Нинкины рассказы (джен)

Я иду по району; асфальт под ногами старый, растрескавшийся — кажется, его последний раз меняли перед моим выпуском, а то и того раньше. Сажусь на лавочку на автобусной остановке и закуриваю.

Передо мной как на ладони — моя школа.

Она уже не та, что раньше: крыши у Козырей обшили железом с загнутыми острыми краями, подходы облили битумом — теперь не разбежишься и не прыгнешь в снег так, как раньше. На месте скверика, где мы в десятом классе во время субботника торжественно хоронили найденную дохлую кошку — какой-то оптовый склад. В школе тоже всё поменялось: новые раздевалки, новое оборудование, даже новые окна — пластиковые вместо наших старых, с двойными рамами. Я заходила туда на днях; меня уже никто не помнит — все мои старые учителя давно уволились или умерли, а те, кто остался, меня не узнает. Есть, наверное, разница между девчонкой-выпускницей и тридцатилетней женщиной.

Сигарета докурена до половины. В этот город, город моего детства, я приехала, возможно, в последний раз и больше не вернусь; надо бы зайти к кому-нибудь, но идти мне не к кому.

С Верой и остальными девочками мы не общались с самого выпускного.

Саша ушёл в монастырь после университета, когда я начинала работать. Я приезжала к нему один раз после пострига. Он просил больше этого не делать.

Я аккуратно тушу сигарету о край мусорного бака и поднимаюсь: пора идти домой. Гена вчера приехал с вахты, надо его накормить и дать выспаться; вечером у нас поезд в районный центр. Но перед этим надо перекрыть все краны в квартире и выключить электричество.

Мама ждет нас в Питере. Бабушки не стало полгода назад. Нам обоим тоже тут делать нечего.

Пока, детство. Мы будем скучать.