Дионис Снейп и эликсир жизни (джен)

Хмурое утро пятницы Дионис встречал с улыбкой.

Отогнав морок короткого сна, он с радостью вынырнул из-под одеяла. Соседи по комнате, уже давно проснувшись, собирались к завтраку и почти не разговаривали между собой. Только Крэбб то и дело тяжело вздыхал и вертелся: он никак не мог найти новую пару носков. Гойл, его приятель, помогал ему с поисками, а Малфой, устав от раздражающего кряхтения друга, отправился в Большой зал один.

Дионис, заправив кровать и уложив книги с перьями в сумку, тоже старался не отставать. Сегодня его ожидал особенный день — первое занятие по зельеварению! И ничто не могло испортить его позитивный настрой.

Конечно, Дионис, отнюдь не забыв о вчерашней драке, опасался реакции профессора Ядвара. Но может, на самом деле декан не столь уж суров, как о нём говорят?

В Большом зале, как обычно, гуляла оживлённая болтовня. Устроившись рядом со старшекурсниками, Дионис схватил парочку тостов и приступил к завтраку, жадно глотая тыквенный сок. Джемма, обратив внимание на его аппетит, любезно предложила ему попробовать шоколадные крекеры. Дионису было отрадно, что староста проявляет заботу, но от печенья вежливо отказался. Он был чересчур взволнован, чтобы набивать живот всем подряд.

Класс зельеварения находился в подземелье, возле статуи шепчущей нимфы. Некоторые слизеринцы судачили, что в полнолуние с её губ слетает жужжание, похожее на пчелиную песнь. Кто-то уверял, что когда-то давно эту нимфу нарочно заколдовали, чтобы хоть как-то отпугивать призраков.

Вся школа знала о Пивзе — назойливом привидении-остряке. Он любил сочинять всякие глупости и складывать их в стишки. Шутки Пивза сквозили обидой, ему было забавно всех оскорблять. И лишь представителей благородного Слизерина он обходил стороной. Поскольку больше всего на свете Пивз боялся встречи с Кровавым Бароном, он предпочитал держаться от подземелья как можно дальше. Поэтому спускаться туда было совсем не страшно.

Заметив красно-золотой отблеск мантий, Дионис всё понял: зельеварение им, как и многие другие занятия, придётся делить с гриффиндорцами. Разумеется, мысль о том, что ему вновь предстоит видеть ухмылку Поттера, его огорчала. Но предвкушение от первого урока зелий у него ничуть не пропало.

Многие уже объединились в пары и направлялись в класс. Пронаблюдав за компанией Поттера, Дионис остановился. Он не хотел слушать очередные насмешки и поэтому ждал. Поттер расположился вместе с Лонгботтомом, куда тут же подтянулись практически все представители его факультета. Но Гермиона Грейнджер, хмыкнув, предпочла сесть отдельно от всех.

Отыскав свободное место вблизи преподавательского стола, Дионис чуть ли не помчался вперёд. Сидеть напротив профессора! На первом уроке зелий! Родители бы обязательно им гордились, если бы были здесь.

Положив учебник на стол, Дионис стал пристальнее осматривать класс. Стёкла больших шкафов были укутаны тёмно-голубым туманом, позволяющим едва-едва распознать цвета зелий, хранящихся где-то внутри. Повсюду витал аромат мяты, щекотливо дразнящий нос, а свечи тепло подрагивали от крохотных огоньков на плаву. Поскольку кабинет размещался в подземелье, тут почти не было никаких бликов. Редкие лучи застывали в витражах и рассеивались мглистым сиянием. Дионис различил звёзды-пылинки и тотчас вспомнил последнее Рождество.

Папа подарил маме чудесное платье, фотографию которого она вырезала из каталога французской моды «Idolâtrie». Оно пахло апельсиновой цедрой и переливалось жемчужными нитями. Когда мама появилась в нём за рождественским ужином, Дионис долго не мог поверить глазам. Ему казалось, что к ним в гости спустился ангел, и, видимо, так казалось не только ему.

Лицо папы замерло. Обычно тяжёлые брови стали мягче и тоньше — в хрустальных зрачках отражался огонь ламп. Он медленно встал, чтобы помочь ей с посудой, но та, улыбнувшись, лишь похлопала его по плечам. Вернувшись со сливочным пудингом, она поставила его в центр стола. А затем, обрамив щёки папы ладонями, крепко чмокнула его в кончик носа.

Вдруг рядом с Дионисом послышался смятый кашель. Смахнув воспоминание коротким кивком головы, он обернулся и увидел, что место, находящееся справа от него, больше не пустует. Его занял Теодор Нотт.

Дионис не был рад такому соседству. Он хорошо помнил, как тот в первый вечер поддакивал Малфою и как ему было весело, когда Поттер почти сбросил его с метлы.

— Я слышал, что твой отец торгует зельями. Наверное, это интересно? — с лёгким любопытством бросил Нотт, рассматривая острый конец своего пера, будто оно впервые попало ему в руки.

Испытывая недоверие, Дионис посмотрел на соседа. Какая разница Нотту до того, чем занимается его папа? Наверняка, это дело рук Малфоя. Или кто-то из старших слизеринцев, не терпящих фамилию Снейп, надоумил его узнать о чём-то таком, чтобы вечером вдоволь посмеяться в общей гостиной. Повалив подбородок на ладошку, Дионис скучающе обвёл взглядом класс. Он не хотел начинать глупый спор и поэтому не проронил ни слова.

— Мой отец ненавидит зелья, — тем временем продолжал Нотт, — потому что он считает, что они бесполезны. Ему больше нравятся древние руны. Ты читал о них что-нибудь?

Чтобы отвлечься от надоедливого соседа, Дионис начал считать.

Один. Два. Два с половиной. Три. Три целых и три четверти.

Математикой его просил заниматься папа, потому что хороший зельевар должен уметь правильно взвешивать ингредиенты и наизусть знать нужный состав. Мысленно перебирая разные цифры, он пытался составить примеры и поиграть с вычислениями. Однако девятки и нолики постоянно менялись местами и всё бессовестно портили.

Когда ему вконец опротивели их капризы, он начал рисовать примеры в учебнике — так всегда делал папа — и складывать их прямо там. Нотт, увлёкшись его записями, чуть придвинулся и пробормотал:

— Я люблю числа. Когда мы перейдём на третий курс, я обязательно выберу в качестве дополнительного предмета нумерологию. А ты?

Не обращая внимания на соседа, Дионис продолжил вычерчивать цифры. Но даже на бумаге они скакали и не хотели становиться в ряд. Раздражённо цокнув, он отложил перо и заметил, что в этот момент все умолкли.

В класс вошёл профессор Ядвар. Сегодня на нём была строгая мантия с широкими карманами, в которых он прятал руки. Спина его была ровной, хотя плечи слегка клонились вперёд. Он торопливо прошагал мимо первокурсников и остановился у доски, аккуратным почерком процарапав на ней своё имя. Когда он наконец повернулся и осмотрел всех, Дионис отметил, что на лице профессора замерло выражение полного равнодушия. В изжелта-зелёных глазах, оказавшихся напротив, таилась скука, а губы делила кривая волна. Казалось, декан давил в себе некое разочарование, но в то же время был вынужден вести урок как обычно. Лениво откашлявшись, он представился:

— Приветствую всех на начальном курсе зельеварения. Надеюсь, что искусство изготовления живых снадобий увлечёт вас больше, чем чтение изрядно потрёпанных книг или безрассудные полёты на мётлах.

Нотт мягко прыснул в кулак, отчего Дионис смутился. Он понимал, что профессор вряд ли указывал на вчерашнюю драку, но стыдливый румянец всё равно захватил его щёки.

— Сегодня я расскажу вам о стандартных размерах котлов, весов и флаконов, которые потребуются на наших занятиях. Вы должны иметь точное представление о том, что невозможно сварить в олове или меди и знать, для чего зелья переливают в разные формы. Когда вы освоите эти правила, вы сможете приступить к самостоятельной работе с ингредиентами.

Заворожённо наблюдая за профессором, Дионис сосредоточенно слушал. Он прекрасно разбирался в котлах — ему не нужна была помощь. Родители уже рассказывали ему об опасности использования неправильных типов посуды. Но ровный тон профессора Ядвара — признанного мастера зелий — и его блестящая эрудиция всё равно манили Диониса. Ему не терпелось проявить себя среди остальных.

Размышляя о своих сильных сторонах, Дионис не заметил, как все потянулись к книгам.

— Откройте учебник и прочитайте раздел «Об использовании зелий», после чего перечислите ситуации применения снадобий в первоочередном порядке, — спокойно пояснил профессор. — Затем изложите ваши личные представления о том, чему может научить вас моя дисциплина. У вас есть двадцать минут. Приступайте.

Дионис открыл учебник и начал составлять конспект. Он был немного расстроен. Долгожданный урок зельеварения должен был стать особенным! Профессор мог показать им необычные ингредиенты или приготовить уникальное снадобье. В конце концов, он мог рассказать им о великих зельеварах столетия, открытия которых Дионис знал назубок. Но вокруг не было ни журчащих котлов, ни осторожного звона стекла, только шорох переворачиваемых страниц и скрип перьев. И чем же этот урок отличался от любого другого до этого? Поняв, что ему не удастся ничего изменить, он продолжил сеять на пергаменте строчки, от досады поджав нижнюю губу.

Когда его мысли иссякли, а чернила окончательно высохли, Дионис услышал какой-то звон. Он повернул голову и увидел, как Нотт поднимает с пола монетку. Та блестела в его руке и меняла надпись на грани чёрными буквами. Прочитав то, что проявила монетка, Нотт грубо хмыкнул. Он уже собирался кинуть её кому-то ещё, как послышался твёрдый голос профессора Ядвара:

— Мистер Нотт, вы уже готовы поделиться успешным выполнением работы?

Мальчик, к которому был обращён вопрос, вдруг испуганно поднял голову.

— Нет, профессор. Я просто отвлёкся. Извините.

По классу пробежал растерянный шёпот, а скрип перьев почти перестал раздражать.

— Надеюсь, что вы понимаете, почему я не стал предлагать вам испытывать свои силы в изготовлении даже элементарного зелья. Пока вы не докажете, что можете сосредоточиться на рукописи и составить сносный план общего представления наших занятий, работа с зельями будет вам только сниться, — декан прекратил рассматривать Нотта, явно пристыженного своим поведением, и обратился ко всем. — К следующей пятнице я буду ожидать от вас пошаговое изложение, которое поможет сварить Осветляющий отвар. С комментариями. Необходимый материал вы сможете отыскать на шестой странице учебника.

Он взглянул на Нотта и, выдохнув, подарил ему наигранную улыбку.

— А сейчас, будьте уж так любезны, найдите в себе силы, чтобы дописать череду ваших умозаключений о том, для чего вы присутствуете в этом классе. И если вы позволите, то я хотел бы забрать то, что находится в ваших руках. Несомненно, на время.

Глаза Нотта заполонил дикий ужас. Казалось, его вот-вот одолеет обморок. Дионис услышал, как справа что-то опять тяжело упало на пол.

— Извините, сэр, — вежливо отозвался Малфой. — Теодор передал мне вот это.

Он сделал вид, что нагнулся, а затем уверенно протянул ладонь, на которой лежал большой перстень. В его центре переливался мутный агат. Профессор внимательно осмотрел дорогую вещицу, после чего усмехнулся.

— Мистер Малфой, — упрекнул его профессор Ядвар, пробираясь ближе к правому ряду, — если вы считаете, что имеете право беспрепятственно лгать мне, то хочу вас предупредить, что я отношусь к этому крайне серьёзно. В качестве наказания мне придётся записать на ваше имя штрафные очки, а также определить время для вашей еженедельной отработки.

Малфой недовольно убрал перстень в карман.

— Надеюсь, что предупредительного эссе на первый раз будет достаточно, — заключил профессор Ядвар. — Останетесь после урока, чтобы получить тему.

У Блейза Забини — ещё одного слизеринца, сидящего рядом с Малфоем, — неожиданно запрыгал учебник. Дионис был уверен, что в этом замешана чья-то случайная магия.

— А чтобы вы, мистер Малфой, лучше запомнили мои требования, я снимаю двадцать пять очков со Слизерина — по пять очков за каждое слово, которое вы произнесли, чтобы защитить друга. Подумайте на досуге, оценят ли представители вашего факультета подобное покровительство, если оно повторится.

Щёки Малфоя покрылись розоватыми пятнами, однако спорить с профессором он так и не стал.

Вторая пятница сентября принесла с собой прохладу и осеннее уныние. Солнце пряталось за облаками, дразняще посылая сквозь них несколько робких лучей, но в то же время не спешило выбираться из-за каши образовавшихся туч. Таким же тоскливым — но не без проблеска надежды — было и настроение Диониса, спускающегося после завтрака на урок зельеварения.

Домашнее задание он подготовил старательно. Во вторник ему удалось заглянуть в библиотеку, чтобы в одной из книг отыскать перечень магических видов белладонны. Дионис помнил, как когда-то мама рассказывала ему о том, на что способен яд этого растения и почему волшебники вывели его новый вид. Но вот о том, почему плоды белладонны различаются формой и как на это влияет заклинание роста, он узнал сам.

В библиотеку Диониса манила не только необходимость справиться с заданием, но и привычная жажда детского любопытства. Здесь было столько книг, о которых он никогда не слышал, столько таящихся в них секретов, что можно лишь пожалеть о том, что Шляпа не удосужилась распределить его прямо сюда. Погружаясь в историю очередного пергамента, Дионис напрочь забывал обо всём, а особенно о том, что ему на самом деле давно не давало покоя.

Хогвартс был чудесным местом; пожалуй, даже чуточку лучше, чем дом. Конечно, он безумно скучал по родителям и засыпал с мыслями о том, когда они вновь смогут увидеть друг друга. Но в этой школе он вдруг ощутил себя поразительно нужным: с удовольствием внимал преподавателям и каждый раз озирался по сторонам, чтобы полюбоваться на практикующих заклинания старшекурсников. Его завораживало всё, чем дышал этот замок, — именно он, вероятно, пробудил в мальчике дремавшее в тени магловской жизни волшебство. И от этого осознания Дионис был готов смириться с болью, понемногу поедающей его изнутри. Он до сих пор не нашёл в Хогвартсе ни одного друга.

С Найджелом Блумфилдом Дионис встречался теперь достаточно редко. Тот постоянно кружил в стайке учеников Хаффлпаффа. Встречая Диониса в коридорах, он приветливо желал ему доброго дня и устремлялся вслед за другими. Хаффлпафф оказался куда благодушнее, нежели озлобленный Слизерин.

На астрономии и истории магии — единственных дисциплинах, где они обучались вместе — Найджел предпочитал садиться со своим новым другом Джастином Финч-Флетчли. Они обсуждали музыкальные группы, игровые приставки и всевозможный футбол. Родители Джастина тоже были маглами и до недавнего времени ничего не знали о магии.

Дионису не хватало его лучшего друга. Вспоминая их шутливые разговоры по вечерам, он старался как можно больше времени проводить вне подземелья.

Ему нравился Большой зал. Там постоянно кружила какая-то болтовня, которая помогала забыть об одиночестве и печали. Втискивая учебники и пергамент рядом с тарелками, Дионис молча выполнял домашнее задание и чувствовал себя лучше. Но желание завести хотя бы одного друга продолжало упорно копошиться внутри.

Второй урок зельеварения начался с небольшого опроса. Профессора Ядвара интересовал состав Осветляющего отвара. Когда ученики понемногу утихли, вопрос сыпался один за другим.

Дионис занял ту же самую парту, куда с радостью — совершенно непрошеной — уселся и Нотт.

— Какие два ингредиента выступают в качестве основополагающих при приготовлении Осветляющего отвара? — отстранённо спросил профессор.

Дождавшись разрешения, Гермиона Грейнджер смело выпалила:

— Белладонна и ромашка, сэр.

— Верно. Сок какого растения нужно использовать после первичного нагревания основы и чем он может быть заменён?

В этот раз она, подумав, что может продолжить ответ, поспешно пояснила:

— На этом этапе нужно использовать сок цитрукуса, потому что он очень кислый. Вместо него ещё можно взять сок лимона.

— Лимон изменит густоту состава?

— Нет, сэр. Он просто сделает его бледнее.

— Замечательно, — декан наконец-то перестал осматривать потолок и, отыскав взглядом отвечающую ученицу, продолжил опрос. — А что произойдёт, если, допустим, отвар по неосторожности попадёт на кожу или кровоточащую рану?

— Тогда… — слегка замялась Гермиона, — тогда нужно скорее обратиться за помощью. Это опасное зелье, сэр.

Когда она закончила, профессор Ядвар одобрительно усмехнулся и заключил:

— Вполне недурно. Пятнадцать очков Гриффиндору, мисс…

— Грейнджер, сэр, — смущённо подсказала Гермиона, у которой от преподавательской похвалы вмиг запылали уши.

Диониса раздражали её навязчивость и желание выделиться среди остальных. Он тоже без труда бы ответил на все вопросы! Но у него не было и шанса, как у тех же Забини и Браун, которые тянули руки изо всех сил.

— На сегодняшнем занятии я лично покажу вам, как приготовить Осветляющий отвар, — заявил профессор Ядвар, устремляясь к столу с котлами у дальней стены. — Надеюсь, что всё необходимое вы запишете сами.

На этом столе в аккуратных коробочках лежали ингредиенты, среди которых Дионис обнаружил и пресловутый лимон.

Когда первокурсники приготовились слушать и внимательно наблюдать, профессор наколдовал нагрев котла при помощи волшебной палочки. Наполнив его основой, он начал очищать молодой цитрукус и рассказывать о его ареале. Затем он осторожно оборвал лепестки трёх ромашек и положил их в ступку. Пока его ладони уверенно давили на пест, профессор Ядвар сообщал о пользе плодов белладонны.

— Простите, сэр, — вырвалось у Лаванды, когда в классе возникла внезапная тишина. — А разве белладонна не опасна? Это же ядовитый цветок.

— Позвольте с вами не согласиться, мисс Браун, — ответил профессор, не прекращая давить лепестки. — Белладонна никогда не являлась цветком. Разумеется, это растение. И это растение ядовито. Однако его плоды зельевары используют в некоторых лечебных отварах. Например, экстракт белладонны служит важнейшим компонентом в Дыхательном зелье Астама. Оно помогает справиться с острым головокружением при длительном отсутствии кислорода.

Лаванда, как и остальные первокурсники, с удивлением прогудели. Никто из них ни разу не слышал о подобном снадобье и его пользе. Даже Дионису, неплохо разбирающемуся в названиях целительных зелий, никогда не доводилось встречать его в любимой лавке.

Не отрываясь от движений декана, он непроизвольно всё шире и шире открывал рот. Его восхищал профессор, и в эти минуты Дионис вспоминал папу, по которому очень скучал.

Когда зелье стало набирать густоту и распространять аромат желчи, Уизли и Лонгботтома чуть не вывернуло ежевичными кексами. Их щёки надулись, а брови сложились в одну непрерывную линию. Удержав завтрак внутри, они до конца урока заботливо прикрывали лица ладонями.

— Теперь мы можем его проверить, — спокойно сказал профессор Ядвар, последний раз помешав зелье левой рукой и перелив его в прямоугольный флакон. — Мисс Грейнджер, одолжите мне ваш пергамент?

Гермиона, немного зардевшись, важно прошагала вперёд.

Когда профессор обронил над её записями каплю отвара, те вмиг стали белеть и исчезать из виду. Все заворожённо наблюдали за тем, как россыпь мелких строк превращалась в ничто. Уголки губ Диониса невольно побежали наверх: труд Гермионы уже не вернуть — пусть теперь просит кого-нибудь из Гриффиндора поделиться конспектом.

— Как видите, одна капля Осветляющего отвара способна подействовать на предмет целиком, — пояснил профессор Ядвар. — Основная цель этого зелья — изменение цвета, а точнее, достижение естественной белизны. Его ни в коем случае нельзя употреблять в пищу. Оно бесполезно для большинства зеркал. Однако этот отвар можно применять и для иных целей.

Осторожно сняв котёл с нагрева и дождавшись внимания Гойла, у которого вдруг упала волшебная палочка, профессор уронил из флакона ещё одну каплю. Вспыхнув, она прыгнула прямо в огонь, который тут же потерял свой рыжий оттенок. На мгновение Дионису показалось, что пламя развеялось, но это был лишь обман. Оно продолжало трепыхаться, слабо мерцая в витражных отблесках.

Гермиона, изумлённо охнув, отошла в сторону, а Нотт, наоборот, качнул парту и придвинулся ближе к преподавательскому столу.

— Осветляющий отвар может влиять на температуру любого пламени, — хладнокровно сообщил профессор Ядвар, ставя флакончик с зельем. — Если вам срочно потребуется сварить какое-либо снадобье, вы можете ускорить этот процесс. К сожалению, действие отвара крайне нестабильно. Поэтому его не стоит применять для особо сложных зелий и зелий, требующих длительного приготовления.

От этого открытия у Диониса засияли глаза. Родители никогда не рассказывали ему о подобном! А это же так важно! Почему же никто из них не знал о таких простых и понятных вещах? Ничего. Дионис решил, что лучше сам познакомит с этим открытием папу, и тот непременно оценит его старания.

— К следующему занятию вы должны составить новое пошаговое изложение, — заканчивая урок, оглашал профессор Ядвар. — На этот раз меня будет интересовать состав Затемняющего отвара, который производит обратный эффект. Все необходимые инструкции вы сможете отыскать на девятой странице учебника. И не забудьте сдать мне подготовленные вами работы. Все свободны.

Беглым взглядом перечитав свои записи, Дионис поторопился к преподавательскому столу, чтобы сдать свёрток. Он был доволен своим трудом и нисколько не сомневался, что получит за него высший балл. Он родился в семье зельеваров — его кровь сама была снадобьем. Поблагодарив декана за урок, он помчался к профессору Квирреллу.

Третью пятницу сентября Дионис ожидал с огромнейшим нетерпением. За завтраком его плечи охватила стая леденящих мурашек. Он с удовольствием попробовал предложенные Джеммой те самые шоколадные крекеры и, найдя их довольно приятными, поспешил в подземелье.

Там уже собрались некоторые ребята, болтающие о всякой ерунде.

Дионис сразу заметил ухмыляющегося Поттера, который при помощи волшебной палочки заставлял желейного кролика весело скакать на макушке Лаванды. Та беззаботно смеялась и старалась поймать зверька в руки, но он то и дело ускользал вниз. Лонгботтом, стоящий неподалёку, хохотал с диким свистом. Увидев Диониса, Поттер недружелюбно хмыкнул и направил кролика в его сторону. Когда тень длинных ушей коснулась изумрудного лацкана, она вдруг затрепетала и взорвалась. Лицо Диониса покрыла противная слизь.

Обернувшись, он одарил шутника непроницаемым взглядом и, воспользовавшись колдовством, привёл в порядок свой внешний вид. Поттер наигранно извинился, а затем продолжил разговаривать с Лонгботтомом, который боязливо ссутулился.

Когда Дионис занял излюбленное место, он нисколько не удивился, что рядом с ним вновь расположился надоедливый Теодор Нотт.

Сегодня в класс профессор Ядвар вошёл ещё до начала занятия. Он осторожно нёс в руках несколько книг, придерживая правой ладонью вверх самого маленького томика. На его корешке змеились ветви, похожие на раскидистую иву, а когда, профессор оказался у своего стола, Дионис смог различить и название книги: «Зелья, которыми стоит гордиться».

— Начнём урок с разбора частых ошибок, — голос декана был настойчив и груб. — Обратите внимание на косые черты. Каждая из них свидетельствует о серьёзной погрешности. Если в вашей работе их больше трёх, то вам необходимо написать её заново.

Перед каждым первокурсником появился пергамент, вверх которого был усыпан разными цифрами. Они складывались в единое число, обведённое ярким кружком, и закреплялись мелкой и ровной подписью. Получив свою работу, Дионис заволновался. А что, если профессору не понравились его мысли? Как он напишет об этом родителям? Нет, этого просто не может быть! Он старался и непременно справился — нужно только развернуть лист.

Сердце Диониса горячо заскулило. Его балл был вовсе не плохим, но и далеко не отличным. Косой чертой обрамлялся абзац, в котором он перечислил особенности плодов белладонны, к тому же эта черта, по его мнению, была выведена чересчур усердно. Почему профессора так разгневало безобидное любопытство?

Дионис немного приблизился, чтобы посмотреть на балл Грейнджер, и увидел, что её работа была оценена в разы выше. Что такого она могла написать, чтобы стать лучшей в классе? Хмуро выдохнув, он положил пергамент на край стола.

Приготовление Затемняющего отвара Дионис запомнил отрывками, раздражённо мелькающими разноцветными ингредиентами и дымом котла. Нотт постоянно стучал локтем по столу и покашливал, словно им овладела простуда. А Малфой, пытающийся произвести впечатление, отвечал не хуже заучки Грейнджер.

Когда урок подошёл к концу, Дионис направился прямо к декану. Там уже стояла Лаванда Браун и о чём-то шёпотом просила профессора. Выслушав её с выражением лёгкой скуки, он отрицательно покачал головой и предложил ей обратиться в библиотеку. Гриффиндорка благодарно улыбнулась и покинула класс.

— Извините, сэр, — Дионис неуверенно поиграл носком ботинка у ножки преподавательского стола. — Почему вам не понравилась моя работа?

Он протянул профессору пергамент с проверенным домашним заданием, однако тот не проявил к нему ни малейшего интереса.

— С чего вы решили, что я недоволен вами, мистер Снейп? — с искренним непониманием спросил декан, сдвинув брови. — По-моему, здесь нет ни единого замечания, которое могло бы вас чем-то расстроить.

— Да, но… — удивившись, заикнулся Дионис, — мой балл… Он не лучший на курсе.

— Верно. И вы не согласны с таким результатом?

Вопрос, столь холодно слетевший с губ профессора, застал Диониса врасплох. Он и не думал проявлять неуважение или сомневаться в честности мастера своего дела — ему хотелось понять, что он сделал не так.

— Просто я подумал… я… умею… — голос Диониса начал заметно робеть. — У меня что-то не получилось?

К счастью, профессор Ядвар не спешил ругаться или отсылать его вон.

— Ваша работа изобилует деталями, мистер Снейп. Это похвально. Вы подробно и достаточно точно изложили все нужные шаги, необходимые для изготовления Осветляющего отвара. Однако — если уж вам действительно важно знать — в следующий раз не думайте заимствовать чужие работы и списывать из них всякое лишь в угоду своего праздного любопытства.

— Но… это неправда… — изумился Дионис. — Я написал всё сам!

— Неужели? — профессор Ядвар слегка усмехнулся.

Отыскав на всё ещё протянутом пергаменте пятно собственных чернил, он грубо ткнул в него пальцем.

— Вы перечислили виды внешнего несоответствия плодов белладонны. Но позвольте узнать для чего? В вашем ответе ни разу не упоминается, что их форма влияет на изменение продолжительности изготовления отвара, — профессор Ядвар спрятал руки в карманы. — Хорошо, допустим, вы не знали об этом. Тогда, возможно, вам известно, какая из форм предпочтительнее для этого снадобья?

Дионис обречённо помотал головой, опасаясь поднять взгляд на декана. Это был для него слишком сложный вопрос.

— Очень жаль.

Настроение Диониса катастрофически ухудшалось.

Эта была его работа! На прошлой неделе он провёл с ней почти что весь вечер! Так почему же он не может защитить её перед профессором? Ему надлежало прочитать о плодах белладонны внимательнее, а может быть, даже взять парочку книг по травологии у старшего курса. Наверняка Джемма одолжила бы ему учебник или сама рассказала бы всё, что знает об этом растении. Но Дионис не стал просить помощи, полагая, что справится сам.

— Ваш отец заведует лавкой «Рододендрон»? — полюбопытствовал профессор Ядвар, на что Дионис кивнул. — Что ж… Признаться, я ожидал, что ваши таланты в зельеварении окажутся куда выше.

Дионис стыдливо гипнотизировал пол.

— Разумеется, я не берусь судить о ваших иных предрасположенностях. Не всем же обладать умом и даром родителей, верно? — декан ненадолго умолк. — Вероятно, вам всё же ближе дисциплины, не требующие усидчивости и контроля мышления. И я нисколько не удивлюсь, если тот спектакль, что вы разыграли с мистером Поттером в Большом зале, был полностью вашей идеей, несмотря на спорное мнение профессора Макгонагалл.

Выходит, он всё-таки знал о том, что тогда случилось, и просто не хотел вторить. Наверное, профессор был готов простить Дионису эту ошибку, но тот, к сожалению, сам всё испортил.

— Вы можете идти, мистер Снейп, — мягко проговорил профессор Ядвар, пробираясь к столику, на котором стояли котлы. — Сегодня вечером я объявлю о первом распределении штрафных очков за прошедшие учебные недели. Надеюсь, что увижу вас в общей гостиной без пятнадцати семь.

Поняв, что никаких слов более не последует, Дионис развернулся, с немой злостью схватил свою сумку и отправился прочь. Его сердце бешено отрывалось от рёбер, а губы дрожали от слёз. Он сдерживал их всеми силами, хотя те уже образовали бледно-сизую муть на глазах. И пока Дионис добирался до ближайшего пустого угла, он мог думать только о том, что сейчас произошло в классе.

Декан посчитал, что он лжец. Диониса обвинили в списывании домашней работы, в том, что он безнадёжен в искусстве зельеварения. Однако хуже всего было другое.

Профессор разделял мнение, что Поттер — невинный золотой мальчик, который не может ни над кем издеваться или постоянно шутить. Для такой легенды это совершенно немыслимо! Донельзя лицемерного Поттера обожали здесь все.

Дионис был удручён, он был размазан. С этого дня изучать зелья ему разонравилось.