Отражения (джен)

Дуку даже не моргнул, сохраняя абсолютную невозмутимость. В Силе от него веяло... ничем. Сокрылся.

— Как вы нас нашли? — спросил Энакин с явной угрозой в голосе, перемещаясь так, чтобы заслонить собой Асоку, которая тут же нырнула в другую комнату.

— Вы наделали шума, молодой человек, — спокойно отозвался Дуку, выделив слово «шум».

Энакин раздумывал, не хлестнуть ли его молниями. Дуку здесь был точно таким же, каким он его знал, в отличие от Кеноби, и это навевало неприятные ассоциации, мешало представить, что он не дома. Сколько они боролись с ним там — Дуку всегда выходил сухим из воды. И не грело сердце то, что его планы с треском проваливались.

— ...И бросаетесь в глаза здесь, — продолжил Дуку.

— Это чем же? — фыркнул Энакин.

— Непокорённостью.

Они с Дуку какое-то время смотрели друг другу в глаза.

— Здесь больше никого нет, — отозвалась Асока, закончив осматриваться.

Энакин кивнул, но меч не убрал, продолжая стискивать рукоять в пальцах.

— Император вас ищет, вы знаете? — поинтересовался Энакин с лёгким намёком на издёвку. — Жаждет личной встречи.

— Ваша последняя личная встреча породила у Императора вопросы, — свободно отбил Дуку, — которые только размножились после столь фееричного побега.

Энакин скрипнул зубами: откуда только узнал? Его всегда выводила из себя эта непоколебимая, возвышающаяся над окружающими статность, полная спокойной уверенности.

— Вы поступили опрометчиво, так открыто сбежав с пленником-джедаем, — попенял Дуку.

Если все здесь принимали Асоку за джедая, а не ситха, значит... Энакин покосился на неё и понял по лицу, что она думает о том же.

Асоки в этом мире никогда не существовало.

Энакин не слушал: у него отчего-то зашумело в ушах — появилось нехорошее, уже посещавшее его ранее чувство, которое теперь только укрепилось, что местный он сейчас был у него дома. И Сила ведала, чем это могло обернуться. Они с Асокой уже наследили здесь, в этом искажённом мире: засветились сотрудничеством ситха и джедая, которые тут подвергались истреблению, и вряд ли Энакина-ситха примут обратно с распростёртыми объятиями. Страшно было представить, что же он натворит там.

— Вы поступили ещё опрометчивее, сменив сторону, — сказал Энакин скорее наугад: Сила молчала, а Император вполне мог преследовать Дуку по иным мотивам, но...

Дуку встал, и Энакин сделал полшага назад, мигом насторожившись, но тот подошёл к дыре в стене, когда-то бывшей окном, и заложил руки за спину.

— Я был рождён, чтобы править, — начал Дуку. Свет вывески этажом выше отбросил на его лицо лиловые блики. — Но чем? Империя всё сильнее затягивает удавку на шее народов. Голод Тёмной стороны пожирает всё. Пожар войны сжигает мир за миром.

Дуку обернулся, и на краткое мгновение в его глазах отразилось что-то знакомое.

— Я слишком честолюбив, чтобы править пеплом.

— Я-то чем могу вам помочь? — фыркнул Энакин, не особо впечатлённый пламенной речью.

— Многие верят, что тебе предначертано стать величайшим из когда-либо живших ситхов, пройти по пути Тёмной стороны дальше всех других.

Энакин мысленно закатил глаза и нахмурился. И тут Избранный! Но если здесь всё наоборот...

— Дарт Мэрло преуспел в своих изысканиях, и многие думают, что ты пойдёшь по его пути и расширишь границы возможностей Силы, — продолжил Дуку, и Энакин ощутил, что какая-то мысль ускользает от него.

— И вы рассчитываете, что я перейду на Светлую сторону и обломаю им все планы? — хмыкнул он.

— Равновесие нарушено, — повёл плечами Дуку. — В последние годы я посвятил много времени изучению философии джедайи. Они считали Силу единой и стремились хранить баланс.

— Я не...

— Разделившись однажды, они запустили маятник, и теперь тот раскачивается от Тёмной стороны к Светлой и обратно. Сегодня он отклонён достаточно сильно, а значит, для него пришло время начать свой разбег. Если Пророчество об Избранном верно, именно тебе суждено столкнуть его вниз.

Энакина наконец-то поймал вёрткую мысль… и его почти натурально затошнило, а пол поплыл под ногами.

Всё было не так.

Ему не могло быть суждено судьбою обернуться против тех, кто в него верил — в этом мире или ином.

Это не могло быть правдой.

Высокопарная чушь.

Абсурд.

Асока смотрела на него глазами огромными, как никогда.

— Я не собираюсь... — с неожиданно прорезавшейся хрипотцой начал он.

— Разве? — перебил Дуку. — Оглянись вокруг: галактику поглощает тьма. Ты уже ступил на путь Светлой стороны, когда спас эту тогруту.

Всё было не так.

Энакин закричал бы об этом, но внезапный спазм сковал горло. Не было никакого идейного противостояния ситхам в том, чтобы спасти Асоку — в конце концов, он спасал ученицу, друга. Он вообще не принадлежал этому миру, и пусть уже он катится... вместе с Дуку.

— Да идите вы... к ранкору в пасть, — выдохнул Энакин, опуская наконец меч и надавливая пальцами на глаза. В висках застучало нестерпимо.

Дуку не отреагировал и всем своим видом выражал такое участливое понимание и мудрость, накопленную в веках, что хотелось треснуть его рукояткой по голове.

— Когда мой Мастер пришёл ко мне с тем же предложением, я ответил схоже, — с едва заметной усмешкой, спрятавшейся в уголках губ, заметил Дуку.

Асока вся подобралась, и Энакин тоже насторожился, ведь учитель Дуку здесь должен быть владыкой ситхов там...

— Он могущественный джедай и желает очистить галактику от ситхов, и ему нужна наша помощь. Он встретится с тобой однажды, когда ты сделаешь свой выбор, — продолжил Дуку. — И у него есть вопросы к этой юной леди, разумеется. Я отведу вас к нему, когда вы будете готовы.

Энакин почувствовал, как кровь вскипает едкой яростью. Да он скорее откусит крыло драйгону, чем позволит всяким сомнительным личностям впутывать Асоку в свои сомнительные дела.

— Хочет пообщаться — пусть приходит сам, — откликнулся он непреклонным тоном.

Дуку мягко улыбнулся в ответ.

— Это не последняя наша встреча, молодые люди, — и исчез в темноте комнаты, ведущей на задний двор. Следом послышался слабый шум двигателя.

Энакин со злости пнул металлическую ножку стола и принялся расхаживать из стороны в сторону. Асока присела у дальней стены с необычайно задумчивым видом.

— Надо выбираться отсюда, — сказал Энакин. — Я не хочу, чтобы они втянули нас в чужую войну — нас дома ждёт своя.

Асока внимательно следила за ним взглядом, и это начинало порядком нервировать. Сила знала, какие мысли крутились в её голове. У самого Энакина голова пухла от противоречивых, раздирающих надвое эмоций. Он не хотел верить в то, что так навязчиво сквозило в происходящем вокруг: если эти два мира как кривое отражение друг друга, где всё наоборот, то... Энакин знал, какие желания прячутся в потаённых уголках его души, и следовал за ними время от времени. Нарушал правила одно за другим, был несдержан, не слушал Оби-Вана, но всегда считал, что контролирует себя, пока... Воспоминания о случившемся в Храме отдавали дрожью отвращения и страха и в то же время сладостью власти вершить бурю кончиками пальцев. Неужели он обречён быть раздираемым между желанием и долгом, самой своей сутью и дорогой, намеченной за него другими, и в конце концов пасть, поддавшись влиянию Тёмной стороны? Ведь понемногу спуститься так легко... Сделать выбор между правильным и лёгким. Выбор, которого ожидал Дуку.

— Мы можем воспользоваться их предложением, — внезапно заговорила Асока, — чтобы попасть на Ксондрию и вернуться домой.

Энакин вздёрнул бровь.

— Вы правы, учитель, это не наша война, — пожала плечами Асока.

Энакин ждал, что она продолжит, выскажется наконец о том, что терзало её мысли, или поделится мнением об этом мире, или упрекнёт его в использовании Тёмной стороны, или заговорит о том, что случилось с ней в Храме. Но Асока, против обыкновения, молчала, и Энакин мог лишь догадываться, как те несколько часов так изменили её.

— Думаете, этот Энакин сейчас в нашем мире? — задумчиво поинтересовалась она.

— Надеюсь, что нет.

Даже представлять не хотелось.

— Уходим отсюда, — сказал он с сожалением: а ведь они только-только обосновались здесь. — За Дуку тоже охотятся. Не хочется так глупо попасться.