В чёрной воде (джен)

В удушающей сырости той ночи я явственно видел палящее солнце, немилосердно сжигающее мою облупившуюся кожу. Оно заставляло одежду липнуть к телу, лёгкие гореть, а разум — метаться в бреду. Я видел крохотные, но острые, как иглы, зубы, впивающиеся, разрывающие моё горло. Они отрывали маленькие куски плоти с такой лёгкостью, словно та, податливая, мягкая, сама стремилась слезть с костей.

Едва с воды потянуло сыростью, я, уже будучи на грани сна и яви, почувствовал, как всё вокруг, даже шелест деревьев, стихает. Тишина звенела в воздухе. Любой шорох воспринимался чужеродным, настораживающим. Собственное дыхание звучало будто и не своё вовсе. Открыв глаза, я понял, что был не далёк от истины. Дыхание действительно принадлежало не мне. В углу скорчилась тёмная фигура. Наивно зажав уши и зажмурив глаза, в глупой попытке отгородиться от окружающей действительности, в которой монстры реальны, а мама с папой не спасут, зажигая ночник и заглядывая под кровать. Я почувствовал себя мудрым, всезнающим. Я почувствовал себя взрослым. Хотя разница в возрасте у нас была смехотворной, если подумать. Я не могу назвать себя безрассудным храбрецом. Нет. От каждого звука, что заполняли тишину за стенами нашего убежища, у меня холодок пробегал по спине. Но одно дело скрываться от чудовищ, чтобы выжить, и совсем иное — прятаться от собственного страха перед ними, чтобы не растерять остатки разума.

Рокот раздался слишком близко. За грязным оконцем мелькнула тень. «Явно больше, чем я себе представлял». Если всё сложится удачно, они уже начнут возвращаться в естественную среду обитания, когда для нас придёт время вылезать из укрытия. Во всяком случае, остров был густо заросшим кустами и порослью. Пробраться к сараю незамеченными не должно было составить труда. Ожидание оказалось изощрённой пыткой похуже многих. В какой-то момент я сполз на пол, стараясь не потревожить царящую в лачуге тишину. Железный скрип каркаса кровати, а затем и душераздирающий стон досок под моим весом заставили меня оцепенеть. Не знаю, что пугало больше: внезапно стихший рокот на улице или пара округлившихся в ужасе глаз? Я так и застыл в незаконченном движении, страшась даже собственного дыхания.

Шелест за дверью прозвучал, как оглашение смертного приговора. «Не может моя жизнь так глупо закончиться! Не в этой гнилой лачуге и не из-за такой нелепой оплошности!» Мне всегда везло, когда вставал вопрос жизни и смерти. Даже не верилось, что удача отвернётся от меня в такой момент. Неприятный звук. Кто-то будто гладил ветхие доски. Кажется, в моей шевелюре появились первые признаки ранней седины. Мягкий стрекот, пронзивший не только мёртвую тишину, но, похоже, и меня. На моём застывшем в сомнениях сердце появился свежий шрам.

Из недалека раздался схожий звук, но более требовательный. И в этот раз мне вновь повезло. Я всё-таки спустился на пол, ловя обвиняющий взгляд. «Можно подумать, я специально!» Я сосредоточился на движении снаружи. Жаль, я не мог незаметно разглядеть Их. Но, возможно, шанс ещё представится. Я уже знал, что строением их руки очень похожи на наши. Если не брать в расчёт когти. Прямые и слишком длинные, чтобы использовать их в охоте или в бою. И перепонки очень тонкие, почти прозрачные. Сами ладони минимум вдвое больше ладони взрослого мужчины. Кожа жемчужно-серая, покрыта мелкой чешуёй, но в этом я уверен не был. Ещё плавники. Достаточно длинные. Не исключено, что они шли от самого основания позвоночника, если вспомнить увиденное мной движение под водой. И эта сжавшаяся в тени фигура поведала, что у них по четыре глаза. Как он сказал? Две пары белёсых глаз? Что-то я такое видел. Вспомнить бы что. Жаль, у меня не было ничего из личных вещей.

За раздумьями время пролетело не то чтобы незаметно, но ожидание стало не таким изматывающими. То, что оно подходит к концу, я понял, услышав плеск воды. Похоже, ночным гостям приелось бесцельное плутание по «спящему» острову, и они начали возвращаться домой. Всё же любопытно, зачем они выбираются по ночам на сушу? Ведь не в поисках пропитания? Очевидно, нет. Момент был удачный, его нельзя было упустить. Стараясь не издавать ни звука, я подобрался и плавным текучим движением приоткрыл дверь, так и не поднимаясь в полный рост. В лицо мне ударила сырость. Я и думать забыл про густую молочную пелену, окутывающую ночной пейзаж, не позволяя ничего разглядеть в радиусе метра. Думается, предположение, что это послужит нам неплохим подспорьем, было не слишком самонадеянным.

Оглянувшись на трясущийся в страхе ком лохмотьев, я уже было собрался уходить один. В конце концов, может, для него так было даже лучше. Сиди себе тихо, не высовывайся, не раздражай местных — и проживёшь длинную, пусть и тусклую жизнь в страхе и печали. Зато проживёшь. Со мной же он мог распрощаться и с таким беспросветным существованием ещё до наступления рассвета. Я уже перебрасывал мешок через плечо, когда заметил, как с самоубийственной решимостью груда тряпья распрямляется, расправляет плечи, чтобы через секунду вновь прижаться ближе к земле от неожиданного шороха неподалёку. «А ты думал, я ради забавы тут чуть ли не на четвереньках ползаю?» Парень быстро, явно боясь передумать, перехватил вторую котомку и на этот раз, пригнувшись, подкрался к выходу.

Вновь выглянув и не заметив движения, мы выбрались из хижины и по возможности беззвучно стали красться к сараю, где, как я надеялся, скрыт от посторонних глаз ключ к нашему спасению. В душе я порадовался, что был не один. И не только потому, что так легче справиться с собственными страхами, но не в последнюю очередь и потому, что я совершенно не разбирал дороги. Кажется, на половине пути я ощутил, как почва плывёт под ногами. Нервно заозиравшись по сторонам, я ничего не увидел. И когда уже был готов двигаться дальше, перед носом у меня выросло дерево. Слишком гладкое, ровное, молочно-белое. Оно появилось в нескольких сантиметрах от меня. Я просто не мог бы не заметить! Не успел я протянуть к нему руку, как по стволу прошла вибрация. И уже через пару мгновений он скрылся в тумане у меня над головой вместе с двумя такими же, так же сразу мной незамеченными.

Это не деревья. Ноги! Или нет? То, как они ушли вверх, как выглядели за секунду до исчезновения — это пальцы. Разумные человекоподобные амфибии и исполин, скрытый в тумане. Множество мелких, отдалённых, никак не связанных островов, затерянных среди бездонных чёрных вод… Я уже догадывался, что это за место, хотя всё ещё не имел ни малейшего представления, как оказался посреди гиблых болот. Главное, теперь я точно знал, что спасение реально, как и то, что моторная лодка действительно была. Я даже знал, откуда она здесь. Осталось тихо взломать замок, который смог бы вскрыть даже ребёнок, и отплыть с острова незамеченными. И только тогда завести двигатель.

Мысленно ликуя, я наблюдал, как ловко расправляются чужие руки с затвором. Я уже чувствовал за всей этой сыростью запах свободы, которая теперь, кажется, всегда будет у меня ассоциироваться с невесомым флёром бензина. Это был, конечно, не катер, но вполне вместительная, даже с виду прочная рыбацкая лодка, которых я видел немало. Помимо неё в сарае было несколько канистр, две из которых были почти полные. И консервы. Немного, но их мы тоже решили сгрузить в лодку. Мельком глянув на не вышедший срок годности на одной из банок, я противненько ухмыльнулся: «Похоже, теперь местный лидер будет лишён особых привилегий, как и возможности регулярно пополнять запасы в тайне от остальных». Если это вообще было секретом для кого-то, кроме парочки пришельцев, против своего желания оказавшихся на этом острове.

Стараясь не шуметь, мы выпихнули гружёную лодку в протоку между двумя строениями, положили в неё вёсла, чтобы не цеплялись за стены, и уже обирались забраться в неё сами, когда увидели в воде огромный плавник. Как каменные изваяния, мы наблюдали за удивительной картиной: в клубах белого тумана, стелящегося над чёрной водой, возвышалась довольно широкая с виду мужская спина с плавником по позвоночнику. Плавник, ранее вздыбленный, плавно опустился, и существо, поигрывая мышцами, распрямилось, демонстрируя слишком длинную и слишком мощную для человека шею, которая заканчивалась… Ничем. Головы будто не было вовсе. Острые шипы на жилистых длинных руках двигались, повинуясь воли своего обладателя. Я уже знал, что дальше увижу: длинный мощный хвост и длинные же ласты на сильных, но стройных ногах.