Умиротворяющий бальзам (гет)

Пенни лично вызвалась отнести зелье на перекрёсток Косой Аллеи и Мандрагорова переулка⁽¹⁾, в дом МакКиннонов. Аптекарская сова приболела — гонять понурую и чихающую птицу в такую метелицу, да ещё и поздно вечером, в самый холод, Пенни было совестно. Могла, конечно, дождаться утра, когда ограничение на трансгрессию снимали или просто передать родителям хворавшего ребенка через камин, чтобы завтра забрали пузырёк сами, но это зелье лучше было принимать, пока свежее. Пенни же была уверена, что успеет быстренько сбегать туда и обратно до наступления комендантского часа. Не учла только, что в такой гололед и пургу бегать ей будет тяжеловато.

Выслушав тысячу благодарностей от родителей подхватившей драконью оспу малышки, Пенни приободрилась было, но обратная дорога быстро отбила свежеобретённое чувство тепла. Опасливо кутаясь в капюшон, Пенни семенила к аптеке, то и дело сверяясь с наручными часами. Мордред, опоздала на целых десять минут! А раз опоздала... Не раз и не два ей приходилось укрываться за углом очередного здания — дозорные Пожирателей рыскали туда-сюда куда чаще обычного. Они что, опять ловят кого-то?

Снег под ногами предательски громко хрустел. Зима выдалась достаточно холодной, местами появилась наледь — поскользнись и упади она сейчас, точно поднимет шум. Осторожно ступая, стараясь не издавать звуков и не попадаться кому-либо на глаза, она крепко сжимала палочку в кармане.

— Так-так-так, кто это тут у нас? — Дозорный появился из ниоткуда и одним резким грубым движением прижал её крепко к стене, приставив палочку к горлу. — Ба, да это же наша смазливая аптекарша! А почему это ты в такой поздний час разгуливаешь совершенно одна, милашка?

— Отпустите, сэр! Я уже иду домой! Мне нужно было отнести зелье, там ребёнок болеет...

— Да плевать мне на ребёнка. Нарушила комендантский час? Значит, надо тебя наказать! Но я сегодня добрый, крошка, так что, если не будешь дёргаться, возможно, даже получишь удовольствие.

Его шершавая, пахнущая чесноком ладонь стиснула ей щеку.

И тут по стене соседнего переулка мелькнула тень.

— Немедленно отпусти девушку.

Пенни остолбенела: она узнала этот голос. Хоть мерзкая, покрытая угрями, голова дозорного и перекрывала обзор, она точно знала, кто стоит позади него. По спине пробежал холодок.

— Мужик, похоже, ты не в курсе, кто я?! Свали и найди себе другую, эта уже занята. — Колдун развернул Пенни на себя, не опуская палочки с уровня её горла.

Неожиданным заступником несомненно оказался Северус Снейп, пусть и закрытый от посторонних глаз мантией с глухим капюшоном. Но каждое его движение, то, как он держал палочку — ни один балахон бы не скрыл от неё его личности. Пенни слишком хорошо знала манеры своего профессора. Зря, что ли, провела столько времени в лаборатории, трудясь рядом рука об руку?

И пусть Северус Снейп и оказался для неё неожиданным спасением, Пенни ощущала сейчас лишь боль. И толику отвращения — то ли к нему, убийце и предателю, то ли к себе, ведь, несмотря ни на что, в глубине души она была рада его видеть.

— Лучше послушайте, — прохрипела она, скосив глаза на дозорного. — И отпустите. Ему убить ничего не стоит.

— Молчать! — взвизгнул тот и стиснул ей горло предплечьем, а палочку направил на Снейпа. — Ещё шаг — и ей будет больно!

Это была роковая ошибка. Как только он отвёл палочку от Пенни, его отбросило в конец переулка и впечатало в стену мощным невербальным заклятием. Снейп в секунду преодолел дистанцию, на всякий случай заслонив собой девушку. Но опасность миновала: дозорный лежал без сознания.

— Вы целы? — Он взял её за плечи и быстро осмотрел.

— Я? — пролепетала она. Всё произошло так быстро, что и боль, и отвращение сделали шаг назад, уступив место растерянности.

Снейп взял её за руку и потащил вперёд. Остановились они лишь у входа в аптеку.

— Быстро. Открывайте. Дверь. Мисс Хэйвуд.

Пенни молча подчинилась, и он буквально втолкнул её в проём, захлопывая за ними дверь. Начиная медленно приходить в себя, Пенни на всякий случай попятилась и достала палочку.

Снейп был холоден и сосредоточен: он проверил, не следит ли кто за ними, а затем развернулся к ней. И это ещё больше вывело её из себя. Пенни всё ещё была в смятении и растерянно моргала, но крепко держала в руке палочку, целя кончиком ему прямо в сердце. Снейп стоял у двери, сложив руки на груди и даже пальцем не пошевелив, чтобы отреагировать на угрожающую позу Пенни. И она смутилась ещё больше — недовольство в его глазах застало её врасплох.

— Мерлина ради, уберите вашу палочку! О чём вы вообще думали, мисс Хэйвуд, — шататься вот так после комендантского часа? Если бы я не оказался рядом, даже представить не хочу, что бы с вами случилось!

— Я… — Она всё никак не могла подобрать слов. Уж не такого она ожидала от их первой встречи за долгое время.

— Это явно не первая ваша рисковая прогулка, не так ли? Что за глупостями вы тут вообще занимаетесь?

Эта фраза сработала как летучий порох для камина, и её глаза тут же вспыхнули во мраке. Она подошла ближе, чтоб сказать ему прямо в лицо:

— А вы что — следите за мной? Да и вообще, как вы смеете заявляться сюда после всего? Вы убийца! А я-то, глупая, вас всегда так уважала! Половину своей жизни я равнялась на вас!

Ей стали тяжелее даваться следующие слова, она буквально задыхалась от избытка чувств:

— И вы не вправе отчитывать меня сейчас! Я уже не студентка! Даже если бы меня убили сегодня, это была бы моя вина и не ваше дело...

Северус смотрел на неё: такую разъярённую и живую, и лёгкие сдавливало изнутри. Неожиданно для самого себя он сделал шаг вперёд и... обнял её очень крепко. Пенни попыталась оттолкнуть его, но тщетно.

— Я прочитал ваши письма, Пенни… — Прозвучало так легко и ласково. Сказав это, он ощутил облегчение, будто напряжённый комок внутри наконец расплёлся.

Она замерла. Северус Снейп никогда раньше не произносил так её имя. Это звучало настолько... Настолько... Колени Пенни подкосились, но в последнюю секунду она успела вцепиться в его мантию и удержалась на ногах. Уткнулась носом в ворот и начала сползать, всхлипывая, всё ниже и ниже. Чтоб не свалиться вместе с ней ничком, Северус припал на одно колено, всё ещё обнимая её хрупкое тело и прижимая её сильнее.

У неё в голове всё перемешалось. Пенни на чём свет стоит ругала себя, что вот так льнёт к нему, что сдалась после одной лишь сказанной фразы. От одного только звука собственного имени. Он же убил директора Дамблдора, он служит Тёмному Лорду! Но ещё он спас её сегодня и прочитал её письма. Может быть, ему и правда не всё равно? Может быть...

Почему всё происходит так поздно, почему он не пришёл к ней раньше?

Почему, профессор?

Они сидели так какое-то время, пока Пенни не успокоилась. Слушая её тихое дыхание, Снейп впервые за долгое время ощутил умиротворение без специального бальзама. Не задумываясь о том, что делает, он положил голову на её плечо и прикрыл глаза. Бушевавший в душе снегопад немного стих.

Наконец Пенни отодвинулась и потёрла нос рукавом.

— Поможете мне встать?

Снейп поднялся, протянул ей руку — её пальцы были ледяными. Он скользнул пальцами чуть выше по запястью и слегка нахмурился, глядя ей в глаза.

— Вы же замёрзли совсем — почему молчали, мисс Хэйвуд?

Снова «мисс Хэйвуд» — мысленно отметила она, невольно расстроившись.

Почему даже спустя почти восемь лет у неё всё равно мурашки пробегают по спине, стоило ему только взглянуть ей в глаза вот так? Особенно сейчас, когда он осторожно держал её за запястье своей тёплой ладонью.

Снейп изменился, стал старше, уже закрадываются морщинки в уголках глаз, нижние веки потяжелели и потемнели, бледная кожа будто бы стала ещё белей. Но всё равно это был он, её профессор.

Они оба застыли в этом положении, пока Пенни, наконец, не вытянула свою руку из его.

— Можно просто «Пенни». — Она покраснела сильнее обычного — благо, в комнате было темно. — Я уже не ваша студентка. Хотите заглянуть в мою лабораторию?

Поправив прядь за ухом, она прошла за прилавок и поманила его к внутренней двери.

— Конечно, мисс… Пенни, — выдохнул Снейп. Как же приятно было называть её по имени!

Пенни ещё немного нервничала, но по большей части была смущена, что не ускользнуло от его взгляда. И это вызывало странный трепет где-то в глубине души. Но эти чувства ушли на второй план, когда он увидел лабораторию.

Он сразу обратил внимание на то, как сильно комната напоминала его школьный кабинет, разве что тут было куда больше профессиональных изысков. В оборудовании и материалах лаборатория была идеальна. Единственное место, которое выбивалось — небольшая кушетка в углу комнаты, на которой сиротливо лежали плед и подушка.

— Пенни, вы что — живете тут? — с лёгким возмущением вопросил он.

— Ну-у, иногда приходится много работать, иногда следить за приготовлением сложных зелий. Иногда я просто, — она осеклась, — чувствую себя здесь спокойнее. Я сейчас, профессор, поставлю чай.

Пенни несмело улыбнулась и скрылась за стеллажами в другом конце комнаты.

Северус всё осматривал комнату, пока Пенни занималась приготовлением чая. Он подошёл к её столу — это было единственное место, где напрочь отсутствовал порядок. Тут царил самый настоящий хаос: крупные свитки пергамента, записные книжки, маленькие клочки бумаги с записками. Снейп живо представил, как Пенни с тем же энтузиазмом, что и на его уроках, сидит и работает уже над своими собственными изобретениями. Эта картина отозвалась ноющим теплом в его душе.

Он не стал ничего трогать — сам Северус не любил, когда в его работу лез кто-то другой. Особенно в его записи.

Пенни подошла к столу, с осторожностью провела по дереву рукой.

— Я рад, что вы не утратили своей любознательности в зельеварении, Пенни. Вижу, вы не ограничиваетесь обычными, рутинными заказами.

— У меня был отличный учитель. — Она улыбнулась, глядя на свои записи. — Вы же больше не преподаете, да? — Пенни нервно обхватила себя руками и отвернулась: — Простите, наверное, мне не стоило это спрашивать, профессор.

Северус хотел было протянуть руку, коснуться её плеча и заверить: «Всё нормально, ты можешь спрашивать меня обо всём», но это было бы неправдой. Потому что «Всё» не было нормальным. И спрашивать обо всём она не могла. Точнее, она-то, конечно, могла, а вот ответить ей он бы не сумел.

— Всё... сложно, Пенни. И я вряд ли смогу вам это объяснить.

— Я знаю, что вы были в Ордене до того, как... — она вздохнула, — вы...

Убил Альбуса Дамблдора своими руками?

Он не мог смотреть на неё сейчас — сказать в своё оправдание было нечего.

Пенни вновь повернулась к нему. Северус смотрел в большие — грустные-грустные — синие глаза и не мог оторваться.

— Странно так говорить после всего, но я правда думаю, что это хорошо — то, что вы стали директором школы сейчас. Лучше вы, чем... кто-то другой.

В её словах слышалась невероятная горечь, но ещё отчего-то... понимание?

Снейп выдохнул.

— Пенни... Вы не представляете, как бы я хотел, чтобы всё сложилось иначе.

Она отвела взгляд, тоже опёрлась о стол и слегка приобняла себя руками. Смотря невидящим взглядом куда-то вглубь комнаты, Пенни собиралась с мыслями.

— Я поняла сегодня. Заказ на зелья и то, что вы спасли меня. И письма мои, как оказалось, вы не выкидывали. Прочитали. — Пенни повернулась к нему и грустно улыбнулась. — Вам не всё равно. Теперь я знаю, профессор. Я... — Она судорожно вдохнула побольше воздуха, пытаясь подобрать слова: — ...Я не понимаю, почему вы сделали то, что сделали. Мерлин свидетель, не понимаю и не принимаю. Но я смотрю на вас и не вижу... того монстра, которого представляла, узнав о смерти профессора Дамблдора. Не знаю уж, под заклятьем вы были, заставили вас или... Не знаю! И вы мне не скажете. Но я хочу думать, что у вас не было другого выхода. Что вы не рвались просто занять его место. Я вижу, какой вы, вижу, что директорство вам не в радость, профессор.

У Пенни встал ком в горле, и она умолкла.

И когда молчание стало настолько густым, что его можно было черпать ложками, Северус, наконец, заговорил.

— Можно вас попросить, Пенни?

— Да, сэр?

— Зовите меня Северусом.

— Хорошо, Северус. — Она опять залилась краской, но подняла глаза.

И они снова встретились взглядами. Одновременно подумали, что они слишком близко друг от друга, одновременно поняли, что им это нравится... Но тут засвистел чайник, и Пенни, засмущавшись, отвела глаза.

— Похоже, вода закипела.

— Да. Закипела, — задумчиво произнёс Северус, не в силах перестать разглядывать её лицо.

Всё та же, но другая. Взрослее, серьёзнее, но такая же солнечная, понимающая. Единственная из всех, кто, даже не зная его мотивов, не оттолкнула его после всего содеянного.

Пенни удалилась в другой конец комнаты, а Снейп опёрся о стол и наблюдал за ней. И вот опять это смущение на её лице. Лёгкий румянец и опущенные ресницы — как же приятно её облик отзывался где-то внутри!

«Нет, Снейп, гони эти мысли прочь! Ты не в том положении для подобного рода глупостей. Особенно с ней! Девочке и так нелегко, не смей делать хуже! Это проклятая война что же — отключает у тебя все моральные ориентиры? Мало разве, что ты следишь за ней весь этот месяц, как одержимый?»

Он резко дёрнулся и случайно задел небольшой пузырёк с зельем на столе. Благо, зелье было закупорено. Северус собирался было поставить его на место, как увидел этикетку. «Умиротворяющий бальзам».

Обернулся. Пенни оказалась у него за спиной с кружками чая.

— А, вы нашли мой бальзам, Северус. Правда, за столько лет он уже практически перестал на меня действовать. Особенно в последнее время. — Она передала ему вторую кружку.

— За столько лет? — попугаем повторил Северус, усаживаясь на стул и делая пару глотков.

Пенни подобрала отличный травяной сбор. Чай был очень приятный, его вкус напоминал о начале лета. Похоже, она добавила ещё пару капель согревающего зелья: с каждым глотком по телу разливалось тепло.

— Это же вы мне его тогда выписали у мадам Помфри. После всего, что со мной было на пятом курсе, не помните?

— В тот день, когда я вас попросил «оставлять все мысли за дверью моего класса»? — Снейп мягко улыбнулся, бросив на неё короткий взгляд.

— Вы запомнили? — Она усмехнулась. — Вообще-то, это было крайне заботливо!

— Я переживал подобное в вашем возрасте и всего лишь хотел, чтоб вы собрались и могли нормально выполнять задания.

— Больше было похоже на то, что вы проявляли заботу, — настаивала она.

— Как и любой из профессоров, — парировал Северус.

— На самом деле — далеко не любой. Со мной, конечно, говорили преподаватели, но только вы постарались что-то для меня сделать. Выписали зелье, и оно действительно помогало мне тогда. И с тех пор не раз.

Снейп медленно выдохнул. Почему-то на душе сделалось тепло и тоскливо одновременно, и это было не только из-за кружки горячего чая.

— Пенни, я... — начал он, но нахмурился и устало потёр переносицу.

Вздох.

Снейп отставил кружку на стол и отвёл взгляд.

— С вами всё хорошо?

Он долго подбирал слова, но так и не мог ничего ответить.

— Северус? — Её голос раздавался будто эхом в загудевших от боли висках.

Он смотрел перед собой, не мигая, а по ощущениям — сгорал изнутри, будто феникс в последние дни своей жизни.

Пенни тоже отставила чай и осторожно подошла ближе.

— Северус...

Он поднял на неё взгляд, который, казалось, пронзал насквозь.

— Знали бы вы, как я хочу... Но я не могу вам ничего сказать. Это будет слишком опасно.

Пенни смотрела во все глаза. Казалось, впервые за всё время она видела его настоящим: без маски холодности и безмолвного упрямства. В эту секунду он был не грозой студентов, не деканом Слизерина, не строгим профессором и даже не её наставником. Он был человеком.

— Тогда не говорите, Северус. Просто останьтесь сейчас со мной.

Она осторожно обняла его, и он шумно выдохнул, крепко прижал её к себе. Коснулся губами виска, уткнулся носом в волосы, стремясь надышаться ею, запомнить каждое мгновение. Запах трав, который шёл от светлых прядок, то, как она осторожно гладила его рукой по спине... Каждая секунда одурманивала его. Так хотелось не просто касаться, не просто вдыхать, но и... Он слегка отклонился и взглянул в её лицо. Рука сама скользнула к её щеке. Пенни, прикрыв глаза, прильнула щекой к его ладони, а затем, улыбнувшись, подалась вперед.

Это был его последний шанс — если не сказать ей, то хотя бы выразить всё, что чувствует, как-то иначе. Он накрыл её губы своими, прижимая её так крепко, будто она была последним, за что он держался в этой жизни. Голова закружилась, а сердце забилось в сто крат сильнее.

Пенни отвечала ему пылко и смело. Она слишком долго ждала, мечтала о нём, и теперь пыталась насладиться каждой секундой близости. Гладила его лопатки, зарывалась пальцами в волосы, с тихой нежностью касалась лица. Всё вокруг стало неважным, сейчас во всём мире были лишь он и она. Никакого Тёмного Лорда, никакого страха. Только они вдвоём в её лаборатории. Разве могла она мечтать о большем?

Но затем он отстранился.

Она растерянно посмотрела на него. Снейп отвернулся и шагнул к двери.

— Прости меня.

— Северус, пожалуйста, не уходи.

— Я должен, Пенни.

Он достал конверт из кармана мантии и оставил на полке у входа.

— Это мой ответ на твои письма. Прочитай его, когда я уйду. И, прошу, не приближайся к Хогвартсу. Прощай, Пенни.

— Нет, не прощайся со мной, Северус. Не уходи...

Но он скрылся в дверном проёме, а в следующую секунду она услышала тихий хлопок трансгрессии.

Обняв себя руками, Пенни осела на стул. Она чувствовала себя разбитой вдребезги. Вцепилась ногтями в ладонь, тщетно пытаясь прийти в себя и переварить все события прошедшего вечера. Всё казалось нереалистичным сном, будто она нанюхалась ядовитых паров над котлом или же уснула при варке любовного напитка. То, что произошло, просто не укладывалось в голове. Она даже не смогла заплакать.

Затем она взглянула на полку с заветным письмом. Письмом, которое ждала больше восьми лет. Ждала больше, чем своё самое первое письмо из Хогвартса когда-то давно, в прошлой жизни.

Однако, коснувшись его пальцами, Пенни ощутила свинцовую тяжесть в ладонях. Предчувствие шептало: то, что он написал ей, навсегда изменит её дальнейшую жизнь.

Развернув бумагу, она узнала собственное эссе, итоговую работу за последний курс зелий. Последний свиток, который она сдала ему из рук в руки. А на другой стороне листа были уже свежие чернила.

Пенни,

Я совершил в своей жизни немало ошибок. Из-за них я потерял человека, который был для меня бесконечно важен. И больше всего я жалею о том, что так и не сказал, как ценил время, проведённое с ним.

Но я не хочу потерять такой момент с вами, Пенни.

Я желаю вам только самого светлого, потому что другое просто вас недостойно.

Вы говорили про «маяк» в последнем письме. Знайте, сейчас единственный мой спасительный свет во тьме — вы. Вы — моя гордость, вы — тепло, вы — моё лучшее воспоминание.

Я жалею, что не ответил вам раньше. Жалею, что огорчил вас тем, что так долго молчал.

Я бы очень хотел провести с вами больше времени. Смотреть, как вы становитесь лучше меня. Помогать вам во всех ваших проектах.

И обязательно слушать истории из вашей жизни.

Радоваться за вас и сопереживать вам.

Просто быть рядом, если вам нужна моя помощь.

Я бы хотел остаться для вас не только школьным учителем, но также наставником.

Возможно, даже другом.

Возможно, даже бо́льшим.

Возможно, в следующей жизни у меня будет такая возможность.

Искренне ваш,

С. С.

1) Авторское (прим.)

Вернуться к тексту