался ее чарам. Теперь он понимал, что его друг, скорее всего, оказался самым проницательным из них.

— Когда ты начала видеть настоящую Флёр? — спросил Гарри.

— Это произошло вскоре после того, как она вышла замуж за Билла, — ответила Джинни. — Эта драматическая ситуация как бы упростила наши отношения. Теперь она носила фамилию Уизли, и я старалась проявлять интерес, задавая вопросы о ее семье. В общем, я старалась сблизиться с ней... А когда мне пришлось уехать в школу, она попрощалась со мной словами: «В Хогвартсе, явно, предстоит вести множество сражений». Именно с этой мыслью я нашла Невилла и Луну в поезде, и мы решили сопротивляться с самого первого дня. Понимаешь, я почти обрадовалась, когда узнала, кто наш новый директор и что в преподавательском составе есть Пожиратели смерти. Ведь и мы заимели своих врагов.

— А я-то думал, что это мой пример повлиял на тебя, — пошутил Гарри.

— Нет, я все это время думала о Флер, — поддразнила его Джинни.

— Почему ты не рассказала об этом раньше? — спросил Гарри, немного обиженный тем, что так долго был ослеплен образом прекрасной француженки.

— Я думала, ты уже понял, — ответила Джинни. — Пусть она тебе и нравилась, но ты не пускал слюни по ее светлым волосам.

— Это общеизвестный факт, что меня никогда не привлекали блондинки, — напомнил ей Гарри. — Но она никогда не пыталась играть со мной.

— Думаю, ты просто общался с ней как с нормальным человеком, и это сбивало ее с толку, — предположила Джинни.

— Когда я впервые встретил её, она была моим противником, но я восхищался ее ловкостью, — вспомнил Гарри. — Возможно, это и помогло мне смотреть на нее иначе.

— Удивительно, сколько хороших вещей ты сделал совершенно случайно, милый, — улыбнулась Джинни. — Так и рождаются настоящие герои.

* * *

Первого сентября все родители устремились на платформу девять и три четверти, чтобы проводить детей в школу.

— Специальный выпуск выйдет сегодня днем или завтра утром? — спросил Гарри у Флер, как только дым от Хогвартс-экспресса рассеялся.

— О чем ты? — удивленно переспросила Андромеда.

— Это не моя тайна, — улыбнулся Гарри.

— Сегодня вечером, после приезда детей, — предсказала Флер.

— Что происходит? — поинтересовался Билл.

— Сюрприз, дорогой, — улыбнулась его жена. — Ты же не хочешь, чтобы мы испортили его, раскрыв слишком рано.

— Уверен, что Гарри уже рассказал Джинни, — пробурчал Билл.

— ‘Арри ведь не стал бы этого делать, правда, ‘Арри? — подшутила Флер.

— Завтра утром, — предположил Гарри. — Как насчет пропустить завтра по стаканчику сливочного пива?

— С удовольствием, — согласилась Флер, протягивая руку.

— С тех пор как она стала работать в музее, она стала совершенно невыносимой, — признался Билл Андромеде.

— Думаю, это эффект Акерли, — заметил Гарри.

— Что? — сказал Билл, совершенно не понимая, о чем шла речь, а Флер расхохоталась.

— А при чем здесь Адриан? — не поняла Андромеда.

— Я слышал, что он обаятельный мужчина, — произнес Гарри. — Ну, я вас оставлю, Джинни как раз закончила болтать с подружками.

Он отошел от них, широко улыбаясь, и был более чем уверен, что Андромеда найдет чем заняться, вместо того чтобы печалиться об отъезде внука.

* * *

Статья, опубликованная в воскресенье утром, стала главно1 темой в понедельник, когда Гарри прибыл в штаб-квартиру.

— Гарри, ты видел? Турнир, как на четвертом курсе! — окликнул его Симус.

— Отлично! — воскликнул Гарри, стараясь звучать не слишком иронично.

— Ого, это же ты будешь произносить вступительную речь, — обнаружила Алисия, дочитав до расписания выступлений.

— Судя по всему, так и есть! — Гарри заставил себя улыбнуться, надеясь, что она не выглядит слишком натянутой.

— Гарри, и каково это участвовать в Турнире? — взволнованным голосом спросила Демельза.

Гарри уже собирался воспользоваться бравым образом героя магического мира, но заметил презрительный взгляд Киприана Малдуна. И внезапно ему стало ясно, что он больше не может играть эту роль фальшивого веселья, которую ему так явно навязывали. Он на мгновение задержал взгляд на подчиненном, прежде чем повернуться к Демельзе.

— Знаешь, я был слишком молод, чтобы участвовать в Турнире, — напомнил он. — Поэтому весь тот год я был напуган до смерти. Никому бы не пожелал такого.

Он улыбнулся, чтобы смягчить ответ, а затем, с трудом сдерживаясь, чтобы не убежать прочь, начал свое традиционное круговое рукопожатие. Подойдя к Малдуну, он протянул руку, не встречаясь с ним взглядом, и быстро перешел к следующему человеку, опустив привычный обмен ничего не значащими вопросами. Казалось, что Малдун был напряжен больше обычного.

Когда он наконец удалился к себе в кабинет, оставленный им холод напряжения рассеялся. Авроры начали увлеченно обсуждать статью о магивизорах, и те, кто был знаком с маггловским миром, пытались объяснить своим коллегам концепцию кино.

— Тебе наверно часто придется уезжать? — поинтересовался Причард, заходя в их общий кабинет.

— Не особо, мне нужно появляться там только по особым случаям. Буду пользоваться портключами для экономии времени. Я совершенно свободен до тридцать первого октября, пока не объявят чемпионов.

— Значит, это не сильно нарушит график, — успокоился Станислас.

— Нет, и, надеюсь, это отвлечет общественное мнение от наших неудач. Неужели ты думаешь, я смогу позволить нашей команде совершать ошибки накануне испытаний?

— По-моему, ты слишком много времени проводишь с Адрианом Акерли, — заметил Причард.